Мериамос 3. Серебряная Соколица

Мандагарский и нонсеранский имеют общие корни, и, выучив один язык, она откроет себе дорогу к другому. Но мечты мечтами, а певучий в устах Ниобы и зубодробительный у Тишины язык давался с трудом.

Уже в городе она почувствовала, что что-то не так. Зэван учил её доверять чувствам. Лисара называла это паранойей.

В холле гостиницы постоянно кто-то сидел, скрывшись за газетой. Пока Ниоба разговаривала со служащим в красном сюртуке, который с недоверием рассматривал документы Тишины, сама девочка ощущала на себе чужой взгляд. Тот, кто прятался за газетой, подсматривал за ними. Едва она поворачивалась к нему, как листы немного вздрагивали, поднимаясь выше и скрывали его лицо.

Ночью она отчётливо уловила человеческий силуэт на соседней крыше, но Ниоба предпочла не придавать этому значения. От Зара пришло письмо:

«Что задумала волчонок?»

Это шутливое прозвище, которое придумали друзья Лисы, нравилось ей и не нравилось одновременно. Она предпочла бы быть волком, свирепым и опасным. Но не волчонком, вынужденным прятаться по углам, потому что любой способен ухватить его за шкирку и бросить в мешок.

Утром Тишина проверила сумку для побега. Внезапного пробуждения Ниобы можно не опасаться, она спит так крепко, что проспит второе пришествие Кареста. Всё было готово, оставалось главное – деньги.

Кое-что она одолжила у Лисары. Несмотря на покупку развалин и превращение их в дом, деньги у тети водились. Должно быть, получила свою часть наследства после смерти дедушки.

Кое-что вместе с документами ей дал Зар – золотые имперцы.

– Можно как угодно относиться к Империи, но их валюта до сих пор самая стабильная и котируемая во всех уголках Криила, – сказал он, словно уже тогда догадывался о её планах.

Кое-что пришлось украсть у Айналис. В её шкатулке украшений столько, что едва ли она заметит пропажу нескольких серебряных побрякушек. К тому же Руд постоянно таскает ей разные мелкие подарки, едва ли она всё помнит.

После пробуждения, Ниоба неоправданно много времени провела перед зеркалом, не столько прихорашиваясь, сколько оттягивая момент, когда придётся выйти из комнаты.

В Кондоме Ниоба выделялась яркой внешностью: смуглой кожей, яркими зелёными глазами, чёрными густыми волосами. На фоне бледных кондомовцев выглядела как сокол в курятнике. Как выяснилось, и в Мандагаре её внешность не считалась заурядной. Она отличалась от степняков и коренных мандагарцев, смешав их черты в необычный коктейль.

Едва они покинули гостиницу, как любитель газет поднялся и вышел следом. Как только Тишина собралась рассказать о преследователе Ниобе, он растворился в толпе. Зато появились знакомые рыжеватые усы. Мечников шёл следом, отставая шагов на тридцать. Явно узнал, но отчего-то не спешил приблизиться и поздороваться.

Мужчина проследовал за ними до некрополя и вошёл в склеп под обелиском. Некоторое время наблюдал, как Ниоба замирает испуганной птицей у каждого портрета, и лишь когда Тишина в упор посмотрела на него, направился к девушке.

Встреча явно не доставила Ниобе радости, и она заторопилась прочь. У самого выхода оглянулась. Шедшая следом Тишина с удивлением наблюдала за метаморфозами подруги. Та резко побледнела, глаза расширились, тонкогубый рот исказился. Резко отвернувшись, она ускорила шаг, чтобы через мгновение вновь обернуться, пытливо всматриваясь в темноту.

Ниоба и страх? Что могло вызвать страх в человеке, что привязанный верёвкой прыгал с башни ради развлечения? Устраивал заплывы через ледяное озеро, прославившееся утопленниками? Спорил с ректором Академии?

Тишина обернулась, но ничего необычного не заметила.

