Там, где сходятся зеркала

Вера слушала оперу, замерев и не отрывая глаз от сцены. Она не обращала внимания на экран с переводом либретто на русский язык, словно понимала итальянский язык. Прохор искоса наблюдал за ней. Она опять, как и в кафе, сняла туфли и сидела босиком, подёргивая пальцами в такт оперы. Директорская ложа, расположенная в самом центре театра, привлекала внимание зрителей. Её роскошное убранство выделялось на фоне общего интерьера. Время от времени взгляды зрителей устремлялись туда, ведь в таких ложах часто можно было увидеть известных личностей или важных гостей. Но Вера была совершенно равнодушна к этому вниманию. Она сидела в кресле, полностью погружённая в происходящее на сцене. Её глаза сияли от восторга, лёгкая улыбка играла на губах. В своей непринуждённости она была поистине прекрасна. Её платье, элегантное, но не вычурное, подчёркивало её естественную красоту, а лёгкий белый шарф, небрежно наброшенный на плечи, добавлял образу лёгкость и изящество.

Прохор, время от времени поглядывал на Веру, не скрывая восхищения. Её способность полностью отдаваться моменту, не обращая внимания на окружающую суету, поражала. Она совсем не старалась произвести впечатление, не искала внимания – она просто наслаждалась музыкой и атмосферой театра.

– Ты выглядишь неотразимо, – тихо сказал Прохор, наклоняясь к ней, – Ты просто светишься от счастья.

– Спасибо, Прохор, – не отрывая взгляда от сцены, ответила Вера. – Просто эта музыка, этот зал… Всё это настолько прекрасно…

Она повернулась к нему, глаза её встретились с его взглядом. Но тут же снова погрузилась в музыку и, как прежде, не обращала внимания на то, что происходило вокруг. Её мир в этот момент был сосредоточен на сцене, на звуках оркестра и на тех эмоциях, которые дарила ей опера. И в этой своей искренности она была поистине неповторима.

Роскошные и очень детализированные декорации передавали дух древнего Китая, словно на сцену перенесли настоящий дворец. Украшенный огромными драконами и иероглифами, он являл собой символ власти и некой тайны. Турандот в длинном платье с золотыми узорами, Калаф – в традиционном китайском наряде принца, а рабыня Лиу – в скромном, изящном одеянии.

Все солисты оперы явно высочайшего уровня. Актеры играли безупречно. Прекрасная музыка Пуччини сочетала в себе восточные мотивы с традиционной итальянской оперной патетикой. Оркестр создавал атмосферу таинственности и драматизма, а великолепные хоры добавляли масштабности всему действию.

Закончилось первое действие, и зрители начали постепенно выходить из зала, наполняя фойе театра оживлёнными разговорами и смехом. Одни направились в буфет, чтобы выпить бокал шампанского или заказать чашечку кофе, другие решили прогуляться по просторному фойе, любуясь его роскошным убранством.

Вера и Прохор оказались среди тех, кто решил остаться в фойе. Всё ещё находясь под впечатлением от увиденного и услышанного она, с восторгом обращается к Прохору:

– Божественно! Просто невероятно! Ты слышал, как она пела? Этот голос, эта мощь, эта страсть… Я словно перенеслась в другой мир. А декорации? Этот Пекин, хоть и сказочный, но такой живой, такой яркий! И музыка… Пуччини – гений, ничего не скажешь. Я просто в восторге!

Она замолкает на мгновение, чтобы перевести дух, но её глаза всё ещё горят от переполняющих её чувств.

– А тебе понравилось? Я чувствую, что это только начало, и дальше будет ещё grandioso! – Вера смотрит на Прохора, ожидая его реакции, готовая снова погрузиться в обсуждение этого волшебного спектакля.

– Но все же странно, – говорит Прохор, – что среди зрителей нет китайских туристов. Хотя их, гуляющих по Вене, я видел много.

– Ничего странного, эта опера в Китае долгое время была запрещена.

– Почему?

– Ведь опера написана европейским композитором в начале XX века, и её восприятие Китая кажется китайским зрителям упрощённым. Они считают, что опера не отражает реальную китайскую культуру, а использует её как декорацию. Главная героиня, принцесса Турандот, изображена как жестокая и мстительная, что не соответствует традиционным представлениям о женских образах в китайской культуре.

