Осенний престол

Губернатор попытался ретироваться, но Ичес был быстрее: он заковал его ноги по колено во льду.

– Да что вы ко мне прицепились? Я хотел просто уехать!

– Так один снег топчем, – пробасил Тедор. – Думаешь, Богини слепы или добрых магов в Неоре мало? Да тебя поймать и прижучить было вопросом времени. Ваша светлость, от этого лентяя город в сплошном убытке. Мы не застали вас в прошлый раз, так я скажу сейчас: он кровопивец и транжира. И место ему за решеткой!

– А ты сам-то? Чистый такой и честный? Будто я не знаю, что ты налоги меньше всех платишь!

Тедор бросил на бывшего губернатора взгляд полный ненависти.

– Так я плачу меньше, потому что часть доходов сам пускаю на благоустройство города!

– Тихо, – громко и четко приказала я. – Поступим так: Патитур отправится в Пэриш для установления всего объема преступлений перед престолом. Вас, Тедор и Бир, я попрошу подробно расписать замеченные лично вами проступки губернатора Патитура. Мы рассмотрим их и при необходимости привлечем к делу.

Купцы были довольны моими словами, а вот Патитур, кажется, осознал, что попался. Однако, не ему одному придется поплатиться за свои деяния.

– Но за самовольный захват, удержание и попытку устроить самосуд над аэтернцем с каждого будет взыскан штраф в размере четверти трехмесячного дохода в городскую казну.

– Ваша светлость! – возмутился Тедор, вскочив с места. – Так если б не мы – он бы удрал! Как же можно?

– Инициатива наказуема, – съязвил Патитур, поймав на себе яростные взгляды Бира и Тедора.

– Тедор, вы нарушили законы Аэтерны, за что при любых других обстоятельствах поплатились бы свободой на некоторый срок.

Тедор выглядел раздосадованным, но возражать более не стал.

– Ваша светлость, – поклонился мне Бир, вставая с места, – благодарим за вашу щедрость и благоразумие.

– Вы можете идти, – разрешила я, тоже поднимаясь с места. Тедор и Бир поклонились и покинули кабинет. Я подошла к Патитуру: – На кого вы работаете?

Братья хотели было встать и надавить на Патитура, но я пресекла их порыв.

– Вы же только что сами меня уволили, – усмехнулся он. – Я теперь не у дел.

– Мы видели тебя в прошлый приезд, – протянул Ичес. – Ты очень спешил в самую метель. Куда кольцо дел?

Патитур припух, стараясь не выдавать волнения. Глаза забегали, разрушая образ всесильного хозяина дома.

– Ни один аэтернец не ринется куда-то в метель.

– Правда? – удивленно переспросила я. – Тогда вы или не аэтернец, или нагло нам врете.

Я методично замораживала его тело во льду, и сейчас кокон застыл на его груди.

– Отпустите! Вы не имеете права! – заорал он.

– Мы представители власти, Патитур, – безэмоционально заметил Ичес.

– Они убьют меня! Я не могу сказать!

– Нивис, раз так, то замораживай его до конца. Скажем, что сбежал и замерз в метель.

Глаза Патитура метались по нашим лицам, кажется, он не сомневался в решимости Ичеса.

– Ваша светлость, вы же не станете? Живого мага, да разве так можно?

– Патитур, на кого вы работали? Чей приказ исполняли? Кто заставил вас заметать следы? – продолжала давить я. – Поверьте, если я выйду из кабинета, мои братья не станут с вами церемониться, вам ясно?

– Не знаю имени! Она вечно была в глубоком капюшоне, мы встречались в развалинах за городом раз в пару недель.

– Как она об этом сообщала?

– По кристаллу связи. Звонила и называла время. Всегда была там вовремя.

– И давно ты ей служишь?

– Пару лет.

– И за пару лет она ни разу не представилась?

– Да на кой мне ее имя было знать? Она щедро платила. Отпустите!

– Хватит кричать, – рявкнул Никос. – Голова уже от тебя болит. Как она на тебя вышла?

– Это я на нее вышел. Мне ее рекомендовали… мне нужна была помощь, и она помогла. Потом предложила пару заказов, нужно было достать кое-какие вещицы. Ничего такого: пару амулетов, иногда травы или яды. Все!

– Какие амулеты? – напрягся Никос, подавшись вперед.

– Это давно было! Я не помню уже.

Лед побежал выше, в дело включился Ичес.

– Вспоминай, или я тебе кислород перекрою.

