Залесье

Пока Тэдгар не согнал с себя остатки дремоты, его коняга, верно, решила, будто она ответственнее наездника, и послушно шла след в след за лошадью сэра Даргула.

Но то ли мастеру наскучило молчаливое одиночество, то ли он решил взбодрить засыпающего помощника – старик развернулся и неожиданно спросил спутника:

– Скажи, парень, а почему ты решил стать некромантом?

Юноша вздрогнул и захлопал глазами – молодой маг никак не ожидал, что господин Мортимер захочет говорить с ним прямо сейчас.

– Ну, слушаю, – не отставал наставник.

Начинающий чародей постепенно пришел в себя, сладко зевнул и начал:

– Я потерял родителей рано, еще до войны. Но мне повезло: меня воспитывал дядя, сквайр Мандлез. Я жил в небольшом поместье в окружении пастбищ, лесов и пустошей. Самые счастливые и беззаботные годы. У дядюшки детей не было, и он во мне души не чаял. Но всему приходит конец. Когда началась война, сквайру было несладко. Ведь нужно снаряжать отряд в войско короля и самому откупаться от службы в армии. Угодья перестали приносить доход, а цены взлетели до небес. И вот однажды дядюшка пригласил меня к себе и сказал, что для моей безопасности мне нужно отправиться в приют святой Герхильды. Хоть я и был маленьким, но понимал: он просто хочет избавиться от лишнего рта. Выходит, любовь к чужим детям пропадает, как только пустеет кошелек. Так меня отдали на попечение монашек. Наступила голодная и жестокая пора. Меня били – как сестры, так и сверстники. Мы переезжали из города в город подальше от боевых действий. Наконец-то прибыли в Хендрик, где обосновались надолго. Но тальмарийцы пришли и туда. Их войско находилось совсем близко, и вот-вот должна была начаться осада. Городской совет велел нам срочно покинуть переделы Хендрика. Сестрам ничего не оставалось делать. Путь лежал на восток. Но на дорогах бесчинствовали банды тальмарийцев. Они грабили тех, кто пытался бежать. В лучшем случае забирали пожитки, но чаще еще и убивали всех поголовно.

Тэдгар тяжело вздохнул и немного помолчал. Видимо, рассказ заставил парня снова пережить те самые страшные дни, когда смерть буквально дышала в затылок. Мастер не торопил. Он всегда подозревал, что в судьбе жизнерадостного, веселого юноши имелось и черное время, жуткие события, которые он стремится вычеркнуть из памяти, но не может. Сэр Даргул прекрасно чувствовал людей и терпеть не мог недомолвок.

– Нам показали якобы безопасную дорогу. Но разве может хоть где-то быть спокойно в стране, охваченной войной? – продолжил молодой маг. В процессе повествования у него появилось чувство, будто он обязан изложить все-все наставнику, словно от этого горесть и боль от воспоминаний если не исчезнут, то хотя бы притупятся. – Нас посадили в телегу и повезли. Как сейчас помню: все молчат – и мы, и сестры, – лишь тихо похрапывают лошади, стучат копыта и скрипят колеса. И вдруг они. Тальмарийцы показались спереди и сзади. Воины обступили повозку и наставили на нас глефы, алебарды, копья, боевые косы. Мне даже показалось, будто на некоторых лезвиях видны следы засохшей крови. Монашки пытались вразумить нападавших, но те только смеялись. Внезапно из леса со всех сторон появились какие-то люди. Они шли, пошатываясь, иногда падали, а потом продолжали ползти. Я не сразу понял, что они мертвые: одежда пропитана кровью, глубокие раны, отрезанные руки, носы, уши, ноги, а у кого-то и голова. Это были жертвы тех самых нечестивцев, что теперь хотели перерезать нас.

Грабители опешили и развернулись в нерешительности. А ожившие трупы подходили ближе и ближе. Они не говорили, не кричали, не отдавали команд. Изуродованные тела двигались молча, со слепой мрачной решимостью. Тут один из громил размахнулся и ударил умертвие полэксом. Череп треснул, туловище рухнуло на землю. Остальные враги опомнились и начали рубить направо и налево. Трупов было больше, но все безоружные. Они могли лишь схватить своих убийц, повиснуть на них, сбить с ног или впиться зубами. Тальмарийцы побеждали, хоть и не без потерь. Вот-вот они разделаются с нежитью и примутся за нас. И вдруг в тридцати шагах на дороге появилась женщина, молодая, красивая, с длинными белыми волосами, в угольно-черной робе с высоким воротником. В руках леди сжимала посох с пылающим навершьем. Незнакомка выкрикнула заклинание – странного вида лиловое облако сконцентрировалось над нами, а оттуда прямо в грабителей полетели разряды тьмы. То есть я сейчас понял, что это – магия тьмы. А тогда мне все происходящее казалось каким-то чудом. Далее чародейка принялась обстреливать головорезов вспышками фиолетового цвета. Они со свистом летели по воздуху и с треском врезались в мишени. Несколько мужчин сообразили и ринулись на ту госпожу. Но она хватила посохом по земле – ударная волна сбила громил с ног.

