Карта Несуществующих Мест или Двойник из Ниоткуда

Андрей Добрый

Карта Несуществующих Мест или Двойник из Ниоткуда

"Каждый шаг рисует новую дорогу на великой Карте Мира. Но самые важные пути часто ведут не туда*, куда мы идем, а оттуда, куда не хотим вернуться. И порой самый храбрый поступок – не сражаться за свой мир, а не дать погибнуть чужому, даже если он существует лишь в отсвете забытой звезды."*

– Из "Хроник Странствующего Гнома", найденных в развалинах библиотеки Города Паровых Гигантов.

Пролог: Звонок, Который Опоздал на Минуту Вечности

Веселундия просыпалась так, как умела только она – не с первыми лучами, а с первым смехом. Солнце-попрыгунчик, весело подпрыгивая над крышами-морожеными, щедро рассыпало золотые блики, которые тут же пускались в пляс на радужной плитке мостовых. Воздух звенел не просто от птичьих трелей, а от настоящего птичьего хора – дрозды выводили рулады, воробьи отбивали ритм, а стайка разноцветных попугайчиков-болтунов ораторствовала на ветках, споря о том, чья шутка смешнее.

На Площади Первого Смеха кипела предпраздничная суета. Завтра – Большой Фестиваль Летающих Пирогов! Братья Блинчики, похожие на два розовых пончика в фартуках, с грохотом устанавливали свою новинку – «Пирогомет-5000», способный запускать вишневые вареники на орбиту Радужного Моста. Робот Плюшка-3000, весь в муке и блестках, терпеливо взбивал облака сладкой ваты размером с дирижабль. Даже Фонтан Сюрпризов сегодня плескался не просто водой, а шипучим лимонадом, периодически выстреливая в прохожих конфетти из засахаренных орехов.

И посреди этого сладкого, шумного, пахнущего ванилью и предвкушением чуда хаоса, Джо-Джо Весельчак репетировал. Он стоял на импровизированной «сцене» – перевернутом ящике из-под мармеладных гусениц – и отрабатывал свою коронную шутку для Фестиваля.

– Почему комета пришла на Фестиваль без приглашения? – кричал он воображаемой толпе, размахивая руками так энергично, что его рыжие вихры взлетали, как огненные язычки. – Потому что она… косолапая! И боится, что ее спутают с летающей тарелкой для вишневого варенья! Ха-ХА!

В ответ залился смехом только Бублик, сидевший в первом ряду (который он сам себе и обозначил, облизав плитку). Пес вилял хвостом, сбивая пыль, и тыкался мокрым носом в Джо-Джо, требуя продолжения.

– Неплохо, Весельчак, – пробурчал Гном Ворчун, удобно устроившись на тумбе у фонтана и строгая новый посох (старый чуть не сгорел на прошлой неделе при попытке сварить варенье с «перчинкой-огоньком»). – Но «косолапая» – это слабо. Надо что-то позубастее. Например: «Потому что она боится, что ее примут за пропеллер от Пирогомета и… ик!.. запекут в начинку!» – Он сам фыркнул от своей выдумки и чуть не уронил банку с только что сваренным «Вареньем Победителей Фестиваля (Пробная Версия)».

– «Запекут в начинку»? – задумчиво повторила Гизмо, не отрываясь от своего новейшего изобретения. Она сидела рядом, окруженная проводами, микросхемами и паяльником, дымящим, как маленький дракон. – Гениально, Ворчун! Это же чистая физика импульса и термодинамики теста! Мой «Пирогонавигатор» как раз нуждается в тестовом объекте с нестабильной траекторией… – Она потянулась к огромному устройству, похожему на помесь радара и кондитерского мешка.

– Ни в коем случае! – взвизгнул Пусик, который пытался спрятаться от предпраздничного шума в тени Ворчуна, обмотавшись тремя шарфами сразу. – Он же… он же может случайно запустить самого Ворчуна! Или меня! Или… или этот фонтан! – Он испуганно указал на фонтан Сюрпризов, который в тот момент выстрелил струей лимонада прямо в пробегавшего мимо почтальона Мятлика. Тот чихнул мыльными пузырями и покатился дальше, не сбавляя скорости.