– Я… да разные! Защитные были, несколько для перемещений.

– Где доставал?

Патитур набирал воздух в грудь, потому что Ичес не сбавлял обороты, медленно оборачивая его голову в ледяную пленку.

– Откуда ты доставал все это?!

– Через связи! У знакомых! Она щедро платила, было с чего нанимать исполнителей.

Корка льда застыла на мгновение, не успевая запечатать последнее отверстие для воздуха, а затем снежная вспышка освободила бывшего губернатора, он сразу рухнул на колени.

– Нивис, что с ним делать?

– Заключить под стражу за измену, – строго сообщила я, переваривая услышанное. Вряд ли этой таинственной фигурой могла быть Имбри или Эниона. Да и думаю, роль той девушки, что меня изображала, была весьма скромной. Ей бы не доверили пару лет быть посыльной, раздавать деньги, каков был шанс, что она никому не проболтается или не станет шантажировать? Значит, это был кто-то из организаторов или их самых доверенных лиц. Например, Эниона могла бы использовать Шарка, но это был не он, раз мы говорим о женщине.

– Это точно была женщина?

– Точно, – буркнул Патитур. – И она убьет меня раньше, чем вы – осудите за измену.

– Тогда не будем мешкать, – заключил Никос, хватая преступника за плечо и поднимая рывком на ноги. Он вытащил из-за пазухи кристалл и заключил в него Патитура. – Хоть раз за последнее время его используем по назначению.

– Они готовились к похищениям. Подумать только!

– Было глупо думать иначе, – усмехнулся Никос, пропуская меня вперед.

– Понятно, конечно, что это дело рук не одного мага, но сколько их в итоге? Я-то думал, это какое-то помутнение, удачная спонтанная попытка, а выходит продуманный хитросплетенный план, с множеством вводных, – голос Ичеса разносился по всей лестнице. – Не терпится посмотреть этим уродам в глаза.

– Чтобы что? – хохотнул Никос, когда мы вышли на улицу.

Ичес многозначительно промолчал, впрочем, мы и так все поняли.

– Домой? – спросила я, готовясь к переносу. Братья кивнули, и мы перенеслись в родные пенаты, где мне предстоял тяжелый разговор с мамой о символе.

Глава 5. Новые обстоятельства

Было еще не поздно, а потому я не стала откладывать разговор на завтра. Вопросы разрывали голову, так что я не собиралась ложиться спать, не узнав на них ответы.

На этот раз мама оказалась не в своем кабинете, а в саду за книгой. Она радостно встала, заприметив меня, чтобы обнять, но я не позволила ей.

– Нивис, вы уже вернулись? Как поездка?

– Это потом. Мама, я знаю про символ, и мне нужны ответы.

– Что, прости? – она опустилась на скамью. Книга упала в снег, но она даже не заметила этого, поэтому я подняла и положила ее на скамью.

– Почему вы скрывали, что символ у меня есть? За что? Чем я заслужила это? Неужели я настолько плоха, что проще было забрать у меня экрьеру, чем отказать в возможности править? К чему была вся эта подготовка? Я ничего не понимаю, мама!

– Откуда? Братья рассказали? – строго прервала она меня, словно не заметив лавины моих вопросов.

– Братья? Нет, они отказались рассказывать мне подробности, мол, ты запретила. Неважно, как я узнала. Ты хоть понимаешь, что я готова была пойти на все ради экрьеры. Я ведь боялась, что не оправдываю ваших надежд. Я…

– Хватит!

Мама вскинула руку, прикрыв глаза, и встала.

– Мы с твоим отцом поступили так, как было лучше для тебя.

– Выходит, ты соврала мне тогда. Вы не верили, что таково решение Богини, это вы сделали! Не верю своим ушам! Я из кожи вон лезла, чтобы хоть кого-то на себе женить ради этого!

– Да, я виновата, что эта книжка попала тебе в руки! Тебе словно голову напекло с этой женитьбой! Мы с отцом не знали, как уже этих женихов отвадить, чтобы тебя совсем испорченной невестой не выставили.

– Так и это ваших рук дело? Оснежительно!

– Мы ни разу тебя не упрекнули в том, что символа у тебя нет. Думали, поездка тебя отвлечет, а ты и там продолжила поиски. Это наша вина, что ты попала в руки зачинщиков так легко, но мы хотели тебя уберечь. Кто знает, чем бы все обернулось, будь символ при тебе.

– Подожди… Так дары я отправилась развозить вовсе не потому, что была достойна? А чтобы перестала искать жениха?

