Залесье

– Тогда придется импровизировать, – развел руками наставник.

Спустя некоторое время путники пересекли Малую площадь и прошли через арку в башне Ратуши.

– А вы не думаете, мастер, что здесь что-то не так? – не унимался помощник.

– В каком смысле? – хмыкнул Мортимер.

– Да как-то все странно быстро и удачно вышло, будто нарочно все кто-то разыграл. Этот незнакомец вчера в таверне. Зачем он к нам подошел? Почему начал излагать сведенья, как мы того хотели? Для чего рассказал об авторе и даже дал адрес? Разве так бывает на самом деле? Обычно кругами ходишь вокруг да около, а никто тебе ничего вразумительного объяснить не может.

– А-а-а, – одобрительно протянул сэр Даргул. – Налицо зайчатки мыслительного процесса.

Нет, дорогой читатель, я не ошибся. Не «зачатки», а именно «зайчатки». Почему-то старику показалось, что так будет забавнее. Причем магистр подумал: «А парень не дурак. Из него отличный маг выйдет. Характер ровный, покладистый, сам рослый, выносливый, любознательный, сметливый. Правда, смешной немного, но это пройдет. Никогда не нужно торопиться взрослеть. Только бы не запил да с девками не связался».

Действительно, мысль о неестественности, наигранности событий прошлой ночи не давала покоя мастеру. Сегодня утром, когда он только разбудил Тэдгара, решил оставить долговязого друга одного одеваться и умываться, а сам спустился вниз заказать завтрак.

– Эй, трактирщик, – подозвал Угрехват хозяина заведения.

– К вашим услугам, сударь, – откликнулся тот.

– А скажи-ка мне, любезный, что за человек вчера вечером сидел вот за тем столиком, а потом подсел к нам.

– Извините, не помню, – бодро ответил мужчина, но не смог скрыть лукавой улыбки.

– Да полно вам, помните же, как его не запомнить-то? Приметный он. Кто такой был, а?

– А мне почем знать? – всполошился собеседник. – Мы у посетителей ничего не выпытываем, никого не расспрашиваем. Платит – и хорошо. А этого вообще первый раз увидел. Не было никогда его тут.

– Врешь? – почти утвердительно спросил некромант и по-волчьи посмотрел прямо в глаза кабатчику.

– Вру, – тряхнул головой тот и потупил взгляд.

– Ладно, тысяча йейлов, ступай, и так все понятно, – проворчал старик.

Голос Тэдгара прервал тревожные раздумья мастера:

– Послушайте, сэр, по-моему, мы идем прямиком в ловушку.

– Да?

– Нас ведь могут и убить. Или арестуют и будут пытать.

– Почему же они тогда не сделали этого вчера в таверне?

– Там народу много, им свидетели ни к чему.

– Глупый-глупый мальчик. Убийство в пивной как раз таки и выглядит естественно. Наш покойный король, если кого-то хотел укокошить, всегда обставлял дело как пьяную драку.

– Тогда чего им от нас надо? – недоумевал парень.

– Им – это кому?

Юноша задумался и, не найдя ответа, улыбнулся.

– То-то же. Не знаешь? – Помощник покачал головой. – И я не знаю, сынок. Но у нас нет выхода. Вчера нам показали самый короткий путь к цели, и провалиться мне к кобольдам, если я им не воспользуюсь. А ты не робей, – приободрил подопечного исследователь. – Держи стрелу тьмы наготове.

В тот же миг часы начали бить. Все по очереди. Будто бы их специально так настроили. Сначала куранты кафедрального собора, затем ближе – церкви, а потом уже и ратуши, а далее удары колокола донеслись откуда-то сзади. Тем временем наши герои успели миновать Большую площадь, прошли через очередную арку и углубились в улицы Верхнего города.

Наконец-то. Маги стояли у небольшого двухэтажного дома с двумя мансардными окнами-глазами напротив башни Плотников. Судя по описанию, именно здесь должен жить господин автор «Философии вампиризма». Сэр Даргул пригладил усы и громко постучал навершьем посоха в зеленую дверку. Раз, два, три. На пятом ударе внутри раздался шорох.

А на шестом, когда на новехонькой краске образовалась изрядная вмятина, послышался слабый хриплый голос:

– Ради святого Найдхарта, прекратите! У меня не заперто. Открывайте дверь и заходите.

Угрехват торжествующе посмотрел на Тэдгара. Огонь искателя приключений горел в его глазах, как будто чароплеты собирались спуститься в гробницу семи демонов, а не войти в жилище странноватого залесского писателя.

