Глазами Артиллериста

Им подвезли новые зарядные ящики, а вместе с этим пришло и новое распоряжение Авейры – всем покинуть позиции и встать снизу.

Младшие лейтенанты переглянулись – это было очень странно, пусть и не лишено смысла, так как мортиры уже начали неспешно стрелять по врагу, пока что лишь пристреливаясь, а покинуть эти позиции было бы очень невыгодно, так как отсюда можно было отлично стрелять по наступающим силам – враг сразу же бросил свой резерв на левый фланг, усилив давление.

Однако пехота империи также уже начала подходить к ослабевшему флангу.

–Если мы тут не сможем сопротивляться, то нашу армию могут взять в окружение! – сказала Наоми коллегам, но те лишь помотали головами, развели руками и стали собираться.

В голове девушки в тот момент мелькнула одна мысль – как бы поступили её друзья… Как бы поступила она сама – а она бы никогда не стала выполнять самоубийственный приказ!

Наоми отказалась выполнять указание Авейры.

Когда внизу майор проверил свои орудия, то заметил, что не хватало одного, которое, судя по звукам, стояло наверху и вело огонь. Это сильно его разгневало – его приказы было необходимо выполнять быстро и точно.

Подчинённые Наоми поняли, какое решение приняла их командир, и продолжали выполнять свои обязанности. На освободившемся пространстве теперь получалось маневрировать, пусть и совсем чуть-чуть, а коллеги-офицеры оставили свои зарядные ящики наверху, так что у них было очень много ядер и пороха для выстрелов.

Девушка помогала перетаскивать орудие, наводить его, в какой-то момент был контужен один из её младших подчинённых, она сразу же перекинула его обязанности на товарищей, а сама теперь ещё и наводила орудие, поджигала запал, а когда к ним поднялся солдат-почтальон, то приказала ему послать сюда медиков.

Пусть Наоми была сосредоточена на своей работе, она думала над своим поступком. Наоми прекрасно понимала, что выполнить приказ, даже если он совершенно нелогичен, глуп и приведёт к потерям, было необходимо – на этом строилась вся армия. Но тут девушка никак не могла поступить иначе – она понимала, как было важно остаться здесь, чтобы не давать новым силам подойти – резерв, помогавший оказывать давление на её сторону, был как на ладони.

Внутри неё в тот момент, когда она сказала, что останется, шла борьба – поступить как было наиболее разумно или поступить как приказали. Пусть Наоми долго была простым солдатом, пусть в академии она поняла, что субординацию надо соблюдать, но тут она не смогла поступить иначе.

В какой-то момент, когда прогремел ещё один выстрел, её люди начали тушить остатки от сгорающего пороха внутри ствола, прочищать его и загонять туда новый заряд, пыж и ядро, она задалась простым вопросом – а правильно ли я делаю.

Через какое-то время, когда черный дым выстлал всё небо над полем битвы, они начали наступать – огонь сверху от её одной, самой маленькой пушки не просто уменьшил число вражеского подкрепления, но и дал возможность создать с помощью орудий внизу завесу, которая предшествовала солдатам пехоты, начавшим мерно наступать; по полёту её снарядов ориентировались наводчики мортир, которым она сильно помогла.

Лишь когда их снаряды уже не могли достичь вражеских отрядов, Наоми приказала остановить огонь, перевести орудие в походное положение и спуститься.

Внизу уже царила практически праздная атмосфера – там стоял резерв, а орудия майора Авейры ушли вперёд. Наоми же приступила к подготовке нагнать их, как ей в руки передал конверт офицер почтовой службы. Её руки почему-то задрожали. Глаза при взгляде на содержимое округлились.

Внутри был приказ явиться в генеральный штаб имперских военных сил в столице, в связи с нарушением субординации, невыполнением приказа и в целом того факта, что её действием были подвергнуты риску все солдаты и офицеры на их фланге. Автором данной претензии был Авейра.

Это был конец.

Она попала в первое сражение, будучи офицером, поступила правильно – в чём была уверена, а теперь ей предстояло оказаться под трибуналом.

В том же письме было сказано кому передать командование и что в течение пяти дней она должна прибыть в столицу.

