Г.Р.О.М. 4

Он таким же манером, как совсем недавно Седов, снял затвор и отсоединил ствол, посмотрел внутрь.

– Даже не выстрелит, – криминалист бросил оружие на стол. – И чего столько криков из-за него было? Игрушка дорогая, а не волына.

– А может, – Седов стал говорить тише, но при этом разлил ещё по одной рюмке, – хотели, чтобы ты нарисовал, что это боевой? Торопили, чтобы ты сильно не смотрел, ёпрст. Они же могут лажу подбросить, ты же знаешь. Нашли учебный ТТ и решили палку срубить, подсунули первому встречному.

– Угу, – Кацман почесал затылок. – Ну, напишу, что охолощённый, пусть попляшут. Вздрогнули, Сергеич!

Седов ушёл через час, захватив с собой улики. А заодно пару фоток, которые взял со стола. Хоть это и не имело отношение к делу, но снимки его встревожили.

* * *

В это же время, морг

Глеб Сибиряков бывал в этом морге по первой работе, когда был опером в уголовном розыске РОВД этого района. Знал, что «мертвецкая» находится с этой стороны здания, там, где окна закрашены. Закрасили плохо, на отвали, решёток нет, если присмотреться поближе, то можно увидеть трупы, лежащие там на каталках в холодном помещении, отделанном кафельной плиткой. Да и тяжёлый запах говорил, что там хранится.

Никаких отдельных холодильных камер, трупы лежали на каталках в общем холодильнике. Чтобы добраться до нужного жмурика, придётся покатать все каталки, поиграть в «Тетрис», что занимает немалое время.

Сибиряк припал к окну. Свет в «мертвецкой» включён, голые тела видно хорошо. Их там десяток.

– Ну что там? – в нетерпении спрашивал Абхаз, приплясывая от ночного холода.

– Погоди, – шепнул Глеб. – Этот тот пузатый, видать, его сейчас повезут на вскрытие. Ну и вонь там, кабздец, пишите письма.

Судмед в белом халате и медицинской шапочке наконец добрался до нужной каталки, отодвинув остальные. На ней лежал пузатый мужик с большой лысиной. На волосатой груди запёкшаяся рана от пули. Похоже это тот коммерсант и есть.

Его он выкатил, но теперь надо вернуть на старые места другие тела, чтобы не стояли в коридоре. На это тоже уйдёт время. Санитаров нет, один в загуле, второй – уволился, судмед катает всё сам.

– Пошли, – позвал Глеб. – Сейчас Яковлев его вскроет, заберём маслину. Он быстро работает.

Они обошли здание, Сибиряк заглянул в окно кабинета… и сматерился. Яковлев спал на скамейке, свернувшись калачиком. Сторож спал в углу, оба пьяные.

Но пьяный судмед никого не удивит, как и сторож, они часто бывают алкашами. Что удивляло – кто всё-таки вёз каталку? Ответ мог быть только один.

– Убили кого-то важного, скорее всего, – задумчиво сказал Глеб, размышляя вслух, – Яковлев нажрался, и они дёрнули Паланяна из отпуска, чтобы к утру дал справку. Что-то срочное, значит, было. Или это та подстава, о которой Батя говорил, всех подняли, чтобы Коршуна утром давить.

– Споим этого Паланяна, да? – предложил Абхаз.

– Он алкаш, но не до такой степени. Так, надо подумать, – Глеб сел под окном и почесал затылок.

Время шло, но Паланян – профи, вскроет тело быстро даже выпившим. Значит, надо подгадать момент, чтобы подменить пулю. Судмед этого заметить не должен.

– Тогда давай, Сыбиряк, им люлей вломим? – Алибек похлопал кулаком по ладони. – Маски напялим, влэтаем туда – это ограбление, кричим.

– Кого ты там грабить собрался? Трупов? Нет, это на крайний случай, – Глеб задумался.

