Провидица. Сквозь призму снов

Она попросила остановился во дворах, через три дома от убежища. Протянула ему купюру и вышла. Преследование осталось на вокзале, и от этого у нее на лице появилась улыбка.

Глава 7

Одри подошла к зданию, и рука невольно потянулась к вархе еще раньше, чем пришло осознание опасности. На фасаде рядом с дверью виднелись глубокие следы когтей. Неужели не успела?

Она аккуратно втиснулась в узкую щель, стараясь не задеть ничего железного и остаться неуслышанной. Ступая босыми ногами по бетонным ступеням, она старалась уловить малейший звук, отголосок или эхо, чтобы сориентироваться в происходящем.

Она увидела перед собой четыре небольших дыры на перемазанной кровью стене. На полу – лужу густой, бордовой жидкости. Пахло порохом с примесью чего-то медного.

Она остановилась, прислушиваясь, и параллельно прикидывала в уме, может ли остаться человек в живых, если потеряет такое количество крови. Неужели история с женой Крейга повторяется?

Впереди послышался слабый стон. Одри бросилась на звук – в нежилой камере на полу лежал Том. Живой. Опустившись на колени рядом, она приподняла его голову:

– Ты жив? – сдавленным голосом спросила она.

– Да… – Он глянул на нее с недоверием и слегка дернулся. А потом воскликнул: – Одри! Ты нашлась! А где волк?

– Какой волк? – Одри огляделась по сторонам, рука легла на эфес вархи. – Где Кэйт и Крейг?

Из коридора раздался приглушенный грохот металла. Одри медленно отпустила голову Тома и на цыпочках пошла на выход. В коридоре она поняла, что это лязг цепи, бьющейся о что-то железное. Выглянув в коридор, она встретилась взглядом с Крейгом, который шел по коридору с ведром наперевес.

– Ты жив… – выдохнула она, выходя из камеры.

– И ты. Как и обещала, – произнес седой мужчина. Он хотел что-то сказать, но его перебил грохот справа.

– Подожди минутку. – Крейг подошел к металлической двери с решетчатым окошком чуть ниже уровня глаз. Заглянул туда и кулаком ударил по двери.

Затем повернул голову к Одри и кивком указал на комнату.

– У нас гость. Хочешь посмотреть? – спросил он с легкой ухмылкой. – Он хорош.

Одри подошла поближе и с опаской заглянула внутрь. В темноте сверкнули два голубых отблеска и тут же потухли. За спиной раздалось вежливое покашливание.

– Так вы чего, его не убили что ли? – голос Тома был испуганным, но все-таки отдавал разочарованием. – Решили его держать у нас, как зверушку домашнюю?

– Нет, не как зверушку, – сквозь зубы прорычал Крейг, окидывая его ледяным взглядом. Но добавил более спокойно: – Как пленника. Он ранен. Утром он обратится в человека, там с ним и потолкуем. А у тебя будет задание. Нужно сделать Одри новые чипы слежения. Занимайся тем, что у тебя получается лучше всего.

– Да понял я, понял. Сделаю. Но мне кажется, что это плохая идея – здесь его оставлять. Помяните мое слово. – Том прошел мимо них по коридору и скрылся в темноте своей комнаты.

– Что у вас стряслось здесь? Что с Томом? Какая муха его укусила? – Одри растерянно смотрела на своего товарища.

– Не обращай на него внимания. У мальчика портится характер. Помоги мне оттереть кровь, а я тебе расскажу, что случилось. Кстати, как ты вошла? Я не слышал, чтобы дверь открывалась.

– Дверь! – Одри опрометью метнулась к лестнице и с усилием закрыла дверь, барабан начал крутиться против часовой стрелки, приводя в движение механизм засова. Металлический лязг отразился эхом по всему бетонному помещению: теперь все под защитой.

***

Этот звук вывел меня из состояния транса, в котором я пребывала от перенесенного нападения. Сколько находилась в таком забытьи – не представляю. Я вздрогнула, как будто стряхивая с себя остатки тревожных мыслей и всяких “а что, если бы”, вскочила с дивана и направилась к выходу. Одри вернулась! Значит, все переживания были напрасны, и теперь можно выдохнуть.

Увидев ее босиком, я бросилась к ней. Хотела расспросить, что случилось, но вместо этого от переизбытка чувств просто ее обняла. В ее обществе мне было гораздо спокойней.

– Я так рада, что ты вернулась! – сказала я, отстраняясь, и смущенно отвела глаза.