Наоми начала собираться.

Вскоре с вещмешком, верхом на лошади она скакала в сторону столицы, минуя ту самую дорогу, по которой и сейчас шли коробки солдат, орудия с расчётами и всадники, как она шла совсем недавно.

Лицо её было беспристрастным, глаза стеклянными, а в голове возникал один вопрос – как так получилось, который сменялся бурей мыслей. Всех как одна негативных…

Идущие в сторону фронта видели очень высокую девушку в форме артиллериста, которая с потерянным взглядом, устремлённым куда-то вдаль, скакала на юг.

За те часы, что прошли с приказа от майора, она будто пережила несколько стадий потрясения – теперь она не сколько боялась того, что ей грозит, сколько… Реакции её родителей.

Её отец, пусть достаточно ленивый, своенравный и со своей чёткой позицией, никогда даже не мог гипотетически попасть в такую ситуацию – он бы придумал, как поступить наиболее эффективно, но не нарушить приказа. А она не смогла.

Мать, которая сильно беспокоилась о ней, сейчас ещё сильно переживала за сестру – та заболела очень сильно, никак не могла пойти на поправку, и поэтому свою дочь отправила к семье Найт, и Агнес присматривала за ней.

В то же время перед глазами мелькала её учёба – удивительный период её жизни, право на который она заслужила, как тогда думала, потому что чего-то стоила.

Академия располагалась на равнинной местности в довольно большом, но не сравнимым с Кранцем городе Эбенроде, где также была резиденция Великого Дома Вольф – в их руках находилось командование пехотой империи.

Их поместье в довольно сдержанном стиле и небольшого размера стояло с другого конца городка, а академия разместилась в стенах огромного особняка, в котором очень давно жила предыдущая семья, управлявшая инфантерией до Вольфов…

Фракция, чьего имени уже не помнили, быстро канула в лету вместе с техникой ведения боя только холодным оружием. Винтовки, а уже тем более артиллерия, появились относительно недавно, в том виде, что сейчас имели они, но такое ощущение, как говорили преподаватели старшего возраста, что время с этим стало идти быстрее.

Наоми прибыла в город на дилижансе в конце августа, когда все собирались там. На территории было три больших учебных корпуса с башнями по углам, арками между ними и ещё два больших общежития, а также большой ангар, напоминавший фермерский амбар, где хранили орудия, а также за зданиями скрывалось огромное поле для маршировок и прочих упражнений, конюшни и арсенал.

Вид песочной окраски корпусов с фиолетовыми крышами будто придавал нужный настрой для серьёзной учёбы, а множество окон со ставнями сияли в солнечном свете. Под окнами первого этажа, отделанного камнем, росли разные невысокие деревья, цветы. Около главного корпуса был высоко поднят флаг империи, а также флаг Великого Дома Вольф – на полотне травяного цвета разместился золотой щит с острым концом, на нём черный орёл, держащий в одной лапе винтовку, во второй – молнии.

Она увидела почти сразу Асторию, загадочно смотрящую на солнце, и подошла к ней.

Впервые с полноценным, скрываемым годы, чувством, что она была ничем не хуже потомственного военного.

Некоторые занятия были строго для каждой специализации будущих офицеров – для артиллеристов, кавалеристов, пехотинцев, медиков и инженеров. Однако у Наоми было много занятий совместно с пехотой и инженерами.

Она сразу заслужила большое уважение у инструктора по практическим занятиям и своих коллег, ведь была единственной прекрасно знакомой с орудием и особенностями его эксплуатации – помимо неё среди курсантов с красными воротниками не было ни одного солдата в прошлом.

Син же, который очень долго на протяжении двух лет учёбы был рядом, прекрасно отвечал на тактике, но касательно практических занятий и спортивной подготовки был просто ужасен.

Но когда их преподаватель по тактике – высокий и сухой мужчина в очках в квадратной оправе и короткими песочного цвета волосами – задавал такой вопрос, на который она не могла ответить (а большинство коллег в тактике были на одном уровне с Наоми или хуже), то руку вытягивал Син.

