Легенды Сэнгоку. Копейщик

– Да как же ты могла о таком подумать? – Тошииэ совсем растерялся. Вдохновляющие и в тоже время позорящие слова его супруги разили точнее любой стрелы. – Я стремлюсь вернуться к господину Нобунаге, но как я могу это сделать, не выходя из храма и не занимаясь тем, чем должен.

– Для начала, брось пить! – казалось, до этого невозмутимый голос Мацу, срывается на крик.

– И что это изменит? – продолжал артачиться Маэда. – Держа в руках мотыгу, я не вытащу тебя из этой ямы, в которую ты за мной полезла!

– Кретин! – девушка оскалилась, напряглась и чуть подалась вперёд. – Ты и не пытаешься! – она зажмурилась и начала кричать во весь голос, но какой-то сдавленный. – Быстрей!

– Что, быстрей? – Тошииэ ровным счётом ничего не понимал.

– Повитуху!

– Кого?

В это время в дом вошёл Нагаёри и уставился на Мацу.

– Что стоите, идиоты? Он выходит!

– Кто выходит? – потупился Маэда, но насторожился. Кажется, дурман из головы начал выветриваться.

Мурай сообразил быстрее и сиганул обратно за дверь.

– Дай мне что-нибудь в зубы! Больно!

Тошииэ растерянно подбежал к супруге, не зная, что предпринять, но всё же выполнил требуемое и сунул ей в рот, что первое попалось под руку. Это оказалась маленькая сковорода – макиякинабэ, похожая на лопатку с деревянной ручкой, которую и закусила Мацу.

– Что дальше? – Маэда начал паниковать, осознавая что происходит.

– Нужно подвесить! – сквозь закусанную рукоять прохрипела Мацу. – За руки. К потолку.

Тошииэ не совсем соображал о чём она говорит, и повинуясь лишь инстинкту, быстро прыгнул к своему копью «Зуб дракона», прикреплённому к стене, схватил, скинул чехол с наконечника и со всей силы вогнал его в потолочные перекладины. Мацу, что было силы, выпрямилась во весь рост и обхватила обеими руками древко копья.

– Подбери подол до колен! – неразборчиво кричала она, держа зубами рукоять сковороды. – Ослабь оби!

Тошииэ сделал как она говорила. Одной рукой приподнял полы её одежды, другой распустил пояс, потянув за узел, завязанный у самых лопаток.

– Что теперь?

– Теперь лови!

***

Боги смилостивились над Тошииэ и ему не пришлось наблюдать за дальнейшим действом. Мурай вовремя привёл повитуху с помощницей, и они, выпроводив мужа, принялись за его супругу. С улицы он слышал, как кричала Мацу, пытался вновь ворваться, чтобы помочь ей, но Нагаёри схватил его за руку и не отпускал, говоря : «Они знают своё дело». Тогда Маэда опёрся на стену дома в полной растерянности, а потом и вовсе сполз по ней вниз.

– Никогда не думал, что женщинам так тяжело рожать, – дрожащим, полным переживания голосом, произнёс он.

Мурай ничего не сказал. Он понятия не имел, что говорить в такой ситуации. Однако он также переживал за Мацу и считал, что её супруг должен был с большей заботой относиться к ней. Так, как раньше. Впрочем, об этом он тоже умолчал и просто присел рядом с другом.

– Какой же я идиот, – продолжал причитать Тошииэ, говоря это самому себе. – Нужно было чаще быть дома, с ней, тогда бы ей было намного легче. Как же я мог променять её на сакэ и на… А что, если с ней что-нибудь случится? Я слышал…

– Всё будет хорошо! – Нагаёри положил руку ему на плечо.

Вскоре, оба отчётливо услышали детский плач. Маэда вскочил на ноги, совершенно протрезвевший после пережитого и рванулся в дом. Однако, далеко пройти не успел, поскольку дорогу ему перекрыла повитуха.