– Я вроде бы закончила все свои дела, – ответила она с мягкой улыбкой. – Смотрю, у вас тут тоже скучно не было!

– Где ты потеряла обувь? Ты пропала с радаров, и он не на шутку запереживал! – Я кивнула в сторону удаляющегося Крейга.

– Поездка вышла не из легких. Я была на своей малой родине, от которой камня на камне не осталось. Потом все расскажу. Давайте немного приберем тут все, а то кровь тухнет и начинает вонять.

Она развернулась, и я пошла следом.

Отмывая кровь со стены и пола, мы с Крейгом рассказали Одри, что случилось, и как героически опять меня спасли. Перебивая друг друга и в красках описывая встречу с волком, совсем забыли, что утром нас будут ждать новые опасности.

– Все с вами ясно, натерпелись тут, значит. У меня к вам два вопроса. Вернее, не к вам, а больше к тебе. – Она выразительно посмотрела на Крейга. – Что за пули были в пистолете? Насколько мне известно, волков нельзя ранить серебром. И, тем более, обычными пулями. Ты что-то нашел, чем не поделился со мной? – Ее брови сдвинулись к переносице.

– Да не то, чтобы нашел… просто попробовал. Сработало! Взял пулю из серебра и на ней выгравировал руну, которую подсмотрел в одной книге… Она имеет к оборотням косвенное отношение. Такими рунами были покрыты цепи, которыми сковали Фенрира, того, из скандинавской мифологии, который, по легенде, должен сожрать весь мир и бога Одина в придачу. И, смотри-ка, что-то в этом есть! Завтра обследуем тело нашего гостя и определим, насколько сильный урон нанесли эти пули.

– Ты ведь понимал, что это не надежно, когда стрелял? Ты понимал, что он мог вас обоих разорвать даже после выстрела?!

Одри повысила голос. Я видела, как тяжело ей дается сдерживать себя.

– Я вообще не ожидал, что на нас нападут в убежище. Хорошо, что еще с утра сунул револьвер в карман! – воскликнул Крейг и решил перевести тему. – А второй вопрос какой?

– Второй вопрос. Как такой огромный зверь пробрался в наше убежище? Если дверь была закрыта? Где он прятался? И зачем?

– Очевидно же, чтобы убить нас, – ответила я вместо Крейга. – Что тебя смущает?

– Он напал на вас сзади. Значит, где-то прятался? А еще значит, что кто-то его впустил. Или у вас дверь весь день была открыта? – Одри не на шутку разволновалась.

– Дверь я не успел закрыть. После нападения. – Крейг задумался на минуту и продолжил: – Завтра узнаем ответы на остальные твои вопросы. Утро вечера мудренее. Не думай пока об этом.

Он сложил тряпки в ведро и ушел. Мы с Одри тоже поднялись и пошли в большую комнату, типа гостиной.

Я приготовила всем липовый чай, чтобы расслабиться и настроиться на отдых. В детстве бабушка мне его всегда на ночь заваривала, чтобы не тревожили воспоминания и переживания прожитого дня. “Оставь все плохое на дне своей кружки, и никогда не допивай липовый чай до конца,” – ласково наставляла она меня, будто это было каким-то ритуалом, о котором знали только деревенские жители.

К чаепитию присоединился и Том, слегка робея под взглядами своего наставника. Он молчал и пытался слиться с диваном, на котором все так же сидел рядом со старшим, как и в мой первый вечер здесь.

Одри рассказывала о своих приключениях в поезде и на вокзале, отвечая на вопрос, почему она пропала с радаров. Пришла к выводу, что сапог с датчиком оказался в унитазе или еще где-то, где есть вода. Поэтому и перестал работать. Но ее задумчивость в моменты паузы выдавала, что она рассказала не все. Что-то ее терзало, и я никак не могла уловить причину.

Время перевалило глубоко заполночь, мы слышали лязг цепей нашего пленника, который пытался вырваться из своих оков, но у него не получалось. Видимо, под эти звуки и придется провести ночь.

Лежа на своей кровати, я отчаянно пыталась заснуть, когда тихонько постучали. Я открыла – в комнату юркнула Одри, без лишних звуков закрыла за собой дверь и уселась на край кровати.

– Прости, что так вламываюсь, но мне нужно с тобой поговорить. И желательно, чтобы никто об этом не знал, – доверительным шепотом начала она, но я глянула на нее с опаской. В полумраке моих “покоев”, освещенных лишь одним небольшим светильником со стены, ее кожа казалась еще более смуглой, а в зеленых глазах плескались желтые огоньки.