Он мог ответить коротко и ясно, а мог сформулировать довольно длинный, но не менее точный ответ – его знания и интеллект поражали, а тем более удивление от его талантов росло ещё сильнее, когда окружающие узнавали о его происхождении – в его семье никогда не было военных.

Это чем-то напоминало историю первого императора – великого реформатора, сильного стратега не только на поле боя, но и в гражданских начинаниях… Он встал во главе государства, которому сумел одарить сильную армию, новую аристократию, на которую мог опираться в старости сам и на которую могли опереться его потомки, а после себя оставить работающий как часы (ещё небольшой) кабинет министров. Именно такой человек, который был сыном простого землевладельца с одним из самых низких рангов в небольшой стране, поставил её на путь постоянного увеличения и усиления…

Наоми же училась очень средне – по всем предметам, кроме физической подготовки, практических навыков и ближнего боя у неё были одни четвёрки по пятибалльной шкале – достаточно распространённый результат, как им говорили преподаватели, среди тех, кто уже служил в армии.

А сейчас она, оказавшись под коротким майским дождём, скачет на трибунал, слушать свой приговор…

Как Наоми представила грустный и полный отчаяния взгляд её матери, осуждающий и сочувствующий взгляд отца… К горлу подступал комок, а затем в воображении предстали её друзья – Син, Астория и Бесталл – им была точно уготована судьба стать офицерами, лучшими, а ей просто повезло.

Это уже стало очевидно – тогда ей удалось обмануть всех, в том числе и себя, тогда в дождливом лесу ей просто повезло; а на днях ей явилась правда – Наоми не стать хорошим командиром, даже если простые качества солдата, такие как быстрое выполнение приказа, ей не по зубам…

В столицу она прибыла днём, миновав Пеллау – столица была чем-то похожа на Кранц, но гораздо больше.

В центре, на высоком холме, чьи склоны были усилены камнем, возвышался замок, резиденция императора. Он представлял собой высоченный главный корпус, сужавшийся к свей вершине от мощного основания с огромными эркерами, ризалитами и прочими архитектурными излишествами, к которому через коридоры, висевшие в воздухе, примыкали корпуса поменьше, а из их двускатных красных крыш и по бокам, с углов или по центру стен, росли башни, на шпилях которых реяли флаги с двуглавыми орлами.

К одному из крыльев дворца примыкало здание с высокими окнами, мощной башней в центре, и это было то место, где трудились разные чиновники. Примечательным его элементом была платформа с огромной панорамной крышей из стекла с витражами на фасаде.

В основании этого холма шла стена с мощными башнями, с которых смотрели орудия, прямо как то, из которого Наоми совсем недавно стреляла на линии фронта. К стене примыкало большое здание, напоминавшее бочку, чья округлая крыша была покрыта ярко-изумрудной черепицей. Это и был генеральный штаб.

Путь к нему пролегал через большое количество широких мощёных улиц, по краям которых лежали рельсы, а в центре были зелёные лужайки, пешеходные дорожки и деревья с крупными кронами.

Нередко эти улицы пересекали другие рельсы, по которым неспешно ползли трамваи – большие красные вагоны, покрытые тонким металлом с посеребрёнными крышами, на которых были установлены небольшие таблички с номерами, а тянули их по две-четыре лошади.

Также было много карет, по улицам ходили спешащие, либо просто прогуливавшиеся жители столицы, а Наоми ехала мимо них, задумавшись, как их мир отличается от её.

При въезде на территорию штаба, который отделялся от столицы невысоким забором из камня, у неё забрали бумаги, а также её вещи и оружие, после чего девушка пешком направилась ко входу.

Внутри – прохладно, много офицеров и солдат, а её ведёт один из них (сержант) на второй этаж – так идут заседания, скоро и Наоми предстоит оказаться за плотными дубовыми дверьми, где решится её судьба.

Краем уха она услышала, что сам маршал сегодня здесь; вместе с высокопоставленными генералами он на крайнем этаже обсуждает стратегию действий после прорыва на границе, а затем направится к императору на совет с министрами, в том числе с министром военных дел, на чьи плечи легло бремя в том числе обеспечения армии денежными средствами, новобранцами.

