Калейдоскоп

– Ты что-то сказала? – спросил Лёнечка.

– Нет.

Леонид внимательно посмотрел на жену, Марго улыбнулась обаятельной улыбкой любящей жены. Покой и тишина – девиз дня, девиз жизни.

Викусин день рождения прошел в семейной атмосфере, родителям был представлен Димон, ди-джей на радио, весёлый заводной парень, он сыпал шутками из шоу «Comedy Club», что очень забавляло Леонида Михайловича, он тянулся к молодежи. Договорились поехать после Нового года кататься на сноубордах, куда-нибудь в Альпы. Марго заметила, что Леонид катается на лыжах, Димон заметил, что лыжи для пенсионеров, Ленечка сказал, что освоит сноуборд легко, с его спортивными достижениями это не проблема.

– Достижений у тебя много, – заметила супруга.

– Что за намек? – Ленечка весело посмотрел на Марго.

– Ну ты же в комсомоле, кажется, спортом занимался, что-то возглавлял? – увела в сторону разговор Марго.

– Забывать стали, мадам. Это старость, – подколол Ленечка. – Я культурой занимался, и как мне помнится, не плохо, – он подмигнул Маргарите.

– Не помню. – резко ответила Марго, – мне завтра тебя ждать или самой ехать на вечер?

Леонид Михайлович не услышал вопроса жены или сделал вид, что не услышал. Он стал бурно предлагать места, где можно покататься. Но Марго повторила еще раз:

– Лёня, я тебя спросила как мы завтра?

– А что завтра? – Леонид потер виски.

– Завтра новогодний бал, я платье, между прочим, купила, – в голосе зазвучали обиженные нотки.

– Про платье я уже понял, по списанной сумме.

– А что? – вызывающе отреагировала Марго.

– Нет, ничего. Я так. Покупай что хочешь, – примирительно заметил Леонид Михайлович. – Вот только не знаю, у меня завтра назначено одно мероприятие, боюсь, что я не успею, – Ленечка просительно посмотрел на супругу. – Может, ну его, этот бал, поедем за город, будем готовиться к Новому году? Камин, свечи, снег за окном, – он мечтательно посмотрел на супругу.

– Как скажешь, дорогой, – спокойным голосом произнесла Марго и улыбнулась.

– Вот, – Ленечка кивнул в сторону Маргариты, – учись быть хорошей женой, – обратился он к дочери. – И за что мне такое счастье? – произнес он, зажмурившись.

Но от Марго не ускользнул вздох облегчения и радость супруга.

Ну насчёт счастья мы завтра посмотрим, подумала Марго и мило улыбнулась в ответ.

Все семьи счастливы одинаково, так, по крайне мере, считал великий классик Лев Николаевич Толстой.

Двадцать девятого декабря в особняке Кшесинской состоялся Новогодний бал, который устраивало Дворянское собрание и где Леонид Михайлович был каким-то сопредседателем или секретарём, в этой иерархической лестнице Маргарита разбиралась плохо. Знала только, что в конце девяностых Леонид раскопал родство с родом Гагариных, правдой это было или выдумкой, Марго не задумывалась, хотелось Ленечке стать дворянского рода, пусть будет, хотя, насколько было известно, воспитывала Леонида мама, а отец канул где-то на стройках страны. Мама была воспитанницей детского дома, и фамилия Ильин появилась именно там, так что про каких Гагариных шла речь, вопрос оставался открытым. Но для имиджа и опять же для этого самого высшего общества – это было немаловажно. Балы в собрании проходили регулярно, Маргарита с Леонидом, чтобы не ударить в грязь дворянским лицом, брали уроки бальных танцев, они были красивой станцованной парой. На которую с завистью и восхищением смотрели новоиспечённые дворяне и дворянки.

