Обесчещенная леди

– Вы что, их сравниваете? – спросила она весело. – Хотите убедиться, что ваш больше?

Он рассмеялся.

– То же самое сказала и моя кузина Сюзанна! Но, знаете, размер не всегда имеет значение. Я изучал различия. У горцев кортики, как и следовало ожидать, разнообразнее по стилю, а еще у них, похоже, более плоские рукояти. – С этими словами он протянул ей рукоятью вперед свое оружие. – Это личное оружие морских офицеров Королевского флота. Очень эффективен в ближнем бою.

Узкий блестящий клинок длиной с ее предплечье, с остро заточенным лезвием и рукоятью из слоновой кости, выглядел довольно угрожающе.

– С этим кортиком вы служили на флоте?

– Нет, тот пропал, когда меня взяли в плен, а этот принадлежал моему отцу. Он был капитаном фрегата и погиб в море.

Кенди вернула ему кортик:

– Поэтому вы тоже пошли на флот?

Он кивнул.

– Решил, что это достойное призвание. После гибели отца его кортик нам вернули вместе с прочими личными вещами. Мать отдала его мне, сопроводив строгим наказом ни в коем случае не вынимать из ножен и не трогать лезвие, чтобы не порезаться! – Он задумчиво смотрел на свое оружие и словно не видел. – Вскоре умерла и она, и меня отослали к родственникам. Я долго не выпускал кортик из рук, даже в постель с собой брал, пока тетя, мать Симона, не убедила меня, что спать все-таки лучше без него.

– А почему вы не взяли его с собой, отправляясь на службу?

– Слишком им дорожил. А отправляясь на войну, оставил его в доме у Симона, в сундуке со своими вещами, решил не рисковать. – Он убрал клинок в ножны, висевшие на поясе, и прикрыл плащом. – Нам с вами пора. Вечер прохладный, но луна светит ярко, и до особняка Дювалей отсюда совсем недалеко.

– Отличный вечер для пешей прогулки!

Когда они вместе вышли на улицу, Кенди призналась:

– Я не была уверена, что вы придете. Даже сейчас мне трудно поверить, что вы готовы помогать опозоренной женщине, к тому же практически незнакомой.

Он протянул ей руку:

– Мне нужно чем-то заняться. Пить, играть или делать ставки я не люблю, знакомых у меня в Лондоне не так много, так что я обрадовался возможности сделать что-то полезное.

Она приняла его руку, и они повернули на улицу. Возле некоторых домов горели фонари, однако полная луна светила намного ярче и бросала вокруг длинные загадочные тени. На улице было немноголюдно, вечер выдался мирным и уютным. Кенди глубоко вздохнула, наслаждаясь и чудесной погодой, и приятной компанией. Очень давно ей не было так спокойно. Она невольно отметила, что присутствие Лукаса помогает расслабиться.

На следующем повороте он спросил:

– Кенди – необычное имя. Шотландское?

– Возможно. Это семейное имя с материнской стороны. Викарий однажды сказал мне, что точно неизвестно, шотландское оно, англосаксонское или валлийское, – пояснила она. – В сущности, это мое второе имя. Крестили меня как Мэри Кенди Дуглас.

– Но вы не чувствовали себя Мэри? – уточнил Лукас, и по голосу она поняла, что он улыбается.

– Едва я начала ходить, родители заметили, что для Мэри я недостаточно послушна, и с тех пор я стала Кенди. – Она рассмеялась, да так, как не смеялась уже очень давно.

Луна скрылась за облаком, и на улице заметно потемнело.

– Хотелось бы мне знать, скоро ли в нашем городе появится газовое освещение, – заметил Лукас.

– Думаю, с этим придется подождать. Только представьте, сколько надо будет проложить труб!

По счастью, в этом районе фонари кое-где стояли, да и мостовая была достаточно ровной и чистой, и все же приходилось шагать осторожно и внимательно смотреть под ноги.

Впереди, на углу, хвойные деревья отбрасывали на мостовую густую тень, и Кенди показалось, что там кто-то прячется. Быть может, собака?

Мгновение спустя мирную тишину вечера нарушили вынырнувшие из тени две… нет, три темные, угрожающего вида фигуры. Кенди застыла на месте, когда самый высокий из троих прорычал:

– Выворачивайте карманы, если хотите остаться в живых!

– Нет, – спокойно ответил Лукас, сделав шаг вперед и заслонив Кенди собой. – Если вам не нужны неприятности, просто идите своей дорогой.

