Полная версия
Бесконечное царство богов. Том 1
Игуань Шэнсюэ
Бесконечное царство богов, том 1
Глава 1. Мир подобен духу
Континент Истинного Дракона имеет обширную территорию, изобилует природными ресурсами, заселён десятком миллионов человек, и его граница протянулась на сотни миллионов миль.
В настоящее время в поднебесной существуют три основные правящие династии, противостоящие друг другу. Самая могущественная и процветающая среди них – династия Истинного Дракона, захватившая юго-восточную часть Шэньчжоу.
Ночь.
Разверзлись хляби небесные, гром грохочет, змеистая молния сверкает пурпурным светом, раскалывая небо искрами, подобными корням деревьев.
Столица правящей династии Истинного Дракона, улица на юго-западе, перед воротами дворца царя Ли.
Пара чёрных железно-каменных львов ростом в несколько человек грозно возвышается, их гривы клубятся, а шерсть похожа на стальные иглы. Глаза широко распахнуты, головы гордо подняты. У каждой лапы порхает по ласточке. Глаза алые, словно внутри горят огоньки.
Насколько можно видеть – они создают впечатление дерзких, бравых, могущественных, грубых, свирепых и величественных хищников!
Сила солнца, луны и тысяч светил способна сдвинуть горы и повернуть реки вспять на расстоянии десяти тысяч ли!
Меж львами до самого низа тянутся широкие каменные ступени из белого нефрита, насчитывающие несколько десятков и значительно превосходящие схожие творения других последователей.
Худощавый юноша лет четырнадцати-пятнадцати в лёгкой одежде стоит на коленях под дождём уже три дня и три ночи.
Ярко-красные ворота закрыты, повсюду висят белые цветы, создающие чувство присутствия в тревожном времени.
*Вшш!*
Шум дождя усилился.
Капли размером с яйцо мгновенно приземляются с грохотом на землю, сшибая белые цветы.
Тело юноши дрожит, лицо бледнеет.
Три дня и три ночи он не брал в рот ни капли воды, ни зёрнышка риса. По его виду ясно, что он ослабел от голода, однако продолжал настойчиво стоять на коленях перед воротами, отказываясь сдвинуться даже на полфэня.
*Скрип!*
Внезапно ворота начали медленно открываться, и из них вышла управительница средних лет в синем платье, вышитым цветами, с белым фонарём в руках. Завидев на земле юношу, стоящего на коленях, она невольно покачала головой:
– Ли Хань, возвращайся. Второй господин не позволит тебе войти выказать почтение царю!
– Почему? – увидев, что ворота открылись, у юноши в сердце уже загорелась надежда, но также быстро погасла.
Он поднял голову, во взгляде читался гнев, слабость и мольба: «Я лишь прошу позволить мне в последний раз увидеть лицо моего отца. Неужели это так много?»
*Ох…*
Вздохнув, управительница средних лет взяла фонарь, обёрнутый белой тканью, и медленно вернулась во дворец. Ворота за её спиной со скрипом закрылись, будто отделяя два в корне отличающихся мира.
Свет исчез, мир вновь погрузился во мрак.
Юноша поднял голову и устремил взгляд на закрытые ворота. Вода стекала по его лицу, и не было ясно, слёзы это, дождь или досада.
Он задрал голову к небу и посмотрел на него, позволяя дождю намочить всё его тело, и пробормотал лишь одну фразу: «Я проделал путь в тысячу ли, спеша домой на похороны, чтобы в последний раз увидеть отца. Разве я о многом прошу?»
*Громых!*
Над чёрным небом вновь сверкнула крупная и протяжённая молния, разрывая покров ночи надвое.
В воздухе появилась алая трещина, во тьме которой словно бы скрывался ужасный зверь, раскрывший свирепую пасть от жажды съесть людей.
…
Ли Хань – один из шести царей под разными фамилиями правящей династии Истинного Дракона и внебрачный сын царя Ли, Ли Наньцзюня.
Поскольку с детства он бы болезненным, и его тело вечно мёрзло, предсказатель посчитал, что ему не дожить и до двадцати. Поэтому в возрасте девяти лет отец отправил его в одну из восьми тайных сект мира, в секту Чансянь, обучаться боевым искусствам, чтобы изменить своё тело и увеличить продолжительность жизни.
