Стражи III: В поисках Манны

А Родион заметил на мосту женщину в сливовом платье с длинными чёрными косами, которая просто летела к ним быстрыми шагами. Богдалов подавил лёгкое недовольство от понимания того, что его люди наверху явно не выполнили его приказ. Он же велел открывать огонь на поражение, если кто-то захочет пройти в обитель.

Уле обернулся, заметив взгляд полковника, и, увидев жену, встретил её очень неприветливо:

– Я велел тебе не приходить сюда!

– Да, мой свет, – нежно ответила Равжанна, подойдя.

Но её взгляд остановился не на муже, а на тех, кто был с ним. Князь Голицын нахмурился, а Богдалов сложил руки на груди. Появление княгини сейчас крайне неуместно и опасно. Равжанна уже отговаривала Уле от участия в этом особо важном деле общества. С большим трудом удалось заставить его. Но, похоже, упрямая мордовская ведьма решила не сдаваться и выбрала самый неподходящий для этого момент.

– Я велел… – повторил Уле, но его голос смягчился. – Что заставило тебя ослушаться?

Равжанна остановилась в шаге от мужа, и внезапно шесть её кос взвились в воздух, словно змеи, а фиолетовые глаза потемнели в ночь.

– Это сделал ты! – грозно сказала она.

Уле вздрогнул, глядя на жену, а та подняла руку с чем-то зажатым в кулаке и внезапно бросила в его грудь горсть земли. Совсем сухой, просто ставшей пылью на его кафтане.

– Посмотри, что они делают! – голос Равжанны вызвал эхо в огромном пространстве обители. – Это земля со дна реки! Которая высохла сегодня. За один день! Они убивают Валда-каль! Сила нашей земли в нём, а оно истекает кровью! Как ты это допустил?!

Княгиня показала рукой вниз – в сплетение белых корней, которое тонуло в сверкающей голубой массе. И Уле сглотнул ком в горле.

– Госпожа Равжанна, – Александр Николаевич направился к ней, – уверяю вас: все повреждения, которые получило Валда-каль, будут излечены, как только мы получим то, за чем явились…

– Стой, бес! – чёрные косы женщины взметнулись в воздух и угрожающе нацелились на Голицына, как и её сверкающий взгляд. – Великое древо излечит себя и без вас! Оно закроет своё ложе и поглотит всё, что вы тут натворили! Но что с теми, кого вы убьете? Ты их поднимешь из мёртвых?!

Равжанна обернулась к мужу.

– Инен-армуны уже болеют. Как и многие другие. Ты уверен, Уле, что до того, как твои друзья получат то, что им нужно, наш народ не вымрет? И где наши братья, которых ты забрал сюда? Где инен-армуны? Красные лисы? Серые волки? Где вирень-тувы?

От этого вопроса князь вздрогнул и опустил взгляд.

– Так, довольно этого, – громко вступил Александр Николаевич. – Госпожа Мокшанская, я приказываю вам покинуть обитель Валда-каль.

Равжанна, разумеется, не была намерена его слушать.

– Где они? – повторила она, грозно глядя на мужа.

И Уле, наконец, подняв глаза, показал ей кивком головы на прозрачную пелену под железными дугами. Княгиня взглянула туда и увидела то, что заставило её замереть – кровавые горы плоти, лежащие на той стороне от ока портала.

– Они мертвы… – прошептала Равжанна с ужасом. – Все мертвы! Муж мой! Что ты наделал?

Уле молчал ещё мгновение, но осознание всего уже стало решением в его мыслях. Богдалов, пристально наблюдая за выражением лица Мокшанского, понял, что у них назревают более серьезные проблемы, чем ожидалось.

– Я совершил ошибку, – произнёс Уле. – Но я исправлю… что могу.

Князь обратил взгляд на Голицына:

– Уходи. Забирай своих людей и уходи с моей земли.

Александр Николаевич, тяжело вздохнув, тем не менее иронично улыбнулся:

– Уле, дорогой мой, к сожалению, мы не можем этого сделать. У нас договор с тобой.

Мокшанский шагнул к нему вплотную и прошипел:

– Те чудовища, которых я увидел, что обитают в измерении Араэль, неподвластны никому. Кого бы ты не послал туда, они убьют всех. Ваше желание получить силу единого бога несбыточно. Я едва не погубил свой народ, поверив тому, что вы дадите мне всё для его защиты и процветания. И посмотри, что я получил – я убил их. И продолжаю убивать.

