Вы все мои

Ольга Погожева

Вы все мои

ГЛАВА 1. Дом, милый дом

«Одни кричали:

– Это наша земля!

Другие:

– Это наша земля!!!

Земля прошептала:

– Вы все мои…».

Надежда Коноваленко

Мелкий моросящий дождь шуршал по опавшим листьям, выбивал частую дробь на крыше автомобиля, стучал по полям его шляпы и новому пальто. Шили в Ватикане на заказ, сидело как влитое. До того, как попало с ним под ирландский дождь, разумеется.

– Это оно? – спросил Курт.

Детектив Барри О’Салливан выбрался из-за руля, хлопнул дверцей автомобиля и тяжело оперся о мокрый капот, нервно дёргая сигарету из портсигара. На тёмную громаду старого особняка, возвышавшегося перед поздними посетителями, О’Салливан подчёркнуто не смотрел.

– Вы же сами просили, – буркнул ирландский коллега, прикуривая от вспыхнувшего огонька зажигалки, – сразу к месту. А я ведь предлагал вначале в паб, обсохнуть, выспаться с дороги, да с утра и…

– Можете подождать в машине, – вежливо предложил Курт.

– Вот ещё! – вспыхнул О’Салливан, злобно выдыхая дым. – Сейчас докурю, и вместе пойдём. Стемнеет скоро, куда вы в одиночку?

– У меня есть фонарик.

– Нет, ну какого дьявола тащиться в проклятый дом на ночь глядя!..

– Я хотел его осмотреть как раз в полночь.

О’Салливан пробормотал что-то на ирландском, судя по экспрессии – не слишком деликатное – и бросил окурок в осеннюю жижу из мокрых листьев и грязи.

– Служебное рвение – это, конечно, хорошо, – наконец снизошёл до цензурного ответа О’Салливан. – Но если с вами что случится, ваш департамент нас строем на эшафот отправит, а с меня начнут. Даже отца-инквизитора выделят, не поскупятся.

– Полно вам, Барри, – миролюбиво отозвался Курт. – Вы же сами говорили, что всё это суеверия. Какая первая версия гарды*? Бандиты?

(*Гарда – ирландская полиция).

– Тут не всё так просто, – мрачно отозвался О’Салливан, подходя к тихому особняку. – Местные в один голос кричат, что без магии не обошлось.

– Иначе наш отдел и не потревожили бы, – согласился Курт, пока ирландский детектив воевал с ключами и старым замком. – В доме сильно натоптали?

– Нет, – налегая на дверную ручку, отозвался О’Салливан. – Только тела забрали. Народ наотрез отказывается сюда идти, так что даже кровь с паркета, кажется, не отмыли.

– Хорошо, – ободрился Курт. – Будет, с чем работать.

Ветхие на вид двери оказались неожиданно тяжёлыми: им пришлось налегать на створки вдвоём, чтобы заржавевшие петли провернулись, нехотя сдаваясь грубой мужской силе.

Изнутри пахнуло стылым воздухом, пылью и тошнотворным запахом застарелой крови.

– Ну… это совершенно точно не бандиты, – с порога определил Курт, подсвечивая холл фонариком.

Мебель в старом особняке оказалась ветхой и старомодной, зато на полках и за стеклянными дверцами мерцали тусклым серебром кубки и статуэтки, светились призмы и хрустальные люстры, а на стенах с потемневшими от времени обоями висели картины в позолоченных рамах. Курт немного разбирался в искусстве и мог бы поспорить, что некоторые из работ являлись оригинальными. Грабители такими тонкостями совершенно точно не тревожились бы, и попросту прихватили бы всё, что не приколочено.

– Хороший домик, – одобрил Курт, ступая на скрипнувшую половицу. – Темно только.

– Покойница так и не провела электричество, – пробормотал Барри, щёлкая своим фонарём. – Говорил же, надо утром…

– Нечисть просыпается в полночь.