Наступил вечер. Марго, не дожидаясь звонка Ленечки, вызвала такси, сначала хотела нанять лимузин, все-таки бал, а она давно не Золушка, чтобы ездить в тыкве, но в последний момент передумала. Жаль, что этот бал не маскарадный, но ничего, она постарается стать незаметной, просочится, ей всего-навсего надо удостовериться, что Леонида там не будет.

Марго обманывала саму себя, конечно, он будет там и ты хочешь его уличить. В чем? Да действительно, в чем я хочу его уличить? Марго села на канапе, стоящее в просторной прихожей, освещённой множеством светильников, и сбоку и сверху лился приглушенный свет, напротив канапе – зеркало в большой золоченой раме, в зеркале Марго увидела своё отражение. Блоковская незнакомка, не хватало чёрной вуали, глаза обрамлённые, в дымчатые тени, делались темно-серыми, бледное тонкое лицо и гладко причесанные короткие волосы подчеркивали утончённость ее облика.

Внутренний голос нашёптывал: «Останься дома, останься дома». Но на сцену вышла Маргарита, которая хотела поехать на бал, как та самая девочка из любимой сказки про Золушку. Марго уговорила себя, что она всего-навсего хочет праздника. А за город она еще успеет.

Музыка лилась отовсюду, парадная лестница была красиво драпирована, вход в мраморный зал сиял огнями, мужчины в смокингах, женщины в длинных бальных платьях. На входе всех приветствовал сам председатель с супругой, полной дамой в розовом платье и в парике. Марго пыталась вспомнить, как ее зовут, но усилия были тщетны. Председатель, увидев Марго, в одиночестве поднимающуюся по лестнице, приветствовал ее возгласом восхищения:

– Богиня.

Супруга поджала губы, в ее понимании, так откровенно восхищаться в высшем обществе не уместно, она попыталась дать супругу правильное направление.

– Сергей Афанасьевич, дорогой, мы с вами не в оперетте, – и, уже обращаясь к Марго, продолжила: – А ваш супруг, милая, уже прибыл, в сопровождении дочери, как я понимаю, вы сегодня как никогда великолепны, – замурлыкала она, – как вам к лицу серебро, а вашей доченьке… – она не закончила, Марго быстро прошла мимо, нарушая все приличия церемонии приветствия.

Оркестр играл Штрауса, звуки Венского вальса разливались по залу, а по паркету двигались пары.

Мужчина в смокинге, очень похожий на Леонида Михайловича, кружил в вальсе с молодой особой в серебряном платье, с низко открытой спиной, по которой змейкой струилась цепочка. Взгляд Маргариты прилепился к цепочке, она видела, как она переливается и скользит по спине хозяйки, а хозяйка скользит по паркету

Марго стояла и завороженно смотрела на танцующую пару. Не замечая взгляды окружающих, она вздрогнула, когда откуда-то из-за спины раздался голос:

– Добрый вечер, дорогая. С наступающим Новым годом, – Марго обернулась, голос принадлежал местной светской львице Лидии Брониславовне Гольдштейн.

– И вас с наступающим Новым годом, – промолвила Маргарита, отступая на шаг в сторону, пропуская Лидию Брониславовну вперед.

Но дама не торопилась, светская львица нутром чуяла скандал. Ее лицо пыталось изобразить улыбку, глаза, как две черные кляксы на промокашке, растекались черными иглами.

В светских кругах злословили, что Лидия спит с открытыми глазами, так неудачно была сделана очередная пластическая операция. Ее глаза действительно выглядели неестественно, но что именно в них было не так, и какой Лидия была до операций, Марго не знала. Просто лицо не двигалось. Вот тебе и бал-маскарад, говорящая маска. Маска продолжала вещать что-то о прекрасном вечере, о паре, которая продолжала двигаться по кругу, привлекая к себе внимание, казалось, что музыка не прекратится, что кто-то за сценой вновь и вновь нажимает кнопку «Play», хотя смычки взмывали вверх и не было никаких сомнений в том, что это играет оркестр.

