Между двух огней. Сборник рассказов

Костёр потрескивал, отбрасывая тёплые отблески на лица. Как всегда, у огня начались разговоры. Кто-то делился историями о прошлых походах, кто-то вспоминал местные легенды о духах гор, что охраняют перевалы. Паша, программист, рассказал смешную байку о том, как однажды забыл закрыть рюкзак и потерял половину вещей на склоне. Маша, уже освоившаяся с рюкзаком, поделилась, как впервые увидела звёзды в горах и почувствовала себя частью чего-то огромного. Лиза слушала, улыбалась, иногда добавляя свои истории – о том, как находила следы снежного барса или как горы однажды “подсказали” ей укрыться от бури.

Но её мысли то и дело возвращались к Леониду. Она смотрела на тёмный силуэт хребта, где он исчез, и молча молилась. Её вера, тихая и глубокая, подсказывала: он найдёт путь. Но “Большой Ух” внутри неё был неспокоен. Горы учат, но иногда их уроки суровы. Ночью даже летом можно замерзнуть. Одно успокаивало – у Леонида был с собой спальник и он не даст ему умереть от переохлаждения.

Ночь прошла спокойно. Утром группа собралась у родника, обсуждая, что делать дальше. Семён предложил:

– Если к обеду его не будет, спустимся и сообщим спасателям.

Все кивнули, даже Маша, которая всё ещё чувствовала вину за свои вещи, брошенные Леонидом. Лиза, проверив карту, добавила:

– Мы можем ждать до вечера, но не дольше. Иссык-Куль близко, и нам нужно двигаться. Мы скорее поможем ему, если вызовем спасателей.

На следующий день, позавтракав, группа разбрелась по поляне, отдыхая. Кто-то дремал в тени палаток, кто-то фотографировал сверкающие вдали ледники. Лиза, стоя у родника, то и дело поглядывала на хребет, надеясь увидеть фигуру Леонида. Часы тянулись, а его всё не было. Она подошла к Семёну, старшему в группе, и тихо сказала:

– Мы можем позволить себе одну ночёвку, но не больше. Если до вечера Леонид не появится, спустимся вниз, и я вызову спасателей.

Семён кивнул, его лицо было серьёзным.

– Делай, как считаешь нужным. Ты знаешь горы лучше нас.

Воспользовавшись передышкой, Лиза отошла от лагеря, чтобы побыть одной. Она устроилась на большом камне, разогретом солнцем, и оглядела долину. Перед ней раскинулась картина, от которой всегда замирало сердце: ярко-зелёная трава, тёмные скалы, разбросанные, словно кубики на ковре, и медвяный запах альпийского луга. Обычно ради таких мгновений тишины и красоты она и поднималась сюда. Но сегодня радость омрачала тревога за Леонида, упрямца, решившего идти своим путём. Лиза молилась, прося сил и мудрости, но её взгляд невольно возвращался к хребту, где он исчез.

Через час тишину нарушил стук копыт. На склоне показался местный чабан на лошади. Овцы, которых чабаны пригоняли летом на горные пастбища, нередко забирались к самым ледникам, так что Лиза не удивилась. Когда он подъехал ближе, она поднялась и поздоровалась:

– Ассалам алейкум, ага! (приветствие на киргизском и казахском языках с вежливым обращением к старшему мужчине) – Вы не видели там нашего отставшего мужчину?

Чабан нахмурился.

– А, это тот тупой, что по осыпи спускался? Видел. Сначала смеялся, как он прыгал, обгоняя камни, которые поползли вниз под его ногами. А потом было не до смеха. Они всё равно его догнали. Всегда догоняют, – вздохнул он. – Хорошо, хоть он догадался в сторону побежать, а не вниз, как сначала. Но не успел он добежать до места, где камни уже крепко лежат, придавило его там. Еду теперь за помощью. Сам я его не вытащу. Оставил ему немного воды, этот акылсыз (глупый, безмозглый) – чабан выругался по-киргизски, – даже без воды был.

Сердце Лизы сжалось. Она знала, как опасны осыпи: один неверный шаг – и камни могут унести вниз, как лавина и засыпать.

– Где он сейчас? – спросила она, стараясь сохранять спокойствие. Чабан махнул рукой в сторону хребта.

– Там, за гребнем, недалеко. Живой, но зажало его крепко. Камень на ногу лёг, не шевельнётся.

Лиза кивнула, понимая, что надо действовать быстро. Она вернулась к группе, коротко объяснила ситуацию.

