Провидица. Сквозь призму снов

– Ты… ты чего? – как будто бы издалека услышав свой голос, Одри вздрогнула от глупости ситуации.

Волк развернул уши по направлению к ней. Прикрыл глаза, открыл снова и перевел взгляд куда-то рядом с ней. Снова глянул на нее и медленно поднял голову. Девушка крепче сжала в руках оружие, давая понять, что она наготове. Он снова положил голову на лапы и прижал уши.

– Ты хочешь поговорить? – зачем-то спросила Одри, прекрасно понимая, что волки не умеют разговаривать.

Огромный зверь вяло моргнул, как будто глазами произнес “Да”. Одри бесшумно выдохнула. Просто отлично. О чем, и, главное, как с ним разговаривать?!

– Ладно, давай попробуем. Зачем ты здесь?

Зверь в ответ сделал два взмаха хвостом из стороны в сторону. По всему выходило, что таким образом он выразил дружелюбие, как собака.

– Ты не собираешься на меня нападать?

В ответ он перевел взгляд в сторону и снова вернулся к Одри. Это значило “Нет”, догадалась она.

– Ты выпустишь меня отсюда?

В ответ волк поднял голову и кивнул на открытую дверь. Затем снова повернулся к ней и положил голову. Этого жеста Одри не поняла. Что вообще тут происходит?! Эти звери – истребители ее рода, разрушители жизней Крейга и Тома и угроза вообще всему человечеству, – а она пытается “услышать” одного из них?!

Будто считав ее мысли, зверь встал, потянулся и попытался сделать шаг, но Одри вскочила быстрее и приняла стойку палача. Волк замер, еще раз изобразил поклон, прижал уши и, не сводя с нее взгляда, медленно начал красться по длинной дуге. Он остановился у полки с книгами и взглядом показал на одну из них.

Помедлив, Одри крепче сжала меч и осторожно подошла. Она проследила за направлением взгляда волка и взяла с полки дневник в оранжевой обложке. Ее “гость” с нетерпением переминался с ноги на ногу. Запись на форзаце гласила “Кэннот Блимм. 1938 г. Варшель”.

– Зачем тебе этот дневник?

Волк смотрел на нее не мигая, показал лапой на дневник пару раз, как будто просил его отдать ему. Девушка осторожно положила дневник перед ним, открыла на первой странице и отошла на пару шагов назад. Черный зверь приблизился, обнюхал страницу, чихнул и начал носом переворачивать страницы. Словно найдя нужную, он потянул за ленту, которая служила закладкой книги, и вырвал ее. На конце ленты сверкнул белый камень. Держа в зубах ленту, положил лапу на камень и вздохнул:

– Думал уже, что не смогу его найти, – подняв голову на Одри, прохрипел он. Его голос напоминал курильщика со стажем. – Спасибо.

Девушка стояла открыв рот и не мигая смотрела на своего “гостя”. Волк говорит!

– Не пугайся, милая. Если тебе будет легче, мы может подождать до утра. Дам время тебе прийти в себя. Только помоги мне надеть на шею эту ленту.

Одри не двигалась. Ей казалось, что еще немного, и она упадет в обморок, мысли в голову отказывались приходить, а тело не слушалось. Может быть, она при падении сильно приложилась головой, и теперь у нее галлюцинации? А может, волк на нее все же прыгнул, и она теперь видит посмертный бред? Нет. ЭТО ВСЕ бред. Волки не говорят, а она не умирает.

Она попятилась, выставляя перед собой варху. Волк носом подтолкнул к ней открытый дневник, но больше не говорил ни слова. Только смотрел огромными черным глазами, в которых отражался свет зажженного факела, висевшего на стене позади Одри. Потом лег на пол, скрестил лапы и положил на них голову. Глаза прикрыл, всем видом показывая, что он не опасен.

Как же, не опасен! Огромный черный волк, высотой в холке почти метр, с длинной шерстью, которая делала его еще больше, вызывал не страх, а парализующий ужас. Одри, которая привыкла их убивать, а не рассматривать, чувствовала приближающуюся потерю контроля над собой. Пересилив себя, она взяла дневник и прочитала на открытой странице:

“ …я забрал этот камень. Не знаю, что это такое, но защищали они его яростно, так что я не мог оставить это без внимания. Потом разберусь.

