Полная версия
Птичка, успевшая улететь
– Да… – заключает Капралов, – и я видел, чем это кончилось. Ладно, птичка, тогда без обид.
Собираюсь еще раз заверить, что обижаться мне не на что, но тут же понимаю, что он имел в виду другое. Потому что Рус обхватывает мой подбородок пальцами и коротко целует в губы. Дыхание сбоит, и я снова нелепо таращусь на него широко распахнутыми глазами.
Отступив назад, он сует руки в карманы худи, подмигивает и уходит.
А я делаю полноценный вдох. Чертов волчонок украл уже сто тысяч моих первых поцелуев, и один из них я даже отдала ему сама.
.-. .– –.. .– .Обняв себя за плечи, разворачиваюсь и вдруг натыкаюсь на взгляд Ильи. Сидит на маленьком диванчике около раздевалок в окружении наших одноклассников, но смотрит, я уверена, именно на меня. Зависаю всего на секунду, пытаясь распознать, что за эмоции вижу. С такого расстояния ничего не разобрать, но по спине летит неприятный холодок.
Преодолев оцепенение, я делаю шаг и почти бегу к лестнице. Все хорошо. Просто позанимаюсь с русичкой и пойду домой. Пусть Адаменко смотрит, сколько ему угодно.
Взлетаю на четвертый этаж и, запыхавшись, останавливаюсь на пороге кабинета:
– Можно?
Инесса Евгеньевна делает приглашающий жест рукой и говорит:
– Пожалуйста, Чернышевская. С вашей фамилией вход сюда всегда открыт.
Я улыбаюсь и радостно шагаю внутрь. Русичка молодая и даже три месяца была у нас классным руководителем. Хорошее было время. Потом, правда, директор порешал свои вопросы с географичкой, и руководство нашим классом вернули ей обратно.
Если бы кто-то спросил меня, я бы сказала, что категорически против. Но детей никто никогда не спрашивает. Как будто мы тупые несмышленыши и в шесть, и в шестнадцать.
Сажусь за первую парту, которая стоит впритык к учительскому столу, достаю новую тетрадь и складываю ладони под подбородком.
– Ну что, Дания, давайте начнем с того, куда вы хотите поступать?
– На журналистику, – отвечаю с готовностью.
– А куда?
В телефоне я открываю сайт универа и требования к проходным баллам, показываю Инессе Евгеньевне экран. Она хмурится, внимательно изучая данные. Потом решительно кивает:
– Для вас это вообще не проблема. Так что просто поработаем над правильным форматом и фокусом внимания.
Русичка убирает за уши светлые короткие пряди и заверяет меня:
– Пока используем мои пособия, ничего покупать не нужно. Для вас, Дания, главная задача – это понять, комфортно ли вам заниматься со мной.
Я сдержанно улыбаюсь. Она очень смешная. В хорошем, разумеется, смысле. Со всеми учениками на «вы», вежливая, участливая, сама настояла на пробном уроке. Проводит их индивидуально, хоть и групповое занятие одно в неделю у нее тоже есть. В этой школе такой хороший учитель выглядит как что-то инородное.
Телефон в заднем кармане джинсов вибрирует, и я сначала пугаюсь. Совсем забыла, что сунула его туда. Потом вытаскиваю гаджет и мельком смотрю на экран.
Руслан: Все в порядке?
Я невольно закатываю глаза. Интересно, Капрал думает, что без него я вообще не в состоянии выжить? Вряд ли ведь это искренняя забота? Ему как будто рыбку поручили кормить.
– Дания?
– Простите, – вздрогнув, я смущенно улыбаюсь, – отвлеклась.
– Ничего, это нормально. Но постарайтесь не злоупотреблять.
Киваю серьезно, ей в тон:
– Разумеется.
