Секреты под кофейной пенкой

– Так, ребята, перерыв на подумать.

Лиз про себя вздохнула. Он столько кричит про «подумать», что, кажется, подумать дети как раз-таки не успевают. Сама Лиз была не нужна ребятам, которые сидели в стороне, – «догоняющие», как она их назвала, – два мальчика и девочка. С ними возилась ассистентка преподавателя, которая на ярмарке продавала лотерейные билеты. Как же ее звали? Клэр? Пухленькая, лицо в прыщах, она не сводила с Иэна блестящих, улыбающихся глаз.

– Так, ребята. – Иэн вскинул кулак в воздух, видимо, урок почти дошел до своей кульминации. – Что у нас теперь? – Тишина. – Округляем ближайшую десятку, правильно?

Дети энергично закивали, «догоняющие» кивали особенно рьяно, заметила Лиз, хоть на самом деле ничегошеньки не понимали. Сердце ее болело за них. Оно всегда болело за тех, кому было сложно, кто не понимал, кто терялся на периферии класса. Лиз начала обмахиваться «ананасовой табличкой для размышлений», спрашивая себя, сколько она еще вынесет.

Где-то в этом хаосе зазвонил телефон, Иэн подлетел к нему и взял трубку. Кто-то должен был обсудить с ним его внешний вид.

– Hola, класс «Ива»! – радостно сказал он. Пауза. – Хорошо. – Голос его стал намеренно спокойным. Взгляд почти незаметно пробежался по классу. – Пять. – Он положил трубку и повернулся к ребятам. – Так, ребята, – сказал он. – Время для «Ананасовой практики». Сделайте упражнения с первое по пятое. Не забываем думать своей головой! («Чем еще можно думать?» – поинтересовалась про себя Лиз). Мисс Доннелли поможет, если будут вопросы. Но их не будет, потому что вы… что? Практикуетесь! – Иэн повернулся к Клэр. – Позвали поговорить насчет концерта. – Снова делает вид, что голос спокойный. – Вернусь через пять минут.

– Хорошо, – ответила Клэр, но он уже ушел.

Хорошо ничего не было, даже чуть-чуть. Лицо Клэр стало столь же серым и безжизненным, сколь заряженным и розовым оно было минут пять назад.

– Так, ребята, – она вышла вперед. – «Ананасовая практика»!

Но говорила Клэр вяло, в ней не было и йоты энергии Берримена. Может, боялась оставаться за главную?

– Могу посидеть с твоими ребятами пока, – предложила Лиз. Клэр отчаянно закивала головой. Вдруг стало очевидно, что у нее вот-вот брызнут слезы. Да что случилось? Лиз подошла к «тихоням». Они одарили ее улыбающееся лицо пустыми взглядами.

– Так, – приветливо сказала она, – вам придется мне помочь.

Спустя двадцать минут Лиз почувствовала прогресс. Дети (Джейси, Блэр и Амос) становились все увереннее и увереннее. Она не пыталась вникнуть в «Ананасовую математику» и задавала наводящие вопросы, как привыкла. Быстро выяснилось, что дети не знали числовые выражения до десяти. А без этого фундаментального знания даже самые громкие крики мира не помогли бы им усвоить математику. С ананасами или без.

С помощью старой доброй маркерной доски и кубиков, которые где-то раздобыл Джейси, у них начало что-то получаться. Дети немножко расслабились, Джейси болтал о мотоцикле парня его сестры, а Блэр и Амос просвещали ее о самых тайных уровнях «Майнкрафта» – она понимала, о чем идет речь, благодаря внуку Джейкобу. Клэр их игнорировала, все ее внимание уходило на остальной класс (многим требовались долгие «перерывы на подумать»). В какой-то момент она бросила быстрое «спасибо» Лиз, но та все равно чувствовала исходящие от девушки волны отчаяния. Но отчего? Может, она тоже получила… такое письмо? Но какой в этом смысл? Девушка была в хорошем – даже отличном – настроении до того, как вышел Иэн.