– Ждите, – коротко проронила она.

– Что с Мацу? Что с моей…

– Всё хорошо, – успокоила его женщина. – Она сильно устала, но скоро вы её увидите.

И правда! Не прошло и полчаса, как Тошииэ сидел у постели своей жены. Мурай остался ждать за дверью. Как бы он не переживал за свою госпожу, увидеть её и вероятного наследника, для него было дело последнее, покуда рядом отец и муж.

Маэда же сиял ярче солнца. Мацу счастливо, хоть и устало, улыбалась, глядя как супруг держит на руках их дитя. Крошечное, сморщенное, но очень милое существо, беспорядочно двигало руками, издавая звонкие, режущие слух возгласы. И тем не менее, не отталкивало, а даже напротив – влюбило в себя, ведь это была их собственная кровь от крови. Отец, что-то говорил младенцу, медленно покачивая его на руках, улыбался во весь рот, что исторгал дурной запах. Потом он развернул пелёнки и осмотрел его с ног до головы.

– Это мальчик или девочка? – недоумённо спросил новоиспечённый отец.

– Инучиё, – слабо усмехнулась Мацу. – Не будь дурнем. Неужели ты перестал отличать мальчика от девочки?

Тошииэ состроил серьёзную мину и изучил дитя ещё раз. Не улыбнулся, и Мацу насторожилась.

– Красивая девочка! Вся в отца, – вдруг с удовольствием проговорил он. – Ты будешь самой прекрасной в мире и скоро у тебя будет много братьев! Счастливая будешь!

– Как ты её назовёшь? – новоявленная мать больше не волновалась, видя, что муж не изъявил недовольства по поводу появления на свет дочери, а не сына.

– Так и назову. Сати – счастливая! Не каждая дочь может похвастаться тем, что её отец чуть ли не сам помог появиться ей на свет!

– Да. В этом есть твоя заслуга.

– Что же теперь? Что делать дальше, когда ребёнок родился? – Маэда недоумённо посмотрел на супругу.

– А что делали твои родители, когда ты появился? – Мацу порой забавляла наивность мужа. Иногда, она даже сомневалась, что он старше её почти на семь лет.

– Откуда мне знать. Отдали кормилице, потом опекуну. Подожди… Это значит, что нам нужно найти для Сати кормилицу и…

– И ты должен ей обеспечить хорошее воспитание и ещё много чего, чтобы в будущем удачно выдать её замуж и принести пользу своему клану, – продолжила за него Мацу. – Прежде всего, ты должен перестать бездельничать, взять себя в руки и продолжить двигаться дальше. Ты же ведь не собираешься всю жизнь жить в Ацута и видеть, как твои жена и дочь ковыряются в земле, чтобы прокормить тебя и себя. Между прочем – ты самурай! Герой многих битв! Если господин Нобунага пока не простил тебя, значит ты должен найти себе работу подостойней, нежели охранник в идзакая. Хотя бы, наймись к какому-нибудь знатному самураю. Временно.

Тошииэ смотрел на Мацу и внимательно слушал, что она ему говорит. Потом аккуратно положил дочь рядом с ней и взглянул уже с чувством полной вины.

– Тут такое дело, – неуверенно начал он. – Я больше не работаю в «Дороге».

Женщина изменилась в лице.

Глава 2

о том, как Тошииэ ищет новую работу и встречает брата.

Месяц фумидзуки, 2-го года Эйроку (июль 1559г.).

Нагоя, Овари.

Маэда озирался по сторонам, постоянно оглядывался, удивлялся. Казалось, что он впервые пришёл в Нагою, так изменился город. А ведь только год прошёл, как он был здесь последний раз. Новшества бросались в глаза с самого начала.

