Король Истван. Книга 5. Бессердечный правитель

– Ах, как славно! – пропустив мимо ушей реплику правителя волшебной Долины, оживился тип. – Попрошу лишь обратить внимание на то, что вы увереннейшим шагом усваиваете наисложнейшую науку.

– Карочы! – схватившись за рукоять меча, прорычал Туруман.

– Обращаю ваше драгоценнейшее…

– Ещё карочы! – карлик, насупившись, двинулся на болтуна, и тот неторопливо подошел к одной из обветшалых стен колокольни.

– Вот они! – скорчив торжественную гримасу, объявил старик. – Подчеркиваю, что именно великий магистр Зайферт указал вам путь к таинственнейшей Арциссианне!

– Что за шутки?! – бросив короткий взгляд на стену, юноша отвлекся буквально на секунду. Впрочем, и этого вполне хватило мошеннику, чтобы ловко вывернуться из железного захвата Турумана и отскочить прочь. Истван попытался схватить жулика, однако тот с необычайнейшей прытью ускользнул от юноши, да ещё и успел поставить «ножку» незадачливому ловцу. Неуклюже взмахнув руками, тот бухнулся на землю.

– Ныгадяй! – Туруман, очертя голову, ринулся в атаку, однако преуспел не более товарища.

– Позволю себе заметить, – как ни в чем ни бывало, продолжал тараторить странный тип, – что вы далеко не одиноки в своем омерзеннейшем желании отплатить чернейшей неблагодарностью бескорыстрейшему доброжелателю.

– Лжец! Ты показал нам детский рисунок, да ещё и смеешь потешаться над нами?!

– Баюс, твая пэсэнка спэта! – прорычал Туруман, с трудом перекрикивая гул очередного раската.

– Позволю себе заметить, – внезапно прекратив сопротивление и остановившись, холодно усмехнулся Зайферт. Бросив презрительный взгляд на порядком запыхавшихся преследователей, старик буквально пригвоздил их к граниту основания пещеры, – что, если бы врата были настоящими, поток никчемнейших искателей приключений устремился бы в эти благословеннейшие земли. А так… Дерзну дать совет очаровательнейшим гостям моего университета: внимательнейшим образом слушайте добрейшего старого ректора и, быть может, пройдя полный курс обучения, вам удастся отыскать ключик даже к этим вратам, – высокопарно замерев, он эффектно указал на нарисованные на стене цветными мелками врата. Правда, увлекшись театральными эффектами, он начисто позабыл про обозлившихся искателей приключений, которые не преминули с рыками наброситься на оборванца, повалив его на блеклую траву.

Глава третья. Лабиринты страха

К удивлению странников, Зайферт оказался неожиданно проворным и сильным. И, хотя первая атака порядком сбила его с толку, товарищам пришлось основательно постараться, чтобы загнать противника в угол. Прилипнув к стене так, словно бы и в самом деле вознамерившись каким-то удивительным способом пройти сквозь ветхий кирпич, ректор бросал затравленные взгляды на разъяренных визитеров.

– Позвольте заметить, – отчаянно бубнил он, – что вы напрасно тратите ваше драгоценнейшее время, пытаясь напугать и без того запуганнейшего служителя науки! Осмелюсь заявить, что я сказал вам все, что знаю; ничего нового вам уже не выведать!

– Значыт, ты нам болше нэ нужин, – злорадно ухмыльнулся головорез.

– Похоже на то, Туруман. Пора заканчивать это представление. И чем скорее, тем – лучше! Не сочтите за труд, – оскалился сын Маргариты Шестнадцатой, глядя на противника.

– С прывылыкым удаволствыем, Ваши Вылычыства, – усмехнулся коротышка.

– Разрешите отметить, – уже по-настоящему перепугавшись, затараторил старик, – что согласно не очень достоверным источникам, существует один способ достичь врат…

– Таких же, как эти?! Нарисованных?!