– Так, ребята, – Иэн Берримен ворвался обратно в комнату, еще более потный и с красным лицом. Казалось, он бежал. – Как у вас тут дела? – А потом без всяких предупреждений закричал: – Ананас один! Ананас два! Ананас три!

Лиз хотела поговорить с ним о прогрессе своих подопечных, но потом подумала, что ему вряд ли будет интересно. Она посмотрела на Клэр. Та явно должна была обрадоваться возвращению Иэна, но девушка отвернулась к окну с такой грустью, что Лиз захотелось ее обнять. В этот момент Клэр бросила:

– Простите, – и выбежала из класса.

Иэн, казалось, не заметил ни ее грусти, ни ее отсутствия. Он что-то энергично писал на экране каким-то стилусом, рука летала вверх-вниз по подсвеченной поверхности. С этим движением задиралась его футболка и открывался вид на его голую кожу – Лиз нахмурилась. Прозвенел звонок, Иэн повернулся и распустил класс. Дети радостно вывалились в коридор, и в этот момент Иэн впервые по-настоящему увидел Лиз.

– Так, – сказал он. – Время кофе!

Пора найти Джен.

Лиз замерла в двери учительской и поняла, что Джен там нет.

Прячется в классе, судя по всему. Ладно, придется отправиться на поиски. Все равно лучше поговорить наедине.

Лиз развернулась и замерла. В противоположном конце коридора появилась Кейли Бриттен и с приятной улыбкой взглянула на снующих мимо деток. Прямо на Лиз она не смотрела, но та вдруг четко почувствовала, что директриса за ней следит. Она сделала один неуверенный шаг вперед, и дружелюбный взгляд Кейли тут же оказался на ней.

– Миссис Ньюсом! Вы снова с нами! Мы без вас уже никуда. Как вам в кленовом классе? – что-то в ее голосе и улыбке пугало Лиз.

– Я ищу Джен, – сказала она.

– Боюсь, она на дежурстве. – Улыбка даже не дрогнула. – Сходите попейте кофе. Явно заслуженный!

В тот момент Лиз оставалось только сдаться, поэтому она трусливо ретировалась в учительскую. Теперь она была почти уверена, что Джен попросила держать Лиз от нее подальше.

Учительская казалась еще тише, чем на прошлой неделе. Все либо пялились в свои кружки, либо вели приглушенные диалоги. Красавчик сисадмин со странным именем – Паста? Песто? – продолжал жаловаться на проблемы с животом.

– Капля острятины – и там начинается гражданская война, – непринужденно говорил он.

Марго дописывала на доске объявление.

Рожд-во: забрать ягненка из Рейнтона, заказ еды, памятная речь Роду Стюарту, депозит на пятнадцать фунтов отдать Марго до 10.10.

Обычная учительская, коих были тысячи и тысячи по всей стране. Соберись, Лиз! Люди просто спокойно себя ведут… Но… что-то в повисшей атмосфере ее пугало. Она пробежалась по комнате глазами – люди, кружки, шкафчики…

Шкафчик.

Ее взгляд задержался на синей сумке, запиханной в одну из ячеек. Лиз встала и подошла к ней. Да, ей не показалось. В шкафчике Банти Картер лежал ее заказ из «Знай свое удовольствие».

Лиз повернулась к Марго, которая рисовала вокруг объявления елочки.

– Заказ Банти Картер.

– Да? – нежный певучий голос Марго вдруг показался кислым.

– Разве его не должна была забрать ее дочка?

– Обычно да, – сказала Марго. – Она и деньги приносит. Знаешь что? Если она думает, что я после этого буду принимать у нее заказы, то сильно ошибается!

