Обесчещенная леди

Сюзанна улыбнулась, однако заметила:

– Люди решат, что вы любовники, и это вряд ли поможет Кенди вернуть себе доброе имя.

– Но мы не любовники.

Кенди посмотрела на Лукаса, и взгляды их встретились, словно два клинка – да так, что искры полетели! Она вовсе не собиралась еще раз выходить замуж, даже если бы закон это разрешал, но, подняв глаза на Лукаса, вдруг остро осознала и ощутила его мужскую силу и красоту. Мужчина с сильным гибким телом воина обладал сострадательной душой целителя… В первый раз ей вдруг пришло в голову, что, возможно, иметь любовника не так уж плохо.

Изумленная и смущенная собственной реакцией, она поспешно отвела взгляд:

– Можно сказать, что мы кузены. Не двоюродные брат и сестра, более дальние, но все же родственники, и это объяснило бы желание Лукаса меня поддержать. Как насчет троюродных?

– Ну, это мы еще обдумаем, – согласился Лукас. – Вполне возможно, что мы ведь и правда приходимся друг другу отдаленной родней. Среди моих предков есть шотландцы, которые вполне могли быть как-то связаны с твоей семьей… такое трудно как подтвердить, так и опровергнуть.

Кенди почувствовала, что напряжение исчезает и на душе становится спокойнее. Ведь любые испытания переносить куда легче, если Лукас будет рядом! И почему-то ей кажется это вполне естественным?

Сюзанна поднялась с места:

– Оставляю вас продолжать мозговой штурм, а мне пора кормить Мэделин.

Многие дамы высшего света пользовались услугами кормилиц, но Кенди предпочла выкармливать сына сама, как, очевидно, и Сюзанна.

– Можно мне посмотреть на малышку?

– С удовольствием представлю вас друг другу, – с улыбкой ответила Сюзанна. – Хотя сразу предупреждаю: она пока не особо разговорчива.

Кенди рассмеялась и поднялась, пообещав мужчинам:

– Я скоро вернусь, а пока – вот список потенциальных свидетелей и описания всего, что происходило той ночью… что смогла вспомнить.

Над этими записями она провела немало времени, к тому же сделала еще несколько копий. Две из них она протянула сейчас Лукасу и Симону, прежде чем отправиться вслед за Сюзанной наверх.

Детскую на третьем этаже освещала одна лампа. В кресле-качалке сидела горничная и вязала, но при появлении двух дам встала и сообщила:

– Мистрис, Мэделин с удовольствием поужинает, а я – выпью чашечку чая!

Сюзанна рассмеялась и, жестом отпустив девушку, склонилась над прекрасной резной колыбелью и взяла дочурку на руки. Малышка сонно улыбнулась и зевнула. Волосики у нее были темные, как у обоих родителей, кожа белоснежная и словно светилась изнутри, а от матери она унаследовала колдовские зеленые глаза.

– Какая красавица! – тихо сказала Кенди.

– Как приятно это слышать! – улыбнулась Сюзанна. – Представляете: эта колыбель досталась нам по наследству от матери Симона, а ей – от ее предков. В ней качали и моего мужа, и его мать и других младенцев в их роду!

Кенди погладила кончиками пальцев полированное темное дерево, представляя себе череду малышей, безмятежно спавших в этой колыбельке.

– Это же прекрасно, когда можешь вот так передать ребенку семейную историю!

– Да, особенно если вспомнить, что мне от моей семьи ничего не осталось. – Сюзанна села в кресло-качалку и расстегнула на груди платье, искусно скроенное так, что позволяло, не раздеваясь, кормить младенца. – Ей всего месяц. Родилась немного раньше срока, но, как видишь, вполне здорова.

– Какое же это чудо! – с восторгом воскликнула Кенди, опустившись в соседнее кресло. – Кристофера таким маленьким я почти не помню…

– Мы его найдем, – спокойно сказала Сюзанна, поднося дочь к груди. – Даже если отец и не любит своего сына, то будет заботиться о нем как о наследнике.

– Я и сама себе это говорю. – Кенди сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. – Сюзанна, но почему вы так быстро приняли мою историю? Кажется, если бы ко мне явилась незнакомка и рассказала о столь необычном случае, я бы сама ей не поверила.

Сюзанна откинулась в кресле и погладила малышку по спинке.