Джо-Джо расхохотался, глядя на это. Он подмигнул Пусику:

– Расслабься! Гизмо знает, что делает! Правда, Гиз?

– Абсолютно! – уверенно ответила изобретательница, нажимая на большую красную кнопку с надписью «ВКЛ/ВЫКЛ (Желательно ВКЛ)». – Система стабилизации траектории протестирована на… э-э… пятидесяти процентах возможных сценариев! Почти!

Пирогонавигатор жужжал, мигал разноцветными лампочками и вибрировал так, что с него посыпались винтики. Бублик насторожил уши и зарычал на него, как на подозрительную кость.

Именно в этот момент, когда Джо-Джо снова открыл рот, чтобы отрепетировать шутку про комету и варенье, это случилось.

Он увидел свое отражение в огромной, только что выдутой Плюшкой-3000 капле сладкого сиропа. И отражение было… не совсем его. Оно улыбалось, но улыбка казалась напряженной, натянутой. Рыжие вихры лежали чуть аккуратнее. И – самое главное – на левой щеке, где у настоящего Джо-Джо красовалась веснушка в виде ноты «ля», у отражения было гладкое, пустое место. Будто кто-то стер маленькую частичку его самого.

Джо-Джо замер. Шутка застряла в горле. В ушах вдруг отдалось странное эхо – не его смеха, а чьего-то чужого, тихого и… как будто печального? Он резко обернулся. Никого подозрительного рядом не было. Гизмо копошилась с проводами, Ворчун пробовал варенье, Пусик дрожал, Бублик обнюхивал упавший винтик. Фонтан плескался лимонадом, Пирогомет грозился запустить пробный снаряд.

Все как всегда. Ярко, шумно, весело.

Но Джо-Джо почувствовал легкий, ледяной укол где-то под ребрами. Как будто что-то щелкнуло в самом механизме мира. Не громко. Не страшно. Но… неправильно. Как тиканье часов, которые вдруг решили пойти чуть-чуть назад.

Он потрогал свою веснушку-ноту. Она была на месте. Теплая, родная.

– Эй, Джо-Джо! – крикнула Гизмо, отвлекаясь от Пирогонавигатора. – Чего замер? Репетируй! Завтра тебе покорять толпу, а не стоять как вкопанный!

Джо-Джо вздрогнул, оторвав взгляд от капли ваты, где отражение уже растворилось, уступив место лишь розовому сиянию. Он насильно выдавил улыбку, стараясь прогнать внезапный холодок.

– Да… да! Конечно! – Он снова вскочил на ящик, стараясь вернуть прежний задор. – Так вот, почему комета… э-э… потому что она… забыла купить билет? Нет… Потому что она… – Он запнулся. Шутка про косолапость и варенье вдруг показалась глупой. Пустой. Как позавчерашняя конфета.

Ворчун хмыкнул:

– Видишь, рыжик? Без моей подсказки – как без варенья. Пусто!

Пусик выглянул из-под шарфа, его большие глаза встревоженно смотрели на Джо-Джо. Бублик перестал рычать на Пирогонавигатор и уставился на Весельчака, улавливая его внезапную растерянность.

А Джо-Джо стоял на своем ящике, посреди готовящегося к празднику города, и чувствовал лишь одно: что-то важное, что-то невероятно знакомое и одновременно чужое, только что прошло рядом. Как тень. Как эхо. Как забытая мелодия, которую никак не вспомнить.

И Фестиваль Летающих Пирогов внезапно перестал казаться самым главным событием в мире. Потому что в Веселундии, где смех был воздухом, а невозможное – обычным делом, только что случилось нечто… невозможнее невозможно-необычного. И это «нечто» смотрело на него его же глазами. Только без веснушки.

Прозвенел первый колокольчик. Призрачная игра началась.