Темно. Длинный мрачный коридор. Внезапно пронзительно скрипнула половица. Только в самом конце из широкого проема лился тусклый свет.

И оттуда донеслось:

– Помогите!

Старик пихнул парня в спину – дескать, давай, действуй, помощничек, – и тот, отважно прикрывая учителя, в три прыжка добежал до комнаты и ворвался внутрь, а следом за ним подоспел и мастер. В просторном чертоге – с белыми стенами, камином, несколькими книжными шкафами и приземистым письменным столом – в кресле напротив очага сидел грузный человек с черной окладистой бородой и взъерошенными длинными волосами. Поза и гримаса на лице его выражали воплощенное страдание. Несколько котт были надеты одна на другую очень неаккуратно, они торчали друг из-под друга в области подола, ворота и рукавов. Поверх всего красовался расстегнутый широкий упелянд без пояса до пят с меховой подбивкой, боковыми разрезами и огромными треугольными рукавами. Немудрено, что незнакомцу было трудно дышать под этим нагромождением. А лишний вес и без того усугублял непростое положение.

– Умоляю, подбросьте еще дров, я замерзаю, – прошептал он и картинно закатил глаза.

– А почему вы не можете сделать это? – недовольно спросил сэр Даргул. Он терпеть не мог тех, кто притворяется умирающими из-за малейшей хворобы. Ведь старик даже в лихорадке никогда не откладывал дел и не изменял своим привычкам.

– У меня жар, мне нельзя вставать, – жалобно протянул осиплым голосом хозяин и, словно актеришка, которому уготовано погибнуть на сцене, уронил голову на грудь. – А моя служанка Юттхен, видимо, снова заскочила к подруге и никак не возвращается.

– Тэдгар! – выразительно произнес мастер.

Юноша встрепенулся, быстро нашел подставку для дров, кое-как раздул угли в очаге и кинул полешко.

Меж тем пожилой чародей продолжал беседу, которая все более походила на допрос:

– Это вы Таддель Толкователь?

– Да, я, – промычал толстяк в опушку воротника.

– Прекрасно, – вскинул руки исследователь, обогнул кресло сзади, встал с другой стороны и продолжил: – Мы – ученые из Гарнации. Меня зовут сэр Даргул Мортимер. А это Тэдгар из Гуртсберри, мой помощник. Мы пришли к вам как к авторитетному знатоку вампиров. Мы знаем, вы издали замечательную книгу, но в силу известных причин ее теперь купить невозможно. А потому мы хотели бы получить некоторые сведенья непосредственно от вас, сударь. И, конечно же, мы можем заплатить за столь ценные знания. – Некромант говорил так, будто оглашал королевский эдикт или смертный приговор. Старик делал акцент на каждом слове, а эффектные паузы поддерживали впечатление весомости речи.

– Нет, сейчас я ничем не могу помочь, я болен, – трагично полупрошептал автор и в подтверждение натужно кашлянул.

– Простите, милостивый государь, – жестко сказал Угрехват. – Мы проделали долгий и опасный путь, дабы встретиться с вами, и мы никуда, никуда отсюда не уйдем. – В голосе магистра чувствовался металл. Он перехватил посох в левую руку, сделал два шага вперед и оперся правым локтем о пыльную каминную полку.

– Тогда дайте мне лекарства, – прохрипел Таддель, как можно громче шмыгнул носом и запрокинул голову на спинку кресла.

– Ну какое еще лекарство, тысяча йейлов? – Сэр Даргул недовольно сжал кулак и отпрянул от очага.

– Мои лекарства… они на столе, – простонал бедолага. – Приготовьте мне отвар корней ивы, и я приду в себя. А то Юттхен ничего и не сделала, мерзавка.

– Уже лучше. – Старик хлопнул в ладоши. – Тэдгар, видишь, наш друг немного не в себе. Ты же умеешь делать отвар корней ивы? Смотри, погуще. Нам нужен эффект, а не иллюзия лечения.

Парень бросился к столу. Здесь находилась небольшая лаборатория. Очевидно, хозяин был не чужд алхимии. Искомый порошок нашелся без труда. Юноша отмерил его на глазок, насыпал в колбу, добавил воды, зажег жаровню от пламени в камине и начал помешивать содержимое склянки в разные стороны.

Меж тем в комнате действительно потеплело. Больной стал смахивать пот со лба и полностью раскрыл полы упелянда. Воздух регулярно оглашался разного рода всхлипами и надрывным кашлем. Господин Мортимер отыскал стул, сел у окна и нетерпеливо сложил руки на груди.