К сожалению, из-за меридианов он с рождения не мог собирать энергию Дао вместе, а потому не имел возможности стать учеником в секте и выполнял лишь чёрную работу в доме разнорабочих.
Несколько дней назад Ли Хань случайно узнал, что его отец умер по неизвестной причине. Он проделал долгий путь, спеша на похороны, однако его второй дядя, хоу[1] Цзиньнаня Ли Тяньшэн, не позволил ему войти, чтобы выказать почтение памяти умершего.
Объясняя причину, он сказал: «При жизни его отец публично не признал настоящее положение Ли Ханя! И в родословной нет ни слова об этом внебрачном дитя!»
В соответствии с законами семьи, пока имя официально не внесено в родословную храма предков, человек не будет считаться настоящим потомком семьи Ли и обладать минимальным статусом, позволяющим войти в храм предков, чтобы поклониться царю Ли!
Однако Ли Хань знал, что по закону семьи испокон веков официально попасть в родословную семьи Ли возможно лишь после проведения обряда инициации.
Но к церемонии покрытия допускаются лишь те, кто родом из других провинций.
Когда Ли Ханя в возрасте девяти лет отправили в секту Чансянь, его отец лично просил Ли Тяньшэня позаботиться о мальчике и стать поверенным в вопросе добавлении его имени в список родословной.
Поскольку Ли Наньцзюнь за всю жизнь не был женат, Ли Хань оказался внебрачным сыном, хотя и единственным.
Только Ли Хань понимал, что настоящая причина, по которой Ли Тяньшэн не даёт ему зайти внутрь, заключается не в нежелании позволить ему поклониться отцу, а в страхе, что его признают люди и он станет истинным наследником власти и богатства семьи Ли.
Ли является потомственной семьёй правителей. В случае, если у Ли Наньцзюня нет родного сына, власть перейдет к его младшему брату, хоу Цзиньнаня Ли Тяньшэню.
Поэтому, хотя ему и известно, что мальчик является единственным сыном его брата Ли Наньцзюня и родным племянником, он решительно против того, чтобы позволить ему войти и поклониться отцу.
Дело даже не в нём, а столетних накоплениях дворца Ли, в будущем родовом храме предков и правопреемстве в пользу наследника.
Тем временем Ли Хань спешил назад, чтобы лишь поклониться отцу. Он, разумеется, не желал создавать проблемы и попадаться на глаза другим.
Три дня спустя, день похорон царя Ли, Ли Наньцзюня!
Ли Хань уже простоял перед входом во дворец царя Ли на коленях три дня и три ночи, но Ли Тяньшэн, даже прекрасно понимая, что тот вернулся не за троном, по-прежнему оставался непреклонным.
…
Дворец царя Ли, задний двор.
В отличие от окружающих дворец темноты, холодного ветра и проливных дождей, здесь горят яркие светильники, подвешены красные фонари, и даже в ночь седмины траура по-прежнему не были объявлены траурные одеяния.
Пруд, сад с декоративными горками, крытый мост и павильон, усыпанные экзотическими цветами и растениями, великолепны, тихи и неповторимы!
Внутри самого высокого павильона!
Мужчина средних лет со слегка седыми спутанными волосами, в плаще из журавлиных перьев, с классическим простым лицом и высоким ростом сидел с прямой спиной на скамье из топаза, покрытой густой светло-золотистой шерстью животного, напротив скамьи расположились три тёмные фигуры в капюшонах и серых одеждах.
Мужчина средних лет выглядел равнодушным, ничего не говорил и лишь вертел в руках пару золотых нефритовых чаш. Казалось, он погрузился в глубокие раздумья.
Рядом, на столе из тысячелетнего сандалового дерева, расположилась золотая курильница, медленно испускающая клубы фиолетового дыма, душистого, как мускус, парящего, как журавли.
Три тёмные фигуры, стоящие перед ним, не осмеливались лишний раз вздохнуть. Хотя мужчина средних лет не произнес ни слова, зато обладал гнетущей и острой энергетикой, бьющей в лицо и заставляющей людей холодеть от ужаса.
Неизвестно сколько времени прошло, как вдруг за окном раздалось два лёгких стука, а затем фигура в сером одеянии тихо проникла в окно и приземлилась на землю.
Её тело было лёгким, как перышко, и, хотя она была под проливным дождем, на её теле не осталось ни капель воды, ни пыли.
