Между двух огней. Сборник рассказов

Людмила Шторк-Шива

Между двух огней. Сборник рассказов

Бог меня предал

Глава 1.

Елизавете скоро тридцать, и уже десять лет, как она, влюбленная в горы, водила по ним группы горных туристов. Каждое лето, когда снег отступал, а тропы Тянь-Шаня оживали под солнцем, она становилась другим человеком – инструктором горного туризма. Лиза нашла работу, на которой могла взять отгулы в любое время, или поменяться с сотрудницей сменами.

Её маршруты пролегали через перевалы от Алматы к зеркальной глади Иссык-Куля или вдоль заповедных троп Куль-Сая, где воздух пахнет хвоей, разнотравьем и свободой. Горы для Лизы – не просто работа, а ритм сердца, пульс, который задаёт темп её жизни. Она с детства обожала их суровую красоту: как утренний туман стелется по склонам, как камни под ногами скрипят, словно рассказывая свои истории, как ветер на вершинах шепчет что-то вечное. Ей мама, воспитывавшая лизу одна, часто брала её с собой в походы и горы стали неотъемлемой частью Лизиной души.

Работа с людьми – ещё одна её страсть. Группы всегда бывают самыми разными: шумные компании, молчаливые одиночки, семьи с детьми, которые пыхтят, но упрямо идут вперёд. Лиза умела найти подход к каждому: подбодрить уставшего, пошутить с ворчуном, рассказать легенду о местном пике, чтобы отвлечь от жары. Её голос, спокойный и тёплый, как горный чай, становился маяком для тех, кто впервые ступил на тропу. Новые лица, новые истории – каждый поход как книга, которую Лиза читала с удовольствием.

Приятно сознавать, что дома её всегда ждёт муж, Олег. Он не из тех, кто влюблён в долгие пешие прогулки. Его стихия – машина, дорога, гул мотора. Пешие походы для него – лишняя трата сил, но к страсти Лизы он всегда относится с тихим уважением. Когда она уходит на несколько дней с очередной группой, Олег не ворчит, хотя в такие вечера дом кажется ему слишком пустым. Он любит, когда Лиза выбирает однодневные маршруты – лёгкие, как она их называет, “прогулки”. Тогда к вечеру она возвращается, пахнущая лесом и ветром, и они вместе ужинают, обсуждая, как прошёл день. Лиза рассказывает о смешном туристе, который боялся высоты, но всё-таки забрался на перевал, а Олег делится, как починил старую “Ниву” соседа или как в мастерскую привезли редкую иномарку и он должен был найти в ней неисправность.

– Но как я узнаю, что там сломалось? – качал головой Олег, – она же не рассказывает мне, что у неё болит. В этом плане врачам легче диагностику проводить.

В эти моменты их миры, такие разные, сливались в одно целое. И только иногда они выезжали на отдых вместе. И тогда Олег был за рулем, а Лиза – пассажиром. Она любила не только работать в горах, но и отдыхать.

Но бывали дни, когда групп нет, а Лиза всё равно не могла усидеть дома. На рассвете, когда небо только начинает розоветь, она вскидывала маленький рюкзак на плечи, будто он часть её тела, и уходила в горы.

– Пойду разомнусь, – бросала она Олегу с лёгкой улыбкой, – Обед в холодильнике, микроволновка работает, – улыбалась она, выходя из дома. И муж только качал головой, зная, что её “разминка” – это десятки километров по скалам и тропам. Для Лизы однодневный поход – как дыхание, как способ напомнить себе, кто она есть. Она шагала легко, напевая под нос, и горы отвечали ей эхом.

Однажды, возвращаясь с такого одиночного похода, Лиза остановилась на краю обрыва. Под ней раскинулась долина, утопающая в золоте заката. Она достала из рюкзака потрёпанный блокнот и записала:

“Горы учат молчать и слушать. Они не спрашивают, кто ты, но всегда знают, зачем ты здесь”. Она улыбнулась, спрятала блокнот и пошла вниз, к дому, где её ждал Олег, горячий чай и вечер, полный их маленьких, тёплых ритуалов.

Супруги не так давно узнали, что детей у них не может быть и пока пытались научиться не ждать, как раньше, но принять этот факт и осознать, как с ним теперь жить? Иногда они задумывались о том, чтобы взять ребенка из приюта, но решение еще не созрело. Они решили «дать времени время», веря в то, что жизнь сама направит в нужное русло, необходимо только прислушиваться и не упираться. А пока их жизнь была наполнена трудом, общением и помощью нуждающимся.

