Тайна тёмного наследия

– Мэттью… успокойся. Пожалуйста, услышь меня. Я не хотел… Я заснул. Мэттью, я умоляю тебя, убери ружье. Может… может это не их тела? Ты… ты уверен, что это Глория? – тело Лукаса сотрясалось от страха. Его рот приоткрылся, и я увидел кровь на его зубах.

– Мэттью, что ты делаешь? – спросила Алиса, появившись позади меня.

Я обернулся и увидел сонную девушку, укутанную в плед. Мои пальцы сильнее сжали шею Лукаса. Я убрал револьвер в карман, поднял Лукаса за воротник и потащил его к останкам женщин. Останки? Нет, это было похоже на фарш, собранный совком с дороги, где проехал асфальтоукладчик.

Я не стал открывать вторую кучу, предоставив это Лукасу, но был уверен, что там находится тело Эмили. Адреналин бурлил во мне, я чувствовал, как тяжело дышу. Я втолкнул лицо Лукаса, словно собаку в груду мяса, оставленную от девушек. Лукас пятился, его ноги дрожали, пытаясь удержать равновесие. Увидев изувеченное тело, Алиса всхлипнула и отступила.

– Мэттью… Я… я не знаю, что это было. Я хотел закрыть глаза на мгновение. Всего на одно мгновение. Я был так измотан, так хотел спать. Пожалуйста, выслушай меня…

Моя рука ударила его по голове. Я не мог поверить, что Лукас просто проспал все это! Он согнулся, рухнул на колени, его тело сотрясали рыдания от ужаса.

Было ли мне жаль этого мерзавца? Нет. Он – причина всего произошедшего. Если бы я не оставил его на дежурстве, если бы не позволил ему уснуть, возможно, девушки были бы живы. Я обернулся к Лукасу, готовый излить на него всю свою боль, но в этот момент меня обхватил Адам. Его массивное тело повалило меня на землю. Он скрутил мои руки за спиной, вдавливая лицо в землю. Я мог бы легко освободиться от Адама, но сдерживался. Ярость клокотала во мне, требуя выхода, но я понимал, что должен взять себя в руки. Повернув голову, я увидел, как Алиса, рыдая, подошла к груде изуродованных тел. Зрелище было настолько отвратительным, что ее вырвало.

Придя в себя, я приказал Адаму отпустить меня. Он послушно скатился с меня и опустился на землю. Поднявшись, я бросился ко второй, еще не разобранной куче останков. На вершине ее лежала голова женщины. Это была не Эмили. На ее лице застыл немой ужас, глаза потухли, отражая пережитый кошмар.

Паника ушла, оставив лишь горький привкус лживой надежды. Эта голова не Эмили. Тогда чья? Я снова смотрел на вторую груду останков, пытаясь хоть что-то разглядеть. Но в этой мешанине уже невозможно было узнать человека. Только пряди, отдаленно напоминающие цвет волос Глории, выделялись на фоне грязи и слизи. Глазницы были уничтожены, превратившись в бесформенную массу.

Гроза обрушилась на нас, словно последнее проклятие. Лукас застыл на коленях, сломленный ужасом. Бежать было некуда. Мы были обречены остаться здесь, в этом дьявольском месте. Алиса достала дождевик и, накинув его на себя, протянула мне второй, словно предлагая последнее утешение.

– Я все потерял.

Сестра притянула меня к себе, нежно поглаживая спину тонкими пальцами. Алиса была невысокого роста, и ее рука находилась примерно на уровне моей поясницы.

Надев дождевики, Адам и Дилан направились к тому, что осталось от девушек. Пока мужчины исследовали останки, я сидел на земле, позволяя дождю пропитывать меня насквозь.

Раздраженный неудачной попыткой прикурить, Адам с силой швырнул зажигалку на землю. Лукас, поднявшись, держался особняком, словно в добровольном изгнании. Его молчание и отстраненность вызывали у окружающих уверенность в его вине, поэтому никто не спешил заговорить с ним первым. Адам приблизился ко мне, машинально поправляя дождевик.