На выходе их уже ждали. Вместо двух часовых, вдоль дорожки выстроился с десяток солдат в парадной форме. При появлении Ниобы они, словно единый слаженный механизм, вытянулись по стойке смирно и отдали честь. В конце коридора замерла копия Ниобы.

Чёрные локоны, выглядывающие из-под маленькой треуголки с пером, на солнце приобрели оттенок тёмного шоколада. Кожа цвета миндаля, светлее, лишённая морщин. Ярко-зелёные, словно свежая весенняя трава, глаза удивлённо распахнулись, увидев своё отражение.

Сёстры замерли.

Свита за спиной княжны начала перешёптываться, и это привело девушку в чувство.

– Ниоба! Душечка! – распахнув объятия, та шагнула навстречу.

Наблюдая из-за колонн, Тишина не имела возможности рассмотреть лицо Ниобы, но та качнулась вперед, и сёстры обнялись, расцеловав друг друга в щёки. Со стороны это выглядело как долгожданная встреча, во всяком случае, свита княжны отреагировала именно таким образом. Кланяясь, придворные надеялись, что их представят княжьей особе, но Велена, подхватив сестру под руку, потянула к каретам.

Скрывшись в тени колонн, Тишина не верила в свою удачу. Толпа разряженных придворных уводила Ниобу к экипажам, где уже суетились слуги, девушка оборачивалась, но заметить спрятавшуюся Тишину не могла.

Не заметил её и Мечников, который, проводив взглядом толпу, резко развернулся и зашагал куда-то в глубь некрополя. Выглянув из своего убежища, Тишина ждала, когда кареты двинутся в путь, чтобы бегом броситься в гостиницу за сумкой, когда над головой раздалось протяжное:

– Ка-а-ар!

Задрав голову, она заметила лишь тень, что сорвавшись с места, устремилась в небеса.

Стоило бы заставить себя остановиться, перейти на шаг и не привлекать внимания, но Тишине это оказалось не по силам. Она бежала со всех ног, понимая, что время уходит. Ниоба пошлёт слуг, и те могут оказаться в гостинице раньше неё. Толпа стремилась на площадь у некрополя, и Тишина с трудом пробивалась через поток.

Мужчины с газетой в холле гостиницы уже не было. Беспокойно бегали туда-сюда служащие, какой-то тучный мужчина ругался, грозя дойти до князя, если поломку в его номере не устранят. В остальном народа было мало, должно быть, большинство ушли на площадь.

Перепрыгивая через ступеньку, Тишина взобралась на второй этаж и едва не сбила с ног коридорного. Рядом, как назло, оказалось ещё несколько служащих, они уставились на неё с ненужным любопытством, и Тишина выпалила первое, что пришло в голову:

– Мисс Верес забыла веер.

«Зачем я оправдываюсь перед служащими отеля? Разве это не подозрительно?» – отругала она сама себя. Едва ли они что-то поняли, ведь говорила она на имперском.

– Ка-ар!

На подоконнике в коридоре сидела крупная чёрная птица. Служащие гостиницы тут же бросились закрывать окно, опасаясь, что ворона залетит внутрь.

Пройдя дальше, Тишина завернула за угол, и в момент, когда потянулась к ручке номера, целая стая ворон пронеслась мимо окна. Невольно замерев, девочка проводила их взглядом и, повернувшись, заметила, что дверь номера приоткрыта.

– Демон бы их побрал, этих птиц! – выругался кто-то за дверью.

Отпрянув, Тишина тут же заозиралась, ища, где спрятаться. Высокая кадка с пышным цветком подходила для этой задачи как нельзя лучше. Убедившись, что сюда не направляется кто-нибудь из служащих, она прильнула к двери.

– Не шумите, – шикнул один из незнакомцев в комнате. – Это не займёт много времени.

Тишина навострила ушки. Говорили на смеси имперского и мандагарского. Осторожно заглянув в зазор приоткрытой двери, она увидела часть комнаты. Одежда, бельё, книги – всё оказалось на полу.