Часть 1: Охота на Невидимку

Глава 1: Фонтан, Который Забыл Кто Он

Солнце-попрыгунчик уже вовсю кувыркалось над Веселундией, заливая Радужную Площадь светом, похожим на растопленное золото и апельсиновый мармелад. Но Джо-Джо Весельчак чувствовал себя так, будто проглотил комок холодной ваты. Веселой ваты, но все же. Он стоял возле перевернутого ящика из-под мармеладных гусениц, который еще вчера был его триумфальной сценой, и тупо смотрел на гигантскую каплю розовой сладкого сиропа, выдутую Плюшкой-3000. Там уже не было никакого странного отражения. Только его собственное лицо, чуть искаженное сферической поверхностью: рыжие вихры торчали во все стороны, веснушка-нота «ля» на левой щеке сияла, как маленькое солнышко. Но внутри… внутри все еще звенел тот тихий, печальный смех-эхо.

– Весельчак! – оглушительный голос Ворчуна, похожий на скрип несмазанных качелей, вырвал его из оцепенения. – Ты там заснул стоя? Или твой мозг улетел вместе с пробным пирогом? Репетируй! Фестиваль Летающих Пирогов не будет ждать, пока ты вспомнишь, как дышать!

Гизмо, уткнувшаяся в клубок проводов своего Пирогонавигатора, лишь мотнула головой, не отрываясь от работы. Ее паяльник шипел, как разозленный кот, а пальцы двигались с такой скоростью, что сливались в розовый (из-за защитных перчаток) шлейф.

– Да, Джо-Джо! – крикнула она, тыкая отверткой в недра прибора. – Мне нужны точные параметры смеховой волны для калибровки системы уклонения от чаек! Шутка про комету и варенье – идеальный тест! Особенно после вчерашнего… э-э… инцидента с отражением. Наверное. Возможно. Если это не было галлюцинацией от переизбытка сахарной пыли.

– Это не было галлюцинацией! – горячо возразил Джо-Джо, наконец спрыгнув с ящика. Он потрогал свою веснушку. Она была на месте. Теплая. Родная. – Я видел! Там не было веснушки! И… и он смеялся не как я! Он… скулил!

– Скулил? – Пусик высунул нос из своего шарфного кокона, примостившегося рядом с Ворчуном. – Как Бублик, когда ему не дают кость? Или… или как я, когда темно?

– Не знаю! – Джо-Джо раздраженно взъерошил волосы. – Просто… не так!

Бублик, услышав свое имя и слово «кость», немедленно подскочил, тычась мокрым носом в карман Джо-Джо, где обычно хранился стратегический запас вкуснейшего печенья в форме маленьких дирижаблей.

– Печенье-дирижабли? – спросил он надеющимся тоном, принюхиваясь. – Или… о! Запах тревоги! И… лимонной нестабильности? – Его нос задрожал. – Интересно! Сыщик Бублик берется за дело! Возможно, это происки… подозрительных белок? Они же обожают цитрусовые!

Вместо печенья пальцы Джо-Джо наткнулись на гладкий, теплый камень в форме Чихающего Кота – его друг, его талисман, подарок мамы. Он сжал его, пытаясь успокоиться. Все как обычно. Солнце, смех, запах ванили от Плюшки-3000, ворчание Ворчуна, запах паяльника Гизмо…

Джо-Джо отогнал от себя мрачные мысли, и именно в тот момент, когда он уже собрался добавить что-то про космические кроссовки кометы, случилось Первое Чудо. Или Беда.

Воздух рядом с настоящим Фонтаном Сюрпризов, который весело плескался шипучим лимонадом и выстреливал конфетти из засахаренных орехов, вдруг задрожал, как нагретый асфальт в зной. Затем он словно сморщился, и на его месте, чуть в стороне, материализовался его двойник. Он был похож на старую, выцветшую фотографию настоящего фонтана. Звуки его журчания доносились приглушенно, словно из-под толстого стекла или со дна глубокого колодца. Но самое странное – его струи били не вверх, создавая радуги, а вниз, прямо в собственную чашу, с громким, унылым ПЛЮХОМ!

