Контракт на чувства

Она поднимает подбородок выше и щурит глаза, словно продумывает коварный план по захвату мира. Так и наступает для меня пятая стадия принятия, а судя по настрою Бренды у меня просто не было другого выхода, кроме как согласиться.

***

Высокая, тонированная дверь с бронзовым оттенком и коричневыми ручками становится моим проводником в мир красоты. Переступив порог салона с говорящим названием «La Belle», я начинаю чувствовать себя неуютно, настоящей замарашкой в дорогом интерьере.

Бренда показывает рукой на серый диванчик.

– Подожди меня тут, я пока позову мою волшебницу Лидию! – с улыбкой просит подруга и уходит вглубь помещения.

По пути она обменивается поцелуями в щеку с девушками в элегантных черных фартуках – отличительном знаке местных фей красоты, чьи умелые руки творят чудеса.

Вжимаясь в диван, я мечтаю стать частью обивки и ощущаю себя при этом неуклюжим подростком, который не знает, как себя вести: то я поправляю футболку, то приглаживаю волосы, то выпрямляю спину, то снова сутулюсь. Я никак не могу определиться между желанием спрятаться и наоборот – чтобы меня заметили, хотя никому до меня нет никакого дела. Вокруг порхают уверенные женщины с безупречным маникюром и укладками. Они щебечут с мастерами, ловя свое отражение в зеркалах с таким видом, будто оно единственное, что имеет значение. Я для них муха, случайно залетевшая в окно. До зуда в ладонях хочется сбежать отсюда, но я не успеваю – Бренда возвращается и не одна, а вместе с той самой Лидией и еще тремя девушками.

Меня усаживают в удобное черное кресло с откидывающейся спинкой и приступают к настоящему колдовству. Дженни делает мне педикюр, Сара – маникюр, Венди удаляет волосы с ног, а Лидия занимается лицом: сначала экзекуции подвергаются брови, а потом кожа, волосы в носу и над губой.

Через два часа мои пятки становятся гладкими, а ногти на руках и ногах – идеально обработанными и покрытыми лаком. Я уже дрожу от нетерпения увидеть свое лицо, но Бренда грозит пальцем и поясняет:

– Рано, Мери. Еще с волосами не закончили.

– А что будет с волосами? – испуганно уточняю я.

Я боюсь короткой стрижки и кардинальной смены цвета.

– Не волнуйся, налысо не побреют, – шутит она.

Бренда сидит в кресле напротив меня. Ей завивают волосы в кудри-пружинки, добавляя ее образу немного озорства.

Моими волосами занимается Лидия. Пока окрашивающие составы делают свое дело, она не только следит за процессом, но и поднимает мне настроение:

– Мери, нельзя прятать свою красоту. Ты словно ценная ваза в дешевой потертой упаковке. У тебя красивые голубые глаза, распахнутый взгляд, аккуратный ровный нос, пухлые губы без филлеров. О таких губах мечтают многие девушки. А фигурка какая! Как куколка! Зачем ты носишь скафандры, будто специально пытаешься спрятаться?

Я слушаю Лидию, не дыша, и впитываю каждое ее слово. Никогда не считала себя дурнушкой, но понимала, что до красавицы мне далеко. И все же… Лидия работает в салоне красоты и, скорее всего, говорит приятные вещи каждой клиентке просто потому, что так принято. Так я думаю до того момента, пока со мной не заканчивают и не разворачивают к зеркалу.

Увидев в отражении незнакомую девушку, я растеряно скольжу взглядом, ища себя, но все время наталкиваюсь на Лидию, Бренду и других мастериц – мой мозг стопорится и не распознает в зеркале свою хозяйку. Я делаю шаг, и еще, прикасаюсь пальцами гладкой холодной поверхности, чтобы проверить: неужели это на самом деле я?!

На меня смотрит красивая девушка, словно модель со страниц глянцевых журналов, но с большими испуганными глазами. Зрачки настолько увеличиваются от удивления, что почти полностью перекрывают радужку. Теперь мои волосы не до поясницы, а едва закрывают лопатки, но кажутся гуще. Их новый оттенок чуть светлее прежнего – мягкий и переливчатый. Кожа лица светится изнутри, а идеальные брови придают взгляду выразительности.

Невероятно! Мне просто не верится, что я вижу себя. Внешние изменения поражают до глубины души настолько, что сразу же влияют и на внутреннее восприятие себя – хочется расправить плечи и показать себя всему миру, а особенно маме.