Городские ворота стали более укреплённые и даже стража несла службу в полном облачении – кирасах окэгава, с моном клана Ода на груди, наручи с кольчужными нашивками, на голове дзингаса4, тоже с моном. Улицы города стали много оживлённее. Появилось больше торговых лавок и гильдий, вывески висели чуть ли не на каждом доме. Всяческие ремесленники, продавцы разнообразных товаров, штабы неких сообществ. И, наверное, в каждом из них можно было найти работу, только вот каждую Тошииэ не хотел.

Он без внимания прошёл мимо зазывалы, который рьяно оповещал народ о том, что набирает строительную бригаду на ремонт замковых стен. Ещё не хватало, чтобы воин с рождения, таскал какие-то камни, да лазал по лесам будто обезьяна.

От вывески «Гильдия носильщиков» Маэда презрительно отвернулся. Тут-то всегда нужны были крепкие мужчины и его бы, с такой силой и телосложением взяли бы с руками и ногами, но разве для того он потратил столько лет, изучая боевые искусства, чтобы гнуть спину, таская какого-нибудь жирного торговца.

Помощником в кузню он тоже не хотел. Там ведь постоянно копоть и сажа, а он любил чистоту и красивую одежду. Правда сейчас она на нём была совсем не новая, блеклая и штопанная во многих местах. Но ничего! Найдёт работу и купит себе другую.

Проходя мимо питейного заведения, Тошииэ замедлил шаг и даже остановился ненадолго. Изнутри доносились звуки веселья – шутки постояльцев и манящий, непристойный женский смех. Он хлопнул себя по оби, за которым иногда звенели монеты, однако сейчас звона не услышал. Что ж, придётся идти дальше. Да и не мог он сейчас придаваться веселью. Нужно кормить семью, ведь сейчас, кроме Мацу и Нагаёри, появилась ещё и Сати. И ничего, что первая родилась дочь. Удачным считалось, что первенец – мальчик, но Маэда не унывал. Одно ясно – он обладает плодоносным семенем, а его супруга способна рожать, а это значит, что будут ещё дети и хоть один из них да станет наследником его рода. Ко всему прочему, пока ему негде поселить свою семью, кроме как в Ацута. Первосвященник Суэтада предлагал ему стать своим учеником, а после, если Тошииэ проявит рвение на пути богов, он мог бы принять его в клан. Тогда, возможно Маэда мог бы и сам стать священником и даже основать свой храм. И тогда его семья могла бы жить при храме, в хорошем доме и приемлемых условиях. Естественно, ронин отказался. Он видел для себя другое будущее. Что немаловажно, Мацу его за это не упрекнула. Похоже, ей тоже не особо нравилось жить при храме, хотя она никогда не жаловалась.

Тошииэ, прогулявшись уже по всем торговым рядам, решил передохнуть, отошёл на край одной из улиц и опёрся спиной на чей-то забор. Непростой затеей оказался этот поиск работы. Где бы он не проходил, ничего ему не подходило. И что теперь делать? Неужто и правда придётся наниматься к другому господину?

– Добрый день, Ину-сама! – услышал Маэда приятный, сладкий голос.

– Добрый день, – ответил он, повернув голову.

Из калитки того самого забора, на который он опёрся, наполовину выглядывала женщина. В белилах лицо, глаза ярко подведены, а губы окрашены в цвет спелых яблок. Вычурная причёска, украшенная золотыми побрякушками и спицами. Одежды её Тошииэ сперва не увидел, так как женщина наполовину скрывалась за калиткой, но нетрудно было догадаться, что и она была ярких оттенков.

– Госпожа Охирэ? – удивился Маэда и вытянул шею, разглядывая дом за забором. – Проклятье! Я и не заметил, что остановился именно здесь.

– Вы большой обманщик, Ину-сама, – хихикнула хозяйка публичного дома, прикрывшись длинным рукавом фурисодэ. – Когда мужчина останавливается у нашей обители, всем известно, для чего он это сделал.

– Пожалуй, вы правы. Но, только не в этот раз, – покачал головой Тошииэ. – Я действительно просто проходил мимо и случайно остановился здесь, чтобы перевести дух и подумать.

