Сестрица Алёнушка

Алёна сделал шаг в сторону калитки, но её остановили.

– Привет.

Она обернулась на голос, и сердце пропустило удар. Это был он, стоял прислонившись к соседскому забору. Собираясь в деревню, она надеялась, что он тоже приедет, но сегодняшние беды сыпались на голову одна за одной, и она совершенно позабыла, что ждала этой встречи. И вот теперь у неё нет времени ни на что.

– Привет, – сказала Алёна как можно равнодушней.

– Никита! – крикнули издалека. – Не отставай.

Никита оглянулся и вновь повернулся к Алёне.

– Мне надо бежать, я вечером зайду, ладно?

Как Алёне хотелось ответить согласием, но она удержалась.

– Давай не сегодня, Никит, – она помотала головой. – Я буду занята.

Он обиженно поджал губы, потом сообразил, оглянулся вслед скрывшейся из глаз скорой помощи и сделал выводы. Сказал с сочувствием:

– Я понимаю. Если чё надо будет, помощь какая, ты обращайся.

Никита отлепился от забора и поспешил за родственниками. Алёна замерла, провожая взглядом стройную фигуру.

– Бе-е-е-е, – напомнил о себе Ванька.

– Пойдём, – бросила она недовольно и открыла калитку.

Во дворе почти ничего не изменилось с прошлого года. Те же несколько грядок, сарай в самом дальнем углу забора. И бревенчатый дом – пятистенок, крепкий и ухоженный, с резными белёными наличниками на окнах.

– Алёна! – их и тут не оставили в покое: над забором показалась голова соседки.

– Здравствуйте, тётя Дуся, – остановилась Алёна.

Вообще-то, соседка тётя Дуся была никак не моложе её бабушки, а, пожалуй, и постарше. Во всяком случае была она из того же поколения. Ну кого сейчас называют именем Дуся? Евдокия то есть. Может и есть, но Алёне такие не встречались. Так что в пору было бы звать соседку баба Дуся, но так уж повелось, и Алёна не собиралась нарушать традиции.

– Алёна, – повторила соседка, – может, ты пока у нас поживёшь? Как ты одна-то в доме? Управишься ли? Ванечка-то с тобой не приехал?

«Да как же не приехал?» – хотела сказать Алёна, но вовремя прикусила язык. Бросила быстрый взгляд на брата, тот жался к ноге и помалкивал. И то ладно, не скачет, как обычно, и не болтает без умолку. Кажется, проникся, почуял опасность. Он ведь не слышал, как бабушка велела с соседкой не откровенничать.

– Спасибо, тётя Дуся, мы сами, – Алёна спохватилась и поправилась: – Я сама. Справлюсь, не маленькая уже.

– Ну, смотри, – соседка недоверчиво покачала головой. – Если что нужно будет, ты не стесняйся, заходи, я помогу.

– Конечно, спасибо, – ещё раз поблагодарила Алёна. И, свернув за угол, поднялась на крыльцо.

Когда дверь позади них закрылась, Алёна прислонилась к ней спиной и едва не села прямо на пол. Ноги плохо её держали.

– Алё-ё-ё-на, – проблеял Ванька. – Что с тобой?

– Всё нормально.

Она разжала ладонь, взяла колечко двумя пальцами. Внешняя поверхность была покрыта узором из чёрточек и мелкой гравировкой. У Алёны всё плыло перед глазами, она просто примерила кольцо на безымянный, потом на средний палец левой руки. Убедилась, что оно не спадёт и забыла об украшении. Девушка отлепилась от двери, скинула сандалии и босиком прошла внутрь дома. Ванька не отставал. Алёна стянула с плеч рюкзак, аккуратно вытащила замотанную в полиэтилен банку и поставила на комод. Рюкзак отправился в угол. Козлёнок задёргался, пытаясь скинуть свой рюкзачок, но безрезультатно. Алёна помогла брату, тот сел посреди комнаты и повесил голову.

Алёна сделала круг по комнате, заглянула в спальню, на кухню: всё кругом было в идеальном порядке, но выглядело одиноко, словно дом чувствовал отсутствие хозяйки.