– Я иду за ним. Кто со мной?

Семён и двое других мужчин вызвались сразу. Паша, помявшись, тоже поднял руку:

– Я не альпинист, но вдруг и мои руки пригодятся.

Лиза собрала снаряжение – верёвки, аптечку, воду – и повела небольшой отряд назад к хребту. Чабан указал путь, и через час они нашли Леонида. Он сидел, придавленный большим валуном, бледность видна была даже через загар, но живой. Лицо его было напряжённым, но он молчал, только кивнул, увидев Лизу.

– Держись, Лёня, сейчас вытащим, – сказала она, оценивая ситуацию.

Камень был тяжёлым, но с помощью рычага из крепкой ветки и слаженной работы мужчин его удалось сдвинуть. Леонид поморщился, но нога, к счастью, была лишь сильно ушиблена, без перелома. Лиза быстро обработала ссадины, дала ему воды и шоколад для сил.

– Ты молодец, что в сторону ушёл, – сказала она. – Нельзя по осыпи идти вниз, только в сторону. Горы не прощают ошибок, но дают шанс.

Он буркнул что-то невнятное, но в его глазах мелькнула благодарность.

Леонид, поддерживаемый Семёном и Пашей, едва дошёл до лагеря. Его кожа, обожжённая солнцем, напоминала бордовую ткань, а лицо блестело от жара – температура явно поднялась. Всем было понятно, что поднимаясь вверх, он снова снял рубашку.

Лиза, осмотрев его ногу, убедилась, что перелома нет, но наложила шину, чтобы облегчить боль и избежать осложнений. Было ясно: до Иссык-Куля, а тем более до цивилизации, он дойти не сможет. Леонид сидел у родника, хмурый, сжимая кулаки, и его злость, казалось, пропитывала воздух. Когда Маша робко спросила, почему он так сердится, вместо того чтобы радоваться, что жив, он бросил фразу, от которой у всех на миг отнялась речь:

– Да это не на вас. Просто Бог меня предал. Я думал, что Бог меня выведет, спасет. Но без вас… не знаю, как выбрался бы?

В тот момент группа ужинала, рассаживаясь у костра, кто где нашёл место. Ложки замерли, взгляды повернулись к Леониду.

– Бог?! Предал?! – послышалось сразу несколько голосов, полных недоумения.

– Да! – упрямо и зло ответил он, указывая на забинтованную ногу. – Я просил Его сохранить меня, провести нормальным, безопасным путём. А теперь – вот!

Лиза, сидевшая чуть в стороне, шепнула Семёну:

– Некоторые люди не способны делать выводы. Она поняла, что часть злости Леонида направлена на неё – женщину, чьё мнение уважали все, в то время как его никто не слушал. Его шовинизм, смешанный с уязвлённой гордостью, выплёскивался в обвинениях, но Лиза не собиралась вступать в спор.

Вместо этого она тихо попросила Семёна:

– Объясни ему, что не Бог виноват в его травме. И что ему срочно нужна больница, иначе будет хуже. Он потерял панаму, перегрелся, обгорел – это серьёзно.

Семён кивнул, понимая, что мужской голос, возможно, Леонид воспримет лучше. Лиза же, не теряя времени, направилась к стоянке чабанов неподалёку. Она нашла старшего, того самого, кто рассказал о Леониде, и попросила помощи:

– Нам нужно спустить группу к ближайшей больнице. Эта машина, что стоит у забора, на ходу?

– В кузове моего «газика» вам с вашими рюкзаками места хватит, если потесниться, – кивнул чабан.

Вернувшись к лагерю, Лиза объявила группе:

– Собираемся. Леониду нужна медицинская помощь, и мы не будем ждать. Чабаны отвезут нас вниз.

Все быстро собрали палатки, уложили рюкзаки. “Газик” оказался старым, но крепким, и в его кузов, тесно прижавшись друг к другу, уместилась вся группа. Леонид, всё ещё хмурый, молча забрался в кузов, опираясь на Семёна. Лиза сидела рядом с водителем, показывая дорогу и поглядывая на хребет, который чуть не стал для Леонида последним.

В больнице, в небольшом посёлке у подножия гор, Леонида осмотрели. Врачи подтвердили: сильный солнечный ожог, тепловой удар и ушиб ноги, но ничего смертельного. Ему поставили систему, прописали мази, обезболивающее и покой. Группа, установив палатки за поселком, ждала, пока Леонид придёт в себя. У костра в тот вечер разговоры были тише обычного. Семён, как и просила Лиза, поговорил с Леонидом, объяснив, что его беда – не предательство Бога, а результат собственного упрямства.