– Тебе что-нибудь снилось, пока меня не было?

– Н-нет. – Опешив от такого вопроса, я начала заикаться. – А почему ты спрашиваешь? Ты что-то обо мне узнала?

– Нет. О тебе я ничего не узнала. Да и от кого? – Она многозначительно пожала плечами. – Я спросила потому, что мне нужны ответы. А ты увидела многое обо мне в первую ночь знакомства. Подумала, что, может быть, еще что-то сможешь сказать.

Она замолчала. То ли задумалась, то ли не хотела продолжать. Я начала нервничать сильнее.

– Ты чего-то не договариваешь… – призналась я в своих опасениях.

– Думала, это не сильно бросается в глаза… Надеюсь, ребята не заметили. – Она испытующе посмотрела и начала слегка подергивать ногой. – На самом деле, мне нужна твоя помощь. Я узнала очень много новой информации, и теперь, мало того, что нужно ее разложить по полочкам, еще надо проверить на достоверность, прежде чем рассказать Крейгу и Тому. Не прямо сейчас, но в ближайшее время. Не знаю как, но это необходимо. Жизненно необходимо, понимаешь? И не для меня, а для тебя.

– В каком смысле – для меня? Ты узнала что-то новое о моем даре?

– Нет, ты неправильно поняла, или я не так выразилась… В общем, слушай. У меня была встреча с одним очень странным э-э-э… наверное, все-таки человеком…

И она поведала без утайки все, что с ней приключилось в ее родной деревне, которая перестала существовать: про то, как кулон оказался ключом от самого важного хранилища знаний в ее семье, и о встрече с волком. И как с ним же познакомилась уже в человеческом обличии. Она рассказывала с жаром, с подробностями, выливая чувства, как будто хотела оставить эту часть себя навсегда в моей памяти. В первую нашу встречу я бы ни за что не подумала, что она – очень эмоциональная натура и хороший рассказчик.

– Если ты увидишь сны о чем-нибудь похожем, расскажи мне, пожалуйста. Интересно, что поведает тебе твой дар об этой встрече.

Все это время мы с ней так и сидели на краешке кровати, не смея устроиться поудобнее. Жутко затекла поясница, и ноги нужно было размять, но не хотелось разрывать установившуюся доверительную атмосферу.

– Знаешь, бабушка мне говорила в детстве, что люди встречаются не просто так. Они нам даются для какой-то цели. Ты сказала, что пока не планируешь говорить об этом остальным. Но я не поняла, почему? Не все рассказала? – Я слегка поерзала на кровати.

– Да. – Она опустила взгляд и поковыряла носком своих тапочек пол, словно стесняясь. – Я не передала тебе прощальные слова Нолана. Он сказал, что я нахожусь в опасной компании, и посоветовал не доверять никому, кроме себя и своих инстинктов.

– А не сказал, почему? Кого именно следует опасаться? Меня что ли?

– Не сказал, но вряд ли он имел ввиду тебя. Не думаю, что он знает о Кэйтлин-провидице. Даже если он и следил за мной, он точно не присутствовал при нашем с тобой знакомстве. Во-первых, он был искренне удивлен, что черные волки нападают на людей. Во-вторых, он бы не успел добраться до моего дома раньше меня. А он меня именно ждал. И появился из леса – скорее всего, его укрытие где-то там. – Она задумчиво уставилась на стену напротив.

– Ты уже читала дневник, который прихватила с собой? Или письма? – Я решила увести разговор в другое русло.

– Еще нет. Это как прикоснуться к огню или прыгнуть с высоты: очень хочется, но дико страшно почувствовать боль. Я же не знаю истинного лица отца, каким он был не при мне. Как и о чем вел беседы с родными, что было у него на душе на самом деле. Я его знаю как заботливого отца, который желает для своей дочурки лучшей участи, чем выпала, понимаешь? А вдруг он жесткий и циничный? Мне лучше не знать. Не хочу таким его помнить. – Одри тряхнула головой, будто отгоняя плохие мысли.

– Я думаю, тебе нужно отдохнуть, – единственное, что я могла сказать.