Мама молчала, подбирая слова, но, видимо, решила на врать:

– Да.

– Но зачем? Нет, подожди, я хотя бы родилась с символом?

– Ты родилась с символом. Но была очень слабенькой, мы боялись тебя потерять. А символ был… бременем для тебя, не он тебя питал, а ты – его. Мы решили, что если его отобрать, тебе будет легче. И оказались правы. Из слабенького младенца ты превратилась в обычного здорового карапуза. Мы с папой скрыли ото всех, что экрьера была у тебя с самого начала. Ты ведь родилась в конце сезона, мои родители и твои братья выполняли свои обязанности и впервые увидели тебя только в весенний сезон. Мама решила, что это все из-за того, что ты родилась под весеннее равноденствие, и потом вечно выдвигала нам это в вину. Шли годы, и мы начали переживать, как это отразится на тебе. Как твое тело примет эту силу? Да и без символа ты была защищена от какой-либо измены. Близ предложил оставить все, как есть, до дня твоего полнолетия. Но как неудачно совпали события! Теперь возвращать тебе экрьеру по-настоящему опасно. Да и как было рассказать тебе всю правду?

– Откуда об этом знали братья?

– Им этот их друг-провидец проболтался. Видение у него какое-то было.

– Так Полярис тоже был в курсе?

То, что мама его помнила, меня даже не удивило. Вот же хитрый лис! А как врал-то складно.

– Да какая, впрочем, разница? Нивис, доченька, если бы я двести лет назад знала, во что эта ложь выльется, десять раз бы подумала, но имеем – что имеем. Может, оно и к лучшему, что все так обернулось.

Вспомнив, как «все обернулось» на самом деле, я дернулась, но решила скрыть это за нападением:

– И когда ты собираешься мне ее отдать?

– В день коронации было бы самым подходящим вариантом, но пока мы хоть кого-то из этих уродов не поймаем, менять власть нельзя.

– Ты потому согласилась в итоге на мою поездку? Чтобы спровадить меня из дома? Ты хоть с Ралиной договорилась, как обещала?

Мне хватило одного взгляда, чтобы узнать ответ. В Ралину никто не поедет, а поездка по Аэтерне хранила тайн больше, чем возвращение Поляриса.

– Что ж, ты в праве меня ненавидеть. А сейчас уйди, пожалуйста.

Она прогоняла меня так, будто это я в чем-то провинилась перед ней. Забрала у меня возможность первой закрыть дверь между нами.

– Я все равно поеду в Ралину.

– Нивис! Нивис Вьерго! – мама гневно крикнула мне вслед пару раз, но я даже не обернулась. С меня довольно!

Ноги сами привели меня в конюшню. Что ж, поездка мне не повредит, да и по Ирису я соскучилась. Своего четвероногого друга я не стала снаряжать по полной, чтобы позволить и ему глотнуть свободы.

– Нивис! – окликнул меня Никос, вышедший на крыльцо. – Собралась прокатиться?

– Да, скоро вернусь.

– Будь осторожна! – крикнул Никос. – Далеко не уезжай.

– Ладно! – махнула я рукой и дернула поводья.

Выехав в открытое поле за дворцом, я заставила Ириса бежать галопом. На такой скорости я полностью доверилась своему коню, заржавшему от удовольствия вольной дороги. Я повисла на его шее и закрыла глаза, слушая свист ветра в ушах и топот копыт. А затем сжала ноги вокруг крепкого крупа Ириса и раскрыла руки. С горла сорвался крик. Я кричала так громко, как могла, поддавшись порыву. Когда силы закончились, вернулось желание взять поводья в свои руки. Я открыла глаза, похлопала Ириса по шее и сказала:

– Молодец, дружок.

А затем развернула его к дому. Розово-сиреневые лучи закатного солнца играли на пиках замка. На время обратной дороги они стали мне путеводной звездой. Я замедлила Ириса до рыси, давая ему отдохнуть. Неожиданно раздался выстрел где-то совсем рядом. Ирис встал на дыбы, сбросив меня. И я грохнулась на голую каменистую землю с высоты его могучего роста.

***

Двумя неделями ранее, Сейнум

Вот уж кого не ожидал увидеть, так это Ирбэ.

Первый вечер в Сейнуме я надеялся провести в одиночестве. Хотелось собраться с мыслями, прежде чем встретиться с мамой. Раньше, ночами, мне удавалось посещать сны близких и друзей, но только Ичес узнавал меня. Единственный, кто не стал бы мне помогать. Единственный, у кого я до последнего не стал бы просить помощи.

