Стражи III: В поисках Манны

Юлия Давыдова

Стражи III: В поисках Манны

Пролог

1832 год

Ночь над полем полнилась светом. Замысловатый рисунок лучей доставал до самого неба. Крылатые инен-армуны облетали поле на низкой высоте, с тревогой разглядывая глубокие дыры, сквозь которые выходило это густое голубое сияние.

Высохшая земля осыпалась на многие вёрсты, и в этих провалах виднелось огромное сплетение корней, испещрённое сверкающими сосудами священного древа. Все, кто жил на землях князя Мокшанского, знали, что там внизу.

Инен-армуны, облетев поле, отправились в селение Сир-Трезморга, расположенное у его края. Внизу горело множество фонарей и костров. Похоже, сегодня никто не спал. Что и не удивительно – все боялись, что земля начнет проваливаться уже под домами.

Сверху было хорошо видно, что одно местечко в селении светит ярче других. Инен-армуны устремились туда. На земле отражала свет огня круглая железная площадка и такие же столбы по её границе, на которых лежал кованый круг с ажурным рисунком внутри. Возле неё расположились люди. Четверо солдат и пятый их старший офицер в звании поручик. Чуть поодаль от них горел костёр, и там на траве заседали вирень-тувы со своим старейшиной Бажутом, наблюдая за служивыми. А те в свою очередь поглядывали на кабаноликих.

Инен-армуны опустились ближе к вирень-тувам, подняв ветер крыльями, и те, конечно, подняли возмущение:

– Э! Размахались! Перья лишние, что ли? Огонь задуете!

– Перья как раз не лишние, – без тени улыбки ответил инен-армун Кичай.

Встав под золотой свет костра, он распустил крыло, и все увидели среди коричнево-золотого оперения серые, почти бесцветные перья. Кичай выдернул их и бросил на землю. Почти сразу они рассыпались в пыль.

Вирень-тувы молчали, внимательно оглядывая инен-армунов. Всегда яркое оперение их крыльев заметно поблекло, а на сильных человеческих телах побледнела бронзовая кожа.

Бажут покачал косматой головой и почесал копытцами на пальцах свой толстый пятачок. Среди всех видов, кто был связан с Валда-каль, инен-армуны были близки к нему более других, и раз они слабеют, значит… слабеет и оно.

– Уле не выходил? – Кичай кивнул на портал в центре маленькой площади.

– Не-а, – буркнул Бажут.

– А остальные?

– Неа, – повторил старейшина. – А тебе там сверху не видно, что ли?

– Не бурчи, – усмехнулся Кичай.

– Не бурчу, – ответил Бажут и попал в ловушку инен-армуна.

Сочетание букв – б, у, р, ч, произносимое большими кабаньими ртами, неизменно вызывало хрюканье. Вот и сейчас старейшина громко хрюкнул, вызвав смех. Крылатые парни и девушки расхохотались.

– Ой, ой, ой… – Бажут отмахнулся. – Вай, вы изящные…

Остальные вирень-тувы тоже засмеялись, добавив хрюканья на всё селение. Так что, кто не спал в ближайших дворах, начали открывать ворота и выглядывать посмотреть, что там за хохот у костра.

Увидев инен-армунов, довольно быстро люди решили, что надо бы сходить спросить их, что там видно сверху над полем, которое начало проваливаться сегодня, едва стемнело. Очень скоро отовсюду потянулись жители селения. По мере того, как люди подходили, солдаты с поручиком, дежурившие у портала, испытывали всё больше волнения. Им изначально не понравилось то, что вирень-тувы решили остаться рядом с ними. Слишком уж мощные создания. Тела с такой сбитой прослойкой жира на плотных мышцах, что выстрел рунабра на средней мощности не пробивал эту естественную защиту. А от вида морды мало кто не хотел в туалет. Кабанья голова с длинной носовой костью и круглым пятаком, большие щёки и тяжелые брови над глубоко посаженными глазами… Всё это создавало грозный вид.

А теперь, кроме этих амбалов, явились ещё и крылатые. Инен-армуны, конечно, производили более прекрасное впечатление. Высокие, стройные, с бронзовой кожей и роскошным золотисто-коричнево-красным оперением на изящных, но сильных крыльях. Когда они шагали по земле длинные перья везлись за ними, словно шлейф богатого наряда.

