Коллегия. Ренессанс

В этом турбулентном регионе на восточном побережье Средиземного моря в окружении воинственных арабов все еще оставались полдюжины небольших королевств крестоносцев, но они уже не играли значимой роли в раскладе сил. Более того, было ясно, что их дни сочтены. Рано или поздно на Ближнем Востоке появится правитель, который объединит арабов и выгонит христиан из южного Средиземноморья и Малой Азии. И все же мудрейшие не оставляли этот регион без внимания. Их форпостом на этот раз стал Орден тамплиеров16, возглавляемый мудрейшим Рыцарем, занимавшим в нем верховную должность Великого Магистра.

За время крестовых походов мудрейшие превратили Орден храмовников в свой второй инструмент по значимости и влиянию после Венецианской Республики. Получившие богатую добычу в результате крестовых походов, а также, пользуясь покровительством подконтрольного мудрейшим Ватикана, тамплиеры стали в Европе влиятельной силой, которую те использовали весьма умело.

Под руководством мудрейшего Рыцаря Орден прирастал землями, монастырями и замками в течение всего XIII века. На пике своего развития он имел около пяти тысяч командорств – административных единиц Ордена с крупными земельными наделами, обычно включающими в себя замок или монастырь и окрестные владения. Такая система позволяла контролировать несколько миллионов гектаров земель по всей Европе.

Пользуясь ресурсами мудрейших, тамплиеры как одни из основных участников крестовых походов имели от Ватикана разрешение на ростовщичество. Под залог имущества, земель и будущей военной добычи они давали денежные ссуды всем, кто желал присоединиться к походам в Святую землю. Поскольку потери христиан в войнах на востоке были большие, значительная часть этих залогов отходила в собственность тамплиеров, преумножая их богатство и влияние.

Чтобы покрыть широкую географию командорств, храмовники для удобства и безопасности ввели систему чеков. По ним человек, внесший сумму в одном пункте Ордена, мог за небольшую комиссию получить ее в другом. Эта система чеков стала очень популярной среди торговцев, знати и рыцарей, поскольку позволяла не возить с собой крупные суммы в золоте и серебре по опасным дорогам Европы. Она продолжала существовать и развиваться на протяжении всего XIII века, став на Западе первым прототипом безналичных денежных платежей.

То, что во главе Ордена стоял мудрейший Рыцарь и Совет всячески способствовал его развитию и росту, говорило о важной роли, которую ему надлежало сыграть в предстоящей трансформации Европы. Однако цепь неблагоприятных событий подорвала могущество Ордена и привела к его трагическому концу.

В середине XIII века в Египте в результате дворцового переворота к власти пришли мамелюки – военное сословие, первоначально выросшее из детей-невольников, специально воспитываемых для войны. Очень быстро мамелюки превратились в серьезную силу и начали экспансию на север Африки и Ближний Восток, создав Мамелюкский султанат – мощное военное государство, просуществовавшее почти семьсот лет.

Будучи правоверными мусульманами, мамелюкские султаны первым делом обратили свой взор на королевства крестоносцев, расположенные в восточном Средиземноморье. В результате нескольких кампаний все они были захвачены и присоединены к султанату. Одним из последних, так и не дождавшись подкрепления из Европы, в 1291 году пала Акра – оплот Ордена тамплиеров на Ближнем Востоке. После долгой осады Великому Магистру удалось на кораблях вывезти казну тамплиеров и оставшихся в живых рыцарей на Кипр, который на время стал новой базой Ордена.

Это трагическое поражение в Европе было воспринято неоднозначно. За то, что Орден покинул Святую Землю, ради защиты которой создавался, многие недоброжелатели открыто обвинили рыцарей в предательстве и трусости. Особенно активно подавали голос те, кто задолжал Храмовникам крупные суммы денег.

Больше всех тамплиерам был должен французский король Филипп IV, получивший ссуду в размере двухсот тысяч золотых флоринов17 на организацию нового крестового похода, но истративший ее на содержание своего двора и прочие не связанные с верой расходы.

* * *

С той памятной ночи прошли годы, но Флориан отчетливо помнил рассказ отца, словно все произошло только вчера. Старик был слаб и считал дни до момента, когда господь призовет к себе его грешную душу. Он проводил долгие часы, стоя на коленях у распятья, или, едва шевеля губами, часами читал Библию, сидя в своем любимом кресле, покрытом медвежьей шкурой.