Можно позвонить Лёхе, что-нибудь придумает, но время идёт, у него свои дела, а раз он отправил сюда самого Глеба и Алибека, то, значит, решил, что справятся с этим. Сибиряк почесал лоб. Идейка крутилась-то где-то на поверхности.

– Иди-ка туда внутрь, – сказал он, – мимо Яковлева проходи сразу в «мертвецкую», он всё равно не проснётся, сторож тоже бухой, не услышит. Там достань платок, типа, впервые там, нос зажми.

– Зачэм? – тот удивился.

– Типа, ты новичок, тебя от запаха мутит, да и лицо чтобы не видно было. В РОВД взяли недавно грузина, Сухишвили или ещё как-то так, представься ему этой фамилией. Скажи – труп криминальный, ехать срочно надо, осматривать на месте преступления. Паланян тебя обматерит, скажет – будить Яковлева. Но ты скажи, что именно его ждут. Только убедить надо, чтобы поверил.

– Я не грузын! – возмутился Алибек.

– Паланян – вообще армянин, он никого не различает, он вообще всех ненавидит, даже других армян. Скажи ему – срочно, пусть идёт на улицу, а сам – свинти куда-нибудь. А пока он ходит туда-сюда – я всё сделаю. Но потом не отсвечивай, у него память на лица плохая, меня-то он знает, а тебя нет, не вспомнит даже потом, как выглядел.

Абхаз покачал головой, но раз Сибиряка оставили за старшего, он ему подчинился. Уверенной походкой Алибек вошёл внутрь, прошёл мимо сторожа, который даже не повёл ухом, и отправился в коридор, зажимая лицо платком. Глеб вошёл следом и спрятался за шкафом с инвентарным номером.

– З***ли! – заорал Паланян где-то совсем рядом. Высокий армянин прошёл в кабинет, снимая на ходу перчатки. – Алкаша буди! Я не нанимался сегодня работать! Я в отпуске!

– Сказали – тэбя звать! – не уступал Алибек, подталкивая его в спину. – Сказали – ты спец союзного уровня, не то что тот пьяный задохлик. К кому идти – к тебе идти! Только ты всё сделаешь по высшему уровню. А он – не справится.

– Ладно, – суровое сердце судмеда растаяло быстро. – Оденусь сейчас.

Глеб тем временем проскользнул в коридор и пошёл дальше в секционную…

Тяжёлый запах стал сильнее. Сразу вспомнились события, несколько лет назад, ещё в армии, когда Сибиряк и остальные пацаны находились в Грозном, и засели как у больницы, прямо у морга. Воняло сильно хуже, потому что окна были выбиты, а холодильник не работал, да и помимо старых трупов было много других, свежих, только что застреленных…

Воспоминание слишком реалистичное, вспомнился даже холод, ветер, запах гари, дерьма и мертвецов. От этого воспоминания Глеб даже вспотел несмотря на холод. Брезгливым он не был, но морги не любил и перешёл из УГРО в РУОП с радостью – там-то на каждый труп с бытовухой ездить уже было не надо.

Но сейчас – работа. Он вытер лоб. Запортачит – всё, конец. Вот уже и тело.

Грудь коммерса рассечена, видно её содержимое. Извлечённая пуля уже лежала в металлической чашке. Глеб посмотрел на ту, что принёс с собой – чуть отличается форма, нос деформирован сильнее, но судмед – не баллист, он смотрит на тела, а не на пули.

Убившую коммерсанта пулю Глеб забрал, забросил в чашку другую. А перед тем как уходить, коротко глянул на саму мертвецкую. Одно тело встревожило.

– Ну и капец, – шепнул он, – пишите письма.

Будто кто-то упал в механизм, или его разорвал дикий зверь, настолько много было ран.