– Что с ба-а-абушкой? – с опозданием забеспокоился Ванька.

Алёна уже начала понемногу привыкать к этой его новой манере произносить гласные будто козлёнок блеет. Но вот к его виду… Это хорошо ещё деревенский народ проявил чуткость и не стали в такой момент вопросы задавать. Но так будет недолго. Непременно спросят, что за козла я с собой привезла, да почему он в одежде.

«Может его раздеть? Чтоб не выделялся. Он же козлик, им одежда не положена. В деревне многие коз держат. – Алёна с сомнением посмотрела на брата. —Да только он не дастся ведь, чтобы с него штаны сняли. А если силой с него всё стащить, не простит никогда».

– Алё-ё-ё-на? – напомнил о себе брат.

– Доктор сказала, что бабушку в больницу положат. На неделю, а то и на две.

«Придётся деревенским врать, что мы ручного козлёнка в городе завели, – Алёна продолжила свою мысль. – А что в одежде… Сейчас так модно собакам и прочей живности костюмчики шить. Так и буду говорить».

– А как же мы одни-и-и-и? Как же я-а-а-а?

– Бабушка велела мне тебя расколдовывать. Так и сказала: расколдовать тебя можно.

– Ты же не уме-е-е-ешь!

– Такому в школе не учат, – скривилась Алёна. – Придётся учиться самой.

– Мне коне-е-е-ец, – заныл братец.

– Ты есть хочешь? – Алёна остановилась на пороге кухни.

– Хочу, – даже без своих меканий встрепенулся Ванька.

– Ну пойдём поглядим, что там есть. Бабушка наверняка готовилась к нашему приезду.

Бабушкин дом строили ещё в те времена, когда бабушка бегала в школу. Конечно, тогда она была никакой не бабушкой, а простой девчонкой по имени Катька. Алёна с трудом представляла те давние времена. Но с деревней им повезло, в советские времена тут располагалось правление большого колхоза, и все блага цивилизации были обеспечены. В доме имелся водопровод и газ. Что там говорить, бабушка сумела встроить в дом душевую кабинку, а уж в таких мелочах, как стиральная машинка и сомневаться не приходилось. А ещё печка была, как не быть, но летом её почти никогда не топили. Вот с печкой, Алёна сомневалась, что справится легко. И видела-то, как её топили на счёт несколько раз и то зимой: как-то раз приезжали к бабушке под Новый год всей семьёй на два дня. Ну а с газом Алёна управится без проблем. Нельзя сказать, что Алёна умела хорошо готовить, дома ей приходилось редко этим заниматься. Но с голоду не умрут, это уж точно.

Алёна заглянула в духовой шкаф. Ну, так она и думала. Уж, конечно, бабушка ждала любимых внуков и готовилась встретить их не с пустыми руками.

– Ванька, пироги будешь?

– Буду. А с че-е-ем?

Алёна схватила прихватку и вытянула из духовки целый противень румяных пирожков, покрутила головой и пристроила на деревянную доску на кухонном столе. Приподняла полотенце рядом и хмыкнула, обнаружив ещё целое блюдо с уложенными горкой пирогами.

– Тут разные, – сообщила она брату.

Алёна откусила от продолговатого горячего пирожка с противня.

– С мясом будешь? – с набитым ртом спросила Алёна, наливая красный блестящий чайник и отправляя его на плиту.

– Не-е-е-ет, – отказался брат. – Не хочу-у-у.

– Ты же любишь с мясом?! – удивилась Алёна.

Чайник начал понемногу шуметь. Алёна достала из буфета кружки, заглянула в полный заварочный чайник.

– А с капустой е-е-есть?

– Ах, ну да, – Алёна с сомнением посмотрела на козлёнка. – Капуста. Как я сама не сообразила. Сейчас поищу.

Найти пирожок с капустой удалось со второго раза.

– На, – Алёна протянула пирог брату.

Иван потянулся копытцем, но тут же отдёрнул ногу. Посмотрел жалобно на сестру.