Хлопнули тяжёлые створки за их спинами.

На верхних этажах что-то с грохотом отвалилось.

О’Салливан подпрыгнул, выпустил фонарь из рук и ёмко выразился.

– Сквозняк, наверное, – ровно предположил Курт, поднимая фонарь с пола и передавая его напарнику. – Осмотримся? Не переживайте, Барри: если здесь замешана магия, я это почувствую. Даже хорошо, что вы тут – проследите за всем лично. Вам ведь тоже отчёт сочинять?

Ирландский коллега долго, со свистом, выдохнул через сжатые зубы.

– Вот и мне велено писать каждый день, – пожаловался Курт. – Чтобы ни детали не упустить.

– Ну, ваше начальство далеко, – оглядываясь и передёргивая плечами, отозвался О’Салливан. – А моё в паре часов езды, в Дублине. Мне по шее настучат скорее, чем вам.

– Беда, – согласился Курт. – Но вы только посмотрите, сколько здесь ценных вещей! И ничего ведь не тронули. Имеется опись имущества?

– Опись имеется, но сверку никто не делал, – пробурчал ирландский детектив. – Старуха Мюррей никого не пускала в дом до последних дней. Местный монастырь выделил послушницу, та присматривала за покойницей до самой кончины. Особняк пустовал пару месяцев – до тех пор, пока наследники не заявились. Может, они и сверяли побрякушки по списку – да как теперь узнать…

– А после происшествия?

– После убийств сюда никто не совался.

Курт задумчиво прошёл по холлу и обернулся, выхватывая лучом фонаря запертые входные двери.

На тяжёлых створках красовались жирные коричневые полосы, размазанные от пола до самой дверной ручки, а на тёмном полу остались полустёртые очертания человеческого тела.

– Кто-то почти выбрался, – подметил Курт.

Барри оглянулся и торопливо отошёл от окровавленных дверей.

– У меня есть схема расположения тел, когда их нашли, – сглотнув, просветил коллегу О’Салливан. – Если интересно.

– Интересно. Попозже.

Курт прошёл из холла, подсвечивая засохшую кровь фонариком. Жирный след вёл в гостиную и терялся под старым ковром. Перед диваном, на камине, остались ещё очертания, набросанные мелом.

– Трое, – сосчитал Курт, присаживаясь на корточки.

О’Салливан мрачно кивнул.

– Всего семеро, – предвосхитил он следующий вопрос ватиканского особиста. – Ещё трое наверху.

– Выглядит как обычная поножовщина.

– Побойтесь Бога, Леманн, – возмутился О’Салливан. – Тут же были женщины и дети!

– Может, не поделили наследство? – задумчиво проронил Курт, снимая перчатку.

Под ладонью завибрировало, отозвалось неприятной дрожью в теле.

– В городе утверждали, будто родственники и впрямь не ладили. Каждый тянул на себя и утверждал, что у них-то прав побольше, чем у тех, других. Поэтому они вроде как договорились продать дом, а затем поделить деньги. С какого рожна им резать друг друга?

Курт поднялся, надевая перчатку, и молча направился к лестнице. Ирландский коллега нехотя последовал за ним.

– Ещё один, – посчитал Курт, остановившись между этажами и указав на очертания тела на площадке. – Ребёнок?

– Американцы притащили с собой четырнадцатилетнюю дочь.

Курт нахмурился и продолжил подъем. Лестница оказалась старой, скрипела на каждом шагу, отдаваясь эхом по пустому особняку. Четыре спальни по обе стороны от лестницы были закрыты. Курт дёрнул первую ручку, заглядывая внутрь. Взгляд тотчас зацепился за кровавое пятно на разорённой постели и очертания, сделанные в этот раз углём.

– Шесть, – подсчитал он. – Где нашли седьмую жертву?

– У окна, – указал на другую спальню О’Салливан. – Женщина пыталась разбить стекло.

Курт заглянул в соседнюю комнату и молча прошёл к окну. Очертания последнего тела он проигнорировал.