– Я проследовал за ними до станции и сел на паром, – заговорил Мечников, и Тишине пришлось прикрыть рот руками, чтобы не ахнуть. – Там они вели себя тихо, старались не привлекать внимания, – вздох. – Пока не встретились с царевичем.

– Что-нибудь ещё?

– Пробравшийся на пароход незнакомец сумел улизнуть. После, мы заметили странную активность на станции, похоже, за княжной кто-то следил. Они ушли в Степь, я отправил следом агентов, но они не вернулись. Я отправился со вторым отрядом, мы нашли разорённый лагерь и следы тварей. Именно тогда я и отписался о смерти княжны. Если твари сожрали хорошо вооружённый отряд, то у двух одиноких путников не было и шанса.

– И тем не менее они здесь, – задумчиво произнёс второй. – Организуйте служанок для княжны и присмотрите за так называемым «племянником». Только не говорите, что вы не заметили покрашенной и подстриженной девчонки в компании княжны? – пауза. – То-то же, смотреть внимательнее нужно. Отправьте запрос в Кондому и выясните, кто она.

– Будет исполнено.

Отпрянув от двери, Тишина едва успела заскочить за кадку, когда дверь открылась. Первым вышел Мечников, нервными, дёргаными движениями он складывал в папку какие-то бумаги, подозрительно напоминающие письма.

Вышедший следом мужчина – настоящий богатырь. Ему пришлось чуть наклониться, чтобы пройти через дверной проём. Выйдя в коридор, он на мгновение остановился, и Тишина замерла, не смея дышать.

– Ваша Светлость? – обратился к нему кто-то, оставшийся в комнате.

Тот молча повернулся.

– Мне распорядиться, чтобы подготовили палату?

– Пока не стоит. Посмотрим, как пойдёт, быть может, она не станет упрямиться, – и, повернувшись к удаляющейся спине усатого ихтиолога, окликнул: – Томаш Дмитриевич.

Тот замер, словно взрезался в невидимую стену.

– Надеюсь, впредь вы не допустите подобных ошибок.

– Да, Ваша Светлость, – он низко поклонился. – Я пришлю кого-нибудь навести порядок.

– И поторопись, – погрозил пальцем его светлость, – скоро приедут за вещами.

Мечников вновь поклонился.

Наконец посторонние покинули номер. Выждав для верности пару минут, Тишина юркнула к двери. Прислушалась. Тишина. Заглянула внутрь. Никого.

В комнате всё перевернули. Одежда, бумаги, писчие принадлежности, щётки, гребни – всё валялось на полу, ящики столов выдернули, с полок всё выгребли. Вытащили даже платки из карманов. Нашли и её сумку для побега. Пришлось ползать по полу и собирать вещи. Не глядя заталкивая одежду в сумку, она невольно выругалась, заметив, что мешочек с деньгами и драгоценностями вытряхнули. К счастью, ничего не взяли.

«Нужно рассказать о случившемся Ниобе», – вспыхнула в голове мудрая мысль.

«И упустить шанс на побег?» – ответила ей мысль эгоистичная.

«Пошлю письмо с одной из птиц Зара», – решила она, стараясь не думать, как именно будет объяснять птице, кому она должна доставить письмо.

Выскочив из комнаты, она едва не врезалась в фигуру в чёрном. Словно тень без хозяина, она возвышалась над девочкой, жутко недвижимая и беззвучная. Отшатнувшись, Тишина пробормотала извинения и даже шага сделать не успела, как на плечо опустилась чужая рука. Она хотела закричать, но широкая мозолистая ладонь накрыла её рот.

Глава 11. Ниоба Верес

«Это уже ни в какие ворота!» – мысленно ругалась Ниоба, глядя на родственников.

