Шепот эдельвейса

– Так ли это необходимо? Я просто хотела проверить, хорошо ли наглажены наволочки.

В это мгновенье в спальню подруги вошла Гвен.

– Дай угадаю, – слабо проговорила Лина. – Это волшебница, которая превращается в мышь, как Валентин превращается в ящерицу.

– Нет, это настоящая мышь, – сказала Гвен, улыбаясь.

Она приблизилась к кровати и взяла Матильду на руки.

– Но очень умная.

– Мы мыши вообще умны, – пискнула мышка.

– Она живет в нашем замке с детства. Матильда – потомок волшебного мышиного семейства. Таких мышек почти уже не осталось.

Лина присела на кровать, не выпуская туфельку.

– Их тоже истребляли? – спросила она. – Что за глупая жестокость!

– Да, как ни стыдно признать, – сказала Гвен.

– И все же кто-то уцелел? Прекрасно.

– Абсолютно прекрасно, – согласилась Матильда.

Лина все больше задумывалась о последствиях того, что произошло семьдесят лет назад. Она обещала себе, что на своем пути поможет каждому созданию, с которым несправедливо обошлись. Она подумала и о другом обещании, о том, что дала окровавленным стражникам в коридоре миров. При мысли о их несправедливом заточении ее била яростная дрожь.

– Возвращайся в замок, пока не простудилась, – посоветовала Матильда. – Все же свежо, да и ветер идет с моря.

– Уже иду, – отозвалась Лина.

Она бросила еще один долгий взгляд на море и подумала о матери с отцом. Потом ей вдруг вспомнилось время, проведенное в Кине. Поместье, где она жила до четырех лет, было очень красивым, и ее приняли сердечно, однако ни одно воспоминание не шевельнулось в ее сознании. Лину это не смутило, прошлое мало ее беспокоило. Она проводила с Рэем долгие дни под сенью цветущих деревьев и вечера при свечах в его кабинете. Он обучал ее магии, рассказывал старые семейные секреты, а когда разговоры о серьезном им наскучивали, Рэй и его невеста обменивались шутками и поцелуями. Лина припомнила то, как он сжал ее в объятьях, когда они прощались на вокзале, и как она прошептала:

– Ты испортишь свою репутацию.

Рэй взял ее лицо в ладони и улыбнулся.

– У меня ее нет.

На душе у нее потеплело от этого воспоминания. Лина спускалась по каменным ступеням, легонько касаясь колючего браслета на своей руке. Когда она вновь оказалась в своей комнате, девушка приблизилась к камину, зажмурилась и сосредоточилась, как Рэй учил ее.

«Я скучаю по тебе».

В камине яростно взметнулось пламя. Лина распахнула глаза и прочла огненные слова:

Я ЗНАЮ

Ее губы дрогнули в улыбке.

– Какой ты самовлюбленный, – проговорила она и отправилась будить Гвен.

В академии не было студентов, зато преподаватели вернулись после проведенной конвенции и уже приступили к работе. С некоторыми Лина даже успела познакомиться, когда они с Гвен шли по коридору к кабинету директора. Перспектива увидеть лорда Рида волновала Лину.

– Вилл похож на отца? – спросила она Гвендолин.

– Совсем нет. Они как небо и земля.

Лина про себя решила, что лорд Рид – человек холодный и сдержанный, однако с первой минуты знакомства поняла, что ошиблась.

Киллиан сидел за огромным письменным столом, когда девушки вошли в кабинет. При виде Гвен его лицо расплылось в улыбке.

– Гвендолин! Какая радость! Я как раз о тебе вспоминал.

Он выбрался из-за стола и поспешил обнять Гвен. Лорд Рид оказался невысоким плотным господином с круглым лицом и смеющимися голубыми глазами. Каштановые, как у Вилларда, волосы были тронуты сединой у висков. Если бы Лина не знала, что этот человек возглавляет один из самых могущественных орденов королевства и магическую академию в придачу, она бы приняла его за успешного лавочника.

Так или иначе, похоже, именно от отца Вилл унаследовал любовь к ярким нарядам. Лорд Рид был одет в восхитительный бирюзовый костюм, сшитый по последней моде, а на его руках сверкали драгоценные камни.

– Знакомьтесь, это Лина Вестфилд, – представила Гвен подругу.

Лорд Рид просиял еще больше.

– Какая очаровательная юная леди! Ты вылитая Аннабель!

Такое заявление вызвало у Лины улыбку. В последнее время она часто слышала о своем сходстве с матерью.

– Я не знала, что вы были знакомы, лорд Рид.

– Разумеется, были! Твои родители все же морские путешественники, а Анкарейль крупнейший порт в Виллере. От них нет вестей?

– Нет, к сожалению.

– Нужно верить в лучшее. Аннабель очень сильная волшебница, да и Брайан всегда был не промах.

– И Лина будет сильной волшебницей, – негромко сказала Гвен. – И дипломированной… Да?