Но увидеть причину ссоры с лучшим другом было слишком для этого дня. Я пропустил уже пару бокалов, когда она откуда ни возьмись оказалась за моим столиком. Паб пустовал в это время, какой дракон ее сюда принес?

– Какая встреча! – воскликнула она, поправляя свои кудрявые волосы. Все те же пустые глаза, обольстительная улыбка, вздернутый нос. – Поли, сколько же весен…

– Пошла прочь, – не желая слышать ни словом больше, бросил я. Заметив, что она и бровью не повела, встал сам, намереваясь уйти.

– Поли, подожди! Я же просто хотела поболтать, как в старые добрые!

– Не смей меня так называть.

Обращение к ней, готовое сорваться с губ, осталось при мне. Она и сама знает, кто она такая.

– Полярис, прошу тебя, – она вцепилась в рукав пальто, не давая мне уйти. А я был уже достаточно пьян, чтобы толкнуть ее, если не прекратит. – Всего на пару слов. Я не стану тебя задерживать.

– Да я тебя ни моментом больше не хочу видеть. Пусти!

Должно быть, я рявкнул слишком громко, что Ирбэ отшатнулась, на ее глазах выступили слезы. Лживая сука.

– Да что я тебе сделала? Это ты меня бросил! Использовал и бросил!

На этих словах я громко рассмеялся.

– Мы договорились на берегу, что встречаемся только ради секса. Никто никому ничего не был должен.

– Я была беременна! – бросила она мне вслед, когда я уже было ушел. Заставила-таки остаться. Я развернулся на пятках и в пару шагов преодолел расстояние между нами, оттеснив Ирбэ к стене.

– Если и была, то не от меня.

– С чего такая уверенность?

– Будь ты беременна, сказала бы еще тогда. Не упустила бы возможности.

– Все-то ты знаешь, – процедила она. Зря она продолжает меня злить. Я стукнул кулаком рядом с ее головой, заставляя прекратить этот балаган.

– Чего тебе надо от меня?

Она с силой оттолкнула меня, едва на ногах устоял. Откуда только силы столько? В глазах Ирбэ уже не стояли слезы. Не было в них ни сожаления, ни доброты, ни жалости. Она всегда знала, как должна смотреть.

– Пришла сказать, что ты зря восстал из мертвых. Советую пересмотреть жизненные цели и исчезнуть с лица Неоры.

– Вот теперь узнаю старую «добрую» Ирбэ. У тебя все? Или еще угрозы будут?

Она подошла ближе.

– Я уничтожу все, что тебе дорого, ты меня услышал? Я хочу, чтобы ты думал обо мне днем и ночью, просыпался в страхе, что я уже на подходе. Засыпал, боясь проснуться и все потерять. И ты знаешь за что.

– Так убей меня. К чему такие сложности?

– Смерть – это избавление, а не наказание. И тебе она не светит.

Раздался хлопок – и Ирбэ исчезла.

– Что б тебя!

А ведь я надеялся больше никогда ее не видеть.

Если она говорила правду, то в жизни у меня не так много магов, коими я дорожу. Забыв, что хотел провести этот вечер в одиночестве, я выбежал из паба, пытаясь, как можно скорее попасть в замок и поговорить с мамой, а затем нужно спешить в Пэриш.

Я жил в Аэсте последний десяток лет, а когда уезжал из дома, был еще слишком юн, чтобы не нагрубить маме. С тех пор мне было стыдно даже просто позвонить. Через знакомых я справлялся о ее здравии и положении дел. Мама иногда мне писала, но я лишь сухо отвечал на вопросы. И вот я снова на пороге семейного поместья, куда она перебралась после коронации Имбри. В Сейнуме по обыкновению накрапывал дождь, размывая дороги.

Здесь почти ничего не изменилось с тех пор: за поместьем ухаживали, поддерживая в отменном состоянии. И даже слуги были все те же. По моей просьбе меня провели до гостиной на первом этаже, где мама и раньше любила проводить вечера.

– Что такое? – спросила она, когда ее потревожил дворецкий. Я оставался в коридоре, обсушив одежду, пока ожидал разрешения войти. Спустя минуту тишины она стояла в дверях, рассматривая меня. – Сынок?

Я бросился к ней в объятия, будто услышав сигнал.

– Пол, родной мой, сколько же тебя не было дома? – она погладила меня по голове и отстранилась на вытянутые руки, чтобы всмотреться в лицо. Мне казалось, что я опять мальчишка, который прибегал к маме всякий раз, когда нужна была поддержка. Раньше я даже не представлял, как скучал по ней.