– Горы не прощают ошибок, – сказал он. – Но они дают шанс исправиться. Ты здесь, живой. Это и есть милость.

Леонид слушал молча, глядя в пол. Позже, когда Лиза проверяла, как он устроился в палате, он буркнул:

– Я… не хотел, чтобы так вышло. Думал, сам справлюсь.

– Горы учат, – вздохнула она. – И Бог говорит через них. Надо только слушать.

Он не ответил, но в его взгляде мелькнуло что-то, похожее на стыд.

На следующий день группа на автобусе отправилась к Иссык-Кулю. Леонид, уже с повязками и в новой панаме, купленной Машей, ехал молча, глядя в окно.

Дома Олег, выслушав историю, покачал головой:

– Твоя чуйка все же – прекрасная штука. Если бы её не было, наверное я был бы против твоих походов. А так она и тебя вытаскивает и даже таких упрямцев как этот Лёня. Любимая, ты не проводник, ты ангел наших гор.

Лиза рассмеялась, глядя на тёмные силуэты Тянь-Шаня за окном. Горы молчали, но она знала: они всегда будут говорить с ней, а она – с ними.

Дома в их спальне на столе всегда лежала Библия – маленькая книга Бога. Но там, за окном она любила читать природу – большую книгу Бога. И Лиза любила обе книги, каждую по своему. Но самое главное – она любила Того, кто их подарил людям – Творца всего живого, Создателя Вселенной. И она твердо знала, что Он никогда не позволит манипулировать Собой и не разрешит людям заставлять его делать то, что Он не считает нужным.

Он учит людей слушать и слушаться, а не приказывать. И она готова была учиться слушать Творца, искать Его пути и знала, что Он всегда исполняет её тихую смиренную просьбу, если она что-то не смогла учесть или услышать и нуждается в помощи. Лиза не раз наблюдала в своей жизни большие и маленькие чудеса, но была убеждена, что не имеет права рассчитывать на них. Ведь Он – её Бог, а не наоборот и она хотела повиноваться Ему и видеть во всем проявление Его любви, когда Творец, почти незаметным руководством проводил её по прекрасным местам не только в горах, но и по жизни.

Игра «Передай другому…»

Глава 1

Витя шёл по улице, засунув руки в карманы старой куртки. Ветер гнал по асфальту жёлтые листья, а в голове у него гудело от вопросов, на которые он не находил ответа. Ему было двадцать три, а жизнь казалась пустой, как этот осенний двор.

Зачем он здесь? Что вообще нужно сделать, чтобы почувствовать себя живым? Работа на складе, где он тягал коробки, смысла не давала – только усталость в спине и тоску в груди.

Он завернул за угол и чуть не столкнулся с девушкой. Она несла стопку книг, и одна из них – потрёпанная, с золотыми буквами на обложке – упала прямо ему под ноги. Витя наклонился, поднял её и протянул обратно.

– Спасибо, – сказала она, улыбнувшись. Улыбка была тёплой, как будто они давно знакомы. – Меня зовут Лена.

– Витя, – буркнул он, не зная, что ещё сказать.

Можете ли вы помочь мне донести книги? Я явно переоценила свои возможности, – смущённо призналась она.

– Конечно, без проблем, – спокойно отозвался он.

«Хоть какое-то разнообразие в этой скучной жизни» – сказал сам себе парень.

Уезжая из деревни в город, он совсем не такой представлял свою жизнь. Надеялся заработать если не на новый дом, то хотя бы на капитальный ремонт старого. Мать, отпуская сына в город, также ждала чего-то лучшего. Но вот уже не один месяц все, что он получал, уходило на аренду квартиры и питание. Даже обновить гардероб не получалось.

Виктор не мог назвать себя ленивым. Он старался как мог. Но почему-то начальник на складе каждый раз находил причины штрафовать сотрудника за различные настоящие, а чаще мнимые оплошности. Витя чувствовал, что начальник склада ведёт нечестную игру, но доказать не мог. Да и выхода все равно не видел. Ведь до этого склада он пытался устроиться в несколько организаций, но его не брали, считая ненадёжным парня, который до службы в армии не выезжал за пределы своего района.

Отслужив в армии, он стал смелее. Ведь прожил же как-то без родных мест целых два года, не умер, даже стал крепче и сильнее. Значит можно рискнуть и поехать на заработки.