– Да, теперь понимаю, ведь и сейчас в современном Китае очень сильны настроения национальной гордости и стремление к защите культурного наследия.

– Но, тем не менее, опера всё же пользуется популярностью в Китае. В 1998 году китайский режиссер поставил «Турандот» в «Запретном городе» в Пекине, несколько изменив интерпретацию. И китайцам такое исполнение очень понравилось.

Всё здесь, в театре, изумляло их простором и роскошью: высокие потолки, украшенные изысканной лепниной, создают ощущение величия и простора; арки и колонны переливаются в свете люстр; полы выложены мрамором, стены обтянуты бархатом глубоких, благородных оттенков – бордового, изумрудного и синего.

Стены и потолки фойе украшены узорами, напоминающими о временах имперской Австрии. Это растительные мотивы, ангелочки, сцены из античной мифологии. Позолота повсюду – на рамах зеркал, дверных ручках и даже на декоративных элементах мебели. Создавалось ощущение, будто ты находишься в дивном дворце.

– Как же здесь красиво! – воскликнула Вера, рассматривая роспись на потолке. – Ты только посмотри на эти детали… Театр словно сам по себе произведение искусства. А после того, что мы только что увидели, всё кажется ещё более волшебным.

– Да, атмосфера действительно особенная, – невольно поддаваясь её восторгу, – подтвердил Прохор. – И опера, и театр – всё вместе создаёт какой-то неповторимый эффект. Ты права, это действительно grandioso.

Пока Вера и Прохор гуляли по фойе, они заметили большие зеркала, которые визуально расширяли пространство и отражали свет, делая залы ещё более сияющими. В нишах стояли мраморные бюсты известных композиторов – Моцарта, Бетховена, Вагнера. Вера шутливо в реверансе поклонилась Моцарту, а Прохор заметил, что у Бетховена очень серьёзное выражение лица.

Роскошная центральная парадная лестница и небольшие залы доставляли посетителям истинное удовольствие своей архитектурой и изысканным декором. Широкие мраморные лестницы, ведущие на верхние ярусы, были украшены коваными перилами с позолотой. Вера, поднявшись на несколько ступеней, обернулась и сказала: «Я чувствую себя героиней старинного романа!»

Читая вывески на стенах об истории театра, они узнали, что сегодня Венская государственная опера – это большой репертуарный театр, показывающий в год более 300 спектаклей. Вместимость зала – 1700 мест, плюс стоячие места. Это настоящий храм музыки! Здесь можно послушать арии лучших оперных певцов, посмотреть балет и выступление хора. Визитной карточкой Венского оперного театра считаются оперы Моцарта, поскольку именно его «Дон Жуан» был первым произведением, исполненным в театре. Почти каждый день Венская Опера открывает двери для своих посетителей, и на грандиозной сцене творится незабываемое волшебство.

В этих интерьерах были короли, императоры, президенты, все выдающиеся композиторы и знаменитые исполнители. Величественный театр не зря имеет статус одного из первых оперных домов в мире и входит в тройку лучших оперных театров мира наряду с итальянским Ла Скала и английским Ковент-Гарден.

– Ты представляешь, сколько людей здесь бывало за все эти годы? – задумчиво сказала Вера. – Сколько аплодисментов, сколько слёз, сколько вдохновения… В мире, конечно, много интересных мест, которые надо увидеть, и Венская Опера, безусловно, относится к ним.

– Да, – ответил Прохор, – и мы сегодня стали частью этой истории.

Они медленно прогуливались по фойе, обсуждая детали постановки, декорации и игру актёров. Вокруг них звучали обрывки разговоров других зрителей, все делились впечатлениями, спорили о тонкостях сюжета и музыки. Антракт пролетел незаметно, и вскоре прозвенел звонок, приглашающий всех вернуться в зал. Вера, взволнованная и счастливая, взяла Прохора под руку:

– Пойдём, я не могу дождаться продолжения! Это будет что-то невероятное! Первое действие такое мощное, а ведь впереди ещё два! Ты обратил внимание, как оркестр играл? Это же просто потрясающе!

Когда они были на своих местах, Верочка почувствовала, как её сердце забилось чаще. Она знала, что этот вечер станет для неё особенным – не только из-за музыки, но и из-за человека, сидящего рядом. «Такое впечатление, что мы знакомы с ним давно» – подумала она.

А он, глядя на сцену, думал о том, что, возможно, самая большая загадка, которую ему предстоит разгадать, – это тайна её улыбки.