– Вижу, что тебе нравится, – не без удовольствия подмечает Лидия.

Она лучезарно улыбается, а теплые карие глаза сияют так же ярко, как и мои. Да, Лидия получает настоящее удовольствие от своего дела, и это отражается на ее клиентах.

– Спасибо большое! – благодарю я всех, еле сдерживая слезы от переполняющих меня эмоций.

Вскоре мастер и с Брендой заканчивает. Подруга вихрем подлетает ко мне и принимается крутить меня, чтобы внимательнее всю рассмотреть.

– Мери, это просто потрясающе! Я так и знала, что девчонки сделают из тебя красотку!

– А тебе очень идут эти пружинки! – не остаюсь в долгу я, а потом обнимаю ее и говорю: – Спасибо большое, Бренда! Я даже не знаю, как тебя благодарить!

– Перестань! Мне до тошноты надоело смотреть на деревенскую версию тебя, – отмахивается она.

По возвращении в квартиру я кручусь у зеркала до самой ночи, рассматривая себя со всех ракурсов, невольно думая о том, как бы отреагировал Дэймон Грэм увидь он меня такой. Что если мой внешний вид на самом деле повлиял на его решение в найме?

Мери, какая разница? Ваши пути больше никогда в жизни не пересекутся.

Глава 4 Стать невидимой

«Like how a single word can make a heart open

Как всего одно слово может открыть сердце нараспашку,

I might only have one match but I can make an explosion

Так и всего с одной спичкой я смогу устроить взрыв»

Rachel Platten – Fight Song

Мередит

На следующее утро я подъезжаю по адресу, полученному вчера от Шона. Мне неуютно в дорогих темно-вишневых брюках и белом топе Бренды, хотя вещи на мне сидят идеально, словно сшиты по моим меркам.

Подруга подарила мне кое-что из одежды – то, что ей стало мало в груди и бедрах, зато мне наряды в самый раз. Дорогие вещи отличает приятная на ощупь ткань, качественная фурнитура и отсутствие торчащих ниток, но названия их брендов для меня пустой звук.

По правде говоря, я отказывалась брать одежду Бренды, ведь и так сильно задолжала ей, но спорить с ней бесполезно – она выдвинула мне ультиматум:

– Либо берешь, либо выметаешься из моей квартиры!

Конечно, я понимала, что Бренда угрожала не всерьез. Ее забота пробуждала во мне теплое, нежное чувство благодарности. Всего за неделю она успела столько для меня сделать, не говоря о душевной поддержке, которая дороже любых слов. Как я могла ей отказать?

В невысоком здании я быстро нахожу нужный офис. Войдя в стильную массивную дверь, я кручу головой, выискивая Шона среди снующих туда-сюда незнакомых людей. Заметив белокурую копну волос, я сразу же иду в его сторону. Шон скользит по мне заинтересованным взглядом и только через несколько мгновений в нем появляется узнавание.

– Шон, привет! – Я машу ему рукой. – Спасибо тебе за предложение заработать, это сейчас очень кстати!

– Хм, по тебе и не скажешь, что ты нуждаешься в деньгах, – с ухмылкой подмечает Шон, осматривая меня с головы до ног.

Можно сколько угодно обманывать других, но себе врать бессмысленно – мне льстит его взгляд. Я с трудом сдерживаю, рвущуюся на волю, улыбку.

Два часа репетиции, и я наконец чувствую, как мое тело подчиняется – шаг ровный, спина прямая, подносы в руках почти не дрожат. Миссис Камилла Джонсон наблюдает оценивающе, прежде чем вручить мне форму. Ее помощница тем временем собирает волосы девушек в безупречные хвосты – ни одной выбившейся прядки.

Весь обслуживающий персонал привозят на тонированном минивэне к особняку, в котором сегодня состоится благотворительный вечер. Я прилипаю к окну, будто у меня не будет возможности увидеть дом вживую. Да я пребываю в настоящем восхищении, ведь такие особняки мне доводилось видеть только на экране телевизора.

– Боги, это же настоящий дворец! – вырывается у меня.

– Это настоящий улей снобов, – ворчит девушка из нашей команды «подай-принеси», кажется Сандра.

Многие соглашаются с ней тихими усмешками. Шон улыбается мне и слегка качает головой, будто говоря: «Не обращай на них внимания». Я киваю в ответ: «Не буду, Шон».

Мы выходим из машины и идем за Камиллой сразу на кухню. Камилла устраивает нам небольшую экскурсию, чтобы мы не заблудились, когда начнем разносить закуски и напитки гостям.