…Выйдя на свет, я оглядел его со всех сторон: белый, непрозрачный, ограненный камень красиво переливается на солнце зеленоватым и голубым, напоминая опал. Но опалы так не гранят. Что ж, пусть теперь будет моим талисманом…”

Одри захлопнула дневник и вопросительно посмотрела на огромного зверя. Зверь же носом ткнулся в камень и немного подтолкнул его к ней. Похоже, он знал гораздо больше, чем она. А ей хотелось понять, что происходит. Вопреки здравому рассудку, она спросила:

– Об этом в дневнике говорится? – Она взглядом указала на предмет, лежащий перед ним, и тут же поняла, что задала глупый вопрос. Волк положил лапу на камень и произнес:

– Да. Только тот, кто писал дневник, так и не узнал, что это такое. А очень зря. Мог бы, в конце концов, остаться в живых. Этот камень – лариенит. Лунный камень волков. Оборотни, как вы нас называете, в волчьей шкуре не могут говорить. Но смена облика не влияет на наше сознание. Мы знаем, кто мы, и помним нашу цель, как бы мы ни выглядели. Этот камень набирает силу так же в полную луну. И я чувствую ее. Поэтому и пришел. Мне нужно было его найти. Он дает возможность говорить в зверином обличье, но только если к нему прикоснуться. Поэтому и прошу тебя надеть его мне на шею. Я тебе не враг. Я хочу помочь.

– Помочь? С чем помочь? – Она упрямо тряхнула головой. – Как-то без твоей помощи я жила до этого!

– Ну, скажем, у тебя появилась опасная компания. Но сейчас не об этом. Я рад, что ты вернулась к истокам. Тебе надо прочитать вот эти дневники, тогда у тебя многое встанет на свои места. – Он мотнул головой на полки позади себя. – Это история рода Блиммов. Темные личности с огромной силой, но глупые, чтобы ею пользоваться. Женщины по их линии наследовали колдовскую природу, а мужчины – физическую удаль и долголетие. Но ни одна девочка не стала полноценной ведьмой, а мужчины продолжали ваше общее семейное дело – истребляли оборотней и не задавали вопросов. Они могли распознать настоящего оборотня даже в человеке.

Одри никогда этого не знала. Ей говорили, что их род особенный, но чем именно – никто не рассказывал. Было интересно прикоснуться к своей истории, но немного жутковато, что этот рассказ исходил из уст злейшего врага фамилии.

– А теперь читай. – Волк поднялся, зубами взял камень за ленту и отошел к двери. – Времени у тебя еще много.

Одри, косясь на чудовище, прошла к полке и взяла книгу сверху.

– Каро Блимм. 1650 г. Лаклейд, – произнесла она вслух.

– Это основатель их фамилии. Родной брат основателя рода Варланов. Они первые стали записывать свою историю на бумаге. Блимм сменил родную фамилию, чтобы скрыться от праведного гнева своего отца, который был не рад женитьбе сына на неугодной ему колдовке. Но с братом общаться не перестал. Поэтому его история тоже находится в этом зале.

Он умолк и за всю оставшуюся ночь не издал больше ни слова.

Девушка читала, удобно устроившись в старинном кресле. Погрузившись в образы, описанные на пожелтевших страницах, она будто незримо участвовала во всех сражениях и преследованиях, распутывала странные следы, оставленные ее родственниками в истории этого мира, которую не изучают в школах. Она переживала взлеты и падения отважных воинов, рождения детей и смерть близких. Боль и тоска душили ее, но она продолжала читать.

Когда она закрыла последнюю книгу и подняла голову, то поняла, что осталась одна. Волка нигде не было. “Ага, и камушек с собой прихватил”, – с разочарованием подумала она.

Встав с удобного места, Одри огляделась. Множество книг, тайник, письменный стол и резной стул за ним, кресла и тахта – все это было таким близким и до боли знакомым, но, в это же время, уже чужим. Место встреч, для многих – последних, с родней: братьями, племянниками, дядьками и дедами. Здесь строились планы, разрабатывались маршруты, давались советы и предостережения, формировались отчеты о прошлом. И все равно это привело к гибели рода. Она – последняя.

Глава 4

Отогнав от себя гнетущие мысли, Одри начала собираться обратно. Прочитанные истории никак не хотели укладываться в голове, прыгая и вспыхивая яркими образами перед глазами, к тому же каждый предмет интерьера являлся ассоциацией.