Мой усталый взгляд был вынужден подняться, когда голос сослуживца прорвал тишину:

– Есть хорошая новость.

– Что за новость?

– Куча останков на месте Эмили – это не она. Кто-то подбросил туда перемолотое тело другого человека. – Адам по привычке потянулся к карману за сигаретами, но замер.

– На чем основано твое предположение?

– В этой груде плоти видны пряди волос разных оттенков. Я думаю, это останки нескольких женщин.

– А как насчет Глории? Ее куча тоже чужая?

– Не могу сказать. Я нашел там один клок волос, который мог принадлежать Глории.

Руки Адама были перепачканы кровью и слизью, под ногтями забилась черная грязь.

– Значит, как минимум Эмили осталась жива. Но где она теперь? – голос Дилана, нервно мешавшегося рядом, вырвал меня из мрачных мыслей.

– Это не похоже на стиль отродий, – Алиса, оправившись от шока, подошла к нам. – Если бы это были они, от девушек не осталось бы и следа. Тем более эти твари не стали бы так аккуратно укутывать их тела в пледы. Это почерк Доусон.

Слова Алисы словно бросили в мой живот раскаленный уголь.

– Доусон? Кто ей сообщил о нашем местонахождении? – мой голос был полон ярости.

– Этого я не знаю.

***

Настоящее

Эмили

Я сумела проникнуть к девушке, но ее состояние было ужасающим: тело ледяное, дыхание едва заметное. Пульс бился еле-еле.

Я была беспомощна, не имея ничего, чтобы хоть как-то согреть ее. В отчаянии я сняла свой топ и прикрыла им ее половые органы. Это было каплей в море, ведь Дейзи была на грани смерти. Я же, не ощущая холода, сидела рядом, наблюдая за ее угасающим дыханием. Я знала, что скоро двери распахнутся, и Доусон появится, чтобы забрать свое.

Глава 5. Дейзи, кто ты?

Я сидела рядом с Дейзи, чье тело казалось безжизненным. Прикоснувшись к ее запястью, я ощутила едва уловимый пульс. Ее кожа была пронизывающе холодной, и я пришла к выводу, что она потеряла сознание из-за сильного переохлаждения.

Я легла рядом, стараясь передать ей свое тепло, и задавалась вопросом о ее личности и о том, насколько ее участь была тяжелее моей. Подавив слезы, я отодвинулась от ее худощавого тела. Вокруг нас были только две клетки – моя и Дейзи.

Мы оказались заперты здесь вдвоем. В тишине я задумалась о том, как мало ценила свою жизнь.

Воспоминания нахлынули: мне семь лет, и мама покупает мне куклу Барби на рынке. В то время эта кукла была для нас роскошью.

Доминик… Мой бывший парень… Поддерживает меня и успокаивает, когда мы сидели на выпускном, окруженные ненавистной мне компанией Клэр и ее подругами. За столом девушки только и делали, что насмехались надо мной из-за моей неблагополучной семьи: «Фу, у ее мамы даже денег не хватает на блузку. Смотрится, как настоящая бомжиха». «Что ты хочешь? Ее мать работает проституткой, чтобы прокормить семью, а отец – алкоголик, давно пристрастившийся к наркотикам».

Доминик подложил дохлую мышь в дизайнерскую сумку Клэр, вызвав у нее настоящий переполох. Мы сбежали, смеясь над ее криками и наслаждаясь зрелищем. Затем мы трахались всю ночь на природе, где нас даже заметили случайные прохожие.

Позже в нашем съемном доме, предоставленном моими родителями, Доминик трахнул Клэр на нашей кровати. Ты был таким мерзавцем, но, несмотря на это, дни с тобой были поистине волшебными.

