Меч на твоей стороне

– Давай, расскажи о своих делишках, – ругался Титт. – Будто при продаже лошадей ты не погрел руки, укрывая свои теневые доходы. Ты – проходимец! Лихой бог позади тебя завистливо поглядывает из-за плеча.

– Да если бы я не укрывал эти доходы, мы бы побирались у храма на ужин! – возмущался старший. – И чтоб ты знал, Титт, я делал это под угрозой виселицы, потому что все золото должен был отдать в казну. Не тебе болтаться на веревке, ты и рад обвинять.

Финн и Титт переглянулись, Ной жадно засунул за щеку остывающую котлету и зло вращал глазами.

– А теперь вы, перебивая друг друга, расскажите дядюшке Ною все детали, чтобы я знал, как, и главное, зачем вас вытаскивать.

Альфа и Титт рассказали Ною свою историю, избегая ненужных подробностей. Какие уж детали требовались дядюшке Ною, не ясно, но исторические события без привязки к золоту его совершенно не интересовали, а вот все, что касалось доходной части, он выспрашивал особо дотошно.

Братья поведали Альфе свою историю о неудачах Торка, о возвращении Титта, о болезни Брэды. Отец перенес весть о падении сыновей спокойно. Ной уточнил, что, по всей видимости, его разум давно не слышит и не принимает ничего извне. Титтава Орс не совсем безумен, он словно окаменел с тех пор как пропала Аяна, и уже не вмешивается в дела этого мира. Альфа почувствовала болезненный укол жалости к старику. Возможно, он любил Аяну сильнее, чем можно было ожидать.

– То есть, – прикинул Ной, – та алесцийка стала королевой целого города, взяла его казну и воспитала тебя?

– Мама и дядя Лагрид погибли, я вы росла там, мне нужно вернуться назад, домой, – ответила Альфа. – Меня очень ждут.

Титт обиженно свел брови.

– А вот это, где мы сидим, разве не твой дом? – возмутился брат.

– И как ты объяснишь соседям возвращение давно погибшей девочки? – устало спросила она.

Ной сосредоточенно хмурил брови. Ему не отказать в быстром уме и прозорливости. О возвращении дочери Орсов в городе рано или поздно узнают. Сложно будет предъявить Финн холминцам после того, как та стояла у позорного столба. Слухи дойдут до самого Свидарга, будут говорить, как Торк Орс доблестно сражался с южными войнами, а его сестра в это время противостояла Ригорону. И опять же, лишний рот на его шею. Точнее, два.

– Это уже не мой дом, и ты это знаешь. Я вернусь к Пограничным горам.

– Самая малость, – закатил глаза Ной.

– Только не говори, что у тебя нет денег на лошадей, – предупредил младший.

– У меня нет денег на…

– Как ходить по постоялым дворам и спаивать разных проходимцев, у тебя нашлись деньги!

– Я работаю с утра до вечера, – кричал Ной, – а на постоялом дворе искал возможности заработать эти самые деньги для всех нас. Я делал это, в то время как ты отлеживался дома. У нас заложен дом и земли. У меня едва хватает денег, чтобы…

– У меня есть деньги, – осторожно заметила Альфа, и братья наконец отступили друг от друга.

– С…колько? – без тени смущения поинтересовался старший.

– Хватит с лихвой, – заверила она. – Прекратите ссоры, мы выпутаемся. Нужно срочно ехать за Лагом, он совсем один. Что сделает с ним Ризл…

– Ничего не сделает, – отмахнулся Ной. – Ребенок – приманка для беглянки. Ничего с ним не сделается, у хозяина постоялого двора найдется кормилица.

– Я мечтала отдать Лагрида отцу, чтобы тот позаботился о нем, – грустно заметила сестра.

Титт прятал глаза и пожимал плечами.

– Он может остаться у нас. В конце концов, он такой же Орс, как Торк и Ной. Мы сможем о нем позаботиться.