Марго собиралась сказать много чего еще, но звук разбившейся кружки их прервал. Крупная учительница – Тифф? – стояла у кулера с горячей водой и, хмурясь, смотрела себе под ноги, будто что-то забыла. На полу лежала разбитая кружка с логотипом Лоудстоуна. Что случилось?

Лиз сделала шаг ей навстречу, но едва ее нога коснулась пола, как глаза девушки закатились, как у одержимой, оставляя в глазницах лишь молочно-белые кошмарные пятна, а затем ее грузное тело в бесформенном черном платье вздрогнуло и мягко упало на пол. На мгновение повисла гробовая тишина, а затем комната взорвалась охами и ахами, резкими движениями и криками «Тифф!». Казалось, единственным, кто знал, что делать, был Иэн Берримен. Он одним спокойным, привычным движением упал перед ней на колени, приподнял девушку в полусидящее положение и нежно, почти чувственно начал растирать ее ладонь.

– Тифф, – сказал он тихо и несколько раз настойчиво повторил.

– Все из-за ее дурацких диет, – довольно бесчувственно, как показалось Лиз, сказала Марго.

– Интервальная? – спросил кто-то.

Марго хмыкнула.

– Ага, интервалы с суперголоданием и голоданием, – бросила она. – Она себя голодом морит, дурашка.

– Бедная, – сказала Лиз.

– Неудивительный исход разлада в семейной жизни. – Лиз посмотрела на Марго. – Молчу-молчу, – осеклась та. – Скажу одно, мужики не умеют держать свое хозяйство в штанах.

Тифф зашевелилась, все приняли это за повод выйти из учительской, оставив там только Иэна и Марго. Лиз бросила последний взгляд на Иэна – тот сидел рядом с девушкой, нежно и настойчиво ей что-то говорил. Тифф приходила в себя. Его футболка опять приподнялась, и Лиз снова открылся вид на его крестец. Яркие царапины на пояснице. Воспаленные и, как казалось Лиз, свежие.

Что могло наградить его царапинами на таком пикантном месте во время обычного собрания?

Глава 6,

В которой куда-то подевалась Большая Ма, и что самое страшное – ее сад оказывается в страшном беспорядке

– Просто ужасно, – сказала Лиз. – Она прямо вырубилась! Я даже подумала, что у нее сердечный приступ. Поворот уже близко.

Стоял очередной прекрасный сентябрьский денек, солнечный, хотя ранним утром воздух уже был колючий, паутина в кустах украсилась бриллиантами росы, появились первые признаки изморози.

– Точно? – Тельма могла бы добавить «на этот раз». Они дважды повернули не туда, а поворачивать приходилось в три приема по узким дорожкам. Она до сих пор не была полностью убеждена в необходимости этой поездки. Заметив брошенный заказ Банти, Лиз безуспешно попыталась дозвониться до нее. После каждой попытки она отправляла Тельме полное тревог сообщение. В конце концов им показалось, что проще всего будет поехать к ней, доставить заказ и наконец-то успокоить душу Лиз.

– Да, – неуверенно протянула Лиз. Голос у нее звенел тревогой. И неуверенность, и тревога мало способствовали успешному поиску дома Банти.

– Тифф голодает? – Тельма вела свой асфальтный «Форд» по узкой дороге. – Почему, интересно?

– На диете сидела. Но Марго мне сказала, что ее муж ходит на сторону. Оттуда и желание похудеть. Глупышка!

– Странно, – нахмурилась Тельма, – даже люди на диетах настолько себя не мучают.

– Думаешь, мы чего-то еще не знаем? – Лиз повернулась к подруге.

Та не сразу ответила, по встречке ехал трактор, и, чтобы прижаться к краю дороги и пропустить его, Тельме нужно было все ее внимание.

– Вполне возможно, – ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать какофонию сеющей за собой пыль и солому машины. – А что, если Тифф тоже получила письмо? Что-нибудь про мужа?

Лиз округлила глаза. Она, очевидно, о таком даже не задумывалась.