Счастья тебе, Доминик. Надеюсь, твой член отсохнет к тридцати годам.

Папа… я так часто вспоминаю, как ты сидел со мной над домашними заданиями. Твои глаза светились таким счастьем, когда я, получив аттестат с отличием, поступила в колледж на дизайнера – именно на ту специальность, о которой ты так мечтал.

А та ночь… ночь аварии, которая лишила тебя конечностей и оставила с ужасающими ожогами, из-за которых ты теперь говоришь и дышишь через трубку… Она до сих пор приходит ко мне в самых страшных снах.

Ты ехал за мной в тот самый дом, где я увидела измену Доминика. Я молила небеса, чтобы ты выжил. Без тебя меня просто нет.

После того, как ты получил эти увечья, наша любимая мама, мама… Она сломалась. Ее поступки стали невыносимы, и она оказалась в психиатрической клинике.

Мне было так больно за тебя, папа, что ты потерял ее. Потерял себя. Как же мне тебя не хватает, родной. О чем ты сейчас думаешь?

Нет, пап. Это далеко не самое ужасное, что со мной происходит. Самое страшное уже случилось. Тот звонок от скорой помощи словно убил меня. Я никогда не смогу забыть те муки, которые мне пришлось пережить. Пусть я умру здесь, пусть меня распнут, как Хлою, но я больше не увижу твоих страданий. Я люблю тебя. Больше, чем все.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился он – тот юноша, чьи руки удерживали меня, пока Доусон пыталась ввести мне жидкость.

В его руках были две белые простыни и бутылки с мутной прокисшей водой. Он был в медицинской маске, и я уловила, как его взгляд сначала остановился на моей клетке, а затем вернулся ко мне. Отложив свои принадлежности, парень присел на корточки, оказавшись на уровне моего лица.

– Убирайся отсюда! – рыкнул он, сдергивая маску. – Иди обратно, куда тебе велено.

На языке у меня вертелись грязные оскорбления. Я хотела извергнуть на него всю ту гниль, что разъедала разум Доусон. Но, стряхнув слезы, я произнесла:

– Я не уйду. Она умрет.

– Не умрет. Я принес сорочки и воду. Ее нужно одеть.

– Сорочки и воду? С чего вдруг вас заинтересовала наша судьба? Или вы просто хотите убедиться, что мы здесь живы, чтобы потом пустить на мясо? Забавное зрелище, не так ли? Сукин ты сын!

Мои слова полились нескончаемым потоком, пока я мысленно признавала свое поражение и неизбежность смерти. Я понимала, что Алиса и Мэттью больше не помогут.

Тем временем парень, будто давно привыкший к подобным сценам, молча протянул руки к клетке, чтобы поднять тело Дейзи.

– Не прикасайся к ней. Передай мне рубашку, я ее одену. Но эта тонкая ткань не сможет ее согреть, она вся заледенела.

– Это приказ Доусон. Я обязан его выполнить.

Парень держался крепко. Мне было любопытно, какие личные мотивы побуждают его служить этой мерзости с пожелтевшими от курения зубами?

– Приказ Доусон заключался в том, чтобы нас убить. Ввести нам в половые органы некую субстанцию. – я не могла оставаться на месте, мои обнаженные гениталии скользили по холодному полу.

– Я не собирался вас убивать. Пока. Доусон приказала временно отступить. Если потребуется, я введу в твою ничтожную шею дозу химического яда, и ты рухнешь мертвым сном, упав рядом с полудохлой девкой. Руки убери.

Слова юноши заставили меня отрезветь. Я осознала всю серьезность своего положения и взяла себя в руки, подавив свой буйный нрав. Мысль о повторном пробуждении на этой прогнившей койке была невыносима, ведь второго шанса на побег мне бы уже не предоставилось.

С грубой силой парень обхватил Дейзи. Было удивительно видеть, как его тонкие костлявые руки с неожиданной сноровкой справились с телом девушки, усаживая ее.