-. . / –.. .– … – .– .– .-.. .-.– ..– -С занятия выхожу в отличном настроении. Мне очень понравилось, и я сразу говорю Инессе Евгеньевне, что хочу продолжать подготовку к экзаменам именно с ней. Она радуется как ребенок. Несколько раз хлопает в ладоши, но потом, правда, быстро себя одергивает. В моем топе учителей русичка занимает уверенное второе место после трудовика.
Сбегаю по лестнице, предвкушая приятный вечер дома с книгой. Время позволяет, я могу забежать на почту, там уже несколько дней лежит моя посылка, в ней должны быть открытки и ароматические свечи.
Зажгу ту, которая должна пахнуть апельсиновой цедрой и корицей…
Вдруг чувствую толчок в плечо и лечу в стену. Холодный бетон встречает меня равнодушно. Ударяюсь не сильно, но ощутимо.
– Что?.. – выдыхаю потерянно.
– Черныш, ты чего такая неловкая? – спрашивает Артур.
Потирая ушибленный локоть, я мрачно смотрю на Базоева и Адаменко.
Интересуюсь:
– Че надо?
Илья пожимает плечами:
– Да ничего. Ударилась?
Вопрос сбивает с толку. Адам, как зовут его в классе, стоит, сунув руки в карманы джинсов. Смотрит на меня вопросительно в ожидании ответа. Я же не сошла с ума? Они же меня толкнули? Или…
Говорю осторожно:
– Ударилась.
Парни переглядываются, а потом уголок губ Ильи ползет вверх, рисуя на его лице двусмысленную усмешку. Он окидывает меня быстрым взглядом и произносит тихо:
– Ну иди сюда, пожалею.
Отшатнувшись, снова наталкиваюсь на стену. Все внутри холодеет, но я повыше поднимаю подбородок.
Цежу через зубы:
– Руслан узнает, бошки полетят. Ясно?
– А что мы сделали? – спрашивает Артур с ласковой улыбкой.
Адаменко подтверждает:
– Ты споткнулась, мы проявили участие.
Качаю головой в немом изумлении. Какие же скоты.
Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Илья хватает меня за локоть и дергает на себя. Склонившись, говорит на ухо:
– Видишь же, что твой цепной пес не может быть все время рядом. Я подожду, Черныш.
А потом поднимает руку и касается моих губ подушечками пальцев, надавливает сильно. Паника изнутри просто ошпаривает. Быстрее, чем успеваю подумать, я открываю рот, чтобы в следующее мгновение укусить его за фалангу.
А потом бегу вниз по лестнице, пока Адам воет за моей спиной и кричит:
– Стерва бешеная!
– Сделай уколы от столбняка, Илюш! – отвечаю, повысив голос, и почти скатываюсь с последнего лестничного пролета.
Вылетаю на улицу и только там перевожу дыхание. Знаю, что никто меня не преследует, но все равно хочу быстрее оказаться как можно дальше от школы. Сворачиваю в ближайший двор и движусь дальше по какой-то путанной траектории.
Прихожу в себя, когда телефон в кармане начинает вибрировать. Принимаю звонок, даже не глядя на то, как определяется номер:
– Да?
– Птичка, как насчет ответить? – слышу низкий голос на том конце.
Отвожу смартфон от лица, чтобы зачем-то прочитать «Руслан» на экране. Я и так знаю, что это он.
– Я… – говорю неуверенно, замерев посреди тротуара, – я в порядке. Просто была на занятии.
Несмотря на стресс, заставляю мозг работать на пределе. Рассказать Капралову о том, что произошло? Ни за что. Во-первых, я страшно боюсь, что он посчитает меня слишком проблемной. А во-вторых, я просто банально жалею его. Конечно, совсем не знаю этого парня, но по обрывкам информации нетрудно догадаться, что жизнь у него не сахар. Социально-реабилитационный центр, психолог, дядя. Не мама и папа, а дядя. Я могу строить миллион догадок, но ни одна из них не выглядит достаточно радужной.
Уверена, что мои проблемы в его жизни – лишние.