– Тебя привел Лукас, а он редко ошибается в людях. И потом… – Поколебавшись, она продолжила: – Корабль, на котором была и я, захватили берберские пираты. Я стала рабыней и попала в гарем к одному… крайне неприятному турецкому вельможе. О том, что вытворяют мужчины с беззащитными женщинами, мне известно по собственному опыту, и я уверена, что нам надо поддерживать друг друга.

Кенди догадывалась, что за сухими словами Сюзанны скрывается океан боли, о котором ее новая подруга едва ли желает говорить.

– Я рада, что испытания тебя не озлобили, а, напротив, сделали великодушной, и благодарю от всего сердца. И твоего мужа тоже.

– Симон был на войне, видел много горя и боли, так что суждениям Лукаса доверяет. – Сюзанна улыбнулась. – Я, единственный ребенок в семье, очень обрадовалась, когда, выйдя замуж за Симона, вместе с мужем приобрела брата.

– А я так рада, что решилась отправиться на бал к Клентонам, благодаря чему и встретилась со всеми вами! – Кенди встала с кресла. – Ладно, оставлю вас вдвоем. Это время не имеет цены – ведь дети так быстро растут!

Сюзанна широко улыбнулась:

– Да, к сожалению, но очень надеюсь, что Мэделин у нас не последняя!

Кенди искренне пожелала Симону и Сюзанне еще детей – и впервые невольно пожалела, что ее собственное будущее туманно и в любом случае очень далеко от подобной идиллии.

Услышав ее шаги на лестнице, Лукас поднял глаза. Когда Кенди присоединилась к ним в гостиной, его поразили произошедшие с ней изменения. Она по-прежнему носила черное, держалась все с тем же королевским достоинством, но теперь в ней не ощущалось ни гнева, ни отчаяния: она была спокойна, собрана и решительна.

При ее появлении мужчины хотели встать, но она жестом предложила всем оставаться на своих местах и спросила:

– Ну как, вы что-нибудь придумали?

Симон кивнул:

– Я шапочно знаком с одним из тех, кто свидетельствовал против вас. Холлоуэл кажется довольно разумным малым. Если представить ему убедительные доказательства, думаю, он изменит свои показания насчет того, что произошло той ночью. Возможно, удастся убедить и других.

Кенди задумчиво чуть склонила голову:

– Если найти ту женщину, что наняли для этого спектакля, и убедить рассказать правду, она, возможно, сообщит какие-то интимные подробности, которые заставят их поверить, что они обладали именно ей, а не мной.

– Очень хорошая мысль! – согласился Лукас. – Надеюсь, Киркленд сумеет отыскать эту даму.

– Да, у него потрясающие способности выяснять то, что другие хотят скрыть. – Симон побарабанил пальцами по другому листку бумаги. – Теперь о вашей репутации в свете: я составил список ближайших балов и приемов, которые организуют наши друзья, способные оказать поддержку. Кроме того, как сказала Сюзанна, там будут и влиятельные дамы, которые, возможно, пожелают нам помочь.

– Я вот думаю, как себя подавать, – заговорила Кенди. – Сейчас я ношу черное, как положено было в трауре, но, возможно, пора надеть красное – цвет гнева?

Перед мысленным взором Лукаса на миг предстало видение: Кенди в алом платье, грозная и яростная, словно живая молния, и он с трудом сглотнул.

– Мне кажется, лучше все оставить как есть: черный цвет серьезнее, да и траур больше подходит к ситуации. А кроме того, это тебе очень идет.

– Да, в этом есть смысл. Пусть так, снимать траур не буду. Когда умер дед, я сшила себе полный траурный гардероб, так что оказалась хорошо подготовлена к такому случаю. – Она подавила зевок. – Пожалуй, мне пора возвращаться в Торсей-хаус.

– Я тебя провожу, – сказал, вставая, Лукас.

Она улыбнулась устало, но благодарно:

– Буду весьма признательна. Не хотелось бы столкнуться с грабителями в одиночку!

Встал и Симон:

– Я тоже пройдусь с вами – на случай если те грабители вдруг задумают отомстить.

Когда Лукас подавал ей накидку, Кенди заговорила с сомнением:

– Вы говорили, что мне стоит чаще появляться на публике. Знаете академию фехтования Анджело?

– Да, мы оба там учились, – ответил Лукас. – Методы обучения Анджело намного эффективнее тех, с которыми мы сталкивались в армии или на флоте.

– То, чему я научился у Анджело, не раз спасало мне жизнь, – заметил Симон.

– Ты хочешь туда сходить, поскольку там обучают фехтованию и женщин? – спросил Лукас.