Один из таких вечеров, когда Лиза вернулась с однодневной “прогулки”, оказался особенным. Она сидела за столом, обхватив тёплую кружку с чаем, и смотрела, как Олег возится с ужином, напевая что-то под нос. Он всегда говорил, что мясо – не женское занятие и его должен готовить мужчина. Лиза обычно смеялась, но не возражала.

В такие моменты она чувствовала себя на своём месте – не только в горах, но и здесь, в их маленькой квартире, где сейчас пахло стейком и уютом. Но в тот вечер её мысли были неспокойны. Она вспоминала недавний поход, когда её “чуйка” снова сработала.

Группа была небольшой – всего пять человек, молодые ребята из города, жаждущие приключений. Они шли по знакомому маршруту к перевалу Мынжилки, когда Лиза вдруг остановилась. Небо было ясным, ветер – лёгким, но что-то в воздухе казалось ей неправильным. Она закрыла глаза, вдохнула глубоко, словно вбирая в себя голос гор.

– Пойдём другим путём, – сказала она, и группа, привыкшая доверять её инстинктам, послушно двинулась за ней.

Через несколько часов они узнали от встречных туристов: на старой тропе обрушился склон, камни перекрыли путь, а одного из путников чуть не задело.

Вечером, рассказывая об этом Олегу, Лиза задумалась.

– Иногда я сама не понимаю, как это работает, – призналась она, глядя в окно, за которым темнели силуэты гор. – Будто кто-то шепчет: «Не ходи туда». И я слушаю.

Олег, перевернув стейк, только кивнул. Он не был человеком веры, но в Лизину “чуйку” верил безоговорочно.

– Твой «Большой Ух», – усмехнулся он, – лучше любого прогноза погоды. Не зря же тебя так ваши прозвали. Ты точно, как лисёнок в том мультике, слушаешь как звезды хороводы водят, вот они и предупреждают тебя.

Но не все походы были такими драматичными. Иногда Лиза вела группы по спокойным тропам, где главным испытанием становились не лавины, а разговоры. Она любила эти моменты: когда кто-то из туристов, раскрывшись под звёздами, делился своими страхами или мечтами. Однажды девушка из группы, студентка из Алматы, призналась у костра, что боится не оправдать ожиданий родителей. Лиза, глядя на пламя, ответила тихо:

– Горы не ждут от тебя ничего. Они просто есть. Может, и тебе стоит просто быть?

Девушка потом написала ей письмо, благодарила за слова, которые помогли ей найти себя.

Лиза не считала себя мудрецом, но в горах её вера и интуиция сплетались воедино, делая её проводником не только по тропам, но и по душам. Она часто думала, что горы – это место, где человек становится честнее перед самим собой. И перед Богом. В такие моменты она молилась молча, не словами, а сердцем, благодаря за каждый шаг, за каждый вдох, за людей, которых ей посылал Творец.

Однажды, во время очередного одиночного похода, Лиза нашла на тропе маленький каменный крестик. Он лежал среди гальки, словно кто-то обронил его много лет назад. Она подняла его, ощутив холод камня в ладони, и улыбнулась.

– Спасибо, – прошептала она, не зная, кому – горам, небу или Тому, кто всегда был рядом? Крестик она положила в карман рюкзака, решив, что он станет для неё знаком. Не для защиты – Лиза и без того чувствовала себя под надёжной охраной, – а как напоминание: что Творец, через горы и все, что нас окружает, всегда говорят с теми, кто умеет слушать. Она невольно вспомнила слова «Пойди к муравью,… посмотри на действия его, и будь мудрым1».

Она хотела учиться у всего, что её окружало и верила, что Творец обращается к людям через всё, что Он сотворил Своим Словом. И если все предметы и природу воспринимать как воплотившееся Его слово, тогда получается, что Он и сейчас продолжает говорить к нам, нужно лишь научиться слушать.

Лиза всегда была строга к правилам. В горах, на высоте трёх тысяч метров или выше, где воздух разреженный, а каждый шаг требует внимания, она отвечала за жизни людей. Поэтому перед походом она собирала группу и чётко объясняла:

– Каждый несёт свой спальник, палатку и еду. Никаких «пассажиров». Если идёте семьёй – распределяйте вес между собой, но чужую ношу никто не тянет.