– Мама, прости меня, я был глуп, что не звонил и не приезжал.

– Ты был зол на сестру, я знаю. Я так рада, что ты приехал. Ты возмужал за эти десятилетия. А, кажется, только вчера стал полнолетним магом.

Только сейчас я почувствовал, как груз упал с плеч. Мама действительно была в добром здравии, даже почти не изменилась за более полувека моего отсутствия. Те же золотистые глаза, высокий лоб, русые волосы и широкая улыбка.

Мы вернулись в гостиную.

– Богиня моя, ты ведь голодный с дороги. Ретис! Нам нужен ужин!

Дворецкий явился незамедлительно на ее зов, пообещав все устроить.

– Мама, я не голоден, – попытался отказаться я, но тут же увидел неодобрение на ее лице. – С удовольствием поем.

– Так-то лучше! – пожурила она меня. Мы сели на кушетку, мама взяла меня за руку. – Я прошу, расскажи же мне о своей жизни. Я ведь надеюсь, ты не успел жениться и завести семью?

Она спрашивает так, будто уехал я меньше пяти лет назад.

– Ну что ты, мам, ты бы первая получила приглашение на свадьбу.

Не скажу, что возвращение «из мертвых», как заметила Ирбэ, – будь она неладна, – никак не сказалось на мне. Я по-прежнему не мог вспомнить часть своей жизни. Память возвращалась, но весьма неохотно. Так что я надеялся, что отвечаю правду.

– Но ты бы с этим не тянул, сколько можно одному по земле разгуливать.

Я рассмеялся от легкости, с которой она меняла настроения и заявляла о своих желаниях.

– Надеюсь, мам, что больше тянуть не буду. Но главное ведь, чтобы и вторая половина против не была.

– Есть кто-то на примете?

– Есть, – коротко ответил я, и мама не стала допытывать.

– Расскажи мне, где ты жил все эти годы? Был ли ты один?

Я держал улыбку, припоминая, как уехал из дома более шестидесяти лет назад. В 969 году Имбри взошла на престол, решив изгнать меня из страны. На тот момент я уже с десяток лет был в ссоре с Ичесом, в Аэтерну податься не мог, Вернум никогда мне не нравился, а потому своим приютом я поначалу избрал Ралину и обосновался в Эликсоме, где преподавал вольные искусства. Я был немногим старше Нивис сейчас, потому мне казалось, что жить на самой границе с Аэтерной – гениальнейшая идея. Казалось, что я в любой момент могу сорваться в страну снегов, поговорить с друзьями, объясниться. Но Ичес не поленился донести, в какую цену обойдется мне этот шаг.

– А девушка? Неужели ни разу не задумался даже?

Я усмехнулся, понимая, что мама задается этим вопросом не из праздности. Моя бурная юность прошла на ее глазах, и девушек там было не мало. Но годы, проведенные в Аэсте я мог припомнить смутно.

– Почему ты приехал только сейчас, сынок? Что-то стряслось?

Похоже, мама не знала о моем исчезновении, и я не стал от нее это скрывать, рассказав о роли сестры во всем этом.

– Имбри что сделала? Ты понимаешь, что ее ждет трибунал? Богини, что же творится?

– При других обстоятельствах я бы не стал выступать против нее, но прионса Аэтерны не станет молчать.

– Нивис Вьерго? Насколько мне известно, они подруги.

– Да, мама, но Имбри может быть виновна в похищениях. Думаю, прионсам удастся достать прямые доказательства ее причастности. И если так, я не стану молчать.

– Это подкосит страну, сделает нас уязвимее для внутренних распрей. Мы должны быть готовы. Ты бы мог…

– Нет, трон я не займу, и не проси. Тебя поддержу любыми способами, но сам не стану.

– Что же мне с вами делать? И ведь других полнолетних наследников нет!

– Имбри родила?..

– Мальчика, Ачернисом назвали. Будто других имен не было, – мама вздохнула. Имя племянника было созвучно с древнедраконским ругательством, хоть и означало «клен». Можно было только поразиться чуткости новоявленных родителей.

– Я хочу, чтобы ты понимала, как только у Аэтерны будут доказательства, я дам показания против сестры. Она не заслуживает ни трона, ни сострадания. Племянника, правда, жаль.

Мама молчала, обдумывая свой ответ.