Иногда, положив руку на древние страницы рукописного текста, он устремлял свой взгляд в пустоту, куда-то за стены их дома, за стены города, за моря, в далекую Акру, где в его детстве случилась страшная трагедия. В эти моменты никто не смел подойти к нему, понимая, что душа главы семьи находится в далеком прошлом, где в битве за Святую Землю столкнулись две великие силы: не знающие жалости крестоносцы и жестокий предводитель мусульман Салах ад-Дин.

Однажды, когда Флориан аккуратно, чтобы не потревожить отца, пришел сменить свечи в подсвечнике, тот посмотрел на него своим пронзительным взглядом и спросил:

– Сколько тебе исполнилось лет?

– Девятнадцать, – ответил немного удивленный таким вопросом сын.

– Девятнадцать, – задумчиво повторил отец и, разместив закладку между страниц, аккуратно закрыл Библию. – В девятнадцать лет я уже водил корабль из Иерусалима через море на север с грузом пряностей.

– Дай мне такую возможность, и я тоже поведу корабль в Иерусалим, на юг, где ты начинал свой путь, – гордо расправил плечи юноша. – Я докажу, что не хуже своего отца и деда.

– И деда… – эхом отозвался старик, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

Постояв немного в нерешительности, Флориан подумал, что старик заснул, аккуратно поставил в подсвечник новые свечи и уже собрался уходить, но отец, не открывая глаз, тихо спросил:

– Что ты знаешь о своем деде?

– Ну… Он был великим торговцем. Он заложил основу богатства нашей семьи.

– Основу богатства, – старик открыл глаза и поймал взгляд сына. Тот замер, словно завороженный.

Юноша редко видел этот взгляд отца, полный силы и власти. Несколько раз он присутствовал на сложных торговых сделках. Когда попадался несговорчивый купец, отец умолкал на секунду, потом поднимал на него свои глаза и тихо произносил: «Это хорошая сделка. Верь мне». После этого у партнера пропадала всякая охота торговаться, и сделка заключалась с выгодой для семьи. Сейчас отец смотрел на него, и Флориану от этого взгляда было не по себе. Он не испытывал страха. Наоборот, внутри него появилось чувство, что сейчас произойдет нечто важное, что изменит всю его жизнь. Перед ним словно открылась дверь в будущее, полное необычайных приключений, сказочных богатств и великих свершений.

– Не уверен, готов ли ты, – отец снова закрыл глаза, медленно провел ладонью по кожаной обложке Библии и добавил: – Не уверен, готов ли я. Не знаю, стоит ли.

– Готов. Готов, – Флориан опустился на колени и взял его за руку, чувствуя, что приоткрытая в неизвестное будущее дверь с сухим скрипом ржавых петель начала закрываться.

– Уверен? – отец снова поднял на него глаза.

– Уверен, – энергично закивал юноша. – Дай мне корабль. Я готов отправиться к южным берегам. В Иерусалим, в Акру, в Константинополь. Ты научил меня арабскому. Там я сойду за своего. Я продам товары, куплю новые и вернусь с прибылью.

– Ты говоришь, как торговец, – улыбнулся отец.

– Но ведь мы торговцы. Ты торговец. Твой отец тоже был торговцем. Наш дом уважают во всей Флоренции. Сами Медичи дают нам заказы на экзотические товары.

– Все верно. Мы торговцы. Но готов ли ты шагнуть дальше, – глаза старика сверкнули темным светом, словно две черные жемчужины. Готов ли ты изменить свою жизнь и пойти по пути великого предназначения. Пути, по которому шел дед и с которого свернул я, чтобы сохранить наш род.

– О чем ты говоришь? О каком предназначении? – насторожился Флориан.

– Твой дед был не просто купцом. Одно время он был старшим гильдии торговцев пряностями в египетской Александрии. Он знал самого Салах ад-Дина. Знал и направил его меч против крестоносцев.

– Направил меч Салах ад-Дина? – недоверчиво посмотрел на отца юноша.

– О да! И не только. Твой дед, мой отец, сделал так, что во время Третьего крестового похода его участники английский король Ричард, которого сейчас все зовут «Львиное сердце», и французский король Филипп II разругались. Он направил их усилия не на взятие Иерусалима, а на осаду Акры – хорошо укрепленного города в западной Галилее. Там крестоносцы сточили свои силы об армию Салах ад-Дина и были вынуждены заключить позорный мир.

– Но как торговец мог управлять королями и султанами?

