Тепло пустынных гор

Открыв карту города, я обнаружила, что метро находится в пяти минутах ходьбы от моего дома. Изначально мне показалось отличной идеей немного прогуляться по району, чтобы получше изучить место, где мне теперь предстояло жить. Уверенной походкой я вышла из подъезда и по иронии судьбы направилась в противоположную от станции метро сторону, и буквально за несколько минут вспотела настолько сильно, что даже успела пожалеть о своей беспечности – я действительно недооценила местный климат.

Если поначалу я удивлялась, почему никто не гуляет по таким красивым и ухоженным тротуарам, то уже спустя те же пять минут нахождения на улице, которая скорее напоминала раскалённую сковородку, получила исчерпывающий ответ. Люди из проезжающих мимо машин сигналили мне, а те, кто не сигналил, делал удивлённый вид. Таким образом, я поняла, что летом там было, куда более безболезненно засунуть голову в микроволновку, чем пройтись по улице днём.

Солнце было настолько ярким, что я едва могла рассмотреть экран телефона. Бело-жёлтая дымка застилала небесно-голубое небо – так выглядел в бывшей арабской пустыне зной.

В тот день вместе со шторами я приобрела ещё и солнечные ожоги на плечах, груди и на лице, которые обнаружила в ванной вечером.

На следующее утро я столкнулась с муками выбора перед раскрытым с вещами шкафом, и вспомнила, что накануне забыла подготовить одежду для первого рабочего дня. Солнце настолько сильно ужалило меня, и я намазалась толстым слоем прозрачного геля с алоэ, лежа под кондиционером в надежде, что это как-то поможет охладить ожоги.

С утра полоски под глазами уже не были такими ярко-красными как в первый день, и это слегка успокаивало меня, но лишь отчасти. Я даже пыталась убедить себя, что бронзовый оттенок кожи мне к лицу и всё в этом роде, но вот незадача: это был не загар, а самый настоящий ожог. Банально обгорев, я пыталась хоть как-то себя успокоить. Что, например, зелёные глаза кажутся ещё более выразительными и яркими на фоне сгоревшего носа и наполовину белого лба. Или эта белая хлопковая рубашка с длинным рукавом эффектно смотрится на фоне красного треугольника на декольте.

Смирившись с неизбежным, а именно с тем, что в таком виде мне предстояло провести свой первый рабочий день, я натянула на себя светло-розовые джинсы, а затем добавила побольше светлого тонального крема на лицо. И, конечно, я что есть мочи, ругала себя за столь безрассудный шаг: выйти на улицу в Джаннате днём под палящим солнцем.

Стоя на пороге здания, и, переминаясь с ноги на ногу, будто бы неуверенная в себе школьница, я заприметила вывеску над входом с крупными золотыми буквами «Аль Газаль Инк». Сделав шаг вперёд, меня неожиданно обдало сильным потоком воздуха, вихрем, пронёсшимся из ниоткуда. Даунтаун фактически находился посреди бывшей пустыни, и до моря расстояние составляло порядка несколько километров. Вокруг стояли только высотные здания по пятьдесят и выше этажей. Наверное, поэтому, там был частый сквозняк, ведь пустыня противилась человеческому прогрессу. Природа хотела взять своё, и тогда на асфальте можно было заметить редкие песчинки песка, которые надувало прямиком из пустыни.

Обернувшись и никого не заметив за собой, я вошла в двери высотки, где мне предстояло работать ближайшие месяцы. На первом этаже располагался просторное лобби с ресепшен9 в строгих серо-белых офисных тонах и светло-серыми диванами рядом с панорамными окнами. Белый мрамор с чёрными вкраплениями словно разломы на полу смотрелся дорого и стильно. Золотые детали на вывеске, столешнице на стойке ресепшен, ручках и остальной фурнитуре выбивались из строгого стерильного дизайна помещения. За небольшими кофейными столиками из чёрного дерева и креслами в тон диванов сидели немногочисленные посетители, обсуждавшие какие-то рабочие моменты.

Я не сразу поняла, как пройти к лифту, но оказалось, что мне нужен был пропуск, чтобы я смогла добраться до нужного мне этажа, где и располагался мой офис.

– Пожалуйста, угощайтесь! – предложил мне менеджер за стойкой, указав на корзину с глянцево блестящими яблоками.

– Ах, спасибо! – улыбнулась я и сложила одно себе в сумку.