– Кусай, – вздохнула Алёна.

С первым пирожком Ванька управился в две секунды. Алёна тут же сложила несколько пирогов с капустой на блюдце и встала в задумчивости.

– Сюда запрыгнешь? – она указала на небольшой диванчик, стоявший в углу у кухонного стола. – Или тебя подсадить?

– Я са-а-а-м.

Вышло у него не с первого раза, но брат справился. Алёна поставила перед ним блюдце.

– Ешь. Хотя не следовало бы тебя к столу пускать. Вдруг кто зайдёт или в окно заглянет – объясняй потом, почему я козла за столом кормлю.

Ванька бросил на неё взгляд исподлобья, но предпочёл промолчать, принялся уплетать пирожки, стараясь быть аккуратным.

– Но не на пол же тебе еду ставить, – продолжала Алёна. – Ты всё-таки мой брат, хоть и подбираешь в грязи всякую дрянь и в рот тянешь.

Брат снова не отреагировал на провокацию.

– А вот теперь молодец, – одобрительно закивала Алёна. – Молчишь. Не забывай, что надо больше помалкивать. Если кто узнает – через час вся деревня сбежится на диковину посмотреть. А это не в твоих… Не в наших интересах. – поправилась она и спросила: – Чай будешь?

Чайник как раз засвистел, и Алёна выключила газ.

– Воды-ы-ы дай, пожа-а-алуйста.

Алёна налила в миску воды из-под крана, поставила перед братом. Себе взяла кружку с горячим чаем. Некоторое время они молча ели. Алёна поймала себя на том, что она оттягивает миг, когда придётся браться за решение проблемы. Это как с уроками. Сложные задания она всегда откладывала на самый последний момент. Наверное, в надежде, что случится нечто неожиданное и делать трудную и неинтересную работу и вовсе не придётся. Вдруг найдётся уважительная причина. Но сейчас не тот случай. Какая уважительная причина сгодится, чтобы оставить брата в таком виде? Да и бабушка просила поторопиться. Может, чем дольше он остаётся козлом, тем труднее его расколдовать? Алёна ничегошеньки о том не знает. Значит, чем раньше возьмётся, тем быстрее разберётся. Пора.

– Пора, – сказала она, поднимаясь из-за стола.

– Куда-а-а-а? – не понял Ванька.

– На чердак. Бабушка сказала там искать. Книгу какую-то.

– А у на-а-а-с есть черда-а-а-к?

– Не знаю. Никогда там не была.

Алёна обошла комнату, пристально глядя на потолок, заглянула в спальню, в которой она обычно ночевала у бабушки в доме, потом в бабушкину спальню. Без всякой надежды ещё раз изучила потолок в кухне. Ни намёка на чердак или лестницу.

– Может, снару-у-у-жи? – жалобно проблеял братец, таскавшийся следом за Алёной, как привязанный.

Алёна молча вышла во двор. Под двускатной крышей имелось слуховое окно, а следовательно, чердак всё-таки существовал. Впрочем, в словах бабушки Алёна ничуть не сомневалась. В конце концов, её в больницу проблемы с сердцем привели, а не с головой. Но окно не дверь, не люк и не лаз, а таковых снаружи не наблюдалось, так и какой-либо лестницы обнаружить ни во дворе, ни в сарае Алёне не удалось. Но снаружи дома всё на виду, а внутри… Внутри всё-таки есть комнаты, мебель, занавески, всякие закутки – если вход на чердак существует, то он скрыт где-то там. И, надо полагать, скрыт весьма неплохо, раз за столько лет ни разу на глаза не попался.

Алёна открыла входную дверь, пропустила козлёнка первым, а сама, оглянулась на пороге и бросила несколько подозрительных взглядов по сторонам: на улицу и на соседский забор. Ей показалось, что за ней наблюдают, но её опасения не подтвердились, вместо чужаков на крыльцо выбрался бабушкин кот.

– Леший! – воскликнула Алёна. – Леший, я про тебя совсем забыла. Иди скорее домой. Кис-кис. Иди, мальчик.