– Наш дед принадлежал к древнему могущественному культу. Он обладал даром убеждения людей и умело его использовал. Этот дар называется голосом бога. Он дается только избранным, нареченным, тем, кто посвятил себя служению Атрахасису – первому Посланнику богов.

– Ты мне ничего об этом не говорил.

– Выполняя свое предназначение, отец умер страшной смертью. Он столкнулся с силой, которую не мог преодолеть. Эта сила погубила его. Эта сила погубила всю его семью. Эта сила должна была погубить меня. Но милостью провидения я остался жив.

– На него обрушился гнев королей?

– На него обрушился гнев более страшный и беспощадный. На него обрушился гнев темного культа, которым управляют мудрейшие.

– Я совсем запутался. В твоей истории уже два культа.

– Возможно, их и больше, но отец мне поведал только о двух, – старик отложил Библию, тяжело вздохнул и посмотрел на сына грустными глазами. – Послушай меня. Ты мой единственный сын. После четырех дочерей на склоне лет бог мне послал тебя. Я до сих пор не знаю, как воспринимать этот дар. Возможно, провидение желает, чтобы наш род довершил свое предназначение.

– О каком предназначении ты говоришь?

– Я хранил эту историю в своем сердце всю жизнь. Я скрывал ее от своей семьи, потому что ждал сына. А еще потому, что если я ее поведаю тебе, то ты уже не сможешь вернуться к прежней жизни. Из-за предназначения страшной смертью погиб твой дед и вся его семья. Мне чудом удалось спастись и продолжить наш род, родить четырех дочерей и тебя. И все потому, что я глубоко запрятал мысль о предназначении. Теперь ты смотришь на меня своими чистыми, как родниковая вода, глазами и я слышу в своем сердце давно забытый зов крови. Слышу и не знаю, как мне быть, – старик умолк, задумчиво глядя на мерцающий огонек свечи, потом снова посмотрел на сына. – Я скоро предстану перед судом господа. Все, чем я владею, станет твоим. Дома, земли, склады с товарами в доках, корабли. К тебе перейдет мое кресло в гильдии флорентийских купцов. Ты станешь первым от своего имени. Главой рода. Продолжателем нашего дела. Скажи, чего бы ты хотел? Жить счастливой сытой жизнью, наслаждаясь богатством, уважением сограждан и любовью семьи или с головой окунуться в дикое, опасное приключение. Стать частью великого плана, который изменит историю целых королевств. Стать невидимой десницей провидения, исполняющей его волю, при этом рискуя погибнуть или получить несметные богатства, которых никогда не нажить честной торговлей.

– Не знаю, – опешил от такого вопроса сын. – Мое сердце рвется в море. Я хочу совершить нечто великое, как ты в свое время. Доказать всем, что я достойный сын своего отца.

– Тебе нужно будет продать много товара, чтобы это доказать, – грустно улыбнулся старик.

– Если есть более короткий путь, я готов рискнуть, – с вызовом ответил Флориан.

– И отказаться от прежней жизни ради опасностей и сокровищ, которые, возможно, ускользнут от тебя? – темные глаза отца опять сверкнули тусклым светом, и в их глубине мелькнули неясные тени.

– И отказаться от прежней жизни, – решительно проговорил юноша.

– И выполнить предназначение, – зрачки отца расширились и превратились в бездонные темные колодцы, уходящие в холодную пустоту.

– И выполнить предназначение, – прошептал Флориан, не в силах отвести взгляд. Ему на секунду показалось, что из глубины колодцев на него смотрит само провидение. Что все уже решено, что обратного пути нет, а впереди его ждет опасная, полная приключений дорога, в конце которой лежат несметные сокровища.

– Тогда слушай, – голос отца вернул его к реальности. – Наш род берет начало из далеких восточных степей, где вольные всадники гоняют табуны скакунов по бескрайним морям травы.

– В университете историк из Константинополя рассказывал нам о кочевниках, которые заняли Среднюю Азию и Междуречье.

– То монголы. Они дикари, единственным смыслом жизни которых является война. Наш род идет из уйгуров. Этот народ был частью великой китайской империи Тан. Потом, когда монголы ее разрушили, он влился в их растущее государство, научил это дикое племя письменности, научил торговать, чеканить монеты, строить города. Но это позже. Еще до монголов твой дед, мой отец, присоединился к культу Атрахасиса, первого Посланника богов. Его главой он был послан на восток с одной задачей – остановить крестовые походы.