Вскоре все тальмарийцы пали замертво, а незнакомка подошла к нам.

«Твои кони заколдованы, сестра. Сейчас я выведу их подальше, а то вид моих воинов привел бы их в бешенство».

Она взяла под уздцы лошадей. Те послушно повиновались, телега поехала прямо по трупам.

«Ты, богохульное создание! – прохрипела настоятельница. – И не думай, что я буду тебя благодарить, тварь! Ты и твои дружки должны гореть в праведном огне!»

«Я знала, такие святоши, как ты, не окажут доброго приема. – Дама в черном прервала аббатису насмешливо и нагло. – Конечно, лучше быть поруганной и растерзанной, чем спасенной некромантом? Да, дорогуша?»

Вместо ответа – только звериный взгляд исподлобья.

«Впрочем, я сделала это не для вас, а для детей, – вздохнула чародейка и обратилась к нам: – Как вам, ребятки? Ваши попечительницы более охотно согласились бы отдать вас разбойникам, которые бы выпотрошили вас, словно поросяток, чем испытать позор, горькую участь быть спасенными презренным порождением порока и нечестивости. Просто помните, дети, кто сегодня сберег ваши жизни. Надеюсь, когда вырастете, вы научитесь отличать настоящую помощь от религиозных догматов. А теперь прощайте».

Женщина-маг развернулась и пошла назад – скорее всего, поднимать свою армию. Ветер играл ее волосами, полы робы из тенешелка струились по земле, пропитанной кровью. Такой я запомнил нашу спасительницу.

Мы же молчали. Боялись даже рот открыть. Ведь сестры, которые пережили унижение на глазах воспитанников, могли жестоко отыграться на нас, как бывало и ранее. Но с тех пор я понял, что хочу быть таким же могущественным, как та женщина, столь же гордым и независимым. Я не желал более быть бессловесным ребенком, терпеть побои, сносить наказания, безропотно слушаться священников, соглашаться со всем подряд из их лицемерных проповедей. Я хотел научиться стоять за себя, обрести силу. Только сила дает независимость.

Войну мы пережили в безопасности. Монашки, надо отдать им должное, потеряли только двоих из нас. Оказалось, приют был не таким и бескорыстным. Однажды меня вызвали и повезли обратно на запад, в разоренные земли. Настоятельница как-то прознала (у клириков везде связи), что мой дядя пропал на войне. Через своих людей аббатиса продала его поместье. Теперь оно стоило в несколько раз дешевле, чем в мирное время. Из всей суммы вычли долги сквайра, а главное – мое содержание у сестер.

Мне досталась лишь горстка монет, но я знал, куда я ее потрачу. Моего наследства хватило, чтобы оплатить первый год в академии некромантии.

Рассказ о злоключениях детства наконец-то вывел Тэдгара из дремы. Мастер выслушал его внимательно, но в ответ ничего не сказал. Довольно долго наши герои искали своротку на Бьерджану. В проводники ни один из местных не вызвался. Все боялись проклятой деревни. План, нарисованный Тадделем, был неточным. По крайней мере, по нему выйти к искомому поселению не удалось. И только один из местных пастухов вывел к нужной дороге, велел ехать прямо, а сам поспешил удалиться. И хоть расстояние оказалось немногим более десяти миль, господа маги прибыли на место лишь после полудня.

Сначала появились заброшенные угодья, затем первые постройки показались из-за холма, а потом уже и невысокая церковь. Издалека все выглядело обычно. Признаки запустения стали видны много ближе. Лошадей привязали к стволу раскидистого дуба на поле: подальше положишь – поближе найдешь. Ни к чему животным находиться там, где они могут почувствовать присутствие нежити. Сэр Даргул подал юноше лопату и ящик с походной лабораторией.