– Да. Когда я, еще ребенком, проводила лето на Торсее, кузен Рамзи потихоньку от взрослых учил нас, девочек, сражаться на деревянных мечах. Мне это очень нравилось! Во-первых, это отлично укрепляет физически, а во-вторых, умение защищаться может оказаться полезным.

– Тогда пойдем завтра?

– Да, отлично! – просияла Кенди.

Сердце Лукаса содрогнулось от ее нескрываемой радости и благодарности. Глядя в ее счастливое лицо и осознавая, что стал тому причиной, он чувствовал себя… очень непривычно.

– Не возражаете, если и я к вам присоединюсь? – спросил Симон. – Давненько мы с тобой, Лукас, не скрещивали шпаги!

– Точно, хотя у тебя наверняка было больше практики. Но я с удовольствием принимаю предложение, – ответила Лукас. – Кенди, не возражаешь, если с тобой пойдем мы оба?

– Нисколько! – И, понизив голос почти до шепота, она добавила: – Как же я благодарна Небесам за таких союзников и друзей!

То же самое чувствовал Лукас, когда Симон и Сюзанна открыли ему свой дом и сердца, и теперь радовался, что может предложить такую же поддержку Кенди.

Возвращение в Торсей-хаус прошло без приключений. Кенди шла между Лукасом и Симоном, хоть и держала за руку Лукаса. У дверей дома она сердечно поблагодарила обоих, и они договорились, где и когда встретятся завтра.

Луна уже зашла, и на улицах было темно, но тихо и вполне мирно. Мужчины прошли уже половину пути к дому, когда Симон вдруг заметил:

– Смотри-ка, ты насвистываешь!

Лукас изумленно моргнул:

– Разве?

– Кенди Дуглас очень привлекательная дама, – с усмешкой в голосе заметил Симон. – Что, братец, похоже, с тебя потихоньку слезает монашество?

– Если ты хочешь знать, нравится ли она мне, отвечу: да, – признал Лукас. – И рад, что ко мне возвращается способность по-мужски восхищаться прекрасным полом. Но если хочешь знать, намерен ли что-нибудь предпринимать в этом направлении, то, конечно же, нет. Жизнь у нее сейчас и без того не сахар, и она ясно дала понять, что мужчины интересуют ее только как друзья и союзники. А если она вернет себе сына, то, очень возможно, исчезнет с ним вместе и больше никогда не появится в Англии.

– Ты прав, – задумчиво сказал Симон. – И я не стану ее винить, но все же надеюсь, что этого не произойдет. Она очень сильная, и, если ей удастся доказать свою правоту, это в будущем поможет многим женщинам.

Лукас не сомневался, что Симон прав, однако лично его сейчас заботила судьба вполне определенной женщины – Кенди Дуглас.

Глава 8

Как давно в последний раз Кенди просыпалась, с радостью и надеждой глядя в лицо наступающему дню? Когда Лукас появился у дверей Торсей-хауса и взялся за дверной молоток, она была уже давно готова.

Лукас приветствовал ее улыбкой: судя по всему, он тоже ждал этого утра с нетерпением.

– На улице дождь, так что поедем в экипаже. – Он опустил взгляд на ее странную то ли юбку, то ли брюки. – Это твой костюм для фехтования?

– Я сшила его, чтобы кататься верхом по-мужски, – объяснила она, пока Лукас подавал ей накидку. – Знаешь, я выросла в Нортумберленде, а северяне совсем не так привержены условностям, как южане. Я люблю сидеть в седле, люблю свободу движений – так что, заказывая себе после смерти деда полный траурный гардероб, включила в него и эту юбку. Надеюсь, тебя не шокирует мой вид?

– Ни в коей мере, – отозвался Лукас, открывая перед ней дверь. – Весьма практично, особенно в пути.

– Поскорее бы освоить шпагу! – заметила она, когда они спускались по ступеням к ожидавшему у крыльца экипажу. – И пусть тогда Деншир только подойдет!

– Настоятельно рекомендую пользоваться оружием только для самообороны, – сказал Лукас. – Но научиться защищаться полезно в любом случае.

Они сели в легкий экипаж, где уже восседал Симон. Места для троих здесь вполне хватало, но Кенди и Лукас сели рядом, и ноги их соприкоснулись. Она, как ни старалась, не могла не обратить на это внимание, и, что любопытно, ее это ничуть не шокировало.

– Добрый день, Кенди! – с улыбкой поздоровался Симон. А как только они тронулись в путь, спросил: – Тебе известна история академии Анджело?