Но вот уже третий год он переносил мешки и коробки с одного места на другое и не видел никаких перспектив. Поэтому просьба миловидной девушки показалась хорошим выходом из тоски сегодняшнего вечера, до этого момента ничем не отличающегося от всех остальных. Иногда парню хотелось просто напиться, как пара его сотрудников. Останавливало лишь слово, данное матери, что сын не прикоснется к алкоголю.

– Даже не думай о водке! Неужели ты хочешь стать таким же как убийца твоего отца? – сказала она на прощание.

Нет! Никогда! – горячо ответил парень.

Отца Виктора сбил насмерть пьяный водитель. Конечно, мужчину наказали, но это не могло вернуть Василия к жизни.

В этот осенний вечер помощь незнакомке была интересным разнообразием в его скучной жизни. Они разговорились. Лена оказалась простой, без всякой рисовки. Сказала, что идёт с занятий, что любит читать и верит в Бога. Витя хмыкнул – в Бога он не верил с тех пор, как в пятом классе учительница сказала, что это всё сказки. Но Лена не спорила, не навязывалась. Просто спросила:

– Не хочешь зайти в воскресенье? У нас в церкви служба, там много молодых ребят. Может, тебе понравится.

Витя пожал плечами. Делать всё равно было нечего, а любопытство кольнуло – что за церковь такая? Он согласился.

В воскресенье он пришёл. Баптистская церковь оказалась не похожа на те храмы, что он видел в фильмах: никакого золота, икон и ладана. Просто зал с рядами стульев, гитара в углу и люди – много людей.

Молодёжь смеялась, переговаривалась, кто-то пил чай из бумажных стаканчиков. Витя почувствовал себя чужим, но Лена махнула ему рукой и подвела к своим друзьям. Никто не смотрел на него косо, хотя джинсы у него были рваные, а кроссовки давно просили каши.

Потом началось пение. Слова были простые, про любовь Бога, про то, что Он рядом. Пастор – невысокий мужчина с добрыми глазами – говорил о том, что Бог не требует платы за свою любовь. «Он любит вас такими, какие вы есть», – сказал он. Витя сидел и молчал. Ему было странно. Любовь без условий? Без «ты мне – я тебе»? Это не укладывалось в голове. Он привык, что всё в жизни нужно заслужить: уважение, деньги, даже похвалу от матери, когда был маленьким.

После службы Лена спросила, что он думает. Витя честно ответил:

– Не знаю. Мне хочется… ну, быть нужным, что ли. Сделать что-то важное. А тут говорят – ничего не надо делать. Как будто я не нужен.

Лена кивнула, будто поняла, затем улыбнулась и подвела его к парню с короткой бородой – тот оказался руководителем молодёжной группы. Звали его Саша.

– Саша, приветствую, – обратилась она к нему, – коротко рассказав о своём новом знакомом, она сказала. – У Виктора ест один вопрос, ты можешь уделить минутку?

– Да, конечно, – с готовностью ответил он.

Они сели в стороне, на диванчике у окна, и Витя выложил всё, что наболело: про пустоту, про желание оставить след, про то, что бесплатная любовь звучит как подачка.

Саша слушал внимательно, а потом сказал:

– Понимаешь, Витя, мне знакомо то чувство, о котором ты сказал. Но ты еще не все узнал. Бог не ждёт от нас платы, потому что Он уже всё сделал. Но это не значит, что ты не нужен. Он учит нас любить так же как Он – помогать людям, быть рядом, не ожидая ничего взамен. Это и есть смысл: учиться у Него, становиться похожим. Попробуй – просто помоги кому-то, и посмотри, что будет.

Витя задумался. В голове всплыла детская игра – «Передай другому, только не мне». Они с пацанами бегали по двору, смеялись, кидали друг другу мячик, и никто не злился, если тот улетал дальше. Просто играли. А тут – вроде то же самое, только не с мячиком, а с чем-то большим. С любовью, что ли?

– Это похоже на игру, – сказал он наконец. – Ну, как в детстве: «передать другому, только не мне». Если так, то я согласен. Это не подачка, а… попытка стать похожим на того, у кого учишься.

Саша улыбнулся и кивнул, а Лена легко, почти беззвучно хлопнула в ладоши.

– Что, согласен «включиться в игру»? – улыбнулась она.

– Почему бы и нет? Звучит очень интересно. Мне кажется, это будет совсем не сложно, – голос его звучал так, словно ему самому себя нужно было убедить в чём-то.

– Ой ли? – чуть прищурилась Лена. – Я так не думаю.

