Залесье

Старик улыбнулся. Ему нравилось осознавать, что благодаря ему юноша не пропал, не бросил занятия наукой, не направил свое искусство на разбой и прочие преступления и в какой-то степени получил возможность выжить. Сам господин Мортимер тоже когда-то был худеньким бледным мальчишкой с такими же острыми коленками и локтями, у которого постоянно болело под ложечкой, будто одна стенка пустого желудка прилипла к другой. Осторожность не позволяла магистру считать подопечного преуспевающим или подающим надежды, но искатель приключений подумывал о том, куда пристроить парня, когда экспедиция в Залесье подойдет к концу, и склонялся к мысли сделать его постоянным участником своих путешествий.

Наверх поднимались с потяжелевшими животами, в хорошем настроении. Тем более очередное открытие должно было случиться уже по приходе в комнату. Мастер отпер дверь, сделал пару шагов и неожиданно для себя остановился. Что-то не так. Но…

Тревожные раздумья прервал голос помощника:

– По-моему, здесь кто-то был.

– Был? – переспросил ученый.

– Да, именно. Кто-то чужой.

– Почему ты так решил?

– Ваши записи, сэр, они… они выглядят так, как будто в них кто-то копался. Вроде бы бумаги лежали немного по-другому. Да и стул сдвинут.

– Я проверю лабораторию, а ты посмотри другие ценные вещи.

– Да, сэр.

Но ничего не пропало. Угрехват до конца и не понял, приходил ли кто-то сюда во время обеда или нет.

Меж тем Тэдгар вопросительно глядел на магистра.

– Нет, мальчик мой, мы не будем поднимать панику. Сам посуди. Вещи на месте. Наши ничем не обоснованные треволнения покажутся всем смехотворными. Кого мы в чем обвиним? Ну, лежат наши отчеты не так, как раньше. Да кто знает, как мы их оставили? Если кто и приходил сюда, у него, конечно же, ключ имелся, а значит, он связан с хозяином таверны. Если поднимем бузу, те, кто за нами следят, станут осторожнее. Но, если мы сделаем вид, будто ничего не случилось, наши недруги, ежели они таковыми и являются, могут начать действовать грубо и выдадут себя. Тогда мы хотя бы поймем, кто они и чего хотят.

– Но кто они? Вампиры? – спросил помощник.

– Не знаю. Вампиры не могут разгуливать средь бела дня.

– Но ведь в здании достаточно темно. Вы же помните, они прекрасно себя чувствуют в помещениях.

– Не знаю, – вздохнул знаток темных искусств. – Давай не будем гадать. Кстати, дружок, мы совсем забыли о последнем опыте, стоит взглянуть за занавески.

Сэр Даргул взял преобразователь излучения Мэрдока и переставил штатив с двумя пробирками с подоконника на стол.

– Ну, – сказал он, – посмотрим, верны ли наши гипотезы. – И приставил окуляр к глазу.

Действительно, от правой склянки с кровью исходило отчетливое свечение. Оно хоть и стало менее интенсивным, все-таки еще определялось. А вот в левой никаких кантакироидов уже не было. Простая вода.

Думаю, от описания опытов почтенного натурфилософа у уважаемого читателя уже начало давить в висках, а кроме того, появилось желание отложить книгу и пропустить стаканчик чего-нибудь этакого. Покорнейше прошу меня простить. Только позволю себе заметить, что господин Мортимер проводил эксперименты еще два дня подряд. Он выделил другие фракции магических субстанций в образцах тканей вампиров и их жертв, изучил стабильность и воспроизведение обнаруженных частиц в различных условиях и даже раскрыл механизм действия чеснока. Результаты опытов позволили ему сформулировать собственную теорию происхождения упырей. В настоящее время именно она в несколько модифицированном виде является общепризнанной и вошла во все учебники по некромантии. И вы наверняка читали о ней, когда учились тайному искусству. Однако посмею напомнить ее главные положения.

Основным субстратом функционирования новой формы нежити являются кантакироиды четвертого типа из фракции базионов. Данные комплексы имеют крайне неустойчивую оболочку из субъединиц типа В. Но их структура в то же время отличается высокой потенцией к самовоспроизведению. Кровь в значительной мере стабилизирует данную систему. Вот почему все вампиры испытывают жажду и постоянно должны ее утолять. Так они обеспечивают ни много ни мало свое существование. И когда подобное создание нападает на человека и кусает его, то указанные субстанции проникают в тело жертвы, где закрепляются и начинают распространяться. Если они овладевают всем телом, то после смерти несчастного возможно обращение.