Её слушали внимательно, кивали, даже те, кто в горах был впервые. Лиза умела говорить так, что даже самые беспечные проникались серьёзностью её слов. Она редко брала тех, кто не соглашался с правилами, – горы не терпят легкомыслия.

Но однажды, в большом походе из Алматы к Иссык-Кулю, произошел случай, который Лиза запомнила на всю жизнь. Группа была внушительная – почти двадцать человек. В ней смешались опытные туристы, привыкшие тащить рюкзаки по тридцать килограммов, и новички, для которых три килограмма на подъеме уже казались неподъёмной ношей. Были и такие, как пара городских девушек, чей опыт “походов” ограничивался прогулками по тротуарам.

Лиза знала, что с большой группой всегда сложнее: кто-то отстанет, кто-то начнёт жаловаться, а кто-то может стать “проблемным”. Обычно её “чуйка” безошибочно подсказывала, от кого ждать неприятностей, но в этот раз она ошиблась. Люди намного более непредсказуемы, чем животные или горные склоны.

Маршрут был знакомым и проверенным: пешком через перевалы к Иссык-Кулю, а дальше группа остаётся отдыхать на озере, возвращаясь в город на автобусе, а Лиза может ехать домой хоть в день спуска. Она хотела немного покупаться и брать билет на ближайший автобус. Для неё этот путь был лёгким, почти рутинным, но она волновалась за новичков. Если хоть один не справится, поход придётся отменить. Среди туристов выделялся Леонид – крепкий мужчина между тридцатью и сорока, с упрямым подбородком и мускулами, которые выдавали годы тяжёлой работы. В городе он укладывал асфальт, и его физическая форма внушала доверие. Лиза подумала, что на такого можно положиться в трудную минуту.

В первый день похода, когда группа поднималась к Алматинскому озеру, одна из девушек-новичков, Маша, начала отставать. Её рюкзак, хоть и лёгкий по меркам опытных туристов, явно был для неё неподъёмным. Она пыхтела, краснела, а потом со стоном призналась:

– Я не могу, он слишком тяжёлый.

Лиза уже собиралась остановить группу, чтобы перераспределить вещи внутри семьи девушки, как вдруг вперёд шагнул Леонид. Не говоря ни слова, он открыл её рюкзак, вытащил бутылки с водой и пару консервов, закинул их к себе.

– Слабому полу – скидочка, – хохотнул он, подмигнув Маше. – Ты хотя бы сама до перевала дотяни. Озеро, говорят, совсем близко.

На привале у озера он спокойно вернул ей вещи, добавив:

– Завтра заберу, не дрейфь.

Лиза наблюдала за этим молча. Её правила были нарушены, но она не вмешалась. Леонид казался надёжным, и его поступок выглядел как доброта, а не слабость. Но что-то в его тоне – слишком уверенном, почти снисходительном – заставило её насторожиться. “Большой Ух” внутри неё шевельнулся, но пока молчал.

На следующий день поход продолжился. Маша, окрылённая помощью, шагала бодрее, и Лиза заметила, что Леонид снова забрал часть её груза. К обеду он уже нёс не только свои вещи, но и воду для Маши, а заодно помогал другой девушке, которая начала жаловаться на усталость.

– Ничего, – говорил он, широко улыбаясь, – я привык таскать тяжести.

Группа посмеивалась, называя его “нашим героем”, но Лиза чувствовала, как в воздухе накапливается напряжение. Горы не любят, когда кто-то берёт на себя слишком много, тем более, демонстрируя при этом снисходительность к окружающим. Лиза отметила, что когда Маша, немного адаптировавшись, предложила забрать часть своих консервов, Лёня усмехнулся, изображая знатока гор:

– Что, считаешь, что уже оперилась? Подожди, впереди перевал.

К вечеру второго дня, когда группа разбила лагерь у подножия очередного перевала, напряжение достигло пика. Леонид, перегруженный чужими вещами, начал заметно уставать. Его шаги стали тяжелее, дыхание – чаще. На привале он молча сидел у костра, потирая плечи, а Маша, чувствуя неловкость, пыталась извиниться.

– Я не хотела, чтобы ты… – начала она, но Леонид отмахнулся:

– Ерунда, дотащу. Слабым нужно помогать. Лиза видела, что он на пределе, а Маша обиделась, что её назвали слабой. Её “чуйка” подсказывала: если так пойдёт дальше, могут возникнуть конфликты или кто-то не сможет дойти.

Она собрала всех у костра.