В некрополе Велена вцепилась в руку, словно клещ, и сколько бы Ниоба ни пыталась высвободиться, сколько бы ни говорила, что не может поехать и нужно найти Тиш, сестра оставалась глуха к её словам. В момент, когда Ниоба уже подумывала силой вырваться из родственных объятий, наплевав на приличия и на то, как это будет выглядеть со стороны, Велена наклонилась и прошептала:

– Знаю, знаю, но сейчас нам нужно как можно скорее вернуться в палаты.

– Мы оставили…

– Я пошлю человека за тем рыжим парнишкой и твоими вещами, – улыбаясь придворным, сестра чуть сжала руку Ниобы и шёпотом добавила: – Скорее, нужно вернуться в палаты.

«Тишина благоразумна и вернётся в гостиницу», – успокоила себя Ниоба, но тревога и чувство, что она бросила ребёнка в чужом городе, никуда не делись.

Во дворце её тут же окружили служанки и придворные, не позволяя шагу ступить без сопровождения. Пока служанки её переодевали, Ниоба поймала себя на мысли, что отвыкла от подобного обращения. В общежитии Академии они помогали друг другу застёгивать платья, и теперь чужие руки, которые ненароком касались её, заставляли неприятно ёжиться.

Пришлось немного поспорить, когда служанки, увешивая её украшениями, попытались снять браслет из тёмного металла.

Прежде чем Ниоба успела перевести дух, её отвели на обед, где собралось всё местное общество. Едва вошла в зал, как дядя, изображая радость, облобызал её щёки и держа под руку повёл представить гостям.

Высокий светловолосый офицер в парадном мундире обернулся и засиял обаятельной улыбкой.

– Ах, в этот раз вы без шпаги? – засмеялся он, видя смущение Ниобы.

Ябивцев поцеловал её руку и не отпустил. Чувствуя себя не в своей тарелке, Ниоба оглянулась на сестру, надеясь на помощь. Та стояла чуть в стороне среди придворных дам, которые, обмахиваясь веерами, старались не слишком открыто пялиться на гостя. Поджав губы, сестра чуть наклонила голову вперёд, устремив на Ниобу полный ледяной ненависти взгляд. Длилось это не дольше секунды, заметив ответный взгляд, Велена выпрямилась и тепло улыбнулась.

– Простите мне эту маленькую шалость, но путешествовать я предпочитаю инкогнито, – поглаживая её пальцы, продолжал Ябивцев. – Полагаю, из-за Томаша Дмитриевича вы уже догадались, кто я?

«Какого демона тут происходит?!» – гремело в голове в такт наливающейся в виске боли.

Ситуацию спас дядя, заверивший офицера, что всё они понимают и очень рады, что он их посетил. Мягко оттеснив племянницу, князь заговорил о возможности размещения Якобивцеского полка на зиму в Верестаге.

Остаться одной Ниобе не позволили. Велена принялась знакомить её с многочисленными придворными, которые разглядывали девушку, даже не пытаясь скрыть любопытства.

– Ты отправила людей в гостиницу за Тихоном? – улучив мгновение, спросила Ниоба.

– Конечно, – кивнула та и, наклонившись, хитро улыбнулась. – Вижу, ты приглянулась царевичу.

Ой-ёй. Только царской особы тут не хватало. Как там его звали? Который это из братьев? Ниоба резко пожалела, что не интересовалась политикой. Дела и без того шли кувырком, Ниоба чувствовала, как теряет контроль над ситуацией. Не хватало ещё вляпаться в великосветские интриги. Вся эта суета и волнения немедля пробудили головную боль, что сверлила висок.

– Нет, мы встречались по пути сюда. Он представился другим именем, а я не узнала в нём царевича.

Услышанное развеселило Велену. Прикрыв веером улыбку, она подхватила Ниобу под локоть и потащила прогуляться по залу. Тут Ниоба с неудовольствием отметила, что одеты они почти одинаково. Какая нелепость. Словно они дочери небогатого помещика, а не княжны. Пусть наряды и пышные, а в украшениях настоящие драгоценные камни, но одинаковый фасон платьев бросался в глаза. Словно кто-то хотел подчеркнуть их схожесть.