Голова Дейзи, словно у марионетки, болталась, пока не застыла, повернувшись в мою сторону. Огненные пряди отделились, и я увидела ее лицо – нежное, юное, чистое, как нетронутый лист. Глаза ее оставались закрытыми, лишь веки, под которыми залегли синяки, трепетали.

Он обращался с телом Дейзи с отвратительной грубостью, словно с тушей. Его руки скользили по ней, словно как мясник, выбирающий наименее пригодный кусок.

Шмыгнув носом, он натянул на нее сорочку. От ее одежды повеяло странным ароматом – смесью свежести и залежалой пыли, как от вещей, которые долго пылились в шкафу.

Закончив, он отшвырнул тело Дейзи. Я едва успела подставить ногу, чтобы ее голова не ударилась о бетон.

– Смотри, что ты делаешь. Она чуть не разбила голову.

Парень, проигнорировав мои слова, поднялся, подтягивая штаны, и исчез за дверью.

На полу остались две бутылки с водой. Предназначались ли они нам? И почему он не протянул их? Губы пересохли, и я невольно облизнула их, чувствуя, как жажда сжигает изнутри.

Он не стал проявлять ко мне никакой заботы, оставив меня в одном бюстгальтере, пропитанном кровью, и порванном нижнем белье. Единственное, что он бросил в клетку, была сорочка, которая должна быть моей.

Холодный воздух, проникающий сквозь мелкие щели, заставил меня дрожать. Невыносимый холод охватил меня. Я с отвращением посмотрела на сорочку, не желая ее надевать. Казалось, надев ее, я признаю свое поражение, позволив Доусон использовать меня как инкубатор, добровольно отдавшись ей. Какой абсурд! Но просидев еще немного у спящей Дейзи, я сдалась.

Я протянула руку за белой тканью. Сняв промерзшие от влаги джинсы и трусы, я надела сорочку. Тепла она не принесла, но хотя бы избавила от ощущения наготы. Эта чертова ткань давала крошечное чувство защиты и прикрытия.

Тело мое начинало застывать, и я понимала, что нужно срочно двигаться. На четвереньках я дотянулась до одной бутылки с водой. Вторая же под напором моих пальцев предательски покатилась по полу, не давая себя поймать. Вернувшись к первой, я с отвращением уставилась на нее. Это была полулитровая емкость с мутной водой, в которой колыхались тонкие волоски и что-то еще. Желания прикоснуться к ней не возникало. Мерзость! Будто воду набрали из унитаза, приправив ее лобковыми волосами из слива ванной.

Мои действия пробудили Дейзи. Она резко открыла глаза, в которых отразился ужас от окружающей обстановки. Ее возвращение к сознанию стало для меня первым поводом для искренней улыбки и приливом надежды. Я была безмерно счастлива, что она очнулась.

Некоторое время Дейзи лежала, не двигаясь. Ее голова медленно раскачивалась из стороны в сторону. Она не видела меня. Ее взгляд был прикован к прутьям. Вскоре послышался всхлип. Я держалась поодаль, позволяя ей осмыслить происходящее.

– Дейзи, я здесь, – произнесла я едва слышно, боясь вызвать у нее панику.

Она медленно повернула голову. Ее изумрудные глаза уставились на меня с пристальным вниманием. Зрачки были расширены, ресницы слиплись, а веки опухли после сна. Внезапно она вздрогнула и ударилась головой о железные прутья.

– Не трогай меня, тварь! – ее слова пронзили меня. Я не могла ответить ей тем же, осознавая ее дезориентацию и, возможно, потерю памяти обо мне. Голос мой стал хриплым от пересохшего горла.

– Дейзи, послушай меня внимательно. Я не желаю тебе зла. Мы с тобой в одной беде. – я подняла руки, показывая открытые ладони, как жест сдачи, чтобы она увидела, что я не представляю угрозы.