– Да, – согласилась она. – Ему нужно найти кормилицу и няню. Доберемся до гор, я отдам вам золото. Его хватит погасить долги и выкупить дом.

Ной судорожно сглотнул и принялся считать долги. Нет, определенно его план сработал, он принесет семье золото.

– Голос какой знакомый, никак не разберу чей, – проворчала Тайра.

Финн настороженно встречала гостью. Тайра совсем седая, горбатая, старая, щурится, чтобы разглядеть людей. Она опирается на клюку, тяжело передвигает ноги.

– Гости какие? Ной Орс, ты тратишь золото на званые обеды? Должно быть, у тебя в гостях Император, если так. Вчера ты говорил, что денег нет даже на хлеб.

Финн встала из-за стола по привычке, будто и не было пятнадцати лет в Алесции, и нынче ее снова отругают за еду и дурные манеры. Странное чувство, ничем не объяснить, но она поневоле расправила плечи, спрятала под столом большие ступни и взяла вилку в левую руку.

– Кто же здесь? – силилась разглядеть Тайра. – Титтава, совсем плохо вижу. Мужчина какой?

– Это не мужчина. Это я, Финн. Альфиния Орс.

Старуха замерла, будто пыталась припомнить забытое имя. А затем схватилась за грудь и рухнула бы на пол, но Титт осторожно подхватил ее и втащил в кресло.

– Девочка, моя, – вдруг взвыла женщина. – Вернулась! Живая! И правда, она? Титтава, скажи, неужели, она? Ной, это наша Финн, живая?

Альфа не знала, что ей делать. Это всего лишь Тайра, которая била ее метлой, запирала в чулане и ругала за каждый кусок хлеба. Она старая, сухая, жалкая, и плачет напротив нее. Финн никогда не видела ее слез, удручающее зрелище.

– Бедная ты наша, – женщина причитала и заламывала руки. – Как же ты выжила в том лесу? Сколько лет бродяжничала, попрошайничала, недоедала! Наконец дорогу к дому нашла. Что же ты там ела, если так выросла? Кто же тебя замуж возьмет?

Альфа снисходительно хмыкнула.

– И не надо замуж, – покладисто согласилась та. – Вернулась, и славно, и даже молодец, что отъелась. Никто не отнимет у нас больше нашу девочку!

Альфа с жалостью посмотрела на старуху.

– Не обращай на нее внимания, Финн, – махнул рукой Титтава. – Она долго будет причитать про бедную девочку, про платья, которые она залатала для тебя, про блюда, что ей посоветовала жена судьи, и которые позволят девочке есть и не стать большой. Она с тех пор только о том и говорит. Обувь собирает: «Финн будет донашивать, когда вернется».

– Ты не говорил мне…

– Никто не хотел терять тебя, Финн. Тайра все эти годы только тем и живет. «Вернется наша девочка, и все станет по-прежнему».

Титт заверил женщину, что Финн никто не заберет, и помог ей вернуться в свои комнаты. Альфа долго смотрела за ними из окна. Ни злости, ни обиды, ни гнева не осталось в ее сердце. Только жалость и глухая тоска в груди. Тайра любила маленькую Финн, пусть и своей особенной любовью. У нее не было детей, у нее была только Финн, девочка, которой она по-своему желала счастья.

Встреча затянулась до позднего вечера. Альфа чувствовала усталость, братья решили отложить все проблемы на следующий день. Ной тоже клевал носом, последний день выдался особенно тяжелым. Ему показалось, что его голова едва коснулась подушки, когда у двери раздался грохот.

Что за гости в эдакую рань? Дверь крепкая, может выдержать многодневную осаду, пусть колотят. Грохот не прекращался. Ной закопался в подушки, но дом буквально ходил ходуном от сотрясений.

Ризл!