– Сагласна маему очын даставерному опыту, дажи самый небалшой клынок пры грамотном обращеныы пазваляит получыть…

– Настоящих! Настоящих врат! – взвизгнул Зайферт. – Только, найду смелость отметить, я не могу ручаться за правдивость источника, в котором описывается этот путь! Клянусь! Я правда расскажу все, что знаю!

– Боюсь, у нас нет причин не считать тебя негодяем, – чуть присев, чтобы не потерять равновесие от очередного удара стихии, подытожил юный король.

– Гатов паклястся чэм угодно; он – абманщык!

– Нас не интересуют твои россказни, – мрачно резюмировал Истван. – Ты пойдешь с нами. Только так мы поверим тебе.

– Рекомендую взять на заметку, – неожиданно успокоившись, холодно отвечал ректор университета, – что я являюсь никудышнейшим путешественником и достойнейшим странникам придется изрядно помучиться в дороге с горемычнейшим Зайфертом.

– Памучыться прыдется тэбэ, негодный, кагда мой клынок пащыкочыт тэбе кадык!

– Сдаюсь! – равнодушно отвечал тип. – Я покажу вам все, что знаю сам.

– Я знал, что мы договоримся, – тяжело вздохнул сын правительницы Долины фей. – Хотя, конечно, стоило бы как следует наказать… Две четверти часа общения с вами высосали сил больше, чем славная битва.

– Вас тожы утамыл этат сколзкый тып, Ваши Вылычества? – смахнув испарину с лысой макушки, выдохнул Туруман.

– Следуйте за мной, – невозмутимо прошагав мимо оторопевших от такого поворота событий странников, бросил ректор.

– Нет, я научу вас разговаривать с особами королевских кровей, – вяло схватившись за рукоять клинка, прошипел юноша, но тут же бессильно махнул рукой и убрал орудие обратно в ножны.

– Нэ нравытся мнэ все эта! – следуя примеру товарища, бробубнил Туруман. – С какых эта пор он здэсь камандуыт? И мнэ кажытся, ылы он вырас? – глядя в широкую спину профессора, негромко закончил воин.

– Да какая теперь разница? – флегматично отвечал юноша. – Выбора у нас все равно нет.

– Вы правы, Ваши вылычыства. Баюсь, вы – правы…

– Пошевеливайтесь! – перекрикивая очередной раскат, приказал профессор Зайферт, и товарищи покорно поплелись за ним.

Неурядицы начались сражу же. С первых минут. Сначала странники провозились более двух часов, пока старик собирал свой скарб. Он оказался на редкость беспомощным путешественником, а потому хаотично метался по утлой комнатушке одного из зданий, судорожно напихивая в плетеную корзинку всякий хлам, необходимый, по его мнению, для путешественника. Ворох носовых платков, несколько смен чулок, всяческие гребни для бороды, волос и бровей, крем для обуви и, наконец, – тубус с ватманами и мольберт с красками.

Так могло бы продолжаться до бесконечности, если бы раздраженные странники не схватили старика под руки, и, наспех собрав самое необходимое, включая заготовки для факелов и огниво, про которое профессор почему-то даже и не вспомнил, поволокли не очень-то упиравшегося детину к двери.

– Извольте принять к сведению, что я решительнейшим образом протестую против столь варварского обращения, – словно издеваясь над товарищами, голосил он. – Я – ученый и не потерплю такого отвратительнейшего ханжества! Позвольте заметить: если мы встретим что-то интересное, но по вашей пренепереносимейшей прихоти я буду лишен возможности сделать зарисовку, этот унизительнейший позор наичернейшим пятном ляжет на ваши совести! Извольте также иметь ввиду: я не могу принимать пищу, не имея салфеток, а с носовыми платками, – прошу принять это к сведению, – не расстаюсь даже ночью.

Не обращая ни малейшего внимания на весь этот шум, Туруман с Истваном решительно выволокли Зайферта на улицу.

– Гавары, прэзренный, как найты врата! – рявкнул одноглазый коротыш.

– А ещё, позвольте заострить ваше внимание, я не могу подвергать риску свое драгоценнейшее здоровье, а потому нуждаюсь в дюжине пар шерстяных чулок!