Первое действие длилось очень долго, второе же прошло на одном дыхании и понравилось им больше всего. Помимо полученного удовольствия от голосов и игры, Вера была в восторге от костюмов и декораций.

Во втором антракте Вера, всё ещё находясь под впечатлением от оперы и роскошной атмосферы театра, с лёгкой улыбкой обратилась к Прохору:

– Давай сделаем несколько фотографий на память. Здесь так красиво, я хочу запечатлеть этот момент. Ты только посмотри на эти колонны, росписи, люстры… Это же настоящая сказка!

Прохор, готовый поддержать её энтузиазм, взял телефон:

– Конечно, Верочка. Ты права, здесь действительно великолепно. Только надо найти хороший ракурс.

Они подошли к одной из арок, украшенной золотыми орнаментами, где мягкий свет люстр создавал идеальное освещение. Вера встала, слегка откинув плечи назад, чтобы подчеркнуть элегантность своего наряда. Её глаза сияли от счастья.

– Только постарайся захватить в кадр эти колонны и потолок, – попросила она, указывая на детали интерьера. – Хочу, чтобы на фото было видно, где мы были!

Прохор, стараясь выбрать лучший ракурс, сделал несколько снимков. Потом предложил:

– Давай ещё одно фото, но теперь ты повернись немного в сторону, чтобы свет падал на твоё лицо. И… улыбнись, как будто ты только что услышала самую красивую арию в своей жизни.

Вера рассмеялась:

– Ну, я её и вправду только что услышала!

Она повернулась, слегка наклонив голову, и её взгляд стал задумчивым, словно она снова погрузилась в воспоминания о музыке. Прохор сделал ещё несколько кадров и показал ей результаты.

– Ну как?

Вера, просматривая фотографии, воскликнула:

– Прохор, ты просто мастер! Фотографии получились потрясающими! Спасибо тебе большое. Теперь у меня будет не только память в сердце, но и на фото.

Убирая телефон, она мимоходом сделала снимок Прохора. Звонок оповестил о начале третьего действия.

– Пойдём, нас ждёт финал. Я уверена, он будет таким же великолепным, как и всё остальное!

Опера стала для Веры не просто зрелищем, а глубоким переживанием. Она особенно проникается арией Лиу, чувствуя её жертвенную любовь. Прохор, с его любовью к приключениям, восхищается решимостью Калафа. Знаменитая ария Калафа «Nessun dorma», тронула их обоих.

Казалось, что весь зал наполнен величественной музыкой, ариями и драматическими моментами спектакля.

И вот финальная сцена, где Турандот, наконец-то, признаёт свою любовь к Калафу. Зал взрывается аплодисментами. Вера и Прохор, сидя рядом, чувствуют, как музыка и сюжет переплетаются с их собственными эмоциями.

По окончании спектакля зрители искренне и долго аплодируют, ждут повторного выхода солистов, опять аплодируют!

– Ты знаешь, – говорит Вера, когда занавес опустился, – я всегда мечтала увидеть «Турандот» именно здесь, в Вене. Но я не думала, что это будет так… волшебно.

– Волшебно? – улыбнулся Прохор. – Всё потому, что ты смотрела её не одна. Верочка в ответ заразительно засмеялась.

– Но всё же я свое предпочтение отдаю не Турандот, а Лиу. Из-за любви к Калафу рабыня пожертвовала своей жизнью. А Калаф это не понял и не оценил. Не понимаю, как можно влюбиться в такую жестокосердную принцессу?

– Ты, наверное, прочитала в программе, что Пуччини не успел дописать оперу. Его перо выпало из рук, когда он закончил арию рабыни Лиу, может, поэтому она получилась у него такой эмоционально насыщенной?

– Да, потрясающе! У меня нет слов!

– А какой фантастический сплав музыки, пения, танца, пластики, костюмов, декораций, света и даже цирка! Очевидное мастерство режиссёра и исполнителей.

– Я чувствую, что после этого спектакля надолго останусь под впечатлением и не только от оперы, но и от нашей встречи. Спасибо тебе, Прохор.

– Верочка, я тоже очень рад нашему знакомству. Я не знаю твоих планов, но так не хочется сегодня расставаться. Может, прогуляемся по городу? Ты не очень устала?

– С удовольствием! Жаль, но я завтра возвращаюсь в Минск.