Награда за алесцийку будет вести Луэйма Ризла даже сквозь серные реки подземных богов. Ной распахнул окно и выглянул на улицу. Надо полагать, Ризл зол настолько, что будет мудрым вести переговоры с места.

– Зачем пожаловали, уважаемые?

Луэйм задрал голову и увидел своего недавнего собеседника. Наглая улыбка Орса видна даже в кромешной тьме. Лихой бог служил натурой для своего двойника.

– Нужно поговорить, Орс, – гость сдержался от того, чтобы высказать прежде времени все, что думает об этом мерзавце.

– Ризл, я всегда знал, что твои манеры подходят только, чтобы волочиться за селянками. Меня не затруднит открыть тебе дверь в мир воспитанных людей. Мой возлюбленный школьный друг, для визитов ты выбрал не самое удачное время.

– Ах, ты… – несчастный с трудом сдерживал ругательства. – Орс, для визита, который совершается во благо Империи, время самое удачное. Я посланец Императора!

– В самом деле? Ты ничего не говорил мне о посланце Императора. Насколько я помню, речь шла о Россене Ялагре.

– Так и есть!

– Как ты мог говорить, если был пьян, будто матрос на суше. Ты и двух слов связать не мог.

Ризл громко заскрипел зубами.

– Но я всегда рад принять у себя в гостях посланца Его Императорского Высочества, – пропел Ной. – Однако придется обождать, чтобы быть принятым подобающим образом.

– Прошу, без всяких там церемоний, – взревел Ризл.

– Как можно, – на лице хозяина расплылась многообещающая улыбка.

Ной успел одеться, разбудить Титтаву и Финн, спрятать беглянку в потайном месте, а также на ходу перекусить, чтобы не кормить нежданных гостей и не тратиться понапрасну. К тому моменту, как Ризл вломился в дверь разъяренным зверем, истекли все возможные сроки хороших и даже дурных манер.

– Ты увел ее у меня! – ревел гость.

– На ней не было клейма. Ты заверил, что у тебя отличные стражи. Я и подумать не мог, – изворачивался хозяин. Это дело удавалось ему лучше прочего.

– Где она?

– Что значит, где она? – нарочито возмутился мужчина. – Тебе ли не знать, где она. Ризл, я изложил все в письме. Ты не получил его? Ах, как плохо нынче ходит почта! Итак, некую подозрительную женщину отловили близ города, опознали, как алесцийку, и передали страже. Те, согласно предписаниям, отправили ее к столбу. Замечу, все это время я спал, едва мог участвовать в этом деле. Как только стало известно, что алесцийка принадлежит императорскому посланнику, то есть, тебе, ее сняли с позорного столба, вернули в острог, а затем в сопровождении охраны она отправилась на постоялый двор.

– Лжешь! – взревел тот.

– Ты можешь спросить у командора городской стражи.

– Будь ты проклят, Орс! Будь проклят день, когда несчастная женщина произвела на свет исчадие подземных богов в твоем лице!

– Меня заверяли, это был чудесный зимний день. Еще днем она покинула Седьмой Холм, – развел руками Ной.

– Я не встретил по пути никого.

– Вы могли и разминуться.

– Я обыщу твой дом и переверну город вверх дном, – угрожающе хрипел Ризл.

– Ну, если у тебя нет более неотложных дел, – хозяин подхватил со стола последнее яблоко и беспечно развалился в кресле, вытянув ноги.

– У меня есть одно неотложное дело, свернуть тебе шею. Кто может подтвердить твои слова?

– Все.

– Кто все?

– Все. Спроси любого на улице.

И действительно, любой обыватель Седьмого Холма мог рассказать, что алесцийку освободили и увели прочь. Ной нарочито шумно грыз яблоко, его в эти игры не переиграть. Его в эти игры даже нынешний Наследник трона не переиграл.

– Ты напрасно тратишь время. Уверен, она дожидается тебя на постоялом дворе.

– Верить такому мерзавцу, как ты, может либо дурак, либо неразумное дитя.

