Запертые двери

Когда Майк, тяжело дыша, вернулся на скамейку, его взгляд сам собой потянулся к тому самому новичку. Тот, как ни в чем не бывало, спокойно пил воду, не обращая внимания на восторженные взгляды товарищей по команде. И в этот момент Доннахью понял – сегодняшний матч не станет для него очередным триумфом.

5.

Девятый иннинг завершился, оставив после себя неоспоримый факт – среди игроков "восточных" появилась новая звезда бейсбола, принесшая команде победу в товарищеском матче против "центральных".

Когда в начале заключительного периода счет сравнялся, а "центральные" перешли в атаку, Мортинсон снова выпустил новичка, на этот раз в качестве бэтера. Хотя многие сомневались в его умениях с битой в руках, парень блестяще проявил себя как в защите, так и в нападении. Первым же ударом он отправил мяч за пределы поля. Защитники, казалось, пребывали в состоянии шока – они пропустили три удара подряд, так и не сумев вывести нападающих в аут.

После окончания игры, когда команды разошлись по душевым, Майк Доннахью не удержался от желания познакомиться с "новой легендой университетского бейсбола" поближе. Он не ожидал дружеской беседы, но даже представить не мог, чем обернется эта встреча.

Обернувшись полотенцем вокруг бедер, Майк направился в дальний конец душевой, где мылись игроки команды соперников. Навстречу ему попался Льюис Кирклэнд – субтильный паренек, выступавший питчером лишь в товарищеских матчах, но никогда не попадавший в основной состав на серьезных турнирах. Пропустив формальные приветствия, Доннахью сразу перешел к сути:

– Где ваш новичок?

– Тим? – скорее констатировал, чем спросил Льюис, нервно озираясь. Все знали о вспыльчивом нраве Майка. – Он еще в душе. Третья кабинка.

Доннахью двинулся в указанном направлении, а Кирклэнд поспешил предупредить остальных о возможной потасовке.

Подойдя к третьей кабинке, Майк замер. Стоящий спиной новичок опирался руками о стену, подставив голову под почти кипящие струи воды. Клубы пара поднимались от его разгоряченного тела. Взгляд Доннахью скользнул по широкой спине, рельефным бицепсам с набухшими венами, мускулистым ягодицам, мощным квадрицепсам и округлым икрам.

Несмотря на впечатляющее телосложение, новичок все же уступал в габаритах Майку, не пропускавшему тренировки в спортзале трижды в неделю.

Похоже, парень не замечал постороннего присутствия. Доннахью сделал шаг вперед и резко перекрыл воду.

В душевой начали осторожно собираться игроки обеих команд, предвкушая зрелищную разборку. Даже большинство "восточных", несмотря на принесенную победу, не прочь были посмотреть, как проучат выскочку.

Наконец новичок обернулся. Проведя ладонью по лицу, смахнув капли воды, он с недоумением окинул взглядом столпившихся у его кабинки парней.

Первым нарушил молчание Майк:

– Так это ты принёс "восточным" их долгожданную победу, – не дожидаясь ответа, он продолжил: – Уже вообразил себя новым Микки Метвелом? Наверняка собираешься отметить это событие? И правильно – ты же обыграл самого Майка "Дырявые-Руки" Доннахью. Чем не повод устроить грандиозную вечеринку под "We Are the Champions" с кучей легкомысленных девчонок, мечтающих переспать с новым чемпионом?

Он сделал паузу, затем добавил с издевкой:

– Только советую не звать Бенни Мортинсона – после третьей рюмки он начинает орать, что все вокруг бездарные остолопы. Впрочем, решай сам. Я, конечно, не приду – даже не проси.

За спиной Майка раздался сдавленный смешок. К его ярости, новичок тоже усмехнулся.

– Всё это, конечно, будет возможным, – голос Доннахью стал жёстким, – если только ты не окажешься в больнице с переломами и сотрясением мозга.