– Тонкое, – подметил он, постучав пальцем по стеклу. – Тут разбить – раз дунуть. Почему у неё не получилось?

– Следы ногтей на раме, ушибы на ладонях, сбитые костяшки, – обронил за спиной О’Салливан. – Она совершенно точно пыталась выбраться.

Курт отстегнул перчатку и положил ладонь на ветхую раму. В кисти неприятно кольнуло.

– Все выходы запечатаны. Что за чушь?

– Магия? – тут же встрепенулся О’Салливан. – Значит, кто-то атаковал их магией? Очуметь! А я ставил на грабителей…

– Я не говорил, что их атаковали магией, – поправил Курт, внимательно разглядывая стены и потолок. – Только что на доме лежит заклятие. Не скажу, какое, я не колдун. Но вот эта полупрозрачная плёнка…

– Я ничего не вижу.

– Дом как будто живой, – завороженно протянул Курт, разводя руки в стороны. Пальцы задели обветшалые обои, и он тотчас с шипением отдёрнул кисть, растирая зудящие ладони.

Из коридора раздался грохот.

Барри снова вздрогнул, выругался и рывком выхватил из кобуры табельное оружие.

– Вы как хотите, Леманн, а я безоружным здесь ходить не буду, – не то предупредил, не то пригрозил О’Салливан.

Курту табельное оружие не выдали, так что неважно, что он там хотел.

– Отсюда, – шёпотом подсказал Барри, когда Курт вышел вслед за ним в коридор с фонариком наперевес. – Из подсобки…

– Может, крысы? – предположил Курт.

В ответ в дверь глухо ударили изнутри.

О’Салливан спустил ещё одно нехорошее словцо и взял дверную ручку на прицел.

– В прошлый раз, когда вы здесь находились, что-то подобное случалось? – поинтересовался Курт, подсвечивая дрожащую створку.

– Нет, – сквозь зубы процедил Барри. – В тот раз мы с оперативной группой приехали в полдень. А вас принесло сюда на ночь глядя!

– Значит, меня приветствуют, – коротко рассмеялся Курт и взялся за дверную ручку.

Луч фонаря выхватил сваленные коробки в тёмной подсобке, заваленные старьём стеллажи – и жуткую маску с клыками, прибитую к стене.

– Господи Иисусе, – пробормотал Барри. – Я этой дряни в прошлый раз не видел.

– Значит, кто-то всё-таки побывал в доме после отъезда вашей опергруппы? – шагая внутрь, уточнил Курт. – Ух ты! Да это же маска древних ацтеков. Мисс Мюррей обладала недурным вкусом…

Подсобка дрогнула, и Курт инстинктивно прикрыл голову руками. Вовремя, потому что с верхней полки слетели глиняные урны, обиженно звякнули, столкнувшись с фонариком и локтями заезжего гостя, и щедро осыпали его голову горстями пепла.

– Прах, – побледнел О’Салливан, подаваясь назад. – Выходите оттуда, Леманн!

Курт закашлялся, отряхиваясь от чужих останков, обернулся к напарнику и рухнул ничком на пол, когда его без церемоний приложили по затылку.

Выбитый из руки фонарь покатился по засыпанному прахом полу.

В коридоре дико закричал О’Салливан, раздался звук выстрела и глухой звук падающего тела. Курт вскочил, потирая ушибленную голову, оценил летавшую по коридору маску с призрачным хвостом, рухнувшего без чувств Барри, отлетевший пистолет, вонь пороха, собственное окончательно изгвазданное пальто, и неожиданно рассердился.

– А ну замри, – потребовал он, выхватывая массивный крест из-под ворота. – Именем Господа нашего…

– У тебя нет власти изгнать меня, – нагло заявили из-за маски, но беспорядочный полёт по коридору прекратился. – Вещица у тебя, конечно, ценная, но сам ты – как есть самозванец!