– Как прошло? – спрашивает Рус через паузу.
– Эм-м. Хорошо, – ненадолго замолкаю, обводя взглядом незнакомый двор, – русичка классная… Молодая. Ты же любишь молоденьких учителей?
Он хмыкает:
– Запомнила, значит.
Я вздыхаю и чувствую, наконец, что понемногу расслабляюсь. Беру курс на просвет между домами и говорю в динамик телефона:
– Конечно. Не каждый день мой ненастоящий парень сообщает о том, что ему нравятся молодые училки.
– Ауч. Ты ревнивая, Дания?
Задумавшись, замолкаю. Честно говоря, не знаю. Не было возможности проверить. Вдруг понимаю, что губы растянуты в улыбке.
Говорю:
– Очень. Не вздумай мне изменять.
– Об этом уговора не было.
Я передразниваю:
– Договор мы не подписывали, могу новые правила на ходу выдумывать.
В ответ Руслан смеется. Сипло и низко. Потом заключает:
– Нравится, что ты кусаешься.
А я вдруг спрашиваю:
– Можно я приеду?
– Куда?
Я закусываю губу. Идиотка. Фиктивные отношения этого не предполагают. Мы вообще не должны видеться вне школы.
Пинаю ногой опавшие листья и выдавливаю через силу:
– Забудь. Так, дурацкий порыв.
Капралов молчит, и это заставляет меня чувствовать себя еще хуже. Пораженно качаю головой. Как додумалась только?
Но Рус говорит:
– Я адрес скину. Но тут не парк аттракционов, Дань.
– Хорошо, – говорю едва слышно, – я на американских горках кататься и не планировала.
Пока жду сообщение от Капрала, присаживаюсь на ближайшую скамейку. Бездумно листаю книжные каналы, делаю репост нового анонса, стараюсь вернуть себе трезвость ума. Руслан отправляет мне адрес и сообщает, что скоро освободится, но мне все равно придется его подождать.
Я смотрю по карте, где находится центр, строю маршрут. Потом нахожу в интернете фотографии и изучаю здание из красного кирпича с большими окнами, которое ничем не выдает свое назначение. А уже на остановке, когда нужный автобус поворачивает на перекрестке и ползет в мою сторону, я вдруг срываюсь с места, перебегаю дорогу и еду в противоположном направлении.
Дания: Извини, все-таки дурацкая была идея.
Дания: Лучше не буду тебе мешать, встретимся завтра перед школой.
Руслан: Как скажешь, птичка.
Сообщение, вроде бы, не передает эмоциональную окраску, но мне все равно кажется, что я снова его обидела. Сдвигаю рукав свитшота наверх и щелкаю себя резинкой по запястью до ощущения сильного жжения. Делаю это с остервенением. Пусть будет больно, пусть. И через пару минут наконец могу сделать полноценный вдох, потому что на грудную клетку больше не давит невыносимая тяжесть.
Глава 8
ДанияЯ все-таки доезжаю до почты и, отстояв огромную очередь, забираю посылку. Надеюсь, что все доехало целенькое, но проверять буду уже дома. Сунув коробку в рюкзак, я иду в свою любимую кофейню. Там всего три столика, но мне нравится кофе и милая девушка за стойкой, так что я часто прихожу туда с книгой.
Но, когда дергаю дверь, она оказывается заперта. Проверяю время на телефоне. Еще ведь должны работать. Упираюсь в стекло ребрами ладоней и максимально приблизившись, чтобы не бликовало, рассматриваю темное помещение. Там никого, и, хоть кофемашина стоит на своем месте, витрина с десертами абсолютно пуста, и я не вижу стаканчиков и бутылок с сиропом. Закрылись.
Разочарованно вздыхаю. Отличное завершение дня!
Внезапно хочется разрыдаться. Полна коробочка.
Прикрыв глаза, я говорю себе: «Спокойно. Возьми себя в руки, Даня. Никто не умер, в этом мире еще есть кофе и милые бариста».