– Помнишь, он с братом приезжал к нам, ещё когда дедушка княжил?

– Как же забыть, – вдруг прозвучало за спиной, и, вздрогнув, девушки обернулись.

Не-Якобивцев засмеялся:

– Маленькая бестия гоняла меня по двору пучком крапивы, пока вы с братом смеялись, забравшись на крышу крыльца.

– Да, от дедушки мне тогда попало, – рассеянно отозвалась Ниоба, с трудом отыскав в памяти этот эпизод.

– Пф, попало, как же, – закатила глаза Велена. – Давайте поговорим о чём-нибудь весёлом.

«Если гоняла крапивой, значит это Демьян», – выдохнула Ниоба. Они принялись вспоминать, как играли в детстве.

Ближе к вечеру, устав от расшаркиваний и вымученных улыбок, Ниоба вновь завела разговор о Тишине.

– Мальчик изъявил желание обедать отдельно, – отозвалась Велена, поправляя платье.

Ниобу такой ответ не удовлетворил. Желание Тиш не показываться можно понять, но то, что они до сих пор не встретились, подозрительно. Возможно, девочка предпочла укрыться в гостевой спальне, не желая привлекать к себе лишнего внимания.

Ниоба хотела сходить в выделенную ей комнату, навестить Тиш и выпить обезболивающего, но едва направилась к выходу из зала, как на неё слетелись придворные. Они говорили все разом и наперебой, засыпали вопросами, не слишком интересуясь ответами. Становилось больно от каждого резкого движения головы. Хотелось тишины и покоя.

Наконец распорядитель в тёмно-синей ливрее распахнул двери в соседний зал, где вдоль стен замерли слуги с подносами, и пригласил гостей отобедать. Тут же случилась какая-то суета с карточками.

Слуга проводил Ниобу к месту, усадил её неприлично близко к центру. Видя, что дядя оказался за стул от неё, девушка хотела пересесть, но рядом опустились мужчины, и Демьян тут же втянул её в обсуждение путешествия на пароходе.

– Разве не здорово, иметь возможность путешествовать по воде. Если бы не глупый запрет на дирижабли, мы оказались бы в Верестаге значительно раньше.

– У этого запрета есть разумные обоснования, – мягко поправил царевича мужчина, что опустился на стул по правую руку от Ниобы.

Стараясь отвлечься от пульсирующей под черепом головной боли, Ниоба отметила для себя, что правила рассадки соблюдены весьма условно. Мужчины и женщины должны чередоваться, чтобы первые могли поухаживать за вторыми, а те в свою очередь брали на себя ответственность поддерживать разговор.

Сверло, что вкручивалось в её висок, и не подумало замедлиться. Вспомнив о своих обязанностях, Ниоба попыталась уловить суть разговора.

– Нельзя позволять предрассудкам становиться на пути прогресса! – всплеснул руками царевич. – Княжна, вы ведь образованная женщина, скажите ему!

– Простите, я задумалась и не слышала, о чём вы говорили, – смущённо призналась Ниоба, чувствуя, как кровь приливает к щёкам.

– Нас не представили, – отозвался собеседник царевича, но видя, что офицер не торопится вспомнить о манерах, поднявшись, поклонился. – Максимилиан Андреевич Тараканов.

– Ниоба…

– Да, да, да, объясните ему, что за дирижаблями будущее!

– Возможно, – оскорблённая, что её так грубо перебили, добавила: – Сразу после того, как все забудут, как Империя сбрасывала бомбы с этих самых дирижаблей, и они перестанут ассоциироваться с многочисленными жертвами и ужасами.

Царевич посмотрел на девушку с недовольством, зато Тараканов ободряюще похлопал по руке.

– Берите пример, Ваша Светлость.

Тот закатил глаза, отмахнувшись.