Закончив речь, Майк замер в ожидании – сейчас этот выскочка скажет что-то глупое, и тогда…

Но новичок лишь озарился той самой знакомой кривой ухмылкой:

– Ты совсем не изменился, Майк.

Доннахью замер. Смутное ощущение узнавания, мелькнувшее при первой встрече, теперь обрушилось на него с новой силой. Возмужавшие черты, грубоватый голос, но та же улыбка… В груди болезненно сжалось – перед ним стоял живой призрак его детства.

– Тим? – голос Майка дрогнул. – Тим Ашер?

В ответ тот просто кивнул, и его улыбка стала ещё шире.

– Тим! Парни, да это же мой старый друг! – Майк не сдержал порыва и крепко обнял приятеля, но почти сразу отпрянул, осознав, как странно выглядит их объятие двух обнажённых мужчин под любопытными взглядами окружающих. – Мы с ним были не разлей вода в Олдмидоу, – поспешно объяснил он, – жили через двор друг от друга. Потом я уехал, и… Господи, прошло же больше десяти лет!

Майк снова уставился на Тима, будто боясь, что тот исчезнет.

– Чего стоишь мокрый? Одевайся быстрее – идём отмечать! – Он нервно рассмеялся. – Тут рядом есть приличный паб, правда, подают только пиво из крепкого… Колледж, сам понимаешь. Но это только начало – потом устроим настоящий праздник! – Доннахью обвёл взглядом замерших игроков. – Ребята, вы все приглашены! Угощаем за мой счёт.

Он снова повернулся к Тиму, и в его голосе прозвучало что-то детски-ранимое:

– Даже глядя на тебя, всё равно не верится…

Когда шумная компания постепенно разошлась – кто на танцпол, кто в уборную, а кто и вовсе отправился по домам, – в углу скромно обставленного бара остались только Майк и Тим. Доннахью допивал шестую бутылку "Карлсберга", в то время как его друг только приступил ко второй.

– Ну и встреча, – снова произнёс Майк, шлёпнув приятеля по плечу. – Когда мы переезжали в Вирджинию, я едва сдерживался, чтобы не разреветься. Не хотелось бросать родные места, а уж тем более друзей… – Он замолчал на мгновение, пьяно ухмыляясь. – Ты же был мне ближе всех. Прощаться с тобой оказалось труднее всего. Я тогда думал, что мы больше никогда не увидимся. И вот, спустя десять лет, сидим тут, будто и не расставались. До сих пор не верится.

– Мне тоже, – коротко отозвался Тим.

Из радиоприёмника, настроенного на "Бостон-Джой ФМ", после песни 50 Cent раздался бодрый голос диджея.

– Кстати, этот радиоведущий – мой кореш, Джим Роквелл, – оживился Майк. – Благодаря ему станцию слушают далеко за пределами студгородка. Хотя в прошлом году декан пытался закрыть станцию или уволить Джима – якобы за пропаганду дурного образа жизни. – Он допил пиво, закинул в рот горсть орешков и сделал знак официанту. – Но студенты встали горой, и тому пришлось отступить. Воевать с нами он не решился. Правда, совсем без условий не обошлось. Запретили мат в эфире, "пропагандистские" песни и прочую ерунду. Эти правила теперь висят у них в студии на самом видном месте. Нарушишь – и станцию закроют, а весь состав выгонят.

– Жёсткие тут порядки, – коротко заметил Тим.

– Джим старается соблюдать правила, но ему это даётся с трудом, – усмехнулся Майк.

На смену болтовне ведущего из динамиков полились знакомые аккорды "We Are the Champions". Друзья переглянулись и одновременно рассмеялись.

– Тим, ты же уже пять месяцев здесь учишься. Почему не дал знать о себе раньше?

– Я не знал, что ты в этом университете, – ответил Ашер, избегая прямого взгляда.

Официант принёс новую бутылку. Майк сделал несколько жадных глотков, в то время как Тим так и не притронулся к своему второму пиву.