– Пусть будет так. Но раз вы решили отдохнуть, приглашаю вас к себе, – её голос так и струился звонким горным ручьём и манил, будто под наваждением.

– Благодарю вас, Охирэ-доно, – учтиво поклонился Маэда. – К сожалению, я сейчас очень занят, да и денег при мне немного. В другой раз.

– Вы снова лукавите, Ину-сама! – вновь рассмеялась она. – Я не предлагаю вам услуги, а всего лишь приглашаю вас в гости. Мне всё прекрасно известно о вашем нынешнем положении.

– Интересно! – он состроил на лице недоумённую серьёзность. – Кто же источник такой информации?

– Один наш общий знакомый, очень любящий поболтать.

– Язык за зубами он точно держать не умеет, – догадался Тошииэ недовольно. – Что взять с Обезьяны.

– Такой уж он. Так, как? Вы зайдёте? Я прекрасно готовлю чай, а мои девушки подадут вам лучшие закуски. – Охирэ вышла из калитки ещё немного. Её взгляд так опьяняюще действовал на Маэду, что тот уже чувствовал себя в постели, после горячего офуро, расслабленный, внимающий ароматы каштана, в нежных объятиях прелестной женщины.

Он зажмурился, подавляя в себе желание соблазниться такому подарку судьбы. Где же ещё могут предложить провести время в одном из самых дорогих и популярных заведений Овари, причём совершенно бесплатно? Но нет! Он обязан найти достойную работу, чтобы обеспечить Мацу и новорождённую Сати.

– Прошу меня извинить, Охирэ-доно, но я не голоден и мне действительно нужно идти, – после этих слов его живот предательски заурчал. Женщина только улыбнулась.

– Раз уж вы так заняты, Ину-сама, я больше не буду досаждать вам глупыми вопросами, – её тон вдруг сменился на снисходительный, но тоже звучал очень приятно. – Однако, задам один, очень важный, вопрос. В моём доме нет достойного защитника, который бы добросовестно выполнял свою работу. Я знаю вас, Ину-сама, и поэтому предлагаю эту работу вам. Скажу честно, – сами боги послали вас сегодня к моему дому. Предупреждаю – я щедро плачу, хорошо кормлю и одеваю. Но, вы и пальцем не должны прикасаться к моим девочкам и, особенно, пить сакэ во время службы.

Маэда потерял дар речи. Сначала его зазывали погостить в приличном доме для удовольствий, а теперь, там же, предлагают работу. Да любой ронин мог бы мечтать о подобном. По большей части, на такую службу берут проверенных людей или скопцов. Вот ведь удача! Но! Если он примет предложение Охирэ, над ним могут посмеяться. Что за самурай работает хранителем дома удовольствий? Только тот, кто потерял честь и не годен к службе у достойных господ. И, самое главное, что скажет Мацу, когда узнает на какую работу устроился её муж? Конечно, это было сугубо мужское дело и женщины не должны лезть в это. Но ведь их отношения были совершенно другими, не такими как в большинстве браков.

Тошииэ понимал, что отказывается от дорогого подарка. Хоть он и ронин, но гордость самурая в нём никуда не пропала.

– Вы очень добры, госпожа Охирэ, и я искренне ценю ваше доверие. Но, к сожалению, вынужден отказаться, – сквозь зубы процедил Маэда. – Причины объяснять не буду.

Он думал, что сразу два отказа, женщину, которой никто никогда не отказывал, повергнут в ярость, но ошибся. Охирэ вновь заиграла благожелательной улыбкой, вновь прикрылась рукавом, и вновь её голос зазвучал, как прежде.

– Я понимаю вас, Ину-сама. Ваш отказ меня разумеется расстроил, но не удивил. Более того, я удостоверилась, что вы достойный человек и вам всегда будут рады в моём доме. Посему, прощайте! Желаю вам удачи! И, навещайте нас иногда!