– Да, пожалуй, я пойду. Спасибо, что выслушала. – Она поднялась, собираясь уходить. Я встала вместе с ней. – Ты знаешь, я не знаю почему, но мне хочется тебе доверять. Мы знакомы меньше недели, но у меня такое чувство, будто знаю тебя всю жизнь. Когда я встретила Крейга, мы долго притирались – считала, он меня использует. Брыкалась от предложенной помощи, думала, что справлюсь сама. С тобой все не так. Ты – будто сестренка, которой у меня никогда не было. И это ощущается где-то там, глубоко. – Она прикоснулась к своей груди.

Я растерялась. Не ожидала такой откровенности! Я видела, какой она была в бою: сдержанной, расчетливой, хладнокровной, отличным стратегом! И безукоризненно владела мечом. Но сейчас она дала заглянуть себе в душу: ранимую, и слегка пугливую. И безумно проницательную.

Я молчала, пытаясь разобраться в своих чувствах, и не могла сформулировать ответ на ее пламенную короткую речь. Но очень хотела.

Она опередила: прикоснувшись к моему плечу, произнесла:

– Я чувствую в тебе то же самое. Можешь ничего не говорить. Спокойной ночи.

И так же неслышно выскользнула из комнаты, оставив меня наедине со смятением.

Я грузно осела на кровать. Как же все переварить и при этом не сойти с ума?

Остаток ночи я пыталась разложить по порядку все, что услышала. От размышлений периодически погружалась в сон, но какой-то поверхностный. Когда вроде спишь, но чувствуешь телом и прикосновение одеяла, и температуру воздуха, и тусклый свет, который пытается проникнуть сквозь закрытые веки, и звуки, которые издалека слышны от пленника. Мысли перестают роиться, и в голове появляется пустота. Иногда мне кажется, что после такого сна думать проще, словно вычистили весь мусор. Но это будет утром. А пока тревожность периодически вытаскивала меня из сновидений и заставляла вновь и вновь перекатывать в голове догадки и выводы, словно обтачивая их со всех сторон, чтобы не оставить мелких дефектов.

Глава 8

Утро не сулило радости. Пока я, сонная и неторопливая, плелась в гостиную, меня почти сбил Том, выскочивший навстречу. Он казался таким злым, что воздух вокруг него буквально искрился. Заглянув в зал, я увидела Крейга: он стоял рядом с диваном, зло сжимая кулаки. Одри сидела в своем кресле с ехидной полуулыбкой.

– Вижу, утро явно не доброе… Что на это раз натворил этот негодник? – спросила я, кивая головой в сторону выхода.

– Да он… Да я ему… А он… – задыхаясь, начал Крейг. – А-а-ай. – Он махнул рукой и опустился на диван.

Одри засмеялась в голос, но резко прервалась и закрыла руками рот, заметив гневное выражение лица старшего соратника.

– Прости, но это правда очень смешно, – подхихикивая, начала оправдываться девушка. – Ой не могу! Ты бы это видела: как суровый папаша и сынок-подросток! – добавила она, обращаясь ко мне.

Я ничего не поняла, но просвещать меня явно никто не собирался. Я пожала плечами и пошла делать кофе. Рядом со моей на стойке появились еще две кружки. Намек поняла.

Позже, попивая кофе и немного успокоившись, Крейг поведал о причине этого представления. Оказалось, Том решил вложить все деньги с их счетов в какую-то новую валюту, надеясь, что курс поднимется и они смогут продать ее почти вдвое дороже. Ждать предстояло неизвестно сколько, но Том уверял, что информация получена из надежных источников. Единственное, что так взбесило Крейга – это то, что Том не посоветовался и поставил его в известность постфактум! М-да… Кого угодно бы выбило из колеи такое заявление. Реакция была бы точно такой же.

– Ну… если ты так переживаешь, у меня тоже есть счет. И сумма там немаленькая. Если надо, могу дать. Но с условием, что вы все вернете! – с легкой улыбкой предложила я, зная, что бескорыстно пользоваться чужими деньгами он не согласится. – Сколько нужно?

Крейг, похоже, был ошарашен. Он задумчиво перевел взгляд с меня на пол. За него продолжила Одри:

– На самом деле, мы пока не знаем, сколько потребуется. Все зависит от тебя и твоего решения. Мы считаем, что тебе нужно как можно скорее начинать тренировки. Здесь мы их проводить не сможем, нужно больше пространства, желательно открытого. Перед ссорой мы втроем как раз это обсуждали и попросили Тома найти подходящее место в аренду. Вот тут-то и выяснилось, что мы не можем себе такое позволить. – Она снова рассмеялась, бросив веселый взгляд на Крейга. Кажется, она прекрасно отдохнула за короткую ночь и была полна сил. – Скажи, ты уже решила, остаешься или уходишь?