Но сейчас инен-армуны поглядывали на служивых не с добром, а заодно и привлекли внимание жителей селения, чего приказано было избегать. Никому из местных не нравилось присутствие солдат на их земле и ещё больше не нравилось присутствие особых гостей князя Мокшанского.

Собравшись толпой вокруг инен-армунов и вирень-тувов, люди не приближались близко к порталу и поглядывали на солдат, тихо говоря между собой. Было что обсудить: высыхающую землю и колодцы, гибнущие посевы, провалы до самых корней Валда-каль. А теперь увидели ещё и посеревшие перья инен-армунов. Это вызвало у собравшихся гнев и страх.

– Не только вы начали болеть, – заговорила женщина в толпе, – наша пенякуд-ава слегла. Так плохо, что не может даже у печки стоять.

– И у нас, и у нас… – понеслось со всех сторон. – И хозяйки печек болеют и домовые…

Поручик, наблюдавший за жителями селения, уже подумывал доложить полковнику Богдалову о стихийном собрании перед порталом, но пока не делал этого. Никто не подходил близко.

Просвет улицы, ведущей к площади, внезапно осветил голубовато-зелёный свет, и показалось облако горящих точек. Тысячи огоньков наполнили свечением воздух, и за ними появились три большие лисицы ростом со взрослых телят. В сиянии роя светлячков, красный пушистый мех на оборотнях казался сверкающим фиолетовым.

На одной лисице сидела верхом черноволосая женщина в платье цвета спелой сливы с богатой золотой вышивкой, на двух других – мальчики, тринадцати и десяти лет.

Люди умолкли, но всего на мгновение, а потом разнеслось:

– Равжанна едет!

Толпа обрадованно расступилась, чтобы освободить место для своей княгини. Мокшанская въехала на площадь, отпустила махом руки рой светлячков, служивших ей светом по пути, и легко спрыгнула со спины лисицы.

Княгиня, хоть и любила лошадей, но ездила всё-таки как привыкла с детства – на оборотнях лисах, и сыновей посадила на них. И покататься можно, и «понянькают» мальчишек, если что. Оба спрыгнули так же ловко, как матушка. А большие лисицы оторвались передними лапами от земли и встали, обращаясь в молодых женщин. Длинные красные волосы пышными волнами легли по их бокам до самых бёдер, обернув собой, будто красной туникой.

– Равжанна… – понеслось со всех сторон, – баярава-матушка.

Люди поклонились. Старейшина Бажут поднялся со своего места у костра вместе с остальными вирень-тувами и направился ко всеми любимой жене князя Уле. Отвесил ей низкий поклон. Такой низкий, что пятачком выдул землю из-под ног женщины.

Княгиня рассмеялась и красиво откинула с плеч длинные чёрные косы. Их у неё было аж шесть. По три с каждой стороны и все до самых пяток. А в начало каждой вплетены нежно-фиолетовые цветы мордовника. Острые лепесточки торчали, будто зубчики короны.

– Доброй ночи добрым людям! – громко сказала Равжанна.

– Доброй, баярава-матушка и тебе… – понеслось отовсюду.

– Муж мой там? – Равжанна сделала голос весёлым и показала на портал, который охраняли солдаты.

– Там, матушка, там… – люди отвечали с большой охотой, потому что поняли, что княгиня приехала не просто так.

Равжанна обернулась к девушкам-лисицам, возле которых стояли её сыновья. Оба мальчика, как две капли воды похожие на мать смольно-чёрными волосами, светлой кожей и фиолетовыми глазами, с интересом осматривались вокруг.

– Нянек своих берегите пока меня не будет, – улыбнулась Равжанна сыновьям.

Те кивнули и оба ухватились за ладони девушек. А вот сами лисицы очень серьёзно посмотрели на княгиню. Хоть она и держала улыбку на губах, но её охранницы знали, что у неё на душе.

Равжанна уверенным шагом направилась к солдатам. Поручик встретил княгиню уважительно с поклоном, но сразу отказал:

– Госпожа Мокшанская, я не уполномочен впускать вас.

Толпа затихла. К этому моменту на маленькой площади уже собрались все жители селения и теперь ждали с волнением. Князь Уле запретил приближаться к порталу. Едва его построили и сказали для чего этот «железный колодец» нужен, как приставили к нему охрану и никого не подпускали.

Равжанна задумалась, постояла так и внезапно всплеснула руками:

– Вай! Жене к мужу нельзя пройти!

– Приношу извинения, – непреклонно ответил поручик. – Не велено. Ничем не могу помочь.