Дома располагались тремя группами, между ними проходили две улицы под прямым углом. Жилище каждого крестьянина окружал невысокий дощатый забор, но достаточный, чтобы его не перепрыгнул вражеский конь. Во дворе, как правило, росло несколько плодовых деревьев. Зрелые яблоки до сих пор висели на ветвях. Их так никто и не собрал. Вдоль изгородей размещались амбары и сараи. Высокие черепичные крыши в основном стояли сохранными. Но кое-где имелись незаделанные дыры. Все двери были выбиты или распахнуты настежь, часть окон – тоже. Из темных проемов неприятно веяло сыростью. Дорожки уже начали зарастать сорняками.

В брошенной деревне царила зловещая тишина. На первый взгляд картина не предвещала ничего жуткого. Даже скупое осеннее солнце светило на редкость ярко, а пологие увалы с двух сторон защищали Бьерджану от холодных ветров. Но чем дальше, тем сильнее Тэдгар чувствовал напряжение. Он не раз оборачивался, и мастер заметил беспокойство помощника. Нет, никаких шагов сзади не доносилось, ни таинственных шорохов, ни скрипа половиц или стука копыт. Лишь слегка шелестели последние листья. Да и в воздухе не чувствовалось едких миазмов, и зеленое марево не истекало из оскверненной земли, как это бывает в иных историях. Но гнетущая тревога заставляла все чаще смотреть назад. Даже собственные шаги пугали. Воображение рисовало изощренные образы голодных чудовищ с синюшной кожей, спутанными волосами и острыми белыми клыками. «День, сейчас день, они не появляются днем, – говорил сам себе юноша. – Крестьяне проверили тут все и вампиров не нашли». Но если страх зародился в душе, никакие доводы разума не способны его побороть. Парень посмотрел на магистра. Тот шагал вперед уверенной походкой. Казалось, старого некроманта не волновали ни пустые дома, ни безлюдные сады, ни спелые яблоки. Нет, отставать нельзя. И молодой маг быстро нагнал сэра Даргула.

Наши герои добрались до перекрестка и свернули налево. Там, в конце короткой деревенской улицы, за невысокой изгородью из грубого песчаника стояла церковь. Штукатурка еще держалась, но местами уже успела отсыреть и отвалиться. Черепичная крыша также выглядела неплохо. Но колокол успели снять и увезти.

Однако двор пребывал в ужасном состоянии. Все могилы были разрыты. Некоторые надгробья покосились или вовсе рухнули. А между захоронениями высились кучи земли. Очевидно, те, кто приходил сюда бороться с вампирами, лишь слегка присыпали гробы и не потрудились привести обитель мертвых в исходный вид. Тэдгар вопросительно посмотрел на мастера.

– Подойдем-ка ближе, дружок, – уверенно произнес господин Мортимер и поманил помощника рукой.

Старый некромант без опаски прошел в проем между каменных столбов и остановился на середине дорожки, ведущей ко входу в храм со стороны трансепта. Для парня шагнуть в церковный двор стало настоящим испытанием, сродни переходу в потусторонний мир (хотя для магов такие путешествия через порталы более обыденны, чем для людей, чуждых тонких искусств). В груди защемило, а все шесть с лишним футов костлявого тела покрылись мурашками. Как же стыдно. Ну где это видано, чтобы некромант боялся кладбищ? Ведь нашему герою не раз приходилось посещать некрополи, лицезреть мятущихся духов и беспокойных покойников. Однако тогда было понятно, с чем предстоит столкнуться. Здесь же пугала неопределенность. Как знать, кто обитает в брошенной залесской деревушке?

Сэр Даргул показал рукой:

– Смотри.

У стены храма лежал целый набор садовых инструментов: несколько лопат, пара топоров, лом, коса.

Тэдгар вопросительно посмотрел на магистра.

– Должно быть, оставили те, кто устроил все это безобразие. Суеверные крестьяне решили не носить домой то, что соприкасалось со скверной. Вдруг упырь по запаху найдет? – ухмыльнулся Угрехват.

– Судя по масштабам разрушений, здесь далеко не все. Кто-то да осмелился унести добро домой, – улыбнулся парень.

– Что дороже? Заступ или сверхъестественный страх? – картинно развел руками опытный заклинатель. – Однако хватит болтать. К делу! Вон в той стороне захоронения самые свежие. Если наш друг Таддель прав и жертвы вампиров умерли последними в деревне, то они должны покоиться именно там, вместе с новоиспеченными кровососами, естественно ежели такие имеются.