– Ого! – воскликнул Джо-Джо, забыв о шутке. Он подбежал ближе. – Это новый аттракцион? Или… Гизмо, это твой навигатор так шалит? Или это новый сюрприз?

– Сюрприз? – фыркнул Ворчун, поднимая голову от своего посоха, который он теперь украшал выжженными рунами (что-то про «Стойкость против брызг»). – Это же очевидная поломка! Опять этот фонтан перепутал «вверх» с «вниз»! Как мой котенок Лирик, когда пытается запрыгнуть на стол и обязательно вляпывается в варенье! Эй, смотрите-ка!

Лимонад в чаше фантомного фонтана вел себя совсем неподобающе. Он… густел. Прямо на глазах. Пузырьки лопались, жидкость мутнела, приобретая ярко-желтый цвет и странную, тягучую консистенцию.

– Э-э… ребята? – Пусик съежился еще больше. – Он… он превращается в желе? Лимонное желе?

Действительно, через пару секунд в чаше фонтана колыхалось гигантское, прозрачно-желтое, искрящееся на солнце желе. Оно даже слегка подрагивало.

– Вау! – Гизмо наконец оторвалась от Пирогонавигатора, ее глаза загорелись научным азартом. – Фазовый переход под воздействием… чего? Температуры? Вибрации? Эмоционального состояния фонтана? Надо взять пробу! Для науки! И… и для пирогов! – Она схватила со стола огромную ложку для варенья.

Нееет! – завопил Ворчун, вскакивая. – Гизмо, стой! Это же неведомая дрянь! Может, оно кислое? Или мыльное! Негигиенично! Непредсказуемо!

Но было поздно. Гизмо уже зачерпнула ложкой увесистый кусок трясущегося лимонного чуда. Желе затрепетало на ложке, как гигантская солнечная капля.

– Пахнет… лимоном! – радостно констатировала Гизмо. – И… пылью? Интересно!

– Пылью?! – Бублик насторожил уши, его нос задвигался как локатор. – Пыль – верный признак! Признак чего? – Он сделал пару кругов вокруг Гизмо, принюхиваясь к желе. – Ага! Запах… старых орехов! И… и хвои! Беличья хвоя! Я так и знал! Это не просто желе, это улика! Белки подстроили фантомный фонтан, чтобы… чтобы отвлечь нас от их главного плана! Наверняка они хотят украсть рецепт летающих пирогов! – Бублик рванул вперед с детективным рвением. – Отдай улику, Гизмо! Сыщик Бублик должен ее изучить! Для следствия!

Его цель была ясна – огромная, манящая ложка в руках Гизмо.

– Бублик, нет! – закричал Джо-Джо, но было поздно. Пес в прыжке лизнул желе. И случилось неизбежное.

Липкое, упругое желе оказалось сильнее законов гравитации и собачьей слюны. Огромный кусок оторвался от ложки и… прилип к морде Бублика! Пес в ужасе замотал головой, пытаясь стряхнуть липкую трясуху.

– А-а-а! Предательство! – завыл Бублик, лимонная масса залепила один глаз и сползала на уши. Он забегал по кругу, отчаянно тряся головой и чихая конфетти-снежинками от возмущения. – Это ловушка! Беличья липкая ловушка! Они меня… мумифицируют! Помогите! Я не могу видеть врага! – Желтые брызги летели во все стороны.

– Эй! Мои новые шестеренки! – вскрикнула Гизмо, отпрыгивая от летящих капель.

– Моя борода! – заревел Ворчун, прикрывая лицо руками. – Он же ее весь в лимонной липучке изваляет!

– Кошмар! Абсолютный кошмар! – завизжал Пусик, ныряя под ящик из-под мармеладных гусениц и натягивая шарф на глаза.

– Бублик! Стой! – Джо-Джо бросился к псу, пытаясь схватить его.

Площадь превратилась в аттракцион кошмаров с Бубликом в главной роли невольного клоуна, покрытого лимонным желе. Он носился между тумбой Ворчуна, Пирогонавигатором и фонтаном, оставляя за собой липкие желтые следы, чихая конфетти и выкрикивая обрывки теорий:

– Они везде! Белки-невидимки! Используют… аномальное желе! Ай, мой глаз! Помогите! Я ослеп! Ослеп для правосудия!