– Ну, тогда не говори, что тебя не предупреждали! – грубо рассмеялся громила и бросился вперед.

В руке у него блеснул кастет, и он нацелился Лукасу в голову, только его на прежнем месте уже не оказалось. Он мгновенно уклонился от удара, а в воздухе мелькнуло что-то темное. С него слетела шляпа? В тот же миг одним стремительным и плавным движением он выхватил кортик и полоснул клинком по запястью противника. Грабитель взвыл и выронил кастет, из раны брызнула кровь.

Быстрым, почти неуловимым движением Лукас развернулся и рукоятью кортика ударил второго грабителя в висок. Тот охнул от боли, зашатался и попятился назад.

Третий бросился на Лукаса с ножом. Клинок столкнулся с клинком, послышался лязг металла: своим кортиком Лукас блокировал оружие противника, затем коротким точным ударом рассек ему руку, и нож вылетел из нее.

Кенди едва успела осознать опасность, как столкновению был положен конец: грабители с воплями ретировались, оставив на мостовой лишь темные пятна крови.

– Вы не пострадали? – спросила она дрожащим голосом.

Лукас, казалось, не меньше Кенди пораженный этой схваткой, откликнулся:

– Со мной все в порядке. А как вы?

– Все хорошо, только испугалась. – Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Скажите, все францисканские монахи так владеют холодным оружием?

– Я ведь говорил, что настоящим монахом так и не стал. – Он вытер носовым платком кровь с клинка, убрал кортик в ножны и подобрал свою упавшую шляпу. Надев ее, снова предложил руку Кенди. – Любопытно, как быстро вспоминаешь навыки, когда это необходимо.

– В том числе способность мгновенно соображать? – Кенди оперлась на его руку, стараясь унять дрожь. – Когда они на нас набросились, я прямо к месту приросла, словно кролик перед удавом, а когда ко мне вернулась способность соображать, вы уже со всеми разделались!

– Быстрая реакция на опасность приходит с практикой. По счастью, мы почти пришли. Пожалуй, на сегодня достаточно свежего воздуха.

Они двинулись дальше, и через несколько минут Кенди сказала:

– Поскольку все обошлось, думаю, этот инцидент можно считать скорее приключением, чем трагедией.

– Хорошая драка та, которой удалось избежать.

Они помолчали, потом она тихо спросила:

– У вас было несколько разных жизней, верно?

Не сразу, но он ответил:

– Да, и теперь эти разные жизни нужно как-то совместить в одной. Военный моряк и нищий бродяга-францисканец – небо и земля. А пленный… – Он покачал головой и умолк.

Она задумалась над его словами. Похоже, ее неожиданный союзник – очень сложный человек, но эта сложность не пугает, а увлекает и притягивает. К тому же ее порадовало, что он не усомнился в ее истории и не побоялся встать на ее сторону, несмотря на мнение света.

И за это спасибо Небесам! Сейчас ей союзники не помешают.

Глава 6

Лукас подозревал, что предстоящее знакомство с Симоном и Сюзанной заставляет Кенди нервничать, но она успешно это скрывала. Единственным признаком ее волнения, когда они вошли в гостиную, был упрямо вздернутый подбородок – та же бесстрашная бравада, с какой она накануне вышла на середину переполненного бального зала.

В тот раз он восхищался ее отвагой. Теперь же вдруг ощутил прилив чувства столь мощного и неожиданного, что не сразу распознал в нем желание. Такого он не испытывал уже очень, очень давно! Ни у пленного, ни у странствующего монаха не было возможности заводить романы, не говоря уж о том, что Лукас не желал снова поступать бесчестно.

Нет, он не перестал замечать женщин. Впервые увидев Сюзанну, Лукас был поражен ее красотой, но восхищался ею отвлеченно, безлично, словно прекрасной картиной или статуей.

Но Кенди, с ее болью и чувством собственного достоинства, затронула в нем что-то очень глубокое, давно замершее, и это его очень встревожило, но и заинтересовало. Впрочем, весь этот поток мыслей шел своим чередом, не мешая ему знакомить гостью с хозяевами.

– Симон и Сюзанна, это леди Деншир, хотя сама она предпочитает свое девичье имя. Кенди Дуглас.

Симон поднялся и тепло улыбнулся гостье:

– Добро пожаловать, Кенди Дуглас! Я Симон Дюваль. Очень рад с вами познакомиться.