Дейзи тяжело дышала. Ее рука инстинктивно прижалась к свежей ране. Она сморщилась и закрыла глаза. Дейзи была очень красива, и ее телосложение было похоже на мое.

Похоже, Доусон имела определенный типаж: хрупких и слабых девушек. Но Дейзи отличалась от меня своей изнуряющей худобой, которая выглядела болезненно.

– Почему мы здесь? – спросила девушка, и в ее голосе прозвучал испуг.

Я вытерла руки о ночнушку, избавляясь от липкости после бутылки, и пристально посмотрела на нее.

– Ты ничего не помнишь?

– Подожди… – она прикрыла глаза, словно пытаясь вызвать в памяти какие-то события. – Я.. я что-то помню…

– Как ты сюда попала, Дейзи? Что произошло?

Она посмотрела на бутылку, лежащую у меня под ногами.

– Дай воды.

– Дейзи, я сомневаюсь, что тебе…

Она не дала мне закончить, пнула бутылку и жадно припала к ней, глотая воду. Вода текла по ее подбородку, оставляя мокрые пятна на сорочке. Наконец, напившись, она выдохнула.

– Что ты хотела сказать? В чем ты сомневаешься? – спросила Дейзи, пристально глядя на меня и вытирая подбородок. Ее зрачки беспокойно бегали, а челюсть нервно двигалась.

– Ничего.

– Эта сука приходила? – Дейзи шмыгнула носом, закрыла пустую бутылку и с силой выбросила ее за пределы клетки.

– О ком ты?

– Доусон.

Ее внезапная агрессия меня озадачила. Только что Дейзи казалась такой уязвимой, а теперь передо мной сидела решительная и собранная личность.

– Она была здесь недавно. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как она ушла.

Дейзи молча кивнула и постучала пальцами по прутьям, окружавшим нас в этой безысходной ловушке.

– Как тебя зовут? – спросила Дейзи, ее голос звучал с хрипотцой.

– Эмили.

– Ты знаешь, где мы находимся?

– Что это за допрос?

Дейзи покачнулась, вытерла пот со лба краем своей ночной рубашки. На мгновение обнажилась ее небольшая аккуратная грудь. Поправив одежду, она посмотрела на меня своими зелеными глазами и усмехнулась.

Ее поведение казалось мне нелогичным. Как могла девушка, пролежавшая без сознания несколько часов, так резво прийти в себя? Я ожидала, что она будет хотя бы сбита с толку.

Мое нутро кричало мне быть с ней начеку и делиться самыми общими, ни к чему не обязывающими фактами о себе.

Сжав челюсти до боли, девушка издала пронзительный крик. Прикрыв рот рукой, она извлекла оттуда нечто похожее на гнилую кость. С отвращением отшвырнув этот предмет из клетки, Дейзи расставила ноги.

– Я провела здесь, в больнице несколько долгих недель. Мне давали мясо, которое было настолько гнилым, что его обваливали в муке с солью, чтобы хоть как-то замаскировать этот ужасный вкус, – Дейзи снова криво усмехнулась, и от нее исходила аура кошмара. Мне казалось, что я говорю не с живым человеком, а с чем-то потусторонним.

– Ты правда это ела? – спросила я, стараясь не отводить глаз от ее лица. В ее состоянии было что-то неправильное.

– А что мне было делать, пролежав недели на койке, подключенная к аппаратам и без еды? Ты бы тоже съела. Поясница до сих пор ноет, пролежни чудовищные.

– Где ты была до того, как тебя сюда привезли?

– Что ты имеешь в виду?

– До того, как ты оказалась на этой больничной койке. Где ты находилась до этого?

– Я заехала к матери, так как в последнее время она была крайне обеспокоена. Она постоянно твердила о неком существе, которое якобы звало ее в лес. Я посчитала своим долгом приехать и развеять ее страхи, убедить ее, что это всего лишь выдумки старческого маразма.