Любопытные горожане начали собираться, покатываясь со смеху. Даже фонтан, казалось, тихонько посапывал своим оставшимся желе.

– Эврика! – вдруг закричала Гизмо, глядя на Бублика, мечущегося в липкой панике. Она не обращала внимания на капли желе на очках. – Нестабильная коллоидная структура! Аномальная адгезия! Это же не просто желе! Это… это фантомное желе! След пространственно-временного искажения!

– Какое еще искажение?! – рявкнул Ворчун, пытаясь оттереть желе от рукава. – Это след собачьего безобразия! Бублик! Успокойся ради всех гномов мира! Сидеть! Лежать! Отряхнуться!

Бублик, услышав грозный голос Ворчуна, плюхнулся на зад, а затем отчаянно тряхнул всем телом. Капли лимонного желе, как снаряды, полетели в разные стороны. Один шлепок угодил прямо в лоб Ворчуну.

– ГРРРРААААА! – заревел гном, вытирая лицо. Его борода теперь блестела, как янтарь, и пахла цитрусами. – Вот ты у меня получишь, пушистый вареньетерьер! Я тебя… я тебя… вываляю в муке и выставлю на Фестиваль как «Желе-пса»!

Пока Ворчун метал громы и молнии, а Бублик виновато сидел в сторонке, пытаясь слизать желе с собственной морды, Джо-Джо подбежал к самому фонтану. Чаша была все еще наполовину полна странного лимонного вещества. Но что-то было не так. Вода… лимонад… желе… исчезли? Нет. Они были, но…

– Смотрите! – крикнул Джо-Джо, указывая на дно чаши. – Плитка! Она другая!

Обычно дно фонтана было выложено синей плиткой с золотыми рыбками. Сейчас сквозь слой полупрозрачного желтого желе просвечивала… красная плитка. И на ней были изображены не рыбки, а какие-то строгие, геометрические узоры, похожие на чертежи.

– Ну конечно, это же фантом! – констатировала очевидное Гизмо, подбегая. Ее приборы замигали тревожно. – Это же не наш фонтан! Вернее, он… но из другого места! Или времени! Как твое отражение, Джо-Джо!

– А что это за узоры? – спросил Пусик, осмелев и выглянув из-под ящика.

– Не знаю, – нахмурилась Гизмо. – Но они… исчезают!

Действительно, по мере того как желе медленно таяло под лучами солнца (или просто теряло свою фантомную сущность), красная плитка с узорами тускнела, растворяясь, уступая место знакомой синей с рыбками. Через пару минут в чаше плескалась обычная вода. Ну, почти обычная – слегка желтоватая и пахнущая лимоном.

– Ушел… – прошептал Джо-Джо. Он сжал в кармане Камень-Кот. Холодок под ребрами вернулся. Это было не воображение. Это было реально. И это вернулось.

– Ушел? – фыркнул Ворчун, наконец оттерев большую часть желе с лица (борода сияла и пахла теперь, как лимонный пирог). – Он нас просто облил и смылся! Как настоящий хулиган! Вот если бы я его поймал… ой!

Ворчун поскользнулся на липком желтом следе, оставленном Бубликом, и шлепнулся прямо в лужу размазанного желе. Он сидел, весь в желтой липкой массе, и смотрел на мир с выражением глубочайшей гномьей обиды. Бублик, увидев это, жалобно заскулил и попытался лизнуть Ворчуна в знак примирения.

– НЕЕЕЕЕТ! – заорал гном, отбиваясь посохом. – Убери свою лимонную морду! Ты уже навредил достаточно! Теперь я пахну, как дешевый освежитель воздуха! И скользкий, как угорь в масле!

– Но… но улика! – попытался оправдаться Бублик, отпрыгивая и отряхиваясь (что только разбрызгало остатки желе). – Я был близок к разгадке! Фантомный фонтан… лимонная ловушка… это явно работа беличьего синдиката! Они мстят за прошлогодний инцидент с ореховым складом!