Мужчина средних лет в плаще из журавлиных перьев наконец пришёл в себя. Его задумчивые брови слегка шевельнулись. Он бросил взгляд на усиливающийся дождь за окном и спросил: – Он ещё не ушёл?
– Ответь, Вэй.
– Похоже, он не собирается уходить!
Мужчина средних лет загадочно вздохнул:
– Управительница Янь снова пошла его уговаривать?
– Да.
Фигура в сером кратко и тихо рассказала обо всём, что произошло за воротами ранее.
– Ха-ха, он креатура моего старшего брата, зато верный.
Мужчина средних лет мягко улыбнулся, четыре фигуры в серых одеяниях никак не отреагировали, словно внезапно оглохли и ничего не услышали.
Мужчина средних лет опустил голову и слегка приподнял золотую нефритовую чашу. Под светом светильника золотая текстура на поверхности, казалось, ожила и превратилась в девять золотых драконов, живых и изысканных.
Мужчина средних лет произнёс странным тоном:
– Пускай эта Нефритовая Чаша Девяти Драконов является редким сокровищем и была подарена покойным царём, но на ней выгравировано имя моего старшего брата, что мне не нравится.
Если перевернуть чаши, то на дне окажутся ярко-красные надписи, бледные, но ослепительные.
– Поскольку они мне не нравятся, я не могу их передарить. Придётся, скрепя сердцем, сломать своими же руками.
*Треск*
Когда он замолчал, через его руки пронеслась прозрачная серебряная энергия, и после двух звонких звуков две Нефритовые Чаши Девяти Драконов в руках мужчины одновременно рассыпались.
За удивительной и жестокой сценой наблюдали четыре одетые в серое фигуры, которые, казалось, уже давно привыкли к подобному.
Они даже не подняли головы, глаза их оставались полузакрытыми, как будто ничего не замечали, но сохранять спокойствие было невозможно, их тела непроизвольно дрожали.
Мужчина средних лет снова поднял голову, на лице появилась неописуемая улыбка:
– Чаша подобна человеку и наоборот. Всё, на чём выгравирована печать моего старшего брата, невозможно оставить, так пускай же оно последует за ним!
Он взмахнул рукой, из неё посыпалось бесчисленное количество драгоценного порошка, который, покружив в воздухе, осел на землю.
Ярко-красный ковёр цвета пионов стал устлан слоем золотого порошка.
Он поднял глаза на четырёх человек и спокойно спросил:
– Вы знаете, что нужно делать?
– Да, сегодня вечером мы распорядимся, чтобы завтра управляющая Янь попросила об отставке по состоянию здоровья и ушла на покой, а затем бесследно для всех исчезла.
Главный из них ответил так, как ожидалось, и, поколебавшись, всё же добавил:
– Но за воротами господин Ли Хань…
– Хм? Раз ты так говоришь, то, похоже, не до конца понимаешь, что делать…
Мужчина средних лет внезапно поднял голову, глаза холодного цвета сверкнули, как два обнажённых меча.
– Раз он ушёл, зачем вернулся? Ха-ха, он внебрачный сын без имени и статуса, который в детстве был отправлен в секту Чансянь. Кто его помнит? И кто сможет вспомнить? Раз ушёл, то пускай не возвращается!
– Так точно! Мы поняли, что делать.
Четыре фигуры в серых одеждах вмиг исчезли через окно.
В павильоне тут же погасли свечи.
*Треск…*
Ослепительная молния в небе резко сверкнула, озарив лицо сидящего мужчины средних лет в плаще из журавлиных перьев.
Его глаза блестели в темноте ночи, подобно нефриту, и смотрели за окно, однако в голосе был неописуемых холод:
– Сверкает молния, грохочет гром – действительно хорошая погода для того, чтобы отправиться в путь.
«Как и в ту ночь…»
Глава 2. Человеческие мысли подобны ножам
Налетел холодный ветер, и пошёл проливной дождь.
За воротами дворца царя Ли Ли Хань стоял на коленях, всё его тело ещё сильнее ослабело.
На лбу беспрерывно выступал обильный пот, тело сильно дрожало, а конечности покраснели. Всё-таки побыв несколько ночей на ветру и под дождем, он в конечном счёте не выдержал и заболел.
Однако, глядя на ворота, отделённые от него всего несколькими десятками ступенек, он продолжал стискивать зубы и чрезвычайно настойчиво не желал уходить.
– Я просто хочу увидеть отца в последний раз. Неужели я о многом прошу?