Рога оленя на стене вызывали картинку преследования оборотня далеким родственником в другом регионе, плавно перетекающую в собственные воспоминания со своей первой охоты. Огромная клетка с цепями внутри – и вот перед глазами быстрая и резкая сцена с нападением волка на другого потомка рода, написанная от первого лица так детально, что по телу пробежали ледяные мурашки..

Тут же вспомнились обрывки подслушанного разговора мужчин, как им все же удалось поймать и затащить оборотня в подземелье, но он умудрился откусить себе лапу и к моменту обращения в человека на восходе истек кровью…

Эта карусель фантомов своей собственной и чужой памяти выматывала и сбивала с намеченного плана. Одри решила дать себе время и с ногами забралась в старинное кожаное кресло, обхватив колени руками и уставившись в одну точку. Она просидела так до тех пор, пока образы не стали слегка угасать, а эмоции постепенно не переросли в опустошение. Она знала это состояние. Когда внутри настолько все истерзано от переживаний, не остается ничего, кроме одного-единственного варианта: действовать механически.

Усилиями воли она выстроила цепочку из действий, которые ей необходимо было проделать. Первое: найти варху и не забыть свою. Это было главным, поэтому Одри провела рукой сначала по одному эфесу, потом по второму. Все на месте. Второе – проверить, на месте ли сумка. На месте. Можно выдвигаться.

Ей предстояло пересечь холмистую местность и идти вдоль кромки поля, которое граничило с лесом, по старой накатанной дороге. Тщательно заперев за собой все двери, она повесила свой ключ обратно на шею.

Спасибо, папа…

Она на секунду сжала в руке свой кулон и решительно поднялась из ямы, в которую она рухнула.

Наверху ее встретило высоко светившее солнце – выходит, уже полдень. Нужно торопиться.

Одри еще раз окинула взглядом косогоры и пригорки, поросшие молодыми деревьями, глубоко вдохнула запах детства и двинулась в сторону развалин деревни. Ее душа отчаянно желала вернуться в прошлое к своей семье и в то же время – поскорее оказаться в нынешнем убежище. Там ее ждала новая семья, к которой она уже успела привязаться.

Возле ее сгоревшего дома стоял молодой человек и носком ботинка пинал какую-то угольную головешку.

Одри насторожилась и подошла ближе: встретить живого человека на заброшенных руинах забытой деревни в ее планы не входило. Он явно тут не случайно очутился. Рука потянулась к верному оружию. Мужчина в темно-синей кофте с капюшоном, натянутым на голову, обернулся.

– О, а вот и ты. Жду тут тебя, жду, а ты и не торопишься. – Он снял капюшон. – Ну что, как почитала?

Объяснение такой фамильярности пришло молниеносно – под капюшоном у юноши оказались черные волосы до плеч, а пряди около вытянутого лица были медного оттенка, который сиял на солнце. Несомненно, это был тот самый говорящий волк, с которым она вела беседы в подземелье! Он успел обернуться, но зачем он ждал ее? Почему не ушел, ведь забрал же камень!

– Что тебе надо? – резким, ледяным тоном спросила Одри, демонстративно кладя руку на эфес вархи.

– О, какая ты невнимательная. Я же еще вчера тебе сказал, что хочу помочь. – Он поднял руки, открывая ладони в знак того, что он безоружен. На вытянутом лице играла насмешливая полуулыбка. Помолчав немного, он добавил:

– Может быть, и ты мне сможешь помочь.

Одри на миг опешила от такой наглости, но руку от пояса убрала.

– Мне некогда тебе помогать и решать твои проблемы. Своих по горло. И в твоей помощи я, кстати, тоже не нуждаюсь. – Она решительно повернулась и зашагала вдоль широкой дороги, которая когда-то была главной улицей ее деревни.

Парень явно не хотел ее отпускать и пошел следом, выдерживая небольшую дистанцию.

– Мне кажется, я уже помог тебе. Расскажи мне, что ты узнала из дневников Блиммов? – Он снова натянул капюшон и спрятал руки в карман кофты. – Кстати, меня зовут…

Но Одри его прервала, обернувшись так резко, что он чуть не врезался в нее.

– Я не хочу с тобой знакомиться и водить дружбу с такими… таким, как ты. Скажи спасибо вообще, что ты сейчас тут стоишь, а не разлагаешься псиной в подземелье! Я сделала тебе два подарка: твою жизнь и этот камень, отвали от меня! – Одри чуть не сорвалась на крик, но продолжила: – Мой род навсегда закончил свое существование, а ты говоришь, что хочешь помочь? Да чем ты можешь помочь? Воскресишь их всех?