Женщина скрылась из виду и затворила за собой калитку. Тошииэ только дух перевёл. Этот разговор дался ему нелегко. Отказаться от такого соблазна, потребовалось очень много сил. Однако, с работой ему по-прежнему не везло.

***

Чуть позже Маэда выбрался на площадь перед главными воротами замка. Когда-то, он впервые появился здесь и тут же принял участие в турнире сумо, борясь с самим Нобунагой. Тогда он ещё и подумать не мог, как князь Ода повлияет на его жизнь. Тем не менее, цели Тошииэ с тех пор не изменились. Разве, что пыла поубавилось.

Вновь, как в первый раз, он с изумлением взглянул на лазурные крыши главной башни замка Нагоя. Даже в это, предзакатное время, она не блекнет и сияет своей красотой. Когда-нибудь и у Маэды будет свой замок, много вассалов, куча детей и земли столько, что он затмит её изобилием всех даймё Хиномото. И Мацу будет счастлива, и Нагаёри станет богатым, главным вассалом клана. Подумать только, что сейчас, всё зависит лишь от одного слова Ода Нобунаги. Как же мало значит жизнь одного человека, родившегося четвёртым сыном в захолустном владении, не самой большой и значительной провинции.

В очередной раз, Тошииэ мечтательно вздохнул и побрёл обратно, продолжая размышлять о насущном. Похоже, сегодня ему придётся вернуться ни с чем. Может, действительно стоит обдумать предложение супруги, о поступлении на службу к какому-нибудь знатному человеку? Однако. Если хорошо подумать, то эта идея была безнадёжна. Поскольку, ни один самурай в Овари не возьмёт его на службу, если не хочет навлечь на себя гнев Нобунаги. В Мино или Микаву Маэда пойти не мог. Ведь там враги! Если враги примут его к себе, то и он станет для всех врагом. Можно было попробовать наняться к союзникам Ода, но увы, таких не существовало. После смерти Саито Досана, вокруг Ода были лишь противники. А может податься в Киото?

На последней мысли Тошииэ оборвал некий всадник. Ронин как раз вышел на торговую площадь, когда лавочники начали было закрываться. И всё же, человек, верхом на сером жеребце, выехал на середину площади и воткнул в землю деревянный шест с табличкой в навершии, чем привлёк всеобщее внимание. Разглашать всадник ничего не стал, а лишь отъехал чуть в сторону и стал наблюдать. Люди подходили к шесту и читали, что же написано на табличке. Вскоре у объявления собралось много народу. Маэда тоже подошёл, но не к шесту, а к всаднику. Уж очень он ему показался знакомым.

Красивый, статный, с моложавым смазливым лицом, без единого волоска и шрама. Он сразу привлёк к себе всеобщее женское внимание. В толпе так и слышались душевные вздохи да кокетливые пересуды. Как это было не странно, но ронин тоже уставился на красавца, но совсем с другими мыслями.

– Не смотри так на меня, брат, а то подумают, что ты извращенец! – усмехнулся всадник, поймав взгляд Тошииэ.

– Тохачи, ты что тут делаешь? – немного обрадовался Маэда, проигнорировав насмешку.

– Как видишь – привёз приказ о поимке беглецов-убийц. Конечно, за щедрое вознаграждение. – ответил Тохачи или же, Саваки Тохачиро Ёшиюки, пятый сын в клане Маэда и собственно младший брат Тошииэ. Именно он нанёс последний удар брату князя – Нобуюки. Но об этом никто не знал, кроме него самого и Нобунаги. Сейчас же, он был на хорошем счету и служил лично главе клана Ода.

– Интересно, – заинтересовался ронин, подойдя ближе к брату. Тот спешился и дружески поприветствовал его, похлопав по плечу. Ёшиюки был поразительно похож на Тошииэ и даже немного симпатичнее, но ниже на целую голову и гораздо худощавее.

– Что за грабители? – спросил Маэда.