В коридоре, напротив окна с дубовой рамой, она села не небольшой диван красного цвета. Ничего не было слышно, но спустя минут тридцать двери распахнулись и какого-то офицера в сопровождении полицейских повели вниз.

Полицейская форма была похожа на военную, разве что цвет её был синий, а высокие воротники и погоны – красными, знаки же отличия были как в армии.

Девушку попросили пройти в зал заседаний.

Чувствуя, как её ноги подкашиваются, ладони всё больше потеют, она с трудом заставила себя зайти туда.

Стук сердца стал громче, она чувствовала его в своих ушах.

Перед ней был небольшой зал с высоким потолком, где напротив неё было большое окно, слева – трибуны с офицерами, а справа – возвышающаяся кафедра, за которой сидели несколько человек в чёрных фраках с серебристыми звёздами, ветвями дуба и елей на лацканах.

Перед ними были две небольшие трибуны, за которыми стояли два офицера, а ещё одна – в самом центре, там предстояло находиться Наоми…

–Итак, заседание по делу номер двадцать пять точка ноль пять начинается… Сторона обвинения – полковник фон Крупп…

Это был высокий и атлетичный полковник артиллерии, на чьём высоком вороте красовались две большие серебряные звезды и такого же цвета еловая ветвь. Носил он монокль на правом глазу, его голова с высокими надбровными дугами и скулами была лысой, а руки она неизменно держал за спиной. Его взгляд будто прошёл сквозь девушку…

–… Сторона защиты – майор фон Альмагор. Приступим…

Тут глаза Наоми стали круглыми и большими – защищал не только наследник Великого Дома фон Альмагор, но и её друг…

Милош был ростом с Наоми; этот блондин с зелёными глазами, такими честными и добрыми был старше неё на четыре года. Он находился в отличных отношениях с Сином, братом и сестрой Эрнандес.

–Итак, я позволю себе начать… – сказал сразу сухим голосом фон Крупп: младший лейтенант Найт приняла командование пятым орудийным расчётом, состоявшим из семи человек и орудием шести фунтов, только что закончив обучение в академии, до этого она служила два года солдатом, один раз принимала командование…

–К чему вы это? – неожиданно сказал Милош.

–Я позволил себе осветить факты её биографии для лучшего понимания ситуации – этот человек, имеющий и боевой опыт, и опыт службы под началом разных офицеров, позволил допустить вопиющее нарушение устава – она ослушалась прямого приказа своего командира, майора Авейры.

Все оглянулись к трибуне, где сидел он собственной персоной, покачивая головой.

Наоми хотела безумно сильно подпрыгнуть к нему и ударить посильнее – его толстые щёки и второй подбородок… Его лицо с противной ухмылкой и мышиные глазки выводили её из себя…

–Младший лейтенант, – внезапно заговорил один из судей: вы подтверждаете всё сказанное полковником?

–Да, однако по поводу приказа…

Фон Крупп сразу прервал её.

–Краеугольный камень нашей армии – это выполнение приказов и подчинение старшим по званию!

–Однозначно, но что, по-вашему, отличает офицера от солдата? – парировал слова оппонента Милош.

Тот ненадолго замешкался чем воспользовался фон Альмагор.

Наоми была уверена, что он хочет защитить её – на то были причины, но пока они долго-долго говорили про моральные качества воинов империи, про смысл существования офицеров, а Наоми думала, какой же странный суд, а ещё её трибунал сегодня явно не закончится.

Дело в том, что исход решала третья сторона – а её пока что не назначили. Сидящие тут чиновники слушали всё это с целью решения какой исход более выгоден казне армии, а также следили за соблюдением гражданских законов; по части военной решали два офицера – один защищал обвиняемого, так как полагалось, что перед вынесением приговора надо полноценно разобраться в ситуации – в империи в ходе долгого развития института юриспруденции была выбрана именно система прецедентного права, что наиболее ярко было выражено в сфере армейской и флотской.

Третьей стороной выбирали офицера, причём тут угадать было крайне сложно – кто-то мог по своим связам, по своим интересам подставить нужное лицо, но такое стало крайне трудно, когда во главе армии встали Эрнандесы…

Почти час шла долгая беседа о сути солдата и офицера, потом ещё какое-то время уточняющие вопросы задавали сами судьи.