– Как один человек может остановить целые армии королей?

– Может. Глава культа наделил его божественным даром. Он называется голос бога. Владеющий им может подчинять своей воле других людей. Достаточно одного взгляда, мысленного приказа, чтобы человек принял твою волю как свою. Твой дед владел этим даром в совершенстве. Из далекого Китая он привел в Багдад большой караван с шелками, фарфором, нефритом и отборной сталью. Оттуда он перебрался в Иерусалим, а затем – в Александрию, где стал главой гильдии торговцев специями. И все это время он строил планы, как выполнить свое предназначение.

– Остановить крестовые походы? – поднял брови Флориан.

– Да.

– Но зачем?

– То мне неведомо. Отец в ночь перед своей ужасной смертью поведал мне лишь, что культ Атрахасиса борется против темного культа мудрейших. Мудрейшие имеют полную власть на западе. Атрахасис, наверно, противился ее распространению на восток. Эти два культа, как свет и тьма, как добро и зло, как день и ночь, обречены на борьбу друг с другом, являясь частью одного целого – судьбы, которую провидение уготовило нашему миру. Так вот, когда пришло время и в Египте появился сильный воин, способный оказать достойное сопротивление крестоносцам, твой дед пришел к нему и направил его меч против христиан. Вскоре Иерусалим пал к ногам Салах ад-Дина. Мудрейшие собрали против него новый крестовый поход и послали самых сильных королей Европы: Ричарда Львиное сердце из Англии, Филипа II из Франции и императора Священной Римской империи Фридриха I. Тогда, используя свой великий дар, твой дед смог сделать так, что французский и английский короли разругались друг с другом и вместо похода на Иерусалим принялись осаждать Акру. Император Фридрих так вообще пал от рук ассасинов, нанятых культом Атрахасиса. Третий крестовый поход закончился неудачей. И основной причиной этому стал твой дед. Истощенные бесполезной осадой Акры крестоносцы вынуждены были заключить с Салах ад-Дином мир. Иерусалим остался за мусульманами. После этого досадного поражения мудрейшие поняли, что против них действует организованная сила, – старик потянулся к стакану воды и сделал несколько глотков. – Эти люди – величайшие мудрецы на свете. По воле провидения им открыты все знания мира. Они могут видеть сквозь расстояния, предугадывать события и наделять человека великими знаниями. Они владеют голосом бога, способным подчинять себе людей, и через него добиваются своих целей. Мудрейшие смогли найти источник своих неудач на Ближнем Востоке. Один из них, тот, кого звали Рыцарь, был командором тамплиеров. Он нашел твоего деда. С помощью ассасинов он захватил его и меня – его единственного сына. Мне тогда было девять лет. Нас привели в замок тамплиеров в Акре. Там Рыцарь принялся пытать моего отца у меня на глазах.

– Но дед же владел голосом бога, почему он его не использовал? – удивился юноша.

– Мудрейший Рыцарь предусмотрительно надел ему на голову холщовый мешок, чтобы тот не мог использовать свой взгляд. Потом, когда воля отца была сломлена пытками, он сдернул его с головы твоего деда и взглянул ему в глаза. Я стоял в стороне, но отчетливо помню этот страшный взгляд, полный ненависти и злобы. Через него на несчастного, измученного пытками отца взирало само провидение. И он не выдержал. Воля мудрейшего Рыцаря была явно сильнее. Отец сдался, поник головой, и тамплиер полностью завладел его душой. Он начал задавать вопросы. Он хотел знать, где находится глава культа, нареченный Атрахасис, тот, в ком течет кровь первого Посланника богов. И отец отвечал про далекие степи на востоке, про Срединное море, про лагерь шаманов на острове. В какой-то момент мудрейший ослабил контроль, повернулся, чтобы отдать приказ одному из рыцарей. Тогда отец взглянул на меня потухшим взглядом, кивнул, чтобы приободрить, и голова его безвольно упала на грудь. Я в тот момент подумал, что он потерял сознание от боли, – старик вздохнул и умолк на несколько секунд, словно еще раз переживая те трагические минуты. – Когда тамплиер обернулся, он увидел, что мой отец без чувств, и приказал вылить на него ведро воды. Потом приказал прижечь грудь раскаленным железом. Но твой дед так и не пришел в себя. Тогда рыцарь приказал отвести его и меня в подземелье и сказал, что завтра будет резать меня на куски на глазах у отца. Нас закрыли в сырой темнице в крохотной камере с толстой ржавой решеткой. Я помню, всего таких камер было шесть. В конце коридора у двери на скамье под факелом дремал тюремщик. Отца бросили на пол, а меня толкнули в угол на солому. Когда стражники ушли, я услышал слабый стон. Подполз, лег ему на грудь и заплакал. Руки у меня были связаны за спиной. Я ничего не мог сделать. Просто лежал и тихо скулил от страха. Потом я услышал его голос. Он не дрожал, не был слаб. Он был тверд, как обычно, словно его и не пытали на дыбе несколько часов.