*Щёлк*
В этот момент ослепительная молния пробилась сквозь ночное небо, подсветив четыре притаившиеся вдалеке на навесе тени.
«Убить!»
Без лишних слов четыре тени внезапно взмыли в воздух и стремительно бросились к Ли Ханю.
Один из четырех использовал шицюань[2], второй – меч, третий – метательный дротик, а четвёртый был без оружия.
Резкий свет как с неба свалился, и в мгновение ока оказался перед Ли Ханем.
*Вух*
Удар обрушился на него, как гора.
– Кто вы такие?
Ли Хань резко пробудился, встал и закричал от возмущения. В этот момент в груди у него похолодело.
*Пс-с!*
Краем глаза он заметил блеск меча, похожий на дым или туман, подобный сну или иллюзии, внезапно загоревшийся за его спиной.
Ли Хань оцепенел от испуга. В роковой момент у него непонятно откуда появились силы, и он резко прижался к земле, стремительно покатился кубарем к каменным ступеням рядом с собой, чтобы избежать удара меча.
Однако позади него слегка блеснул свет клинка, и ещё больше отблесков клинков, вылетевших в воздух и образовавших форму проворного серебряного журавля, направившегося прямо к лицу Ли Ханя.
*Пс-с-с…*
Внезапно раздался звук разрезающего плоть длинного меча, хриплый и неприятный. На левом плече Ли Ханя мгновенно появилось пять брызг крови.
Вспышка острой боли пронзила сердце и лёгкие. Ли Хань мгновенно разозлился.
Гнев, гнев, ярость, необузданное бешенство!
Где уж ему было не понять, что в таинственной столице Сюань, где у него нет ни соперников, ни врагов, ни вообще знакомых, по-настоящему желать ему смерти, кроме дяди, некому.
Злость, злость, злость!
Ярость и постоянная ненависть в миг полностью завладели разумом юноши.
– Вы не только не позволили мне выказать почтение отцу, но ещё и убийц подослали!
– Ха-ха-ха, хорошо, хорошо… Оказывается, вот какие у вас нравы и родственные чувства… Оказывается…
Глубокая печаль внезапно наполнила грудь Ли Ханя.
Он поднял лицо к небу, и нельзя было разобрать, плакал он или смеялся.
Дождь стекал по его шее, в небе слышался гром, и виднелись вспышки молний, словно в загробном мире. Ветер и дождь мрачны, а земля темна, как и его душевное состояние сейчас.
Больше ни к чему было спрашивать, он и так знал, кто подослал эти четыре серые тени.
Ли Хань больше не уклонялся, потому что знал, что это бесполезно.
В нынешнем состоянии и с силой на несколько ступеней ниже, чем у других, его не то что с подосланными убийцами, искусными в скорости, но даже с солдатом, еле двигающимся под тяжестью шлема, невозможно сравнить!
«Раз уж увернуться нельзя, то давайте сразимся и вместе погибнем!»
От этой мысли его взгляд резко похолодел. Слегка придерживая ладонь, он тихонько вынул из рукава тёмно-золотой цилиндр.
На цилиндре вырезаны изысканные и сложные узоры.
«Что это? И почему выглядит знакомо?» Четверо человек напротив слегка испугались.
В этот момент Ли Хань неслышно нажал на спусковой механизм цилиндра и нацелился на мужчину с мечом в руке и в серой одежде.
*Бах!*
Подобно внезапно распустившемуся цветку, из цилиндра внезапно вырвалось бесчисленное количество сверкающих голубых тончайших игл, мгновенно пролетевшие неограниченное расстояние и приземлившиеся перед ним.
*Пс-пс-пс-пс-пс…*
Пускай человек с мечом в руках и серой одежде быстро это заметил, но было уже поздно.
Он и на полчжаня[3] не подпрыгнул, как голубые иглы оказались перед ним. Хоть серый меч и отразил меньше половины из них, но большая часть так и осталась, прошла мимо меча и впилась в его поясницу, живу и ноги!
– А…
Крик, содрогнувший небо и землю, внезапно пронёсся по всей юго-западной улице. Мужчина в серой одежде с мечом почувствовал, как онемели нижние конечности, а затем потерял сознание.
– Плохо дело. Это иглы десятитысячевекового летящего цветка семьи Цзян Цзоланя… – Лицо мужчины внезапно побледнело.
