Вы все мои

– А что я не так сказал? – удивился бывший ведьмолов.

– Трижды на могилу только землю бросают, – механически поправил Курт.

– Подумаешь, какие мы щепетильные! – фыркнул Рафаэль, с трудом опускаясь на землю. – Мне и плевков не досталось – старуха вырезала мне сердце, а остальное закопала в дальнем углу сада. Спасибо хоть, чучело не набила.

– Какой ужас, – пробормотал Курт. – Сочувствую.

Рафаэль отмахнулся.

– Я и не рассчитывал на приличные похороны. По правде, я не любитель всех этих ритуалов! Случалось мне бывать на отпеваниях, где усопшего так нахваливали, что я дважды подходил к гробу, чтобы убедиться, кто там лежит. Хотя от красивого надгробия я бы, конечно, не отказался…

За спиной раздался звук гулкого удара о дубовую крышку.

Курт обернулся.

– Да вы издеваетесь, Барри! – простонал он, рассмотрев бесчувственного О’Салливана в разрытой могиле.

Следующие полчаса прошли в попытках Курта привести напарника в чувство, под аккомпанемент ехидных замечаний Рафаэля.

– Скоро полночь, – сообщил призрачный ведьмолов, усевшись на развалины смотровой башни. – К слову, растущая луна. На небо не смотри, это же Ирландия, тут звёзды только в январе видно. Если старуха и встаёт по ночам, сейчас самое время.

Курт хлопнул Барри по щеке, добился невнятного бормотания и устало прислонился к земляной стене.

– Спасибо, кстати, – обратился он к призраку. – Неприятная компания. Полагаю, пришлось бы прибегнуть к святому знамению, но ведь это работает только против нечисти…

– А как иначе? – поинтересовался Рафаэль, спускаясь в могилу. – Никто не смеет оскорблять моего лучшего друга, кроме меня! Мне можно, – ухмыльнулся призрак.

– Оберегаешь свой шанс на вечную жизнь? – усмехнулся Курт. – Я ведь не обещал, что мой наставник тебе поможет.

– Если ты попросишь – сделает, – убеждённо заявил бывший ведьмолов.

– Про друга повторишь?

– Это смахивает на шантаж, светлячок, – предупредил Рафаэль. – Послушай, приятель, я провёл в заточении сотню лет, наедине с проклятой ведьмой. Да и та не баловала меня беседами по душам… А ты парень смышлёный и в целом вроде неплохой. Да и вереницы других кандидатов в друзья я чёт не вижу… Почему бы и не помочь хорошему человеку?

– Молчание входит в перечень планируемых добродетелей? – вздохнул Курт, вновь присаживаясь рядом с Барри.

– Я могу долго молчать, – усевшись на край могилы, заверил Рафаэль. – Так долго, что ты не поверишь. А могу сказать, эй, приятель, давай вместе посмотрим в лицо этому греба… жестокому миру и не дадим ему прогнуть нас. Я предложу тебе напиться и выкинуть какую-нибудь глупость… а, может, не предложу. Чем бы ты ни занимался, я буду рядом и не позволю вшивым молокососам угрожать моему единственному шансу на спасение!

– Помоги раскрыть это дело, – похлопывая Барри по щеке, попросил Курт. – И… и…

– Ой, да в курсе я про твою зазнобу, – скривился Рафаэль. – Сам не свой ходишь. Слышь, светлячок? Разберёмся и с этим… деликатным дельцем. А может, и твои проблемы мимоходом решим, а? В любом случае, я не позволю тебе скатиться в депрессию. Оцени, светлячок, я даже знаю, что такое депрессия! Жизнь, зачастую, сплошное дерьмо, да и смерть ничем не лучше. Но ты это и без меня знаешь, м-м? Так для чего нужны друзья, если не для того, чтобы наше жалкое существование казалось чуточку легче?

Курт слабо улыбнулся, оборачиваясь.

– Сам-то веришь в то, что говоришь?

– Я верующий до мозга истлевших костей, будь спок, – заверил Рафаэль. – Только, в отличие от тебя, я-то знаю, к чему такая дружба приведёт.

Детектив О’Салливан выбрал именно этот момент, чтобы прийти в себя.

– Я умер или сошёл с ума? – невнятно пробормотал Барри, усаживаясь в могиле. – Вроде не время ещё… видеть мертвецов…

– А ты не смотри, – разрешил Рафаэль, болтая ногами в воздухе. – Мы с Куртом не обидимся.

Детектив дико глянул на невозмутимого призрака, затем на уставшего напарника.

– А вы точно следователь? – не выдержал Барри, повернувшись к нему всем внушительным корпусом. – Я думал, вы изгоняете призраков, а не якшаетесь с ними!

– По-разному случается, – признал Курт, поднимаясь на ноги. – Если вы не возражаете, Барри, я оставлю объяснения на потом. А сейчас давайте… закончим то, ради чего мы сюда…

– Припёрлись, – подсказал Рафаэль, взмывая в воздух.

