Король Истван. Книга 5. Бессердечный правитель

Глава шестая. Когда гаснут звезды

– Вы совершенно правы, – неожиданно спокойно согласился мудрец. – Когда мы потеряли самых блестящих представителей ученого мира и при этом не смогли найти вразумительно-логичного объяснения постигшей нас катастрофы, все начали предлагать свои версии, яростно отвергая остальные доводы. Поэты, лингвисты и все, кто хоть как-то связанные с изучением словесности, объединились и принялись доказывать, что именно утрата искусства живой и гармоничной речи привело к гибели нашего мира. Математики и инженеры узрели в живой речи нарушение строгих правил и выход за пределы Совершенной формулы, выведенной еще нашими далекими предками. Каменщики и зодчие – нашли объяснение в хаотичности и асимметрии… Все, кто уцелел, разделились на отстаивающие свои доводы лагеря.

– Позвольте предположить, уважаемый, в вашем никчемнейшем споре вы нашли… Долгожданное удовольствие? – как бы ненароком проронил Зайферт.

– Вы абсолютно правы, будьте вы прокляты! – взорвался Хилон. – Да. Удовольствие! Мы настолько увлеклись им, что не заметили, как стали врагами! И вы сами видите, – успокоившись, выдохнул он, – к чему это привело… – он устало кивнул на притихших воинов. – Но как вы догадались?

– Разрешите уйти от бесполезнейшего ответа на этот вопрос, – лишь усмехнулся в ответ Зайферт.

– А вы? Почему вы не присоединились ни к одному из лагерей? – поинтересовался Истван.

– В споре рождается истина… Недоказуемо. Ни один источник древних знаний не сохранил информацию хоть об одном споре в истории нашего мира. А то, что не имеет под собой доказательств должно быть отнесено к разряду вымыслов и домыслов. Я понял это и попытался донести мысль до сородичей, но… Самые светлые мудрецы исчезли с вершин башен. Остальные увлеклись распрей, разбившись на лагеря. А я… Я остался один.

– Пачыму?!

– Почитающие слово отвергают все то, что не говорит высокой рифмой. Математики общаются исключительно формулами. Инженеры и зодчие отвергают все, что не вписывается в их собственное видение пространства. Меня с моим речами не слышит никто. Смешно, но это – так!

– Дозвольте предположить, что все не столь безнадежно, – ухмыльнулся ректор университета осчастливливания. Явись вы с огненным словом, верхом на попирающем все законы… Эм… объекте, да еще и с – сопровождением… Вас бы услышали. Готов поручиться за это.

– Я очень надеюсь, Арцессианне можно помочь. А все остальное… Все остальное – неважно.

– Чем могут помочь целому миру два бессердечных странника?

– Разрешите вас упрекнуть за наивопиющую невнимательность, но, как я уже имел возможность отметить, – лишив их единственных ценностей: безумия и страха.

– Гатов паклястся чэм угодно; это – нэ тэ трафэи рады каторых Туруман будэт рыскавать жызнью сваего караля и собствэнная шкурай!

– Не сочтите за наглость мое замечание, но как иначе вы собираетесь доказать свое наиполнейшее бессердечие? – как показалось Иствану, чуть ехидно улыбнулся ректор университета осчастливливания. – Людям свойственно бояться перемен. Для многих это – самое страшное, что только может случиться в жизни. Прошу обратить внимание на то, что именно для того, чтобы избегать любых перемен, люди прячутся за надежнейшими масками страха, равнодушия и даже безумия. С вашего позволения разрешу себе заметить, что лишив людей этих безотказнейших инструментов, вы неизбежнейше заставите их меняться, проявив, тем самым, истинную свою бессердечность.

– Туруман, мне не хотелось бы этого признавать, но он – прав.

– Всэ эта – протыв правыл Турумана. Но, гатов паклястся чэм угодно, мнэ нэчего атвэтыть на слава прахадымца Зайферта! Сваымы аргумэнтамы он загнал мэня в угол!