– Брат…
Позади него раздались два скорбных крика. У другого серого тени-мужчины, который был немного медленнее, на лице появилось выражение недоверия, а затем его глаза вылезли из орбит от злости. Он подошёл к Ли Ханю:
– Мальчик, я хочу, чтобы ты умер, умер…
Ли Хань обернулся, его взгляд был леденящим, а лицо выражало презрение:
– Кажется, вы и не собирались пощадить меня…
Он поднял игольник, повернулся к двум серым теням, преследовавшим его, продолжая пятиться.
Несмотря на гнев, он не утратил ясность ума.
– Беги. Только сбежав отсюда, ты сможешь получить шанс вернуться и отомстить!
Тело Ли Ханя внезапно изогнулась и приняло вид серой тени, устремившейся вбок.
Он понимал, что хоть и держит в руках острое оружие и может устроить здесь погром, но, в конце концов, будучи истощённым и слабым, он определённо не в силах сравниться с этими четырьмя убийцами с мрачными аурами.
– Сможешь уйти?
Позади прозвучал гневный визг, а затем звук «Тсс…», изумительный свистящий звук, похожий на ветряной колокольчик, раздался позади него.
Звук был настолько пронзительным и режущим слух, что у Ли Ханя заболели барабанные перепонки!
*Вшу-у*
Ли Хань наклонил голову вбок, и со спины три необычных синих дротика, сверкающие бесконечными электрическими искрами и тянущими за собой длинные хвосты пламени, со звуком вонзились в каменистую землю.
*Дзинь*
Три синие дротика промахнулись и вонзились в землю, издав тонкий звук.
Увидев это, у Ли Ханя волосы на голове встали дыбом, а по спине пробежал холодок!
– Это ядовитые Девять Дротиков Безрассудства!
– Поспешим!
Он поднял левую руку, сделал вид, что собирается нажать, прицелившись в двух людей позади. Однако его тело перевоплотилось в синий свет и стремительно бросилось за пределы юго-западной улицы.
– Беги, ты должен бежать. Неважно куда, просто выживи!
– Пока жив, ты наверняка отомстишь!
Сознание Ли Ханя было чрезвычайно ясным, и он в мгновение ока выбежал с юго-западной улицы.
Он изменил направление и повернул на север, устремившись к северным воротам города Сюань, столице царства Истинного Дракона.
Позади него двое невыносимо кричащих серых теней-мужчин уже бросились вдогонку. Когда они увидели руку Ли Ханя, сжимающую спусковой механизм игольника, то непроизвольно изменились в лицах, тотчас остановились и скорчили гримасы.
– Чёрт побери!
– Что будем делать?
– Будем преследовать…
– Пошлите!
Все трое колебались. Они посмотрели друг на друга и нерешительно развернулись, погнавшись в направлении Ли Ханя, несмотря на порывистый ветер и проливной дождь.
…
«Беги, беги, беги…»
Холодный ветер и злой дождь хлестали его по лицу, саднившее от боли, но Ли Хань не обращал на это внимания. Пускай его ноги словно налились свинцом, он продолжал стремительно бежать, неустойчиво переставляя ноги.
В душе у него было смятение.
«Куда идти?»
Позади остался дом отца, чей духовный центр ещё находился в задней части царского дворца. А он был вынужден, как бездомный пёс, бежать, не зная куда.
Пускай мир велик, но в нём нет для него места.
Глава 3. Долгая ночь, долгая ночь
«Надо бежать, но куда?»
Дождь, смешанный с кровью, продолжал стекать. На лице Ли Ханя не было слёз, но сердце было полно ненависти.
«Ха-ха-ха…» – Ли Хань посмотрел на небо и мрачно рассмеялся. Его смех казался таким надрывистым и печальным…
*Щёлк*
Розовый свет молнии озарил дорогу впереди.
Тело Ли Ханя ещё больше ослабло, на него волнами накатывала усталость.
Рана до кости на левом плече ещё болела, а горячая кровь, кипящая в груди, больше напоминала дикую лошадь, вырвавшуюся из-под поводьев, и которую невозможно укротить.
Но его это не заботило, он сжал зубы и бежал вперёд.
Наконец городские ворота становились всё ближе и ближе. Ли Хань рывком помчался к вершине городской стены.
*Громых*
Раскаты грома между небом и землёй становились тяжелее, как и эта бесконечная ночь, которая неизвестно когда закончится!