Банкет будет проходить на садовой территории, уже заставленной белыми изящными столиками и стульями. В самом центре, неподалеку от большого бассейна, установлена круглая площадка на манер сцены.

– И запомните, ваша главная задача, чтобы гости ни в чем не нуждались, но при этом не замечали вашего присутствия, – менторским тоном наставляет нас Камилла.

– Да, мы же грязь на ботинках этих богачей, – недовольно бубнит Сандра себе под нос.

– Какая разница! Главное, что нам заплатят. Иногда быть незаметными гораздо лучше, чем, когда нас замечают, – с горечью комментирует Алисия.

От меня не укрывается короткий сочувствующий взгляд Шона, обращенный к Алисии. Мне становится не по себе, будто я подслушала чужую тайну.

Ближе к вечеру зажигаются уличные гирлянды. Музыканты, среди которых и Шон, начинают играть на инструментах, заполняя двор ненавязчивой музыкой. В это же время приходят первые гости. Блеск дорогих нарядов слепит глаза, а их голоса сливаются в хаотичное жужжание.

Кто-то на сцене произносит очередную речь – одинаковые слова благодарности, меняются только лица. Как Сандра и сказала – тут одни снобы. Для них мы грязь на ботинках. Но это даже хорошо. Никто не мешает нам делать свою работу – курсировать по территории с подносами в руках, нацепив на лицо дежурные улыбки. Не трудно представить, как сильно у меня будут болеть щеки к концу мероприятия.

Благотворительный банкет уже не кажется мне чем-то необычным, гости разговаривают между собой, смеются, пьют шампанское, а я мысленно уже распределяю деньги, которые мне заплатят.

Внезапно атмосфера вечера становится иной. Музыка не стихает, гости не расступаются, но перемены чувствуются на уровне подсознания: вспышка фотоаппарата срабатывает чаще, голоса не смолкают, но теперь больше напоминают шипение змей, чем жужжание. И все взгляды устремляются в одну сторону – не на сцену.

Я поворачиваю голову, желая понять, что повлияло на присутствующих, и замираю на месте. Сердце пропускает удар, а в горле пересыхает, когда я вижу Дэймона Грэма.

Он стоит в центре, окруженный вниманием. На краткий миг мне кажется, что от него исходят незримые магнетические волны.

Да, здесь он – царь зверей и король вечеринки.

Его элегантный классический черный костюм и бабочка на белом воротнике почти не отличаются от тех, что на присутствующих здесь мужчинах. Но почему-то только он вызывает во мне странный, нездоровый трепет.

Мне не нравится реакция собственного тела на этого мужчину. Красивого мужчину-хищника.

Мери, ты с ума сошла? Он оскорбил тебя непристойным предложением, а после выставил за дверь, как дворнягу!

Я делаю над собой усилие и перевожу взгляд на его спутницу – высокую блондинку в облегающем черном платье до пола, на ее длинной шее поблескивает дорогое ожерелье. Но больше мое внимание привлекает кроваво-красная роза в ее руке. Она сжимает колючий стебель двумя пальцами так изящно, словно шипы не доставляют ей никакого дискомфорта.

Мое настроение летит в пропасть вместе с самооценкой. Я испытываю странную ревность к ее красоте, прекрасно понимая, что с такой девушкой мне не сравниться, как ни старайся.

– Охеренный, скажи? – Раздается позади меня голос Сандры.

– Да, – мечтательно тяну я, но опомнившись, добавляю: – Ты же имеешь в виду этот особняк?

– Брось, мы обе знаем, о ком я. Тут каждая мечтает о Дэймоне Грэме, – грустно вздыхает Сандра. – Все бы отдала, чтобы стать его девушкой на вечер, – без тени смущения признается она.

– Девушкой на вечер? Они разве не встречаются? – удивляюсь я, вернув взгляд на блондинку с розой.

– Ты что, Грэм ни с кем не встречается! – усмехается Сандра, словно я сморозила глупость. – Говорят, что он не умеет любить, а девушек на званные вечера ему подбирают в агентстве. Мало того, что проводишь вечер с крутым мужиком, так еще и сумасшедшие деньги платят.

В агентстве?!

Неужели то самое, где работает Бренда? Какая вероятность, что она могла оказаться на месте сегодняшней девушки? Или уже оказывалась? Я помню, как заблестели ее глаза, когда я упомянула Дэймона Грэма…

Остановись, Мери! О чем ты думаешь? Срочно выкинь глупые мысли из головы!