– Никаких белок! – рявкнул Ворчун, с трудом поднимаясь. – Только твоя сыскная липкая морда! Гизмо! Немедленно изобрети что-нибудь против фантомного желе и… этого! – Он мотнул головой в сторону Бублика, который теперь старательно вылизывал лапу, пытаясь сохранить остатки сыскного достоинства.

Гизмо, уже успевшая собрать образцы тающего желе в пробирки, лишь вздохнула:

– Работаю над этим, Ворчун. Но сначала надо понять природу явления. Джо-Джо был прав. В городе происходит что-то… аномальное. И это что-то может быть опасным. Особенно для чистоты бород. И… для гипотез о белках, – добавила она, глядя на Бублика.

Джо-Джо смотрел на смешную и липкую сцену: Ворчуна в луже желе, Гизмо с пробирками, Пусика, выглядывающего из укрытия, и Бублика, с виноватым видом вылизывающего последние лимонные капли с лапы и бросающего подозрительные взгляды на ближайшие деревья. Было смешно. Абсурдно. Очень по-веселундски. Но тот холодок под ребрами не исчезал. Он знал – это был только первый акт. Первый чих в фантомной симфонии. И где-то там, в переливах реальности, бродило его отражение. Без веснушки. И оно смотрело.

А фантомный фонтан, выполнив свою странную миссию и растворившись в воздухе беззвучно, как лопнувший мыльный пузырь, оставил после себя лишь липкий беспорядок и первую трещинку в обыденности Веселундии. И легкий холодок под ребрами у Джо-Джо, который он списал на смех.

Тень над Городом Радости

Создавалось ощущение, что над городом повис знак дежавю. Словно кто-то неуклюже перелистывал страницы знакомой книги, и картинки слегка двоились.

Джо-Джо шел к Радужному Мосту, чтобы встретить почтальона Мятлика – тот обещал принести новый журнал "Веселые Изобретения" для Гизмо. Мост, как всегда, переливался всеми цветами радуги, а под ногами пружинило упругое сияние. Но… что это? Рядом с ним, чуть в стороне, стоял еще один мост. Он был похож на брата-близнеца, но больного. Его цвета были тусклыми, выцветшими, словно краски смыл дождь. А под ногами, вместо привычной пружинистой радости, ощущалась странная, тягучая тишина, как густой сироп. Люди, ступившие на него по ошибке, морщились, потирали виски и быстро сходили обратно, жалуясь на легкое головокружение и чувство, будто их тянет вниз. Через час этот грустный двойник растаял, как сахарная вата под внезапным дождиком, оставив лишь влажный след на камнях да недоумение в воздухе.

Позже, когда Джо-Джо нес Гизмо журнал мимо киоска Братьев Блинчиков, откуда так вкусно пахло ванилью и жареным тестом, он чуть не врезался в странную тумбу. Она стояла прямо через улицу от настоящего киоска. Вывеска на ней гласила кривыми, невеселыми буквами: "Пирожки-Разочарования". Внутри, вместо веселых, подпрыгивающих Братьев Блинчиков, сидела одна-единственная угрюмая тень. Она не улыбалась, не зазывала покупателей. Просто протягивала руку, предлагая серые, холодные комочки теста, от которых даже мухи шарахались. Никто не подходил. Когда Джо-Джо попытался приблизиться, фантомный киоск дрогнул и исчез, словно его стерли ластиком, оставив лишь слабый запах подгоревшей муки и тоски.

Самым жутким был визит в парк. Джо-Джо любил сидеть под своим могучим Дубом, в тени его раскидистых ветвей, придумывая новые шутки. Но сегодня рядом с его старым другом вырос другой дуб. Он был выше, тоньше, как истощенный великан. И вместо зеленых листьев на его ветках дрожали и мерцали сотни крошечных фонариков-слезинок. От него веяло холодом и одиночеством так, что птицы облетали его стороной, а солнце-попрыгунчик будто стеснялось светить рядом слишком ярко. Джо-Джо подошел, и ему показалось, что дерево тихо плачет. Этот фантом продержался дольше всех, почти полдня, прежде чем медленно растворился в воздухе, как печальный сон. От него осталось лишь ощущение пустоты и морозный след на траве.