Наконец чудесное средство было приготовлено, процежено, охлаждено и перелито в тяжелую грязную кружку, и сэр Даргул, словно эльфийский фиал с соком священного древа, преподнес отвар страдальцу.

Далее пришлось подождать, пока средство подействует. Все это время больной старательно изображал дрожь, стонал и всхлипывал, пытался сморкаться, пыхтел, кряхтел, утирал нос рукавом – в общем, изображал различные симптомы заболевания.

У опытного чародея уже не хватало никаких сил усидеть на месте. Он направился к столу и принялся нервно перебирать флакончики и пробирки.

– Может быть, вам добавить пару капель дрёмоцвета? – осведомился мастер, скрыв ироничную улыбку.

– Нет, спасибо. Скоро пройдет, – пролепетал Таддель.

Некромант повернулся и продолжил бренчать стекляшками.

– Ух ты! – вырвалось у него. – Смотри-ка! – Он передал один пузырек Тэдгару.

Парень взял бутылек в руки и посмотрел на этикетку: «Порошок клубней ятрышника мужского». Юноша еле сдержался, чтобы не прыснуть от хохота.

Сэр Даргул хитро ухмыльнулся в усы.

И вдруг чудесное исцеление произошло. Бородач заворочался в кресле, скинул рукава упелянда, отодвинулся от камина и выпрямился.

Еще раз смахнул пот со лба и произнес:

– Эх, кажется, отпустило. Благодарю вас. Вы, можно сказать, меня спасли. Ах эта никчемная девка Юттхен, чтоб ей пусто было, наверняка опять ускакала к своему хахалю. – Даже голос страдальца изменился и сделался более живым. – Она всегда так. Как встретит его, пропадает полдня. Пора уволить негодяйку. Найму женщину старую, а не вертихвостку…

Угрехват решил прервать тираду и сосредоточиться на сути вопроса:

– Мы всегда рады помочь доброму человеку. Но, простите великодушно, потеряно слишком много времени. Не могли бы мы теперь перейти к предмету наших изысканий?

– Ах, да-да, конечно. Малый, дай-ка мне промочить горло, – обратился он к Тэдгару и указал на бутылку с мутноватым содержимым янтарного цвета на краю стола.

Мастер кивнул, и парень выполнил просьбу хозяина. Тот резким движением откупорил пробку – по комнате разнесся неприятный запах крепкой настойки, – сделал глоток и поставил пойло у ножки кресла.

– Прежде чем мы начнем, я хотел бы понять, что вам уже известно, – деловито сказал Таддель Толкователь.

Сэр Даргул опустился на стул, пододвинулся ближе и во всех деталях пересказал содержание ночного разговора.

Хозяин понимающе кивал и поддакивал.

– Верно говорите, – согласился он, когда господин Мортимер закончил. – Света они боятся, но погибают не сразу, требуется несколько часов. Помню, когда мы вели расследование, его преосвященству удалось поймать нескольких тварей, правда очень низкого порядка. Почти животные. Вот их и выставили в полдень в цепях перед замком. Ох и мучительная смерть, скажу я вам. – Помолчал и добавил: – Если это можно именовать смертью. Что еще сказать? Ах да. Чеснок их убить не может, но он для них отвратителен. Однако есть рассказы, будто кровососы могли пройти через дверь, завешанную чесноком, и даже задеть его рукой. Святая вода – тут данные противоречивые. Одни говорят, что может убить, другие, наоборот, не видят в ней никакой пользы. Архиепископ решил, что все зависит от способа освящения. Чем сильнее реликвия, чем действенней ритуал, тем менее устойчивы к ней упыри.

– А от умертвия ничего не зависит? – поинтересовался сэр Даргул.