– Если все, о чем ты рассказал, правда, то ее ждет справедливый суд. Мое материнское сердце разрывается от боли за дочь, но кто мы такие, чтобы спускать ей такое с рук?

– Ваши светлости, ужин готов, – прервал нас Ретис.

– Благодарю, Ретис, – отпустила его мама, вставая с кушетки. Она взяла меня под руку, и мы направились в столовую. – Нам нужна будет Нивис Вьерго в том случае, если Имбри признают виновной.

– Нивис? Зачем?

– Нам нужна будет поддержка перед Советом и знатью. Нивис Вьерго пока не стала королевой, ее можно простить о таком. Зимний престол уважаем в Ауруме.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Она согласится, я уверена. Аэтерна поддержит мое возвращение, – раз уж ты не хочешь, – им невыгодно воцарение других наследников.

– Других наследников? О чем ты?

– Сынок, ты ведь помнишь о сестре твоего отца? Да, их род от второстепенной ветви, но тоже женской. Родня со стороны Вертекса будет претендовать на трон в случае смещения Имбри. Никто не станет держать Алтера у власти до полнолетия Ачерниса, если ее признают виновной. Если они заявят о своем праве и убедят знать, моей хорошей репутации может быть недостаточно. Хотя я в любом случае забегаю вперед.

– Я тебя услышал.

– Ох, ты бы знал, как же я рада тебя видеть! Пусть ты и приехал со столь печальными новостями.

То, как мама радовалась моему приезду, несомненно грело сердце. Когда в мире есть хоть один маг, безусловно радующийся тебе и ждущий тебя, жить гораздо проще.

За ужином у нас завязалась беседа о мелочах, а после мне захотелось спросить у мамы кое-что:

– Мам, знаешь, пока я был разделен, я много времени провел с Нивис. Кажется, эти маги влюбились в нее, и я теперь не могу отделаться от этой мысли.

– Что тебя тревожит?

– Что я не знаю, чьи это чувства. Нивис ведь младшая сестра Никоса и Ичеса. Не могу сказать, что обращал на нее внимание, когда мы с ее братьями были друзьями.

– Как это чьи? – рассмеялась мама. – Твои, конечно. Когда разрезаешь яблоко напополам, разве половинки становятся частями какого-то иного яблока? А что не было у тебя чувств к ней раньше, ты лукавишь. Я помню, с каким восторгом ты о ней всегда отзывался. Просто, ты ведь старше нее. Чувствам, как и урожаю, нужно время, чтобы созреть. Сейчас она выросла, возможно, открылась тебе как-то по-новому.

Никак из головы не идет тот поцелуй. Я ведь сделал это специально, чтобы проверить себя и ее. Я уже проделывал такое в прошлом, за что потом долго себя корил.

Да, я не отличался образцовым поведением в отношениях, но хотя бы не имел привычки дурить кому-то голову, не обещал ничего, что потом не собирался выполнять. С Ирбэ было точно также: да, мне нравилась ее компания, но никаких серьезных намерений я не имел, и ее это устраивало. Она даже бросила меня сама. Поэтому ее ненависть ко мне ничем не обоснована. А что до Нивис… в прошлом у меня и мысли не было строить с ней отношения, но что я мог поделать, если с ней было так же интересно, как и с ее братьями?

– О чем задумался?

Я поднял глаза на маму, слишком быстро вынырнув из воспоминаний о прошлой жизни.

– Я многое еще не вспомнил, иногда накатывает.

– Вот оно что! Я было решила, что ты о Нивис Вьерго размышляешь. Ладно, не смущайся. Вот какой совет хочу тебе дать. Позволь своим чувствам, коли они возникли, просто быть, не нужно их обдумывать, выискивая причины. Начни общение с прионсой, будто вы друг с другом незнакомы. Так ты и сам разберешься в своих метаниях, и ей дашь возможность узнать тебя лучше. А там вдруг что и сложится.

– Спасибо, мам, я подумаю над этим.

Глава 6. Истоки чувств

Когда удалось составить примерный список виновников и расписать их причастность, я отправил письмо в Пэриш. Надеюсь, это им поможет. Поскольку гость я там нежеланный, то без приглашения соваться туда не стоит. Или без веской причины. Надо бы эту вескую причину найти, чтобы хотя бы сразу всех собак не спустили.

Мама дала дельный совет, да вот только как бы мне к Нивис подобраться? Видимо, все-таки придется объясниться с Ичесом. Хотя было видно, что восемь десятилетий не сильно умерили его гнев. А вообще-то это повод.