– Еще одно письмо? – спросила она.

– Со слов Марго создается впечатление, что их было несколько. – Тельма надавила на газ.

Лиз нахмурилась.

– Может, мы накручиваем, а может, и не докручиваем, – сказала она. С тех пор как Тельма приехала за ней, эту фразу Лиз повторила уже раз пять. Тельма легко узнавала в подруге признаки беспокойства. И вряд ли оно было связано с узкой дорогой или с состоянием Банти Картер.

Тельма тихо вздохнула. У нее не было на эти проблемы ни времени, ни сил. Кто бы ни слал учителям мерзкие письма – если их вообще кто-то рассылает, – Кейли Бриттен была в курсе и явно разберется с этим успешнее, чем они. Тельма почувствовала резкий укол совести – зря не рассказала Кейли про второе письмо. Но у нее и самой проблем хватало. Завалы папок и записей Тедди, как и требовалось доказать, свелись к одному листу А4, и тут же «боги маркетинга» назначили ему какую-то «предварительную» летучку, одному Господу ведомо, что это такое. Когда Тедди утром ходил туда-обратно по саду с кофе в руках, она следила за ним не отрываясь, жалея, что ничем не может помочь, только постучать в окно и велеть надеть свитер.

Громко и резко заиграла музыка (Лиз сразу узнала саундтрек из «Титаника», под который корабль тонул) и напугала их.

– Н-да, вот бы Джейкоб перестал менять мне рингтоны, – извиняющимся тоном сказала Лиз и опустила глаза на экран. Номер не определился. Тогда трубку она брать не будет! С тех пор как в прошлом году мошенник, притворившийся банковским работником, развел их с коллегой Топси на настолько круглую сумму, что слезы наворачиваются, она завела правило не брать неизвестные номера.

Лиз сунула телефон обратно в сумку и хмуро уставилась в окно, не замечая будничной красоты золотого поля, усыпанного огромными злаковыми рулетиками сухой соломы. Кейли, Бекки и Тифф тоже?

Я знаю, что ты там… Скажи ему, что я занята!.. Попроси его уйти… – все это было так давно.

Лиз постаралась взять себя в руки, как и каждый раз, когда эти мысли проскальзывали в ее раздумья.

– Да, мы, наверное, накручиваем. Или не докручиваем, – пробубнила она.

«Шесть раз», – подумала Тельма. А вслух сказала:

– Ты заметила температуру в школе?

– Да, духота.

– Я подумала, разовая ли это проблема, – удивилась Тельма. – Батареи вовсю работают.

– Это мне объяснили, кстати, – сказала Лиз. – Джен рассказала, что у них там какой-то новый экологичный котел.

– Экологичный?

– Работает на древесных гранулах. На биовесе?

– Биомассе.

– Точно!

– Ну, он отлично справляется с работой. Жара почти невыносимая.

Лиз начинала терять терпение – зачем они настолько соскочили с темы?

– Я не могу перестать думать о Банти. – Она намеренно вернула разговор в нужное русло, напоминая Тельме, зачем они вообще куда-то едут.

Та бросила на нее беглый взгляд.

– Ты же понимаешь, что, если у Банти один из ее «эпизодов»… Она будет сильно не рада, что мы приехали.

Они обе замолчали на мгновение, вспоминая эти самые «эпизоды» из прошлого, которые начались после смерти сына Банти и болезненного разрыва с мужем. Ее поведение на Дне спорта. И все равно каждый раз, благодаря терпению Фэй, Банти возвращалась в строй. Но Фэй ей больше не поможет…

Дорога совсем начала мельчать, ей было совершенно все равно, можно ее все еще считать трассой или уже нет. Вдруг справа появилось маленькое кирпичное строение, будто тонущее посреди поля. Позади можно было рассмотреть провода над рельсами железнодорожного пути, который тянется вдоль восточного побережья.