Пока работники за стойкой любезно и с такой же улыбкой – подчёркнуто вежливой были заняты бюрократическими моментами, связанными с тем, чтобы я смогла беспрепятственно попасть в офис – я принялась разглядывать портреты, висевшие на стене.

На первом месте или, если так принято начинать отсчёт слева, находилось фото главы государства – правящего короля. Пожилой мужчина с густой, но не очень длинной чёрной бородой смотрел сверху вниз, как бы подчёркивая силу своей власти.

На втором был мужчина, пронзительно смотревший прямо в камеру. Острые скулы, большой орлиный нос, лёгкий прищур, осунувшиеся щёки и морщины на смуглой коже. Казалось, ему точно было больше шестидесяти, но по виду он был на немного моложе короля, по крайней мере у меня сложилось такое впечатление. Это оказался президент и владелец компании «Аль Газаль Инк».

На третьем портрете уже было молодое, привлекательное и объективно по восточному красивое лицо. Ровная и короткая, аккуратно подстриженная борода, глаза без прищура, но взгляд острый, небольшие, но выразительные губы, нос, повторяющий отцовский. Все трое были в национальных арабских платках с орнаментом, свойственным исключительно их стране, и с чёрным обручем на головах – он же игаль. Под последним значилось, что он занимает пост СЕО10, генерального директора «Аль Газаль Технолоджис». И это лицо мне было уже знакомо – Иса, сын президента. Только его должность меня несколько сбивала с толку, ведь в рабочем оффере и в письме он подписался как вице-президент, а здесь было золотыми металлическими буквами выбито: СЕО.

– Вот, всё готово, мисс Манстер. Проходите, лифты с правой стороны, пожалуйста, – с широкой натянутой улыбкой протянул мне пропуск и карточку для лифта молодой менеджер-азиат за стойкой.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Лифт бесшумно, но очень быстро, да так, что закладывало уши, мчался на пятьдесят первый этаж. Именно там мне теперь предстояло работать.

Рука об руку вместе с лёгким волнением шёл ещё и трепет. Что ждёт меня там? Какие коллеги? Хорошее ли руководство? И в конце концов:правильный ли выбор сделала я, приехав сюда?

Фотокарточки из прошлого всплывали в памяти. За эти несколько минут, пока лифт поднимался на нужный мне этаж, я успела подумать о многом, что привело меня туда. Кем я была до того, как переступила порог здания? Родившись на юго-западе страны, городе хоть и больши́м по меркам Ирландии, но маленьким, если судить по масштабам мира, я и не представляла, что когда-нибудь улечу работать так далеко от дома, да ещё и в арабскую страну.

На самом деле это был не первый раз, когда я покидала отчий дом, как я думала на тот момент «с концами». После школы я уехала, как и мечтала: в Дублин, город, который был родиной моего отца. Там же я поступила в университет, где получила знания в области компьютерных наук. Математика и информатика увлекали меня ещё в школе и были моими любимыми предметами. Уже тогда хобби у меня было соответствующее – я верстала несложные сайты. Это были мои первые проекты. Ближе к выпускному классу я узнала подробнее о работе аналитика, и это меня увлекло больше, чем всё то, чем я занималась прежде. Я поняла, что это моё, то самое, то, что некоторые люди ищут всю жизнь. И мне в какой-то степени действительно повезло.

Кажется, тогда, в той холодной полузеркальной коробке, что со скоростью несла меня вверх, я была близка к своей мечте, как никогда раньше: работа в международной компании. Лифт остановился, и двери открылись. Ну вот, мечта наяву. Нет, я не спала.

На этаже меня встретила HR-менеджер, молодая и приятная девушка, одетая в элегантное серое офисное платье. Я сделала комплимент по поводу её наряда, и мне даже показалось, что её щёки покрылись смущённым румянцем. Вероятно, она нечасто получала комплименты от женщин, что очень даже зря, – сделала я вывод.

Проводив в кабинет, она представила меня коллегам, имена которых я не смогла сразу же запомнить. У меня водилась вредная привычка, ставившая меня время от времени в неловкие ситуации: я забывала имя человека, с которым только что познакомилась в течение пяти последующих секунд. Несмотря на это, я постаралась запомнить хотя бы их лица. Но одно имя я всё же запомнила: Таниш. Он был руководителем всего отдела аналитики, где я теперь работала.