– Боюсь, что этот тип ещё попортит нам жизнь! – зло процедил Истван, бросив короткий взгляд на небосвод, разродившийся очередным мощным раскатом.

– Прошу также принять к сведению, что я отличнейше все слышу, – важно отвечал ректор и, надув щеки, к удивлению бессердечных странников, успокоился. – Нам, – помолчав с минуту, продолжил старик, – в катакомбы. Вход в них – рядом. Только строили их древние, которые не оставили после себя ни одной карты.

– И что теперь?

– Позволю себе отпустить колкость в ваш адрес: если бы не ваша ужаснейшая нетерпимость, я бы расплел один из своих шерстяных чулков, чтобы получить из неё путеводную нить. Но, разрешите заметить, из-за ваших несноснейших характеров…

– Вы можете взять с собой столько чулков, сколько сочтете необходимым, – тяжело выдохнул юноша.

– Рекомендую взять на заметку, молодой человек, что именно вы со своим наиослинийшем упрямством прервали мои сборы. Советую прислушаться к моим словам и самому вернуться в комнату и взять мою незаменимейшую корзинку, тубус, мольберт и пюпитр.

– Падажды! Какой пюпытр?! У тэбя нэ была..!

– Попрошу заметить: вы не позволили мне собрать все наинеобходимейшее для столь ответственного похода. Впрочем, позволю себе заметить, что вы нуждаетесь в моей неоценимейшей помощи, а не я – в вашей. Разрешу также напомнить вас, что вы можете наиспокойнейше продолжать свой путь без меня.

– Боюсь, мне нечем крыть…, – последние слова короля буквально растворились в рокоте, сотрясшем небосвод.

– Но мы жи бэссэрдэчные! – жалобно отвечал Туруман.

– Только я не вижу, как нам это могло бы помочь в данной ситуации, – здраво рассудил молодой человек и под презрительным взглядом проныры поплелся в комнату за скарбом горе-путешественника.

Через четверть часа унылая процессия, возглавляемая уже вполне освоившимся и осмелевшим Зайфертом, стояла перед распахнутой пастью проржавевших врат, ведущих в затхлое подземелье.

– Идем! – не колеблясь ни мгновения, Истван, увешанный корзинами и тюками с пожитками ректора, неловко пихнул ректора, однако тот даже не шелохнулся. – В чем теперь дело?

– Прошу принять на заметку: катакомбы охотнейше принимают всех желающих, однако, рекомендую намотать на ус, ни одного из этих отчаянейших глупцов больше никто и никогда не видел.

– Ты ыдёшь ылы нэт?! – не на шутку разьяренный всей этой комедией Туруман, схватился за рукоять клинка. – Но, если ты апят начнёшь пустословить, то, гатов паклясться чэм угодно, я пазнакомлю тэбя со сваим мычом! Но, баюсь, это знакомство тэбэ нэ панравытся!

– Идём, – вздрогнув, словно пробудившись, коротко бросил Зайферт и, пригнувшись, чтобы ни головой, ни плечами не задеть края широченного входа, отрешенно шагнул вперед. Пораженные такой переменой, сорвиголовы ненадолго оторопели, но быстро пришли в себя и потащились за ректором.

Это было похоже на падение, и нечто подобное Истван уже испытывал дважды: впервые в жизни, будучи ещё мальчишкой, тайком проникшим в подземелья Тёмного Принца. И второй раз – погружаясь в тоннель, ведущий к чертогам Владыки Пространства и Времени. Может, именно поэтому он, не ощущая ни малейшего страха и отбросив в стороны весь скарб Зайферта, спокойно отдался воле стихии и, подобно сухому листу, теперь плавно парил в удерживающем его тело прозрачном «нечто». Не сопротивляясь, он мягко приземлился на каменистое дно колодца и тут же поспешил оглядеться по сторонам в поисках ректора. Через мгновение, приземление, но куда более жесткое, совершил верный спутник отрекшегося правителя. Туруман не был готов к такому повороту событий, и поэтому, оказавшись в непривычной среде, запаниковал и сорвался в пике. Теперь же, приземлившись, он бурно негодовал и прочил «падлыцу, завёвшыго его в эту лавушку» все муки, на которое только способно было воображение.