– Пока склоняюсь к тому, чтобы остаться. Но я не понимаю, почему такое обсуждение проходило без моего участия? Не кажется ли вам, что это уже слишком, расписывать за меня мою жизнь и беречь меня не только от волков, но и от принятия важных решений?

Меня это сильно задело. Крейг сглотнул и опустил глаза, а Одри, наоборот, вперилась в меня и напряженно выпрямилась.

– А что, у тебя есть решение? – Она испытующе на меня смотрела.

– Ну, есть пара идей… Вы оба, кажется, забыли место нашего знакомства. Это был мой дом, где я живу… жила одна. Там отличный просторный двор, да еще и лес рядом в придачу. В доме у меня три комнаты. Мы могли бы переехать туда на время тренировок.

– Хм. А я ведь и не подумал про дом… Но… но ты готова впустить туда нашу ватагу? – Крейг прищурился.

– Вы – мне, я – вам. Вы же укрыли меня, зная об опасности. Я могу ответить тем же, если вам самим не страшно находиться в таком месте. Да и мне будет спокойнее. Я думаю, волки знают, что это мой дом. Иначе они бы напали не там. Так что, поживем – увидим?

На мой взгляд, это было самым верным и логичным решением. Нашу беседу прервал Том, который сообщил, что пленник наконец утихомирился и как бы там не подох. Точно! Он, наверно, уже обратился, и теперь можно узнать от него ценную информацию.

Пока мы шли по узкому длинному коридору, в моей голове всплывали сцены из фильмов о пытках и партизанах, упрямо хранивших свои секреты.

В его камере было тихо. Крейг заглянул в зарешеченное смотровое окошко и тут же начал отпирать засовы с такой скоростью, как будто за ним гнались, а за дверью было единственное безопасное место. Щелкнув выключателем, он зажег свет и ворвался в помещение.

На полу лежал человек… нет, не человек. Нечто непонятного происхождения: торс от шеи до пояса покрывала черная шерсть, свалявшаяся от засохшей крови. Это была огромная собака с четырьмя звериными конечностями, но с человеческой головой. Хвоста не было – интересная деталь. Существо лежало лицом, или, скорее, мордой в пол.

Крейг покашлял, но реакции не последовало. Неужели раненый не смог пережить ночь? Я огляделась. Весь пол был измазан кровью. Красные отпечатки лап отчетливо виднелись по всему периметру, который позволяла цепь.

Крейг кинулся к нему и опустился на колени.

– Том, аптечку! – скомандовал он, не оглядываясь. – Одри, таз с горячей водой и мои инструменты!

Хладнокровно раздавая приказы, Крейг сам прислушивался к дыханию полузверя и взглядом пытался уловить малейшее движение грудной клетки.

Через мгновение все было готово и расставлено рядом. Он действовал уверенно, отточенными движениями, как будто проделывал это много раз. Перевернул неподвижное тело на спину, отчего открылось его лицо: симметричный, слегка вытянутый овал лица, острый подбородок, широкие скулы, правильный нос, высокий лоб и, должно быть, большие глаза. Тонкие губы были слегка приоткрыты, и за ними виднелись очертания ровного ряда белых зубов. Крейг приложил два пальца к шее.

– Пульс есть, но слабый. Надо его доставать с того света, он нужен мне живым, – сквозь зубы, чеканя каждое слово, говорил он, будто самому себе. Он вколол монстру какое-то лекарство и принялся его осматривать. – Три пули прошли навылет через живот, одна через лапу… и одна застряла в грудной клетке справа. Надо ее вытащить.

– Может, не надо? Он же регенерирует и убьет нас, – Одри начала возражать, но Крейг ее перебил:

– Он. Нужен. Мне. Живым.

Это прозвучало отрывисто и злобно, но я тоже хотела, чтобы это существо выжило. Увидя его получеловеческий облик, я моментально забыла о его нападении. Мне было жаль его. Как минимум, он должен обрести единую сущность: или людскую, или волчью. А потом уж разберемся, что к чему. Одри отошла на два шага назад.

Я же приблизилась и начала ассистировать своему наставнику. Когда я учились в худакадемии, мы очень подробно изучали анатомию и строение человеческого тела. Настолько, что пара моих одногруппников отчислились, заявив, что если бы хотели так детально изучать “состав” людей, то непременно поступили бы учиться в медицинский.