– Кто бы говорил, – нахмурился Курт. – Назови себя, нечисть!

– От нечисти слышу! – возмутился призрак, отбрасывая бесполезную маску на пол. – И в отличие от тебя, я-то прекрасно знаю, с какого конца за крест хвататься! Да я таких, как ты, толпами валил!

Ацтекская маска прокатилась по половицам и сорвалась с лестницы, глухо и печально бухая о ступеньки. Курт проводил её долгим взглядом, поднял с пола фонарик и коротко уточнил:

– А таких, как погибшие наследники?

– Не вешай на меня всех собак, светлячок, – отрезал призрак, зависая над полом. Судя по ряби, пробегавшей по его силуэту, он отчаянно пытался вернуть нужную форму. – Я тут вообще ни при чём! Да я с самой кончины старушенции из подсобки не вылезал!

– Оплакивал?

– Бесновался, – признался призрак, принимая наконец подобие человеческой формы. Почему-то в рясе и с арбалетом за плечом. – А ты бы что делал, если бы какая-то пигалица зашвырнула меня – меня! – в дрянную подсобку, и с перепугу двойную печать на дверь хлопнула?

– Какая пигалица? – уточнил Курт основное, присаживаясь на корточки рядом с Барри. Напарник дышал, хотя и находился в глубоком обмороке. – И почему ты сейчас вырвался?

– Так ты своими побрякушками печать и сорвал, – призрак обличающе ткнул в него пальцем. – Нормальные люди эту подсобку хоть трижды на день могли открывать, мне оттуда всё равно было не вырваться. Ну и… ночью ко мне никто не лез, а днём, сам понимаешь, в моём теперешнем состоянии мне не рыпнуться. Не с печатью на шее – точно.

Курт задумчиво посмотрел на распятье с частицей Святого Креста, оставленное ему куратором в Ватикане, заправил его обратно под рубашку и провернул чётки святого Марцеллина* на запястье, одёргивая рукав так, чтобы любопытный призрак не подсматривал.

(*Святой Марцеллин, по преданию, изгонял бесов).

– Как зовут тебя? – вздохнул Курт, поднимаясь с корточек.

– Рафаэль, – помедлив, буркнул призрак. – Встречный вопрос: как насчёт помочь мне, светлячок?

Курт удивился.

– Ты, между прочим, главный подозреваемый, – просветил он наглого призрака. – Или в доме ещё есть неупокоенные души?

– Есть, – хмыкнул Рафаэль. – Ты, например.

Курт огляделся и направился к ближайшей спальне. Рафаэль сунулся следом, но тотчас отлетел, когда Курт вышел наружу с покрывалом.

– А ты заботливый, – оценил призрак, когда Курт накрыл бесчувственного Барри, подоткнув концы так, чтобы напарнику не поддувало на холодном полу. – Так поможешь или нет?

– А ты на вопросы отвечать будешь или нет? – в тон ему отозвался Курт, приоткрывая дверь в последнюю комнату.

Та оказалась рабочим кабинетом, так же заваленным всяким хламом вперемешку с ценными вещами. Курт прошёл внутрь, оглядываясь по сторонам.

– Так я отвечаю, – возмутился Рафаэль, метнувшись следом. – Когда я хоть раз промолчал?

– Нечисть в доме, кроме тебя, ещё имеется? – Курт резко обернулся, так, что летевший за ним Рафаэль врезался в него всем призрачным корпусом.

Лицо обдало вязким холодом.

– М-м, почти поцелуй, – хмыкнул Рафаэль, подавшись назад. – Ладно, светлячок, шутки в сторону. Кроме покойницы и меня, других тварей в доме нет. Ну или… не было до твоего появления.

– А за последние месяцы? – педантично уточнил Курт. – Как долго ты провёл в подсобке? Мог ли кто завестись в пустующем особняке, пока ты сидел взаперти?