– Его нет, – Исван решительно прервал поток брани, щедро сыплющийся на голову ректора из уст одноглазого спутника. – Он использовал нас для какой-то своей цели, а теперь исчез.

– Будь проклят тот дэнь, кагда я пазволыл этому ныгадяю адурачыть себя!

– Успокойтесь, Туруман. Вы же – бессердечный. Так же, как и я.

– Тэм хужы этаму ныгадяю! Будь ыначы, быть можэт он вымалил бы пращэные! А так, я готов паклястся чэм угодно, маё сэрдце нэ дрогнэт… Тэм более, что у мэня его нэт!

– Раз так, то и гнев не имеет над нами власти. Не так ли?

– Это – нэ гнэв… – проворчал Туруман. – Эта… Эта правыдное вазмущэние уважающыга сэбя воына. Да, ваши вылычыство; адна карзына асталась у мыня! Хатя, я гатов паклястся чэм угодно, кто-то нывыдымый очэнь хатэл завлядэт и ей.

– Что же. Неплохо. Весьма. Но нам пора выбираться отсюда.

– Сагласын! Нэчего делать пад зэмлёй, кагда нас ждут дыкие плымена, в правлэныы каторыми мы сможым проявыть все наше быссырдэчые! Ыдём, вашы вылычество.

– Но, куда? Мы – в катакомбах.

– Сыйчас узнаем! – пропыхтел Туруман. Достав огниво, он быстро зажег пару факелов. Живой огонь разорвал полумрак, выхватив из черноты своды и уступы каменную сферу, в которой оказались товарищи.

– Загатовкы для факэлов былы в маей карзыны, – довольно усмехнулся коротышка.

– Я пока не вижу ни одного входа в тоннели или даже трещины, – напряженно вглядываясь во тьму, пробормотал житель Долины.

– Лавушка, – Туруман ничуть не смутился таким поворотом дел. – Выдыл сотны раз! Вазглавлял ыкспыдыцыы па ызученыю этых кратовьых нор! Гатов паклястся чэм угодно, надолго мы здэсь нэ застряным.

– Хотелось бы верить. А куда мы из неё попадем? – Туруман ответил не сразу. Помолчав с минуту, он, наконец, вымолвил.

– Этага нэ знаыт дажы сам ымпыратор, хотя он знаыт многа чыго! Кратовые норы сущысвавалы с нызапамятных врымен, но знаныя а ных былы утэряны ылы дажы спыцыально скрыты ыщё на зарэ врэмён. Импыратар жы паставыл сэбе цэл падчыныт ых сэбе. Зачэм – нэ знаю. Но нычыго харошыго ыз этого нэ палучылос. Баюсь…

– Позвольте принести вам мои глубочайшие извинения, но я начал всерьез опасаться, что вы попали в наимрачнейшую переделку! – пространство вновь задрожало, и ректор университета осчастливливания вдруг снова материализовался рядом с друзьями. – Позвольте выразить наиглубочайшую радость нашей новой встречи, пусть в этом пренепреятнейшем муравейнике. Разрешите поинтересоваться как вы себя чувствуете? – все так же холодно продолжал он.

– Мы чувствуым сэба злымы, как тысяча чэртэй! – прежде, чем Истван успел произнести хоть слово, взорвался Туруман. – И, баюсь, ты сыйчас это прачувствуешь на собвенный шкуры!

– Извольте принять мои наисердечнейшие заверения в радости о благополучном приземлении! – заглушая рокот очередного раската, холодно парировал ректор. – А теперь прошу принять к сведению, что нас ждет утомительнейший путь; советую не тратить сил на отдых, а выступать немедленно.

– Мнэ кажытся, ылы прыказы здэсь раздаётэ нэ вы?

– Бунт? – глухо прошипел ректор, скалой надвигаясь на отчаянно храбрящегося воина.