– Это, кажется, ваш супруг, милочка? Как великолепно танцует, сразу видна школа, и порода, конечно. Неудивительно, такой знатный род, это – на генном уровне…

– Его род из оренбургского детского дома, – резко прервала Марго светскую львицу.

– Ну что вы такое говорите? Я же сама его рекомендовала, все бумаги он нам предоставил. Род Ильиных… Да впрочем, какое это сейчас имеет значение, мы же не на заседании, правда ведь, милочка? – Лидия Брониславовна сделала попытку улыбнуться, но лицо ее при этом стало напоминать плачущего гнома. И несмотря на драматизм происходящего Марго стало очень смешно, смех буквально вырывался наружу, сдерживать его было невозможно. Бедная Лидия Брониславовна стала озираться по сторонам, ища глазами предмет, так рассмешивший ее собеседницу, наконец она обратилась к Марго:

– Может, поделитесь, что вас так рассмешило, дорогая? – Лидия Брониславовна из последних сил старалась сохранить рамки светской беседы.

– Просто весело, – ответила Марго, – у вас так разве не бывает?

– У меня не бывает, – Лидия Брониславовна хотела развернуться и покинуть смешливую собеседницу, но что-то, видимо, в ней взыграло, то-что заставило подойти к Марго совсем близко и прошептать зловещим шепотом: – Я вас, милая, предупредить хотела, – она на секунду замолчала, – хотя думаю вы и сами все уже знаете. Супруг ваш имеет связь, с этой очаровательной молодой особой, но это еще не все, и этого вы скорее всего не знаете. Молодую особу зовут Анжелика, и она ждёт от Леонида Михайловича ребенка, – слово «ребенок» из ее уст прозвучало как детская дразнилка.

Марго резко отступила на шаг, она все еще продолжала улыбаться, но самообладание покинуло ее. Ей захотелось крикнуть, изнутри рвался голос: «Пошла вон, мерзкая гадина», но она просто выдохнула и вдохнула, в груди была резкая боль.

А светская львица уже направила свои стопы к другому объекту, более подходящему. Наконец-то она смогла щелкнуть по носу эту задаваку. Пусть теперь слёзки утирает, а то смешно ей, хорошо смеется тот, кто смеется последний. А Лидию Брониславовну лучше не трогать, вот так-то, душечка, Лидия Брониславовна обид не прощает.

Маргарита давно была у нее в так называемом чёрном списке. Лидия Брониславовна и сама уже забыла, за что поместила туда Марго, но сегодняшний смех поднял в ней бурю, которая грозила превратиться в цунами.

В голове светской львицы начал зреть коварный план. Мысли настолько захватили ее, что она даже не заметила, как Марго покинула зал, а в дверях появился молодой, одетый в смокинг мужчина.

Смокинг был ему как будто маловат, плотно облегал спортивное накачанное тело, коротко стриженные волосы с едва заметной сединой, тонкий орлиный нос в сочетании с мягкой линией подбородка делали лицо привлекательным, но как бы двусторонним, с одной стороны – хищным, а с другой – безвольным, когда мужчина улыбался, он был мил и мягок, но когда улыбка покидала его лицо, в нем появлялась резкость, а орлинный нос делал его похожим на хищную птицу, быстрое движение глаз, он как будто выискивал жертву.

Лидия Брониславовна, увидев вновь пришедшего, изобразила улыбку на своем неподвижном лице: «На ловца и зверь бежит. Вот ты-то мне, голубчик, и нужен»

Она изменила направление движения и решительно устремилась в сторону нового гостя.

Марго пролетела мимо председателя и его супруги, ей что-то сказали вслед, но слов она не разобрала. В голове пульсировали только мысли: «за что?» и «что делать?». Теперь не скрыться в свою раковину, волна выкинула на поверхность, и надо принимать решение: остаться на берегу или вернуться в море. Марго накинула на плечи шубу и выскочила из особняка.