– Мери, Сандра! Не стоим! Забыли о своих обязанностях? – выдергивает из задумчивости гневное шипение Камиллы. – Девочки, бегом работать! У гостей опустели бокалы. Будет хотя бы одно замечание – оштрафую! – строго цедит она, с натянутой улыбкой на губах, будто не отчитывает нас, а ведет светскую беседу. Камилла толкает нас с Сандрой в спины и командует: – Бегите к Грэму и его спутнице – у них нет бокалов! Гости не должны искать вас, не забывайте об этом!

Бежать к Грэму… Дэймону Грэму?! Боже… Сейчас я хочу сбежать отсюда, а не к нему.

На негнущихся ногах я бреду в его сторону, словно на казнь, ругая себя за идиотскую реакцию. Мне ведь нечего стыдиться, да и он меня вряд ли вспомнит. Но почему-то поднос на моей руке продолжает подрагивать, отчего бокалы, соприкасаясь друг с другом, издают чуть слышное позвякивание.

Грэм беседует с хозяйкой особняка – миссис Норой Робертс. Женщине на вид чуть больше пятидесяти, но клянусь, она ягодным смузи расплывается перед Дэймоном. Я молча встаю рядом с ними в ожидании, когда он возьмет бокал, а я наконец-то смогу ускользнуть отсюда как можно дальше.

От волнения меня бросает то в жар, то в холод, сердце стучит в ушах и горле. Время будто замедляет ход, растягивая секунды до бесконечности, а биение собственного сердца подстраивается под Дэймона: один удар – мужская ладонь на талии спутницы; второй удар – рука тянется к подносу; третий – его пальцы сжимают тонкую ножку запотевшего фужера и забирают его.

Затаив дыхание, я слежу за каждым его движением и потом нерешительно поднимаю на него глаза. Дэймон задерживает на мне взгляд на одно короткое мгновение и снова возвращает свое царственное внимание Норе Робертс. Конечно, кто я такая, чтобы меня помнить.

Хозяйка особняка незаметно кивает мне, чтобы я убиралась отсюда. Резко развернувшись, я неожиданно натыкаюсь на стоящего за спиной гостя. Поднос выскальзывает из рук, и бокалы с шампанским падают на землю, обливая его безупречные черные оксфорды.

Вот же черт!

Опомнившись, я тут же опускаюсь на корточки и принимаюсь собирать осколки разбитых фужеров на поднос.

– Простите, пожалуйста, я случайно! Я не заметила, – извиняюсь я, чуть ли не плача, потом сдергиваю с себя передник и вытираю им обувь гостя.

– Вот же криворукая идиотка! – кричит миссис Робертс. Не сложно догадаться на кого.

Мне безумно страшно поднимать голову, ведь я встречусь с надменным взглядом мистера Грэма. Сейчас я готова продать душу дьяволу, лишь бы стать невидимой и ускользнуть отсюда.

Внезапно чья-то сильная рука резко подхватывает меня за локоть и решительно тянет вверх. Распрямляясь, я понимаю, что подняться мне помог не кто-нибудь, а мистер Грэм. Его губы трогает едва заметная улыбка, а хищный взгляд заинтересовано скользит по моему лицу.

– Мередит Фэй, – медленно произносит он, сощурив глаза.

Я не ослышалась? Дэймон Грэм все же узнал меня и даже вспомнил мое имя?

– Здравствуйте, – чуть слышно отвечаю я, чувствуя, как пылает мое лицо.

– Оушен, Нора, простим девушку. У нас благотворительный вечер, как-никак, ни к чему портить прекрасную атмосферу чужими слезами. – Низкий приятный баритон звучит тихо, но нельзя не заметить, как его слова действуют на тех, к кому он обращается.

У Дэймона Грэма определенно есть гипнотическая власть над людьми. И надо мной, похоже, тоже…

Я аккуратно высвобождаю руку, наклоняюсь, подхватываю поднос с осколками и трачу все силы на то, чтобы незаметно сбежать в укромное место. Увы, от Камиллы не спрячешься:

– Исчезни, Мери. Сядь на кухне и до конца вечера не высовывай нос! Ясно? – цедит она. В ее глазах столько злости, что кажется не будь здесь гостей, она прикончила бы меня прямо тут.

Коротко кивнув, я тороплюсь в сторону особняка, прекрасно понимая, что оплаты за вечер мне не видать, как своих ушей. Но сейчас я вовсе не о деньгах думаю, а о моем позоре. Я даже благодарна Камилле, что она выгнала меня – мне нужно успокоиться, унять дрожь в теле.