Крышка поддалась с трудом. Детектив О’Салливан вогнал черенок лопаты в приоткрывшуюся щель, вздымая крышку вверх. Дохнуло изнутри запахом тлена, пепла и зловония настолько тошнотворного, что Курта тотчас замутило.

– У-у-у… даже я ощутил, – картинно закашлялся Рафаэль, когда О’Салливан торопливо отвернулся, вырывая лужицей желудочного сока. – Ну, чего дальше, светлячок?

Курт склонился над распахнутым гробом, подсвечивая фонариком.

– Хватит для отчёта? – поинтересовался призрак, заглядывая ему через плечо.

– Более чем, – мрачно отозвался Курт.

Обугленные останки, размазанные по стенкам гроба, никак не могли подыматься по ночам и вредить живым. Не осталось на месте упокоения Морриган Мюррей ни разлагающегося трупа, ни даже истлевшего скелета – лишь очертания тела да вздыбленная обивка гроба, сгоревшая вместе с телом ведьмы из Эшфорда.

К таким останкам даже воззвать не получилось бы.

– Говорят, перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами, – мрачно прокомментировал О’Салливан, вытирая рот носовым платком. – Вы в это верите, Курт? Я вот думаю, что враки. Судите сами: старухе Мюррей стукнуло лет двести! Ну, может, сто восемьдесят… Если бы у неё пролетала перед глазами вся жизнь, она успела бы пожить ещё пару лет! Вы что думаете, Курт?

Курт не только думал, но и знал, но отвечать на риторический вопрос не стал. Барри О’Салливан всё испытает сам, когда придёт его время.

– Думаю, что мисс Мюррей совершенно точно была ведьмой, – резюмировал Курт, поднимаясь с корточек. – И мы можем с чистой совестью вычеркнуть её из списка подозреваемых.

– А у нас он есть? – хмыкнул О’Салливан.

– Составим, – улыбнулся Курт. – У меня другой вопрос: что всё-таки делали господа Роуэн Бёрн и сотоварищи на кладбище?

Рафаэль проплыл мимо чертыхнувшегося Барри и пихнул Курта призрачным локтем.

– На этот вопрос я отвечу, светлячок. Вы ж оба слепые, как котята, а я вижу, как во-он в той часовне валяются бутылки, самокрутки и подозрительный белый порошок. В мои времена народ только опиумом баловался, а здесь у нас… у вас… у них…

– Говорил же: мерзавец этот Роуэн, – процедил О’Салливан. – Соберём эту дрянь, пока детишки не наткнулись, а заодно и на пальчики проверим. С таким компроматом можно ломиться к старику Бёрну с ноги в парадную дверь, не откажет! Или мы его старшего сыночка отправим далеко и надолго. Какой удар по репутации уважаемого владельца фармацевтической фабрики!

Курт внезапно пошатнулся, хватаясь за нательный крест. Ноги не держали совершенно, горло превратилось в наждачную бумагу, перед глазами поплыли белые круги.

– Эй-эй, – забеспокоился О’Салливан, поддерживая его под локоть. – Вы чего удумали, Курт? Проклятье!

Курт, ведомый твёрдой рукой напарника, послушно уселся на соседнее надгробие, отхлебнул из предложенной фляги и закашлялся.

– А ты думал, он тебе святой водицы нальёт? – поинтересовался Рафаэль. – Чо, серьёзно так и думал? Это же ирландец! Чего ты ожидал оттуда испить, кроме виски?

– Ну, простите, – буркнул О’Салливан, отбирая флягу. – Мне всегда помогает.

– Кто бы сомневался, – фыркнул зловредный призрак.

– А с тобой мы ещё разберёмся, – пригрозил детектив, подхватывая лопату.

***

Из дневника Курта Леманна:

Пятница, 25 октября 1950 г, вечер

«Преподобный отче Иероним!

В ходе поездки на кладбище выяснилось, что Морриган Мюррей действительно была ведьмой, однако упокоилась совершенно точно. Всё, как по учебнику: сгоревшая плоть, необратимая и окончательная смерть. Не слишком приятная, подозреваю, но это уже не наши проблемы. К слову, отчего особый отдел никогда ею не интересовался? Богатые пожертвования?

Простите, Бога ради, это усталость. Я даже едва не потерял сознание на кладбище. Обезвоживание, кто бы мог подумать. Я снова забываю следить за собой.

Завтра отправимся к доктору Беллу, составлявшему медицинский протокол, и к владельцу фармацевтической фабрики неподалёку от Эшфорда. Ничего не ожидаю, но проверить обязан.

К вечеру вернёмся в проклятый дом – Рафаэль покажет нам с Барри чёрный ход. Обещал в колодец больше не ронять. О’Салливан сказал, что не верит ни на грош. Уверен, этим двоим надо просто привыкнуть друг к другу.

P.S. Как мы возвращались в паб – в двух словах не перескажешь. Барри сказал, что в кладбищенской грязи нас на порог не пустят, так что лезли через забор.

Отмывались по очереди, в полной тишине, ледяной воде и крайнем неудовольствии. Рафаэль сказал, что впервые радуется тому, что давно мёртв».