– А что может быть сложного? – Виктор явно бравировал. Но сам начал сомневаться. И всё же отступать не собирался.

В тот день Витя ушёл домой с лёгкостью в груди. Впервые за долгое время ему показалось, что он знает, куда идти.

Глава 2

Прошёл месяц с того дня, как Витя впервые переступил порог церкви. Сначала всё казалось ему почти сказочным: люди улыбались, здоровались за руку, спрашивали, как дела. Он даже начал помогать – то посуду после чаепития помыть, то стулья расставить перед служением. Он начал молиться, как ему объяснили и к большому удивлению ощутил, что Кто-то слушает его, Витю, и даже отвечает на его просьбы. И это чувство казалось почти фантастическим.

«Неужели Сам Великий Творец снизошел до того, чтобы давать мне то мизерное, что попросил я!? Для меня, конечно, это так много значит. Но если Бог одним словом создал все планеты и целую Вселенную, то что значит для Него все го лишь моя, крошечная зарплата, которую я в этом месяце попросил, чтобы мне выплатили полностью и за все время в первый раз из меня ничего не высчитали». Неужели Бог снисходит до нас, крошечных «мурашиков»? Зачем же я Ему нужен? И всё таки я понимаю, что раз Он отвечает мне, значит и правда для чего-то я Ему нужен!

В церкви Лена хвалила его, Саша хлопал по плечу, и Витя чувствовал, что, может быть, и правда нашёл своё место. Но потом стали проступать трещины.

Однажды после служения к нему подошёл парень из молодёжной группы – Дима, высокий, с громким голосом. Не успел Витя поздороваться, как тот начал:

– Ты, брат, почему на молитвенные встречи не ходишь? Бог тебя зовёт, а ты отворачиваешься. Серьёзнее надо быть, спасение само не придёт!

Витя опешил. Хотел объяснить, что работает допоздна, что пока не разобрался, как верить, но Дима уже отвернулся, бросив напоследок: «Думай, время не ждёт». В тот же вечер пожилая женщина из церкви, увидев его в старой куртке, сунула ему сто рублей со словами: «Купи что-нибудь приличное, не позорь нас». Витя взял деньги, но в груди закипело. Он не просил подачек, он вообще не знал, как реагировать.

Дома он долго сидел на кухне, глядя в окно. «Любить людей, помогать им, – говорил Саша. – Как Бог». Но как это делать, если люди такие? Грубые, навязчивые, будто знают, как тебе жить лучше тебя самого?

Витя вспомнил, как в детстве его дразнили за худые кроссовки, и подумал: «Может, ничего и не изменилось». Задача, казавшаяся простой – передать добро дальше, – теперь выглядела как лабиринт, где каждый шаг мог привести к тупику.

Он попробовал молиться, но сегодня казалось, что молитва, дойдя до потолка, возвращается обратно.

«Не может быть, чтобы Бог отвернулся от меня, – пришла явная мысль. – Наверное я просто сам закрылся из-за своей обиды и злости».

Он рассказал об этом Лене. Она выслушала, не перебивая, а потом тихо сказала:

– Люди в церкви – такие же, как везде. Не святые. Мы все учимся. И Бог их принимает такими, какие есть. Может, попробуешь посмотреть на Него – через Христа? Ведь Христос и человек, как мы, и духом рождён от Отца Небесного.

Витя задумался. На следующей неделе он взял у Саши Библию. Он начал читать с Евангелий, как посоветовали. Сначала всё было непривычно: слова звучали старомодно, истории путались в голове. Но потом он стал замечать Христа. Как Тот ходил по пыльным дорогам, уставал, ел с рыбаками, спорил с книжниками – совсем как человек. Но было в Нём что-то ещё: спокойствие, сила, любовь, которые не от мира сего. Он говорил с грешниками так, будто видел их насквозь, прощал их, даже когда они плевали в Его сторону, принимал их, даже когда они Его не понимали.

Однажды вечером, читая про то, как Христос умыл ноги ученикам, Витя замер. Это был человек – с руками, которые могли огрубеть от работы, с ногами, что болели от долгих дорог. Но в этом простом жесте светилось что-то от Небесного Отца – бесконечная доброта, которая не ждёт платы. Витя подумал: «Он похож на нас, но и на Бога тоже. Как у Него получалось? Быть с людьми, сердиться, как человек, и даже веревками гонять тех, кто святотатствовал в храме, но всё же любить и прощать, как Отец?» В груди защемило. Ему захотелось понять этот характер – Христа, который шёл среди людей, но нёс в Себе небо.