– Именно, именно! – воскликнул Таддель, подался всем телом вперед, вцепился толстыми пальцами в подлокотники и подвинулся ближе к собеседнику. – Его высокопреосвященство, как служитель культа, больше уделял внимание проявлениям божественного духа. А я всегда настаивал на том, что сопротивляемость к свету, будь то солнечный или священный, также передается от создателя к обращенному и деградирует от порядка к порядку. Но вы же знаете клириков, сударь, они не могут признать, что против их молитв может что-то устоять. Любые неудачи списывают на малую крепость веры и, как следствие, недостаток божественной благодати. Вот, например, как рассказывали. К северу отсюда, в Венедах, напали кровососы на деревню в горах. Вышибли ворота и по улицам разбежались. Жители по домам попрятались, двери и ставни позакрывали. В деревне той священник служил. Решил нежить разогнать. Залез в чан со святой водой – сутана-то ею и пропиталась. Вооружился аспергиллом с кропильницей и вышел на площадь. Кричит: «Все сюда, нечестивцы, ко мне, богохульные создания!» Твари на зов сбежались. Стоят, клыки скалят. А священник давай кропить в разные стороны. Мертвецы кричать и визжать начали, некоторые наземь пали, за свои морды синюшные ухватились, иные опрометью прочь помчались. И тут выходит один. Походка уверенная, осанка правильная, одежда хорошо сидит. Святой отец на него раз брызнул – тот только поморщился, два брызнул – тот утерся и сплюнул, а все вперед идет, лыбится и зубья острые кажет. Пастор тогда в церковь обратно убежал. А душегубец – туда. Еле от него удалось разрядами испепеляющего света отбиться. Но ушел враг рода человеческого, да проглоти его вирм. Как видите, божья обитель им не препятствие, если порядок довольно высок.

– А что вы полагаете про другие народные суеверия? – спросил старший некромант, когда толстяк замолчал.

– По мне, все это чепуха, – отмахнулся Таддель. – Никаких крупинок они не считают. Входят в дома без всякого приглашения. Когда находят их днем в убежищах, не лежат и не ждут своей участи, всегда просыпаются и стараются отбиться или убежать. Я вам так скажу, господа. Если кто вскроет могилу и мертвец даже не пошевелится, когда ему отрубают голову или вонзают в сердце кол, значит, простой покойник это, а никакой не вампир. В зверей, кажется, превращаться могут, но только существа высших порядков.

– А правда ли, что каждый новый вампир теряет человеческие качества относительно того, кто его создал, причем его жажда усиливается и появляются черты диких зверей? – поинтересовался сэр Даргул.

– Все верно. Новообращенный вампир всегда слабее своего создателя в плане темных искусств и глупее, а их физическая сила постепенно увеличивается. Подумать только, всего пара фраз. – Толстяк откинулся в кресле. – Но за ними стоит несколько месяцев работы. Вы не представляете, сколько свидетельств пришлось собрать архиепископу Миклошу и его помощникам. Как по одним косвенным уликам пытались установить, кто кого укусил. Предположение появилось в самом начале наших изысканий. Но доказать его стоило наибольших трудов. А сейчас отдельные находки говорят о том, что некоторые вампиры ищут способы нивелировать эффект деградации и даже увеличить могущество обращенных. Пока неясно, удалось ли им это или нет.

– Как мне показалось, обращенный имеет некую связь с создателем, – внезапно подал голос Тэдгар.

От неожиданности оба – и старый некромант, и бородач – повернулись и удивленно воззрились на парня.

Тот от смущения отступил назад.

– Я просто подумал, если более – если так можно выразиться – высокопоставленные вампиры иногда ходят в сопровождении примитивных особей и те им подчиняются, то, возможно, последние и являются порождениями первого.

– Браво! – воскликнул хозяин. – А ваш помощник далеко пойдет.

– Еще бы, – ухмыльнулся Мортимер. – Я выбирал его среди нескольких десятков претендентов.

Теперь юноша ошарашенно поглядел на мастера.

Тот улыбнулся в кулак и добавил на гарнацийском:

– Снова зайчатки разумной деятельности.

Меж тем Таддель повел рассказ дальше:

– Мы обнаружили связь между создателем и обращенным. Но она сильнее выражена у кровососов низших рангов и доходит до подчинения. Вполне возможно, что подобное имеется и у развитых вампиров, но там это менее очевидно. А упыри четвертого-пятого порядков проявляют буквально собачью преданность.

– А откуда они вообще взялись, вампиры-то? Раньше о них ведь никто не слышал, – продолжил разговор сэр Даргул.

– О, вот где самое интересное, – ответил бородач. – Нам удалось кое-что выяснить. Но его высокопреосвященство хоть и включил данные в отчет, но пометил их как недоказанные. Началось все после убийства господаря Ульпии Валуда. До того ни о каких вампирах в Залесье не знали. Воевода этот поссорился с купцами из Кронбурга – снял с них большинство привилегий, ограничил торговлю с богомерзкой Отманией. Те, конечно, решили убрать неугодного правителя. Готовили заговоры и покушения, но все неудачно. Были у Валуда везде свои глаза и уши, а еще служили ему лучшие телохранители – настоящие убийцы. Каждый стоил целого отряда. А кроме того, была у господаря реликвия святая. Подарил ее настоятель монастыря, который сам Валуд и основал. День и ночь множество монахов молились и насыщали ее божьей благодатью. Должен был ковчежец своего хозяина защитить. Про все знали злокозненные купцы, чтоб им пусто было. Наняли они некоего чародея крови. Тот-де мог кровь заклинать. Послали к нему наемников. Провел колдун какие-то обряды, от того стали наемники сильнее сильного. А ежели кровь врага выпьют, сила того им перейдет.