– Раз так, то мы последуем совету господина ректора, – чуть подумав, проронил Истван. – Но, горе ему, если выяснится, что он пытается водить нас за нос! Я лично вздерну вас, или я не был капитаном «Первого»! Я не потерплю предателей на борту!

– Сагласын с вамы! – обрадованно вскричал коротышка. – Толко, – чуть помешкав, растерянно продолжал он, – как Туруман должын абращаться к вам? Капытан или Вашы Вылычыство?

– Позвольте вставить слово, – пропел Зайферт. – Судьбы королей, – в надежнейших руках тех, кто командует военными или судами. Но, позвольте обратить ваше внимание, власть даже отважнейшего капитана ограничена лишь собственным судном или армией.

– Даволно вылят! Гавары быстрее!

– Разрешите обратить ваше внимание, – нимало не смутившись, рассыпался в дифирамбах оратор, – что вы знакомы с наисложнейшим делом навигации. А раз так, то ваша судьба – командовать судами.

– Блыжы к дэлу!

– Позволю себе заострить ваше драгоценнейшее внимание на том, что власть даже яростнейшего капитана меркнет на фоне мощи короля… А король, дозвольте закончить, – лишь наибездушнейшая деревянная фигурка в руках ловкого командора эскадры! Разрешите обращаться к вам так: наилюбезнейший командор.

– Не слишком ли много пафоса, господин Зайферт?

– Нэ нравытся мнэ всё эта…

– Не извольте сердиться, наидражайшие. Обращайтесь к вашему спутнику просто: командор, – расплылся в сладкой улыбке ректор.

– Ведите нас внутрь, – пропустив мимо ушей реплику, приказал Истван ожидающим своей участи воинам. – Да поживее, – мрачно добавил он.

– Как прикажете, – покорно отвечал командир отряда.

Попасть внутрь огороженного периметра оказалось совсем несложно. Стены хоть и выглядели неприступными, но изобиловали трещинами и проломами, достаточными для того, чтобы сквозь них, не сгибаясь, прошёл даже очень крупный человек. Уже оказавшись внутри, странники ужаснулись царившей внутри разрухе. Когда-то это был процветающий город, но теперь от его былого великолепия не осталось и следа. Пустые коробки дворцов с тянущимися из окошек нитями сизого дыма. Фонтаны, аллеи, великолепные арки когда-то дарившие радость и уют жителям, превратились в унылые руины. Парки поросли бурьяном и кустарником, которые быстро вырвались за отведенные им границы и превратились в непроходимые леса, в лабиринтах которых угадывались очертания убогих не то хижин, не то – шалашей. На пути отряда то и дело возникали испуганные жители, которые, замерев на секунду, стремились скрыться из вида.

– Позвольте усомниться в их малейшей боеспособности, – задумчиво проронил Зайферт. Разрешите отметить, что они не производят ни малейшего…

– Праклятье! – взвыл Туруман, почувствовав, как почва уходит из-под его ног. Он попытался отскочить сторону, но было поздно. Настил, скрывавший воронку колодца, провалился, и Хилон, Истван и Туруман полетели во тьму.

– Разрешите заметить, что именно я победил этих перепуганнейших существ, но не вы. Обратите внимание: эта страна, мне подходит. Хозяин здесь – я. Се ля ви, – донеслось до слуха попавших в западню. – Адьё! – склонившись над краем пропасти, насмешливо прокричал Зайферт. – Четвертый мир – мой.

– Вот и нашли на гостей мы управу! Если грустно вдруг станет, дверь – справа! – донесся до странников голос взбодрившегося капитана.

– Позвольте заметить: вам слово не давалось! – прорычал Зайферт; в проеме показалась его перекошенная яростью физиономия. Однако, оглядев ловушку, он довольно хмыкнул. – Дверь – справа, – расхохотался он, оглядывая круглое жерло колодца. – Что же, неплохо. Весьма. Позволю заметить, что я позволю себе рассмотреть вашу кандидатуру на должность первого министра! За мной! – физиономия исчезла, а до ошарашенных путников донеслись звуки удаляющихся шагов.