Про себя Сибиряк решил, что на всякий случай расскажет об этом случае. А пока же отошёл в дальнее помещение, открыл окно изнутри и прыгнул в кусты. Тихо, только слышно, как у входа Паланян материт пропавшего грузина. Вскоре судмед вернулся внутрь и хлопнул дверью.

Глеб выдохнул. По крайней мере, на Коршуна теперь не повесят убийство, твёрдых улик не будет. Но могут быть свидетели, и над этим надо работать.

Он достал телефон, позвонил в пейджинговую компанию и оставил сообщение Коршунову-старшему. А потом пошёл в сторону оставленной поодаль машины. Всё ещё морозило, то ли от морга, то ли от тех недавних воспоминаний, внезапно нахлынувших прямо там.

Но едва сел в машину, как показал ждущему за рулём Косте Левитану и курящему Алибеку пулю. И настроение сразу стало лучше.

– Пошло дело, – Глеб усмехнулся.

Глава 3

У Монгола есть охрана, так просто она меня к нему не пустит. Да и ему самому нет резона со мной говорить, он вор в законе, а я даже не сидел.

Впрочем, и причин не говорить со мной у него нет. Не будет он говорить с ментами и чекистами, на людях, по крайней мере, тут вопрос, насколько хорошо он знает, как я связан с ними. Но опять-таки, он хоть и упёртый, но самые упёртые поборники воровских понятий давно уже на кладбищах, причём многих из них мочили свои, лишь бы не мешали бизнесу. Да и с ментами ему говорить точно иногда приходится, хотя бы со своими прикормленными уж точно, просто он это не афиширует.

Поэтому мне надо говорить так, чтобы он не проявлял своё упрямство и чтобы недооценил меня, чтобы подумал, что ему выгодно помочь, что в будущем это сыграет ему на руку. Ну а то, что он, скорее всего, захочет всё у нас отнять, ему выйдет боком.

Его дом на отшибе, он легко может нас с Валеркой пришить, если что-то его напугает, и закопать в лесу. Так что мне надо сразу заинтересовать его, чтобы он выслушал, а дальше – делал, как нужно мне. Он же в курсе замеса последних недель, и не дурак, должен изучать, что происходит в городе, ему обязательно нужно быть в курсе всех дел.

Есть надёжный способ его заинтересовать – деньги или бизнес, который эти деньги приносит. Бабки он любит, хотя никогда не признается в этом на людях. Но он осторожен, и разговор надо вести аккуратно, тщательно следя за каждым словом. Это бандит, один из самых опасных в городе. Но в нашем деле от него будет толк.

И в итоге не только вытащим Ярика, но и тем, кто нам мешает, будем вставлять палки в колёса чужими руками. Но на данный момент надо прикрыть Ярика в СИЗО и не дать повесить на него обвинение в убийстве. Иначе всё будет сложно.

Первый этап я доверил остальным, все должны понимать, что не должно быть повода подключить следователя прокуратуры по обвинению в убийстве, не должно быть твёрдых улик убийства. Вдруг дело отдадут Николаю Степанычу Юдину, так он живо может выяснить многое, а то и вообще выйти на нашу группу. Хоть и возможностей для этого мало, матёрого следака недооценивать нельзя, я же у него учился своему делу.

Лучше до такого не доводить, пусть будет незаконное ношение и хранение оружия, и тут разберёмся. Да и вообще, лучше обойтись без прокуратуры, но в самом начале она будет, раз считают, что Ярик пришил того коммерсанта. Но потом, если не будет явной доказухи, следак переключится на другие версии. Да и мы эти версии подбросим, а то и виновного найдёт.

Докажем, что ствол подкинули, найдём, кто именно это сделал, а другой пистолет, который после подмены пули станет «мокрым», сами будем держать, как важную улику, которую раскроем в нужный момент.

Пока же мы ещё собираем данные и действуем по обстоятельствам. Я здесь, а команда без дела не сидит, случайных людей я к себе не брал. Кого-то знал по первой жизни, кого-то узнал только в этой, но каждый из них оказался на своём месте. И утром, когда мы все соберёмся, у нас уже будет с чем работать.