– Горы – не место для геройства, – сказала она спокойно, но твёрдо. – Каждый несёт своё, потому что это не только про вес в рюкзаке, но и про ответственность. Если один перегружается или старается казаться «круче всех», страдаем все.

Наутро группа двинулась дальше. Но Леонид молча забрал основную тяжесть машиного рюкзака. Она попыталась возразить, напомнить слова Лизы. Но он только буркнул:

– Она что, Господь Бог что-ли, чтобы её слушаться во всём?

Когда группа поднялась к вечным ледникам, где воздух был холодным и резким, а солнце жгло кожу, первая настоящая проблема с Леонидом дала о себе знать. Лиза, как всегда, перед подъёмом напомнила группе: надеть лёгкие рубашки с длинными рукавами, тёмные очки и нанести солнцезащитный крем на открытые участки тела. Все послушались – даже новички, пыхтя, натягивали тонкие рубашки и мазали носы кремом. Но Леонид, сняв рюкзак, вдруг стянул майку, обнажив торс, и бросил её в рюкзак. Его кожа, привыкшая к городскому асфальту, тут же оказалась под палящими лучами. Было заметно, что обычно он работает в футболке, так как торс не был настолько же загорелым, как его руки. В его жесте был явный вызов. Он готов был пострадать только бы сделать наперекор словам проводника.

Лиза нахмурилась.

– Леонид, наденьте, пожалуйста, рубашку и используйте крем. На этой высоте солнце опасно!

Он лишь усмехнулся, скрестив руки.

– Женщина мне не указ, – холодно отрезал он, глядя мимо неё. – Я – верующий человек и знаю, что Бог и без ваших рубашек и кремов защитит меня.

Лиза за годы работы с людьми повидала разное: капризы, страхи, упрямство. Но такой открытый вызов её авторитету, да ещё в горах, где от её слова зависела безопасность, а может и жизнь человека, был редкостью. Кроме того, она никогда еще не слышала упоминании имени Бога и своей веры в Него в таком контексте.

Она почувствовала напряжение. Её предчувствие никогда не обманывало и сейчас эта сама «чуйка»подсказывала, что это не последняя проблема связанная с этим человеком. И все же ей очень хотелось скорее привести группу к озеру, чтобы больше не сталкиваться с его упрямой глупостью, забыть о нем и обо всем, что с ним связано.

– Вы – взрослый человек, – спокойно ответила она. – Надеюсь, мы спустимся к цивилизации до того, как ожоги поднимут вам температуру. Учтите, это может довести до больницы, и весь ваш отпуск будет испорчен.

– Обойдусь без бабских советов. – фыркнул Леонид.

Его тон резанул, как холодный ветер. Лиза посмотрела ему в глаза, её голос стал ещё тише, но твёрже:

– Если бы вы были верующим человеком, то знали бы, что Бог учит быть добрыми и уважительными друг к другу. Так что я очень сомневаюсь в вашей вере.

Она отвернулась, не дожидаясь ответа, и пошла проверять группу. Внутри клокотало раздражение, но она знала: горы не место для споров.

На привале Лиза тихо расспросила опытных туристов: кто привёл Леонида? Оказалось, его пригласил знакомый одного из участников, уверяя, что тот “крепкий парень, надёжный”. Но никто не предупредил его о правилах поведения в горах.

– Обычно мы объясняем новичкам, что в походе надо держаться вместе, – сказал один из туристов, смущённо почёсывая затылок. – Видимо, с ним не поговорили. Но я знаю, что он не подписывал договор, который мы с тобой составляли. Так что ты за него не отвечаешь.

Лиза кивнула, но переживала, что Леонид может стать проблемой и не только из-за солнца.

К вечеру, когда группа разбила лагерь, кожа Леонида на плечах и спине покраснела. Он молчал, но было видно, что ему некомфортно. Маша, которая всё ещё чувствовала себя виноватой за то, что он нёс её вещи, робко предложила ему крем от ожогов.

– Отстань, – буркнул он, но всё же взял тюбик, сам нанеся крем на спину и грудь.

Лиза наблюдала за этим издалека, не вмешиваясь. Она знала: горы сами учат тех, кто не слушает проводника.