– Вай! – княгиня повернулась к людям: – Да что ж творится?

А сама при этом взглянула на инен-армунов и внезапно показала им глазами в сторону и вверх. Кичай вопросительно поднял бровь, но понял! И невольно улыбнулся. А потом отступил назад, исчезая в толпе. Так же незаметно ушли за ним и остальные крылатые. Люди прикрыли их отход тем, что сами шагнули ближе.

Поручик, конечно, отвлёкся на это и сразу отреагировал:

– Я прошу всех стоять на месте! Князь Уле запретил вам приближаться к порталу!

– А мы не к порталу, – весело хрюкнул Бажут. – Мы к тебе! К тебе можно? Про тебя он ничего не говорил.

Офицер мгновенно отдал приказ:

– Готовсь.

Солдаты выстроились в шеренгу, держа вооружённую рунабром руку приподнятой.

– Будьте спокойны! – строго настаивал порудчик, напряжённо оглядывая толпу. – Нам разрешено открывать огонь на поражение. Я не хочу этого.

Равжанна снова обернулась к нему и внезапно сделала удивлённое лицо.

– Вай! – громко сказала она. – Вот чудо! Тут вроде только что люди стояли…

Женщина весело осмотрела всех пятерых и добавила:

– Вот прям только что стояли. Четверо солдат и один офицер. И вдруг хоп – и нету их. Что за магия такая?

Солдаты переглянулись, не понимая, что происходит, а по толпе прокатился смех.

– Госпожа Мокшанская, я прошу вас… – поручик успел сказать только это, а остальные слова слились в один звук и пропали в горле от чувства резкого подъёма.

Засмотревшись на представление Равжанны, он просмотрел угрозу с тыла. Зато жители селения очень хорошо видели, как инен-армуны плавно опустились за спинами солдат прямо на кованый круг, лежащий на столбах, и оттуда одним мгновением ринулись на них. Подхватили каждого и взмыли вверх, сразу набирая высоту.

– Во-от! – Равжанна проводила их глазами. – Как я и говорила: были люди и – нету их!

Толпа разразилась хохотом и хлопаньем:

– Равжанна! Варга! Красавица!

Княгиня крикнула вслед инен-армунам:

– На деревья их сбросьте, не на землю! А то убьются!

– Вадря, Равжанна! Хорошо! – донеслось сверху из ночной темноты уже откуда-то издалека.

Княгиня усмехнулась и направилась к порталу. Возле него на железном кубе лежала металлическая пластина, на которой располагалось толстое стекло в золотой кайме. Саму пластину покрывали мерцающие линии контуров заклинаний, а на стеклянном полотне неярко сияли белым светом множество символов.

Подойдя, Равжанна осмотрела это всё и пнула ногой в куб:

– Бесовская дрянь! Совсем очумели! Это надо было вход в обитель Валда-каль закопать, а этот шайтан-колодец поставить.

Толпа сразу подтянулась за княгиней и плотно окружила её. Девушки-лисицы, взяв сыновей Равжанны на руки, протиснулись к ней поближе.

– Ну, кто видел как работает бесовская дрянь? – княгиня оглядела обрадованный народ.

– Я! Я видел! Хрррю! – Бажут аж опять хрюкнул от волнения и, шагая вперёд, раздвинул своим широким пузом людей.

– Э-э-э! – понеслось возмущение. – Разъелся! Боров! Схуднул бы!

– Идите лесом… – отмахнулся Бажут и, подойдя к панели управления порталом, наклонился над ней. Пришлось с его двухметровым ростом.

– Я тут весь день был, – добавил он, – смотрел, как целая рота через шайтан-колодец прошла. И наших ещё по пятьдесят, и крылатых.

– Ну так чего болтаешь?! – загалдели люди. – Открывай давай!

– Да сейчас… А! Вспомнил! – Бажут поставил пальцы на стекло, и поскольку заканчивались они у него не ногтями и подушечками, а маленькими копытцами, дзынкнули они громко.

Но символы на полотне засияли ярко.

– О! О! – люди выглядывали из-за широких боков старейшины вирень-тувов тоже посмотреть. – Что там написано?

– Да я знаю, что ли? – фыркнул Бажут. – Вот сюда тыкали.