– Папрашу быз фокусав! – неожиданно спасовал тот.

– Как скажете, – развернувшись на сто восемьдесят градусов, равнодушно отозвался ректор.

– Туруман, с вами все в порядке? – поразился товарищ.

– Гатов паклястся чэм угодно, – да! – просипел в ответ тот. – Но этат тып! Его словна падмынылы! Вспомныты, какым он был пры наший встрэче! Пэрепуганный каратышка! А тэперь? Тэпэр он – грамыла, пры выде каторага у мэна начынают трастысь паджылкы! – выдохнул воин и, словно лишившись сил, тяжело опустился на пол. – Праклятый абманщык.

– Не обессудьте обратить ваше внимание, – холодно отчеканивая каждое слово, произнес Зайферт, – что вашими бесполезнейшими выпадами вы добьетесь только того, что я откажусь от дальнейшей помощи. Кстати, позвольте поинтересоваться: где мой ценнейший багаж?

– Ми его патыралы, буд он проклят! – проворчал Туруман, тяжко поднимаясь на ноги.

– Дозвольте усомнится в ваших словах, наилюбезнейший, но дальше пещеры мои ценнейшие вещи никак не могли оказаться. Не сочтите за грубость, но вот и мои драгоценнейшие чулки. А вот и мольберт, – не обращая внимание на вялые протесты опустошенных спутников, он заставил их собирать разбросанные корзины и кули. – Славно, – равнодушно закончил странный тип. – Как это у вас говорят: держи ноги в тепле, а сапоги – в одной корзинке. Вернее… Впрочем, это – неважно, – от этих слов Истван вздрогнул, словно бы его вдруг пробила жесточайшая лихорадка.

– Что вы говорили про ловушки? – управившись с корзинками, Истван негромко поинтересовался у спутника.

– Он нэ мог здесь так просто прапаст, а патом – появытся вновь. Дажы чародэям ымпыратара такые выхадки – не пад сылу!

– Что вы хотите сказать?

– Нычего, кроме таго, что я нычыго нэ панымаю! Готов паклястся чэм угодно, этат тып… Он нэ нравытся мнэ все болше и болше!

– Мне он напоминает одно существо, с которым мне и моим товарищам доводилось встречать… Но я бы отдал все на свете, лишь он был не тем, о ком я думаю.

– Павылытыл страхав?

– Вы тоже знаете?

– Слышал, чта его замуравалы в вылыкую пэщеру пры сазданыы мыра. И лышылы вазможнасты пакынуть ых и праныккнуть в сфэры ыных мыров бэз помащы правадныков.

– Выходит…

– Выходыт двое глупцов дабраволна вызвалысь памочь павылытылю.

– А вот это мы сейчас и увидим, – юноша, как в спасительную соломинку, впился в рукоять меча, но воин поспешил остановить спутника.

– Нэ тарапытыс, ваши вылычество! Он знаит пра эты пэщеры то, чэго нэ знаыт ныкто! Будыд разумнэй палажится на нэго. Па крайнэй мэрэ – пака.

– Он же водит нас за нос!

– Вот, и правэрым! Тэм болээ, что и я кое чта знаю пра эты кратовьы норы! И, еслы я почувствую, чта он апят дурачыт нас, я… Но пака он нам нужын.

– Хорошо, Туруман, – с явным облегчением отпуская оружие, согласился сын Маргариты Шестнадцатой. – Я считаю позорным удар в спину, но… Хотя, может это лишь – мой страх… Но, как бы то ни было, ректор обязан вам жизнью.

– Я рад, чта вы нэ зяпятналы сваю чэсть столь нызкым паступкам… А ректар… Врад лы он сможыт ацыныть ваше вылыкадушые.

– Даже если оценит, – мрачно отозвался правитель, – боюсь… – остановившись, он напряженно вслушался в раскат, сотрясших нутро пещер. Потом устало прибавил ходу, чтобы не терять из виду широкую спину того, кто вызвался быть проводником странников.