– Мой сын не лжет. Я могу подтвердить его слова.

Ной подскочил с кресла, едва не подавившись огрызком яблока. Луэйм Ризл застыл в немом изумлении. Перед ними стоял Наместник Седьмого Холма, Титтава Орс. Его вид говорил сам за себя. Высокий мужчина преклонного возраста взирал на непрошеного гостя, как и подобает вельможе, величаво, чуть свысока. В нем кровь княжеских домов Дэвони и Натигэллов, он – незаконнорожденный брат обоим князьям, весьма непростая личность.

Седые волосы обрамляли осунувшееся лицо, губы сжаты в тонкую линию, одежда мешком спадала с исхудавших плеч. И никакого безумного блеска в глазах, никакой отрешенности и пустоты. Цепкий волевой взгляд, ясные глаза, синие, как у его насквозь лживого сыночка.

– В этом городе ничего не происходит без моего ведома, – громыхал его голос. – Ной – послушный сын, он исполняет мою волю.

– Твой отец отошел от дел, не правда ли Орс? – тихо процедил Ризл.

– Близ города поймана преступница, по виду алесцийка. С парой сопровождающих ее отправили на постоялый двор.

Луэйм не знал, во что ему верить. Одно он услышал точно, и это не могло не волновать:

– Пара сопровождающих?

– Это были заезжие люди, – равнодушно отмахнулся Наместник. – Я посчитал возможным положиться на их честность за хорошее вознаграждение. Женщина безоружна и спешила к ребенку

– Им дали пять золотых монет, – вставил свое слово Ной. – При случае хотел забрать, но раз уж ты здесь, верни деньги.

– Она стоит десятка!

– Десять монет?

Ризл взревел и бросился вон из дома. Он потерял время, она ускользает из его рук все дальше и дальше, а Орсам нет дела до того. Они и не знают, каково это, вытаскивать отца из острога.

– Впервые твоя прыть принесла пользу, – хмуро признал отец.

– Девчонке небезопасно оставаться в доме. Ей надо вернуться в…

– Альфиния останется дома, – утвердил Титтава Орс и устало опустился в кресло. – Она моя дочь! Никто не в праве тронуть ее. Нет таких законов, а что подумают люди, мне плевать.

Ной все еще не мог прийти в себя. Перед ним стоял настоящий Титтава Орс, тот самый, что много лет назад внушал трепет и уважение целой армии, тот самый, что держал в руках город, и одного его слова было достаточно, чтобы навязать свою волю. Ризл растерял остатки сомнений при одном виде главного Орса. И как вовремя он вмешался!

Альфа не рассчитывала на помощь отца хотя бы потому, что тот никогда не жаловал свою дочь не только любовью, но и самым малым вниманием. Ей всегда казалось, что тот с трудом представляет, что за неуклюжая девчонка лазает по двору и прячется от его сурового взгляда. Он никогда не разговаривал с ней, никогда не называл по имени, не подарил ни одного отеческого поцелуя, ни одного ласкового слова.

Финн не остановилась и не остановила мать в ту ночь, в том числе потому, что отца в ее жизни не было, и в причинах того она давно перестала копаться. Возможно, он испытывал к Аяне нежные чувства, негодовал на ее холодность, но к девочке это не имело никакого отношения, и та ощущала себя найденышем, о существовании которого хозяин дома узнал слишком поздно, чтобы избавиться.

Но это дело давно минувших дней. Нынче Хозяин дома сидел в кресло напротив дочери. Где-то в глубине души Альфа злорадно отметила, что впервые ему трудно ее не заметить. Перед ним стояла не маленькая испуганная Финн, а алесцийка ростом с Ноя, в одежде самой вызывающей по ригоронским меркам, с волосами, убранными варварским образом. Перед ним стояла женщина, синеглазая и светловолосая, похожая на Ноя и самого Титтаву.

