Г.Р.О.М. 4

– И чё, отвалить мне предлагаешь? – спросил немного раздосадованный Некрасов. – Раз под колпаком мы все?

– Нет. Работаем дальше. Лучше сделай мне доступ в СИЗО и свиданку с братом, у тебя должны быть там знакомые. Час, не больше, но до сегодняшнего вечера. И главное – чтобы не отсвечивал сам. А то кто знает, с какой стороны они ударить могут.

– Это сделаю, Матвеич. Здесь несложно.

* * *

Некрасов сдержал слово и позвонил мне уже через час. Так что я поехал на окраину города. Здание СИЗО я знал, был здесь много раз, даже с закрытыми глазами его бы описал. Кирпичное, грубое, массивное, с копотью, которая так глубоко врезалась повсюду, что её уже было невозможно смыть.

Хотя если бы не решётки на окнах, то это здорово бы походило на загородный дом Монгола, где мы недавно были.

На въезде стояли толстые железные ворота, уже порядком проржавевшие. Над высоким забором – целые мотки колючей проволоки. Где-то лаяла собака. Всё настолько мрачное, что даже погода изменилась: скрылось солнце, закапал дождик.

Я вылез из «марковника», захватил пакет и пошёл к входу. Там меня ждал местный опер Брылёв, высокий молчаливый мужик со стрижкой ёжиком, который постоянно курил.

Его я знал, часто видел, когда приходил сюда в свою первую жизнь. И за обе эти жизни я едва слышал от него хотя бы десяток слов, но мужик это старательный и честный. Даже чудо, что Некрасов его уговорил, но зато можно быть уверенным, что Брылёв никому не проболтается.

Опер молча провёл меня через вертушку, не отмечая в журналах, потом через несколько дверей, которые отпирали, когда мы подходили к ним, и привёл он меня не в помещение для свиданий, а в свой кабинет.