И я снова открываю карту, на этот раз, чтобы найти ближайшую кофейню. Ближайшую работающую кофейню. Она оказывается совсем рядом, но я там раньше не бывала, с почты мне удобнее было идти именно в эту сторону.
Ну, что ж, вдруг это мое новое любимое место? Буду приходить с книгой туда.
Открываю дверь под мелодичный звон колокольчика. Помещение залито приглушенным теплым светом, а на стенах висят гирлянды из огоньков. За стойкой стоит мужчина каких-то внушительных размеров. Косая сажень в плечах и борода, как у викинга. Мда. Это не милая девочка. Но он приветливо мне улыбается и говорит:
– Добрый вечер.
– Добрый, – отвечаю неуверенно.
Скольжу взглядом по плакатам в минималистичных рамках, которые украшают стойку. На одном из них нарисованная девочка окунает голову в кружку с кофе, и я фыркаю.
А потом слышу за спиной перезвон колокольчика и знакомый сиплый голос:
– Это последний, Коль. Не только сегодня, а в моей жизни. Они не могут выгружаться в подсобку?!
Сердце почему-то срывается на беспорядочный ритм, и я резко оборачиваюсь. В дверях стоит Рус, держит в руках ящик с пачками молока. На нем темно-зеленый фартук, такой же, как на мужчине за стойкой. Он что, работает тут?
Капралов хмыкает и говорит:
– Ну привет, птичка. Соскучилась?
– Русик? – спрашивает бородач за стойкой удивленно и вместе с тем как-то предупреждающе.
Капралов закатывает глаза, молча толкает плечом какую-то боковую дверь, видимо, в подсобку. Возвращается уже без молока и говорит:
– Коль, это моя девушка.
Подходит и, отводя волосы в сторону, кладет ладонь мне на шею, коротко сжимает. Я в этих знаках не нуждаюсь, и так все поняла. Поэтому улыбаюсь, прислоняюсь к боку Руса и руками обвиваю его талию.
Произношу максимально вежливо:
– Дания. Очень приятно.
Бородач смотрит недоверчиво. Хмурится, от чего его густые брови дергаются навстречу друг другу. Говорит отстраненно:
– Николай.
А сам изучает меня внимательно, даже придирчиво. Лицо, одежда, мои руки на теле его племянника. Абсолютно все подвергается критическому осмотру. Я продолжаю растягивать губы в улыбке, но на самом деле немного робею, поэтому неосознанно жмусь ближе к Руслану. Какой же он горячий, даже через одежду чувствую тепло его кожи.
Николай, кажется, одновременно изумлен и доволен тем, что видит.
Капралов, обнажив стройный ряд зубов, цокает языком:
– Можно не так откровенно разглядывать мою девушку?
Я чувствую, что краснею. Ни за что ему не признаюсь, что слышать это приятно. Как он зовет меня… своей. Хотя, конечно, я понимаю, какую цель Рус преследует.
– Русик, – качает головой его дядя, – фигню не неси. Дания, хочешь кофе?
Отвечаю весело:
– Давайте.
Коля кивает и делает шаг в сторону кофемашины, уточняет:
– Латте?
– Да, пожалуйста.
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на Руслана. Он мой взгляд ловит, мы зависаем на какие-то доли секунды. Есть ощущение, что я уже немного лучше знаю Капрала, поэтому совсем не удивляюсь тому, что в следующее мгновение он наклоняется и прижимается к моим губам. Кажется, впервые во время нашего короткого поцелуя я прикрываю веки. И вдруг оказывается, что это помогает отловить собственные эмоции.
Мне приятно.
Не сдержавшись, я делаю несмелое ответное движение, ловлю его губы. Рус отстраняется в ту же секунду. Смотрит ошарашенно.
– Сироп? Корицу? – спрашивает Коля.
Я моргаю, поворачиваюсь к нему и слабо улыбаюсь:
– Нет, спасибо.