Кенди покачала головой, и он заговорил:

– Основатель академии – Доменико Анджело Малевольти Тремамондо. – Это сложное имя, мелодично скатившееся с его языка, напомнило Кенди о европейском происхождении самого Симона Дюваля. – История гласит, что он влюбился в красивую английскую актрису и последовал за ней в Лондон. А здесь осмотрелся и пришел к выводу, что англичанам остро необходимо учиться фехтованию, чтобы сравняться с мастерами на континенте.

– И оказался прав, – подхватил Лукас. – Его академия имела шумный успех. Он выбрал себе одно из имен: Анджело – так короче. Теперь академией управляет его сын Генри. Последнее, что я слышал о нем, – он вроде бы преподавал фехтование в Итоне, и у Генри подрастает сын, Генри-младший, которому отец намерен передать бразды правления.

– Надеюсь, они по-прежнему обучают и женщин, – заметила Кенди. – Почему, в конце концов, все развлечения достаются мужчинам?

Лукас невесело усмехнулся:

– Потому что мужчины скроили этот мир под свои вкусы. Но в наше время все больше становится таких женщин, как Мэри Уолстонкрафт Годвин, которые стремятся это изменить.

Кенди весьма впечатлило, что он знаком с книгой Мэри Уолстонкрафт «В защиту прав женщин». Перемены пока не особенно ощутимы, но, быть может, уже на горизонте день, когда женщины смогут выступать в суде и давать показания в свою защиту.

До академии Анджело было совсем недалеко: в конце Бонд-стрит кучер остановил экипаж у самых дверей, чтобы пассажирам не пришлось долго идти под дождем. Стряхивая капли дождя с накидки, Кенди с любопытством оглядывалась вокруг. В главной зале академии, просторном помещении с высоким потолком, под арками на стенах были развешаны скрещенные пары холодного оружия самых разных стилей, от легких рапир до двуручных шотландских клейморов. Была здесь и пара морских кортиков, очень похожих на кортик Лукаса.

Атмосфера в академии была уютной и непринужденной, вдоль стен расставлены столики и кресла для удобства наблюдателей. Сейчас в двух противоположных концах большого зала упражнялись две пары фехтовальщиков. Приглушенный гул голосов стих на время, когда вошла Кенди со своими спутниками, но скоро возобновился. Должно быть, учеников Анджело совсем не удивило, что здесь занимаются и женщины.

К ним приблизился невысокий плотный мужчина с широкой гостеприимной улыбкой. Кенди догадалась, что это и есть Генри Анджело.

– Полковник Дюваль, всегда рад вас видеть! – воскликнул хозяин заведения, энергично пожимая Симону руку. Затем повернулся к Лукасу: – Мистер Мандевиль, или, вернее сказать, лорд Фокстон, как хорошо, что вы снова здесь! Долгонько вас не было, и даже ходили слухи, что вроде погибли вы…

– Слухи не всегда правдивы, – ответил Лукас, пожимая протянутую руку. – Хотя в моем случае они были недалеки от истины. – Он подтолкнул вперед Кенди. – Позвольте представить вам мою кузину, мисс Кенди Дуглас. Она хотела бы взять у вас несколько уроков.

Генри пристально взглянул на женщину. Слухи о скандальном разводе, без сомнения, дошли и до него, но это не помешало пожать ей руку так же сердечно, как и мужчинам.

– Если так, мисс Дуглас, вы пришли по адресу! Уже несколько дам занимаются у меня регулярно. Мы с вами обсудим это позже, а пока хочу посмотреть, как скрестят шпаги эти двое! – И он указал на ее спутников.

Кузены обменялись взглядами.

– Охотно! – ответил за обоих Симон.

Мужчины сбросили пальто и шляпы на руки лакею, и тот отнес вещи в гардеробную, где уже висела накидка Кенди.

Пока Анджело вручал бойцам короткие затупленные рапиры, Кенди сказала:

– Только, ради бога, не порежьте друг друга! Сюзанна это вам не простит.

– Ни в коем случае! – заверил ее Симон, и блеснув глазами, повернулся к Лукасу. – Что ж, кузен, посмотрим, как много ты помнишь!

– Не думаю: ведь сколько лет прошло! – с улыбкой ответил Лукас, но свою рапиру взвесил в руке, примеряясь к ее весу и балансировке, с видом опытного бойца.