– Гатов паклястся чэм угодно, а лычна пэрэгрызу глотку этому шакалу! – Туруман попытался вскарабкаться по стене, но не преуспел. Края колодца были словно вырезаны в толще гранитной породы. Гладкие, без единой шерохотатости, они исключали любую возможность побега.

– Поздравляю, – коротко проронил Хилон. – Все мои надежды пошли крахом… – прервался он, потом, махнув рукой, продолжил.

– Говоря вашими же словами, – недоказуемо, – усмехнулся Истван.

– Мы – в ловушке, – Хилон тяжело опустился на пол. Эта шахта, одна из многих, которые древние прожгли в граните. Рекомендую расслабиться. Выхода отсюда все равно нет.

– И паэтаму ты прыдлагаишь сдатся ы пакорна слажыит рукы?

– Ваши предложения, почтенный?

– Мы будым выбыратся атсюда! Ваши Вылычыство, вставайтэ к стэнэ! Ты, – коротышка ткнул пальцем в мудреца, – паднымайса ему на плэчы! А я папытаюс датянутся да края!

– Поберегите силы, неустрашимый герой. Возможно, вам они ещё пригодятся.

– Эщё бы! Клянусь, я жыстока пакараю прыдатэля, кагда окажусь наверху.

– Здесь – добрых десять метров. Даже встав друг другу на плечи, мы едва ли дотянемся до середины.

– Ты прав, – насупился Туруман. – Гатов паклястся чэм угодно, но эта чудо, чта ныкто ыз нас нэ переламал сэбе косты.

– Чудес не бывает, – так же спокойно отвечал Хилон. – Это – знания древних. Сейчас, пожалуй, уже нет тех, кто бы помнил назначение этих шахт. Но древние, по-видимому, предусмотрели и вариант падения сюда кого-то из зевак.

– Ваши вылычэство? Вы – в парадкы? Что с вамы?! – только сейчас заметив, что Истван без движения лежит на полу, всполошился воин.

– Тихо! – сын Маргариты Шестнадцатой, остановил товарища. – Мне кажется, или я слышу что-то? Там, за стеной?

Спутники правителя Долины фей поспешили лечь на пол, жадно вслушиваясь в каждый звук.

– А, ведь, молодой человек прав. Там и вправду что-то есть. Только как нам узнать это?

– Эй! – Туруман принялся молотить кулаками о пол! – Слышыш мэня?!

– Сдается мне, Зайферт – совсем не тот, за кого выдает себя, – мрачно почесав подбородок, проронил Хилон. – И командир отряда понял это первым. Понял и попытался дать подсказку. Надо бы проверить.

– Он сказал: дверь справа, – поднялся на ноги Истван. – Только где здесь право? – оглядывая ловушку, озадачился король.

– Разрешите, – в кромешной тьме вспыхнуло яркое зарево искры, и через мгновение, шипя, как змея, медленно-медленно занялось пламя небольшого факела. Тьма на дне колодца расступилась, и товарищи принялись осматривать каждый миллиметр стенки, гранитную породу.

– Я жы гаварыл: прыдатель! – зло прошипел Туруман, едва товарищи поняли, что их поиски оказались тщетными.

– Не хочу это признавать, но вы, похоже, правы, Туруман, – Истван спиной прислонился к сферической поверхности. – Ну, попадись ты мне! – он яростно лягнул гранит, и в ту же самую секунду все завертелось перед глазами юноши. Опора под спиной провалилась, и правитель волшебной Долины провалился в пустоту, через секунду оказавшись в длинном, тускло освещенном коридоре, уходящем вдаль насколько хватало глаз. Через мгновение, как сквозь стену, из породы вывалились Хилон, держащий в руках отчаянно брыкающегося Турумана.