– Откуда мне знать? – призрак даже руками развёл. – Если ты не в курсе, светлячок, печать – это такая дрянь, когда тебя запирают почти что в гробу. Я ничего не видел и не слышал за пределами подсобки. Можешь представить, как я счастлив видеть хотя бы тебя…

– Курт, – не дожидаясь очередного «светлячка», представился он. – Курт Леманн. Особый отдел ватиканской службы безопасности.

– Особист, значит, – приободрился Рафаэль так, что призрачный арбалет за плечом даже звякнул в такт. – А чего умеешь? Можешь отвязать меня от этого места?

Курт покосился на исполненное надежды лицо призрака и занялся камином. Время близилось к полуночи, до утра они отсюда не уедут, даже если Барри очнётся раньше, а батарейки в фонарике не хватило бы на целую ночь. Да и как бы напарник не окоченел до утра.

– Во-первых, ты всё ещё главный подозреваемый, – отозвался Курт, когда огонь в камине наконец разгорелся. В кабинете сразу стало светлее и теплее. – Я не могу проверить, действительно ли ты сидел взаперти и ничего не видел и не слышал, как на заказ. А вот мотив у тебя был.

– Какой же? – явно заинтересовался Рафаэль, подаваясь ближе к огню.

– Кому, как не тебе, выгодно, чтобы дом оставался пустым? – пожал плечами Курт, усаживаясь на диване. – Не первый ведь подобный случай: кто-то, кого приютил старый хозяин или хозяйка, и кто решил не уходить оттуда, где ему хорошо. Обычно это нечисть, преступник или душевнобольной.

– То есть, я перерезал наследников, чтобы и дальше наслаждаться плесенью и одиночеством? – взвился в воздух Рафаэль, стискивая призрачные кулаки. – Да знаешь ли ты, сколько лет я пытаюсь отсюда выбраться, светлячок?! Ты… нет, ты в самом деле решил, что у меня тут увлекательная жизнь, и мне ничего, кроме этого склепа, не нужно? Спешу разочаровать, особист! Я тут заперт надёжнее, чем в гробу! И если ты думаешь, что я от этого в восторге…

– Откуда ты знаешь про вырезанных наследников?

Рафаэль уничижительно фыркнул под потолком и медленно опустился вниз.

– Во-первых, ты сам спросил, – напомнил призрак, усаживаясь рядом с Куртом на диване. – Во-вторых, я не слепой и вижу пятна крови. Сейчас, когда ты меня выпустил из подсобки – вижу по всему дому. Резня тут случилась и в самом деле знатная, но я к ней отношения не имею. Ты взял неверный след, Курт Леманн.

– Возможно, – не стал спорить Курт, пока Рафаэль выжидал, разглядывая его практически в упор. – Но я всё равно не могу отвязать тебя. Начальство потом шкуру спустит. Ты ведь если не подозреваемый, то, по крайней мере, свидетель. А если не свидетель, то улика. Словом, до окончания расследования ничем помочь не могу.

– А после? – не сдавался Рафаэль. – После сможешь?

Курт тяжело вздохнул.

– Покажи, к чему там тебя привязали, – уклонился от ответа он. – Надеюсь, это не любимый носок и не старые портянки.

– Обижаешь, – кольнул его укоризненным взглядом Рафаэль и метнулся обратно в коридор.

Барри О’Салливан, слабо зашевелившийся под покрывалом, увидел промчавшегося перед лицом призрака, глухо вскрикнул и вновь уронил голову на пол.

– Вот!

На колени упал тяжёлый амулет, больше напоминавший женское украшение, чем магический артефакт. Курт повертел в руках металлический цветок, приглядываясь к рунам в основаниях лепестков, и покачал головой.

– Так ведь это не привязка, – сообщил он Рафаэлю, в нетерпении поглядывавшему то на Курта, то на амулет. – Это ловушка. Поглотитель душ. Вот, смотри, руны. Похоже, тебя ждали и готовились, приятель.