Чёрный кот неторопливо и важно, задрав хвост трубой прошествовал в дом. Алёна зашла следом. Козлёнок сидел на полу, уныло повесив голову.

– Ну и где, по-твоему, вход на чердак? – Алёна плотно прикрыла за собой дверь и остановилась в прихожей уперев руки в бёдра. – Не видал, чтобы бабушка спускалась оттуда?

– Не-е-е-ет.

– Вот и я не видела.

Кот вернулся в прихожую, смешно вывернув голову, потёрся затылком об Алёнину ногу, хрипло сказал: «Мау».

– Леший, ты есть хочешь? Пойдём, я тебя покормлю.

Алёна зачерпнула плошкой из большого мешка и насыпала в миску сухого кошачьего корма. Леший не стал привередничать, захрустел гранулами. Алена налила в соседнюю миску свежей воды. Если бы все проблемы решались так легко.

Чердак следовало отыскать, во что бы то ни стало. Алёна пошла на второй круг по дому, понимая всю безнадёжность этого занятия.

– Мау, – снова хрипло высказался кот, выходя из кухни.

– Что, Леший, всё съел?

Девушка заглянула в миску, но миска не пустовала.

– Мау, – кот тёрся возле бабушкиной спальни.

– Туда хочешь? Ну иди.

Алёна приоткрыла дверь. Кот сунулся в спальню, но тут же развернулся на пороге и остановился, глядя на юную хозяйку.

– Что случилось? – спросила Алёна. – Бабушки нет, ты пока с нами живёшь.

– Мау. – Кот снова шагнул в комнату и вновь развернувшись встал на пороге.

– Ну что с тобой, мальчик?

– Он, ка-а-а-жется, тебя зовё-ё-ё-т.

– Ма-а-ау, – хрипло подтвердил кот.

– Куда зовёт? – не поняла Алёна. Обратилась к коту, будто тот мог её понять: – Что ты хочешь? Пойдём. Показывай.

Кот, постоянно оглядываясь, поспешил в бабушкину комнату.

– Ну, пришли. Чего ты хотел? – разговаривать с котом, то ещё странное занятие.

Леший шмыгнул в угол в обход кровати, замер возле стены, укрытой тонким тканым ковриком с оленями.

– И что ты тут нашёл?

Алёна остановилась, глядя на кота. Иван, стуча по полу копытцами, топтался рядом, пытаясь пробраться вперёд, в обход сестры. Кот снова мяукнул, лапой поскрёб ковёр на стене.

– Что-о-о-о там? Мне не ви-и-и-дно! – заныл Ванька.

– Да погоди ты, – отмахнулась Алёна. Она отогнула край ковра и хмыкнула: – Не ожидала такого от бабушки!

Глава 4

Бросив под край гобелена лишь мимолётный взгляд, Алёна потянула сильнее, отцепила две петельки с гвоздей и, свернув целую треть коврика, освободила кусок стены. Вернее, явила на всеобщее обозрение дверь, которая скрывалась за гобеленом. Кот Леший всем своим видом изобразил хозяина дома, с достоинством принявшего дорогих гостей и оттого испытывающим заслуженную гордость. Он покрасовался секунду, затем с места запрыгнул на бабушкину кровать и закружил на месте, укладываясь спать. Алёна провела рукой по чёрной лоснящейся шерсти и кот тут же замурчал: громко и с удовольствием.

– Две-е-ерь! – констатировал очевидное наконец протиснувшись вперёд Ванька.

То, что перед ними оказалась скрытая под настенным ковром дверь на чердак, Алёна с братом не сомневались. Ванька скакнул вперёд и ткнул дверь рожками, отпрянул тряся головой. Дверь не пошелохнулась.

– Ты куда?! – возмутилась Алёна. – Куда лезешь без спросу?! Мало тебе, что в козла превратился, теперь хочешь в крысу или в жабу? Или намерен вовсе головы лишиться?

– Я ду-у-умал…

– Думал он! – перебила сестра Ваньку, оттесняя его от двери. – Ты знаешь, что там за дверью? Нет. Зря что ли бабушка вход на чердак прятала? Даже нам ничего не сказала. Вот о чём думать надо.