Поднявшись, царевич поднял руку с бокалом. За столом затихли. Пока он произносил торжественную речь, благодаря за гостеприимство и восхваляя местные красоты, Ниоба хотела прижаться виском к столу, а лучше и вовсе лечь на пол и ползти куда-нибудь, где тихо и прохладно.

Царевич продолжал говорить, а она искать благовидный предлог, чтобы уйти.

– Вам плохо?

С трудом сосредоточив взгляд, девушка смогла лишь кивнуть.

Тараканов, возмутительнейшим образом перебил царевича и помог Ниобе подняться. Извинился, сославшись на усталость с дороги, позволив опереться на его руку, вывел девушку из зала. Не было на свете человека благодарнее, чем Ниоба в этот момент.

– Подождите, я найду врача.

– Не стоит. У меня есть лекарства, нужно лишь добраться до сумки, – рука с браслетом отяжелела. – Пошлите за Тиш, она знает, что делать.

Дожидаться, когда кто-то что-то сделает, Ниоба не стала и, опираясь на руку Великого князя, вслед за служанкой поспешила в выделенные ей покои.

Тум-тум-тум – в глубине головы. Резкий свет, шаг, движение, раскалённым сверлом вкручивалось в висок. В глазах темнеет.

Аррр! Ар! – за окном пронеслась чёрная тень.

Ноги начали подкашиваться, но прежде, чем она упала, князь Тараканов подхватил девушку на руки и быстрым шагом направился в гостевые покои. Вокруг началась какая-то суета, скрытая от Ниобы тёмно-красной пеленой боли. Она пыталась позвать Тиш, чтобы та нашла лекарство, подготовленное Лисой, но, окружённая чужими голосами, не могла понять, в комнате ли девочка.

Наконец к губам приставили кружку с горькой незнакомой жижей, а когда она попыталась оттолкнуть неизвестное лекарство, кто-то схватил её руки, а другой удержал голову, не позволяя увернуться. Ледяная жидкость, обжигая горечью, в первый момент попала не в то горло, Ниоба закашлялась, задыхаясь. Ей дали воды, и с трудом откашлявшись, она сделала несколько самостоятельных глотков только для того, чтобы чуть позже вновь ощутить горькое лекарство.

Не привыкшая к подобному обращению, девушка сопротивлялась, но недолго. Головная боль лишила её сил, а противников было слишком много, и они были сильнее.

Боль не ушла, но появилась сонливость. Девушку уложили на бок, и последнее, что она видела, проваливаясь в темноту, это голова оленя, вытесненная на серебряной пуговице жилета.

Глава 12. Тишина Кайт

Тишина не сопротивлялась, пока её тащили куда-то. Берегла силы. Похитители озаботились кляпом, и она могла лишь мычать, но и того не делала.

«Не трать силы понапрасну, – поучал Зэван в прошлом. – Они тебе пригодятся. Жди. Не важно, сколько на это уйдёт времени. Притворись покладистой и напуганной. Не смотри в глаза похитителям. Не говори с ними, только если они сами не начнут разговор, но и тогда обойдись минимумом фраз и слушай. Решив, что ты лёгкая добыча, они могут сболтнуть лишнего, и это лишнее может спасти тебе жизнь. Действуй, только если уверена. Одна небольшая промашка может дорого тебе обойтись».

Потому Тишина сидела молча, опустив голову, надеясь, что волосы, упавшие на лицо, скроют, как она обшаривает пространство взглядом. Её притащили в прачечную, а оттуда в подвал. Сумку отобрали, карманы вывернули, но обувь не тронули. Похитителей было двое: крупный, молчаливый, который нёс девушку на плече, словно она ничего не весила, и мелкий, пронырливый, словно хорёк, заводила.

– Я ведь говорил. Быстро и чисто, – произнёс последний, копаясь в сумке Тишины. – Сейчас передадим её, получим деньги и поминай как звали. Быстро и чисто.