Отпускаю Руслана и иду к стойке. Выглядит логично, потому что я вроде как хочу забрать свой кофе, но, по правде говоря, я просто сильно смущена. Надо снова попросить его больше не целовать меня. Слишком противоречивый процесс.
Но, даже просто думая об этом, я ощущаю, как грудная клетка каменеет. А это значит, что я вру сама себе.
Торопливо обхватываю горячий стаканчик ладонями и отпиваю кофе. Говорю:
– Вкусно! Спасибо. Вообще-то тут рядом была моя любимая кофейня, но она закрылась.
– «Снегири»? – уточняет Коля со смешком. – Классное место, но боюсь, что мы поучаствовали в том, чтобы у них ничего не вышло.
– Почему?
Он кивает в сторону столика, давая понять, чтобы мы переместились туда. Я устраиваюсь на небольшом деревянном стульчике, пока Николай скрывается за стеной и выходит через дверь подсобки.
Рус садится рядом и закидывает руку на спинку моего стула. Под столом наши колени соприкасаются, и я этот контакт как-то по-особенному ощущаю. Как будто все мои мысли оказываются именно там, в моей правой коленке, которую печет от горячего Руслана.
Поэтому, когда Коля спрашивает меня о чем-то, я не сразу понимаю смысл вопроса.
Смутившись, переспрашиваю:
– Что? Извините, отвлеклась.
– Вы вместе учитесь?
– Да, в одном классе.
– Ты с первого класса в этой школе? Как тебе?
Я снова думаю о том, что мое колено касается ноги Капралова. Слишком волнительно.
– М-м-м, – тяну неопределенно, чтобы собраться с мыслями, – да. С первого. Это неплохая школа, просто смотря с чем вы сравниваете. Есть лучше, есть хуже.
Николай приглаживает бороду:
– Я для Русика хотел выбрать что-то достойное, но чтобы было рядом.
– У нас есть хорошие учителя… а есть не очень. Наверное, как везде. Думаю, вы не прогадали.
Капрал выразительно хмыкает, но молчит, смотрит в сторону. Позволяет нам общаться. Мне становится немного обидно. Чувствую себя цирковой обезьянкой. И внезапно думаю – а вдруг он ощущает себя так же? Я ведь тоже требую в школе от него определенной роли.
– После школы будешь куда-то поступать? – снова спрашивает Коля, вцепляясь в мое лицо серьезным взглядом.
Выдохнув, я решаю просто не думать о лишнем. Мне нужно ему понравиться, и я могу это сделать. Играть для этого необязательно, я вижу, что Коля и так удивлен нашей парой. И я вдруг чувствую обиду за Руса в этот момент.
Какое-то время мы ведем светскую беседу. Отвечаю на вопросы, улыбаюсь, рассказываю о планах на обучение.
Потом в кофейню заходят две девушки, и Николай говорит:
– Русик, сделаешь?
Тяжело вздохнув, Капралов все же молча поднимается и идет за стойку. Я провожаю взглядом его широкие плечи и возвращаюсь к лицу его дяди.
– Он тебе нравится? – вдруг бьет в лоб вопросом Коля.
– Рус? – переспрашиваю зачем-то, чуть смутившись. – Конечно. Иначе бы мы не встречались.
– Вы очень разные.
Молчу, ощутив внезапное раздражение. Я и сама это знаю, но ему-то что с того? Приходится напомнить себе, что мне нужно понравиться этому бородачу.
Поэтому начинаю медленно, стараясь подбирать слова:
– Мне это не мешает. Руслан очень хороший. Кажется, лучше, чем вы думаете. Он мне сильно помог.
– Он тебе нравится, потому что помогает?
– Нет, – хмурюсь и прямо смотрю на Николая, – он мне нравится, потому что так случается.
Он хмыкает в бороду и говорит:
– Я понял.
– Вы против?