Тип ничем не напоминал того запуганного старика, которого путешественники повстречали в самом начале своего путешествия. Никакой сутулости или перепуганного лепета. Никаких заискивающих улыбочек или упертых в пол глаз. Высокий, ведущий себя если еще не высокомерно, то, как минимум, хладнокровно. Твердый взгляд холодных, как у рептилии глаз, многократно усиленных линзами очков на тонкой оправе, чеканная речь. Даже фразы из витиевато-лестных постепенно превращались в короткие подобия приказов, и лишь отдельные привычки выдавали в них принадлежность ко все тому же ректору. А, вот с друзьями все обстояло иначе. По мере продолжения приключений, они чувствовали себя все более уставшими и даже изможденными, хотя, по их прикидкам, с момента, как они покинули замок волшебной Долины, прошло не более пары часов.

– Разрешите обратить ваше внимание, вы наипраснейшим образом теряете наше время. Извольте прибавить шагу и умудриться не потерять мои никчемнейшие корзины. Это, конечно, если не желаете остаться одни среди лабиринтов, – бросил через плечо ректор. Товарищи беспрекословно прибавили ходу, стараясь не упустить из виду Зайферта.

Глава четвертая. Повелитель страхов

– Но как вы собираетесь выбираться отсюда? – с трудом догнав проводника, поинтересовался Истван.

– Как это у вас говорится: дорогу осилит тот, кто – налегке, – бросил через плечо ректор, затем, остановившись, поправился. – Вернее: любая дорога по силам тому, кто движется. Так, кажется, принято говорить у тех, кто готов положиться на волю собственного страха? – внезапно замерев, он развернулся и в упор посмотрел на собеседника.

– Наверное… – только и выдавил он, глядя в бесстрастное лицо старого знакомого.

– Да-да, молодой человек. Вот мы и встретились. Как это у вас говорится: старый друг лучше ста золотых…

– Лючши новых двух! – апатично поправил Туруман.

– Позвольте вас заверить, что вы необыкновеннейшее правы, мой короткообразный спутник, – все более и более неподвижное лицо исказилось, силясь, судя по всему, выдавить некое подобие улыбки, однако вместо этого неподвижную маску рассек хищный оскал.

– Боюсь, вы разозлите его…, – последние слова юноши потонули в грозном грохоте пространства.

– Как это у вас говориться: каждый сверчок, – сам не плошай. Вернее… Впрочем, это совершенно не важно, поскольку я больше не нуждаюсь в ваших услугах, а потому… – он снова попытался улыбнуться, но с ровно тем же результатом, что и раньше. – Адьё, – правая сторона неподвижной физиономии скривилась, тщетно силясь выдавить хоть какое-то подобие эмоции.

– Баюсь, май тэпрэние вот-вот закончытся, – сквозь привычный грохот промямлил посеревший и буквально тут же съежившийся Туруман.

При этих словах лицо ректора окончательно окаменело, превратившись в неподвижную маску, а он сам, расправив грудь, увеличился в размерах, буквально заполнив собой все пространство подземного коридора. Теперь уже не было никаких сомнений: это – Принц Витовт. Тот самый, что держал в первобытном ужасе не только добрых пять десятков отважных рыцарей, но даже благороднейшего, а ныне покойного барона фон Ульриха.

– Вот вы и попались, наглец, – убийственно-бесцветным голосом констатировал проводник. – Вы лишили меня всех рабов. Что же тем лучше, – ровные интонации не выдавали ни тени эмоции. Выражение же лица говорило меньше, чем булыжник. – Слабые мне не нужны. Раз они отвернулись от меня, то и нечего было полагаться на этот сброд. Как это у вас: друг познается в час потехи… А час этот – вот-вот наступит. Вы – мои новые рабы. За мной, если не хотите застрять здесь. Нам многое надо успеть. Агнцы ждут своего пастыря, и мы не можем не оправдать их ожиданий.

Не дожидаясь ответа, принц двинулся прямо на казавшуюся сплошной и неприступной стену скалы. Его спутники безвольно поплелись следом.