Князь обернулся к Равжанне, и она уверенно сказала:

– Больше нет, свет мой.

– Больше нет, – подтвердил Уле и повторил Голицыну: – уходи.

Богдалов молча наблюдал это всё, и когда Александр Николаевич взглянул на него, едва заметно кивнул. Родион ожидал подобный поворот, о чём и предупреждал Голицына, ещё когда они тут начинали. Теперь придётся изменить первоначальный план и действовать жёстко.

Богдалов сделал жест рукой своим людям, ждавшим возле ока портала. Вмешательство госпожи Мокшанской учли, как и возможный отказ Уле. Все предупреждены на этот случай.

– Мне жаль, что ты принял такое решение, – Голицын, убедившись что Родион готов изменить ситуацию, вернулся взглядом к Уле, – но дело общества превыше всего. Если ты более не хочешь быть частью нашего круга, я исключаю тебя из него.

– Окружить, – в тот же момент приказал Богдалов, и его люди немедленно шагнули к Мокшанскому и его жене и нацелили рунабры на обоих.

– И что ты сделаешь? – засмеялся Уле. – Убьёшь меня и Равжанну? А что скажешь моему народу?

– Ничего, – Александр Николаевич мрачно усмехнулся. – На какое-то время заменим тебя двойником, что и надо было сделать с самого начала.

– А-а-а! – прорычал со злостью Мокшанский. – Точно! Творить такое – ваше любимое дело.

Князь обвёл взглядом солдат, наставивших на него оружие. Он прекрасно знал, что все они под действием заклинания «невольник». Именно поэтому пойдут по приказу и в измерение чудовищ, и даже в их пасти, не задавая вопросов. Голицын предложил ему обработать таким же заклинанием и его бестий, но Уле не позволил.

– Богдалов… – позвал Александр Николаевич, и это был приказ к действию.

Родион, не позволив себе сомнений, уже открыл рот, чтобы разрешить солдатам стрелять, но внезапно… Мокшанский что-то произнёс на своём языке, и на его груди неожиданно вспыхнул медальон. В деревянной монетке на шнурке засияло ярко-голубое семечко.

– Ах, ты ж!.. – Богдалов с опозданием в одно мгновение понял, что был прав, подозревая, что это не просто традиционное украшение.

Надо было догадаться, что князь может носить какой-то родовой ключ к природным формам защиты Валда-каль. А в следующий миг стало уже не до раздумий, потому что со всех сторон взвились по спирали искрящие вспышки, немедленно разрастаясь в кольцеобразные червоточины. Их границы обозначили древесные ветви, и в голубом сиянии из вихрей природных порталов буквально вынесло мощные человекоподобные фигуры. С десяток великанов не меньше трёх метров ростом нависли над людьми.

Родион крикнул в тот же момент:

– Не стрелять! И сабли назад!

Его люди стояли в полной готовности, обнажив лезвия и держа раскрытыми ладони, под которыми находились огневые пластины рунабров. Но схватка не началась. Сам Богдалов даже не попытался выхватить две свои сабли из ножен на спине. Александр Николаевич удивлённо взглянул на него, и Родион отрицательно покачал головой:

– Ваше сиятельство, не стоит.

С одного взгляда на существ, вызванных Мокшанским, было понятно, что этот бой будет неравным. Их мощные раздутые мышцы покрывала броня, похожая на змеиную чешую, а головы на широких шеях принадлежали двум видам – дракону и петуху. Здоровенные клювы с заострёнными концами раскрылись с басистым клёкотом. Хвосты, длиной не меньше трёх метров, венчали зазубренные броневые перья. И такие же когти с ребристой режущей кромкой украшали руки и ноги с шестью мощными пальцами на каждой.

Родион с интересом рассматривал весьма любопытную природную энерголинию – возле каждого существа мерцала золотисто-голубая нить. И тянулась она, разумеется, в кольца-червоточины, из которых они вышли.

Александр Николаевич, тоже увидев энергопуповину, выдал горлом рычание:

– Уле, хитрый ты лис! Не сказал нам, что у Валда-каль есть своя охрана.

Мокшанский оскалился в злой улыбке:

– А ты не сказал, что в Араэле живут чудовища и пожирают всех, кто входит к ним.

– Что ж, ничья, господа, – Богдалов остановил этот разговор и кивнул на существ: – Князь, подскажите, как зовутся прекрасные создания?

– Кугорожи, – Уле сжал в пальцах деревянную монетку, и стражи Валда-каль повернули головы к нему. – Они создания древа и охрана его семечка.