– Кто там приехал? – раздался окрик из-за ворот.

Я вылез из машины и встал в свет фонаря над воротами, Валера рядом. Он вытащил руки из карманов, когда я ему подсказал. Немного нервничал, но внешне оставался спокойным. Я тоже вытащил руки, хотел показать, что у нас нет пушек, зато есть кое-что полезное – информация.

Да и пока не требуется стрелять. Требуется, чтобы стреляли друг в друга они.

– Коршунов это, – громко сказал я. – Старший брат Ярослава Коршуна. Это он сказал, чтобы я сюда пришёл.

– Который под Атаманом ходит? – отозвался кто-то из-за ворот, оставаясь в тени. Не особо в курсе текущих перестановок у конкурентов, но пахан о таких вещах знать должен. – И чё нужно?

Ну что же, идём ва-банк, как совсем недавно, когда играли в карты с Веселовским. В этот раз ставки выше, потому что тогда мы играли на своей территории, а в этот раз я захожу на чужую.

– Есть у меня информация, кто грохнул Гилу на том складе у железной дороги, – я покрутил головой. – И это не китайцы, и не Мага.

– И с какой целью ты сюда пришёл? – тут же спросил тот же голос. – А не к ментам обратился?

Казалось бы, что это странный вопрос для блатного, кто с ментами общих дел иметь не должен. Но резонный – раз ты не из своих, то какого хрена припёрся? Похоже на подставу, конечно же.

– На нас теперь наезжают, – сказал я. – Тоже как бы не грохнули. А потом к вам придут. А менты в этом деле ничего не сделают. Потому что сами замешаны.

Стало тихо, слышно только шаги. Но через несколько минут железные ворота с тихим скрипом открылись.

– Георгий Эдуардович ждёт, – сказал показавшийся в свете фонаря мужик в серой ветровке.

Оружия на виду нет, но наверняка оно было повсюду. Точно должны быть помповые ружья и карабины, хоть гражданские стволы, но оттого не менее опасные. Да и боевое могло быть тщательно припрятано… хотя вряд ли, никому не хотелось влететь на статью по такому поводу, а вот на дробовики сто пудов были лицензии. Боевое хранили в надёжных местах.

Мы прошли внутрь двора, оставив машину снаружи. Да уж, не похоже жилище на дом поборника воровских законов. На словах говорит одно, а вот на особняк потратился серьёзно. Но это ворам давно не мешает, используют традиции, когда им выгодно.

Дом грубый, построен по принципу «дорого-богато», и материалы точно дорогие. Красный итальянский кирпич, немецкая черепица и огромная редкость в наших краях – кондиционер и пластиковый стеклопакет, правда, всего на одной стороне. Внутри есть камин, судя по трубе.

Отгрохали домину вскоре после того, как золотореченские продали одному столичному бизнесмену состав с алюминием, притом что у них этого состава не было вообще, но это не помешало им взять деньги.

Даже разборки были по этому поводу, но бизнесмен пришёл просить помощи у московских воров, а московские воры Монгола знали, поэтому бизнесмен ещё и штраф заплатил, что потревожил серьёзных людей. Остался и без алюминия, и без денег.

Но дом, хоть и дорогой, был очень уродлив. Больше он напоминал построенное из кирпича СИЗО, да и колючая проволока на заборе усиливала это ощущение, и всякие образцы роскоши не помогали никак. Вышек с часовыми только не хватало. Хозяин пытается выглядеть богатым, но всё равно, натуру не спрячешь.

Двери в дом двойные, под ногами пушистые ковры, но стены отделаны красным, из-за чего помещение производило гнетущее давящее впечатление. Даже картины, плохо сделанные копии известных изображений, не помогали. Зато стоили, наверное, больших денег.