–Я прошу обратить внимание, – уже изрядно устав, сказал фон Крупп: что младший лейтенант нарушил стройный план майора Авейры, который предлагаю ему, как главному свидетелю, изложить.

Наоми была готова испепелить глазами мерзкого майора, но то же желание явно испытывал ещё один человек в зале…

–Господа! Когда во всю уже шёл бой, наш фланг начал испытывать большие сложности – враг подошёл близко к нашим позициям, и единственным выходом было перебросить наши небольшие пушки с холма на поле, чтобы накрыть их, прикрывая пехоту. Я был в шаге от исполнения своей задумки, прошу обратить внимание – под запись, что мне было приказано распорядиться расчётами орудий как я решу правильно, однако план мой сорвался, так как младший лейтенант Найт… Проявив вопиющую некомпетентность осталась наверху!

Наоми слабо потянула руку вверх.

–Я готова оспорить слова своего командира…

Десятки глаз с осуждением теперь были направлены на Наоми, буравя её взглядом, а она впервые в жизни ощутила себя совсем небольшой по сравнению с другими людьми.

–И что же вы сможете сказать в своё оправдание? Неужели, на ваш взгляд, есть что-то, что могло быть более весомым нарушением, нежели нарушение субординации?!

Фон Крупп сверкнул моноклем, произнося эти слова, но после он замолчал, явно ожидая ответа Наоми.

–Согласно изначальному плану, на возвышенности были расположены три орудия, одно из которых было под моим командованием, вместе с тем наверху располагались все предметы нашего снаряжения, в том числе и зарядные ящики…

–Вы в этом точно уверенны?! – полковник перебил её.

–Так точно, вечером перед боем каждый из расчётов подвёз свои зарядные ящики и снаряжение для обслуживания орудия, спрятав их за грядой вместе с орудиями…

Дальше она всё пересказала, как было сказано до неё, но сделала девушка одну ошибку – дала свою оценку своим действиям.

–…Перевод всех орудий вниз вместе с боеприпасами занял очень много времени – без огня, прикрывающего перебрасываемую пехоту, соединения в центре точно взяли бы в котёл.

Тут по рядам пошёл шёпот, раздался громкий крик:

–Она не может делать такие выводы – простой солдат, вчера ставший офицером, понятия не имеет о том, как… – закричал Авейра.

–Майор! – остановил его громогласным возгласом Милош: вам никто не давал в данный момент слово, а уровень её компетентности могут оценить только судьи и… третья сторона в нашем суде!

На пять минут зал стих, так как гражданские судьи решили обсудить обстоятельства.

–Решено, что необходимо провести повторное слушание, ибо ситуация относительно младшего лейтенанта Наоми требует выяснения обстоятельств, а также, судя по протоколам, третья сторона в данном деле пока что не назначена… Слушание пройдёт через три дня, в двенадцать часов!

Все снова начали бормотать… Судьи встали, обвиняемый, сторона обвинения и защиты отдали честь; после того, как чиновники ушли, удалился полковник, за ним майор, а потом Наоми опустила холодную руку, смахнула капли пота со своего лба, после чего схватилась за перила, которые шли вокруг неё, создавая небольшую трибуну.

На выходе её ждал Милош. Она загадочно посмотрела на него.

–Ты сам захотел участвовать в этом?

–В той ситуации, что ты оказалась, только я или кто-то из твоих друзей может помочь. Авейра и фон Крупп так просто не отстанут. Ну и я, конечно, наилучший вариант для тебя…

Его зелёные глаза с добротой и теплом изучали Наоми. Она понимала, что эти слова он, всё-таки, говорил не просто так.

–Ну артиллерист поймёт мою ситуацию лучше, чем медик… Мне этот толстяк ещё в первый же день не понравился…

–Он очень далёкий родственник по женской линии моего дяди –майор видит себя великим командиром, под стать моему отцу, а фон Крупп – это одна из ветвей нашей династии – ему нужна слава любой ценой, чтобы показать себя ничем не хуже фон Альмагор… Ну и оба просто мечтают носить вот это…

Пальцем он указал на свой золотой значок принадлежности к Великому Дому.