– Приехали, – сказала довольная Лиз. Пока они вылезали из машины, где-то позади стрелой промчался шумный поезд, поднимая волну воздуха. – Я бы так не смогла. Жить в таком уединении, совершенно одна.

Люди, которые плохо знали Банти, никогда бы не поняли, почему после развода она переехала именно сюда. «Люблю тишину и покой», – тогда объясняла она. Близкие примерно знали, что скрывается за этой фразой, но каждый все равно понимал, что тишину и покой можно найти и не прячась за городом, на самом конце трассы, прямо у железной дороги.

Ворота во двор были сломаны, стояли рядом с забором в стороне. Лиз окинула двор скептичным взглядом заядлого разбойника.

– Говорить будешь ты, – сказала она.

Тельма, которая на другое и не рассчитывала, подошла к деревянной панельной двери со стеклянными окошками и решительно постучала.

Лиз сделала шаг назад.

– Держись на расстоянии, – сказала она. – Может, у нее и правда вирус. На этих выходных мы собираемся с огородниками, мне еще пудинги готовить, не могу заболеть.

Никто им не ответил.

– Спит, может, – с сомнением сказала Лиз. Она осторожно заглянула в окно. Тельма делала другие выводы. Иногда, еще даже не постучав, понимаешь, что тебе не откроют. Банти Картер точно не спешит к двери.

Тельма еще раз постучала.

– Может, ушла? – продолжила Лиз. – В аптеку, например.

Тельма приложила ладонь ко лбу, как козырек, и прижалась к стеклянному окну в двери.

– На полу валяется почта, – сказала она. – Явно копится пару дней.

– Уехала, видимо.

– В разгар четверти?

Они обошли дом, заглядывая во все окна, у каждой в голове проигрывался худший вариант развития событий. То немногое, что они успели рассмотреть, – последний номер газеты с телевизионной программой, открытая книжка на подлокотнике кресла – не подтверждало версию запланированного отъезда. В одной из комнат у двери стояли шоперы, на каждом нарисована кричащая радуга. Обе сумки будто готовились вот-вот уехать в магазин с благотворительными товарами. Тельма замерла, пытаясь рассмотреть, что было внутри.

– Может, она упала? – испуганно спросила Лиз.

– Где? – парировала Тельма. Она все еще заглядывала в окно, отгораживаясь от солнца ладонью. – Мы же каждую комнату просмотрели.

– Может, она там, – сказала Лиз. – С мамой Джойс такое случилось. Прямо на дверь упала. Пришлось пожарников вызывать.

– Я заглядывала, – резко ответила Тельма. Она, чуть не падая, стояла на шаткой, ржавой, забытой лейке. – И знаешь что… – Тельма сделала паузу. – Я не вижу бутылок в переработке.

Лиз нахмурилась:

– Уверена?

Тельма кивнула, и они молча посмотрели друг другу в глаза. В убаюкивающих лучах золотого солнца, посреди волнующегося ячменного моря, так сложно было представить, что здесь могло произойти что-то плохое…

Но Банти Картер дома не было. И как минимум несколько дней.

– Как думаешь, стоит звонить в полицию? – спросила Лиз.

– Давай сначала позвоним ее дочке, – предложила Тельма.

– А у тебя есть ее номер? – Лих уже заметно тревожилась. – У меня нет.

– Ку-ку! – Услышав чей-то бодренький голос, они резко схватились за руки. – Я вас напугала? Извиняюсь! Я припарковалась за поворотом. С полуприводом на таких узеньких дорогах не вариант.

К дому шла круглая женщина с седым горшком волос на голове.

– Банти? – Она заметила Лиз и Тельму. – Не Банти. Вот же!

– Кажется, ее нет дома, – сказала Лиз. – Мы тоже ее ищем.

– Чего и стоило ожидать, – бросила женщина. – Она мне не ответила, хотя обычно никогда не игнорирует. Она не из крысок, которых я из вежливости не назову по имени.