Дверь выглядела почти самой обычной, за тем исключением, что не имела ни ручки, ни замочной скважины, ничего, что бы помогло её открывать или закрывать. Тайник за ковром, конечно, сильный ход, недаром ни Алёна, ни брат Ванька не подозревали о его существовании. Но если хочешь оградить свои секреты, то замки лишними не бывают.

Алёна толкнула дверь – та не сдвинулась с места. Алёна нажала сильней – с тем же результатом.

– Закрыто, – выдохнула она, оглянувшись на брата. – И ручки нет. Посмотри там внизу, может, есть что-то необычное.

Козлёнок принялся водить носом по полу, по двери. Девушка подняла голову, осматривая притолоку.

– Здесь цара-а-а-пины.

– Где?

Алёна наклонилась, увидала четыре глубоких линии на двери у самого пола.

– Ничего себе! – Она приложила растопыренные пальцы, примеряясь к полосам, оставленным, очевидно, когтями. – Крипово! Кто-то очень хотел попасть внутрь.

– Кто-о-о-о?

– А я почём знаю?! Надеюсь, он туда не попал и не поджидает нас с тобой. Если мы, конечно, сумеем открыть дверь. Как посмотрю, это не так уж просто. – Алёна осматривала косяк, сантиметр за сантиметром. – А вот это уже интересно.

– Что там? Покажи. – Иван встал на задние ноги, вытянул морду, но всё равно не смог дотянуться до места, что рассматривала сестра. – Мне не ви-и-идно.

– И нечего тебе тут смотреть, – отрезала Алёна. Потом вздохнула подхватила козлёнка на руки, с натугой подняла. – Какой ты тяжёлый. На, смотри!

– Рыба, ме-е-есяц, цветок, – начал перечислять Ванька, разглядывая на косяке едва заметные, выцарапанные будто иголкой простые рисунки, – кот, солнце, ладо-о-о-онь, птица, глаз, колесо, кни-и-и-ига. И что дальше? Как две-е-е-ерь открыть?

– А я почём знаю? – снова повторила Алёна, с облегчением спуская брата на пол. – Наверное, надо указать рисунки в нужном порядке.

– А в како-о-ом?

– Вот ты мне и расскажи. Почему я всё за тебя решать должна? Ты же себя самым умным считаешь, вот и реши загадку.

– А надо все де-е-е-сять использовать?

– Да. Нет. Не знаю! – нахмурилась Алёна.

– Ты говори-и-и-ла, нам надо книгу проче-е-есть. Значит, кни-и-ига и глаз.

– И что, книга и глаз? Что с ними делать?

– Нажа-а-ать.

– Да не нажимаются они, – Алёна потыкала в дверной косяк. – Просто рисунки.

– А по-о-омнишь, бабушка стишок расска-а-а-зывала? Про ворона.

– Про ворона?

– Да, который се-е-ел на плетень.

– А, помню. Погоди, сейчас.

Алёна задумалась на мгновенье и процитировала:

Отворяет дверь ясный день,Кода ворон сел на плетень.Если ворон видит Луну – Дверь в стене надёжно замкну. 1

– Точно, – закивал Ванька. – Отворяет две-е-ерь. Понимаешь?!

– Понимаю, что ты говорить стал лучше. Привыкаешь?

– Что? Нве-е-ерное, не знаю.

– Ты бы не привыкал, – Алёна смотрела на брата с беспокойством. – Так что со стишком, я не поняла.

– Де-е-е-ень – это солнце, а ворон – пти-и-ица. Они отворяют две-е-е-ерь.

– Ну, Ванька, если сработает…

Алёна нажала пальцем на рисунок солнца, потом птицы, толкнула дверь.

– Всё бестолку, – двушка в отчаянии махнула рукой.

– Наоборот. Сначала ворон на плете-е-е-ень, а потом день отворя-а-а-ет.