Он цокнул по изображению руны, похожей на арку ворот, и верхнее кольцо портала пришло в движение. От периметра к центру выдвинулись тонкие металлические дорожки и как только свелись в одну точку, на них вспыхнули цепочки символов. На стеклянном полотне при этом появились и слова. Возник какой-то список. Равжанна прочитала его и поняла:

– Это то, куда дорогу можно открыть. Надо выбрать. О-о-о! И Петербург, и Москва… О! Вот! Валда-каль. Так и записали.

Бажут занёс палец над списком, но буквы, горящие на стекле, были намного меньше его копытца. Оно сразу на три строчки попадало.

– Э-э-э! Бажут-атя! – раздалось сверху.

Инен-армуны, осыпав людей перьями, заставили всех посторониться и опустились на землю. Кичай насмешливо возмутился:

– С твоими пальцами только нажимать! Княгиню своим копытцем в Петербург отправишь!

Люди засмеялись, а старейшина вирень-тувов хмыкнул:

– Вай ты изящный!

Кичай улыбнулся и взглянул на Равжанну:

– Баярава-матушка…

Голос инен-армуна при этом стал серьёзным, и толпа притихла.

– Уле ведь нам всем запретил заходить в обитель Валда-каль без его разрешения. И тебе тоже. Будет гневаться на тебя. И на нас. За нас не страшно.

– И за меня не бойся, – вздохнула Равжанна. – Нужно остановить этих бесов. Они мужа моего, наверное, околдовали, раз он позволил им Валда-каль убивать. И магия у них посильней моей. Но ничего, я его верну.

– Да, матушка, да… – раздалось из толпы.

– Тогда пойдём с тобой, – уверенно предложил Кичай.

– Нет, – покачала головой Равжанна. – Одна я лучше мужа уговорю. А вы ждите.

Княгиня обошла глазами людей:

– Всем клянусь, изгоню их отсюда. Уле сам их изгонит! Ваш князь любит вас, просто разум его затуманен.

Все в толпе кивали, соглашаясь. Равжанна поцеловала сыновей и зашагала на железную площадку. Встав на неё, сказала Кичаю:

– Нажми тот символ, который тебе Бажут покажет.

Старейшина вирень-тувов тяжело вздохнул и занёс копытце над руной, похожей на стрелку, а Кичай поставил на неё подушечку пальца. Мгновением после зажглись цепочки символов на кольцах портала, и завертелся столб света, скрывая в себе княгиню. Рассеявшись через миг, оставил пустое пространство. А на панели управления погасли все знаки, и в ночи настала тишина.

Только вдали от селения, в котором люди ждали в тревоге и молчании, с гулом и треском снова начала осыпаться земля. Дрожь докатилась до ног и строений.

– Ну что, Кичай… – позвал Бажут, – если подо мной пропасть откроется, поймаешь меня?

Стройный инен-армун окинул глазами широкую фигуру вирень-тува и громко выдал:

– Даже пытаться не буду! Столько сала я не унесу!

Несмотря на волнение люди не удержали смех, а Бажут расхохотался:

– Вай ты изящный! Тоже мне друг!

***

Ночное небо и жители селения исчезли перед Равжанной, и через мгновения свет погас, оставив её в полутьме большого круглого зала. Княгиня сошла с железной площадки и огляделась.

Она много раз бывала в горнице обители и всегда обожала ароматы, царящие здесь. Древесный запах Валда-каль смешивался со свежим зерном, полевыми травами и цветочной негой мордовника. Заросли его зелёных побегов покрывали потолок, и повсюду на них сияли нежно-фиолетовые бутоны в больших шаровидных соцветиях.

Пол под ногами был удивительный, ведь горница обители священного древа располагалась в одном из его вертикальных столов. Ровные круги бороздок исходили от центра зала к его стенам и поблёскивали, пропитанные древесной смолой и прозрачно-голубым соком, наполнявшим плоть Валда-каль. Под стопой княгини поверхность пола чуть продавилась, потому что он был мягкий, живой.

Стены древесного зала покрывали переплетённые корни и ветви. Здесь, возле сердца Валда-каль, они росли вместе. Веточки разных деревьев, одетые в молодую листву, исходили из толстых корней и сплетались с ними.

Из горницы в обитель вёла арка, по бокам которой наклонились две ивы, опустив свои длинные кроны. И меж ними начиналась дорога к сердцу великого древа. Осторожно ступая по мягкому полу, Равжанна подошла к проёму и заглянула в подземную обитель сквозь занавес шелестящей листвы.