– Что это за существо? – мой голос выдал мое беспокойство.

Дейзи, зевнув, начала рассказывать, словно ей было безразлично:

– Не могу сказать точно. Эта старая ведьма утверждала, что из леса по ночам появляется нечто, напоминающее человека, но с непропорционально длинными руками и ногами и ростом под три метра. Ну и смех! Говорила, что оно держит в руках младенца, завернутого в пеленку, и зовет ее к себе… Зовет… – Ее истерический смех заставил меня почувствовать холодок по спине.

– Почему ты не поверила своей матери? – мой вопрос вырвался наружу, я своими глазами видела чудовище, обитающее в этом лесу.

– А ты бы поверила? – Дейзи схватилась за живот, согнувшись от боли. – Моей мамаше уже за шестьдесят, она живет в мире шаманов и паранормальных явлений, постоянно смотря этот канал ПОП по телевидению. Ей просто показалось, это же так естественно для ее возраста. Я сделала вид, что волнуюсь, чтобы она не переживала. Когда я ушла от нее, я ждала такси. Долго ждала…Никто не хотел ехать в эту глушь, где живет моя мать. А потом мой телефон начал вести себя странно – помехи, глюки, и он отключился. И я тоже отключилась. Очнулась я в клетке, похожей на эту, только размером побольше.

– Твоя мама… Она живет в поселке Стрей?

– Ну да.

Меня пробрал озноб. Дейзи была в том лесу незадолго до нас. И Мэттью со своим отрядом. Слишком много совпадений. Всех, кто оказался в том лесу или рядом с ним, каким-то образом затащили в эту заброшенную деревню. Но самое главное: мы все еще в том самом лесу или нас перевезли в другое место?

– Доусон, – произнесла я, пытаясь пробиться сквозь ее отрешенность. – Ты говорила о ней. Что ей было нужно от тебя?

Мой вопрос заставил ее затормозить. Она медленно подняла голову, и ее пальцы начали выводить на потолке какие-то неведомые знаки. Небольшая горбинка на ее носу стала более заметной, когда она сморщилась.

– Наверное, то же, что и от тебя, – ответила Дейзи, не глядя на меня, но продолжая свое таинственное рисование. – Она хотела использовать меня как инкубатор. Вот и все.

– Что ты там выводишь? – спросила я, пытаясь понять ее действия.

Дейзи отвела взгляд от деревянной поверхности потолка и посмотрела на меня.

– Ма-рга-рет.

– Кто такая Маргарет? – мой голос сорвался от нахлынувшего ужаса.

Мой вопрос вызвал улыбку у Дейзи. Эта улыбка, растянувшаяся до самых ушей, обнажила ряд желтых нездоровых зубов.

Затем послышалось приближающееся цоканье каблуков, и дверь с отвратительным визгом распахнулась. На пороге стояла фигура, которую я не могла бы назвать человеком. Ее голова была обмотана грязным кровавым бинтом, скрывающим кожу, а сверху была натянута медицинская шапочка.

Белый медицинский халат, короткий и пропитанный кровью, обнажал грудь. Невероятно худые ноги были обуты в высокие неуклюжие каблуки. Кровь капала с халата и рук, в которых она сжимала окровавленный скальпель.

Голова существа повернулась в нашу сторону, и из нее вырвался истошный крик. Дейзи разразилась диким пронзительным смехом, а затем, неестественно изогнувшись, упала, как тряпичная кукла.

Глава 6. Возвращение

Мы приняли решение об отступлении, спешно упаковывая наши пожитки. Оставив тела мертвых девушек на месте, мы прикрыли их пледом.

Дорога обратно к той больнице, где мы нашли отряд, растянулась в невыносимую вечность. Мы несколько раз сбивались с пути. Тропа здесь, казалось, играла с нами, изворачиваясь и создавая ненужные ответвления. Зелень почернела, словно оплакивая прошлое. А туман, словно живой, яростно преграждал нам путь, лишая зрения.