Родион сощурился, разглядывая медальон, в который, как оказалось, и вставлено это самое семечко, и заметил:

– Но подчиняются вам. Вы могли бы отправить их вместо оборотней.

– Туда? – Уле показал на око портала и отрицательно покачал головой. – В другом измерении Валда-каль не имеет силы. Их тела распадутся там в пыль. Им там не место. Как и никому из нашего мира не место в чужих мирах.

Сказав это, Мокшанский уверенно зашагал к панели управления, и Голицын встал на его пути:

– Не смей!

Но Уле снова произнёс приказ на мордовском, и ближайший великан молниеносно схватил Александр Николаевича за плечо. А потом отдёрнул его в сторону так, что он покатился по мосту, оставляя кровавый след. Кугорож разорвал кольчугу и мышцы под ней до кости, просто схватив.

Родион отступил с дороги Мокшанского, подняв руки. Сейчас нет возможности действовать. У него всего двадцать человек, пусть вооружённых и обученных, но против таких «стражей семечка» им не выстоять. К тому же открыть стрельбу из рунабров здесь – это риск повредить астральный шлюз.

Уле, подойдя к стеклянному полотну, на котором светились данные о работе установки, нажал на пиктограммы капсул торкветума. Князь наблюдал за открытием портала и запомнил, как это было сделано, так что теперь знал и как его закрыть.

Сверкающие сосуды плавно поехали вниз по железным дугам и, достигнув планки ограничителя, остановились внизу на уровне пояса Мокшанского. Тот вынул кинжал из ножен и двумя чёткими ударами расколол обе капсулы. Осколки посыпались на решётчатый пол, а в воздухе остались облачка изумрудных и золотых частиц. Но они рассеялись быстро, впитавшись в ткань пространства.

Голицын поднялся, с яростью глядя на это. Торкветум автоматически отключился после разрушения ориентиров, и на панели управления отразилось прекращение работы. Пелена астральной границы в оке портала стремительно набирала плотность, и тёмно-изумрудный мир Араэля исчезал за ней.

– Всё, – произнёс Мокшанский. – Теперь пошли вон!

Александр Николаевич, зажав окровавленное плечо рукой, давил гнев, но возразить что-то под пустым взглядом мощных великанов едва ли было оправданным действием. Богдалов же отвесил Мокшанскому поклон и приказал своим людям:

– В горницу обители, немедленно.

Солдаты, не задерживаясь, зашагали по мосту к арке входа в древесный зал. Родион уверенно последовал за ними, и Голицын, скрипя зубами, тоже направился вместе со всеми. Уле с Равжанной замкнули это шествие на выход.

По мере продвижения людей, кугорожи, оставшиеся за их спинами, превращались в сверкающие сгустки голубого блеска и возникали впереди. Богдалов, несмотря на раздражение от происходящего, не выпускал их из внимания. Весьма необычные создания.

Валда-каль выпускало их через свои природные червоточины. Возникало кольцо выхода, представлявшее собой венок из сплетённых ветвей, внутри которого закручивался сверкающий голубой вихрь. Потрясающей была и пуповина – золотисто-голубая энергонить, исходящая из каждого великана и утопающая в природной червоточине. А сверкающие сгустки, в которые они оборачивались исчезая, похоже, были их энергетическим покрытием – буквально превращали их в невидимок.

Родион понял, что скорее всего, всё это время кугорожи находились рядом по приказу Уле, но эта пелена укрывала их самих и кольца природных червоточин.

И всё это, вместе взятое, значило, что кугорожи – это антропоморфная вариация энергетического и физического тела Валда-каль. Значит, они не разумны. По крайней мере в рамках понимания разума человека. Их действиями управляет тот, кто держит во владении семечко древа. А это очень облегчает задачу…

Солдаты начали входить в горницу обители, где располагался портал для выхода на поверхность. Великаны появились там и встали вдоль стен. Богдалов пропустил Голицына вперёд, а сам чуть замедлил шаг. Мокшанский шёл сразу за ним и, заметив, что полковник останавливается, грубо бросил:

– Тебя подтолкнуть, Родион?

Момент был подходящим и расстояние именно то, которое нужно. Богдалов резко развернулся, выхватывая правую саблю. Уле молниеносно уклонился от рассекающего удара влево, только… именно это и нужно было Родиону.