Глаза Одри наполнялись слезами помимо ее воли. Ее сердце сжалось от обиды и несправедливости: она читала о бесстрашных людях, которые воевали с оборотнями всю жизнь. Они все были достойными мужчинами, верными мужьями и любящими отцами. Теперь их нет, и каждый не доживал свою жизнь – никто из них не вернулся, чтобы дописать свою историю и ознаменовать ее счастливым концом. Боль всех женщин, проводивших своих воинов на последнюю в их жизни охоту, хлестала ее сердце кнутом, отчего оно билось с невероятной силой и пыталось вырваться из груди.

– Зачем ты хотел, чтобы я все это читала? – она процедила сквозь слезы. – Зачем…

Она подняла голову к чистому небу и тяжело вздохнула, собирая волю в кулак. Почему именно сейчас ее боль и одиночество накрыло с головой, затягивая в омут потерянности и безысходности?

Парень стоял в растерянности и явно не знал, что делать.

– Милая, я не думал, что для тебя это настолько…

– Я тебе не милая! – вспылила Одри. – Кто угодно, но не милая!

Это мерзкое обращение словно окатило ее ведром ледяной воды. Вся злость и ненависть окончательно взяли верх над жалостью к себе, и она вмиг собралась.

– Так. Рассказывай, кто ты. До моей машины идти около пятнадцати километров. Будь добр, уложись в это время.

Она пошла вперед. Парень на минуту замешкался, но все же догнал ее. Он выровнял шаг и задумался, будто не знал, с чего начать.

– Меня зовут Нолан. Как ты уже поняла, я оборотень. Знаю, что наши предки воевали, но не только ваши люди обрастали потерями. Представь, сколько я потерял родной крови! – Он скосил на нее глаза, пытаясь понять, не слишком ли резко начал. Кажется, ее это не задело. – Но я не жаловаться пришел. Я хотел показать тебе дневники, думал, что ты сможешь понять, но… Давай я попытаюсь коротко рассказать, что знаю. Во всем мире всего четыре расы оборотней, и у каждой свои особенности. Наши роды не смешиваются, и все мы отличаемся цветом.

– Я видела только серых. Недавно узнала о существовании черных, – лениво вставила Одри. – Какие есть еще?

– Черные, серые, рыжие и белые. Белые – гару – самые сильные и самые злые. У них единственных есть иерархия. Есть вожак, он отдает приказы, все остальные подчиняются. Еще они очень осторожны и редко попадаются на глаза. Вряд ли вообще их кто-то из живых людей видел. – Он достал из кармана фляжку, открыл и сделал глоток. – Будешь? Вода, не бойся. – Девушка отказалась. Нолан продолжил: – Гару обитали в северных регионах. По древним легендам, они были божествами. Им приносили жертвы и сочиняли о них страшные сказки для непослушных детей.

Он сделал еще глоток, искоса глянув на Одри. Набрав воздуха в легкие, он продолжил:

– Рыжие – фера – тоже скрытные. Даже я мало чего о них знаю. Может, это вообще легенда. Говорят, что они живут в тайге. Может, их путают с тиграми, кто знает. – Он нервно усмехнулся, пытаясь хоть как-то привлечь внимание к своему рассказу. Но это снова не вызвало никакой реакции.

– Серые – гиристы – как и белые, свирепые до ужаса. Они единственные, кто убивает детей из прихоти. На мой взгляд, правильно, что вы их истребляли. – Снова нервный смешок, который превратился в покашливание, чтобы скрыть нелепость ситуации.

Одри вдруг остановилась в задумчивости и повернулась к новому знакомому:

– Подожди. У тебя на боках рыжие подпалины, а ты говоришь, что, возможно, рыжих и не существует. Как так? – Она наклонила голову слегка набок, словно пыталась поймать его на лжи.

– Не знаю. Таким родился, и, поверь, насмешек мне и в детстве хватило. – Его голос зазвучал твердо. Нолан поморщился. – Я от своей стаи сильно отличаюсь. Но ты не дослушала. Черные волки – вилтаки – самые мирные. Мы никогда не нападали на людей.

– Может быть, только твоя стая не нападала? Несколько дней назад мы убили пятерых черных волков. Они были готовы нас разорвать. – Сделав паузу, она заключила: – Так что что-то не вяжется в твоих описаниях.

– Ты серьезно? – Он остановился и уставился на нее. – Можешь рассказать?