Темное небо, подсвеченное светом неоновых фонарей, крупные белые хлопья падали в медленном танце, некоторые таяли, так и не успев долететь до земли. Марго замерла на ступеньках и, подняв голову вверх, прошелестела одними губами:

– Если ты знаешь, как и что мне делать, подскажи.

На ее лицо падал снег, снежинки таяли и превращались в слезы, слезы текли по лицу, но Марго этого не замечала, она стояла на ступеньках широкой лестници, по которой когда-то больше ста лет назад, поднималась Кшесинская.

– Я могу вам помочь?

Марго обернулась. Голос принадлежал молодому мужчине, среднего роста, в пальто нараспашку. Вопрос мужчины застал ее врасплох, но что-то внутри повернулось и щелкнуло.

– Вы мне действительно хотите помочь?

– Конечно, – несколько удивленно произнес мужчина.

– Тогда сделайте так, чтобы я сейчас оказалась дома.

– Нет ничего проще, я отвезу вас куда прикажете.

Марго согласилась сразу, ей хотелось как можно быстрей покинуть каменную лестницу, и она протянула руку незнакомцу.

Уже в темном салоне машины, где которой тихо звучала спокойная музыка, в голове Марго застучались мысли, а внутренний голос зашептал: «Куда и к кому ты села, у тебя одно кольцо в четыре карата на руке». Да черт с ним, с кольцом, кому оно нужно, но холодок в районе желудка начал ползти вверх. Откуда он взялся? Кажется, он был в особняке, значит, кто-то из гостей, вот и хорошо. Что – хорошо? Как будто среди этой публики нет убийц и маньяков. Ну это уж слишком, если они и были, то давно трансформировались в порядочных бизнесменов, а где гарантия, что они обратно не трансформируются? Внутренний диалог был прерван вопросом незнакомца: – Куда вас отвезти?

Марго начала паниковать, ну точно. Сейчас подвезет, затем войдет вместе с ней, охрана не отреагирует, а там он ее стукнет или хлороформом усыпит и проникнет в квартиру, картинка ярко вспыхнула и погасла, так как незнакомец опять заговорил:

– Да вы не волнуйтесь, я не маньяк и не убийца, – Меня Владимир Афанасьевич попросил проводить вас, он увидел, что вы чем-то расстроены, а тут я рядом оказался, он и послал меня вслед за вами.

– Я и не думала про маньяка, – быстро проговорила Марго, к ней стала возвращаться уверенность.

– Так куда вас отвезти, Золушка?

– Почему Золушка?

– Да я как вас на лестнице увидел, сразу вспомнил фильм про Золушку, она вот так же одиноко стояла на лестнице и горько плакала, помните?

– Я-то помню. Странно что об этом помните вы.

– Почему?

– Молоды, – Марго ответила резко и повернулась в сторону окна, незнакомец наблюдал за ней в зеркало.

– Это хорошо или плохо?

– Это никак.

За окном промелькнула неоновая реклама «Новый год в Венеции», одно мгновенье и решение пришло, вот он, знак, она уедет.

– Остановитесь, пожалуйста, мне выйти надо, – Голос звучал возбуждённо.

Незнакомец притормозил и с интересом посмотрел на Марго.

– Куда вы в таком виде? Говорите уже адрес, а там глядишь, утро вечера мудренее.

– Нет, мне сейчас надо.

– Куда?

– В Венецию, – быстро произнесла Марго.

– В Венецию?

– Да, – голос звучал спокойнее, – вы правы, конечно, надо домой. – И уже тише, как бы самой себе добавила: – Паспорт, мне нужен паспорт. На Тверскую, а потом обратно, если это вас не затруднит, – добавила она.

– Обратно – это в особняк? На бал? – В голосе были насмешливые нотки.

– Нет, обратно на Невский, – смущенно добавила Марго.

– Командуйте, сегодня вечер волшебства.

– А вы, конечно, волшебник.

– Нет, я только учусь.

Автомобиль двигался по Шпалерной, и незнакомец спросил Марго, какой номер дома ей нужен. Она назвала.