После следующего служения он подошёл к Саше и спросил:

– Как понять Христа? Я читаю Библию, вижу Его… Он вроде человек, как я, но в Нём – Бог. Мне хочется быть похожим на Него, а не на людей. Я реагирую совсем не так как Иисус. Когда люди меня злят, я злюсь в ответ, а Он – нет. Как Он это делал?

Саша улыбнулся, как будто ждал этого вопроса.

– Христос – это мост, Витя. Он жил как человек, чувствовал то же, что и мы, но в Нём был Отец. Он учил не сразу, а постепенно – брал людей такими, какие они есть, и показывал, какими они могут стать. Если хочешь на самом деле стать Его учеником, иди за Ним, шаг за шагом, и смотри, как Он это делал: принимал, прощал, а потом тихо учил думать доброе и делать добро друг другу. Не старайся стать моментально святым, не соревнуйся с Ним в праведности, а учись, постепенно, спокойно доверять Небесному Отцу. Прости помощи у Него. Как обычно учатся ходить маленькие дети? Они идут шаг за шагом, если садятся или падают, то опять встают и еще раз пробуют. Так и мы, внимательно читаем, отслеживая поведение Иисуса, пытаемся понять, почему, Он так необычно Себя вел? Ведь нам советуют приобрести те же чувства, что и у Христа. Написано: «В вас должны быть те же чувствования, что и во Христе Иисусе…»2. А как мы узнаем, что Он чувствовал, если не будем присматриваться к Его поведению?

Витя кивнул. В тот вечер он снова открыл Библию. Читал медленно, вдумываясь в каждое слово. И впервые за долгое время ему показалось, что он не просто ищет смысл – он его нащупывает. Не в людях вокруг, не в их словах или поступках, а в Том, Кто был человеком с божественной душой. В Христе, на Кого теперь смотрел с тихим, робким восхищением и думал: «Вот Кому я хочу подражать».

Он всё чаще ловил себя на том, что думает о Христе. Не просто как о ком-то из прошлого, а как о том, за кем хочется идти. Он читал Библию почти каждый вечер – не торопясь, иногда перечитывая одно и то же, чтобы уловить смысл. Виктору нравилось следить за путём Христа: как Он говорил с людьми, как помогал, как оставался спокоен даже в бурю. Через Него Витя пытался разглядеть Небесного Отца – Творца, который любит, не требуя платы, но зовёт к чему-то большему.

Он стал пробовать быть похожим. Начал с малого: помог соседке донести сумки, хотя та вечно ворчала, уступил место в автобусе уставшему парню с завода. Иногда получалось легко, и в груди разливалось тепло. Но порой он спотыкался. Однажды Дима из церкви снова начал свои нравоучения, и Витя не сдержался – огрызнулся так резко, что потом весь вечер корил себя. «Христос бы так не сделал», – думал он, глядя в потолок. Ему хотелось понять: как быть человеком, но при этом отражать Отца? Как удержать в себе эту любовь, когда всё внутри кипит?

Чем больше он читал, тем сильнее замечал: не всё даётся сразу. Ученики ведь тоже не раз поступали совсем не так, как Иисус их учил.

Христос говорил притчами, и иногда Вите приходилось напрячься, чтобы уловить их суть. Про Царство Небесное, про горчичное зерно, про блудного сына – слова были простые, но за ними крылось что-то глубокое, до чего он пока не дотягивался. Он чувствовал себя как ребёнок, который только учится читать: буквы знакомые, а смысл ускользает. И тут его осенило: он мало знает. Мало помнит. Мало умеет.

На работе – той самой, на складе, где он тягал коробки, – он вдруг заметил, как однообразно всё вокруг. Перекладывать ящики, записывать цифры, получать зарплату – и так по кругу. Раньше его это, вроде устраивало, хотя и наводило тоску. Но теперь казалось, что он застрял. Христос был плотником, рыбаки стали Его учениками, но все они учились, росли, менялись. А он? Вите стало тесно в своей жизни, как в старой куртке, из которой давно вырос.

Однажды вечером он сидел с Сашей после службы. Они пили чай, и Витя решился спросить:

– Слушай, я читаю про Христа, хочу быть похожим… ну, хоть немного. Но я не всё понимаю. И мне кажется, я вообще мало что умею. Может, мне стоит что-то изменить? Работу, например. Чтобы голова работала, чтобы память лучше стала. А то я как деревянный.

Саша отставил кружку и посмотрел на него внимательно.