– Нет. Не хочу, – ответила она. – Все-таки это ты начал этот разговор, так что продолжай.

Одри пошла дальше. Нолан догнал ее и продолжил:

– Ладно, разберусь с этим позже. В общем, семья Блиммов вела охоту только на черных волков. Они методично истребляли самый мирный вид. Кстати, лариенит – наша находка. Всего таких камней три. Вот этот, – он достал белый камень на ленте, – самый маленький, и он хранился только в нашей стае. И события, о которых ты читала – это все произошло с моей семьей. Твой Кэннот убил их всех. Остался только я.

Он замолчал. Одри вдруг прониклась сочувствием к этому одинокому пареньку. Она понимала его как никто другой.

Дальше путь продолжился в молчании, им не хотелось прерывать это временное перемирие. Одри заговорила первая:

– Почему твоя семья не сказала ему? Раз у них был камень, они могли объяснить все.

– Они пытались. Но вспомни, как ты сама отреагировала на мою речь. – Он усмехнулся и тряхнул головой. – Ведь всех пугает что-то неизведанное. Может, он подумал, что у него галлюцинации и разозлился еще сильнее?

Он покачал головой, цокнул языком и, чуть помолчав, предпринял новую попытку получить взамен интересующую его информацию:

– Расскажи мне о черных волках, которые на вас напали. Мне надо знать.

Он спросил твердо, но Одри не хотела говорить. Не привыкла она делиться своими сражениями, но, чувствуя себя обязанной, все же описала последний случай.

День начинал клониться к закату, они почти пришли к месту, где Одри оставила машину.

– Что ты будешь делать с этой информацией? – спросила девушка поникшего Нолана.

– Пока не знаю. Мстить точно не буду, но хочу проверить пару догадок. Я останусь тут и дам совет тебе на прощанье: будь осторожнее, твоя новая компания принесет тебе немало бед. Не доверяй никому, будь умнее, чем твоя родня. – Он посмотрел на нее своими карими глазами, в которых на мгновение мелькнул огненно рыжий отблеск. – Я уверен, что мы еще встретимся.

Одри так устала от свалившейся на нее информации, что не смогла произнести ни единого слова. Новый знакомец развернулся и пошел в обратном направлении, а девушка стояла и задумчиво смотрела ему вслед.

Глава 5

После того, как ушла Одри, на душе стало пусто, а в комнате – неуютно. Почему я так привязалась к ней, ведь мы знакомы всего пару дней? Да, я обязана ей жизнью, как и Крейгу, но тяготит не это. Может быть, дело в том, что я никак не могу ее разгадать? Но ведь каждый человек – это тайна для другого! Но Крейг же не вызывает у меня таких чувств: только благодарность и сочувствие. Уважение тоже.

Я ощущаю что-то особенное в ней, что проникает глубже, чем зрение или слух; это что-то, доходящее до самой души. Может, именно одиночество, которое читается в ее взгляде? Даже в окружении друзей. Нет, это не жалость. Это нечто большее. А если задуматься, разве я сама не одна? У меня есть родители, пусть и на другом конце страны, но они есть. Одри же может рассчитывать только на Крейга и Тома.

Возможно, двойственность ее натуры? Она так хладнокровно расправляется с врагами, ловко использует свое оружие, а при этом остается доброй и заботливой – настоящей подругой. Что же еще скрыто в ней? Почему я вообще об этом думаю?

Я дернула головой в попытке освободиться от слишком глубоких размышлений. В руках я держала карандаш и блокнот, выводила среди грифельных завихрений профиль моей новой знакомой.

Глядя на рисунок, я ловила дежавю: проносились обрывки воспоминаний нашего знакомства при не самых радужных обстоятельствах. Да, именно такой я ее увидела первый раз там, в свете луны: робко прячущейся за высокими соснами, окружающими мой двор.

Интересная штука, привычки: когда я нервничаю, всегда что-то автоматом рисую. Бесцельно. Просто тире, волнистые линии, спирали и прочее. Но всегда получается какой-то образ из моих переживаний.

Мои размышления прервал громкий звук, как будто железная дверь со всей силы ударилась о металлическую раму косяка. Спрятав блокнот под подушку, словно это было самое безопасное место, я выскочила из своей комнаты в общий зал.

– Одри вернулась? – адресуя свой вопрос Крейгу, я оглядывалась, чтобы убедиться в достоверности своей догадки.