– Что? Нет, конечно. – Коля бросает взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Капралов занят посетителями. – Я знаю, что Русик хороший пацан, просто я за него переживаю.
Улыбаюсь, склонив голову набок:
– Разве я похожа на человека, который может его обидеть?
– Возможно, ты удивишься… когда узнаешь, как легко его обидеть. Но нет, я не об этом. Скорее, просто хочу, чтобы рядом с Русом были правильные люди. А правильная девушка – это вообще предел моих мечтаний для него.
Чувствую, как теплеют щеки. Но уже не от смущения, а от жгучего стыда. Я – ужасная. Николай, конечно, своеобразный, но он действительно переживает за Капрала и хочет для него лучшего. А что он получает? Девочку-изгоя, которая просто юзает его в своих интересах.
– Я… – произношу охрипшим голосом и отвожу взгляд, – я постараюсь о нем заботиться. Вам не стоит переживать.
Говорю то, что от меня хотят услышать. И, признаться честно, чувствую себя хуже с каждым словом. Все заслуживают искреннего отношения. Тепла, симпатии, заботы. И совершенно неважно, сколько человек прочитал книг, как он разговаривает и какую одежду носит. Всем нужно, чтобы их любили. А этому волчонку – особенно.
-– -. .. / -. .– … / .–. – .-. – .–Когда моего плеча касается широкая горячая ладонь, я вздрагиваю. Смотрю на Руса и слабо улыбаюсь.
Говорю:
– Я домой поеду.
Он кивает и устремляет вопросительный взгляд на дядю:
– Коль? Могу проводить?
Николай внимательно наблюдает за тем, как Капрал подцепляет прядь моих волос и растирает ее между большим и указательным пальцем.
Кивает и кидает коротко:
– Окей.
А потом, когда я прощаюсь с ним и останавливаюсь около выхода, Коля подзывает Руса и что-то тихо ему говорит. Они перекидываются парой фраз, Капралов, кажется, злится, но в итоге соглашается.
Скинув фартук в подсобке, толкает дверь, открывая ее передо мной.
Поначалу идем молча. На улице уже темно и ощутимо прохладно, поэтому я обнимаю сама себя за плечи.
– Замерзла?
– Не думала, что вечером уже так холодно.
Рус начинает расстегивать худи, но я вскидываюсь:
– Не надо!
– Почему?
– Тогда ты замерзнешь.
– Мне обычно всегда жарко.
Отвечаю со смешком:
– Я заметила. Ты очень горячий.
– Надеюсь, это ты о том, что я нереально сексуальный.
Замолкаю и отворачиваюсь. Совсем не против в этот момент, чтобы Капралов подумал, что я страшно оскорблена. Потому что на самом деле он меня волнует. И его сиплые низкие нотки в голосе, и то, что он говорит. Иногда слишком прямо, иногда шокирующе просто. У него есть какое-то особенное пацанское обаяние.
Но все же я слишком хорошо понимаю, что мы друг другу не подходим.
– Ты пошел меня провожать, чтобы уйти с работы? – спрашиваю.
– Я прошел провожать, чтобы проводить, – хмыкает он.
– Тебе… необязательно это делать. То есть я прикрою тебя перед дядей в любой момент, если нужно. Но не нужно делать то, что не хочешь.
– Вроде бы, раньше ты так не заботилась о том, хочу ли я быть твоим парнем?
– Ненастоящим парнем, – поправляю машинально.
– Да насрать.
Я смотрю на то, как Руслан идет, сунув руки в карманы джинсов и чуть откинув голову назад. Походка развязная, как будто каждый шаг – вызов этому миру.
Произношу тихо:
– Мы ведь можем друг другу помочь. Давай попробуем не ругаться?
– Ну попробуй, – хмыкает он.
Господи, ну что за непробиваемое хамство! Я останавливаюсь и выпаливаю:
– Знаешь что! Я вообще не хочу, чтобы ты со мной шел! Я от всей души предложила наладить нормальное общение, тебе же действительно на все… насрать!