– Ризлы, – проворчал старик. – Столичные выскочки! Даже не благородного происхождения, простолюдины, в то время как в Орсах течет кровь князей Дэвони и Натигэллов, ведущих свой род от князей Объединенных княжеств.

Дочь вернулась буквально из мира мертвых, а все, что он нашелся сказать, вновь не касалось самой Финн.

– Жалкий червяк, – подтвердил Ной. – Его отец был советником при Императоре и Рестиане Ялагре, и по слухам, являлся его первым любовни…

– Довольно слухов, – оборвал его отец. – Зачем ему потребовалась моя дочь?

– Он исполняет волю Наследника трона. Взамен он получит помилование и назначение Наместником южных провинций. Луэйм Ризл и Наместник южных провинций! – завистливо присвистнул Ной. – Ему даже со мной управиться непросто, куда уж…

– Может и непросто, однако ж на его стороне власть и бумаги, – гаркнул главный Орс.

– Зачем алесцийка потребовалась Ялагру? – спросил старший брат.

Альфа пожала плечами, Титт за ее спиной хмурил брови.

– Им нужен проход через горы. Я – проводник, я знаю дорогу.

– После Горного перешейка не могут угомониться, – понятливо кивнул отец. – Россен Ялагр умеет добиваться своего. Ему нужен Горный перешеек.

– Откуда он мог узнать о пещере до сих пор не пойму? – возмущалась девушка.

– Можно только догадываться.

– В таком случае пусть Ризл поищет другого проводника, – мудро заметил отец. – Где Аяна? – его слова прозвучали, словно молот в кузне.

– Ее нет, – ответила Альфа. – Она умерла от укуса желтой змеи на южной стороне Тиса.

Орс принял ее слова с ледяным спокойствием. Никаких отцовских чувств, Альфу кольнуло неприятное чувство обиды.

– А ее брат?

– Погиб в день Праздника двух солнц от удара Долана Вирса. Аяна погибла днем позже.

Орс понимающе кивнул головой.

– А Финн выжила, – вступился за сестру Титтава. – Я обязан ей жизнью и свободой.

– Она что-нибудь говорила… перед смертью? – его скула дернулась от напряжения.

Этот разговор давался ему нелегко. Мысль о том, чтобы пожалеть старика, промелькнула в ее голове. Но воспоминания о смерти матери заставили ее говорить только правду:

– Она говорила для меня. Она велела мне стать алесцийкой. Кен стала мне приемной матерью.

– Кен?

– Та алесцийка, помнишь? – зловеще прошептал Ной.

– Помню, – старший Орс устало потер переносицу. – Что ж, пусть боги хранят ее. Она растила мою дочь.

– Которая выросла алесцийкой. И очень хочет вернуться домой, в Алесцию, – напомнила Финн.

Седые брови сошлись в тягостном раздумье.

– Вернуться домой, в Алесцию, – задумчиво повторил Старший. – Ной, подготовь все для отъезда.

С побегом решили не тянуть, Ной отправился готовить бумаги, Титт ушел в город за лошадьми, Альфа с Тайрой подбирали одежду в сундуках старшего брата. Женщина причитала и охала, разглядывала поджарую алесцийку, ужаснулась ее длинным ногам и рукам, поцокала на маленькую грудь и звала Брэду взглянуть на их маленькую девочку. Альфа с каким-то особым трепетом принимала ее поддержку и внимание.

Брэда стенала и охала, но выползла из своих комнат. Она крайне располнела и словно уменьшилась в росте, ее макушка на уровне груди Финн. Женщина заключила гостью в объятия, громко расплакалась и поблагодарила за возвращение Титта. Ее сын вернулся из кровавой бани, она знала, кто тому причина. Тайра повисла следом, желая завоевать внимание своей девочки. Она показала ей комнату и мастерскую Аяны, где ничего не меняли с того злополучного дня.