– Ну расскажи, как ты оказался в Бостоне? – Майк облокотился на стол, сократив расстояние между ними.

Тим отвел взгляд, скользнув глазами по полупустому залу. В его движениях читалась нерешительность, что насторожило Доннахью. Создавалось впечатление, что переезд был вынужденным, а не осознанным выбором.

– Сам точно не знаю, – Тим нервно провёл пальцем по горлышку бутылки. – Со временем понимаешь, что мечты о доме, семье – всего лишь иллюзия. И начинаешь искать что-то… другое. – Он сделал паузу. – Я решил уехать из Олдмидоу. Исколесил полстраны – Кентукки, Северная Каролина, Мэриленд… Пару дней провёл в западном Нью-Йорке, пока не осел в Бостоне. С университетом вышла заминка – хотели зачислить только со следующего года. Но после беседы с деканом… – Тим слабо улыбнулся. – Проверили мои знания по биологии и медицине. Так я оказался на медико-биологическом.

– Долгий путь, – тихо сказал Майк, понимая, что слышит лишь верхушку айсберга. – Когда ты уехал из Небраски?

– Шесть лет назад.

Воцарилось неловкое молчание. После стольких лет разлуки оказалось, что говорить им практически не о чем. Взгляд Майка зацепился за пепельницу с рекламой сигарет "Мерцер".

– Кстати, – оживился он, – дочь владельца этой компании учится у нас.

Тим равнодушно поднял бровь.

– Представляешь, какая девка! – Майк оживлённо закивал. – У всех парней челюсть отвисает, когда она проходит. Натуральная блондинка, четвёртый размер груди, осиная талия… – Он сделал выразительный жест руками. – А в обтягивающих джинсах просто бомба… Но есть один нюанс.

– Она оправдывает стереотипы о блондинках?

– Как раз наоборот.

– Значит, папины деньги сделали ее избалованной стервой?

– Тут ты попал в точку. – Майк сделал глоток пива. – Дорогие рестораны, новые машины каждые полгода, шопинг в европейских бутиках…

– Тогда почему она не в Гарварде? – перебил Тим.

– Отец считает, что хорошее образование можно получить не только в Лиге Плюща. Да и резиденция Мерцеров здесь, в Бостоне. Старику спокойнее, когда дочка под боком, а не где-то в Кембридже.

– Есть причины для такого контроля? – уточнил Тим.

Майк выразительно закатил глаза:

– Каждый полицейский кампуса знает ее в лицо. Некоторые хвастаются, что знакомы с ней… ну, ближе. – Он махнул рукой. – Чушь, конечно. Мелинда любит кутить, но не опускается до случайных связей.

– Судя по твоей осведомленности, ты далеко не случайный человек в ее жизни, – заметил Тим.

Майк лишь многозначительно усмехнулся.

– Могу тебя с ней познакомить.

– Думаю, не стоит.

Доннахью посмотрел на друга, будто тот предложил отменить бейсбол как вид спорта.

– Ох, ты даже не представляешь, что отвергаешь, – Майк укоризненно покачал головой. – Ты идеально подходишь под её вкус: высокий, статный, умный. В детстве ты всегда обыгрывал меня в бейсбол, а она обожает спортсменов. После сегодняшней игры ты и вовсе стал университетской знаменитостью. Новая надежда студенческого бейсбола!

– Не уверен, что готов к такому титулу.

– Парень, ты уже сделал первый шаг, обратной дороги нет. На твоём месте любой мечтал бы оказаться. Уверен, Тим из моего детства тоже был бы в восторге.

– Я же говорил – времена меняются.

– Но не настолько же радикально, дружище! – Майк придвинулся ближе, активно жестикулируя. – Скоро тобой заинтересуются скауты профессиональных лиг. А там уже совсем другие правила игры. Такие девушки, как Мелл, будут виться вокруг тебя роем.