Сопровождали нас двое урок, один седой, с руками, густо усеянными партаками – тюремными татуировками, второй помоложе, в очках, но татуировок у него было побольше. «Синие», партаки они любят.

Но привели нас не в кабинет, а на кухню, там и остались молча сидеть. Кухня – дорогущая, обставленная по последнему слову технику, всякие игрушки, которые показывают в рекламе, но на которые у простого народа нет денег. Впрочем, вор этим не пользовался.

Монгол сидел за столом и пил чай, судя по ядрёному запаху – «купец» или более крепкий «чифир». А из еды перед ним был простой кусок хлеба, намазанный маслом и посыпанный сахаром, и карамелька в бумажке. Привык на зоне к таким десертам.

Сам Монгол будто вообще витал где-то в облаках, но я точно знал, что он, несмотря на внешнюю неторопливость, грузность и тяжёлые мешки под глазами, обладает быстрым и острым умом и уже гадает, нахрена я явился.

Ему под полтинник. Многие воры в законе – грузины, и в наших краях их водилось немало и сидело по окрестным колониям много. Но сам Монгол, Григорий Каргин, был местным, смешанная кровь русских и многочисленных народов Сибири.

Он смотрел на меня, а я рассматривал его. Надо вести себя аккуратно. Если замешан кто-то из людей Дяди Вани или он сам, то работа станет сложнее. Зато Монгол может быть не в курсе, ему уже не всегда говорят, кто чем занят – он теряет авторитет.

Но обвинение в адрес Дяди Вани без твёрдых доказательств давать нельзя – мне не поверят, сразу прикопают. Называть его тоже пока нельзя, но осторожные намёки делать можно, сыграют потом, когда вор будет обдумывать разговор. Если эти намёки сработают потом – будет замечательно. Особенно если проконтролировать их, чтобы они точно сработали.

И ещё есть момент, Монгол наверняка слышал про ЧОП Чернова, и что Коршун работает там. И должен знать, что ЧОП заключил контракты с Александровым. Тогда вор может захотеть поучаствовать в этом бизнесе, а то и вообще может отжать всё. Он же вор, это его хлеб, ещё и сахаром, как тот кусок, что он ел, когда я пришёл к нему.

Поэтому надо выставить всё так, чтобы Монгол сам захотел защитить Ярика в СИЗО хотя бы в ближайшие дни, а потом мы найдём способы самим вытащить его оттуда. У блатного есть возможности повлиять как на заключённых в камерах, так и на вертухаев. А мне уже утром надо будет задействовать связи, чтобы повидать Ярика и научить, что говорить, если Монгол захочет вдруг повидаться с моим братом.

А потом надо будет вытащить Ярика любой ценой до того, как Монгол поймёт, что мы его дурим. Снять все угрозы с этой стороны за раз не выйдет, но мы будем избавляться от них постепенно, по мере поступления.

– Ну, рассказывай, молодой человек, с чем пожаловал, – сказал Монгол, рассматривая меня внимательным тяжёлым взглядом. Голос будто немного заторможенный, тихий, усталый.

Общается Монгол вежливо, у воров старой закалки, да и у многих блатных, не принято балакать по фене, когда перед тобой посторонний, и слова они выбирают. Но мне и самому надо говорить нормально, не вставляя всякие фразочки, они могут выйти боком.

– Что это за история со складами? – спросил он.

Я шагнул вперёд, медленно завёл руку в карман, чтобы охрана не напрягалась, и вытащил оттуда отксерокопированные листы, почти чёрные от тонера. Ксерокс у Чернова совсем барахлил.

– Сразу начну, Григорий Эдуардович, – торопливо сказал я, делая вид, что волнуюсь в его присутствии. – Вот чем мы занимались с братом, выяснили кое-что.

Я положил листы перед ним на стол.