Они молча пялились на незнакомку. Она засмеялась.

– Я по поводу eBay! – сказала женщина. – Дай бог ему здоровья, да? Чаще всего я покупаю у Большой Ма. Сегодня вот надеялась выкупить у нее восковые мелки. Я на этих выходных устраиваю детям и их друзьям чаепитие с брауни, но погода-то какая, да? Столько солнца, на выходных по-любому начнутся дожди. Закон подлости! Так что мне нужен план Б! – Она вздохнула и посмотрела на дом. – Это так на нее не похоже. Она же такая надежная. Я приехала из Эйндерби, не далеко, но и не близко, пока сядешь в машину, пока доедешь! Что ж! Придется ехать в «Канцтовары Паунд». Правда, их мелки ломаются, стоит косо на них посмотреть. – Женщина как ни в чем не бывало пожала плечами, развернулась и пошла прочь.

Тельма и Лиз посмотрели друг на друга. Тихие тревожные звоночки уже стучали колоколами.

Где Банти Картер? Телефон Лиз издал громкий «пип», будто придавая их испугу настоящую звуковую форму.

– Сообщение, – сказала Лиз. Она вспомнила, что недавно проигнорировала звонок. – Наверное, наш Джейкоб шалит.

Это был не Джейкоб.

– Сообщение для Лиз Ньюсом. – У тихого голоса было носовое звучание. – Это Кэндис Бертон-Картер. Дочка Банти Картер. – Лиз тут же включила динамик и поманила Тельму к себе. – Со слов мамы я поняла, что вы пытались с ней связаться. Она со мной. Спину потянула. Работала в саду, и как стрельнуло в лопатки и плечо – с тех пор она чуть ли не в агонии, почти не может двигаться. – Что-то в голосе было не так, какое-то странное напряжение. Они обе его услышали, но не могли объяснить. – Мы уже отправили заявление на больничный в школу. Она свяжется с вами, как будет лучше себя чувствовать.

Аудио закончилось. Они переглянулись.

– Я думала, тебе говорили что-то про вирус, – сказала Лиз.

Тельма кивнула:

– Со слов Кейли Бриттен.

– И знаешь, что еще? Кэндис говорит, что Банти работала в саду, – Лиз кивнула в сторону клумб во дворе, где высились розовые и желтые дикоросы. – К этому саду месяцами не притрагивались.

С шумом и перестукиванием мимо пронесся еще один поезд.

Глава 7,

В которой удается ненадолго убежать от реальности и блестки побеждают

Пэт хлопнула задней дверью. В доме никого не было, кто мог бы это услышать (кроме Ларсона), но главное, что ей полегчало. Любимая медная сковородка! Из уже давно закрытого посудного «Кафидрал Кук»! Она сжала челюсть и залезла в своего «Йети». Род так легко это сказал, будто ничего серьезного не случилось… Просто готовил завтрак… Но сковорода выглядела так, словно Эндрю тушил ею пожар.

Она замерла, обхватив руками руль, жадно вдыхала воздух… а потом выталкивала его из груди.

Дыши… Сосредоточься на настоящем, отпусти эмоции прошлого…

Она любила своего среднего сына… Правда любила! Просто в этот момент он до невозможного бесил ее. Пока он рос, его флегматизм не казался проблемой. Пэт несла этот крест как мать. Детство и юношество Эндрю был приятным контрастом на фоне вечно идущего напролом Джастина и вечно напуганного Лиама. А сейчас – он съехал! Выпорхнул из гнезда! Поехал учиться на криминалиста! Впервые выбрал что-то для себя, не повторяя за старшим братом или не повинуясь совету родителей. И ему пора возвращаться, а не портить ее посуду и развешивать мокрую одежду по кухне.

И вдох. Смотри вперед, а не в разверзшуюся под ногами дыру.