Рафаэль со свистом выпустил воображаемый воздух сквозь сжатые зубы и выхватил арбалет из-за плеча, всадив один за другим несколько болтов в портрет, висевший над камином.

– Пр-роклятая старуха…

Курт глянул на невредимый портрет ещё молодой женщины, по которому расплывались призрачные волны, и крепко задумался.

– Ты умрёшь окончательно, если я тебя отвяжу, – сообщил он неутешительные выводы Рафаэлю. – Может, отец Иероним подскажет другой выход? Он мой куратор в Ватикане.

– Благодаря ему ты здесь?

Курт кивнул.

– Тогда пиши ему, – Рафаэль быстро принял решение. – Скажи, я рассмотрю любые варианты. Окончательно умирать мне неохота. Видишь ли, я не могу похвастать святой жизнью до того, как ведьма меня подловила… Словом, маловато шансов на райские кущи в загробном мире.

– Понимаю.

– Я, к слову, убивать её пришёл, – неожиданно сознался Рафаэль. – Сотню лет назад.

– Ведьмолов? – удивился Курт.

– Ага. Сейчас эта должность, кажется, иначе зовётся.

– Значит, мы коллеги, – протянул Курт, поднимаясь на ноги. – Это меняет дело… О тебе есть записи в архивах особого отдела?

– В Ватикане? Может быть, – задумчиво кивнул бывший ведьмолов. – Вот только, видишь ли, меня выгнали за полгода до смерти. Провинился. А так как ничего другого не умел, отправился в свободное плаванье по деревням – вычищать нечисть за плату. Так и оказался здесь… До сих пор не верится, что старуха Мюррей всё-таки слегла в могилу!

– Вот и я сомневаюсь, – пробормотал Курт, подбрасывая полено в огонь.

– Ты чего удумал? – заинтересовался Рафаэль, когда Курт надел ведьмин амулет на шею. – Эй, светлячок? Как там тебя… Курт? Ты куда?

– Проверить дом, – отозвался Курт уже из коридора. Через бесчувственного Барри он аккуратно переступил. – Завтра я наведаюсь на кладбище, а пока нужно убедиться, что никто не мог проникнуть в дом снаружи. Что там насчёт тайных ходов?

– Думаешь, старуха встаёт по ночам из могилы, чтобы навести порядок в оставленном доме? – поразился вдогонку Рафаэль. – А к утру зарывается обратно в землю?

– Не исключено.

– Эй, а амулет тебе зачем? – снова возмутился призрачный ведьмолов, догоняя Курта уже на лестнице. – Ты, никак, возомнил, что я теперь твоя собственность?

– Важный свидетель.

– Скорее, трофей, – нахмурился Рафаэль, тем не менее, покорно следуя за носителем амулета. – Нет, но куда тебя несёт, светлячок?!

***

Из дневника Курта Леманна:

Четверг, 24 октября 1950 г

«Преподобный отче Иероним!

Вы просили писать каждый день, и я честно постараюсь. Хотя вы далеко, мой ежедневный отчёт прочтёте не скоро, поэтому наказание мне пока не грозит, могу и не стараться. Оцените мою честность, отче.

За окном уже светает, и мой напарник Барри вот-вот проснётся, хотя толку от него пока немного. Зато я обзавёлся помощником в лице пленённого призрака, который утверждает, будто он бывший ведьмолов и очень жаждет встречи с вами. Говорит, что при жизни звали Рафаэлем; как бы его проверить, отче?

Предположений пока не делаю, как вы и велели, но не могу оставить без внимания покойную хозяйку особняка. Я постеснялся спросить у Барри, забили ли ей в грудь осиновый кол, так что придётся проверять лично. Ну, знаете, как это бывает? Для сильной ведьмы обычного чина отпевания могло и не хватить.

Призрак на убийцу не похож, но пока оставляю его в списке подозреваемых. Потому что рожа, простите, больно хитрая. Да и помощь его сомнительная. Вот только послушайте, чего он вытворил прошлой ночью…»

ГЛАВА 2. Чужая территория

«Самые чужие – это те чужаки, что живут среди нас».