«Слушай меня, сын мой, – тихо сказал он. – Слушай и делай то, что я тебе скажу. Сними мешок с моей головы.»

«Не могу, – ответил я. – У меня руки связаны за спиной, и мешок тоже затянут веревкой.»

«Тогда попытайся перегрызть веревку зубами. Она не должна быть толстой.»

Веревка, затянувшая холщовый мешок на шее отца, оказалась пеньковой, толщиной в полпальца. Я повернулся на бок, заполз отцу за спину и принялся грызть тугой узел. Я отрывал зубами жесткие колючие волокна и сплевывал их на пол, пока концы веревки не разошлись. Потом я зубами стащил мешок с головы отца. Превозмогая боль, он сел, осмотрелся и горестно вздохнул.

«Я до сих пор не могу понять, как они меня нашли. Наверно, сила мудрейших действительно велика», – сказал он.

В ту ночь он поведал мне историю о культе Атрахасиса и культе мудрейших. О голосе бога и о своем предназначении. Я мало что понял из того, что он сказал, помню только, что еще больше испугался. Особенно когда он сказал, что может передать мне частичку своего дара. Частичку голоса бога. Он взглянул мне в глаза, и передо мной открылась бесконечность. Она пугала, но манила и влекла одновременно. Я так и не понял, что тогда произошло. Мне понадобились десятилетия, чтобы осознать тот дар, которым наделил меня отец. Но, осознав, я удивился и ужаснулся его силе. В ту ночь он передал мне лишь крупицу голоса бога, но и ее с лихвой хватало, чтобы подчинять людей своей воле.

– А что было дальше? Как погиб мой дед?

– Дальше, – старик снова потянулся за стаканом и сделал несколько коротких глотков, чтобы смочить пересохший от долгого рассказа рот. – Дальше отец приказал мне громко кричать. На крик прибежал сонный охранник. Отец взглянул на него и приказал подчиниться, как будто тот был его рабом.

«Внемли мне. И делай то, что я говорю, – сказал он. – Открой камеру. Развяжи мальчишку и меня, – сказал он. – Надень мой мешок на голову мальчишке и выведи его из замка.»

«А ты? Как же ты? – спросил я весь в слезах. – Я никуда не пойду без тебя.»

«Пойдешь. Ибо такова моя воля, – отец посмотрел на меня, и я понял, что не могу сопротивляться. – Я не могу пойти с тобой. У меня раздроблены ступни и колени. У меня сломаны ребра. Я слаб. Мое время подошло к концу. Теперь ты один в этом мире.»

«А как же мать и сестра? – спросил я. – Я пойду к ним.»

«К тому времени, когда ты до них доберешься, они уже будут мертвы. Тамплиеры убьют всех, кто связан со мной. Останешься только ты. Но я дам тебе нечто, что позволит продолжить наш род. Вот, – он снял с себя медный амулет в виде звезды в круге. – Это священный знак культа Атрахасиса. Он выплавлен недавно и не имеет большой магической силы. Его мне дал глава культа, нареченный Атрахасис. Носи его. С ним твой голос бога будет сильнее. Может быть, когда-нибудь ты увидишь такой знак. Смело иди к тому, у кого он будет, и расскажи ему эту историю. Он поможет тебе всем, чем сможет. И еще. В Иерусалиме в оливковой роще, что на севере от стены, есть древние, поросшие колючим кустарником развалины. Там раньше стоял мраморный обелиск и храм в честь римского императора. Теперь обелиск упал. Мрамор и кирпичи храма растащили крестьяне. Но квадратная гранитная плита постамента осталась. Под одним из ее углов, под тем, что обращен в сторону от городской стены, я зарыл горшок с золотыми монетами и немного серебра. Доберись до Иерусалима с паломниками. Найди эту рощу. Найди этот постамент. Откопай горшок и возьми оттуда несколько серебряных монет. Остальное зарой обратно. Потом иди в приют Святой Анны, дай настоятельнице монеты, скажи, что твою семью в Акре зарезали сарацины. Она должна тебя принять. Там, в монастыре, ты пробудешь до совершеннолетия. Когда ты почувствуешь, что готов, покинь приют и устройся на работу к какому-нибудь купцу. Смотри, слушай, учись его ремеслу. Когда поймешь, что знаешь достаточно, возвращайся в оливковую рощу к руинам храма и выкопай горшок с монетами. С ними ты начнешь свое дело. Прими христианство. Возьми в жены христианку. Перебирайся в Европу. И живи. Живи. Ты не связан клятвой с культом Атрахасиса, но если почувствуешь в себе его зов, постарайся завершить то, что начал я. Выполни предназначение. Используй свою силу против крестоносцев.» Так он мне сказал, – под тяжким грузом воспоминаний голова старика опустилась на грудь, и он надолго замолчал.