Если бы Истван с Туруманом не были бы так подавлены, то они несомненно бы удивились с какой легкостью им удалось пройти сквозь каменную породу. А так… Флегматично пройдя сквозь гранитную глыбу, они оказались в коридоре, высеченном в самой утробе скалы. Принц Витовт медленно плыл впереди, лишь изредка ныряя в один из черных проемов, в изобилии появлявшихся со всех сторон. Казалось, попавший в эти лабиринты, обречен заблудиться и запаниковать, но не бесстрастный проводник. Ему были ни почем, ни тьма, ни сложнейшая система подземных каналов, ни давящая плита тишины. Он уверенно вел своих пленников, а те уже давно сбились с пути и окончательно потеряли ощущение времени и пространства.

Трудно сказать, сколько длилось это их путешествие. Может, – час. Может, – два, а, может, – целые сутки. Изможденные странники вдруг почувствовали, что затхлое удушье пещер мало-помалу приходит в движение. Сквозь смрад подземелий друзья то и дело улавливали свежесть внешнего мира. Впрочем, подавленные могуществом принца, они не были в состоянии ни обрадоваться этому, ни даже вдохнуть свежего воздуха полной грудью. Опутанные узами страха, они превратились в безвольные куклы. Даже Истван, прошедший Преисподнюю и уже однажды победивший принца, уныло уперевшись взглядом в волочившийся за Витовтом шлейф плаща, покорно тащился вслед за повелителем страха. Ещё немного, – и впереди показалось яркое пятно света. Это унылая процессия медленно и верно выбиралась из паутины подземных ходов. Несколько раз это пятно ненадолго исчезало, но всякий раз упорно возникало вновь. Очередной раз свернув в один из боковых тоннелей, Витовт и его спутники вышли на каменную площадку, высеченную на одном из высоченных горных шпилей.

– Как это у вас: сильнее дороги – перекати-поле. Или, как его там. Впрочем, это уже – не важно. Перед нами – мир Арциссианы, – объявил мрачный гигант. – Мой мир, – подойдя к самому краю обрыва, тот неподвижно уставился на раскинувшийся перед его ногами унылый пейзаж. Только теперь, при тусклом свете унылого дня товарищи получили возможность как следует разглядеть его. Превратившийся в широкоплечего гиганта, ростом ну никак не ниже четырех метров, облаченный в черную трепещущую на ветру хламиду, он скалой возвышался над пленниками. Неподвижный, как гранитная плита, он, казалось, только и ждет момента, чтобы обрушиться на странников, раз и навсегда сводя старые счеты. Неудивительно, что даже закаленные в боях Истван с Туруманом, с трепетом молча взирали на бывшего проводника. Бледные, как простыни, оба яростно боролись с желанием бухнуться на колени перед гигантом, и эта борьба отнимала последние силы.

Замерев на самом краю пропасти, принц принялся разглядывать раскинувшийся перед ногами пейзаж.

Везде, насколько хватало глаз, небо заволокли синие, как чернила тучи. Яркие вспышки молний на мгновения наливали их пугающим свечением, но тут же вязли и умирали в непроницаемой тьме. Тяжелый раскаты грома мерно сотрясали землю, словно пытаясь раскачать её и вырвать из-под ног странников.

Земля не выглядела спокойной. Повсюду, где только хватало взгляда, угрюмыми заплатками на земле зияли пепелища. Где-то – уже давно заброшенные. Но были и совсем свежие. Пожираемые языками яростного стонущего пламени, стены могучих крепостей постепенно оседали, словно оплавляясь. От пожаров в небо устремлялись столбы черного, как смола, дыма, подпирающие небосвод. Их было много. Сотни. Казалось, только благодаря им тяжелые тучи удерживаются в воздухе и не обрушиваются всей своей массой на истерзанную землю. Странников настолько заворожило это зрелище, что они забыли и про свои неприятности, и про принца с сопровождавшим его страхом. Оба, увидев мир, в который стремились, а потому невольно выпрямились и расправили плечи. Пламя жажды приключений вновь вспыхнуло в глазах гостей из волшебной Долины.