– Пусты! А, ну, атпусты! – извиваясь ужом, ревел он. – Я тэбе что ли кукла?! А ну… – он смолк, поражено озираясь по сторонам. – Нэ можыт быт! Палучаытся… Камандыр – наш спасытыл…

– Недоказуемо, – отпуская разом присмиревшего коротышку, задумчиво проговорил Хилон. – Судить о ком-то по одному поступку…

– Ах, да. Я забыл. Вы предпочитаете судить на основе сложной системы данных.

– Ваши Вылычыства! Глядыды! – прервал этот спор ушедший вперед Туруман. – Пахожы эта – адын ых таннэлэй, что мы выдыли в пыщерэ! Ыдыты сюда!

Забыв про распри, Хилон с Истваном бросились на зов и тут же выскочили на небольшой балкончик, выводящий в безразмерную пещеру, стены и дно которой были густо покрыты несчетным количеством округлых отверстий. Ярко сияя, они напоминали звездное небо. Тяжелые раскаты, очень похожие на те, что товарищи уже слышали при знакомстве с профессором Зайфертом ежесекундно сотрясали стены; этот звук и привлек внимание юноши.

– Вот это да! – оглядевшись по сторонам, заворожено прошептал пораженный Хилон. – Это… Это просто невероятно! Нет, я никогда бы не поверил, если бы не увидел это своими собственными глазами!

– Глядыты! Мы тожы вышлы из такого-жы таннэля! – расхохотался Туруман. Потом, успокоившись, вдруг мрачно добавил. – Ымпыратор для таго и абъявыл ахоты на кентуггурыйцыв, чтабы папасть сюда! Но патом кто-то наплёл ему про туннели, связывающие сферы…

– Но что это за место, Туруман?

– Алтар мыразданыя! Сматрыты и запамынайты! Гатов паклястся чэм угодна: нэ так многа жывущых ва Всэлэннай удастоыны вылычайшый чэсти пабывать здесь! Гардытыс! Владыка Прастранства ы врэмэны счёл, чта мы дастойны увыдыть его собствэнными глазамы!

Пораженные товарищи, забыв про невзгоды, принялись жадно разглядывать пространство пещеры. Хотя, это, скорее, было похоже на звездное небо в безоблачный день. Даже при беглом осмотре было хорошо видно, что тоннели располагаются не хаотично, а складываются в созвездия и даже в скопления, в которых опытный глаз короля Долины фей легко угадывал некоторые знакомые галактики. Постепенно он даже смог примерно вычислить местоположение тоннеля, в котором оказались странники.

– Если я ничего не путаю, мы находимся недалеко от планеты Киррич, – задумчиво разглядывая небосвод, пробормотал Истван.

– Никогда не слыхал о такой планете. Я вообще не слышал ни о какой планете, кроме Арциссианны, – равнодушно пожал плечами Хилон. – Тратить время на бесполезные поиски чего-то сверх уже имеющихся знаний, когда можно просто предаться удовольствиям… Слишком непрактично.

– Мнэ кажится, илы это пахожи на ту пещеру, в каторой мы павстрычалы этага ныгадяя Зайфырта?

– Вряд ли, – Истван с сомнением покачал головой. – То было в дыму. А это… Нет, это было бы слишком невероятно, – отвлекшись от изучения проекции небосвода на стенах, пробормотал правитель волшебной Долины. – Но… Туруман, это место… Эта пещера. Это… Я бывал здесь и раньше. Но… Нет. Невозможно! Это решительно невозможно! – глядя на затянутое плотной черной массой облаков основание пещеры, встряхнул головой юноша.

– Нэ нравытся мнэ это, – глядя на то, как с пола вверх по стенам тянутся черные змейки, проворчал одноглазый воин. – Кланусь, это болшы пахожи на плэсень! Паслушайтэ маего савэта, Вашы Вылычыство и падумайты, как паскарэе унэсты атсуда ногы?!

– Но что это?! – поразился Хилон. – Это место… Оно – под землей? Но Арциссианна – камень, внутри которого не может быть ничего! Это… Это известно всем!

– Похоже, вам пора пересмотреть свои взгляды на жизнь, – сухо отозвался король. – Тем более, что вы верите в то, что видите своими глазами. Если бы как-то оторваться от этой стены, – напряженно изучая стены, озадаченно проронил правитель волшебной Долины.