На следующий день Леонид, хоть и с ворчанием, надел рубашку. Но его поведение не изменилось. Он то и дело отпускал колкости в адрес Лизы, называя её указания “бабскими придирками”. Группа начала разделяться: опытные туристы сторонились его, новички перешёптывались. Лиза чувствовала, как единство, так необходимое в горах, начинает трещать. Она собрала всех у костра и, глядя в огонь, сказала:

– В горах мы – не просто группа. Мы – одно целое. Если кто-то решает быть отдельно, он ставит под удар всех. Подумайте об этом. Вы читали договор, который подписали? Если «да», тогда знаете, что в случае нарушения правил, которые я вам объясняю, вы принимаете ответственность за свою жизнь и здоровье на себя. А я сама ничего не придумала, я объясняю только то, что написано теми, кто давно ходит в горы.

Её слова повисли в воздухе, и даже Леонид, сидевший в стороне, промолчал, хотя выражение его лица было однозначным. Он готов был спорить с каждым её словом. И не потому, что был не согласен. А только потому, что она была женщиной и просто не понравилась ему по неизвестной ей причине.

После второго привала группа подошла к основному перевалу. Тропа, проторенная годами, вилась вдоль горы, огибая её пологим, но длинным путём. Как это часто бывает в горах, у некоторых возникла иллюзия, что прямой путь через хребет будет короче. Молодой программист Паша, самый юный в группе, первым подал голос:

– Может, пойдём напрямую?

Лиза посмотрела на него с лёгкой улыбкой.

– Павел, скажите, что бы вы подумали, если бы я предложила вам писать заказ на программу не на том языке, который вы считаете удобным, а предложила бы свой вариант?

– Понял. – рассмеялся Паша. – Тупо советовать специалисту, как исполнять заказ. Иду молча. Группа хмыкнула, напряжение спало.

Но тут вперёд шагнул Леонид. Его лицо, всё ещё красное от вчерашнего солнца, было упрямым.

– А я пойду этой дорогой, – заявил он, указывая на крутой подъём по хребту. – Я верующий человек и не сомневаюсь, что Бог сохранит меня и проведёт Сам, без помощи людей.

Лиза нахмурилась.

– Мы договаривались не разделяться. Группа должна быть вместе, – напомнила она, стараясь сохранить спокойствие.

– Это ты тут строила из себя крутую и диктовала правила. – фыркнул он. – Я ни с кем ни о чём не договаривался.

Маша, чьи вещи он нёс с начала похода, робко вмешалась:

– Леонид, в твоём рюкзаке мои вещи…

Её голос дрогнул. Не говоря ни слова, он скинул рюкзак, вывалил её бутылки с водой и консервы на каменистую тропу и выпрямился. Маша замерла, её глаза заблестели от слёз. Остальные мужчины переглянулись, молча разобрали её вещи между собой, не давая ситуации накалиться. Лиза, подавив раздражение, сделала шаг к Леониду.

– Возьмите хотя бы запас воды, – сказала она тихо. – Путь через хребет длинный и опасный.

Она знала, что он не подписывал договор и формально не был её ответственностью, но её вера и человеческое тепло не позволяли ей просто махнуть на него рукой.

– Без сопливых скользко, – бросил Леонид, вскинул рюкзак на плечи и зашагал вверх по осыпи.

Его фигура быстро удалялась, пока он не скрылся за гребнем хребта. Группа, притихшая, двинулась по тропе, огибая гору. Лиза шла впереди, но её взгляд то и дело поднимался к вершине. Сначала Леонида было видно – его тёмный силуэт мелькал среди скал, но через час он исчез. Горы поглотили его, как поглощают всё лишнее.

Когда Лиза, поднявшись к перевалу, остановилась и оглянулась назад, перед ней открылась картина, от которой, даже после стольких лет в горах, захватывало дух. Тропа, по которой группа только что прошла, вилась узкой лентой, то ныряя в тень скал, то вспыхивая на солнце, где камни блестели, отполированные ветром. Она петляла среди нагромождений валунов, кое-где «раскрашенных» оранжевым тонким мхом, и терялась внизу, где склон переходил в альпийский луг. Луг этот, ярко-зелёный, будто нарисованный, стелился мягким ковром, усеянным мелкими белыми цветами, чей медвяный аромат Лиза всё ещё ощущала в воздухе.

Дальше, в долине, открывался простор, от которого сердце замирало. Тёмные, почти чёрные скалы, разбросанные, словно кубики великана, контрастировали с сочной зеленью трав, где местами проглядывали серые пятна осыпей. Вдалеке, у горизонта, громоздились пики Тянь-Шаня, их снежные шапки сияли под солнцем, а тени в ущельях казались глубокими, как ночь. Над всем этим раскинулось небо – пронзительно-синее, с редкими белыми облаками, цепляющимися за вершины, будто не решаясь улететь. Ветер нёс прохладу с ледников, и в его шёпоте Лиза слышала голос гор – строгий, но справедливый.