А господарь в ту пору в Залесье отряды на борьбу с отманцами собирал. Подстерегли его наемники, когда с ним охраны меньше всего было, да напали. Людей его порубили, один он остался. Вот и Валуд пал бездыханным. А убийцы кровь его в чару собрали и водой развели. Хоть по глоточку, но каждому досталось. Тогда обрели они силу, и ум, и могущество господаря, а слыл он величайшим воителем, мудрецом и провидцем, а возможно, и чародеем. И тут – вспышка. Да такая, что всех вокруг ослепила, а видели ее даже в Кронбурге. Говорят, будто реликвия воеводы сработала. И еще сказывали, словно из нее не только свет, но и тьма потоками низвергалась. Тело правителя Ульпии тогда исчезло, а наемники мертвыми пали. Но ночью поднялись они и стали вампирами. Их сейчас первородными называют. Около трех десятков их было.

Тогда повадились они по ночам на города и деревни нападать. Всех подряд кусали. А тех, кто кровососом сделался, в свое войско забирали. Армия их росла, однако согласья меж ними не было. Первородные за первенство боролись, козни друг против друга плели. Хоть мертвые, а грызлись словно живые. Тогда уже от них сбегать начали. А как однажды несколько бояр объединились, да разбили их полчище, тогда и вовсе распалась богохульная рать. С тех пор крупных наступлений не было. Настало время одиночек и небольших стай. Действовать начали тайно: путников подстерегать или к спящим подбираться. – Таддель закончил, кашлянул и откинулся обратно на спинку кресла, а Тэдгар поспешил вложить ему в руку бутылку.

– Ясно. Выходит, вампиры появились из-за сочетания магии того заклинателя крови и действия священной реликвии. А кем был колдун? Ничего не известно о его чарах? – спросил сэр Даргул.

– Нет, имени его я не знаю. И в магии не разбираюсь. По слухам, исчез он быстро после убийства господаря и уже не появлялся нигде.

– А про реликвию есть какие-то подробности?

– Боюсь, что нет, сударь, – вздохнул бородач. – Ее Валуд всегда на груди носил на золотой цепочке. Мало кто ее видел. О ней только монахи и знают. Да и пропала она.

Угрехват и не надеялся на иной ответ, спросил в основном для порядка. Говорили еще долго. Обсуждали разные подробности поведения упырей и способы борьбы с ними. Но всю беседу я передавать не буду, иначе глава раздуется, как живот у аббата Окшама. Нет, я не намекаю на чревоугодие в хранительных стенах. Ведь вино, мясо, фрукты и хлеба, что ежедневно телегами везут в монастырь, отправляются на помощь бедным и сирым. А святые братья исключительно божьей благодатью и живут. Думаю, от столь длительного повествования и без того у дорогого читателя уже начинает щемить в висках и урчать в желудке, как у вечно голодного Тэдгара после того разговора. А посему в завершение привожу лишь один пассаж.

– А можно где-нибудь неподалеку найти свидетельства борьбы с вампирами? И лучше посвежее, – поинтересовался сэр Даргул. – Хотелось бы съездить туда, поискать следы чар.

– Да, есть подходящее местечко. И десятка миль не будет, – поспешил обрадовать Таддель. – Деревня Бьерджана. Два года назад появился там упырь. Начал местных кусать. Действовал исподволь, убивать не торопился. Просто несколько девушек одна за другой занемогли. Чахнут и чахнут день ото дня. Как в дома их проникал – неизвестно, где днем хоронился – тоже. И умерли бедняжки, тихо, будто от болезни какой. К весне другие люди хворать начали. А потом три парня в лесу пропали. Не нашли их. А как снег стаял, поползли слухи, будто мертвые по лесу да по погосту бродят. Тут и впрямь кусать начали. Свирепые больно пошли. К лету более десятка человек извели душегубы. Почитай четверть деревни. Стали крестьяне Бьерджаны совет держать и решили место гиблое покинуть. Вот и опустела деревня – кажется, никого не осталось. Как про то воевода прознал, отправил туда отряд. Много бывших жителей добровольцами вызвались. Вооружились заступами, колами осиновыми, оружием разным, святого отца взяли. На кладбище сперва явились. Все могилы перекопали, каждому покойнику грудь пронзили. Священник святой водой останки окропил. Кое-где тел не было, а кое-где – нетленные лежали. По крайней мере, так рассказывали. Дома обыскали и подвалы. Не нашли никого. Более в Бьерджану никто не хаживал, а купцы ее за много миль объезжают – боятся. Вот вам последнее свидетельство, да еще и отсюда недалеко. Это я узнал уже, когда расследование его высокопреосвященства закончилось.