Наши тела сотрясались от усталости и мучительного голода, а запасы воды были на исходе. Последняя литровая бутылка находилась в рюкзаке Лукаса, который, еле переставляя ноги, отставал от нас.

Взгляды товарищей потускнели, погруженные в собственные мысли, и каждый своим молчанием давал понять Лукасу, насколько серьезной была его оплошность. Я же, идя впереди, размышлял о местонахождении Эмили.

Эта груда тел – просто случайные жертвы. Я надеюсь, что Эмили нет среди них. Может, ей удалось спастись? Я приму любой ее выбор, лишь бы она была в безопасности. Ведь она, как и мы все, хочет жить.

Алиса предложила рискованный план – вернуться в тот подвал, к поместью. Она думает, что Эмили могли оставить там прикованной к трубам, даже если Глории уже нет. Возможно, вся эта ситуация с Глорией и Эмили – попытка запугать нас и не дать вернуться.

В голове всплыла кошмарная картина: А что, если Доусон уже издевается над Эмили, проводит свои гнусные эксперименты? Мысль о том, что ее трогают, уродуют, словно скот, вызвала ярость. Если хоть волосок упадет с ее головы, я собственноручно прикончу того, кто это сделал. И это не из-за каких-то там сантиментов, а потому, что я поклялся ее защищать. Или нет? Какая разница?! Мое обещание сохранить ей жизнь было абсолютным, и я не имел права его нарушить. Отступить было немыслимо, это моя прямая обязанность. Но образ ее возможной смерти не давал мне покоя, омрачая мои мысли.

Неожиданно пошатнувшись на дороге, я был вынужден прервать движение. Мой взгляд зацепился за нечто странное, что лежало у нас на пути. Это было похоже на человеческое тело. Его грудь вздымалась в быстром дыхании, пока оно лежало на боку.

Алиса, резко отдернув мою руку, приложила палец к губам, обвела нас пронзительным взглядом, призывая к тишине. Ее волосы, взъерошенные и перепачканные грязью, образовывали небрежную копну на голове.

Мой взгляд метнулся к Алисе, а затем вернулся к опустевшей дороге. Повернувшись, я застыл от ужаса: к нам приближалось нечто отвратительное. Оно двигалось, хромая, таща за собой искореженную ногу, от которой свисали жалкие остатки сухожилий.

Из его пасти источал едкий кислый смрад, а в глубине виднелись клочья шерсти. Лицо этой мерзости было иссушенным, с выпирающим лбом и провалившейся дырой там, где должен был быть нос. Глаза, налитые кровью, казались готовыми выскочить из орбит. А рот, растянутый в чудовищной ухмылке, демонстрировал ряды тонких, острых, как у акул зубов. Внезапно это порождение кошмара опустилось на четвереньки, словно пытаясь собрать себя воедино.

Даже в положении на четвереньках оно производило впечатление колоссального. На его груди свисало нечто, напоминающее дряблую женскую грудь, но одна из грудин была раздута и покрыта плесенью, а другая лопнула, истекая гноем. На руках и ногах у него было по шесть массивных пальцев, причем средний палец отсутствовал, оставляя лишь кровоточащий обрубок.

Существо медленно раскачивалось, словно избегая падения. Его шея, если это можно было так назвать, была покрыта белыми волосами, начинавшимися от затылка и спускавшимися на спину. Спереди же виднелись отверстия, напоминающие жабры.

Неожиданно монстр метнулся к Дилану, вцепившись в него и отшвырнув в сторону. Инстинктивно я притянул Алису к себе, укрывая за спиной. Ее состояние вызывало серьезные опасения. Я содрогнулся, выхватывая ружье из-за пояса, но замер, когда увидел, как тварь сбила Дилана с ног.