–А я оказалась на линии пересечении огня…

Они спустились по лестнице, откуда пошли в стоящее небольшое здание на территории – там была кофейня для офицеров, но как только туда вошла Наоми часть из них, сидевших на слушании, сразу отошла подальше.

–Ты не боишься…

Тут он взглянул на неё так уверенно и браво, будто её судьба наконец была в его руках. Уже было нетрудно догадаться как сильно он был влюблён в неё.

–Нет – я же не просто майор артиллерии, как Авейра…

Он усадил Наоми, всё ещё немного шатавшуюся, с одной стороны стола, наиболее близко расположенного у окна, и взял напитки.

–Меня сейчас интересует одно – ты говорила правду?

–Так точно…

–Это достаточно сильно может нам помочь – приказать во время боя расчётам сменить расположение, при том что зарядные ящики у вас были большие… Это потратило бы много времени, пехоту, которую прислали помочь вам, не получилось бы прикрыть, а имея в виду, что ваш фланг был в очень запущенном состоянии…

–В смысле? – девушка очень сильно удивилась, услышав столь громкое заявление.

–У больших пушек снизу ещё вечером не хватало картечи, пехота осталась без завтрака – прикреплённые к ним полевые кухни не успели дойти вовремя, а тут ещё твой случай…

Чуть отойдя от душного зала и нависшей угрозы, она спросила:

–У тебя есть доказательства?

–Документация, но не вся – я могу её поднять под предлогом твоего дела.

В голове промелькнула мысль – неужели он хотел с моей помощью условно поднять свой рейтинг?

Фон Альмагор отпил горячий напиток и продолжил:

–С точки зрения логистики ваше состояние было ужасное, приказ Авейры может расцениться как представляющий угрозу всей операции, но только вкупе с другими нарушениями, которые я точно найду за пару дней.

–А я?

–Скорее всего закроют на тебя глаза – признают ошибкой следствия, либо звеном вопиющих нарушений командования…

Тяжело выдохнув, она села поудобнее.

–Но мы всё ещё зависим от третьей стороны – майор так хотел тебе напакостить, что из-за срочности его обращения нормально не успели подготовить состав судей и военный стороны.

–Кто это может быть?

–Кто угодно – от лейтенанта пехоты до генерала артиллерии… И явно любой, кто не знаком с тобой, не будет благосклонен, даже к нашим выводам, ибо причины, которые я озвучил, не будут точно препятствием для твоего обвинительного приговора.

Наоми через какое-то время попрощалась и с трудом встала. Милош схватил её за руку.

–Я не дам тебя…

–Я знаю, спасибо…

Девушка вырвала руку и ушла, после чего попыталась получить свою лошадь, но это было невозможно – её сабля и конь оставались на хранении до конца следствия, но, судя по словам офицера на вахте, она их больше не увидит…

Ничего не оставалось кроме как сесть на трамвай и поехать в Пеллау, домой. В здании рядом со штабом были комнаты для офицеров и солдат, попавших в столицу проездом, но был ли смысл там ночевать, когда недалеко свой же дом.

Трамвай до Пеллау отличался, не просто от столичных, но и от тех, которые Наоми помнила из своей юности – он был покрыт тонкими листами зелёного металла, а крыша и прочие декоративные элементы – были серебряными, у маршрута помимо номера была буква «А». Сев туда, она дождалась контролёра, которому отдала небольшую сумму, после чего получила небольшую желтоватую бумажку с витиеватой окантовкой и номером маршрута.

Возница ударил в колокол рядом с собой, стеганул лошадей, и большой зелёный вагон начал своё движение. В центре столицы они остановились всего лишь раз – около большого парка с прудом и роскошными виллами – оттуда ещё хорошо был виден дворец императора. А затем лишь на окраине, где дома были почти как в Пеллау, а также множество было корпусов учебных заведений – три университета, старше которых были только учебные заведения в Титании, расположились посреди средней высоты каменных домов с деревянными мансардами, чьи трубы от кухонных печей и двускатные крыши стремились ввысь.