Кроме того, на кантакироидах закреплены, правда в гораздо меньшем количестве, другие элементы. Они относятся к разряду магии тьмы. Их количество ничтожно, но эффекты обусловливают существование новой формы нежити. Однако данные структуры воспроизводятся в сотни раз медленнее, чем сами базионы, а потому их передача во время контакта происходит не полностью. Часть их безвозвратно утрачивается. Это и обусловливает деградацию вампиров от порядка к порядку. Допустим, от первого ко второму переходит две трети, от второго к третьему – половина, от третьего к четвертому – одна пятая. Что это за соединения? Среди них базовая программа некромантии – подъем к посмертному существованию, восстановление и сохранение разума, включая память. Без первого компонента мертвец просто не встанет. Без второго – лишится человеческих качеств.

Помимо этого, там есть субстраты различных способностей – превращение в животных, подчинение воли, увеличение физической силы и прочее. Сэр Даргул не мог прийти к выводу, откуда они появились, но предположил – и гипотеза подтвердилась, – что они каким-то образом возникли из способностей самого господаря Валуда, который при жизни слыл великим чародеем. А виной всему эманации реликвии, которая была у правителя в момент смерти. Из-за медленного воспроизведения указанные свойства наиболее уязвимы и постепенно утрачиваются. Порогом является тот самый механизм подъема нежити. Если он не передается, обращение не происходит, и человек умирает. Конечно же, с помощью особых воздействий можно регулировать процессы переноса данных субстанций. В этом и есть сама суть возможного преодоления деградации вампиров.

Глава VI,

где двое нечестно бьются против одного

Что делать, чтобы лечь спать пораньше? По мнению Тэдгара, нужно выпить побольше пива на ночь. Тогда хоть можно заснуть. А без этого проваляешься в постели до утра, переворачиваясь с боку на бок, с назойливыми мыслями в голове. Правда, потом придется несладко. Однако до пробуждения еще нужно дожить. Так или иначе, господин Мортимер приказал быть чистым, опрятным и не клевать носом. «Путь предстоит неблизкий, и если ты начнешь его в таком виде, то боюсь представить, каким ты будешь в конце», – заявил он, насмешливо глядя на растрепанного помощника. А потому еще вчера молодой маг постирал одежду и помылся.

Сегодня мастер разбудил его перед выходом. Старик всегда жалел бедолагу и давал ему выспаться подольше, хоть никогда бы не признался в такой трогательной заботе о подопечном. Сам опытный некромант пошел распорядиться насчет завтрака и расплатиться с трактирщиком, а ассистент остался приводить себя в порядок. Парень тщательно побрился, причесался, набросил слегка влажную робу и посмотрелся в зеркало. «Сейчас хоть на свидание», – весело подумал Тэдгар и спустился по лестнице в питейный зал. Почти все столы сиротливо стояли пустыми. Скупое утреннее солнце золотило потертые стулья и побитые доски пола. На душе сделалось немного грустно, было жалко покидать гостеприимную «Хромую устрицу» – место, с которым уже связано столько воспоминаний и открытий.

Сэр Даргул сидел у окна и нетерпеливо барабанил ногтями по столу джигу «Ласточкин хвост». Юноша подсел к магистру и вопросительно улыбнулся в попытке произвести впечатление.

– Ой, – удивился господин Мортимер. – Парень, ты сам на себя не похож. – И он с ухмылкой старательно взъерошил помощнику волосы. – Ну вот, так-то лучше.

Молодой маг даже не обиделся. Во-первых, он никогда не дулся на мастера, а во‐вторых, начинающий некромант знал, что некоторая растрепанность ему к лицу. И вообще, всегда нужно быть собой, а не следовать некоему чуждому образу, который придумали другие.

После завтрака наши герои отправились в дорогу. Путь лежал на восток, в Кронбург, еще один важный торговый город Залесья, где всем заправляли тоже тальмарийские купцы. Ехать туда три дня, если, конечно, из-за осенних ливней дороги не придут в негодность. Но погода пока казалась благоприятной. Хоть дни стояли в основном пасмурные, а небо редко очищалось от плотной пелены облаков, дожди обходили плоскогорье стороной. Лишь на рассвете выпадало много росы, а иногда мороз выбеливал пожухлую траву искристым налетом инея. И пока господа заклинатели на мохноногих лошадях скачут навстречу восходящему солнцу, я поведаю дорогому читателю о причинах оставления гостеприимного Хэрмебурга.