Позади послышался звук шагов. Трое мужчин снова гнались за ним!
Слушая, как шаги позади становятся всё ближе и ближе, Ли Хань сильнее сжал руку, в которой был тёмно-золотой цилиндр, пока из неё не пошла кровь.
Круглый игольник струится студёным металлическим блеском без намёка на тепло.
Но он понимал, что это единственное оружие, которое может помочь ему уйти от смерти. Можно также сказать, что это его единственный шанс выжить в этом мире сегодня вечером!
«Иглы десятитысячевекового летящего цветка. Отец, отдав мне этот игольник, Вы сказали, что мир сект и человеческие сердца коварны, мясо слабого – пища сильного[4], а жизнь и смерть длятся лишь мгновение. Вы отдали мне игольник с иглами десятитысячевекового летящего цветка, чтобы я мог защитить свою жизнь».
«Но я абсолютно не ожидал, что мне придётся использовать его не в секте, а на подосланных дядей убийцах, чтобы уберечь себя!»
«Ха-ха-ха, мир очень опасен, а реальность так иронична. Зная об этом, сможете ли Вы уснуть в загробном мире?»
Одним прыжком Ли Хань стремительно рвался к выходу и со всей силы рухнул вниз городской стены.
Он знал, что невозможно безопасно приземлиться после прыжка с такой высокой городской стены, но его жизнь и так была под угрозой, поэтому Ли Ханю было не до этого.
*Тудух!*
Тёмной ночью за пустой городской стеной раздался звук падения на землю тяжёлого предмета, а затем звонкий хруст ломающихся костей.
Однако Ли Хань проигнорировал серьёзную травму ног и, хромая, изо всех сил пытался скрыться подальше во тьме.
…
Небо и земля подобны большой клыкастой пасти, поглощающей весь свет.
Позади него, на городской стене, одновременно появились три тени.
Глядя на жалкую фигуру Ли Ханя, спрыгнувшего с городской стены, три тени, казалось, не придали этому никакого значения и громко расхохотались.
– Беги, беги, посмотрим, куда ты сможешь убежать. Вокруг столицы ни поросших гор, ни речной равнины. Хватит ли тебе сил убежать от нас?
– В погоню!
Все трое также спрыгнули со стены и продолжили преследовать Ли Ханя по направлению его бега.
…
Шум дождя усилился.
Под тёмным небом, по безлюдной и пустынной горной дороге на большой скорости бежало четыре фигуры: одна впереди и три сзади.
Однако человек впереди шатался на каждом шагу и выглядел так, будто мог упасть в любой момент.
Трое позади него смутно виднелись, неторопливо и непринуждённо надвигаясь, как кошки, забавляющиеся с мышью.
*Вшух!*
Внезапно длинный дротик, сверкнув треугольным синим светом, заискрился, пронзив ночное небо, и попал человеку спереди на три цуня[5] ниже колена.
*Шурх*
Раздался приглушенный звук, и человек впереди пошатнулся, почти упав на колени. Но он тоже воспользовался случаем, повернул левую руку и обнажил в рукаве тяжёлый чёрно-золотой металлический цилиндр с холодным и чёрным, как смоль, устьем, направленным в сторону, откуда прилетел дротик.
*Пуф*
С тихим звуком вылетел ещё один железный цветок.
В темноте вдалеке послышался глухой звук, как будто что-то упало на землю.
Однако, когда из цилиндра были выпущены иглы, Ли Хань давно уже выпрямился и, даже не оглядываясь, продолжил безостановочно бежать вдаль.
Физическая слабость продолжала наступать. Ли Хань сжал ладони и стиснул зубы, немного прикусив губу.
Вытекшая кровь была солёной и едкой. Когда он проглотил её, дух Ли Ханя пошатнулся.
Он отвернулся и продолжил быстро бежать вперёд, совершенно не обращая внимания на темноту позади себя.
По дороге то и дело попадались сухие ветки и листья, и чем дальше он забредал, тем пустыннее становилось.
Кровь стекала вниз капля за каплей и быстро смешивалась с проливным дождем, который сливался с ней, не оставляя и следа, лишь слабый запах.
«Беги, беги, беги…»
Пейзаж перед глазами начал расплываться, тяжелая дождевая завеса была тяжела как груз в десять тысяч цзиней[6], давящий на тело. Казалось, он не сможет это терпеть.