Вокруг столпились зрители, образовав широкий круг, чтобы не стеснять фехтовальщиков. Лукас и Симон отсалютовали друг другу поднятыми рапирами и начали поединок – поначалу легко, почти играя, но постепенно темп ускорялся.

Кенди смотрела как завороженная: никогда прежде не ощущала она так сильно и непосредственно красоту мужских тел. В фехтовании есть своя убийственная поэзия: мощные плечи, гибкие, быстрые руки и ноги, резкие повороты и выпады, способность ни секунды не стоять на месте – все это поражало и очаровывало. Симон, по-видимому, был опытнее, но Лукас не уступал сопернику в скорости, преимущество ему давал и более высокий рост.

Как жаль, думала Кенди, что Сюзанна осталась дома и не может насладиться этим зрелищем! Было в нем что-то безмерно волнующее. Даже новичок вроде нее не мог не заметить, как эти двое понимают и предугадывают движения друг друга – и какое удовольствие получают оба от этой дружеской схватки. Они и в самом деле были как родные братья!

Дружеский поединок завершился, когда Симон, сделав выпад, коснулся тупым концом рапиры груди Лукаса над самым сердцем.

– Готово! Кузен, ты убит.

Лукас рассмеялся и отвесил поклон, признавая свое поражение:

– Я выживу и отомщу!.. Надо бы нам почаще практиковаться!

Оба, приняв от лакея полотенца, принялись вытирать потные лица, а Кенди захлопала в ладоши.

– Отлично, господа, отлично! Как приятно смотреть на двух умелых бойцов, когда знаешь, что они вовсе не собираются убивать друг друга!

– Это правда, – согласился Генри Анджело. – А вы, мисс Дуглас, не хотите взять в руки рапиру? Попробуйте пофехтовать со мной, чтобы я мог оценить ваши навыки.

– Я немного занималась в детстве, – ответила Кенди, – но настоящих навыков у меня нет.

– Вот мы и посмотрим! Пойдемте, я подберу вам подходящий клинок.

Кенди ушла вместе с Анджело, ощущая себя непривычно живой и полной сил. Пожалуй, обладать скандальной известностью не так уж и плохо!

Симон разговорился с каким-то своим знакомым офицером, а Лукас, оставшись один, решил побродить по академии. Он не был здесь уже много лет, однако на первый взгляд почти ничего не изменилось.

У одной стены стоял книжный шкаф, полный массивных трактатов о фехтовании за авторством разных представителей династии Анджело. Уже в трех поколениях эта семья была тесно связана с армией и прилагала много усилий, чтобы поднять навыки британских офицеров по части владения холодным оружием до континентальных стандартов.

Лукас уже хотел было вернуться к Симону, когда распахнулась дверь и вместе с порывом ветра и холодными каплями дождя в зал вошли сразу пятеро мужчин, похожих друг на друга, как братья. Четверо из них были крепкими, атлетического вида, как и большинство здешних посетителей, но пятый – изможденный, одетый в черное – с трудом передвигался на костылях.

Один из четверых, плотный мужчина с военной выправкой, помог увечному войти и спросил:

– Принести тебе стул, Годфри?

– Черт, Патрик, не надо! – отрезал тот.

Как видно, это был человек гордый: не желал выглядеть немощным.

Лукас присмотрелся: в нем заработал инстинкт костоправа, – мысленно прикидывая, где и как Годфри мог получить увечье, временно ли на костылях или останется калекой до конца жизни. Трудно было судить даже о его возрасте: при каждом движении лицо бедолаги искажалось от боли.

Неуклюже продвигаясь к стулу, он поднял глаза и заметил Лукаса. Лицо его перекосила судорога изумления и гнева, он потерял равновесие, пошатнулся и с грохотом рухнул на пол.

Поморщившись, Лукас бросился ему на помощь:

– Как вы?

Годфри отшатнулся и рявкнул:

– Это ты? Не прикасайся ко мне, грязный трус!

Лукас отпрянул, пораженный яростью и ненавистью на его лице. Двое спутников Годфри поспешили к нему, а пока поднимали и усаживали, один из них – по имени Патрик – спросил:

– Что случилось?

– Это он! – прорычал Годфри, ткнув в сторону Лукаса своим костылем. – Лейтенант Мандевиль! Подлец, нарушивший слово. Из-за него я теперь такой! Как смеет он осквернять своим присутствием место, где собираются джентльмены?

Патрик смерил Лукаса гневным взглядом.

– Так это и есть тот негодяй, о котором ты рассказывал? Что за наглость! Убирайтесь отсюда, мерзавец: вам нечего делать под одной крышей с моим братом!