– Благодарю вас, полковник Дюваль. Я тоже очень рада, – искренне ответила она.

Сюзанна тоже поднялась и улыбнулась – тепло и гостеприимно. Так же она приветствовала самого Лукаса, когда он появился у них на пороге в Брюсселе, оставив жизнь странствующего монаха, но не представляя, куда двигаться дальше. Теперь, вспоминая об этом, он понял, что такой же теплой ласковой улыбкой встретила маленького сироту и тетушка. Неудивительно, что Симон полюбил Сюзанну с первого взгляда!

– Вы, возможно, думаете, что для кузенов эти двое не слишком-то похожи друг на друга, – заговорила Сюзанна своим мелодичным голосом с легким французским акцентом, – и вы правы. Зато оба поразительно умеют слушать – редкое качество у мужчин!

Кенди улыбнулась в ответ – такой теплый прием явно помог ей расслабиться.

– Редкостная и удивительная черта, не правда ли?

Сюзанна хотела было ответить, но тут случайно взглянула на Лукаса и воскликнула:

– У тебя на рубашке кровь!

– Что случилось? – мгновенно встрепенулся Симон.

Взглянув на себя, Лукас увидел на белой льняной сорочке темные пятна.

– Это не моя кровь, – махнул небрежно он рукой. – К нам по дороге пристали, вот и…

– Ваш кузен имеет в виду, – уточнила Кенди, – что с помощью офицерского кортика, которым владеет виртуозно искусно, обратил в бегство троих грабителей до того, как я успела издать хоть звук или сообразить, что происходит.

Симон одобрительно кивнул:

– Приятно слышать, братец, что ты не растерял былые навыки! И все такой же скромняга.

Лукас смущенно пожал плечами:

– Да бросьте вы. Все живы, так что и говорить не о чем.

– Но поволноваться все равно пришлось! – заметила Сюзанна, снова повернувшись к Кенди. – Лукас вкратце обрисовал вашу ситуацию. Надеюсь, вместе мы что-нибудь придумаем.

– Это было бы замечательно, – с воодушевлением сказала Кенди. – Пока просто не понимаю, с чего начать.

– Давайте-ка перекусим и выпьем вина. Свежие идеи часто приходят в застольной беседе, – предложила Сюзанна.

Симон улыбнулся и положил руку жене на плечо:

– Я подозреваю, что ты согласилась выйти за меня замуж только благодаря моему повару!

– Не только, – безмятежно откликнулась Сюзанна, – но этот пункт определенно был в списке! А теперь предлагаю выпить перед ужином, а поговорить можно и позже.

Кенди быстро поняла, что насчет своего кузена и его жены Лукас ничуть не преувеличивал: добрые и чуткие, они сразу ей полюбились. Ужин был очень простой, французские сельские кушанья помогли создать теплую, раскованную атмосферу. Приканчивая сырную тарелку, все уже называли друг друга по именам и на ты.

Затем по приглашению Сюзанны компания переместилась в гостиную, куда подали кофе. Хозяйка протянула Кенди чашку с напитком и предложила:

– А теперь можно и поговорить. Расскажи нам свою историю.

– Я слышал, – добавил Симон, – что у этого бракоразводного процесса были какие-то необычные юридические особенности, но подробностей не знаю.

Легкость и расслабленность испарились. Кенди замерла, сжимая в ладонях горячую чашку, словно хотела согреть дрожащие руки. Прошлой ночью ей было тяжело говорить об этом с Лукасом – во второй раз, она надеялась, будет легче. Кратко описав все происшедшее, Кенди добавила:

– Процесс действительно был необычным в нескольких отношениях. Как правило, муж, как потерпевший, вызывает любовника жены в гражданский суд, предъявив ему обвинение. Если суд выносит решение в его пользу, любовника приговаривают к крупному штрафу за «раскол семьи». Следом идет церковный суд, на котором муж обвиняет жену в прелюбодеянии и требует расторгнуть брак. Но на этом процессе никому из так называемых любовников никаких обвинений не предъявляли. Вместо этого Деншир заявил, что мое поведение было настолько непотребным, что штраф за прелюбодеяние должна заплатить я! Не все юридические вопросы пока разрешены, но в целом Денширу удалось убедить суд, что я предавалась какому-то немыслимому разврату. Разумеется, мои показания суд не интересовали – ведь я женщина!