– И что это? – Монгол бросил на них равнодушный взгляд и снова посмотрел на меня. – Лучше расскажи, кто там на складах набедокурил и людей пострелял ни за что.

Ни за что, как же, там по каждому пуля плакала. Но внешне я это не выдал.

– Ни у кого не было умысла наезжать на ваших, – произнёс я, ткнув в лист. – Это всё ментовские разборки, чтобы наказать оперов из линейного отдела железнодорожной милиции, а заодно – стравить китайцев Чена и Магу Джабраилова. Ваши попали под огонь.

Чен Яодун – это «хозяин» филиала китайской банды, как мне рассказал Веселовский, когда выдал весь расклад, чтобы отыграться. У него там, кстати брат был на складах, мы его пристрелили за компанию.

Но к Чену я пока ещё не ходил, потому что по первой жизни не знал его совсем, даже не слышал о нём. Да и у китайцев менталитет другой, его хрен прочитаешь, что у него на уме. Лучше потратить время с пользой.

– Для этой цели подключили банк «Константа Глобал Плюс», и конкретно Веселовского, недавно убитого Шахом…

Я вытер лоб. Он не вспотел, но надо показать Монголу, что с одной стороны, я уверен в своих словах, с другой – молодой пацан, который естественно робеет в присутствии большого авторитета.

Ну и Валерка, стоящий рядом, теряется, не знает, как себя вести. И выходит прям идеально. Монгол нас угрозой считать не должен, но он должен поверить. В то же время если перестараемся, то связываться с нами не будет, подумает, что это не стоит его внимания.

– Поэтому у склада замочили тех двух ментов и обстреляли китайцев и Шаха, чтобы спровоцировать войну. В отместку, Шах замочил Веселовского, когда вычислил про него. А откуда они про склад узнали – не подскажу, – я выделил слово «они».

Про смерть безопасника знать должны многие, что к этому причастен Шах – наверняка слышали, тем более, Мага в изоляторе, сам ни в кого стрелять не мог. А про склад я просто забросил идейку. Если потом как-то всплывёт, что информация про склад утекла из бригады Дяди Вани, Монгол о разговоре вспомнит.

– И пока китайцы с кавказцами воюют, они, – я снова сделал акцент на последнем слове, – их бизнес с перевозками себе заберут. А стрелять будут много, говорят, к Маге приехали родственники из родных краёв, за него вступятся. Но вот они, кто на складе стрельбу начал, этого и хотят, чтобы война дальше шла. И раз линейщики перебиты, вот они их бизнес под шумок себе и заберут. И на нас теперь лезут.

– Кто они? – недовольно спросил Монгол.

Даже ухом не повёл, когда я говорил про кавказцев. В курсе, значит. А сейчас явно раздумывает, прогнать нас или нет. Надо выдать ему какой-то козырь.

– Менты. Крышует чекист, у которого связи, а исполнители – менты, опера. Но кто они – я не знаю. Зато знает мой брат, они на него выходили.

– И где он? – продолжал Монгол усталым голосом.

– В СИЗО, упаковали вчера, сфабриковали дело. Потому что мой брат в курсе, и кто менты, кто там связан, но мне сказать не успел. Передал просто, чтобы к вам подошёл, что вы ему там помочь сможете. Они к нему пришли, сделали ультиматум, он отказался. Тогда они подкинули ему ствол, из которого кого-то убили, задержали. Похоже, прямо в камере и придушат теперь!

– По беспределу не тронут, – в глазах Монгола появился интерес. – Наслушаются всяких баек на воле… Там справедливости больше, чем здесь, никому и никогда без веской причины не вредят.

Рассказывай, дядя, но он и сам мог в это верить.

– Сыч, – вор повернул голову к урке помоложе, – напиши-ка прогон от меня, чтобы Коршуна там встретили, как принято. Может, ещё поговорю с ним сам. Вертухаю ещё позвони… сам знаешь кому. А потом мы с ним повидаемся, с братишкой твоим, – он хмыкнул, едва шевельнув губой.