Словно по мановению волшебной палочки перед выступом возникло пульсирующее светом облако. Зависнув у самых ног странников, оно замерло, словно бы ожидая дальнейших указаний. Чуть поколебавшись, странствующий король сделал шаг и прощупал его ногой; сгусток казался плотным, и молодой человек смело ступил на его поверхность. Примеру товарища последовали и Туруман с Хилоном, и образование, не дожидаясь указаний, отлетело от выхода в тоннель и замерло в пустоте.

– О, не мучьте меня! – ученый рухнул на колени. – Это – решительно невозможно!

– Замолчите! – оборвал его правитель волшебной Долины. – Правее, – не сводя глаз с небосвода, скомандовал он облаку. – Ещё. Чуть ниже. Опускаемся. Так. Медленнее. Стоп! – облако остановилось как раз напротив одного из бесчисленных балконов.

– Где мы?

– Ваши вылычыство! Вы запомнылы, где наш карыдор?

– Мы – около планеты Кирррич, – внимательно рассматривая небосвод, отвечал юноша.

– Невозможно! Недоказуемо! Вздор! Путешествия на объекте, не взаимодействующим ни с какой из стихий. Нарушение закона сохранения энергии! Нет! – словно утопающий за соломинку, Хилон цеплялся за собственные догадки.

– Можыт, это выхадкы Зайфырта? Как в лабырынте?

– Так это или нет, мы узнаем очень скоро. А Зайферт… Хилон был прав: он не тот, как кого выдает себя, но, – он вдруг усмехнулся, – он предполагал, что вы явитесь миру Арциссианы на объекте, попирающем законы.

– Глядите! – воскликнул пораженный Хилон. – Я не верю своим глазам!

Пораженные товарищи увидели, что змееподобные ленты, приникнув к каменной породе, извиваясь, тянулись кверху. Нащупав прореху в виде выхода из коридора, зыбкое нечто цеплялось за него и медленно-медленно подтягивалось к отверстию, неотвратимо заполняя его собой. Всего минута, – и коридор оказывался наглухо закупоренным, словно бы его никогда и не было. А кверху тянулись и тянулись все новые змеи. И, хоть было их пока совсем немного, у Иствана дрогнуло сердце.

– Мне кажется, что все это – не случайность. Может, мои слова прозвучат пафосно, но миру вновь грозит смертельная опасность.

– Что могут эты чэрвякы?! Звёзды зажыгаются и гаснут. Гатов паклястся чэм угодно, здэс нэт нычего страшнага.

– Большая медведица… Она изменилась. Смотрите сами! – Истван указал вниз. Проследив за его рукой, Туруман лишь пораженно присвистнул! Ковш перестал быть таковым. Звезда у основания его рукояти погасла. – И не только она. Со звездами что-то происходит! – словно подтверждая беспокойство юноши, вторая звезда в рукояти ковша тревожно замерцала.

– Падаждыды! А как жы малая мыдвэдыца? Я нэ выжу её!

– Коридор! – бросив взгляд за спину, выкрикнул Истван. – Туда! Живо! Держитесь! – облако ринулось к отверстию уже на три четверти замурованному очередной змеёй. Мгновение, и мощный удар сбил странников с ног. Облако свернулось в воронку, сквозь горло которой искатели приключений один за другим проскользнули внутрь коридора за секунду до того, как выход в него окончательно закупорился.

– Ну ы дыла! – Туруман пораженно уставился на абсолютно гладкую стенку, возникшую там, где только что был выход на балкон.

– Идем! – коротко скомандовал Истван. – Живее! Я знаю, куда выведет этот коридор!

Ни говоря ни слова, все трое бросились вслед за юношей.