Мой руководитель уже ждал меня в кабинете, который напоминал небольшой опенспейс11 квадратов на триста. Он проводил меня к моему рабочему месту, где объяснил, что первый день – день знакомства и, я пока не получу рабочих задач из-за того, что мне необходимо адаптироваться на новом месте.

Рабочий стол располагался у панорамного окна, из которого открывался захватывающий вид на город. К каждому месту прилагались компьютер и небольшая тумбочка, в которую можно было сложить вещи. Солнце настолько сильно нагревало стекло и само здание, что затемнённые окна не спасали ситуацию, поэтому у каждого стола со стороны окна висела римская штора, чтобы можно было спрятаться от жгучих лучей.

Впереди спиной ко мне сидела девушка. Позже в тот же день мы успели перекинуться с ней парочкой фраз, и тогда её имя я тоже запомнила. Её звали Сара, и она оказалась коренной жительницей Джанната. Я не стала спрашивать её про возраст, но выглядела она моей ровесницей, примерно на двадцать шесть или двадцать семь лет. А ещё она оказалась милой и разговаривала довольно тихим, скромным голосом. Моя новая коллега пригласила меня на обед, и я согласилась. Я подумала, что было бы невежливо отказывать в свой первый рабочий день.

Сара носила традиционную одежду для мусульманок-арабок. Чёрная абайя12 и такого же цвета хиджаб, закрывающий её все до единого волосы. Её открытое и симпатичное лицо украшали крупные и яркие карие глаза, которые игриво поблёскивали каждый раз, когда она смеялась. А смеялась она довольно часто. Нос у неё был, как и у многих арабок: крупный с горбинкой, а пухлые тёмно-розовые губы она красила блеском, время от времени нервно поправляя его, ведь несмотря на то, что она работала в сфере, где людей не особо заботил внешний вид, Сара оставалась настоящей женщиной. Её рука оголялась, когда она печатала на клавиатуре, и тогда из-под рукава абайи выглядывали яркие браслеты из лимонного золота. Впрочем, как я узнала потом: до моего прихода Сара была единственной женщиной в отделе аналитиков.

Я вышла из кабинета HR-менеджера, где финально поставила подписи на документах о приёме на работу. Формальности были улажены, и маленькая тихая радость искрой зажглась внутри.

В коридоре на пути в рабочий кабинет я впервые увидела Ису. Он стоял с каким-то мужчиной и что-то бурно обсуждал. Какая-то невидимая сила толкнула меня и я, набравшись то ли храбрости, то ли глупости (нужно отметить, что и то и другое было равноценным на тот момент) подошла к нему и заговорила:

– Добрый день, мистер Иса! Меня зовут Ева, я новый аналитик, и я рада работать в вашей компании. Сегодня мой первый рабочий день, и мне бы хотелось отметить, что офис просто изумительный!

Оторвавшись от собеседника, он посмотрел на меня с недоумением. Лицо мужчины, с которым он о чём-то оживлённо беседовал, используя размашистые жесты, казалось, выражало сожаление вперемешку с удивлением. Они оба смотрели на меня как на кого-то очень странного, но при этом не проронили ни звука. Любопытно, а что я такого сказала?

– И я бы хотела поблагодарить вас, мистер Иса, за ваш подарок! – продолжила я выражать благодарности после недолгой паузы.

Недоумение на их лицах стало настолько очевидным, что я даже успела пожалеть, помешав им.

– Какой подарок? – вдруг спросил он.

А он немного отличался от тех фото в интернете, которые я нашла. Там он выглядел плотнее, круглее, в то время как передо мной стоял жилистый и подтянутый молодой мужчина. Несмотря на то что его лицо теперь выражало некое презрение, что, конечно, не добавляло ему обаяния, он всё равно оставался привлекательным. Аккуратно подстриженная короткая борода, чёрные маслиновые глаза, которые можно было бы сравнить по глубине разве что с Марианской впадиной, но при всём при этом открытый и спокойный, даже я бы сказала безразличный взгляд. Его тёмные, густые волосы были уложены назад без геля, который так любят мужчины-арабы. Прямые плечи, высокий рост, наверное, он был выше меня на голову; гордый и характерный крупный орлиный нос смотрел на меня сверху вниз, а прямые и небольшие губы не выражали и намёка на улыбку.

– Ну, тот, что я получила перед переездом сюда, – отвечала я, дурацко хлопая ресницами.