– Это не та жизнь, о которой я мечтаю.

– Ой, только не рассказывай, что твой идеал – домик у озера, жена у плиты и полдюжины сопливых отпрысков, орущих на весь дом. И ты – "лучший терапевт года" в какой-нибудь дыре, получающий в награду двести долларов и корм для собаки.

– Довольно живописная картина, – усмехнулся Тим. – Только забыл про кукурузное поле за окном.

– Значит, чувство юмора ты не растерял. – Майк откинулся на спинку стула. – Тогда зачем сегодня вышел на поле?

– Хотел проучить одного зазнайку, мнящего себя непобедимым.

– Ха-ха, очень остроумно, – саркастически протянул Доннахью, но тут же смягчился, вновь разглядывая друга. – Кстати, как там Гарри, Пит и Санни? Остались в Олдмидоу?

Щека Тима нервно дёрнулась, и Майк вновь отметил про себя, как изменился друг за эти годы.

– Пита, насколько я знаю, сейчас в мексиканской тюрьме, – глухо произнёс Тим. – Поймали на границе с полкило травы.

– Не может быть! – Майк аж привстал со стула. – И как он вообще там оказался?

Тим пожал плечами, но ответить не успел – его лицо снова исказила гримаса, когда зашла речь о других друзьях.

– Гарри и Санни… – он сделал паузу, заставив Майка невольно сжать бутылку. – Их больше нет.

Доннахью побледнел, глаза округлились. Из груди вырвалось глухое ругательство.

– Санни повесился восемь лет назад, – Тим уставился куда-то за спину Майка. – На своём же ремне. Ни записок, ни объяснений… – Его голос дрогнул, и он резко оборвал фразу.

– А Гарри? – прошептал Майк.

– Шериф Уолтерс сообщил… Грузовик. Голосовал на трассе, ехал к отцу в Даллас.

Наступило тяжёлое молчание. Майк машинально поднял бутылку:

– За Гарри и Санни.

Бутылки звонко столкнулись. Но поминальный тост прервал жизнерадостный хит про "Кадиллак Джеронимо".

– Слушай, – резко сменил тему Майк, – у нас традиция – после сессии небольшой круиз по живописным местам. Ты просто обязан поехать с нами! – Его лицо снова озарилось привычной улыбкой, будто и не было только что тяжёлого разговора. – Гарантирую – будет весело!

– Не хотел бы вас стеснять… – начал Тим, но Майк резко перебил:

– Какая чушь! Ты едешь с нами – и точка. – Он хлопнул ладонью по столу, заставив бутылки звякнуть. – Уолтер Кэмпбелл в этом году вряд ли присоединится к нам – не захочет сталкивать лбами нынешнюю девушку с бывшей. Ну так что?

– Честно говоря, я не уверен…

– Тим, – Доннахью наклонился вперед, – так не поступают с друзьями. Разве твоя мать не учила тебя хорошим манерам?

Уголки губ Тима дрогнули – Майк понял, что сопротивление почти сломлено. Осталось лишь немного поднажать.

– Новые лица, смена обстановки, отдых от учебы… – заговорщически протянул он. – Ну?

– Ладно, я подумаю, – наконец сдался Тим.

– Вот это другое дело! – Майк сиял, будто уже одержал победу. – Но учти – я рассчитываю только на "да".

– Первое путешествие привело нас к берегам Онтарио. Два дня у Великих Озёр оставили незабываемые впечатления. На следующий год по инициативе Мелинды Мерцер мы отправились на Гавайи – и все, кроме неё самой, сошлись во мнении, что зря потратили время. Для третьей поездки выбрали Розуэлл с его легендой о летающей тарелке – отсюда и родилась идея посещать места с загадочной историей. Так веселее – и в пути, и на месте.