Глава седьмая. Наступление тьмы

Быстро добравшись до конца коридора, искатели приключений оказались перед желобообразной конструкцией, по форме очень напоминающей колодец, в который угодили товарищи из-за предательства Зайферта. С той лишь разницей, что этот зиял распахнутой пастью прохода, словно приглашая путников поскорее выбраться из катакомб. Товарищей ждали. Кто-то предусмотрительно сбросил вниз веревочную лестницу. Так, чтобы странники могли беспрепятственно подняться наверх. Едва управившись, товарищи услышали за спиной тяжелый хрип каменных блоков; это гранитная дверь встала на свое законное место, отрезая путешественникам пути к отступлению.

– Мы погибли! – прошептал бледный, как простыня, Хилон. – Если моя интуиция меня не подводит, мы окажемся в лагере плавящих металлы!

– Мы вообще – не на Арцисианне! – бросив взгляд наверх и убедившись, что путники в Пещере Великих на Кирричч, отрезал сын Маргариты Шестнадцатой.

– Невозможно! – запротестовал ученый. – Никаких иных Миров, кроме Арциссианны не существует!

– Рад приветствовать вас, молодой человек, – из тьмы возник шестирук-альбинос в боевых доспехах, точь-в-точь, как были на воинах Чанукча в День пробуждения Великих. Тяжело шагая, воин приблизился к визитерам.

– Н-нет… – попятился Хилон. – Существование трехруких гигантов – невозможно. Это противоречит законам науки!

– Замалчы! – прошипел на беспокойного соседа Туруман. – Ылы я тебя! – привычным движением он потянулся к рукояти клинка, однако, вспомнив, что тот остался на Арцисианне, просто пригрозил окончательно поникшему спутнику кулаком.

– Что с вами? – Истван бросился с гиганту. – Вы нездоровы?! Где все остальные?!!

– Тьма наступает, – шестирук, качнувшись, тяжело опустился на колени. – Все, кто могли, отправились на поиски спасения, но… Всё это – лишь для того, чтобы не быть безмолвными свидетелями гибели Мироздания… То самое, начало которого вы видели в пещере Великой Книги Мудрости…

– Пещера Великой Книги Истины?

– Вы видели, как что-то закупоривает коридоры и гасит звезды… Это – тьма равнодушия. Бесконечная и непобедимая. Она несет с собой Великий страх.

– Тьма? Но откуда?! – поразился правитель.

– Из опустевших сердец. Ваших сердец.

– Как? Это всё – из-за нас?! Из-за того, что мы по доброй воле стали бессердечными?!

– Гатов паклястя чэм угодна, дажы знай, чэм всэ эта абфрнётся, ныкто ыз нас нэ паступыл бы ыначы!

– В мире столько пустосердечных, которые зовут себя Творцами, – горько усмехнулся шестирук. – И – лишь горстка благородных храбрецов, с полыхающим огнём в груди, но… Но именно эти глупцы почему-то зовут себя бессердечными! Вы принесли величайшую жертву, там, в чертогах Владыки. Огонь Ваших сердец пусть ненадолго, но вдохнул жизнь в остывающую Вселенную. Но теперь и этого – мало.

– Какой Владыка? Наука отрицает такую возможность! Исключено! – встряхнул головой Хилон.

– Холодный разум, – как зеркало; лишает жизни, превращая мир в мертвую копию.

– Что?

– Глаза – зеркало души. Душа пуста, – и мир погружается во мрак. В душе полыхает огонь жизни, и мир вокруг оживает. А теперь, – ступайте! Бегите к реке. Там, где высадились ровно год назад. Вас ждет лодка и помощник.

– Нэ раншэ, чэм вы абъясныты, что здэсь праысходит!

– Ступайте. Я все сказал.

– Вы – в таких же доспехах, как и Чанукч! В погребальных доспехах! Что всё это значит?!

– Вы правы, молодой человек. Это – погребальный наряд воина. Вы пришли, а значит – все то, что начал Чанукч и его люди – не напрасно. Уходите и доверьтесь десятерым героям. Они приведут вас к цели.

– А вы?!