В тот же миг левой рукой он вывел вторую саблю из ножен через специальную выемку и, прокрутив её в руке, направил прямо в живот Мокшанского. Крик Равжанны оглушил всех. Она метнулась к мужу, выставляя руки вперёд, чтобы оттолкнуть от него оружие, и её черные ведьмовские волосы почти дотянулись до шеи Богдалова.

Родион не мог этого позволить, так что одним чётким движением снизу вверх наискосок рассёк живот и грудь Равжанны. Уле с воплем схватил её, на это страшное мгновение забыв обо всём, и Богдалов сорвал с него медальон кугорожей. Мокшанский даже не заметил этого, сжимая в объятиях жену, которая оседала на пол, утаскивая его за собой.

Родион отвернулся от них, крепко сжимая деревянную монетку с голубым семечком. Ключ сработал, попав в руки нового хозяина. По всей горнице кугорожи замерли и повернулись к Богдалову, ожидая его приказа.

– Ты поганая тварь! – взревел Уле.

Голицын довольно усмехнулся и даже похлопал. Богдалов перебросил ему медальон, и Александр Николаевич, поймав, с интересом осмотрел ключ от великанов Валда-каль.

– Оригинальная вещица, – заключил он и взглянул на Мокшанского.

Тот сжимал в объятиях жену, а она дышала с хрипом. Кровь обильно текла из её раны, пропитывая платье, и растекалась по полу, собираясь в бороздках древесины.

– Думаю, теперь нам можно поговорить ещё раз, – заметил Голицын.

Уле смотрел только в глаза жены и шептал ей:

– Прости меня, Равжа, прости…

Княгиня подняла глаза к потолку и, тяжело дыша, улыбнулась.

– Мой свет, нельзя позволить им… – сошло с её губ. – Они творят зло…

Медленно и тихо в воздух древесного зала полетели лепестки, покидая бутоны цветов мордовника, покрывавшего потолок густыми зарослями. Будто лёгкие перышки они устремились вниз, ложась на плечи людей.

– Мы можем это уладить, – произнёс Александр Николаевич. – Только теперь, Уле, никаких нарушений договора. Мы работаем дальше столько, сколько нам нужно, и ты предоставляешь нам всё, что нам нужно. Тогда твоя жена будет жить.

Мокшанский направил на Голицына взгляд, полный ярости, а Равжанна опустила руку на пол, прямо в лужу своей крови. Пальцы двинулись в ней, будто от боли женщина пыталась схватиться за что-то, и никто не обратил на это внимания.

– Думай быстрее, – жёстко сказал Александр Николаевич. – Она умирает. Мы ещё можем её спасти. Или, если ты этого не хочешь, я прикажу кугорожам разорвать тебя на куски.

На лице Уле начала появляться улыбка, и ярости в глазах стало только больше.

– Кугорожи принадлежат Валда-каль, – прошипел он, – кровь древа течёт в крови моего рода. Мы братья с ним. Его стражи ни причинят мне вреда. Даже по приказу того, в чьих руках семечко великого древа.

– Вот как… – Голицын задумался, – что ж, я верю. В таком случае возвращаемся к нашему первому варианту. Полковник Богдалов…

Александр Николаевич обернулся к Родиону:

– К сожалению господин Мокшанский не хочет договариваться. С этого момента он нам мешает. Устраните препятствие.

Богдалов не стал убирать вторую саблю в ножны. Понадобятся обе. Жену князя в живых оставлять нельзя. Но едва шагнув к обоим, Родион заметил движение пальцев Равжанны. Она не просто хваталась рукой за поверхность пола, залитого её кровью – она водила пальцами, рисуя что-то…

– Она колдует! – Богдалов ринулся со взмахом сабли, намереваясь отсечь женщине руку, но просто за миг до этого Равжанна ударила ладонью в кровь.

И брызги взметнулись вихрем, сносящим всё. Людей бросило к стенам древесного зала, будто ударной волной, и только Кугорожи не шелохнулись, словно она обошла их стороной. В одно мгновение буря из кровавых капель накрыла всю горницу и, поднявшись к потолку, вошла в заросли мордовника. Фиолетовые бутоны разлетелись в этом вихре, наполняя его собой. Контур заклинания проступил повсюду – пол древесного зала от стены до стены озарили символы, которые Равжанна написала в своей крови.

В тот же миг нежно-фиолетовые цветы, кружащие в буре, почернели; их тонкие лепестки выросли и заострились. Всё зелёное покрывало резко опустилось вниз и ощетинилось бутонами, ставшими тяжёлыми шариками с чёрными шипами.