ГЛАВА 5. Добрый доктор

«Если доктор вам что-то долго выписывает, не тревожьтесь, возможно, это всего лишь свидетельство о смерти».

Житейская мудрость

– Мы выглядим, как два миссионера! Только Библии в руках не хватает!

О’Салливан раздражённо одёрнул свитер, без удовольствия глядя в зеркало.

– У меня есть, – предложил Курт. – На немецком.

– Увольте, – отрезал детектив. – Ещё сочтут, что вы завербовали меня служить на Великую Германию. Да и миссионер из меня, как из доярки балерина!

Одежду, в которой они наведались на кладбище прошлой ночью, отстирать в скудных условиях съёмной комнаты не получилось. К счастью, они с Барри захватили сменную – и как назло, оба выбрали белые рубашки и чёрные свитера в качестве единственной замены приличным и безнадёжно испорченным костюмам. Любители ночных посиделок на кладбище под предводительством Роуэна Бёрна скинули их аккуратно развешенные пиджаки, а затем хорошенько по ним протоптались, убегая от призрачного Рафаэля. Без профессиональной чистки теперь обойтись никак не получалось.

– Выбора нет, – скрипнул зубами Барри, нахлобучивая шляпу, – суббота, всё наглухо закрыто до понедельника. Придётся идти на поклон к ведьме!

– К… кому? – осторожно уточнил Курт, пряча амулет под свитер.

О’Салливан сдёрнул куртку с вешалки, тяжело уставившись на напарника.

– К Риане Уолш, – мрачно ответил детектив.

На удивление, Эшфорд встретил их ярким солнцем, чистым небом и радостными детишками, гоняющими по главной улице на велосипедах.

– Каникулы, – нахмурился Барри. – Хэллоуин на следующей неделе.

За пролетевшие в ватиканских подземельях пять лет Курт уже и подзабыл, какими бывают праздники за пределами церковных, поэтому оглядывался по сторонам с искренним любопытством.

– Тыквы, – подметил он вслух. – А у вас осталась родня в Эшфорде, Барри?

О’Салливан мрачно покачал головой.

– Меня дед воспитывал, – поделился детектив. – Помер давно. Дом я продал.

– Это зря, – вскользь заметил Курт. – Я слышал, земля вырастет в цене.

– Я психанул в тот год, – признался О’Салливан. – Собирался за океан, строить новую жизнь в чужой стране… Но так и не выехал дальше Дублина. Я же говорил, родное болото не отпускает!

На этой риторической ноте детектив бахнул кулаком в запертую боковую калитку почтового отделения. Не дожидаясь ответа, постучал ещё раз, уже ногой.

– Это кто там такой смелый? – возмутились из-за забора. – Риана! Это точно к тебе!

Дверь отворилась. На пороге, кутаясь в тёплую шаль, стояла молодая девушка, чем-то похожая на Нессу, с теми же ясными светлыми глазами, но, в отличие от послушницы, ярко накрашенная, с кокетливо уложенными рыжеватыми волосами и в коротком, выше колена, платье.

Курт подумал, что он ведь так и не видел, какого цвета волосы у Нессы. Не то чтобы это имело значение, конечно.

– Мы к Риане, – подтвердил О’Салливан. – В дом-то пустишь?

Девушка смерила детектива недовольным взглядом, затем посмотрела на Курта.

– Только ради твоего друга, – смилостивилась она.

Курт проводил её внимательным взглядом. Нет, не ошибся: аура девушки двоилась.

– Проходите, Курт, – тяжело вздохнул детектив, запирая за ним калитку.

Барри повёл его в обход чужого дома так, словно заглядывал сюда каждый день. В свете дня детектив казался ещё более внушительным, чем ночью. Курт дал бы ему не больше сорока, но О’Салливану вполне могло оказаться и тридцать с небольшим. Высокий и крупный, ирландский детектив возвышался над Куртом на целую голову, да и мясистое лицо добавляло возраста.

– Уже соскучился, Барри О’Салливан? – неприветливо встретила его старшая мисс Уолш. – А я, представь себе, нет!

Они вошли в дом с чёрного хода, через сад, угодив сразу на кухню. Субботний полдень в доме семьи Уолш, служившем также и почтовым отделением Эшфорда, оказался насыщенным и многолюдным.

Во главе обеденного стола сидела немолодая женщина в домашнем платье, при взгляде на которую Курт сразу понял, в кого Риана унаследовала тонкие поджатые губы и вечно недовольное выражение лица.

По одну её руку сидела встретившая их молодая девушка, явно младшая из сестёр Уолш, по другую – симпатичный молодой человек, не сводивший с девушки больного взгляда. Даже неискушённый в любви Курт догадался, какие надежды питает гость в отношении младшей мисс Уолш.

Риана, встретившая их, нетерпеливо скрестила руки на груди, дожидаясь ответа.

– Мне больше некого просить, – буркнул детектив. – Всё закрыто к дьяволу до понедельника, а нам с мистером Леманном…

– Не поминай нечистого в этом доме, Барри О’Салливан! – возмутилась молчавшая до того женщина.