Восхитительная атмосфера праздника, захватившая их полностью, не отпускала. Ночная Вена приглашала продолжить знакомство. Вена – это музыкальная столица Европы. Город пропитан музыкой, как будто он состоит весь из нот и мелодий великих композиторов, ведь здесь жили и творили Бетховен, Моцарт, Гайдн, Шуберт и многие другие…

Вера и Прохор вышли на улицу, и город, освещённый разноцветными огнями, показался им еще более чарующим, чем днем.

– Пройдёмся сначала по центру города, – предложил Прохор.

– Конечно! Впечатления от оперы еще не отпускают меня, может прогулка снимет это напряжение. Знаешь, ведь у Венской оперы есть еще отдельная история – это ежегодные Венские балы. Тогда, говорят, весь театр превращается в огромный танцевальный зал, куда могут прийти все желающие, если, конечно, смогут приобрести счастливый билет.

– Ну, за билетом дело не станет. Пара соболей – и мы опять в театре. Было бы желание.

– Не понимаю, при чём здесь соболи, позже расскажешь. А я тебя приглашаю на Венский бал. Возможно, у меня получится вернуться сюда еще раз!

– Получится! – Прохор, внимательно посмотрел на неё. Он почувствовал, как между ними возникла какая-то невидимая связь, словно музыка из оперы, которая всё ещё звучала в их сердцах.

Они молча двигались в сторону величественного собора Святого Стефана, особенного и священного места не только для горожан Вены, но и для всей Австрии.

– Знаешь, вот города, в которых я бываю, люблю сравнивать с минералами. Вот с каким бы драгоценным камнем ты сравнил Вену? Мне очень интересно услышать твое сравнение.

– Дай подумать, вот так с ходу сразу и не скажешь. Да я и не очень разбираюсь в минералах. Наверное, Вена похоже на мрамор с прожилками. Мрамор – это ведь величественность, а в городе легко совмещаются власть и буржуазная изысканность.

– Мрамор?! Очень даже неплохо подходит.

– А ты, с каким камнем сравнишь?

– Я могу сравнить имперскую и роскошную Вену только с горным хрусталём. Город холодный и чистый как хрусталь. Вена сочетает в себе ясность форм – это строгий классицизм Хофбурга, геометрия дворцов и внутренние блики с намёками на барокко, позолоту, скрытую чувственность. В музыке Моцарта и Штрауса есть та же кристальная чистота и сложность преломлений. Хрусталь не стареет – как и Вена, сохранившая габсбургский лоск.

– Да, хрусталь холодноват на ощупь, – продолжил Прохор. – В венском кафе, в улыбках аристократов, или даже когда я еду по Рингштрассе чувствуется эта холодная отстранённость.

– Молодец! А еще к хрусталю добавлю серебро и жемчуг. Серебряные инкрустации, это как налёт декаданса: кабаре 1900-х, кокетливые витражи Отто Вагнера, блеск сецессиона. Жемчужные включения – это слезы: память о павшей империи, еврейской Вене Шницеля и Фрейда, ностальгия по «прекрасной эпохе».

Вера вдруг вспомнила стихотворение, посвященное Вене:

Настолько Вена необыкновенна.

Сияет свет церковных витражей.

И опера поет шампанским пенным,

Про Пиковую даму миражей.

Там Моцарт музыкальный в поле чистом,

Пустынном – сочиняет снегопад.

Там резвый конь под всадником плечистым

Застыл в прыжке в имперское назад.

Там мудрый Гёте сонно наблюдает

За суетой трамваев и людей.

А снег летит, летит январской стаей,

Как ноты вечных истин и идей.

Все истины собрал чудесный рислинг.

В кафе веками созданный уют.

Здесь чувства задевают струны мыслей.

И штрудель с черным кофе подают.

– Браво, Верочка! Откуда такое прекрасное стихотворение?

– Как-то на просторах интернета нашла это стихотворение российского блогера Вонтера Лака и сохранила в памяти.

Тем временем они вышли на просторную площадь, где перед ними во всей своей величественной красоте возвышался собор Святого Стефана. Его остроконечный шпиль, украшенный intricate узорами, устремлялся в небо, разноцветная черепица крыши создавала неповторимый узор.