Вместо ответа шестирук поднялся на ноги и, вытащив из боевых ножен шесть холодно сияющих клинков, встал между жерлом колодца и странниками. Только сейчас друзья увидели, что из дыры с мертвецким шипением вздымаются черные нити; точно такие, как товарищи видели в пещере.

– Уходите! – прогремел воин, мощным движением разрубая бросившихся на него призрачных рептилий. – Я задержу их насколько это возможно! Но вы должны успеть покинуть Киррич! – не закончив, он яростно разбил еще несколько нитей, появившихся следом за первой группой.

– Уходим! – приказал Истван. – Живо!

– Туруман ыщё ныкагда ны пакидал поля боя!

– Уходите! – гремел шестирук, сражаясь с рептилиями. – Ваше время еще не пришло! Спасите Вселенную! У колонны – мечи!

Из колодца к потолку взлетел темный клубок и, мячиком отскочив от потолка, ринулся на воина. Молнией сверкнули клинки, и ком растворился в воздухе, словно его и не было. В эту же секунду черное жерло изрыгнуло еще несколько темных сгустков, которые также стали жертвой грозного воина.

– Это…, – побледнел Хилон.

– Да, да! – бесцеремонно схватив ученого за бороду, Туруман буквально поволок за собой обмякшего старика. – Сагласно тваей наукы эта – нывазможна! Так, что можишь щытат, что эта – кашмарный сон!

– Я – сам, – простонал ученый. – Сам… В конце концов, мы все – в этом кошмаре, – высвободившись от захвата Турумана, он выпрямился, ожидая дальнейших распоряжений юноши.

– Бежим!!! – приказал король Долины фей, и товарищи бросились прочь. Подлетев к колонне, они увидели неказистый сверток, в котором их поджидали шесть великолепнейших мечей: по два – каждому.

Три стремительные тени выскочили из вершины развороченной пирамиды и, на секунду задержавшись, направились к сверкнувшей вдали излучине реки. Стараясь не оборачиваться, летели они к спасительной лодке. Отчаянно защищая лица руками, они отбивались от цепких, как когти ветвей. То и дело спотыкаясь об ужами извивающиеся корни и останавливаясь только для того, чтобы поднять упавшего товарища, они бросались дальше. Вот уже заросли расступились, открывая перед беглецами дорогу к реке. Вот уже они увидели небольшую парусную лодку, рядом с которой беглецов уже поджидал невысокий шестирук. Заметив товарищей, он на секунду замер, затем, живо схватив три лука и колчан, запустил три стрелы в сторону Иствана и его друзей. Ещё толком не успев ни испугаться, ни удивиться, искатели приключений услышали за спиной леденящий душу свист. Шестирук не останавливаясь ни на секунду, пускал стрелу за стрелой, одну за другой поражая зыбкие тени. В этот миг во мраке мелькнул зыбкий силуэт, и огромная змея выросла между тремя героями и лодкой.

– Ах, ты! – взревел Туруман, бросаясь на рептилию и разрубая её мечом. – Нэ паявылся на свэт ыщё такой чырвяк, каторый пабыдыт Турумана!

За спиной коротышки вырос черный силуэт, однако воин необычайно ловко развернулся, вонзая клинок в зыбкую тень. Рядом с коротышкой просвистели три стрелы, поражая окруживших его змей.

– Туруман! – Истван бросился на помощь.

– Ухадыты, Ваши вылычество! – яростно орудуя горящими во тьме мечами, метался по поляне бесстрашный воин. – Ухадыты!

– А вы?!

– Я задыржу этых чырваков! Еслы всё так, как гаварыл тот старык, – плохы нашы дэла! Ухадыты! Рады Всэленной!!!

– Нет! Я не оставлю вас!

– Вазмыты, Ваши Вылычэство! – изловчившись, Туруман сорвал с шеи свой драгоценный кулон и бросил его молодому человеку. – Радавой Гэрб дынастыы Туруманав! Еслы давыдется встретыт в путы джынна, атдайты ему! Пусть знаыт, что Туруман с чэстью выпалныл свой долг! Палучы! – могучим движением разрубив еще несколько теней, бесновался воин.