Старик двинулся вперед вдоль стены церкви, по пути оглядывая надгробья. А помощник со всем скарбом поплелся за ним. Наконец-то мастер остановился.

– Вот, – сказал он и указал на неглубокую могилу, которую после осквернения или очищения, смотря с какой стороны посмотреть, слегка забросали землей. – Поставь ящик сюда, а сам откопай мне гроб.

Тэдгар положил посох, аккуратно снял ношу и бережно поставил походную лабораторию рядом с господином Мортимером. Он засучил рукава и расстегнул полы робы. Конечно, облачение мага – не самая удобная одежда для копания, и, не будь господина Мортимера, юноша с удовольствием скинул бы балахон и остался в дублете и шоссах. Но молодой чародей не знал, как отнесется к такой выходке наставник, а потому предпочел достойный вид удобству.

Меж тем Угрехват отошел, сел на ступени крыльца храма и с интересом наблюдал за потугами парня. Ученый бы разрешил бедолаге работать хоть нагишом, но старика забавляли поползновения ассистента, и он решил не вмешиваться.

Меж тем страх уменьшился, тревога отступила. Во-первых, уже столько времени ничего не происходило, а во‐вторых, уверенность и невозмутимость мастера не позволяли усомниться в безопасности предприятия.

Скоро лопата уперлась в крышку, и дешевый гроб из суковатых досок показался из-под слоя глинистой почвы.

– Щиток есть? – крикнул знаток темных искусств и подошел к краю могилы.

Я думаю, что все наши читатели так или иначе связаны с некромантией, но если вдруг сия рукопись попала кому-то, кто не сведущ в этом виде магии, то поясню. Щитком называется маска, закрывающая нос и рот. Она должна фильтровать воздух и защитить человека от зловония и тлетворных миазмов. В старину все действие сводилось к простой фильтрации через уголь, слои ткани и листья лекарственных растений. Но сейчас используются исключительно системы с чарами, которые вдобавок нейтрализуют и зловредные заклинания, если таковые наложены на покойного. А еще самые качественные из подобных изделий увеличивают силу навыков их обладателя. И потому некоторые носят их, даже когда не работают с трупным материалом.

– Нет. – Тэдгар виновато покосился на наставника и рукавом утер едкий пот со лба.

Сэр Даргул демонстративно вздохнул и усмехнулся. Он ведь так и знал. Молодежь никогда не заботится о технике безопасности. Понятно, из могилы крестьянина не поднимутся ядовитые испарения, но все же нельзя давать понять парню, что и знаменитый ученый иногда нарушает правила. Господин Мортимер запустил руку в мешок у пояса, извлек оттуда два многослойных платка и один подал юноше.

– Бери, он пропитан заряженным лубеолумом. Не бог весть какая защита, но о другой ты не позаботился.

Когда оба надели маски, Угрехват скомандовал:

– Открывай.

У молодого мужчины екнуло сердце. Страшно подумать, кто может выскочить из гроба. Хотя, с другой стороны, если бы там находилось нечто живое, то есть неживое, нет, лучше сказать, пребывающее в посмертном активном существовании, оно бы точно дало о себе знать.

Начинающий некромант подцепил угол крышки лопатой и резким движением отбросил ее в сторону. Сырое дерево глухо ударилось о глинистую землю. Сэр Даргул подошел ближе и наклонился. Тэдгар боязливо заглянул внутрь.

– Скелет хорошей сохранности, скорее мужчины лет сорока-шестидесяти. Голова отделена от туловища и положена между ног. Больше ничего сказать не могу, – резонно произнес мастер. – Видишь? – Он откинул остатки полуистлевшей одежды и указал на железный кол в грудной клетке.

Тот проник между двух ребер и переломил их, раздробил третье при выходе из тела, вонзился в доску дна и, вероятно, погрузился в грунт.

– Вижу, – согласился помощник. Юноша был несказанно рад уже тому, что мертвец не кинулся на них и не попытался никого убить.

– Ты заметил, мальчик мой, у него нет… – Магистр хитро подмигнул и выжидающе уставился на парня.

– Чего? – недоуменно буркнул молодой маг и тотчас сообразил. – У него нет… клыков. Нет клыков!

– Браво, браво, мой долговязый друг, – довольно улыбнулся Угрехват. – А поэтому…

– Он не вампир! – радостно закончил фразу ученик.

– Молодец, хвалю, – играючи, кивнул опытный заклинатель. – Зайчатки, зайчатки мыслительного процесса. А теперь поглядим, мог ли он быть жертвой вампира, – многозначительно добавил знаток темных искусств и направился к ящику с походной лабораторией.