– Никто не из рода моего мужа больше не войдёт сюда, – шёпот Равжанны разнёсся эхом. – Разрешаю спасение за поцелуй… повелеваю жертву жизни принять и отпустить…

Уле крепко сжал жену в объятиях, глядя на то, как вскакивают на ноги люди, и как настигает их смерть. Цветы мордовника, ставшие шипастыми шариками, отрывались от стеблей и молниеносно врезались им в лица. И разрастались в тот же миг множеством новых бутонов, влезали в рот и дальше в горло. Через мгновения острые шипы пробивали шеи изнутри и выходили меж ребёр, вынося наружу куски плоти, разрывали животы уже огромными шипованными стеблями, которые изгибались обратно и снова пронзали тела.

Солдаты сражались, рубили летящие на них бутоны саблями и стреляли из рунабров, но это были лишь мгновения жизни. Уле знал, что они обречены.

Это поняли Богдалов и Голицын. Последний не стал тратить время на попытку приказать кугорожам защитить их. Природная магия энерго-стратегов так не работает. Уле однозначно не обманул, сказав, что создания Валда-каль не причинят ему вреда. Понятно, что не сделают этого и с мордовником – растением-спутником, растущим в теле самого древа. Попытка приказать кугорожам уничтожить кровожадный цветок может просто вывести из строя медальон. Родион толкнул Александра Николаевича к площадке портала:

– Уходим! Всем прикрыть нас!

На стекле панели управления светилось поле символов, и Голицын быстро набрал выходной код в свой дом в Петербурге. Над площадкой пришло в движение железное кольцо, но Богдалов ещё стоял, глядя на Мокшанского, сидевшего с женой на руках на полу.

Схватка шла, несколько человек прикрывали уход магистров. А насквозь через уже мёртвые тела, лежавшие повсюду, продолжали прорастать побеги мордовника, раскрываясь чёрными бутонами-шипами. Весь древесный зал покрылся страшным цветущим ковром. Но Родион так и стоял, глядя на Равжанну.

– Богдалов! – крикнул Александр Николаевич. – Какой бестии вы стоите?!

– Секунду! – ответил Родион.

Ведьма произносила слова на мордовском, и за её спиной – в арке, ведущей в обитель, стволы наклонённых ив смыкались кронами, закрывая проход. Равжанна изолировала горницу от обители Валда-каль энерго-физическими вратами. Её заклинание формировало мощные древесные створки, которые закрывались наглухо прямо сейчас. Заколдованный мордовник и врата больше не позволят никому войти сюда. И сейчас ничего с этим не сделать.

Богдалов побежал к Голицыну. Тот нажал на панели символ запуска отправки, и оба заскочили на площадку. Столб света немедленно поглотил их и погас, а в горнице обители, наконец, наступила тишина.

Больше никто не кричал, не рвалась плоть, не мелькали вспышки рунабров и не свистели лезвия, рассекающие воздух. Кугорожи стояли неподвижно, по щиколотки утопая в крови. Но она быстро впитывалась в пол. Погружались в него и останки тел, вместе с проросшими сквозь них побегами и чёрными цветами мордовника.

По щекам Равжанны пролегли древесные бороздки, кожа на её лице твердела, обращаясь в плоть дерева, и чёрные волосы светлели.

– Моя любимая варга, – прошептал Уле, – моя ведьма…

– Я иду к Валда-каль, – Равжанна дарила мужу улыбку. – Теперь я всегда буду здесь, свет мой. Ты знаешь всё, что должен знать о магии великого древа. Оно всегда поможет тебе… даже без семечка…

Слёзы Уле капали на щёки жены:

– Я должен был защитить нас, не ты…

– Прости, свет мой, прости…

Улыбка осталась на губах Равжанны, когда блеск в её глазах… угас.

В тишине древесного зала внезапно взвился столб света, и с площадки портала разлетелись серые перья. Несколько инен-армунов и вирень-тувов со старейшиной Бажутом появились в горнице обители. Кичай, увидев князя, шагнул к нему и замер на этом шаге. Как и все.

Бажут ринулся к Уле, но, не дойдя до него, опустился на колени. Потому что ноги мощного верень-тува подкосились, и он застыл, глядя на окровавленное тело Равжанны.

– Уле… – прошептал Бажут. – Как же… как же так?

Мокшанский молчал.

– Опоздали… – глаза Кичая заблестели влагой. – Прости, Уле, надо было не слушать тебя и прийти раньше. Прости…

Вместе с инен-армунами и вирень-тувами опустили головы и кугорожи.