Последние дни сэр Даргул работал не покладая рук, Тэдгара привлекал к исследованиям все меньше и меньше, и порой парень засыпал, а магистр при свечах продолжал доделывать очередной опыт. Нет, образцы из Бьерджаны его больше не интересовали. Старый маг отправил их храниться в гиперпространство. Когда ученый сформулировал свою теорию вампиризма, он всецело посвятил себя поискам способа синтезировать те самые кантакироиды четвертого типа. Однако данные изыскания никаких плодов не принесли. Как были получены доселе неизвестные науке соединения, оставалось тайной. Однако в истории происхождения упырей было два важных неисследованных обстоятельства.

Во-первых, некий чародей крови. Все сходилось к тому, что именно он смог получить искомую субстанцию, а затем начал применять ее в своих целях. Во-вторых, реликвия господаря Валуда. Именно из нее происходили эманации тьмы, запустившие процесс воскрешения тех самых наемников. Или там было еще что-то? Сэр Даргул хотел снова расспросить Тадделя. Но тот, как оказалось, съехал, и никто не мог сказать куда. Как бы то ни было, теперь все ниточки вели в Кронбург.

Имелась и еще одна причина для отбытия. Несколько раз наши герои находили записи потревоженными. Угрехват однажды установил в комнате магический заряд, реагирующий на движение, а затем вместе с помощником покинул «Хромую устрицу». Часы на башне собора пробили пять раз, прежде чем некроманты вернулись обратно. Уловка сработала: в отсутствие хозяев в комнате кто-то побывал. А вот кто конкретно, посмотреть было нельзя. Поэтому уже на следующий день Мортимер велел собирать вещи и, никого не предупреждая заранее, выдал удивленному трактирщику расчет.

Свежий холодный ветер взбодрил Тэдгара. Все-таки парень неделю просидел почти безвылазно в душной темной комнате, где воздух был насыщен дымом горелки и испарениями реагентов из походной лаборатории мастера. Ехали быстро. По правую руку вдалеке вздымались горные пики с густыми еловыми лесами на склонах и снежными шапками на вершинах. В ясную погоду они виднелись хорошо, но чаще были подернуты туманной дымкой. По левую – необозримые равнины, покрытые скошенной травой, и пологие холмы. То тут, то там одинокие раскидистые деревья простирали ветви во все стороны или светлые рощицы оживляли угрюмый ландшафт. Повсюду стояли стога, даже если рядом не было и намека на человеческое жилье. Лишь изредка однообразный пейзаж оживляли останцы, или скальные выходы, или быстрые неглубокие речки с берегами, поросшими рогозом и водным ирисом. Иногда на горизонте показывалась темная полоса леса. Периодически путники любовались уединенными деревушками с деревянными или фахверковыми домиками. Неизменно в центре каждого селения высился шпиль церкви, будто местные священники пытались сказать проезжающим: «Здесь территория веры». На возвышенностях порой удавалось увидеть замок: неровные кольца стен, покрытых облезлой желто-пепельной штукатуркой, приземистые башни с черепичными крышами, а внутри ряды неуклюжих надворных построек. Последние будто карабкались вверх по изломанным склонам.

На дороге безраздельно царствовал ветер. Неприветливый, холодный, он то набегал отдельными порывами; то дул, не переставая, будто проверяя странников на стойкость, а их одежду – на способность удерживать тепло; то прекращался на какое-то время: может, делал передышку в нескончаемой череде пыток, а может, дразнил и дарил ложную надежду. Все время казалось, что вот-вот пойдет дождь. Но, как бы ни были мрачны небеса, как бы ни вихрились облака густыми клубами, на землю не упало ни капли. Уже ближе к ночи изредка пролетали отдельные колкие снежинки. Природа словно застыла в тревожном томительном ожидании грядущей бури. Но первое впечатление обманчиво. Скорее, такое напряженное состояние всего – от скудной земли до кончиков угловатых ветвей, от стойких пастбищных злаков до мохнатых овец – являлось естественным и постоянным. Редко суровая твердь могла себе позволить слабость разверзнуться грозой или ливнем, подобно угрюмому боярину, который почти никогда не нисходит до гнева, но лишь один хмурый взгляд его из-под густых бровей заставляет челядь пребывать в неизменном трепете и смятении.