Вера заворожённая, остановилась:

– Ты только посмотри! Это же собор Святого Стефана! Он такой… грандиозный! Я чувствую, будто время здесь остановилось. Сколько веков он стоит здесь, сколько историй разных видел…

– Да, это действительно впечатляет. Его начали строить ещё в XII веке, представляешь? И он до сих пор остаётся символом Вены. Хочешь подойти ближе?

– Конечно, давай рассмотрим его. Мне кажется, здесь каждый камень дышит историей.

Взявшись за руки, и они подошли к собору. Вера подняла голову вверх, чтобы рассмотреть детали фасада. Резные фигуры святых, готические арки и витражи, которые едва угадывались за толстыми стенами, – всё это вызывало восхищение.

– Сколько же людей приходило сюда за столетия? – задумчиво произнесла она. – Императоры, музыканты, простые горожане… Все они оставили здесь частичку своей истории.

Наблюдая за её реакцией, Прохор добавил:

– А ты знаешь, что здесь венчался Моцарт? И его отпевали тоже здесь. Этот собор – не просто архитектурный шедевр, он часть культурного наследия.

Вера вздохнула:

– Это так вдохновляет. Я чувствую, будто прикоснулась к чему-то вечному. Спасибо, что привёл меня сюда.

Они ещё немного постояли в тишине, наслаждаясь величием собора. Вера с сожалением сказала:

– Жаль, что сейчас не зайти внутрь. Но я очень хочу увидеть, как выглядит этот собор изнутри. Наверняка, там не менее потрясающе.

– Я сегодня днем уже был в соборе, но с тобой готов посетить его снова.

– Значит, завтра надо постараться попасть в него.

Во время прогулки Вера узнаёт, что Прохор не только любитель-охотник, но и путешественник, который ищет редкие артефакты по всему миру. Он рассказывает о своих приключениях в Сибири, Африке и даже на Гималаях. Вдохновлённая его рассказами, она делится своими мечтами увидеть весь мир.

… Вера и Прохор медленно прогуливались по вечерней Вене. Узкие улицы были освещены мягким светом фонарей, в воздухе витала лёгкая прохлада. Остановились у витрины антикварного магазина, где были выставлены старинные часы. Прохор, заинтересовавшись, начал внимательно рассматривать экспонаты.

– Смотри, какие изящные механизмы, – сказал он, указывая на часы с открытым циферблатом. – Каждые из них – как маленькое произведение искусства.

– Ты так увлечённо их разглядываешь, будто видишь не просто часы, а что-то большее.

Прохор повернулся к ней, его глаза загорелись энтузиазмом:

– Знаешь, я коллекционирую часы. У меня есть небольшая коллекция, которую я собираю по всему миру. Каждые часы – это не просто прибор для измерения времени, это история, память, иногда даже загадка.

– Расскажи мне о своей коллекции. Какие часы в ней самые необычные?

– Я ценю механизмы, пережившие своих создателей, – с удовольствием начал рассказ, Прохор. – В моей коллекции немного таких, но кое-что есть, например, карманные часы Павла Буре, подаренные российскому императору, – тонкая ручная гравировка, механизм с боем, или ранняя модель Patek Philippe, которые почти не встречаются в частных коллекциях. А еще я горжусь военным хронометром WW2 с легендарной точностью.

Вера видит, как загораются его глаза, когда он говорит о своей коллекции.

– Однажды в Сибири я приобрел старинные карманные часы, которые принадлежали купцу XIX века. Они украшены гравировкой с изображением медведя – символа силы и выносливости. А в Швейцарии мне удалось приобрести часы с уникальным механизмом, который показывает не только время, но и фазы Луны. Но самые загадочные часы я приобрёл недавно. Они некогда принадлежали алхимику Ауруму. На их циферблате изображены знаки Зодиака и алхимические символы. Этот алхимик работал фармацевтом в аптеке, а в свободное время занимался астрологией.

Верочка слушала его с восхищением.

– Это звучит так увлекательно! Ты словно собираешь не просто часы, а кусочки истории. А почему тебя так заинтересовали именно часы?

Прохор задумался на мгновение.

– Часы – это напоминание о том, что время бесценно. Они показывают, как быстро оно проходит, и как важно ценить каждый момент. Время – это единственная валюта, которую нельзя подделать.

– Ты удивительный человек. Ты видишь красоту и смысл там, где другие видят просто вещи.

– А ещё… Каждый часовой механизм – это как маленькая Вселенная, где всё подчинено своим законам. Мне нравится разгадывать их тайны.