Далее она углубилась в подробности своего дела. Сюзанна слушала, прижав сжатый кулачок ко рту, глаза ее метали молнии; Симон источал тихую холодную ярость; Лукас выглядел… опасным.

Когда Кенди закончила, Сюзанна наклонилась к ней и, сочувственно пожав руку, воскликнула:

– Страшно подумать, что тебе пришлось пережить! Но, боюсь, если просто пристрелить Деншира, это не решит проблему.

Это замечание вызвало общий смех и помогло сбросить напряжение.

– Совершенно верно, кровожадинка ты моя, – с нежностью поддержал жену Симон, – это ничего не изменит, хоть Деншир вполне это заслужил. Мы же понимаем, что в убийстве сразу заподозрят Кенди, а у нее и без того проблем хватает.

– Ты говорила, что в первую очередь хочешь вернуть сына. Ты видела его хоть раз после развода? – спросил Лукас.

– Нет! Если бы знала, где он, просто выкрала бы его и бежала куда-нибудь в колонии, – с болью в голосе ответила Кенди. – В лондонском доме Деншира его точно нет. Он может быть где угодно; Деншира Кристофер всегда интересовал лишь как наследник, так что вряд ли он захочет держать сына при себе. Я думала обратиться к сыщикам с Боу-стрит, но… – Она покачала головой. – Искать маленького мальчика в большой стране все равно что иголку в стоге сена.

– Теперь, когда у меня есть собственное дитя, я понимаю, что для защиты своего ребенка можно и горы перевернуть, – процедил сквозь зубы Симон. – Но если вы тайком увезете сына из страны, то уже никогда не сможете вернуться в Англию, а значит, лишите его и титула, и наследства.

– Знаю, – кивнула Кенди. – Но, кроме титула, особенно наследовать ему нечего. Владения Деншира уже заложены-перезаложены, он на пути к банкротству. Думаю, Кристоферу лучше жить с тем из родителей, кто его любит.

– Несомненно, – согласился Лукас, – но еще лучше попытаться вернуть себе доброе имя: тогда вы сможете вернуть себе сына и остаться в Англии.

– Но как? – с горечью воскликнула Кенди. – Мне не дали свидетельствовать в свою защиту. Суд счел пострадавшей стороной Деншира; поскольку у меня есть собственные деньги, в материальной поддержке мне отказано; я не вправе снова выйти замуж, даже если захочу, а главное, – тут голос ее дрогнул, – мне запрещено общение с сыном!

– Чудовищно! – воскликнула Сюзанна. – Не много ли запретов?

Кенди пожала плечами:

– Замуж еще раз выйти я вряд ли захочу, так что это самая меньшая из проблем. Страшнее всего, разумеется, потерять Кристофера, но, кроме этого, я хотела бы иметь возможность появляться в свете, чтобы люди не шарахались от меня как от прокаженной. А еще хочется всем показать, что за чудовище Деншир, чтобы отверженной стала не я, а он, – это справедливо! Но не представляю, как всего этого добиться.

– Не знаю, удастся ли вам оправдаться перед законом, – задумчиво проговорил Симон, – но почему бы не подвергнуть Деншира суду общественного мнения? Правда, придется собрать побольше убедительных доказательств, найти достойных доверия свидетелей, которые точно знают, что произошло в ту злосчастную ночь. Лучше всего, конечно, чтобы кто-то из тех друзей Деншира отказался от своих показаний…

– Есть одна мысль, – медленно заговорил Лукас. – Возможно, безумная.

– Поделись, а мы уж решим, безумная или нет, – подтолкнула его Сюзанна.

– Кенди хочет восстановить свое доброе имя и вернуть сына. И то и другое отняли у нее английские законы. Так может, по закону их и следует вернуть?

Кенди нахмурилась:

– Вполне разумно, но не понимаю, как можно чего-то добиться юридическим путем, если у женщин в Англии так мало прав?

– Если мы соберем неопровержимые доказательства, – начал объяснять Лукас, – то я, как пэр Англии, смогу внести в палате лордов личный билль с требованием исправить совершенную несправедливость. Я обвиню Деншира в мошенничестве и клевете и заявлю, что подобные недостойные деяния не позволяют ему воспитывать сына, который с ним к тому же не живет.

Все присутствующие ахнули.

– План, конечно, смелый, – сказал Симон, – но получится ли? Не помню, чтобы в палату лордов вносили подобные билли.