Первый день пути прошел гладко, ничего особенного не приключилось. За второй также проехали много. Вечерело. Сквозь плотное покрывало облаков, серых, как мартовский снег, почти не проходили солнечные лучи, и, взглянув на небо, нельзя было понять, где находится светило. Тьма сгущалась, свирепый ветер завывал на просторах плоскогорья и гнул к земле сухие побеги типчака, мятлика и овсяницы. Сильный порыв отбросил кверху плащ Тэдгара, и все его поджарое тело мгновенно окатило волной нестерпимой стужи, пробрало до самых костей. Парень почувствовал, как на лице растаяла первая хрупкая снежинка. Более всего хотелось снять перчатку и схватить замерзший нос. Но юноша знал: от того станет только хуже. Он взял край накидки, сильнее закутался в нее и глянул в сторону мастера. Вдруг лошадь зафыркала и встала.

– Пошли, родная, я знаю, что тебе холодно, но чем быстрее мы приедем, тем раньше тебя отведут в теплое стойло, – сказал молодой маг коняге и похлопал ее по шее.

И тут послышался слабый стон:

– Помогите!

Помощник исследователя вгляделся во тьму и заметил впереди прямо на дороге распростертое человеческое тело в мешковатой одежде.

– Помогите, я ранен, – снова донесся слабый голос. – Помогите, во имя всевышнего.

Сэр Даргул подъехал поближе.

– Чего стоишь? Помоги человеку, – произнес он раздраженно. Видимо, сам мастер не горел желанием спешиваться из-за какого-то бродяги.

Тэдгар вылез из седла, взял посох и зажег навершье. Все это время несчастный жалобно ныл, его зов изредка прерывался, когда неистовый ветер сносил звук прочь в сторону. Парень неуверенно сделал несколько шагов и посветил в темноту. Что-то не давало ему идти вперед, ноги буквально приклеились и не хотели отрываться от земли. Мощный порыв налетел сзади, и холод заставил сердце замереть. Меж тем из тьмы проступило лицо бедняги, мертвенно-бледное, осунувшееся, будто череп, обтянутый кожей. Или то всего лишь игра теней? Грудь незнакомца вздымалась нерегулярно, как-то надрывно. Уж не сломаны ли ребра?

– Что с вами? – спросил юноша.

В ответ донесся только протяжный стон и судорожное мычание. Раненый начал хватать ртом воздух, как карп, вытащенный из воды.

Ассистент Мортимера подошел ближе, оперся на древко и склонился над умирающим:

– Сэр, он…

В тот же миг глаза мужчины засияли, когтистые лапы сомкнулись на шее Тэдгара, а рот твари сменил гримасу страдания на хищный оскал, в тусклом свете сверкнули острые клыки. Молодой маг рвался и упирался, но нечеловеческая сила клонила его горло ближе и ближе к разверстой пасти. Нет, парень хотел жить, но по какой-то неведомой причине не мог произнести ни одного заклинания, словно полностью забыл об искусстве некромантии.

Вспышка на мгновение озарила сумрачную долину, мощный удар отбросил нашего героя к обочине. Он стукнулся спиной, запрокинул голову и увидел, как ночное небо одна за другой прорезали две огненные полосы. Раздался жуткий крик, вой. Бедолага оперся на локти, приподнял тело и взглянул на дорогу. Вампир подскочил вверх, обернулся летучей мышью и слился с силуэтами гор.

– Цел? – раздался голос мастера.

– Вроде да.

– Давай руку.

Помощник сжал ладонь магистра и встал на ноги. Поясница болела, затылок тоже.

– Хорошо хоть я начал творить чары до того, как ты подошел. Считай, подарил тебе, обалдую, вторую жизнь.

– Спасибо, сэр.

– Хм, спасибо… А мог бы деньги сэкономить: вот сожрал бы он тебя, и мне платить не надо. И зачем я тебя спас? Да поглоти тебя виверна.

– Кажется, я знаю почему, – ухмыльнулся Тэдгар.