– Конечно, – кивнул лорд Рид. – Вы за этим пришли? Так Вилл еще два месяца назад внес ее в списки.

– Правда? – удивилась Гвен. – Мне он ничего не говорил.

– А вы с ним давно разговаривали?

Лина переступила с ноги на ногу. Ей было очень неловко слышать о страданиях Вилларда. В конце концов, она сама считала, что Гвен поспешила разорвать помолвку.

Киллиан покачал головой.

– Гвен, мой сын – оболтус, я не спорю, – негромко сказал он. – Но даже мне его жаль. Он в ужасном состоянии после того ужина, когда ты нам сообщила, что свадьба отменяется, и вернула ему кольцо, невероятно шокировав нас всех! Он как язык проглотил, не встречается с друзьями, постоянно пьет…

– Это для его же блага, – буркнула Гвен, которую смутила долгая проникновенная речь лорда Рида.

– Думаешь? Он выглядит таким… – Киллиан замешкался, подбирая слово. Драматическая пауза затянулась, и Лина прикусила губу, чтобы скрыть улыбку. – Таким… Потерянным…

– Вы мой отчет прочитали? – сменила тему Гвен.

– Читал, – вздохнул директор академии. – Значит, Квентин Риттер вернулся. Паскудное отродье демона и шлюхи, когда же он угомонится?

– Вы знаете, где он теперь?

– Понятия не имею. Все с ног на голову перевернулось. Во дворце узурпатор сидит…Что лорд Блэкторн говорит?

– Рэй отказывается вмешиваться, – отозвалась Лина, к которой был обращен последний вопрос. – Притязания Вэлина нельзя назвать такими уж неправомерными. Договор, который он заключил с Вероникой, дает ему право претендовать на регентство. Однако это не отменяет вопрос, что случилось с королевой-матерью.

– Вряд ли она все еще жива, – мрачно заметил лорд Рид. – Как, впрочем, и Вероника. Но твой жених не поддержит Вэлина?

– Упаси Белый Дракон! Рэй будет только на стороне наследников принцессы Дары, если таковые объявятся.

– Если потомки Элейн вернутся в Рейаль, я первый побегу в столицу преклонять колено, – пробормотал лорд Рид. – Но шансы на то, что Дара все же выжила в ту ночь, так малы… И где теперь Крэссида?

– Леди Блэкторн и моя тетя Вильгельмина ведут свое расследование. Касательно Двенадцатой Двери…

– Еще одна печаль на наши головы.

«Особенно на мою», – подумала Лина, но вслух ничего не сказала.

– Гвен, сделай мне одолжение? – проговорил лорд Рид, возвращаясь за стол. – Забеги в «Фунт лиха». У меня там бутылка редкого вина заказана. Лишь тебе могу доверить такую прелесть.

– Хорошо, – кивнула Гвен. – Уже иду.

– Что касается тебя, Лина, мне удалось достать все журналы, в которых «Быстроходный» фигурировал. Так как порт приписки этого корабля не Анкарейль, информации не так много, но может, ты захочешь взглянуть?

– Да, конечно! – обрадовалась Лина.

– Подожди минутку.

Лорд Рид вновь поднялся и направился к огромному стеллажу с папками.

– Увидимся в зале практики, – шепнула Гвен Лине и покинула кабинет.

«Фунт лиха» был самым популярным пабом в Анкарейле, во многом благодаря своему своеобразному интерьеру. Стены здесь были отделаны черным льдом – магическим минералом, который посылал слабые благоприятные вибрации. Посетители «Фунта лиха» никогда не жаловались на плохое настроение, когда приходили пропустить кружечку пива или отведать заморского вина.

Гвен не была здесь частой гостьей, однако в городе ее хорошо знали, поэтому хозяин приветствовал ее с радушием.

– Доброе утро, мисс Дейл! – воскликнул он, оторвавшись от протирания стойки. – А вы рано.

– Я на минутку всего, по поручению лорда Рида.

– Ах да, верно. Сейчас принесу, вино в погребе.

Гвен оглядела темный зал и заметила, что один посетитель в пабе все же был.

– Я не самый ранний ваш гость, – сказала она с улыбкой.

– Он здесь со вчерашнего вечера, – отозвался хозяин и ушел за вином.

Гвендолин еще раз взглянула на посетителя. Тот сидел, опустив голову на сложенные на столе руки. Его лицо было закрыто шляпой с подсолнухом. Внезапное подозрение заставило Гвен медленно приблизиться к столику.

– Вилл? – изумленно проговорила она.

Виллард медленно поднял голову, и его шляпа соскользнула на пол. Сначала он будто не поверил собственным глазам, затем осознание промелькнуло в его взгляде.

– Ты вновь зовешь меня по имени? – хрипло произнес он. – Кажется, это был тот самый последний гвоздь в мой гроб…

– Что ты несешь? Что ты здесь делаешь?