– Известный домик… – водитель замялся, но потом все же спросил: – Я надеюсь, меня сейчас в кутузку не посадят?

– За что?

– Ну там, за похищение или еще что-то придумаете?

– Вы шутите? – Марго удивилась.

– Ну да, конечно, шутка неудачная, – водитель притормозил напротив дома. – Я вас здесь подожду. Дорогу перейдете?

– Перейду, – в голосе прозвучала нотка недовольства.

– Я просто кофе хотел выпить, а здесь как раз кафе, он кивнул в сторону светящегося окна, – пока вы собираетесь, успею? – он как будто оправдывался, Марго стало неудобно, эксплуатирует незнакомого человека и еще не довольна.

– Да, конечно, пейте. Мне минут пятнадцать надо, – Марго вышла из машины и быстро перешла пустую улицу.

Как и было обещано через пятнадцать минут Марго вышла из парадной. В меховой куртке и брюках, в руках дорожная сумка Louis Vuitton, маленькая дамская, через плечо. Она так же быстро перебежала Тверскую, мужчина галантно открыл заднюю дверцу машины, и Марго впорхнула в теплое нутро автомобиля. «Внимательный», подумала про незнакомца. Молодой человек сел на водительское сиденье, включил зажигание и обернулся к пассажирке с уже ставшим привычным вопросом:

– Куда вам надо попасть на Невском?

– Я покажу, – Марго не знала точного адреса, да и не хотела она, чтобы кто-то знал, человек хоть и не знакомый, но если бежать, так соблюдая все правила конспирации. Маргарита начала успокаиваться, внезапное исчезновение – вот рецепт, вот тот путь, который ей указали сверху. «Пусть поволнуется, Казанова, – подумала она о муже. – Вика, конечно, ни при чем, но она и не заметит, что меня нет, у нее своя жизнь, ей я позвоню позже». Так думала Марго, глядя в окно мчащегося по вечерним улицам автомобиля. «Ну вот светящаяся надпись, пусть еще проедет чуть-чуть».

– Спасибо, я приехала, – Марго схватилась за ручку и хотела выйти.

– Вы хоть скажите на прощанье как вас зовут?

– Золушка, – улыбнулась Марго, первый раз за все это время.

– А если серьезно?

– Рита, – неожиданно для самой себя произнесла Марго имя, с которым уже два десятка лет была разлучена с легкой руки своего супруга.

– Марго, значит?

– Нет. Я – Рита, – и Марго вышла из машины, так и не спросив, как зовут ее случайного знакомого.

Она шла по оживлённому Невскому, Дума светилась праздничными огоньками, витрины были украшены, на улице царило предновогоднее настроение. Все куда-то спешили, до Нового года оставалось два дня.

Турагентство было закрыто. Марго стояла возле светящегося окна, где неоновой бегущей строкой светилось «Новый год в Венеции». Ну вот тебе и знак свыше, все закрыто, поезжай, голубушка, домой, к мужу-обманщику, завязывай ему галстук по утрам, отправляйся, короче говоря, в свое болото и не квакай. Вдруг дверь отворилась и на пороге появилась девушка. «Снегурочка», подумала Марго, девушка была одета в белую шубку, белую шапку, на руках пушистые рукавицы, точь-в-точь Снегурочка.

Снегурочка посмотрела на Марго, потом опустила взгляд на сумку и весело спросила:

– Вы, наверное, к нам спешили?

– Наверное.

– Я могу вам помочь, – то ли вопрос, то ли утверждение прозвучало в ее голосе.

– Новый год в Венеции, это к вам?

– К нам, но завтра. Но вы не волнуйтесь, успеете. Приходите завтра к десяти, я все вам быстро оформлю, – девушка затараторила быстро, боясь, что, Марго передумает, но Марго смотрела на нее, и в глазах ее было изумление, – У вас загранпаспорт, виза есть?

– Да.