Когда наши герои покинули обитель господина Тадделя, на улице смеркалось. За день весь снег успел стаять, а вечер обещал быть теплее вчерашнего.

Шли молча, лишь когда башня Ратуши показалась из-за здания церкви, любознательный Тэдгар решил прервать молчание:

– Что скажете, сэр? – Парень выбрал вопрос, ответ на который мог быть совершенно любым.

– А как ты думаешь?

– Разве я могу предугадать ход мыслей столь выдающегося исследователя? – снова польстил наставнику юноша.

– Тогда шагай быстрее, слизень ты камнегорский. Нам надо успеть до закрытия лавок.

– Хотите что-то купить сэр? – осведомился молодой некромант.

– Да, – хитро подмигнул Угрехват. – Лопату.

Глава IV,

в которой рассказывается, зачем человеку скелет

Тэдгар клевал носом. Говорят, всадники великих степей могли спать прямо в седле и сутками скакать по бескрайним просторам. Но юноша помнил досадное падение в горном лесу и теперь не хотел оплошать перед мастером. Как обычно, волосы вихрастые, на щеках – трехдневная щетина. Пока сэр Даргул его за невнимание к внешности не ругал, а значит, можно было расслабиться. Впрочем, молодым парням (а помощник Мортимера относил себя именно к их числу) некая небрежность только к лицу, хотя иным и величайший цирюльник не поможет. Да и как причесываться и наводить лоск, когда тебя подняли еще до рассвета, сонного заставили умываться, есть, залезть на конягу и отправиться невесть куда, а еще пообещали, что заставят копать, вот и лопата куплена. Если помните, прежде я сообщал, некроманты – существа в основном ночные. Конечно, Угрехват, будучи пожилым, мало нуждался в отдыхе, зато начинающий маг любил проваляться в постели, когда иной хлебороб уже обедал после доброй половины трудового дня.

Хоть Тэдгар был немного не в том состоянии, чтобы смотреть по сторонам, нам ничего не мешает насладиться чудесными видами Залесья. Справа расстилалась ярко освещенная солнцем равнина. Бескрайние поля пожухлой низкой травы золотились в утренних лучах. Далее вставали чередой седые холмы с пологими склонами и голыми вершинами. Гулять по ним – конечно, при свете дня, – должно быть, одно наслаждение. То тут, то там виднелись отдельные деревья. Не имея соперников, они не вытягивались в высоту, а, наоборот, раскидывали по сторонам длинные могучие ветви. Наверное, летом хорошо после полуденного зноя забраться под развесистую крону, присесть у корней и, откинувшись на толстый шершавый ствол, подремать в блаженной обители тени и прохлады. Но сейчас половина листьев уже успела облететь, а остальные пестрели яркими оттенками желтого и оранжевого на фоне сырой черной коры.

Местность по левую руку еще находилась в тени гор. Недалеко от дороги паслись мохнатые овечки. Старая собака насторожилась при виде чужаков и приняла стойку, а пастух в бесформенной шляпе закутался в накидку из грубой шерсти и с любопытством осмотрел всадников. К западу равнина постепенно поднималась. Кое-где на фоне мерзлой травы серели скальные выходы и каменистые осыпи. У подножья между двумя отрогами показалась живописная деревушка. Несколько десятков маленьких домиков теснились по склонам. Чуть к северу возвышался тонкий шпиль аккуратной церкви – уменьшенной копии собора в Хэрмебурге, только без часов и величественных арок. А за ней простиралось тихое сельское кладбище с замшелыми позеленевшими от времени надгробьями, часть из которых утопала в упругих гирляндах ползучего плюща. Еще дальше – Венеды, поросшие еловыми лесами, вздымались к небесам и заслоняли горизонт. Там, у вершин, уже наступила зима и деревья дремали в серебристом уборе из инея и снега.