– Наоборот, – пробормотала Алёна, тронув сначала птицу, и лишь затем солнце. – Ниче…

Алёна шарахнулась, едва не сбив брата с ног, когда дверь неожиданно скользнула влево, открыв тёмный проход.

– Ну, Ванька! – выдохнула Алёна с дрожью в голосе.

– Ме-е-е-е, – только и смог вымолвить козлёнок, скача от радости.

– Темно-то как, – Алёна заглянула в проход. – Тут ступеньки наверх. Ага, я выключатель нашла! – радостно заявила девушка, когда в проходе загорелся свет.

Глава 5

Лестница поворачивала налево через пять высоких ступенек. А ещё через десяток следовал новый поворот. И там уже совсем скоро Алёна упёрлась в новую дверь. На этот раз, к счастью, совершенно обычную с ручкой-защёлкой. Алёна приоткрывала дверь осторожно, заглянула в щель и, наконец, распахнула дверь и вошла. Чердак не поразил её ни размером, ни обстановкой. Он выглядел ровно так, как он себе представляла: два ската крыши с балками и стропилами, крошечное слуховое оконце, в которое почти не проникал дневной свет, небольшое свободное пространство посредине. Под скатами примостился старый диван, широкая деревянная лавка, укрытая старым матрасом – всё это по правую руку. Слева: стулья, какие-то ящики, огромный старинный сундук, окованный металлическими полосами. А в торце, под самым слуховым окном, единственное, что смотрелось на чердаке не слишком уместно, – письменный стол с настольной лампой. Стол пустовал. Если не считать лампу, конечно.

Алёна отошла от двери, пропуская на чердак уже блеющего в нетерпении белого козлёнка. Задрала голову – пучки сухих трав, развешенные под крышей, источали будоражащий аромат лета и жаркого солнца.

– Не знаешь, когда бабушка успевала собирать столько растений?

– Не-е-е-т.

– Никогда не видала её за этим занятием. Не знала даже, что она в травах разбирается. А на чердак посмотришь, так и поверишь, что она колдовскими силами владеет. Не удивлюсь, если найдём здесь крыло летучей мыши или крысиные хвосты.

Алёна засмеялась собственной шутке.

– Наша бабушка что, ве-е-е-едьма? – не уловив иронии, спросил Иван.

– Тьфу на тебя! – Алёна посмотрела на брата строго. – Что ты такое про нашу бабушку говоришь! Она просто… мудрая женщина, травница.

– А как же две-е-е-рь?

– Что дверь?

– Дверь волшебством заперта-а-а-а.

– Ну, не знаю… Значит, волшебница. Добрая фея.

– Сказки… – надулся брат. – Что я маленький?

– Тебе зеркало дать? Большой ты наш. Там ты не сказки увидишь?

– Ме-е-е-е.

– Вот тебе и ме-е-е-е, – передразнила Алёна брата. – Давай книгу искать.

Первым тотальному обыску подвергся письменный стол. Но ящики стола оказались столь же пусты, как и столешница. Алёна огляделась. Кроме сундука ни один предмет больше не походил на годное хранилище для книги. Замок не висел в проушине, не мешал откинуть накладку. Но едва Алёна коснулась металла, как с криком отдёрнула руку, и принялась дуть на пальцы.

– Что сучилось? Алё-о-о-она? – козлёнок суетливо бегал вокруг сестры, заглядывая ей в лицо.

– Он горячий! – Девушка в сердцах пнула сундук. – Засов… накладка горячая!

Иван приблизился, копытцем ткнул в накладку, постучал по ней. Накладка, надетая на проушину и без замка не шелохнулась. Мальчишка приблизил мордочку, разглядывая, изучая сундук и запор со всем вниманием.

– Здесь рису-у-унок.

Алёна, держась обожжёнными пальцами за мочку уха, опустилась возле сундука на колени. Присмотрелась к накладке.

– И что он значит? Может, расскажешь? Ты у нас специалист по разгадыванию бабушкиных загадок. Ни солнца, ни ворона я не вижу. Кружок какой-то с полосками.

– Не кружок, а коле-е-ечко, – поправил Ванька.