Зайдя на кухню, я радуюсь, что она пуста. Подбегаю к раковине, резко поворачиваю кран, и ледяная вода хлещет мне в ладони. Я набираю горсть и обливаю лицо, холодные струйки стекают по разгоряченной коже, остужая ее. И только после этого мне удается вдохнуть полной грудью.

Пока я торчу на кухне, мой внутренний голос не дремлет – он ехидно комментирует мою неуклюжесть и мысли, связанные с мистером Грэмом. Я пытаюсь отвлечься, подумать о чем-нибудь другом, но все равно возвращаюсь в исходную позицию, прокручивая момент позора снова и снова.

От самокопания меня отвлекают звуки фейерверка за окном. Крадучись, я выхожу на улицу, желая полюбоваться красочным действом. Во Флешертоне такого не увидеть. Небо, озаренное разноцветными огнями, завораживает. И пока яркие искры рассыпаются и гаснут на звездном полотне, я ловлю себя на мысли, что это единственное хорошее событие за весь прожитый день.

Поглощенная феерией красок, я не сразу замечаю, что рядом со мной стоит мужчина – тот самый, из-за которого я уронила поднос. Он скользит по мне сальным взглядом, хотя по выражению его лица можно подумать, что здесь ужасно воняет. Он не нравится мне, от его присутствия ползет мороз по коже. Я разворачиваюсь в сторону кухни, желая уйти отсюда скорее, но мужчина успевает ухватить меня за локоть, больно впившись пальцами в кожу.

– Не дергайся! – угрожающе цедит он и тащит меня вдоль стены в другую сторону.

– Отпустите! Куда вы меня ведете?! – вскрикиваю я.

Мне становится страшно, в памяти всплывают воспоминания, как Кайл так же крепко удерживал меня.

– Отпустите! Я буду кричать! – обещаю я, хотя на самом деле понимаю – меня не услышат из-за шума.

После нападения Кайла, я прокручивала варианты, как могла защититься от него. При этом злилась на себя за растерянность – ну почему идеи самозащиты не пришли в голову, когда сводный схватил меня? Зато сейчас я знаю, что делать.

Наклонившись к его запястью, я со всей силы вонзаю в него зубы. Мужчина резко отскакивает в сторону, разозлившись сильнее. Попытка убежать от него рассыпается в прах – он нагоняет меня в несколько шагов.

– Попалась, крошка!

Я толкаю его, что есть сил, но он хватает меня за запястья.

– Дура, я тебе работу хочу предложить, какого черта ты выделываешься! – гневно выплевывает он, разворачивая меня лицом к стене и больно заламывая руку мне за спину.

– Что вам нужно?! – всхлипываю я. От страха у меня трясутся ноги и холодеет внутри.

– Сейчас ты мне сделаешь приятное, а я тебе в кармашек положу штуку баксов. Ты же осталась сегодня без денег, а я могу помочь. Бартер и ничего более. Попробуешь на вкус нормальный член. – Его слова похожи на удары, от которых хочется увернуться.

– Отпустите меня, пожалуйста! Мне не нужны ваши деньги! – Мой голос срывается, превращаясь в хриплый шепот.

Мужчина смеется и сильнее прижимает меня к стене. Его горячее дыхание с запахом алкоголя пробирается в мой нос и вызывает тошноту.

Ну почему здесь никого нет, ведь на этом вечере так много людей!

Влажные грубые ладони лезут под юбку моего форменного платья и тянутся к белью. Животный страх сковывает мое тело металлическими жгутами, я перестаю что-либо соображать, умоляя бога помочь мне спастись.

Когда я теряю надежду, с ужасом понимая, что полностью нахожусь в его власти, внезапно слышу позади знакомый голос – низкий и расслабленный.

– Оушен, принуждать девушку как-то не по-джентльменски. Не находишь?

Руки Оушена тут же отпускают меня. Громко засмеявшись, мой обидчик разворачивается и стремительно скрывается из виду. Я обессиленно скатываюсь по стене на землю, и сквозь слезы смотрю на своего спасителя. Мистер Грэм стоит напротив меня, засунув руки в карманы брюк. Мне хочется его поблагодарить, но рыдания мешают произнести хотя бы одно внятное слово.

Он спас меня! Спас! Спас дважды за вечер. Как он вообще оказался здесь?