Роберт Льюис Стивенсон

Осыпающийся край колодца виднелся футах в семи над головой. Куски земли прошуршали мимо Курта, осыпав его мелкой крошкой и пылью. Узловатый корень, вывернутый из стены колодца, сильно прогнулся под его весом, но всё ещё держался лишь потому, что он повис на нём совершенно неподвижно, до сведённых мышц удерживая тело над пропастью.

– У, как не повезло-то, – сочувственно вздохнули сбоку. Курт едва повернул голову, ловя взглядом парящую рядом с ним в воздухе призрачную фигуру. – Держишься?

Стараясь дышать размеренно и спокойно, Курт прикинул расстояние до края колодца, отметил обомшелые скользкие стены с непрочной кладкой, и задумался. Выходов было всего два, и оба его не устраивали.

– А я думал, у меня жизнь скучная, – ничуть не смущаясь молчаливым собеседником, продолжил Рафаэль, вытягиваясь на боку прямо в воздухе и подпирая голову ладонью. – С твоим появлением у меня что ни минута – то сплошной праздник, – ухмыльнулся зловредный призрак, явно забавляясь ситуацией. – Вот говорил же: подожди меня, я из треклятого дома век не выбирался, дай привыкнуть к новому окружению. Первая прогулка за сотню лет! Шутка ли – я теперь и под открытым небом гулять могу, следом за амулетом. Так как думаешь выбираться, светлячок?

Курт вновь промолчал, но не потому, что не знал ответа, а ради экономии сил: каждое движение могло стать последним, долго рассчитывать на ненадёжный корень явно не стоило.

Когда он двинулся в обход особняка, он рассчитывал найти тайные ходы, а не ловушки и заброшенные колодцы. В один из таких он и вступил в темноте, не увидев чёрной бездны под зарослями плюща.

Молчание собеседника жизнерадостному Рафаэлю, кажется, не мешало; нагнувшись вперёд, призрак заглянул в пропасть.

– Тут довольно глубоко, – сообщил он, всматриваясь в липкую темноту колодца. – Мне кажется, на дне я вижу острые колья… Хотя это лишнее: высоты хватит, чтобы ты расшибся в лепёшку. В любом случае, – Рафаэль перевернулся на спину, потянулся всем призрачным телом и непринужденно закинул руки под голову, – силы у тебя кончатся, ты упадёшь. Прискорбно, – вздохнул он, – я только начал к тебе привыкать. Какой-то ты неразговорчивый, – нахмурился призрак, косясь на неподвижного собеседника. – Но я не в обиде! Когда впервые за столько лет встречаешь хорошую компанию, можно и потерпеть. Давай вместе подумаем: как ты выберешься? Допрыгнуть не вариант?

Курт очень медленно выдохнул и вдохнул, чуть расслабляя запястье левой руки. Помогло ненадолго, но он выиграл еще немного времени до короткого полёта вниз.

Барри О’Салливан был, пожалуй, прав: стоило дождаться утра. Но Курт так хотел поскорее разобраться с этим делом… Он не мог, просто не мог вернуться с первого задания с пустыми руками! Зато теперь, возможно, не вернётся вообще. И до чего нелепо получилось!..

– Не вариант, – сам себе ответил призрак. – Высоко, ненадёжно, кладка старше, чем моя прабабушка, мир её праху… Может, у тебя в карманах завалялась какая-нибудь полезная вещичка из твоего ватиканского арсенала? Тоже нет? Да как ты вообще выходишь на охоту на нечисть? – оскорбился Рафаэль. – Надо сообщить куратору, ни к дьяволу же экипировка! Так… что у нас ещё в запасе? Может, ты сотворишь какой знак? Ну там, святое знамение или ещё чего путного? Учили же тебя хоть чему-нибудь?!