Громадный корень тянулся от горницы почти целую версту к центру огромного пространства, где сияло ложе сердца Валда-каль. Его круглую чашу окружали лепестки из мягкой древесной плоти, каждый из которых раскинулся на десятки метров над сверкающим голубым озером.

Оно было неглубоким и скрывало собой самую нижнюю часть ложа, уходящего в толщу земли. Повсюду поднимались из него мощные стволы-опоры, разрастаясь ветвями к потолку подземного пространства и срастаясь между собой в своды наверху, держащие массу земли над обителью. Словно праздничные гирлянды протянулись меж ними побеги мордовника, проседающие от тяжести множества нежно-фиолетовых бутонов-шариков. Но сейчас лепестки опадали и кружились повсюду, словно снежная метель, ведомая ветром Валда-каль.

Равжанна с тревогой смотрела на это. Мордовник питался от священного древа, его бутоны не могут распадаться. Но дождь его лепестков наполнял обитель и смешивался с сухим песком, летящим от высоких сводов вниз. Это высыхающая земля просеивалась сквозь купол из сплетённых ветвей повсюду. Поэтому на поверхности проседали поля, а здесь слышался треск. Валда-каль теряло силы, и если так будет дальше, то вся земля над его обителью станет песком, а стволы-опоры разрушатся и весь купол вместе с ними.

На мосту, ведущем в сердце ложа, находились люди. Но их было очень мало. Княгиня пересчитала их и поняла, что всего два десятка. А сегодня сюда вошло не меньше шестидесяти человек. И не было видно тех инен-армунов и вирень-тувов, которых её муж взял сюда. Где же остальные?

В сердце Равжанны родился холод, и он стал сильнее, когда она обратила взгляд на ложе великого древа. Там светились железные дуги, стоявшие на решётчатой площадке. Эту конструкцию привезли в виде готовых деталей и собрали здесь, поставив на железные опорные столбы, которые воткнули прямо в сердце Валда-каль.

Княгиню снова затрясло от гнева при мысли об этом. Острые длинные сваи вбили в живую плоть, ранив древо. А потом ещё и нагрузили весом – на площадке поставили огромные камни!

Разглядывая этих истуканов двухметровой высоты, похожих на каменные гробы, зачем-то одетые в стеклянные короба, Равжанна увидела за ними князя Голицына и полковника Родиона Богдалова. А чуть поодаль от них и своего мужа. Красный кафтан с золотой вышивкой и длинные рыжие волосы Уле выделяли его среди остальных. Княгиня сделала глубокий вдох для храбрости и уверенно шагнула на дорогу.

В этот же момент князь Мокшанский мрачно смотрел в око портала. Вход в другое измерение был похож на открытый глаз. Под двумя железными дугами навигации, будто под веками, перетирались грани пространства. Казалось, колышутся нити толстых прозрачных полотен, словно растягиваются волокна радужки, а в центре эта играющая пелена совсем чиста, как пустой зрачок. За ним была странная пустошь – с чёрной сухой землёй и ярким изумрудным небом в сверкающих звёздах. Длинные тени скользили там, накрывая собой окровавленные кучи останков.

Там были люди в форме – офицеры и солдаты, прибывшие для этой миссии с князем Голицыным и полковником Богдаловым. Там были оборотни лисы и волки, и в низких горках порванной на куски плоти ветер измерения Араэль шевелил их шерсть, развеивая засыхающую кровь. Высовывались сломанные крылья инен-армунов. Мощные тела вирень-тувов лежали везде вокруг железной площадки с невысокими штырями по периметру и на пластинах энергопутей, которые успели установить.

Успели до того, как с прекрасного изумрудного неба опустились существа, которых Уле даже не мог себе представить. Громадные чёрные создания, будто улитки, вывернутые наизнанку и покрытые бронёй, с растопыренными клешнями и щупальцами, торчащими из них целыми веерами… Мокшанский до сих пор не мог дышать и поражённо смотрел в тёмный мир, так легко забравший столько жизней.

За спиной князя ждали ещё два десятка людей полковника Богдалова, а он сам и князь Голицын Александр Николаевич стояли впереди, почти у самого ока портала, всматриваясь в пространство открытого измерения.

– Результат не так уж плох, – невозмутимо заметил Родион. – Почти всё элементы установлены.