Ага, хочет сам расспросить обо всём. Надо будет задействовать все связи, но с братом повидаться первым, рассказать, что здесь было. Он хитрить научился, подыграет. Зато один из пунктов схемы выполнен, двигаемся дальше.

– Отправлю весточку, – сказал сидящий на кухне мужик в очках. – А ты не с Александровым случаем работаешь? – он уставился на меня.

Монгол встрепенулся, хотя он наверняка и сам должен был знать, с кем я работаю. Братва наверняка обсуждала эти контракты, ведь они против Александрова периодически что-то придумывают. Но говорили не про меня, а про Коршуна, конечно.

Теперь вор захочет через меня зайти туда напрямую, потребует долю в фирме или её целиком, чтобы сразу выходить на Александрова. Откажусь – будут проблемы, а пообещаю долю – придётся Монгола устранять в ближайшие пару дней, чтобы он не устраивал проблем.

Да, тут хожу по лезвию ножа, но надо сразу понимать, что решая одну проблему, можно заработать себе проблему намного больше. Враги их ещё много подкинут, но самому себе быть врагом нельзя. Поэтому надо учитывать, что вор захочет захапать себе всё.

Надо растянуть наше знакомство с ним, отвлечь, чтобы он сам погряз с головой в этих делах, получая всё больше забот вместо прибыли. А потом избавиться, когда заподозрит неладное.

– От Александрова одни убытки, – сказал я и начал делать вид, что сомневаюсь. – Зря связались, платит мало, всё в расходы уходит на охрану. Но… вот честно скажу, мы там… ну… не из-за этого, не из-за охраны участков. Мы с братом… ну, просто решили… просто Атаман не в курсе…

– Ты говори-говори, – Монгол заулыбался. – Я человек честный, выслушаю, совет может дам…

И бизнес заберу, но это он не сказал вслух.

– …раз у тебя проблема с братом, – продолжал он, – мне же всё надо знать, чтобы её решить. Ко мне много людей приходит, чтобы я им помог, просят. Но помочь, если никто не говорит все детали, я не смогу и не возьмусь.

– У нас дело с сыном Александрова, – я притворно сглотнул, будто терялся. – Грузоперевозки продукции и сырья в Китай. Мы хотели работать с вашими, услышали через линейщиков про Гилу, но его вскоре расстреляли. А вот китайцы всё равно хотят работать с нами… напрямую, без вас. Но это всё с братом договаривались. И менты к нему приходили, новые, с наездом.

– Во как, – вор тихо отпил чай. – Ну, хорошо, что сказал. Чтобы ты понимал – с китайцами работать сложно, им слово нарушить нестыдно, наоборот, даже гордятся, что обманули варвара, а у них все варвары, кто не китаец. Лаовай – так они говорят. В лицо улыбаются, а за спиной… Хорошо что вы ко мне пришли, ребята. Если я за вашей спиной стоять буду – не обманут. Побоятся.

Ага, интересно ему стало, помощь предлагает. Думает, что мы дурачки, сами ему всё принесли, но брата теперь прикроет, у него теперь есть несколько причин так сделать, он точно захочет узнать, что выяснил Ярик, которого он считает старшим в нашей паре. Ведь Коршун был бандитом в группировке.

Так что на какое-то время брат в безопасности, пока нужен вору.

Ставки выше, ведь Монгол помогает нам не по доброте душевной, и я видел тела тех, кого вор зачистил, чтобы не мешали. Типичный бандит, он отдаёт приказы, но руки всё равно по локоть в крови. Мог приказать убить бизнесмена, который стал не нужен, вместе с семьёй. Или, как было в 1999-м, отправил своих жестоко расправиться с сотрудницей банка, которую его люди обманом вынудили поучаствовать в афёре, вполне себе реальные истории. Я сам ездил на вызовы, видел тела.