Провозившись с ним добрых четыре часа, мы извлекли пулю. Ребра и позвоночник раненого оборотня начали ходить ходуном под кожей, будто ломаясь с характерным хрустом, и встали на место. Шерсть исчезла, обнажив гладкое тело и подтянутые мышцы. Через минуту на полу лежал молодой парень лет двадцати пяти – симпатичный, высокий, поджарый и хорошо сложенный. И совершенно голый. Крейг прикрыл его белым медицинским полотном с кровавыми разводами, слегка покосившись на меня и Одри.

– Пусть отдохнет. Пойдемте. Транквилизатор перестанет действовать примерно через полчаса.

Мы вышли и заперли дверь на все засовы. Переживать не о чем: он был крепко прикован толстенной цепью.

Мы решили пообедать. За столом во время бурного обсуждения произошедшего выяснилось, что Крейг в армии был санитаром и по распределению попал служить в полевые госпитали. Там и научился действовать в условиях, далеких от стерильных, с минимальным набором лекарств и медицинского инвентаря. А к концу трапезы услышали мерный лязг цепи о металл. Мы рванулись наперерез друг другу, но, спохватившись, пропустили Крейга вперед. Все-таки он его поймал.

Пленник сидел у противоположной от входа стены, спиной привалившись к бетону, связанные ноги вытянул вперед. Руки тоже были обмотаны толстой веревкой, пальцы сжаты в замок. Мы смотрели на него, как смотрят на диковинных зверушек в зоопарке: заинтересованно, но настороженно. Я вообще в первый раз такое видела, и ощущала себя тем самым любопытным ребенком из зоологического сада, который видит вживую то, что встречал только на картинках. Кто бы рассказал – не поверила: живой оборотень, да еще и с осложнениями, которому мы не так давно помогали выжить!

– Вы… Ты… Вы как? – услышала я тихий голос и с удивлением узнала свой собственный.

В ответ пленник перевел на меня взгляд, оценивающе наклонив голову набок.

– Зависит от того, как посмотреть. Физически: тело все ломит, в голове мутновато, но уже потихоньку отпускает. А вот психологически я в полном раздрае. Может, конечно, я слишком много прошу, но не введете меня в курс дела, почему я тут лежу на полу, прикованный цепью, связанный, да еще и в крови? – Его голос оказался приятным, вкрадчивым и бархатистым. Его хотелось слушать.

– А ты… Вы.. совсем ничего не помните? – с разочарованием спросила я и посмотрела на Крейга. Он играл желваками и не отводил взгляда от пленника.

– Нет. А что произошло? – Он, видимо, решил прикидываться идиотом до последнего.

– Слушай, ты! Ты вчера напал на нас в абсолютно закрытом пространстве, и мы даже не знаем, как ты сюда проник. Чтобы спастись, я всадил в тебя пять пуль, – злобно прошипел Крейг. – И если ты мне прямо сейчас не расскажешь, что тебе было надо и зачем ты пытался нас убить, то я с радостью повторю то же самое. Но уже в упор. Понял? Начинай. – Его глаза горели яростью. Он расправил плечи и занял ожидающую позу, скрестив руки на груди.

– Так. Ладно, выяснили, почему я прикован, и отчего меня ломает, как будто вчера по мне ездил бульдозер. Спасибо. – Он легким кивком головы поблагодарил Крейга и откинул голову назад, уперевшись затылком в холодный бетон. И продолжил осторожно, но не с ответов, а с вопросов: – А что будет со мной дальше? Если я не скажу, что вы хотите знать? – Парень не смотрел на нас, но был напряжен.

– Ты что, решил меня испытать, гаденыш? – Крейг рванул к пленнику, но мы с Одри успели схватить его за плечи и остановили. Он украдкой глянул на нас и зарычал в бессилии.

– Давай мы с Кэйт поговорим с ним. Идите с Томом, остыньте. – Одри продолжала держать его за плечо, но говорила мягко. – Не думаю, что грубая сила в данных обстоятельствах уместна.

Ее глаза выражали твердость и настаивали на бесполезности споров.

– Имей в виду, мы еще поговорим. – Крейг направил на парня указательный палец в угрожающей позе. – Ты от меня никуда не денешься.

Том увел Крейга, Одри закрыла за ними дверь.

– Есть хочешь? Или, может, воды? – Она присела напротив, но на достаточном расстоянии. Я стояла у нее за спиной.