– Наёмники. В начале года, господин ездил в Киото и посещал сёгуна Асикага Ёшитэру. Оказалось, что Саито Ёшитацу как-то прознал о его маршруте и подослал убийц. Причём они оказались не профессионалы, а обычные разбойники с гор. Господин сумел упредить этот подлый поступок и послал вместо себя отряд во главе с Нивой и Канамори, а сам поехал за ними. Конечно, наши этих проходимцев разогнали. Кого убили, кого взяли в плен, остальные разбежались. Вот, теперь ловим остатки. Самое интересное, что большинство из них бежали в другие земли, а один остался. Он-то и устраивает набеги на караваны, что идут в Овари по Накасэндо. Торговцы попросили господина разобраться, а он решил объявить поимку.

– Кто этот человек? – Тошииэ вдруг понял, что работа сама пришла ему в руки.

– Ноги Дзидзаэмон, – ответил Саваки, подозрительно покосившись на брата. – Ты никак сам хочешь его изловить? Ты ведь не думаешь, что он всего один? Хотя, как сказал Нива-доно: «Вряд ли его банда может быть многочисленна, иначе, его бы давно поймали». Думаю, он с небольшой группой, сидит где-то в горах или в глухой деревне среди хэйминов.

– Это хорошие сведения, – деловито произнёс Маэда. – Они сузят круг поиска.

– Я думал, что ошибся, – поразился Ёшиюки. – Ты же один?

– Один.

– Спятил?

– Выбор-то у меня небольшой.

– Неужели всё так плохо?

– Нет. Всё хорошо! Живу в Ацута, жена умница и красавица, дочь родилась на днях, но деньги всё равно нужны, – коротко рассказал о себе Тошииэ.

– Как же ты пал, брат, – покачал головой Саваки с выражением полного осуждения. – Неужели это тот самый Копейщик Матадзаэмон, который был у всех на устах? Герой сражений и любимец женщин.

– Не всё ещё потеряно, – Маэде стало вдруг стыдно, но вида он не подал. – Я добьюсь прощения господина и обо мне вновь заговорят.

– Хочется верить. Удачи тебе в этом, – как-то скупо пожелал Ёшиюки. Казалось, он совершенно не сочувствует брату, хотя вражды между ними никогда не было. Тошииэ, скорее был для него препятствием, которое нужно перепрыгнуть и превзойти. Он не не любил его, но чувствовал в нём соперника на пути к славе. Сейчас же, старший брат не представлял для него ничего подобного. Простой, нищий ронин, ищущий где бы подзаработать.

– Кстати, как там поживает господин? – поинтересовался Маэда, когда брат уже хотел запрыгнуть в седло. – Всё ли хорошо у моих друзей: Городзы, Сандзы и Обезьяны?

– Нобунага-сама бодр, как и всегда! Ни дня не даёт нам на отдых. То военные учения, то поручения, то охота и ещё много всяких дел, – охотно ответил Саваки. – Ты слышал, что у него родилось ещё двое сыновей?

– Нет.

– В конце прошлого года и от двух разных женщин. У них разница в одиннадцать дней и сейчас ведутся споры, кого из них признать старшим, и кого какая судьба ожидает. Хм. По-моему – это глупо. Всё равно будет так, как скажет господин.

Ёшиюки всё-таки запрыгнул в седло и уже сверху добавил:

– Что же касается твоих друзей, то ничего сказать не могу. Все мы в делах и заботах. Разве они тебя не навещают?

– Обезьяна был один раз, а Городза и Сандза сейчас на хорошем счету. Некогда, наверное, – растерянно произнёс Маэда, теша себя мыслью, что друзья его не забыли.

– Ну, что ж, удачи тебе в поимке разбойника, – с долей иронии напутствовал Ёшиюки. – Надеюсь, у тебя всё получится.

Он хотел было тронуть коня, но внезапно осёкся.

– Тебе денег-то не надо? Могу одолжить немного.