Он обернулся и взглянул на каменно-стеклянные батареи, расставленные в круг. Все работы провели сначала здесь – на опорной площадке. После закрепления самой решётчатой платформы над ложем Валда-каль смонтировали навигационные дуги, энерголинии, панель управления и экто-реверсы. Потом проложили энергопроводные пути от каждой батареи к оку портала и продолжили их уже на другой стороне.

Все элементы астрального шлюза собирали здесь, чтобы не терять время в Араэле. Энергии для поддержания входа через астральные границы открытым требовалось колоссальное количество, а в случае успешного запуска второго портала в Манну, по расчётам выходило, что буквально час работы канала через все измерения – и волшебное древо, так удачно подошедшее для целей общества, начнёт быстро разрушаться. Поэтому, едва око портала открылось, Голицын отдал приказ немедленно входить, заносить готовые элементы шлюза и устанавливать сразу. Но, несмотря на очень быструю и слаженную работу людей, избежать внимания необычайно агрессивных жителей им не удалось.

Александр Николаевич смотрел на тени, плывущие по земле в мире Араэля. Они всё ещё накрывали место установки диска-платформы с контактными стержнями. По сути астральный шлюз был полностью готов, но чудовища не уплыли далеко. К тому же, одно из важнейших устройств – астро-клемма, осталось под кровавой кучей. Предполагалось что инен-армуны внесут его во второй портал, когда он откроется, но все, кто зашёл погибли.

Голицын обернулся к Уле:

– Что ж, дорогой князь, попытка была неудачной. Отберите ещё по двадцать крылатых, оборотней и вирень-тувов. Подготовим второй заход.

Мокшанский не ответил, но чуть наклонил голову, явно задумавшись. Александр Николаевич, заметив это, направился к нему. Допускать сомнения Уле нельзя, у них нет на это времени. На стеклянном полотне панели управления, размещённой сбоку от дуговых арок навигации, светились данные торкветума. Схематическое изображение показывало движение измерений, и пока ещё все три – Родное, Араэль и Манна находились в коридоре схождения. Но такому расположению осталось недолго.

– Уле, мы знали, что это будет нелегко, – жёстко произнёс Голицын. – Но мы почти у цели. Шлюз в Араэле собран, линия приёма готова. У нас ещё есть время на вторую попытку.

Мокшанский вместо ответа поднёс руку к груди, на которой на простом чёрном шнурке висел медальон в виде деревянной монетки, и сжав его, снова внимательно осмотрел всё то, о чём сказал Александр Николаевич. Стеклянные сферы торкветума располагались на дугах навигации прямо над оком портала. В одной переливались золотым сиянием тяжёлые частицы, будто клубился золотой песок, во второй – густое жидкое свечение перетекало изумрудными потоками по стенкам.

Когда эти сферы устанавливали, Уле спросил что в них. Голицын объяснил, что это вещество называется эктоплазма и оно принадлежит тем измерениям, которые они хотят открыть. Сейчас Мокшанский осознавал, что не понял слишком многое из того, что ему сказали, а в том, что сказали – была лишь малая часть того, чего хочет общество магов.

Уле посмотрел и вниз, сквозь решётку под ногами – туда, где опорные конструкции входили острыми сваями в тело Валда-каль. Переплетение мягких белых корней в ложе древа истекало сверкающим голубым соком. Это кровь Валда-каль сочилась из его ран. А его длинные стволы, растущие из ложа, подведённые к дугам навигации через специальные отверстия в площадке, покрылись сухой корочкой. Всегда мягкие и влажные, сейчас они начали отмирать.

Пока князь Мокшанский стоял в раздумьях, Богдалов дал указания своим людям, ждавшим на мосту, и они направились к оку портала. Там положили походные рюкзаки и начали разбирать из них снаряжение: рунокольчуги и рунабры, сабли и взрыв-бутылки.

Родион не наблюдал за приготовлениями. Все его люди знали, что делать и были избавлены от сомнений. А вот с господином Уле, похоже, возникла заминка. Богдалов направился к нему и Голицыну и подойдя, доложил:

– Ваше сиятельство, мои будут готовы в любой момент.

Александр Николаевич снова нажал на Мокшанского:

– Уле, нам нужны ваши.

Но тот по-прежнему молчал, глядя на то, как через око портала по железным пластинам энергопутей до сих пор вытекают длинные языки кровавых луж и, достигнув решётки, капают вниз дождём. Единственное, о чём Уле думал сейчас: как он это позволил? Как не понял, во что его втягивают? И как он будет это теперь исправлять?