До сих пор Лукаса избегали, порой игнорировали, но с такой открытой ненавистью он столкнулся впервые.

– Я действительно Лукас Мандевиль, – сказал он, глубоко вздохнув, – но не помню, чтобы встречал мистера Годфри или причинял ему какой-либо вред.

– Тем хуже! – рявкнул Патрик, и, выхватив из кармана пару перчаток, швырнул Лукасу в лицо.

Лукас инстинктивно отшатнулся, и перчатки пролетели мимо.

– Боже милостивый! Да в чем вы меня обвиняете?

– Ты нарушил слово и сбежал, а тем, кто остался в плену, пришлось расхлебывать последствия твоей подлости! – гневно ответил Годфри и стукнул костылем об пол. – И вот чем это для меня кончилось!

Лукас вгляделся ему в лицо. Нет, этого человека он не знает.

– Сочувствую вам, но все равно не понимаю, в чем я перед вами провинился и как могу нести ответственность за ваши страдания.

– Это оскорбление еще хуже предыдущих! – прорычал Патрик. – Назовите своих секундантов!

– Я не стану с вами драться, – заявил Лукас, чувствуя, что и в нем поднимается ярость. – По-моему, вы оба не в своем уме, а драться с сумасшедшим я не собираюсь, тем более из-за преступления, которого не совершал!

Издав разъяренный рев, Патрик сбросил на пол свой сюртук и, шагнув к ближайшему алькову с оружием, сорвал со стены два скрещенных клинка. Один он бросил Лукасу, рукоять другого сжал сам. Судя по хватке, это был умелый боец.

– Деритесь, черт вас побери, или заколю вас на месте!

Выругавшись, Лукас инстинктивно поймал брошенное оружие; по счастью, ему удалось схватиться за рукоять, а не за лезвие. Это была не легкая рапира, какие использовались в академии для тренировок, а кавалерийская сабля, длинная, тяжелая, куда более опасная – и без предохранительного колпачка, затупляющего острие.

Впрочем, как следует рассмотреть и оценить свое оружие Лукас не успел. В следующий миг Патрик бросился на него, и он едва успел уклониться от смертоносного удара.

Он не хотел никого убивать: тем более этого дуралея, который, как видно, пал жертвой какого-то недоразумения и просто защищает брата, – но и безропотно отправляться на тот свет не собирался!

Оставалось одно – защищаться.

Глава 9

– Мисс Дуглас, у вас к этому талант! – одобрительно заметил Анджело, блокируя выпад Кенди своей рапирой.

– Вы мне льстите, синьор Анджело, – ответила она с улыбкой. – Однако теперь я вспомнила, как наслаждалась уроками фехтования в детстве, с кузеном, и как приятна мне физическая активность.

Анджело сделал серию легких, дразнящих выпадов.

– Ваша юбка отлично подходит для таких упражнений. Впрочем, некоторые дамы, мои постоянные посетительницы, надевают бриджи и тоже очень ими довольны!

– Бриджи? – удивилась Кенди, довольно неуклюже отбивая удар преподавателя.

Но ведь это мужская одежда! – была ее первая мысль. А вторая – впрочем, это, должно быть, и вправду очень удобно.

– Я бы с радостью познакомилась с кем-нибудь из ваших постоянных посетительниц.

– Как правило, они приходят по средам с утра, и… – Анджело вдруг остановился и нахмурился, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из главного зала. – Прошу меня извинить. Кажется, чей-то энтузиазм вышел за пределы допустимого.

Кенди последовала за ним – и ахнула, увидев происходящее в зале. Лукас отчаянно отбивался от яростно нападавшего на него незнакомца, на лице которого читалась жажда убийства. Оба дрались не рапирами, а тяжелыми боевыми саблями – смертоносными, без защитных колпачков на концах.

Остальные посетители академии окружили сражавшихся: одним было явно не по себе, другие же откровенно наслаждались опасным зрелищем. Анджело колебался, видимо, прикидывая, как остановить вышедшую из-под контроля схватку.

Коренастый незнакомец полоснул Лукаса по плечу, и сквозь разрез на белой рубашке проступила кровь. Кенди ахнула и инстинктивно рванулась вперед, но на плечо ей легла чья-то сильная рука. Симон.

– Не отвлекайте его, – сказал он негромко. – Это может быть фатально. Лукас – первоклассно владеет холодным оружием и сейчас пытается закончить бой так, чтобы не произошло убийства.