В первой поездке нас было пятеро: я, моя бывшая, Уолтер Кэмпбелл, Мелинда Мерцер и Роберт О'Доннелл. Уолтер и Мелл тогда были парой – их отношения длились почти два года, но большую часть этого времени они ссорились из-за всяких пустяков, расходились на месяц-другой, а потом мирились. Обычно первый шаг делал Уолтер, реже – сама Мелл, если разлука затягивалась.

На второй год к компании присоединились Джим Роквелл, Джоанна Престон и Мэри Рирдон – будущий травматолог с западного крыла.

К третьему путешествию мы попрощались с моей бывшей, но приобрели двух новых попутчиков – Джил Гаррот и Нэнси Линдон. Джил теперь живёт в Юте, а Нэнси в этом году не поедет – после того, как в прошлый раз она слишком явно заигрывала с Уолтером, вызвав скандал с Мелл. Чуть не сорвали всю поездку.

В этом году, похоже, лишимся либо Уолтера, либо Мелл. После очередной ссоры они не общались три месяца. Когда Мелл наконец решила сделать шаг первой, Уолтер, уставший от вечных драм, дал отворот-поворот. А потом появилась Сьюзен Робертс…

Признаюсь, никогда не видел Кэмпбелла таким влюблённым. Лично я считаю Мелл куда эффектнее – Сьюзен, конечно, умна и обаятельна, но ей далеко до Мерцер в плане стиля и яркости. Да и финансовые возможности не сравнить. Но, как говорится, на вкус и цвет…

Ситуация с Уолтером и Мелл теперь ясна – он выбрал Сьюзен, а Мерцер, как ураган, готова смести всё на своём пути, лишь бы вернуть его. Если Мелл поедет – мы потеряем Уолтера. И наоборот. Но, похоже, в этом году Кэмпбеллу не светит присоединиться к нам – стоит только ему согласиться, как Мелл тут же найдёт способ втереться в компанию.

Значит, нас будет шестеро. А с тобой – семеро. Чем больше, тем веселее!

– И какие планы на этот год? – после паузы спросил Тим.

Майк сделал долгий глоток из потерявшей счёт бутылки. Алкоголь уже сказывался на его речи – слова стали тягучими, а привычная жестикуляция почти исчезла.

– В этом году – Лайлэнд, Колорадо.

– Лайлэнд? – Тим нахмурился. Будь он суеверен, обязательно сказал бы, что такие места лучше обходить стороной. – Откуда такое название?

– В Штатах полно городков со странными именами. Но это не самое необычное в Лайлэнде…

– Что ты имеешь в виду? – Тим почувствовал, как по спине пробежал холодок, предвещая мрачную историю.

– О Лайлэнде я узнал от приятеля, студента журфака. Они проводили семинар по национальному фольклору – разбирали городские легенды, те самые, что обычно заканчиваются фразой вроде: «…и все они погибли, а убийца (или проклятие) дремлет в ожидании новой жертвы».

Примерно полгода назад лектор рассказал им занятную историю о маленьком городке в Колорадо, где, если верить преданиям (тут Майк не удержался от ухмылки), поселилось очередное проклятие. Якобы местный знахарь пообещал исцелить всех больных, запросив за это немалую сумму даже по нынешним меркам. Деньги он получил, но люди продолжили умирать. Тогда «кредиторы» явились к «заёмщику» с вполне резонными вопросами. Похоже, ответ лекаря их не устроил, потому что его повесили на вершине холма, у подножия которого и раскинулся городок.

Однако, видимо, знахарь и вправду обладал некой силой – перед смертью он успел проклясть это место. Жители расправились с ним и забыли о случившемся, пока люди не начали гибнуть снова.

Более подробно об этом может рассказать Джим Роквелл. Легенда его заинтересовала, и он порылся в интернете, но, по его словам, нашёл лишь три страницы, упоминающие Лайлэнд. Это разожгло его любопытство ещё сильнее. Как утверждал Джим, возможны только два объяснения: либо история – чистой воды вымысел, не подтверждённый ни единым доказательством, либо всё это правда, и местные намеренно избегают публичности, не желая наживаться на вековой трагедии. Даже несмотря на то, что некоторые готовы платить немалые деньги за правдивый рассказ.