– Напомните, кто вы? – с лёгкой небрежностью спросил он.

– Я… я Ева, ваш новый аналитик. Я приехала из Дублина.

– Хава, вы…

– Ева. Меня зовут Ева, – поспешила я поправить его, почувствовав раздражение.

– Ева, вы должны понимать, что я не в курсе, про какой подарок идёт речь, но догадываюсь, что тот, что прислал вам наш HR. Так вот, это стандартный стартовый пакет, который получают все сотрудники. Но хорошо, я принимаю ваши благодарности. И да, вот тот, кого вы ищите, – показал он пальцем в сторону.

Развернувшись, я увидела точно того самого мужчину с фото из интернета. Я покрутила головой от того, с кем разговаривала и на того, кто мне улыбался. Проделала это снова и снова. Мой рот открылся от удивления, но я тут же его закрыла, пытаясь хоть как-то взять себя в руки. Второй мужчина был почти точная копия первого. Они близнецы.

– О, это ты Ева, да? – подошёл ко мне улыбчивый молодой мужчина в белой футболке.

– Да, это она. Она перепутала меня с тобой, – недовольно проговорил Лжеиса.

– А, ха-ха, Ева, ты уже познакомилась с моим братом? Ах, я должен первым представиться тогда! Меня зовут мистер Иса Аль Газаль. Я не люблю формальности в отличие от моего брата, и, поэтому можно просто Иса, – протянул он мне свою руку для рукопожатия.

– Очень приятно, а… Иса! – ответила я ему взаимностью, всё ещё оставаясь ошарашенной от происходящего.

Два брата, они выглядели практически одинаково, разве что какие-то черты лица отличались немного, да и одеты они были по-разному. А ведь я даже и не догадывалась, что их двое. В интернете не было написано, что у Исы есть брат-близнец. Видимо, внизу висел именно его портрет и по итогу нигде не было ошибки.

Безымянный брат-близнец фыркнул, уже совсем не скрывая своего недовольства.

– А это мой брат Амир! С кем ты меня случайно перепутала, – продолжал говорить дружелюбно Иса.

– Извините, – пискнула я Амиру, кинув на него взгляд.

– Ну что ж… пойдём, пройдёмся? – с добродушной улыбкой предложил Иса.

Вот что ещё отличало Ису во внешности от брата: на щеке с правой стороны у него располагалась родинка, которой не было у Амира. Уже вечером, когда я была дома, я проверила фотографии и заметила на них ту самую родинку, которая была только у Исы. Фотографии Амира тоже нашлись, и на всех них он был исключительно серьёзен, я бы даже сказала, что высокомерен, когда Иса, напротив – на многих фото широко улыбался.

Мы развернулись с ним и пошли по коридору в другую сторону, прочь от Амира и его собеседника. Что-то заставило меня обернуться, видимо, его испепеляющий взгляд, которым он наградил меня, когда я уходила с его братом. За такой взгляд я про себя нарекла его «мистером принцем». Вот и первый блин комом, Ева.

– Не обращай внимания на моего брата, Ева, он хороший человек, просто немного зануда, – тихо посмеялся Иса, видимо, прочитав мои мысли.

– Всё в порядке, мисте… Иса. Иса, всё отлично! – держалась я нарочито позитивно.

– Машаалла13, я надеюсь, что тебе понравится у нас! Твой руководитель Таниш уже показал тебе твоё рабочее место?

– Да, оно чудесное, спасибо!

– Нужно ли тебе что-нибудь, может, чего-то не хватает? – заботливо поинтересовался он.

– Всё, правда, замечательно, пока всего хватает.

– Славно, если что-то тебе будет нужно, то не стесняйся обращаться ко мне, я постараюсь тебе помочь. Надеюсь, что у тебя всё сложится успешно в нашей компании и мы отлично ещё долго поработаем вместе, Ева! Желаю тебе успехов и карьерного роста!

– Иншаалла14! – вдруг выдала я, чтобы блеснуть знаниями языка перед Исой.

Он рассмеялся и качнул головой вперёд от смеха.

– Ха-ха, Ева, это очень смешно! – продолжал смеяться Иса.

– Что? Почему? Я сказала что-то не то? – смутилась я.

Снова попала впросак? Браво, Ева, за последние десять минут ты неплохо так опозорилась в глазах у руководства. Так держать!

– Прости, нет, всё хорошо, всё очень хорошо! Ты говоришь по-арабски?