– Что бы я делал на месте Ризла? – Ной мерил комнату широкими беспокойными шагами.

Никто не вмешивался, этот Орс создан плести интриги и выпутываться из самых безнадежных ситуаций. В этом ему уступал и Торк, и Титт, и сам Титтава Орс. Золота на этом деле он еще не получил, и потому отступать не собирался.

– На месте Ризла я бы сделал три вещи. Во-первых, перекрыл все дороги на юг. Алесцийка, то есть, Финн, направится к горам. А у меня, то есть Ризла, с собой пятьдесят головорезов, более чем достаточно.

Альфа и Титт согласно кивнули.

– Во-вторых, я бы глаз не спустил с этих проклятых Орсов, то есть, с нас. Ной Орс, то есть, я, лжет, он всегда лжет. Зачем, это уже другой вопрос, главное: Орсы, то есть, мы, последние, кто видел алесцийку. И то, что она не доехала до постоялого двора, а она не доехала, лишь подтверждает подозрения.

Альфа и Титт вновь согласились с разумными доводами.

– Задерживать Орсов именем Императора, я бы не стал. Они могут вывести на след беглянки.

– Спасибо, тебе Ризл, хотя бы задерживать не стал, – ворчал Титт.

– Пожалуйста, – великодушно ответил Ной. – И в-третьих, я бы расставил сети возле младенца, алесцийка за ним вернется.

Альфа сошла с лица. Ной сложил руки на груди и закусил губу. Он, все-таки удивительно красив, этот светловолосый мужчина с синими глазами. Только во взгляде такая хватка, что и лихой бог постерегся бы.

– Может оставим ему ребенка? Рано или поздно он бросит это дело.

– Ты в своем уме? – взбеленился Титт. – Он не игрушка, чтобы его забыть. Он должен вернуться домой, его дом здесь.

– Или с его отцом, – добавила девушка.

– А кто у нас отец? – Ной наклонился над сестрой и пытливо взглянул в лицо. – Кто разбавил княжескую кровь своей грязной водицей?

– Какая разница, кто его отец? – возмутился младший брат. – Его нет здесь, он далеко и мало чем поможет.

Ной недовольно поморщился. Задача усложняется с каждым часом, младенец портит все планы. Если бы не он, Ной уже собирался к горам, где хранится золото Альфы. За ним он готов лезть в пещеру и тащить на себе через все южные провинции.

– Торк Орс мог бы помочь, – спорил Ной. – Он скоро должен вернуться. От Северной Навадны путь неблизкий, но прошло уже несколько месяцев....

– Что он делает так далеко на севере? – удивилась Альфа. – Это же самая грань Ригорона.

– Он решил сопровождать торговые караваны через Северную степь.

– Генерал армии? Сопровождать караваны?

– Он уже не генерал, разжалован и изгнан из армии, – пояснил Титтава. – Он будет сопровождать торговые караваны в Агарон, стража от кочевников. Я поеду с ним, когда все уладится. Ной должен остаться в Седьмом Холме. Он единственный, кто с этим справится.

– Я напишу Торку, попрошу отправится за нами следом, – подытожил Ной.

– Не стоит его отвлекать, мы справимся сами, – воскликнула сестра. Вот уж, встретиться с ним после переговоров в южном предгорье не лучшая затея.

– Было бы от чего отвлекать, – закатил глаза Ной Орс и прикинул, как быстро окупится идея с караванами.

– Торк учится жить без армии. Ему нелегко, – защищал брата Титтава.

– Мне очень легко! – взвился Ной. – Я из кожи вон лезу…

– Кто бы сомневался, змеи меняют кожу пару раз в год. Он – боевой генерал, он не может жить иначе. Как ты…

– Я смог, и он сможет!

Братья на миг запнулись, разжал и кулаки и посмотрели на притихшую девушку.