Они вышли из бара под приглушённые аккорды «Numb» в исполнении Linkin Park. За порогом уже сгущались сумерки, а лёгкий ветерок холодил кожу на лицах.

– Как ты? – спросил Тим, заметив, что Доннахью окончательно опьянел и передвигался на ватных ногах.

– Всё отлично! – бодро ответил Майк, едва ворочая языком. – Только машина… она осталась у университета.

– Думаю, сегодня о ней лучше забыть. Вызову такси.

– Зачем? Я же трезвый.

– Конечно, трезвый, – вздохнул Тим. – Но рисковать не будем.

Майк пожал плечами и кивнул:

– Как скажешь, дружище. Тебе я доверяю.

Он глубже засунул руки в карманы джинсов, поведя плечами:

– Холодновато…

В ночном небе зажглись первые звёзды. Пока Тим набирал номер такси, Майк уставился на них, будто пытаясь разглядеть в мерцающих точках что-то важное.

6.

Красный "Мазерати" Мелинды Мерцер въехал на территорию семейной резиденции почти к трём часам утра. За рулём сидел парень, чьё имя девушка уже не помнила, сама же она располагалась на пассажирском сиденье в состоянии, далёком от трезвого. У ворот их ожидали два рослых охранника в безупречных костюмах.

Первый открыл дверцу со стороны пассажира и помог Мелл выбраться из машины. Второй тем временем распахнул водительскую дверь и твёрдо, но без грубости, выпроводил молодого человека за пределы владений. Мелинда попыталась вырваться, протянув руки к удаляющемуся спутнику, словно ребёнок, у которого отнимают любимую игрушку.

– Эй, козёл! Оставь его! Он со мной, он мой гость! – прохрипела она.

– Сомневаюсь, что вашему отцу будет приятно видеть гостей в столь ранний час, – невозмутимо ответил охранник, проигнорировав оскорбление.

– Да плевать мне, что ты там сомневаешься! Тебе платят не за размышления! – Для убедительности Мелл плюнула в его сторону. Плевок получился выразительным, но не достиг цели – второй охранник уже подхватил её под мышки и уверенно понёс к дому.

Мелинда отчаянно сопротивлялась. Она дрыгала ногами, целясь острыми каблуками в голени охранника, мотала головой, несмотря на подступающую тошноту, царапала обнажённые участки его кожи и орала во всё горло. Когда это не возымело эффекта, она впилась зубами в его руку. Лицо мужчины побагровело, губы сжались в тонкую ниточку – по выражению было ясно, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не совершить поступок, который будет стоить ему работы. Стиснув зубы, охранник продолжил путь к дому.

– Отпусти, урод! Чтоб ты… – её визг оборвался, когда на террасе вспыхнул свет.

Дверь распахнулась, и в проёме возник Эдвард Лоренс Мерцер. Шёлковый халат подчёркивал его статус, а внешность – прекрасно сохранившегося мужчину, который в свои пятьдесят пять выглядел на сорок. Серебристые виски лишь добавляли шарма густой чёрной шевелюре. Обычно слегка приподнятые брови придавали ему вид вечно удивлённого человека, а лёгкая полуулыбка создавала впечатление неизменного благодушия. Но сейчас прозрачно-серые глаза холодно рассматривали дочь – пьяную, вернувшуюся под утро с сомнительным спутником (хотя тот факт, что парень привёз её домой, а не оставил садиться за руль, говорил в его пользу), на машине, купленной на его деньги (как и все предыдущие).

Не удостоив дочь ни словом, но не сводя с неё пристального взгляда, Эдвард Л. Мерцер кивнул охраннику:

– Занесите её внутрь. И разбудите миссис Уинторп.