– Шуайя-шуайя15, – сложила я пальцы, показывая знак «чуть-чуть».

– Машаалла! Инти мумтаза, Ева16! Я не видел ещё ни одного европейца, который бы говорил на нашем языке. Браво! – похлопал он в ладоши.

– Правда, это почти всё, что я знаю по-арабски…

– О, за это ты можешь не волноваться! Как ты видишь, у нас международная компания и мы все говорим по-английски, так что не переживай из-за языка, если у тебя есть такие опасения. Да и у нас много приезжих иностранцев в стране, поэтому везде слышна английская речь, ты это сама скоро заметишь. Но я тебе вот что скажу: всегда очень приятно слышать, как иностранцы говорят по-арабски! Спасибо!

– Спасибо вам за поддержку, Иса! – поблагодарила я, почувствовав, что залилась краской от смущения.

– Пожалуйста, Ева, но давай на ты, не против? У нас здесь такой коллектив, сама знаешь, мы айтишники, все дела, можно не так официозно. Вот мой брат – это да, он сторонник всего официального, но это скучно, согласись?

– Да пожалуй, есть такое, – улыбнулась я.

– Тогда договор, Ева? – протянул он мне руку.

– Договор! – пожала я её.

– А, чуть не забыл! Ты сказала иншаалла, когда я говорил, что надеюсь, что всё сложится и мы долго поработаем, – вдруг он развернулся и остановился на месте.

– Да, а что? – удивилась я.

– Мы обычно используем иншаалла, когда не говорим прямо «нет», – засмеялся он.

– Правда? – сконфузилась я.

– А то!

– Ой…

– Всё в порядке. Иншаалла, хах! Хорошего дня!

– И тебе.

Я села за свой рабочий стол и оглядела кабинет, откинувшись на спинку в кресле. Белые стены, панорамные окна с прямым видом на даунтаун, часы на стене в конце комнаты, которые не тикали, а работали бесшумно, чтобы не раздражать людей. Рядом со мной на стене слева красовалась чёрная гирлянда с мотивационной цитатой «Здесь начинаются мечты». Мой белый стол, тумбочка ему в тон, в которой было всего два небольших пустых ящика. Мне даже показалось, что мебель была новой – на ней не было никаких следов эксплуатации.

После работы в метро я почувствовала себя сильно уставшей. Ноги будто бы ватные и связанные тяжёлыми цепями, с трудом добрели до квартиры. Голова гудела из-за катастрофической в этой жаре нехватки воздуха. И это несмотря на то, что повсюду были кондиционеры. Тогда даже пробежала мысль, что, возможно, я сильно переоценила свои физические возможности, переехав в пустыню, но я прогнала её прочь.

Глава 5

В те дни в свободное от работы время по вечерам я усаживалась за самоучитель по арабскому языку, который купила в местном книжном и принималась за учёбу. Я даже скачала себе приложение на телефон, чтобы можно было изучать язык ещё и таким образом. Правда, дело шло туго – арабский оказался невероятно сложным, но при этом очень красивым и поэтичным. Хоть для жизни в Джаннате мне он не требовался, я всё равно ступила на эту непростую тропу, чтобы лучше понимать местный менталитет.

Прошло пару месяцев с того момента, как я впервые переступила порог «Аль Газаль Технолоджис». Завершив обязательный период адаптации, я буквально набросилась на рабочие задачи. Как оказалось, я успела проголодаться по ним и теперь с энтузиазмом бралась за то, что месяцами висело в ожидании и никто из коллег не хотел брать, отложив это под предлогом «букра иншаалла», что в переводе дословно: «Бог даст завтра», но в силу местного менталитета понимать стоило как «никогда». Здесь же возникла первая проблема: я не понимала, почему коллеги себя ведут подобным образом, а руководство этого не видит.

В сутках было по-прежнему двадцать четыре часа, но по личным ощущениям будто бы больше. Люди в Джаннате никуда не торопились. Рабочий ритм был очень медленным, и в каких-то моментах я бы даже назвала работу отдела небрежной. Косяки всплывали отовсюду, дьявол скрывался в мелочах. Иногда я не понимала, на основании чего были проведены те или иные исследования и сделаны заключения. Отчёты в результате выглядели не просто сырыми, а сделанными скорее для того, кто ничего не соображал в них. Проекты один за одним оказывались убыточными и закрывались в минус. Вместо них появлялись новые, которые также буквально съедали бюджет, но выхлопа компания не получала. Что это, если не отмывание денег?