От такого заявления Тошииэ аж покраснел. То ли от злости, то ли от стыда. Вот же наглец! Предлагать такое старшему брату! В другое время и, если бы это был другой человек, Маэда, наверное, набросился бы на него с кулаками. Но не на брата.

– Не трудись, – гордо ответил он. – У меня ещё есть немного. Остальное получу, когда принесу голову Ноги Дзидзаэмона.

Саваки лишь хмыкнул, видимо не веря ни единому его слову. Хлестнул поводья и ускакал восвояси.

«Наглый, ветреный и совершенно невоспитанный, – подумал про себя Тошииэ, провожая взглядом удаляющегося брата. – Я таким не был».

Глава 3

в которой Тошииэ путешествует по Накасэндо и собирает сведения о разбойниках.

Накасэндо, Овари.

Удача, наконец-то, повернулась к ронину лицом. Помимо того, что он для себя нашёл достойное дело, ему ещё и подвернулась другая работёнка, до того, как вышел из города. Один торговец маслом, не богатый, но в состоянии нанять одного-двух человек в охрану, предложил сопроводить его по тракту Накасэ до деревни Тэгано, на востоке Мино. Раз Маэда всё равно шёл в ту сторону, то охотно согласился, тем более, не бесплатно.

Снарядившись в дорогу, торговец, кроме Тошииэ, нанял ещё одного человека, только в качестве возницы телеги с товаром, отправился в путь. Правда, Маэда упросил его немного подождать и забежал в Ацута, забрать своё копьё и вручить Мацу половину денег, что ему заплатили за охрану. Супруге он ничего не сказал про свою истинную цель, а против сопровождения торгового каравана она не возражала и пожелала мужу удачной дороги.

И вот, рано утром трое человек: торговец, возничий и их охранник, шли по Накасэндо строго на восток. Ронин не преминул спросить у своего нанимателя, знает ли тот что-то о разбойниках на тракте. Но торговцу об это ничего не было известно.

Денёк выдался светлый и жаркий. Тошииэ пожалел, что не позаботился взять с собой шляпу. Солнце так и грозилось хорошенько напечь голову. Пришлось Маэде накинуть на голову свою старую дзинбаори, некогда ярко-красную, а ныне выцветшую старую тряпку, зато с семейным гербом на спине. Вид у него, конечно, был глупый, но так было безопасней в такое-то пекло.

За весь день маленькому каравану не повстречалось ни одного путника, шедшего в противоположном направлении. Вымерли все что ли? Как тогда найти разбойников, если даже спросить не у кого? Работёнка попалась не из лёгких.

Даже пейзаж не радовал глаз, – одни леса да холмы. Однако тракт просто пестрил своим разнообразием растений. Немногие люди отваживались ходить по нему в такое время. Почва была почти не утоптана, зато порядочно размыта, после сезона дождей. Не стоит даже гадать, какая дорога в горах, ближе к границе с Синано. Не ухаживал клан Саито за торговыми путями на восток и, похоже клан Токи, до них, не отличались порядочностью. Если уж Досан, почивший три года назад, не навёл здесь порядок, то его сынок, отцеубийца Ёшитацу этого не сделает и подавно.

И всё же, ближе к вечеру всё изменилось. Зной сменила не то, чтобы прохлада, но солнце больше не припекало. Видимо, люди оказались поумнее этих трёх путников, раз не стали путешествовать днём по такой жаре и начали встречаться перед закатом. Хотя, в этом имелись свои нюансы. Ведь с наступлением темноты на дороги и вылезала всякая шушера в виде разбойников, убийц и мародёров, а то и вовсе каких-нибудь онрё.

Тошииэ, конечно, эти мелочи волновали мало. Ему срочно нужно было отыскать виновного в покушении на князя Ода, что несомненно улучшит его благосостояние и приблизит к помилованию. Ронин, завидев людей, начал приставать к ним с расспросами.