– Слушаюсь, мистер Мерцер. – Охранник, не ослабляя хватки, внёс Мелл в дом. По уверенности его движений было видно – подобные сцены повторялись уже не в первый раз.

Когда охранник доставил Мелл в холл и усадил на центральный диван, Эдвард Мерцер замер на мгновение, прикрыв лицо ладонями, затем тихо притворил входную дверь. Не захлопнул – именно притворил, сдержанным движением, показывая этим свои способности к самоконтролю.

– Где ты была? – Его голос звучал обманчиво спокойно, но ледяные нотки прорезали каждое слово. Охранник уже скрылся за дверью, ведущей в комнату экономки.

Девушка встретила вопрос вызывающе-презрительной ухмылкой.

– Кто этот парень? – продолжил отец, не сходя с места.

Молчание. Только насмешливый изгиб губ.

– Ты хоть имя его знаешь?! – голос Эдварда дрогнул, хотя он по-прежнему стоял у дверей, сжав кулаки.

Ответом стало упрямое молчание.

– До каких пор это будет продолжаться?!

– Я совершеннолетняя, – наконец процедила Мелинда, нарочно растягивая слова. – Могу делать всё, что захочу.

– Тогда хотя бы проявляй уважение к дому, – Эдвард сделал паузу, – где жила твоя мать, пока болезнь не забрала её. Где пытается жить твой никчёмный отец, не сумевший воспитать дочь. Где ты появляешься только затем, чтобы поесть, выпросить денег и иногда… переночевать. – Он резко выдохнул. – Лучше бы я отдал тебя в монастырскую школу, когда был шанс. Может, тогда научилась бы ценить семейный очаг.

– Какой очаг?! – Мелл внезапно выпрямилась, вся её напускная расслабленность исчезла. – Он погас вместе с мамой! А ты… ты сразу закопался в работе, как крот! Забыл, что у тебя осталась дочь. Которая осталась сиротой при живом отце!

– Я нанял тебе лучшую сиделку! Каждый вечер возвращался домой! – ушёл в оборону Мерцер.

– К чёрту няньку! К чёрту твои возвращения! – Мелинда понимала, что завтра будет стыдно за эти слова, но остановиться не могла. – Ты ни разу не зашёл пожелать мне спокойной ночи!

– Я спрашивал у миссис Уинторп как твои дела…

– По мне – это равно безразличию! – перебила она, голос дрожал от ярости. – Ты ложился спать, даже не заглянув ко мне. Словно в твоей душе не нашлось для меня места. Всё своё тепло ты раздавал шлюхам, не дождавшись даже, когда остынет материнская часть постели. И теперь ты требуешь уважения? Ты, который сам не ведает, что значит это слово! Ты, который…

Её тираду прервал резкий шлепок – ладонь отца звонко хлопнула по щеке.

– Никогда не говори того, чего не знаешь! – его пальцы дрожали перед её лицом. – Я всегда любил твою мать и чтил её память. – Он замолчал, глядя в её широко раскрытые глаза, затем медленно опустил руку. – Прости… я не хотел…

– НЕНАВИЖУ! – закричала Мелл, и срывающиеся слёзы уже текли по щекам, когда она бросилась вверх по лестнице.

– Мелл! – окликнул он вдогонку, но она не обернулась. – Постой!

Эдвард стоял, пока её фигура не растворилась в коридоре, пока громкий хлопок двери не отозвался эхом в холле. Медленно развернувшись, он подошёл к стеклянному столику, где среди журналов лежали сигареты производства его компании – с пониженным содержанием никотина. Дрожащими руками он щёлкнул "Зиппо", затянулся и опустился в кресло, только теперь ощутив, как напряжены его плечи.

"Она несправедлива ко мне", – думал Мерцер, выпуская дым к потолку, хотя прекрасно знал, как миссис Уинторп ненавидит, когда он курит в доме. Даже хозяину она не делала поблажек в этом. "Я был хорошим отцом. Любящим мужем. Что бы она ни говорила."