Шанса спастись не наблюдалось. Ощупав веревку, попыталась высвободить руки из пут, но только сильнее затянула узел. Ощупала стену за спиной, но ни удобных выступов, ни завалившихся в тень острых предметов не нашлось. Здоровяк, хмурясь, наблюдал за Тишиной, и приняв трагический вид, она опустила голову.

Явился третий. Торопливо сбежал по лестнице, едва не рухнул на последних ступенях, запнувшись.

– Всё, я договорился, – запыхавшись, произнёс он.

– Скорее бы уже. Если нас тут застукают… – засуетился мелкий.

– Хватит, – оборвал его великан. – Делаем дело и умываем руки.

Поднявшись, он вытащил из-за пояса мешок и встряхнул его так, что все закашлялись от пыли. Вздохнув, Тишина жалобно посмотрела на похитителей, но растрогать их не смогла. В мешке было душно, пыльно и нечем дышать. Зато выгнувшись, она дотянулась до ботинка и, стянув его, вытащила из ложбинки под стелькой короткий нож.

Эти ботинки подарил Зэван, ещё во время её прошлого пленения. Должно быть, знал, что Лисара и банда ищут её и найдут. Знал, что она выберется. Знал, что случись оказия – и её вновь поймают.

В мешке было тесно, ругаясь на её копошения, великан встряхивал его, но лучше немного тесноты в мешке, чем новая лаборатория. Разрезав путы, Тишина натянула ботинок и прислушалась. Они шли по улице, пространство полнилось голосами, и момент лучше едва ли представится.

Распоров мешок, Тишина вывалилась на землю, больно приложившись о брусчатку. Люди рядом, удивлённо вскликнув, отхлынули. Похититель с лицом хорька бросился к девушке, а она – в сторону, под ноги прохожих. Цепкие пальцы ухватились за куртку, но сбросив её, девушка побежала в толпу.

Похитители закричали что-то, люди, которым секунду назад не было дела, стали оборачиваться, и некоторые даже попытались поймать девушку.

– Вор! Вор! – летело ей в спину.

Тишина бежала, не разбирая дороги, ныряя в незнакомые подворотни. В спину летела трель свистка, заставляя её бежать быстрее. В Кондоме свистками пользовались городовые, и там она без раздумий побежала бы к ним, ища спасения. Но здесь она неслась по незнакомым улицам перепуганным зайцем, пока кто-то не бросил ей под ноги палку, и Тишина рухнула на землю, больно ударившись о камни.

Человек в форме вздёрнул её на ноги и что-то грозно спросил.

– Помогите, меня похитили! – начала она было, но тут же получила удар в живот и, задохнувшись, согнулась от боли. Если бы не крепкая рука человека в форме, рухнула бы обратно на дорогу.

Над головой случился спор, и едва она смогла сделать вдох и поднять голову, как встретилась взглядом со знакомыми жёлтыми глазами. Заклеймённый что-то доказывал человеку в форме, а тот смотрел недоверчиво и, отодвигая Тишину, пытался заслонить её собой.

– Ох, к Каресту всё это, – послышалось сбоку, и неясная тень метнулась к ним из толпы.

Охнув, мужчина в форме схватился за бок, выпуская Тишину. Она успела заметить, как служитель порядка, не смотря на расползающееся по форме пятно крови, пытается задержать Заклеймённых, а дальше рассматривать было некогда. Нужно бежать.

В подворотню, оттуда в большое скопление людей. Через рынок, на небольшую улочку и в проулок. Делая большой круг, она поворачивала всегда в одну и ту же сторону, кружа по центру города.

Юркнув в узкий проулок, Тишина выглянула убедиться, что нет погони. Ноги дрожали от напряжения, приходилось хвататься за стену, чтобы не упасть. Лёгкие горели, бок перестал болеть ещё во время бегства, но всё равно крутило живот. Уперевшись руками в колени, она попыталась отдышаться, когда боковым зрением заметила движение в конце подворотни.