Он извлек оттуда странного вида приспособление, которое отдаленно напоминало подзорную трубу. Бронзовый корпус сверкал, как золото, а линзы из чародейских кристаллов переливались разными цветами. Тут же имелось отделение для дополнительных стекол, а еще винты грубой и тонкой настройки.

– Это – преобразователь излучения Мэрдока, – гордо сказал сэр Даргул, – незаменимая штука для таких, как мы. То есть таких, как я, у тебя пока только зайчатки, – специально, но беззлобно уел юношу старик. – Показывает любые виды магии. Ну-ка, посмотрим. – Он приставил прибор к правому глазу и склонился над костями. – Ничего, кроме естественного фона. Попробуем объектив для базионов. – Угрехват сменил насадку. – Снова ничего. Теперь конвексиальные потоки Лембоо-Митча. Опять пусто. Последнее – поляризатор Сартрэма. – Ученый приставил большой красный кристалл, похожий на лупу. – И вновь – ничего особенного, только следы заклятий примитивных сельских амулетов. Он умер естественной смертью, или вампиры имеют в своем составе частицы, не видимые преобразователем Мэрдока. А сейчас, – торжествующе произнес естествоиспытатель, вставая, – ты поднимешь нам из него скелета-стража, а я посмотрю, каковы твои успехи в некромантии. Места тут неспокойные, телохранитель нам всегда пригодится.

– Конечно, сэр, – кивнул Тэдгар из Гуртсберри.

С одной стороны, задание не было сложным. Такие вещи студенты академии проделывали уже с первого года обучения, и наш герой тоже. Но с другой, после выпуска молодой маг поднимал нежить всего раза два, а потому юноша чувствовал себя словно на экзамене. Парень застегнул робу, привел в порядок рукава, отряхнулся, подобрал посох и шагнул к краю могилы. Он начал творить заклинание – сгустки зеленого света завихрились на левой ладони и на навершье. Чары наведены. Помощник Мортимера направил их на труп. Мерцающий поток низвергся в гроб и окутал каждую косточку. Призыватель медленно поднял руки вверх, концентрируя и выстраивая энергии, и скелет стал собираться сам собой. Череп с жалкими остатками волос переместился к шее и занял исходное положение. Позвоночник выпрямился, грудная клетка будто наполнилась воздухом, плечи присоединились к лопаткам, предплечья и кисти приняли прижизненные формы, бедра вместе с голенями подняли таз. Последними восстановились сочленения стоп. Бывший крестьянин встал, огляделся пустыми глазницами, поставил ногу на край и вышагнул из ямы. Сияние сразу же исчезло. Зато Тэдгар светился радостью: не оплошал.

– Теперь я вижу, ты действительно некромант, дружок, – похвалил сэр Даргул.

– Как назовем? – усмехнулся юноша.

– А их нужно обязательно называть? – удивился Угрехват.

– Когда я учился, профессор Метцен всегда давал поднятым смешные имена, – ответил молодой маг.

– Назови как хочешь. Он же твой.

– Пусть будет Бакстер.

– Отлично, дай Бакстеру топор из той кучи. – Наставник показал на оставленные борцами с упырями орудия.

Парень принес колун и вручил своему прислужнику.

– А теперь вели ему патрулировать вокруг церковного двора и нападать на каждого, кто приблизится сюда с дурными намереньями.

Начинающий чароплет отдал приказ – безмолвный скелет-страж развернулся и пошел по направлению к выходу с кладбища.

– Ну как, теперь чувствуешь себя увереннее? – спросил старый некромант.

– Ага, – с облегчением выдохнул Тэдгар.

– Тогда за работу, сынок.

Но соседнее захоронение было пустым. Мортимер присел на корточки, кисло уставился на сломанный гроб и крепко задумался. Юноша не знал, какая деталь привлекла внимание наставника, но не мешал последнему изучать трухлявые доски и червоточины в глине. Пока мастер занят, верный землекоп может отдохнуть.

– Я понял, – с досадой произнес знаток тайных искусств, вставая. – Какой же я дурак! Здесь мы не найдем нужного образца.

– Но почему, сэр?

– Мне даже смешно. Это было очевидно. Но если мне, чтобы дойти до такого пустяка, понадобилось несколько дней, твоих зайчаток и вовсе не хватит. Могила пуста именно потому, что там лежал вампир. Чуешь?