– Перешла на знакомый мне язык, Дань?
Стоим посреди тротуара и сверлим друг друга тяжелыми взглядами. Не уверена в том, что чувствует Капралов, но я практически ощущаю, как его черные глаза вгрызаются в мое нутро.
– Ты со мной ни на каком языке, видимо, общаться не собираешься. – Развожу руками. – Я старалась понравиться твоему дяде, и хочу заметить, у меня получилось!
– Я не понял, мне в ноги тебе упасть за это?
Окончательно разозлившись, рявкаю:
– Все, пока!
И резко топлю вперед. Пусть идет к черту, ему там самое место! Если только можно прийти к самому себе.
– Стой, придурочная, – смеется Рус за моей спиной.
Смешно ему! Офигеть. Я киплю от эмоций, а ему – просто смешно. Ноль сопящих песиков из десяти.
Не оборачиваясь, упрямо иду вперед быстрым шагом. Этот парень меня путает! Не хочу сейчас быть рядом с ним, просто хочу домой.
– Блин, Дань, да остановись! – Капралов догоняет меня без усилий и берет за локоть.
Резко развернувшись, отпихиваю его от себя. И в этот момент вдруг как будто вылетаю из собственного уставшего тела. И тут, со стороны, я не до конца понимаю, почему так остро отреагировала. Была веская причина? Действительно?
Воспользовавшись заминкой, Руслан делает шаг ко мне, обхватывает руками и прижимает к своей груди. Так нежно гладит меня по волосам, что я замираю. Эта мужская ласка для меня – откровение. Он много раз меня целовал, но как-то механически, показательно. Сейчас эти объятия кажутся мне щемяще нежными. И совсем ему несвойственными.
– Давай попробуем не ругаться, – говорит Капралов примирительно.
Я отзываюсь ворчливо:
– Уже не вышло.
– Ну постараемся еще разок.
– У тебя все очень просто.
– У меня капец как все сложно, птичка, – Рус усмехается и опускает нос в мои волосы.
Кажется, он втягивает в себя воздух. Нюхает, что ли? И вдруг думаю: интересно, ему нравится?
В руках Капралова тепло и как-то уютно, но я все же высвобождаюсь и делаю шаг назад.
Говорю:
– У нас не получается.
– Что?
– Общаться.
– Разве мы сейчас не общаемся?
– Рус…
– Ладно, я понял. Хочешь закончить все?
Он шаркает кроссовкой об асфальт, а потом снова опускает руки в карманы. Лица почти не видно, но мне кажется, что на нем печать какой-то болезненной гримасы. Злость меня уже отпустила, поэтому я стараюсь взять себя в руки.
Говорю:
– Нет.
– Нет? – уточняет Рус с долей удивления.
Вздохнув, произношу:
– Давай попробуем.
Смотрю на Капралова в немом ожидании. Кажется, если бы он сейчас отказался, нам обоим было бы проще. Но Руслан медленно кивает. Его глаза сразу же находят мои. Даже взглядом он давит.
А потом протягивает мне ладонь. Мы не в школе, это совсем необязательно, но я беру его за руку.
Глава 9
РусланС птичкой мы встречаемся почти неделю. Можно, блин, отмечать круглую дату. Я внимательно наблюдаю за Колей и мне кажется, что он стал понемногу ослаблять свою хватку. Поэтому воскресенье кажется мне отличным днем, чтобы проверить, могу ли я поиметь какие-то ощутимые плюсы от этого странного мероприятия.
Однако для этого приходится немного схитрить. Поэтому, пока я обуваюсь, Коля говорит мне:
– Дане привет.
– Хорошо.
Сложив руки на груди, дядя смотрит за тем, как я завязываю шнурки на кедах. Как будто и это я сделать не в состоянии, если меня не контролировать.
– Пригласишь ее к нам в следующую субботу?