– Мне жаль, что так вышло, – раскаивалась сестра, памятуя свое участие в их падении. – Торка жаль, отца, лошадей. Дом жалко, вас. Я, наверное, очень плохой человек, а вы пытаетесь мне помочь.

Уже через час все было готово к отъезду. Бумаги, лошади, одежда, припасы и даже удобная корзинка для Лагрида. В корзинку Титт положил серебряную ложечку для молочных зубов. Тайра собрала одеяльца и одежду для малыша. Она посетовала, что будет не девочка, но уже предвкушала младенца в доме. Лишь перед самым отъездом Альфа нашла возможность расспросить Титта о том, что гложет ее уже давно, но за суматохой встречи затерялось:

– Ты ничего не рассказал мне о том, что произошло, когда вас обнаружил патрульный отряд. С Россом все в порядке?

– Более чем, – поморщился Титт.

– Ты слышал, что с ним случилось? Где он? Что делает?

– Наверно, – замялся Титт, – вернулся домой.

– Ты ничего не знаешь? – догадалась она.

– Мы не были особыми друзьями. У него своя жизнь, Финн, своя семья.

– Ты хочешь сказать, он завел новую семью? – поникла она.

Титт пожал плечами.

– Финн, он – ригоронец, ты – алесцийка. Он вернулся в свой дом, он рвался туда всеми силами. Такой человек не останавливается ни перед чем, он добился своего, и мы ему не нужны. Забудь о нем.

– Забыть, как он забыл обо мне?

Альфа задумчиво поправляла сбрую у лошади. Чего же она ждала? Что он, гордец и упрямец, будет тосковать по ней, мечтать о встрече и хранить верность? Будет жить воспоминаниями об алесцийке, чья кожа усеяна шрамами и ссадинами?

Нет, она не ждала этого! Да, она ждала этого!

– Отец хотел проститься с тобой, – сообщил Ной.

Альфа направилась к южному крылу здания и без труда отыскала комнату отца. Титтава Орс сидел в кресле возле окна в полумраке свечей. Заслышав ее шаги, он обернулся. Альфа в нерешительности застыла у двери.

– Я был плохим отцом, я не хотел этого, – старик склонил голову. – Не держи на меня зла. То, что ты жива… я перестал надеяться на такое счастье.

От этих искренних слов у Альфы защипало в глазах. Она еще не испытывала к нему дочерней привязанности, но уже не таила обиды.

– Так вышло, они хотели забрать у меня дочь.

– Они? – насторожилась Альфа. – Ризл и…?

Титтава Орс тяжело вдохнул.

– Дэвони, их идея. Забрать девочку к себе. Ричал Дэвони был здесь проездом, тебе было года четыре. Своих дочерей у него нет, ни сестер, ни внучек. Он решил забрать мою, чтобы вырастить ее в Орлином гнезде, своем замке. Он хотел сделать из тебя настоящую княжну, утонченную, образованную, величественную.

– Меня забрать?

– Он мой брат, но брак нашего отца с княжной Натигэллов не признали. Меня объявили незаконнорожденным, лишили титула и всех привилегий, все отдали Ричалу, рожденному от второго брака. В обмен он предложил поддержу моим сыновьям, карьеру в армии или должность при дворе.

Альфа не верила своим ушам. Она ничего не знала о такой правде.

– А потом и Натигэллы поспорили с Дэвони за право воспитывать девочку. У них тоже нет дочерей, у Гарета Натигэлла дочь, она с детства слабая, болезненная, с кресла не встает. Ему тоже нужна была девица, а в тебе кровь обоих княжеских родов.

– Зачем?

– Тебя должны были забрать в десять лет. После Праздника двух солнц мы ждали гостей. До того нужно было, чтобы девочка не захворала и не умерла. Дэвони наказали следить за тобой, чтобы не располнела и не набралась дурных манер.

– Вот оно что.

– Тайра хотела, как лучше. Ты быстро росла, она боялась, что ты не станешь княжной, не понравишься им.