– Нет, она еще не вернулась. Она пропала с радара, – ответил Крейг голосом, в котором сквозило едва сдерживаемое дрожание. – А это значит, что ее обувь повреждена. И, надеюсь, что пострадали только ее сапоги.

Дверь в спальню Тома отворилась. Видно было, что он приложил немало усилий, чтобы ее открыть. Том показался в проеме с виноватым выражением лица, но когда заметил меня, сразу стал надменным.

– Слушай, в последний раз она мелькала в районе вокзала. Поехали поищем, если ты так за нее переживаешь, – сказал он с вызовом. – Я же ей объяснял, как это работает. Да и мало ли? Решила поспать не в убежище, а где-нибудь в другом месте или просто босиком погулять. Не знаешь ее, что ли? Кто там разберет, что у нее в голове?

– Вот именно, что она слишком хорошо все знает, и в голове у нее все в порядке, – сквозь стиснутые зубы прошипел Крейг. – И если бы она решила прогуляться босиком, то сигнал бы не исчез!

– Так давайте ее найдем! Ее трудно не заметить в толпе! – Я тоже начинала нервничать.

– Ты же провидица, закрой глазки и посмотри, где она, – съязвил Том. Он стоял, оперевшись на дверной косяк, скрестив руки на груди.

– Я так не могу… Я это не контролирую! – Во мне закипала ярость, и зерна сомнения вновь начали прорастать у меня в мыслях. – Как я поняла, это твоя работа – заботиться о безопасности! Так иди, сделай все возможное и верни Одри!

– Вот возьму и найду!

Том метнулся в полумрак своей комнаты и тут же вышел, сжимая в руках куртку. На секунду он скользнул взглядом по Крейгу, как будто ища одобрения, но, встретив холодное выражение, быстрыми шагами пошел по коридору.

Крейг злился и явно хотел проучить парня. Мне показалось, что Том перегнул палку, и мне было обидно за Крейга: нельзя общаться подобным образом с теми, кто тебя спас! Добр к тебе, несмотря на твой несносный характер, протянул руку помощи и по-прежнему не оставляет в беде!

Крейг ходил по общей комнате, как загнанный тигр в клетке.

Раздался тяжелый лязг и скрип железа, известивший, что Том покинул убежище. Следом мы услышали грохот цилиндров и механизмов: дверь снова была заперта.

– Его нельзя отпускать одного, он не готов к встрече с опасностью один на один, – немного успокоившись, пробормотал Крейг. – Пойдем, поможем ему найти Одри. Должны успеть его догнать.

– А почему вы вообще за нее так переживаете? Насколько я поняла, она всю жизнь сражается. Оружие всегда при ней. Да и сейчас еще только вечер, ночь не скоро, – направляясь к выходу за Крейгом, спросила я.

– Потому что она обещала, что вернется сегодня к ночи, – тихим твердым голосом ответил он. – Она всегда держит обещания.

Он подошел к двери и взялся за круглый большой поворотный механизм, который запирал подвал, нежно названный Томом “убежище”. Повернув его с усилием два раза по часовой стрелке и на половину оборота в обратную сторону, мы открыли замок. Петли, скрипнув, начали двигать дверь от нас. Зазор был примерно сантиметров десять, но, вместо того, чтобы выйти, Крейг остался неподвижным. Оглянулся на меня.

– Том не выходил через дверь. Она была закрыта изнутри. Когда мы закрываем дверь снаружи, эта ручка на колесе встает в вертикальное положение. Но она была в горизонтальном…

– Но мы же слышали звук открывания и закрывания. Слышали ведь? Мне не послышалось? – спросила я неуверенно.

– Слышали. Да, – сухо ответил Крейг и перевел взгляд на замок и обратно: пытался найти следы на лестнице, чтобы понять, что же было на самом деле и как ушел Том. Но его попытки были безуспешны.

– Значит, он не выходил? Надо найти его и не дать уйти в одиночку, – с сомнением предположила я. И надеялась, что это неудачный розыгрыш Тома.

Я развернулась и начала спускаться, придерживаясь рукой за стену. Когда до конца лестницы оставалось несколько ступеней, я услышала рычание. На этот раз за углом стены, где начинался длинный коридор. Я резко остановилась и замерла, боясь привлечь внимание. Даже дышать не решилась. За спиной раздался глухой слабый удар и быстрые шаги Крейга, которые тут же прекратились. Где-то совсем рядом – слева – послышался цокот когтей по бетонному полу. Кто-то приближался.