– Да потому что дурак, вот почему. Другой бы радовался, что судьба решила избавить его от нахлебника. А я? Вот простофиля, как синегорский тролль, ей-богу! Да, приятель, теперь ты мне вовек должен.

Парень промолчал. Он не обиделся на учителя. В словах старика не чувствовалось ни капли злобы. Наоборот, опытный некромант явно утешился благополучным исходом.

– Эх ты, мешок с костями. И когда ты уже научишься? Видишь нечто сомнительное – кинь наперед стрелу тьмы, никогда не повредит. – Угрехват уже хотел дать подопечному отеческий подзатыльник, как вдруг осекся и вместо этого погладил место удара. – Больно?

– Да.

– Вот тебя даже не взгреть хорошенько: куда ни ткни – шишка.

– Скажите, мастер… – Помощник решил сменить тему. – Как думаете, он нас специально дожидался? Может, он заодно с теми, кто рылся в ваших записях там, в Хэрмебурге?

– Интересная идея, – покачал головой сэр Даргул. – Хотя, может быть, ты накручиваешь. Допустим, он – местный житель, который каждую ночь валяется тут, изображая раненого. В общем, по данному случаю я знаю столько же, сколько и ты, и мы оба можем строить целую кучу догадок, которые нельзя проверить. Ну ладно. Ехать можешь, красавчик?

– Постараюсь, – неуверенно отозвался Тэдгар.

– Звучит не очень обнадеживающе, – пробормотал мастер.

Молодые кости крепкие, а потому наш герой отделался лишь несколькими ушибами да ссадинами. Вскоре он уже засыпал под действием дрёмоцвета в теплой постели на постоялом дворе.

Кронбург, куда держали путь господа некроманты, располагался там, где Венеды изгибались с запада на север и образовывали восточную границу Залесья. Двести семьдесят лет назад король Гунхарии поручил охрану данных земель рыцарям из Тальмарии. Суровые воины настроили здесь замков и укрепленных церквей. Они же дали этому краю название Бурценталь. Вместе с ними приехали и купцы. Они в короткие сроки подчинили себе местную торговлю и завладели властью. Через сто лет военный орден покинул долину, а негоцианты остались. Если спросить любого коренного жителя, он непременно скажет, что они обирают местное население, притесняют простых людей и складывают нечестно добытое золото в бездонные сундуки. Но на сей счет у правящих монархов имелось другое мнение: предприимчивые гости развивали производства, строили шахты, основывали поселения и крепости. Через них шел обмен товарами между ненавистной, но богатой Отманией и странами запада. Впрочем, восточные партнеры уже несколько раз направляли в Кронбург войска с пушками и камнеметами вместо мирных караванов.

А потому город со всех сторон окружало двойное кольцо стен с бойницами и навесными галереями. На равном расстоянии друг от друга угрожающе глядели машикули. Снаружи были выкопаны глубокие рвы, а мосты через них быстро разбирались в случае опасности. Как и в Хэрмебурге, многочисленные башни и целые бастионы поддерживались и обеспечивались ремесленными гильдиями. Наиболее выдающиеся принадлежали ткачам, изготовителям ножей, сапожникам и галантерейщикам. Кроме того, на высокой известняковой скале над столицей Бурценталя некогда нависала мощная цитадель. Там жители – по преимуществу из числа купцов и знати, конечно же, – укрывались от набегов и осад. Однако судьба грандиозного сооружения оказалась трагичной. Чуть более чем шестьдесят лет назад сюда подошел злобный и мстительный правитель вероломной Отмании с тысячами солдат и осадных орудий. Что побудило давнего и постоянного торгового партнера атаковать местных купцов, мне доподлинно неизвестно. Но, так или иначе, крепость была взята. А на вершине горы установили пушки и направили прямо на Кронбург, что позволило прозорливому монарху – или восточному деспоту, это уж вам решать – держать город в узде.

Но длилось такое прискорбное положение недолго. Отважный отец теперешнего короля, Иан Винкорн, прибыл со своей армией и выбил иноземцев. А люди решили от греха подальше разрушить твердыню, дабы события того ужасного года не повторились. И теперь гора совершенно обезлюдела, величественные руины покрылись лесом, и ныне здесь, меж раскидистых дубов, произрастают башмачки, а может быть, и вожделенные ятрышники, а на бывших площадях рыщут медведи и рыси.

Наши герои прибыли с юга. Вообще-то, двигались они с запада. Но переплетение местных дорог и отсутствие приличных карт пару раз сбивали уважаемых некромантов с пути.