Пэт насильно замедлила ритм своего дыхания… Это не помогло. Атмосфера в машине была такой же безнадежной – если не больше, – как дальнейшая судьба ее сковородки.

Вчера днем пришел отказ от Лоудстоуна. Бездушное сообщение (Привет, Пэт, простите, в этот раз проект ушел другим застройщикам) как-то болезненно резануло, будто все это время мистер Кин-Шмин смеялся над ее наивным восторгом и энтузиазмом. Все часы, проведенные за составлением официального предложения, за консультациями с Дагом (реже с Родом), за подсчетами, проверками, попытками убедиться, что их условия максимально конкурентны, обнулились, как чья-то глупая шутка.

А как в себя поверила. Глупая, глупая Пэтриша.

В этот раз проект ушел другим застройщикам…

Что это вообще за формулировка – зачем намекать, что будет какой-то другой раз? И каким другим застройщикам? Вместо ответа в голову вторгся образ коренастого, загорелого мужчины в брендовой рабочей куртке. Он часто появлялся в голове Пэт с тех пор, как она получила ответ траста. Пэт вспомнила, как сильно запаниковала, когда он постучал в ее окно и пригвоздил ее к креслу одним взглядом… Было ощущение, будто тендер она проиграла прямо там, на парковке.

Посмотри правде в глаза, Пэт…

А в правде не было никакой надежды.

Ведь на самом деле проблема была не в том, что они упустили проект. Даг сказал, что они успешно перебиваются по мелочам.

Все дело было в Роде.

Ему на отказ будто было наплевать.

В тот момент они вместе сидели в гостиной, что для их жизни, которую ностальгирующая часть Пэт называла «нормальной», было совершенно не свойственно. Она вполглаза читала дурацкий журнальчик (и злилась, что пропускает новый выпуск «Настоящих домохозяек Тампы-Бэй»). Род параллельно смотрел какую-то викторину и никому не нужный бейсбольный матч. Тогда-то ее телефон и брякнул из-за оскорбительного сообщения мистера Кина-Шмина.

– Твою! – вскрикнула она громко и злобно.

– Чего ты?

– Школа Балдерсби ушла другой компании.

– А, ясно. – Род снова повернулся к экрану, на котором полный мужчина хмуро пялился на таблицу с очками.

– Ясно – и все?

– А что еще я должен сказать?

– Я думала, у нас очень высокие шансы. – Она перевела недовольный и пустой взгляд в журнал.

– Да в этом деле никогда не угадаешь.

Пэт снова посмотрела на мужа. Что случилось с тем неугомонным, решительным парнем на красной спортивной машине, который просто сбил ее с ног своей неиссякаемой энергией?

Род почувствовал на себе ее взгляд и понял, что жена ждет от него что-то еще.

– Всякое бывает.

– Но было бы просто идеально. Большой проект поблизости, работы на двенадцать месяцев…

И еще куча всего. Она бессознательно уже простроила в голове все наперед: Эндрю в универе, Род и Даг работают на стройке, она носится между Борроуби и Балдерсби.

Род пожал плечами и отвернулся к телевизору.

– Я что могу сделать? – апатично бросил он.

Пэт ничего не ответила вслух, но в голове она буквально кричала: «Я хочу, чтобы тебе было не все равно! Я хочу, чтобы ты поднялся с дивана, покричал бы, поругался, позвонил бы Дагу и сказал, что завтра выходишь на работу, а потом прямо заявил Эндрю, мол, спасибо за помощь, но тебе пора в университет».

Кричащие мысли превратили слова в журнале в бессмысленные завитульки, Род не сводил глаз с телевизора, так что Пэт встала и ушла на кухню, начала готовить ингредиенты на ужин по рецепту Анджелы Хартнетт[12]: тушеные артишоки. Вегетарианское меню – сомнительная попытка питаться полезнее, хотя в моменты самого плохого настроения Пэт понимала, что эти потуги давно бессмысленны.