– Это главное, а вылет завтра в три. Мы все с вами успеем. Завтра в десять я буду вас ждать, – бросила Снегурочка уже на ходу.

«Завтра, а где мне сегодня ночевать? Ведь если вернуться домой, то оттуда я уже на вряд ли уйду. Болото затянет», – Марго передернула плечами, как бы стряхивая тину, она повернула голову налево, направо и вверх. Это была ее давняя привычка, еще со времен ее театрального прошлого. Наверху светилась надпись «Гранд-отель Европейская». «Конечно, в отель, я могу остановиться в отеле, а завтра с утра прямо в дорогу. Ведь Снегурочка обещала».

Снегурочка, по имени Светочка, действительно оказалась очень ответственной девушкой, ровно в десять она открыла двери офиса, а в одиннадцать вызванное такси мчалось в аэропорт Пулково. Телефон Марго выключила еще вчера: «Вике позвоню, когда прилечу в Венецию». Она зажмурилась, ей было немного страшно, она так давно не совершала поступков, никаких самостоятельных действий. «Все как его высочество святейший князь пожелает, будь он не ладен, – в который раз подумала она про мужа. – Вернусь после Нового года, там посмотрим, а сейчас как можно дальше из Северной Венеции в Южную, а об остальном я подумаю завтра».

Глава 4

Венеция встретила дождем. Повсюду звучала итальянская речь. Она вышла на улицу, вдохнула влажный воздух. Над Венецианским заливом стоял туман, мелкая морось дождя делала пейзаж зыбким и ускользающим.

Пока Марго решала, как ей лучше добраться до отеля, расположенного вблизи моста Риальто, молодой итальянец громко заговорил с ней на английском, предлагая незабываемую прогулку по заливу.

– Синьора, мадам… – итальянец жестикулировал, показывая на маленький катерок. Марго вспомнила, что последний раз, когда она была в Венеции с Леонидом, они на таком же приплыли прямо к дверям отеля. Это был помпезный отель с еще более помпезным названием – «Luxury Collecthion».

Сегодня Марго отступила от правил, она выбрала небольшой уютный отель рядом с пьяццей Сан—Марко, ей хотелось тишины и уединения.

Итальянец настойчиво предлагал свои услуги, и когда Марго показала название отеля, он решительно взял ее дорожную сумку:

– No problem, madam.

– Да уж точно, какие проблемы.

Отель был действительно очень камерным, окна номера выходили на мост Риальто, внизу сквозь дымку и моросящий дождь двигались гондолы. Марго смотрела в окно: акварельный пейзаж, написанный рукой мастера, самой природой созданная живая картина. Все происходящее казалось ей нереальным. Она одна, в чужой стране, в чужом городе, в канун Нового года, в голове всплыли строчки Иосифа Бродского, когда-то она зачитывалась его стихами:

Приехать к морю в несезон,

Помимо матерьяльных выгод,

Имеет тот еще резон,

Что это – временный, но выход.

– Да, временный, но выход, – повторила она вслух.

Утром Марго собралась на прогулку, на ресепшен ее предупредили:

– Аль агуа.

Услужливый швейцар на выходе предложил ей бахилы и зонтик.

Вода заполнила площадь Сан-Марко, что сделало ее похожей на озеро, по которому медленно передвигаются люди. Марго осторожно двигалась по настилу, сооруженному вокруг площади.

Вот знаменитое кафе «Florian». Марго остановилась, в это кафе ее приводил Леонид. Ей не хотелось идти по следам прошлого, она должна прожить свою Венецию. Но в конце концов, кто сказал, что в ее Венеции не может быть «Florian»? Что это ностальгия и воспоминания? Марго решительно открыла дверь, услужливый официант подхватил дождевик, предложил столик возле окна. После серой пелены дождя в зале оказалось очень светло. Желтый свет излучали старинные витражи.