На въезде оказалась внушительная очередь из повозок, верховых и пеших.

– А почему вы здесь столпились? – спросил сэр Даргул крестьянина, стоявшего перед ним.

– Господин, мы же ульпийцы.

– И чего?

– Так вы не знаете! Ульпийцам нельзя иметь собственность внутри стен. Мы все оттуда, – он махнул рукой назад. – Это – наша земля, мы тут живем испокон веков, но сюда приехали тальмарийцы двести лет назад и подчинили все себе. Нам можно въезжать в Кронбург только через эти ворота, в определенное время, да надо еще и платить пошлину за право торговли внутри. Вот мы ждем, пока с нас возьмут плату и выпишут бумажку.

– Понятно, – угрюмо покачал головой Угрехват.

Наконец-то пришло время и наших героев. Они спешились и встали перед небольшим столиком. За ним сидел местный седовласый чиновник в бесформенном балахоне и смешной шапочке. По обе стороны застыли стражники в бело-синих ливреях с гербом города: в лазоревом поле пень серебряный, увенчанный короной золотой. В руках алебарды, на головах барбюты.

– А-а-а, иностранцы, – протянул сборщик податей, и тон его не обещал ничего хорошего.

– Сколько с нас? – Ученый от одного вида служаки начал испытывать нетерпение и решил завершить дело быстро.

– Сколько с вас? – чванливо ухмыльнулся человек за столиком. – С вас плата будет выше, чем с тех оборванцев. – Негодяй определенно обдумывал, сколько взять с наивных чужеземцев, чтобы отвалить себе куш. – Полтора серебряника за двоих, – проговорил хитрец и нервно провернул в руке гусиное перо.

Даже часовые воззрились на начальника с нескрываемым изумлением.

– Чего так дорого? – опешил старый чародей.

– Распоряжение бургомистра, – картинно развел руками чиновник.

Сэр Даргул решил, что торговаться бессмысленно, и уже было полез за кошельком, но внезапно сзади раздался уверенный голос:

– Ты совсем страх божий потерял, нечестивец? Столько драть с духовных особ? Тебе в пору нас пропустить бесплатно, да в ноги поклониться, дабы спасти твою никчемную душонку. – Тэдгар – а то был именно он – говорил громко и раскатисто, будто настоящий проповедник на кафедре.

Теперь пришел черед мастера диву даваться.

Сборщик вопросительно поглядел на Угрехвата.

– Чего смотришь, греховодник? – не унимался парень. – Господин приор при всей консистории дал обет не гневаться, а я такого обета не давал. Мы из обители святого Алоизия Затворника, прибыли по приглашению вашего инквизитора, дабы помочь ему в расследовании колдовства и оборотничества в славном Кронбурге.

Толпа за ним тревожно зашумела.

– И как знать, на кого укажет перст божий!

– А чем докажешь, что ты клирик? – боязливо осведомился служака.

– А посох мой тебе не доказательство? Посох носит каждый пресвитер в знак того, что он – добрый пастырь паствы своей. Но тот же посох превращается в разящее копье божьего промысла, будучи обращенным против богохульников.

– Ладно-ладно, ступайте с миром и не гневайтесь, господа, я всего лишь скромный исполнитель воли бургомистра.

– Благослови тебя господь, сын мой, – произнес сэр Даргул нараспев и дотронулся рукой до лба чиновника, принимая расписку. – Да будешь ты вознагражден за праведность мыслей твоих.

Мнимые священники молча въехали на бастион Портных, и их взорам предстали величественные ворота Мученицы, названные так из-за монастыря, находившегося ранее на этом месте. Их венчал высокий шпиль, который обрамляли четыре навесные башенки. Напомню читателю: такая конструкция демонстрировала автономию магистрата в судебных делах и право выносить смертные приговоры. Вероятно, почтенная гильдия внимательно следила за своим участком обороны. Стены сооружения приятно удивляли идеальной белизной и свежестью штукатурки. Однако через восемь бойниц угрожающе глядели небольшие пушки работы иноземных литейщиков.

Господа маги миновали темные своды арки и оказались посреди толчеи и суматохи городских улиц.

– Ну, рассказывай, кто такой Алоизий Затворник? – рассмеялся старик. Только сейчас он позволил себе обратиться к помощнику.