– Вообще-то пэр Англии может вносить любые билли, – заметил Лукас. – Пусть Кенди не позволяют выступить в свою защиту, но к голосу мужчины – даже с такой репутацией – будут вынуждены прислушаться. Несправедливо, но так уж устроен мир.

– Лукас, может, не стоит пока доходить до палаты лордов, – с сомнением сказала Сюзанна. – Собрав убедительные доказательства, мы можем предъявить их Денширу и спросить, хочет ли он стать предметом всеобщего презрения и порицания, а затем предложить сделку: он передает Кристофера Кенди, а мы не устраиваем его публичное разоблачение. Правда, нам не удастся отнять у него доброе имя, но главной цели Кенди мы добьемся.

– Шантаж? – нахмурилась Кенди. – Да, может получиться… Он очень гордится собой и точно не захочет, чтобы в свете узнали о случившемся. Однако, чтобы его убедить, потребуются очень серьезные доказательства.

– Доказательства бывают разные, – заметила Сюзанна, не сводя с Кенди пристального взгляда. – Скажи, а муж когда-нибудь наносил тебе телесные повреждения, достаточно серьезные, чтобы это вызвало негодование у всякого порядочного человека?

Кенди ощутила, как кровь отливает от лица: слова Сюзанны заставили ее вспомнить о том ужасном и постыдном, о чем она хотела бы навсегда забыть, но она понимала, что единственная надежда выбраться из ада, в который превратилась ее жизнь, быть честной. Опустив глаза, она прошептала:

– Да, он требовал деньги, а когда я отказывалась их давать, бил меня.

Сюзанна крепко сжала ее руку. Взглянув ей в лицо, Кенди поняла, что и она знает о жестокости не понаслышке.

Это понимание подбодрило ее и помогло продолжить.

– Именно из-за жестокости Деншира – грубости, угроз, ужасных выходок – мы с Кристофером почти не выезжали из деревни. Мое терпение лопнуло несколько месяцев назад, когда Деншир опять приехал в поместье за деньгами.

– Что же тогда произошло? – спросила Сюзанна, не сводя с нее твердого и сочувственного взгляда зеленых глаз.

– Он был пьян, – торопливо и сбивчиво заговорила Кенди, – и, когда я сказала, что денег больше не дам, в ярости набросился на меня. На этот раз я начала сопротивляться. Он толкнул меня прямо в пылающий камин, ногой на раскаленную решетку. От силы удара я почти лишилась чувств и не могла двигаться, а он… он выбежал из комнаты, оставив меня гореть.

Глава 7

Все были так потрясены, что не могли сказать ни слова. Наконец Сюзанна воскликнула:

– Господи, ну и зверь! На тебе загорелась одежда?

– Я закричала, начала кататься по ковру и сбивать пламя своей шалью. По счастью, руки почти не обгорели, но раскаленные прутья решетки навсегда оставили клеймо на левой ноге. Смутно помню, как Деншир пробормотал что-то вроде: «Я не хотел, это несчастный случай», а потом быстренько укатил в Лондон.

– Даже не выяснив, насколько серьезно ты пострадала? – изумленно спросил Лукас.

– Он старался избегать неприятных впечатлений – даже тех, которым виной он сам, – сухо ответила Кенди.

Наклонившись, она приподняла до колен подол платья. Даже сквозь шелковые чулки явственно просвечивали параллельные красные полосы на левой икре – шрамы, которые, как она надеялась, когда-нибудь поблекнут.

Ее новые друзья молча, совершенно потрясенные, смотрели на эти шрамы. Она опустила подол и выпрямилась.

– Но нет доказательств, что это сделал муж. Я ведь могла и сама, споткнувшись, упасть на каминную решетку и обжечься.

– А как насчет слуг? – спросил Лукас. – И врача ведь вызывали?

– Горничная услышала шум, прибежала и обнаружила меня без чувств на полу, но того, что случилось, не видела. Вызвали врача, он обработал и перевязал ожоги, а также прописал мне обезболивающее – боль была невыносимая. Придя в себя через несколько дней, я узнала, что Деншир уехал и забрал с собой Кристофера.

Снова наступило тягостное молчание.

– Мне очень, очень жаль, – нарушила его наконец Сюзанна.