Марго устроилась за маленьким круглым столиком возле окна. Посетителей немного. Венецианцы готовились к Новому году, а туристы шли своей тропой, вернее плыли своим неизменным туристическим маршрутом, их не останавливали, ни высокая вода, ни моросящий дождь.

Марго смотрела на голубей, которых вода загнала с площади под крыши, и они выглядывали со своих наблюдательных пунктов, когда же уйдет эта вода, чтобы спуститься на землю.

Марго увидела под козырьком одиноко сидящего, нахохлившегося голубя, а может голубку. Все в куче, а эта одна. Почему? Наверное, тебя тоже бросил любимый? «О чем ты? Кто тебя бросил? И кто сказал, что любимый?» Мысли наскакивали одна на другую, и получалась куча мала.

Белая голубка улетела, Марго опустила взгляд. Перед окном стоял недавний «спаситель». Коротко стриженные волосы, длинный шарф намотан вокруг шеи, только не в пальто, а в короткой куртке. Марго засомневалась: «Не может быть, я просто обозналась», – но незнакомец явно ей делал какие-то знаки руками, и она улыбнулась в ответ. «Ну бывает, наверное, совпадение», – она пожала плечами, так делает человек смущенный и удивленный. Незнакомец принял это движение как приглашение и уже через мгновение стоял возле столика, с обаятельной улыбкой он произнес на итальянский манер:

– Бонжорно, мадам. Рад вас видеть. Можно, я разделю ваше одиночество? – и, не дожидаясь ответа, незнакомец сел напротив.

Марго молчала, удивление сменилось легким раздражением, ей совсем не хотелось разговаривать, тем более с человеком, который был невольным свидетелем. Свидетелей не любят. Но это извечное любопытство: почему, зачем, как он здесь оказался? Взяло верх, и Марго произнесла:

– Доброе утро.

– Ну теперь нам сам Бог велел познакомиться, ах простите, святой Марк. – мужчина улыбнулся.

«Какая милая у него улыбка», – подумала Марго.

– Вас, я помню, зовут не Марго, а Рита, а я – Кирилл. Вам, Рита, не кажется, что у нас уже много совпадений?

– Да, две буквы в имени, это уже точно повод задуматься.

– А то, что мы оказались в одном месте, в один час, вас ни на какие мысли не наводит? – Кирилл хитро посмотрел на Риту.

– Нет, разве на ту, что вы за мной следили и вам что-то от меня нужно, – довольно резко произнесла Рита.

– А то, что вы мне понравились?

– Исключено. Вы меня не знаете, это во-первых, – Рита на секунду задумалась, стоит ли говорить, что она подразумевает во-вторых, но Кирилл опередил ее.

– А во-вторых, вы не в том возрасте, чтобы верить в любовь с первого взгляда, – при этом его пухлые губы надулись и лицо приобрело обиженное выражение.

От Ритиного взгляда не ускользнула особенность его лица, мягкая линия подбородка с довольно пухлыми для мужчины губами и тонкий заостренный, как клюв хищной птицы, нос. Нежность и податливость, с одной стороны, жесткость – с другой, но что-то неуловимое соединяло эти две части и делало лицо привлекательным. Оно притягивало.

Кирилл продолжал:

– А я верю, и хоть миллион человек на этой планете скажут мне, что так не бывает, я буду верить себе. А я знаю точно – бывает, потому что так со мной. Хотите верьте, хотите нет, но я все равно побежал бы за вами вслед, даже если бы меня об этом не попросили. Я, как только вас на лестнице увидел, понял, что я должен с вами поговорить, что вы не можете вот так просто взять и исчезнуть, как Золушка с бала. Ведь у меня нет королевской гвардии с сапогом-скороходом, – Он смотрел на Риту, и речь его была похожа на речь старшеклассника, объясняющегося с одноклассницей накануне выпускного бала. Когда это последний шанс – сказать все, что ты носил в течение последних лет. Рита наблюдала, не перебивая, пытаясь понять, что на самом деле происходит, но если это актерский этюд, то исполнен он весьма талантливо.