Парень отрицательно помотал головой и для пущего уважения к наставнику присел рядом. Должен же преданный помощник разделять участь нанимателя.

– Ведь и остальные могилы вампиров пусты. Не могут они вернуться обратно. Похоже, крестьяне, которые на кладбище все перевернули, до этой мысли тоже не дошли, раз приперлись сюда с лопатами и колами. Сам посуди. Превращается покойник в вампира и начинает выбираться на свободу. Ломает крышку гроба, разгребает землю. Дышать ему не нужно, а потому рано или поздно прорваться все равно удается. А дальше? Глупо, глупо, мой лохматый друг, возвращаться назад. Если выкапываться и закапываться, вот ночь и пройдет. Призраки – вот кто возвращается к телу. И прочая бестелесная нежить. Им земля – не преграда. А тут мертвец во плоти. Не сможет он так просто попадать туда и обратно, да и незачем: тело-то всегда с ним. Да и как могила выглядеть будет? Каждый раз перекопанная? Тогда сразу очевидно, кому в грудь кол вбивать. По-моему, в свою последнюю обитель могут вернуться только те, кто лежит в склепе или в саркофаге в крипте. Откроет дверь или пододвинет плиту – и обратно. А когда на твоем пути гора земли… Сам понимаешь, нужно другое пристанище.

– А может быть, они как-то могут проходить сквозь землю или раздвигать ее.

– Ох и насмешил. Да тут магией попахивает. Магия – это не чудо, а вещь обыденная. А потому бывает только реальная магия, а нереальная – не бывает.

– И куда они направляются?

– А я почем знаю? – развел руками магистр. – Какая угодно щель – пещера, подвал. Или лес – глухая чаща, – заброшенный дом, стог сена – да любое темное место.

– Тогда мы можем уходить?

– Ну уж нет. Если я не смогу найти образец вампира, то, возможно, нам удастся заиметь пробу ткани жертвы упыря. Трофей, конечно, не столь желанный, однако достойный анализа. Кстати, нам не помешает соответствующий раздел в отчете. Так ведь даже занятнее: все самое интересное на десерт.

Пришлось снова поработать лопатой. Новое захоронение. Женщина от семнадцати до тридцати пяти лет. Голова отсечена и положена между ногами. Грудь пробита железным колом.

Угрехват опять достал преобразователь излучения Мэрдока.

– Есть! – сказал он с еле скрываемой радостью. – В спектре базионов имеется слабое очаговое свечение центрального типа. И оно никак не может соответствовать естественному полю. Посмотри-ка сам.

Старый некромант передал трубку юноше, и тот приставил окуляр к глазу. Он увидел картинку в черно-зеленой гамме, напоминавшей малахит. Земля была темной, лишь корни и трава слегка светились на фоне угольной массы. Кости казались прозрачными или полыми, стеклянными. А в нескольких ребрах и позвонках слабо сияли синие пятна неправильной формы. Молодой маг перевел взгляд на другие могилы, затем на церковь – ничего подобного.

– Видишь? – нетерпеливо спросил сэр Даргул.

– Да, – ответил Тэдгар.

– Ладно, верни мне, а то сломаешь игрушку, – велел он и забрал прибор. – Дай мне мешочек и пинцет.

Старый некромант опустился на колени и аккуратно взял несколько образцов из тех мест, где искомых очагов было больше всего.

– Видишь, парень, магическая субстанция находится внутри кости. Что это значит?

– Что она попала в ткани, возможно, при жизни с кровью.

– Именно. Если бы свечение носило периферический характер, можно было бы подумать, будто скелет обработали чем-то снаружи. Но налицо проникновение иного рода. У меня есть идея на сей счет. Но… – Исследователь задумался. – Я расскажу тебе потом. А пока рано говорить об открытии. Ну-ка, мой потный друг, бери лопату и идем дальше.

Работа успокаивала. Когда ты занят, да еще и наставник сзади все время погоняет, трудно сосредоточиться на тревоге. К тому же рассуждения сэра Даргула о пустых могилах вампиров казались убедительными.

День меж тем клонился к вечеру. На небо набежали тучи. Погода на глазах делалась пасмурнее. Впрочем, в Бьерджане, защищенной с нескольких сторон увалами, ветра не было, и на деревенском кладбище царили тишина и умиротворение. Даже листья почти не шелестели, а пение птиц не слышалось с самого утра. Лишь иногда издалека доносился стук шагов Бакстера. Тот нарезал круги вдоль невысокой ограды старого погоста.