Вилл придвинул к себе пустую бутылку.

– Все это время, пока ты звала меня по фамилии, я чувствовал, что тебе не все равно, – проговорил он. – И я ждал, что ты сменишь гнев на милость. Теперь я вижу, что ты уже даже не злишься…

– Зачем ты так надрался? – Гвен попыталась отобрать у него бутылку, но он вцепился в нее обеими руками. – Оставь, она уже пустая.

– Я имею на это право, – выдавил Вилл и вдруг нахмурился. – И не вздумай меня пилить. Ты мне не жена. Уже ею не станешь…

– Да что с тобой?

– Что со мной? Моя невеста решила, что сможет прекрасно обойтись без меня. Вот что со мной.

Он поднял голову и уставился на стеллажи за стойкой трактирщика. Внезапно бутылка с ромом сорвалась с полки и очутилась в руках Вилларда.

– Господин Рид, я включу это в счет, – пообещал хозяин паба, который вернулся с бутылкой для Гвендолин.

– На здоровье, – беспечно отозвался Вилл.

Гвен, сердце которой раздирали гнев и беспокойство, присела рядом с ним.

– Я не поверю в то, что ты убиваешься из-за того, что мы разорвали помолвку, – яростно прошипела она.

– Не мы, а ты. Я никогда на это не соглашался.

Так оно и было. Когда их семьи встретились за традиционным праздничным ужином, Вилл болтал без умолку, точно предчувствовал что-то плохое, и не давал Гвен и рта раскрыть. Однако это не поколебало ее решимости, и в конце концов, она сказала то, что должна была сказать. Ее ошеломленные родители и лорд и леди Рид засыпали ее вопросами, но Вилл до конца ужина больше не проронил ни слова. Он даже не смотрел на нее.

– Это верное решение для нас обоих, – сказала Гвендолин, едва сдерживаясь.

– Бред, – выдохнул Вилл, наполняя стакан. Его рука дрогнула, и немного рома пролилось на стол. – Это идиотское решение. Ты разбила мне сердце. И что еще хуже, ты разбила свое.

– Можешь винить меня сколько угодно, но…

– Я виню только себя, Гвен, – мрачно сказал он. Опустошив стакан, Вилл резко опустил его на стол. – Если бы я знал, что наша связь настолько хрупкая, я бы вцепился в тебя еще тогда.

– Еще тогда? – сказала она с ноткой сарказма в голосе. – Когда Кейлен появилась в академии?

Вилл хмыкнул и послал ей снисходительный взгляд.

– Знаешь, самое забавное то, что ты наверняка считаешь, что в твоем сердце любви было больше… И чувствуешь, что это я тебя предал.

– Так, вставай, – проговорила Гвен решительно. – Тебе хватит.

Она поднялась и потянула его за руку. Виллард подчинился, однако на ходу умудрился сделать еще пару глотков прямо из бутылки. Терпение Гвен иссякло.

– Пойдем.

– Нам не нужно идти, – прошептал он, обхватив ее за плечи. – Я же столько тренировался с Рэем, в пределах Анкарейля могу перемещаться мгновенно. Смотри…

– Нет-нет-нет, – взмолилась Гвен, но было поздно.

Мир вокруг нее вдруг потемнел, и тут же она оказалась в спальне Вилла.

– Больше так не делай, – отрезала она. – Тем более, когда ты так пьян. Это опасно!

Вилл улыбнулся ей и тотчас рухнул на кровать. Обескураженная его поведением, Гвен покачала головой и присела рядом.

– Ты как ребенок, честное слово. Я вино для твоего отца так и не взяла. Это он меня послал в «Фунт лиха».

– Наверное, хотел, чтобы ты меня нашла, – пробормотал Вилл, отворачиваясь и зарываясь лицом в подушку.

– Без сомнений. Заставляешь всех волноваться…

Гвен опустилась на подушки, разглядывая синий балдахин. Как все же несправедливо то, что у Вилла была такая роскошная спальня лишь потому, что он возглавлял студенческий совет, основную работу в котором, кстати, проделывала она.

Через пару мгновений, проведенных в молчании, Вилл повернул голову и взглянул на нее.

– Ты красивая, – пробормотал он.

– Ох, лучше помолчи. В твоем состоянии тебе любая красоткой покажется.

– Ты всегда была такой красивой, – продолжал Вилл. – Когда тебе исполнилось шесть лет, и мы поехали кататься на козлорожках, помнишь? Ты была такая милая! Это тогда я впервые сказал отцу, что женюсь на тебе.

– Правда?

– И когда ты упала с козлорожка, я тебя поцеловал. Помнишь?

– Да… – Она перевела на него взгляд. – И как ты смеялся надо мной, тоже помню.

Вилл коснулся пальцами ее щеки, его голос вдруг зазвучал серьезно:

– Ты правда думаешь, что Кейлен или любая другая, что кто-то в целом мире мог бы занять твое место в моем сердце?