– Они появляются там, где что-то потеряно или забыто, – шептала Гизмо вечером, изучая свои записи на новеньком планшете "АномалияЛоггер 3000". Ее очки-калейдоскопы блестели в свете лампы. – Возле фонтана Джо-Джо вчера обронил свою счастливую монетку! На мосту старушка Миндалина потеряла платок с вышитыми смешариками! А под дубом… – Она посмотрела на Джо-Джо. – Ты когда-то потерял свою первую записанную шутку, помнишь? Ту, про говорящий бутерброд, который все время просил масла?

Джо-Джо кивнул, чувствуя, как тот самый холодок под ребрами, появившийся у фонтана, стал сильнее. Город чувствовал себя… раздвоенным. Ненадежным.

Погоня за Радужной Тенью

Экшен грянул, когда Джо-Джо и Гизмо (с ее новыми реактивными кроссовками "Быстроногов-1") шли мимо Кондитерской "Сладкий Сон". Из ее распахнутого окна, пахнущего ванилью и сдобой, вдруг выпрыгнула невообразимая штуковина. Огромная мармеладная лягушка! Но не простая, а полупрозрачная, как стеклянная. Она вся мерцала радужными переливами, словно внутри нее горел крошечный призматический фонарик. Каждый ее прыжок оставлял за собой короткий, липкий, радужный след, который тут же таял и испарялся, как дым. Фантом! И она явно спешила!

– Лови ее! – закричал Джо-Джо, первым бросившись в погоню. Инстинкт подсказывал – это ключ! Часть тайны!

Погоня по крышам Веселундии была безумной и чудесной! Фантомная лягушка прыгала легко и бесшумно, проскальзывая сквозь флюгеры в форме кренделей и дымоходы, пахнущие какао. Джо-Джо карабкался по черепице в форме вафельных рожков, Гизмо жужжала следом на своих кроссовках, едва не врезаясь в трубу, из которой валил розовый дым (видимо, кто-то варил зефир). Ворчун, ворча что-то про "крысиные бега" и "гномов не для этого создавали", удивительно проворно катился по скатам, цепляясь посохом. Бублик мчался внизу, по улице, лая: -Стой, подозрительное земноводное! Верни улики! – и пытаясь предугадать направление прыжков. Пусик плыл чуть позади, дрожа и становясь почти невидимым: "Ой-ой-ой, высота! И… и она же скользкая! Мармеладная!"

Они почти настигли лягушку на плоской крыше Музея Смеха, уставленной гипсовыми фигурами хохотавших великанов. Джо-Джо протянул руку… Но фантомное создание, словно почувствовав опасность, обернулось. Ее мармеладные глаза (если это были глаза) сверкнули. Она хихикнула крошечным пузырьком воздуха и… растворилась прямо в луче полуденного солнца. Оставив лишь одну-единственную каплю липкого, радужного сиропа, упавшую прямиком на нос Бублику.

– Уплыла! – разочарованно выдохнула Гизмо, снимая очки и вытирая пот со лба. – Но след… энергетический отпечаток… он здесь. Нездешний. Как у того фонтана.

Джо-Джо стоял, глядя на пустое место, где только что была лягушка. Холодок под ребрами стал ощутимее.

Лицом к Лицу с Пустотой

Вечер опустился на Веселундию, как мягкое фиолетовое покрывало. Первые звезды зажглись в небе – одна, самая яркая, подмигнула Джо-Джо, как старая знакомая. Он сидел на крыльце своего дома-мороженого, сжимая в руке свой самый дорогой талисман – теплый, гладкий камень в форме Чихающего Кота, подарок мамы. Он думал о фантомах, о странной лягушке, о том, что город будто заболел легкой, но заразной грустью…