Поначалу я действительно думала, что компания – самая настоящая прачечная. В таком случае была бы хоть какая-то логика в происходящем. Вскоре я поняла, что это не так, ведь старые проекты, одни из первых, которые были запущены после открытия компании, оставались прибыльными, хоть они и не развивались, находясь на поддержке. Сокращений среди персонала также не проводилось, да и работало не полтора человека.

Согласно финансовой отчётности, которая раз в квартал становилась публичной, айти направление, т. е. мы, находилось в большом минусе. Да и отчёты были неполными, иногда математика не сходилась даже элементарно с тем, что они предоставляли нам. Тем временем до нас доходили слухи, что холдинг, в состав которой входила наша компания, собирался выходить на IPO17. Это ещё одна причина, по которой я отбросила мысли насчёт компании-прачечной.

IPO – важное событие в жизни любого бизнеса, который собирается выходить на публичные торги, а именно: на биржу. Не нужно быть каким-то специалистом в вопросах, связанных с этой процедурой, чтобы понимать, что всё шло не к успешному размещению акций на лондонской фондовой бирже, а к провалу. Одно дело быть просто убыточной компанией и где-то делать огрехи в бухгалтерии или в финансах, отсиживаясь в стране, где влиятельный родственник поможет решить проблемы и совсем другое захотеть выйти на одну из самых крупных бирж в мире. Там уже такое не сработало бы.

Финансовую дыру закрывали другими прибыльными направлениями бизнеса вроде строительного или нефтегазового. Да и государственные дотации, которыми в Джаннате щедро посыпали бизнесы коренных жителей, тоже стоит здесь упомянуть. Всё это хоть как-то оставляло компанию на плаву, однако, не могло длиться вечно, тем более при наличии амбиций.

– Да, я тоже думал об этом, – признался мне Мэтт во время обеденного перерыва. – На самом деле я это тоже заметил, как только пришёл ещё год назад, но просто привык и смирился. Я вообще удивлён, что мы до сих пор не закрылись, – продолжал он делиться, и, казалось, его было не остановить с откровениями.

Так, в лице Мэтта я нашла союзника, который разделял моё беспокойство о будущем. Нас отличала только одна вещь: я не могла смотреть на всё это и быть частью тонущего корабля, не предпринимая и шага, чтобы спасти ситуацию. Равнодушие всегда для меня было врагом благодетели.

– Ты хочешь, чтобы я донёс эту информацию до него? Хм, хорошо, я передам, – смущённо и одновременно сухо ответил Таниш, когда я поделилась с ним своими мыслями.

Я использовала момент с очередной найденной ошибкой в отчётах аналитики, которые тогда разбирала, чтобы рассказать ему о проблемах и, таким образом, подсветить их. Хоть он и пытался делать вид, что всё в порядке, но мне показалось, моё вмешательство не очень пришлось ему по душе, и я даже подумала, что Таниш как-то причастен к этому хаосу в документации.

Уверенности, что он поговорит с руководством о проблеме, даже, если это ставило IPO под удар, было у меня немного. Хоть с Исой у него, как, впрочем, и у всех в офисе общение шло хорошо, то в отношении Амира у меня складывалось ровно противоположное мнение.

Понаблюдав со стороны, я посчитала, что он побаивался Амира. Хотя с Танишем и было безмолвно солидарно большинство, но всё же генеральным директором был именно Амир, и окончательное решение оставалось за ним, а не за Исой. Это означало, что, так или иначе, всё равно пришлось бы разговаривать с ним.

Впечатление о Танише портилось не только из-за того, что он как руководитель позволил отделу работать спустя рукава, но и то, что для своей должности он оказался поразительно трусливым. Вежливая улыбка практически не сходила с его лица, а в редкие моменты, когда это было не так, он становился угрюмым и задумчивым. Люди вроде него, как правило, не хотят ни с кем портить отношения, а предпочитают быть хорошими для всех, прячась за этой маской до того момента, пока их не разоблачат. Главное – поглубже засунуть голову в песок. На часть моих замечаний он не реагировал, кроме как «круто, ты молодец, Ева», а иногда доставалось простое короткое «окей». Внутренне я напрягалась от понимания того, что он бездействовал там, где делать этого категорически не стоило.