Грэм молчит. Я сглатываю слезы и пытаюсь выговорить что-нибудь внятное, но не успеваю.

– Мери, вот ты где! – Шон выбегает из-за спины Дэймона и бросается помочь мне подняться. – Что случилось, Мери?

Шон вытирает пальцами слезы с моих щек, а я…

Я таращусь на мистера Грэма. Его взгляд кажется бесстрастным, но не отстраненным – словно он пытается проникнуть мне в голову и прочесть мысли.

– Береги себя, Мередит, – с ударением на имени произносит он и уходит в темноту.

Глядя ему вслед, я задаюсь единственным вопросом, беспокоившим меня в этот момент: почему он помог мне? Он же выставил меня из своего офиса, хотя я умоляла дать любую работу. Чувство вины? Вряд ли. Но стоит ли об этом думать? Сомневаюсь, что наши пути вновь пересекутся – он парит высоко в небе, пока я ползаю по земле.

– Мери, мистер Грэм что-то сделал тебе? – понизив голос, осторожно спрашивает Шон.

Обеспокоенные голубые глаза друга поймали меня в зрительный капкан, требуя ответа, но я не хочу ни о чем рассказывать. Все прошло. Я жива и невредима.

– Нет, я заблудилась, а потом упала. Все в порядке! – выдавив из себя улыбку, лгу я.

Глава 5 Размытые пятна

«When you hold me, I'm alive,

Когда ты обнимаешь меня, я оживаю…

We're like diamonds in the sky.

Мы словно бриллианты в небесах»

Rihanna – Diamonds

Дэймон

Ранее

Почти семь часов. Благотворительный вечер уже начался. Но я, как обычно, задерживаюсь. Все давно привыкли, что я не появляюсь вовремя. На это есть причины.

На столе вибрирует телефон. На экране высвечивается имя моего помощника и охранника в одном лице. Виктор – единственный человек во всем мире, кому я доверяю. В нем я уверен даже больше, чем в себе. За восемнадцать лет службы Виктор ни разу не подвел. Доверие для меня не пустой звук, а гарантия безопасности.

– Мистер Грэм, девушка уже здесь, ее зовут Джемма. Снимки будут через несколько минут, – отчитывается он.

– Хорошо, – отвечаю я и вешаю трубку.

Да, я пользуюсь услугами девушек высшего класса, для них желание клиента – закон. Они осуществят любую фантазию, какая только взбредет мне в голову. Поначалу я отрывался на всю катушку, но мне наскучило. Еще несколько лет назад. Они просто товар. Их неинтересно трахать. К тому же нельзя смешивать секс и бизнес.

Мне не хватает страсти, настоящего огня в глазах любовниц. Разумеется, я им нравлюсь, они хотят меня, но как заветный трофей. Женщины лезут из кожи вон, чтобы провести хотя бы одну ночь со мной, надеясь забеременеть и получить пожизненное содержание. Я не осуждаю, в их поведении нет ничего плохого, просто мои вкусовые рецепторы притупились. Все, что теперь приносит настоящее удовлетворение – рост цифр на моем банковском счете – у них нет лиц, которые исчезают из памяти через несколько мгновений.

Перед выходом из дома, стоя перед зеркалом, я поправляю воротник и галстук-бабочку, а после вглядываюсь в свое отражение: прямой нос, аккуратная короткая щетина, густые брови и глаза неопределенного цвета. Вроде бы карие или немного светлее, мама их сравнивает с застывшим янтарем. В любом случае мое лицо – стандартный набор деталей, который сотрется из моей памяти, как только отведу взгляд.

Прозопагнозия. Этот сложный медицинский термин звучит устрашающе. Я не запоминаю лица людей. Стоит отвернуться на секунду, и внешность собеседника превращается в размытое пятно, будто кто-то стер его ластиком. У меня феноменальная память, но здесь она бессильна.

До аварии я различал лица и чувствовал эмоции, как свои, так и чужие.

Все рухнуло в одну ночь – моя мать села пьяной за руль и уснула. Она почти не пострадала в отличие от меня – переломы, черепно-мозговая травма с повреждением нейронных связей. Отец потратил целое состояние на лучших врачей, но мозг нельзя перезапустить, он не сломанный алгоритм, который можно переписать, как код программы.

За восемнадцать лет ничего не изменилось. Наука не придумала способ, как вылечить меня. Если к прозопагнозии я привык, то к постоянному эмоциональному голоду нет. Я в вечном поиске, но в мире все меньше остается вещей, которые приносят насыщение.