– Возвращайтесь ко сну, – приказал Уле, оглядев великанов. – У вас новый хозяин. Пока он не призвал вас, спите.

Кугорожи шагнули назад, и древесные кольца червоточин раскрылись им навстречу, принимая в себя. Великаны исчезли.

Мокшанский поднялся с женой на руках. В бороздках древесины на полу сияли символы её заклинания, а от стены опускались корни и ветви, образуя собой колыбель. Побеги мордовника потянулись к ней, и чёрные бутоны устелили собой ложе для варги.

Князь сглотнул солёные слёзы, но сделал шаг. Прижимая тело Равжанны к себе, он дошёл до колыбели и положил в неё жену. Инен-армуны и вирень-тувы молчали, глядя на то, как в длинные волосы Равжанны вплетаются чёрные цветы, а её тело светлеет, обращаясь в древесную плоть Валда-каль. Уле гладил лицо жены, а оно всё больше становилось гладкой поверхностью древа.

– Спи, моя ведьма, – прошептал князь, – твои заклинания сильны. Я расскажу о них всем.

Кичай и Бажут только сейчас увидели, как над их головами раскрываются чёрные бутоны, растопырив острые, как лезвия лепестки; и длинные стебли извиваются, хищно целясь во всех, кто стоит под ними.

– Те, кто не нашей крови, погибнут здесь, – произнёс Мокшанский. – Кровь Валда-каль в нашей земле и нашей воде. Наши племена вне опасности. Но чужим дороги сюда больше нет. Так велела Равжанна.

Инен-армуны и вирень-тувы низко поклонились, в последний раз отдав уважение сильной и доброй, любимой всеми варге.

– Останутся лишь те, за кого заплатят жертву жизни поцелуем, – Уле гладил губы жены. – Все будут знать, любовь моя, и никто не потревожит тебя.

Издавая тихий треск, корни и ветви, ставшие колыбелью, потянулись в стену горницы, забирая тело Равжанны, и там, где она погрузилась в плоть древа, чёрные бутоны внезапно вновь стали нежно-фиолетовыми, будто омытые дождевой водой. Побеги с посветлевшими цветами опутали и железные кольца портала.

– Значит, чужим войти можно только сюда, – с болью вздохнул Мокшанский. – Только здесь мордовник не тронет.

Ещё мгновения все молчали.

– Что теперь будет? – наконец мрачно спросил Бажут.

– Они не оставят нас в покое, – ответил Уле. – Посмотри, что они сделали с валаамскими драконами. Они попытаются поступить так и с нами. Но Валда-каль теперь под защитой, а у них закончилось время. Сила единого бога, которую они так жаждут, ушла от них на много лет вперёд. Теперь им придётся ждать.

Мокшанский сглотнул холодную ярость, которая заполняла душу, вытесняя боль.

– Клянусь богами, сколько бы времени не прошло, я не позволю им получить то, что они хотят, – произнёс он. – Мой род будет стоять здесь до последней капли нашей крови, но они не получат ни Валда-каль, ни Манну.

***

Свет портала погас в гостиной Голицынского дома в Петербурге. Александр Николаевич и Богдалов сошли с площадки, а дежуривший в помещении офицер охраны резиденции великого магистра отдал честь, поприветствовав обоих:

– Ваше сиятельство, господин полковник.

Голицын прошёл мимо молча и сразу направился в свой кабинет. Родион последовал за ним. Войдя, Александр Николаевич подошёл к своему столу, на котором был установлен малый торкветум. В стеклянной сфере над невысокой подставкой прижались друг к другу золотисто-прозрачные шарики, обозначающие Родное измерение, Араэль и Манну. На стекло проецировались данные об их движении, и пока ещё ярко сияла линия коридора схождения с точками соприкосновения астральных границ, но цифры говорили о том, что до его полного размыкания осталось меньше часа.

Голицын мрачно перевёл взгляд на край стола, где на подносе стояла бутылка коньяка и бокалы. Выпустив из груди тяжёлый выдох, князь налил себе крепкого напитка и залпом выпил. А потом всё-таки выругался:

– Чёртова мордовская ведьма! Надо было избавиться от неё! Вы предупреждали меня, что она вмешается. Как всегда, видели дальше других.

– Ваше сиятельство, – Богдалов показал на плечо Голицына, – вам нужна перевязка.

Александр Николаевич оглядел свою разорванную кольчугу. На металлических колечках поблескивали символы прописанных на них заклинаний.