Боль от потери Кристофера была еще страшнее физических мучений. Сделав над собой усилие, чтобы голос не дрожал, Кенди продолжила:

– Я решила подать в суд и официально оформить раздельное проживание. Мы с Денширом с рождения ребенка не вступали в супружеские отношения, а поскольку Кристофер еще мал, мне кажется правильнее, чтобы он жил со мной. Так что я поехала в Лондон, чтобы поговорить с Денширом. Он выслушал меня с кислой миной, хотя и не возражал, возможно потому, что я согласилась выплатить ему значительную сумму – деньги всегда интересовали его больше, чем что-либо другое. – Она заставила себя приглушить рвавшийся наружу гнев и бесстрастно закончила: – А три дня спустя он организовал этот мерзкий спектакль и подал на развод сам.

– Пожалуй, возьму свои слова назад, – помолчав, задумчиво заметил Симон. – Пристрелить Деншира не такая уж плохая идея.

– Мысль соблазнительная, что и говорить, – согласился Лукас. – Но в убийстве неминуемо обвинят Кенди.

Симон поднял графин и подлил всем бренди:

– Я не раз замечал, что бренди в умеренных количествах очень помогает здраво мыслить. Итак, Лукас готов, если потребуется, внести билль в палату лордов, – но это в крайнем случае. Что мы можем сделать, не доводя до этого?

– Найти хорошего адвоката по бракоразводным процессам, – подсказал Лукас. – Дела о разводах рассматриваются как церковным, так и гражданским судом.

Симон и Сюзанна переглянулись и почти одновременно воскликнули:

– Киркленд!

– Это адвокат? – спросила Кенди.

– Нет, но у графа Киркленда много полезных знакомств, и он отлично умеет решать проблемы без лишнего шума, – объяснил Симон. – Лукас, кажется, в то время я об этом не упоминал, но Киркленд – владелец особняка в Брюсселе, где мы жили до и после Ватерлоо.

– Вот как? – с любопытством переспросил Лукас. – Дом с прислугой, у которой столько разнообразных и ценных талантов? Если такие же знакомые есть у него и в Англии, ему не составит труда разыскать свидетелей, которые подтвердят версию Кенди.

– Точно! – согласилась Сюзанна, по-прежнему глядя на Кенди. – Хочешь знать, кто такой Киркленд? Представь себе паука – нет-нет, очень красивого и обаятельного паука – в центре огромной паутины, состоящей из всякого рода полезных людей. Теперь, когда Наполеон заточен на том острове в Южной Атлантике, у Киркленда, должно быть, масса свободного времени. Уверена, он не откажется помочь несправедливо очерненной женщине добиться справедливости.

– Он кто-то вроде шпиона? – догадалась Кенди. – А может быть, руководитель сети?

– Можно и так сказать, – пожал плечами Симон. – Или ограничиться тем, что в друзьях у него немало влиятельных персон, к которым он может обратиться в случае необходимости.

– А у многих из этих джентльменов есть добросердечные и свободомыслящие жены, – добавила Сюзанна. – Тех из них, с кем знакома, я могу пригласить на чай, и мы постараемся убедить их оказать нам поддержку. Если они начнут приглашать тебя на свои балы и вечера, это может пошатнуть сложившееся мнение света.

– Однако публично вернуть себе доброе имя – задача не из легких, – снова заговорил Симон. – Вам придется доказывать свою правоту перед множеством совершенно посторонних людей, показывать свою боль – и быть готовой к тому, что кто-то может не поверить, посмеется, даже плюнет в лицо. Вытерпеть придется немало, а успех никто не гарантирует. Вы готовы к такому испытанию?

Это был серьезный вопрос, который требовал обдумывания, и Кенди знала, как много ей придется перенести. Чтобы заставить себя прийти на бал к Клентонам, ей пришлось собрать все свое самообладание и чувство собственного достоинства. Уже у дверей она едва не повернула назад. И никогда не забудет того жгучего унижения, когда стояла в центре бального зала в одиночестве, а прочие гости шарахались от нее, словно от прокаженной, пожирали опасливо-любопытными взглядами и шептали в спину оскорбления.

Ей несказанно повезло встретить потрясающего союзника и обрести уверенность в завтрашнем дне. Кенди нашла доброту, сочувствие и надежду…

– Я так устала прятаться, словно загнанная лиса в норе. Настало время выйти на свет и начать борьбу за справедливость. Знаю: будет нелегко, но я к этому готова.

– Один в поле не воин, – напомнил Лукас. – Я буду счастлив тебя сопровождать, если позволишь. Меня тоже далеко не везде рады видеть, так что будем встречать презрительные взгляды и оскорбления вместе.