– А потом? Что случилось потом? – Флориан взял его руку в свои ладони и почувствовал, что она немного дрожит.

– Потом я спросил весь в слезах:

«А как же ты? Я не хочу тебя бросать. Ведь завтра тебя снова начнут мучать тамплиеры.»

«Я больше не доставлю им такого удовольствия. Я должен был это сделать сразу, но моя воля была сломлена пытками. И к тому же перед смертью я должен был поговорить с тобой. Моя душа металась, зажатая в тисках боли. Мое сознание горело адским огнем, и я не мог сосредоточиться. Теперь же нет. Теперь я спокоен. Я готов принять смерть.»

В тот момент я посмотрел на стоящего на коленях стражника, который наблюдал за этой сценой с отрешенным видом, и на его меч, что висел на поясе.

«О нет. Это сделает не он, – покачал головой отец. – Это сделаю я сам. Я прикажу себе умереть. И предстану перед вратами провидения, чтобы принять неминуемую кару. Ведь я под пытками и под взглядом мудрейшего выдал место, где скрывается глава культа, нареченный Атрахасис.»

Слезы катились по моим щекам. Но отец приказал тюремщику встать, надеть мне на голову мешок и вывести из замка. Больше я его не видел.

– Приказать умереть самому себе. Какая страшная смерть, – испуганный и пораженный, прошептал Флориан. – Какой же силой он должен был обладать.

– О! Мой отец, твой дед, обладал великой силой. Иногда посреди ночи я просыпался от того, что из темноты на меня смотрят его глаза, глубокие, как колодцы, и бесконечные, как ночное небо. Они словно говорят мне: «Помни, что я сказал». И я помнил. Я в точности выполнил волю отца. Несколько недель я скитался по Акре. Вместе с собаками я питался объедками и тем, что мне бросят добрые люди. Потом я пристал к колонне пилигримов, идущих к Святым местам. Они были добры ко мне. Меня приютил монах. Он делился со мной едой и водой, а когда я заболел, вылечил меня травами и страстной молитвой. Вместе мы дошли до Иерусалима. Там я сбежал. Нашел золото отца. Взял несколько монет и пошел в монастырь Святой Анны. Следующие семь лет я пробыл в приюте. Научился грамоте, письму и счету. Потом пошел слугой к портовому торговцу. Три года я внимательно следил за ним и старался узнать, как он ведет дело. А когда понял, что больше ничему не смогу научиться, пошел в оливковую рощу и взял из клада несколько золотых монет. На них я открыл торговую лавку. Через год у меня таких лавок было уже четыре и полдюжины работников. Ну а потом. Потом я вырыл все золото отца и купил склад в порту и свой первый корабль. Дела шли неплохо, и я перебрался в Европу. Но перед этим я направил свой корабль на Кипр. В свой дом, откуда тамплиеры забрали моего отца и где остались мать и сестра. Мне было уже двадцать. Меня никто не мог узнать. Я начал расспрашивать старожилов, и они рассказали мне страшную историю. Через несколько недель после того, как рыцари забрали моего отца, они вернулись и убили мать и сестру. Дом, товар и все имущество стали собственностью Ордена. Как и сказал отец, я остался один. Я перебрался вначале в Геную, затем во Флоренцию. Женился на христианке. Оброс имуществом. Жил в достатке и уважении. И все это время ждал сына. И вот на склоне лет провидение мне послало тебя. Оно словно хотело напомнить о предназначении.