– Колечко, говоришь? – встрепенулась Алёна. Стянула с пальца бабушкино кольцо, поднесла к глазам. Хмыкнула: – Похоже. Ну-ка глянь.

Она сунула кольцо козлику под нос, покрутила, показывая со всех сторон.

– Оно, – подтвердил Иван. – Где взяла?

– Бабушка дала сегодня, велела хранить.

– Ну вот.

– Что вот? Что вот? – рассердилась Алёна. – Делать-то что? Куда нажимать?

– Не шуми-и-и, приложи коле-е- ечко к рисунку.

– А если с кольцом что-то… – не договорила, махнула рукой: – А, ладно…

Алёна, зажав бабушкино кольцо двумя пальцами, осторожно коснулась накладки и тут же отдёрнула руку. Взглянула на кольцо, пожала плечами, прикоснулась ещё раз, уже дольше.

– Ну как? – прошептал Ванька, нетерпеливо топтавшийся возле сундука.

– Не поняла. Вроде никак. Кольцо точно не горячее.

– Попро-о-обуй открыть.

Алёна потянулась, но отдёрнула руку не коснувшись. Поколебалась с секунду, потом коснулась кольцом рисунка на накладке, и левой рукой скинула ту с проушины. Поднялась на ноги и откинула тяжёлую крышку сундука. Вернула кольцо на палец, и лишь потом заглянула в сундук. Козлёнок, встав на задние ноги, тянул шею, пытаясь сунуть морду в высокий сундук.

– Погоди, сейчас достану, – осадила его Алёна. – Тут не только книга.

Тому, что она нашла в сундуке, слово «книга» не шло совершенно. Это была книжища или томище, у Алёны всплыло в памяти название «фолиант». Она с трудом вытащила том из сундука и, обняв его, мелкими шажками добрела до стола. Стол вздрогнул, и столешница прогнулась, когда Алёна с облегчением разжала руки. Книга выглядела словно музейный экспонат: обложка обтянута зелёным бархатом; на углах чёрные металлические узорные треугольники; медный запор, стягивающий страницы книги. Снова запор. Но Алёна сразу приметила знакомый кружок. Вернее колечко. Уже легче.

– А что там ещё-о-о-о? – Брат крутился возле сундука, изнывая от любопытства.

– А книга тебе неинтересна? Твоё спасение там, – упрекнула его Алёна, но быстро сдалась: – Сейчас покажу.

Она снова склонилась через высокую стенку сундука и вытащила… набор юного химика. Во всяком случае так ей показалось. На широкой подставке рядами выстроились пробирки, круглая колба красовалась зажатая в штативе, а под колбой – спиртовая горелка. В прозрачном кейсе зажаты пинцеты, стеклянные палочки и небольшие керамические полукруглые чашечки. В общем, что там используют для химических опытов. Алёна повертела так и сяк, рассматривая набор с разных сторон.

– Что это? – не вытерпел Иван.

– Пробирки, сам не видишь?

– А заче-е-ем они бабушке?

– Почём я знаю?! – в который раз за сегодня повторила Алёна. – Поставлю-ка лучше на место, пока ничего не разбили. Нам надо заклинание в книге найти, ты ещё не забыл?

Химическая утварь вернулась в сундук, а девушка с облегчением избавившись от хрупкого груза, пристроилась возле стола с книгой.

– Алё-о-о-на, – позвал брат.

Алёна вздохнула, подвинула второй стул и помогла козлику взобраться. Места ему не хватало, но брат не жаловался. Бабушкино кольцо вновь пошло в ход – книга легко раскрылась. Страницы оказались толстыми, пожелтевшими и шуршащими. Их покрывали записи крупным и чётким почерком, рисунки разных символов и знаков, растений, схем, таблиц и вообще чего-то непонятного.

Алёна зажгла настольную лампу и принялась листать страницы. Заголовки впечатлили бы любого, но Алёна уже устала от сумасшедших впечатлений дня, и сил удивляться почти не осталось. Да и смысл части заголовков ускользал от неё, сколько раз не перечитывай, а некоторые и вовсе были написаны на неизвестном языке.