Она стояла, вдыхая эту красоту, и чувствовала, как душа наполняется покоем, несмотря на тревогу за Леонида. Горы были её храмом, местом, где всё становилось на свои места, и даже в этот момент, полный неопределённости, они напоминали ей: всё будет так, как должно быть.

Три часа спустя группа обогнула перевал и вышла на ровное плато. Усталые, но довольные, туристы сбрасывали рюкзаки, готовясь к привалу. Лиза, как всегда, прислушивалась к горам. Они были спокойны, но её тревога не умолкала. Она волновалась за Леонида, хоть и понимала: он сам выбрал свой путь. Паша, заметив её задумчивый взгляд, подошёл.

– Надеюсь он справится, Лиза. Такой, как он, не пропадёт.

Она кивнула, но в душе молилась – не за себя, не за группу, а за этого упрямого человека, который решил бросить вызов горам.

Через несколько минут она обратилась к группе:

– Я не могу просить вас ждать Леонида. Он выбрал другой путь, и, скорее всего, спустится только завтра к вечеру. Это ваш друг или знакомый, вам решать, что с ним делать. Я могу сообщить спасателям только когда спустимся.

Семён, старший в группе, мужчина с сединой в бороде, вздохнул:

– Мы уже выяснили, кто его притащил. В общем, он нам совсем не друг, но мы согласимся подождать его один день. Только не здесь, на скалах, а пониже, где есть трава и родник, где можно поставить палатки. Есть другой путь для спуска?

– Тропа одна. – покачала головой Лиза. – Но даже если Леонид, со свойственным ему упрямством, пойдёт без троп, мы всё равно сможем его увидеть.

Группа начала спуск со скалистых вершин, пейзаж вокруг был суров и безмолвен. Каменные громады окружали их со всех сторон, серые и голые, лишь кое-где поросшие редким лишайником, цепляющимся за трещины в скалах. Тропа вилась между острых валунов, хрустела под ногами мелкой щебёнкой, а воздух был холодным и сухим, с едва уловимым запахом пыли и вечных снегов. Солнце стояло высоко, отражаясь от гладких камней, и каждый шаг требовал осторожности, чтобы не оступиться на крутом склоне.

И вот, после очередного поворота тропы, группа пересекла невидимую границу, где скалы уступили место жизни. Перед глазами раскинулся альпийский луг – ярко-зелёный, словно нарисованный свежей краской, с мягкой травой, усыпанной мелкими белыми цветами, источающими сладкий медвяный аромат. Луг казался оазисом после сурового каменного царства, его сочная зелень мягко стелилась под ногами, а ветер, уже не такой резкий, нёс прохладу и запах цветов. Вдалеке, в широкой долине, что расстилалась у подножия хребта, белели пятнышки пасущихся овец – крошечные, как облачка, разбросанные по зелёному ковру. Иногда они поднимались выше, почти к самым осыпям, где трава сменялась камнями, и их далёкое блеяние едва доносилось до ушей.

Группа продолжила спуск к основанию хребта. Когда они спустились к месту, где склон становился пологим, увидели сверкающий родник – чистый, кристально-прозрачный, с водой такой холодной, что она казалась кусочком ледника, растаявшим только что. Его журчание было едва слышным, но успокаивающим, а брызги на солнце переливались, как осколки стекла. Вокруг родника трава была гуще, напитанная влагой, и её изумрудный цвет контрастировал с серыми скалами, оставшимися позади. Этот переход от суровой пустыни скал к живой зелени долины был словно вдох после долгой задержки дыхания, и группа, замедлив шаг, невольно улыбалась, вдыхая новую свежесть воздуха. Ниже, недалеко от родника, по склонам стелились кусты можжевельника, чуть дальше вниз по склону, уже росли редкие ели.

Лиза, шедшая впереди, остановилась на миг, оглядывая долину. Её сердце, как всегда, отозвалось на эту красоту, и она тихо поблагодарила Творца за чудо, которое открывалось перед глазами. Горы снова говорили с ней, и она слушала.

Группа спустилась к уютной поляне у родника, где трава мягко стелилась под ногами, а журчание воды успокаивало. Палатки выросли быстро, и к вечеру лагерь ожил. Мужчины спустились вниз, к редкому ельнику и набрали сушняка.