– Мне кажется, твоя коллекция – это не просто часы, это отражение твоей души.

Прохор слегка смутился, но в его глазах появилась искра благодарности.

– Спасибо, Верочка. Ты первая, кому я рассказал о своей коллекции так подробно. Обычно люди не понимают, как можно увлекаться чем-то таким… необычным.

– А мне это нравится, – искренне ответила она. – Я сама коллекционировать люблю. У меня есть небольшая коллекция минералов. А еще собираю всевозможных черепашек.

– Странная взаимосвязь: минералы и черепашки. Наверное, это по-женски: сочетать серьезное с несерьезным…

Верочка рассмеялась.

– Знаешь, я думаю, что нам стоит приобрести часы в Вене. Чтобы они напоминали о сегодняшнем вечере, – предложил Прохор.

– Тогда, может, завтра посетим магазинчик и выберем что-нибудь вместе? Пусть часы станут символом нашего знакомства.

Они обменялись взглядами, полными понимания и тепла, и направились к гостинице, где остановилась Вера. В этот момент Вена, с её уютными улочками и мерцающими огнями, казалась им самым романтичным местом на земле.

– Твое имя почти похоже на Вену, отличие в одной букве.

Неожиданно мимо них с шумом проехала машина и осветила тротуар. Невдалеке стоял мужчина и смотрел на них. Заметив, что его увидели, он резко надернул черный капюшон на голову и стал быстро удаляться.

– Что это значит? – удивленно спросила Вера. – Я видела этого человека сегодня в фойе Оперы. Когда ты фотографировал меня, мне показалось, что он тоже сделал мой снимок.

– Да? Странно, но я не видел его там, – задумался Прохор, он не мог сейчас вспомнить, где, но он тоже его видел.

– Значит, этот человек все время незаметно шел за нами? Что ему нужно?

– Пока не знаю, но могу предположить, что, возможно, это связанно с часами, которые я недавно приобрёл в Гродно. – Прохор вдруг вспомнил, что столкнулся с этим человеком сегодня днем в соборе Святого Стефана.

– Ты был в Гродно? Что ты там делал?

– Приезжал специально выкупить редкие часы Rolex, но вдобавок за символическую плату приобрел часы алхимика Михаэля Виталиса.

– Это он алхимик Аурум?

– Да!

– А что это за часы такие, если за тобой следят в Вене. Значит, это не простые часы, а с какой-то загадкой. Ох, как мне нравятся такие приключения!

– Верочка, мне совсем не хочется втягивать тебя в эту историю.

– Но получилось так, что я уже втянута.

– Я пока и сам ничего не понимаю, что такого таинственного в этих часах со знаками Зодиака.

– О-о-о, там есть знаки Зодиака? Это же моя стезя. Вот в них-то наверняка и скрыта тайна, которую нам предстоит разгадать.

– Верочка, никаких «нам». Лучше избавиться от этих часов, чем быть втянутыми из-за них в какую-нибудь грязную историю. Хозяин антикварного магазина сказал, что, если я разгадаю тайну часов, то могу оставить их себе. А если в течение года не отгадаю, то должен вернуть их в магазин.

– Пожалуйста, не запрещай мне помогать тебе, Прохор. Мне так интересно узнать тайну, и притом я могу оказаться полезной.

– Хорошо, – немного подумав, ответил он. – Но в случае опасности мы должны будем расстаться. Договорились?

– Окей, – отвечала Верочка, – Но ты должен показать мне эти часы.

– У меня нет их с собой, – он решил пока ей их не показывать. – А сейчас я провожу тебя до гостиницы.

Вера, всегда мечтавшая о приключениях, решила, что наконец-то находит их, а Прохор, привыкший к одиночеству, понимает, что с Верой его мир станет ярче. Его зодиакальные часы станут их связующим звеном.

Они стояли у входа в гостиницу, не решаясь прощаться. Вечер был настолько прекрасным, что никому из них не хотелось, чтобы он заканчивался. Вера, слегка смущаясь, сняла свою миниатюрную шляпку, чтобы поправить разлетевшиеся волосы, и в этот момент Прохор, шутя, взял её из её рук.

– Ну вот, теперь у меня есть «трофей». Как охотник, я должен что-то оставить себе на память, верно?

– Ты уверен, что справишься с такой ответственностью? Эта шляпка может быть опасной – вдруг она тебя околдует?