Глазами Артиллериста

Кирилл Клюев

Глазами Артиллериста

Над морскими волнами нежно-голубого цвета разгонялись ветра и неслись в сторону скалистых берегов, поросших зеленью, остававшейся яркой и сочной в течение всего года. Над водой – темнеющее далеко на западе небо, исчерченное майскими облаками причудливых оттенков – там были полосы розовые, красные и где-то далеко за пределами взора должны были оказаться тёмно-синие.

Волны постоянно шумели, а по ним скользили корабли, расправив свои паруса, устремив форштевни в сторону берега, где притаилась на материке изогнутая к северу бухта, а в ней – большой порт и впечатляющий город Кранц.

Оказавшись на палубе, можно было увидеть также огни соседнего города, стоявшего на высоком берегу на некотором отдалении, чуть в глубине континента, Пеллау. Это был не совсем обычный город, в нашем понимании, но пригород столицы империи (города Зиммельцайс), где в основном жили офицеры и их семьи.

В самой бухте, где стихало волнение моря и ветер, открывался вид на высокие, словно скалы, берега, посреди которых вырос Кранц – наполненный разными домами из камня и дерева, с башенками на углах, с крупными террасами и величественными шпилями. Одно из них – вытянутый собор из булыжника и кирпича, под чьей зелёной крышей каждую неделю звучал орган, огласил округу ударами колокола, подвешенного в высокой башне с часами.

Было девять вечера.

Самым крупным зданием в городе, бесспорно, была резиденция семьи Эрнандес – огромное поместье, скорее даже небольшой дворец, украшенный разными архитектурными излишествами; его форма была очень сложной, несколько крупных корпусов сливались в центре воедино, а оттуда росли, словно головы Гидры, башни разного диаметра, и каждая заканчивалась шпилем с флагом.

На самой высокой было красное знамя с золотым двуглавым орлом – символ империи Альдервальд.

Внутри, в многочисленных залах, в том числе со светлым каменным полом, изысканными гобеленами и прекрасными картинами, а также в небольших с тёмно-зелёными коврами с приглушённым светом, где слышались удары шаров разных цветов из слоновой кости (которую привозили на материк издалека торговцы империи) и шелест карт, было много народу.

И покинув именно такие помещения, проходя мимо большого числа офицеров и их спутниц или спутников, шла в сторону огромной двери с витражом она.

Младший лейтенант Наоми Найт, только что закончившая военную академию, носившая гордое звание офицера. Это была очень высокая девушка с атлетичной фигурой, одетая в серый однобортный китель с высоким воротом.

Тот был красного цвета, а с обеих сторон на нём разместились серебристые элементы, означавшие её звание – две небольшие звезды снизу и сверху дубовая ветвь, основанием расположенная к центру.

К коричневому ремню на талии шла портупея через правый эполет красного цвета, и с той же стороны висела и покачивалась в такт шагам сабля в ножнах, закреплённая на ремне. За спиной у неё расположился небольшой кинжал с посеребрённой рукоятью.

На плечах у неё были красного цвета эполеты с серебристой бахромой, а шагавшие неспешно по полу ноги – в чёрных блестящих сапогах. Под кителем начиналась такого же цвета юбка, заканчивающаяся чуть ниже колен.

Взгляд васильковых глаз скучающе гулял по разным углам комнаты, а рука в белой перчатке изредка поправляла хорошо заплетённые в косу волосы пепельного цвета.

Привыкнув к сложностям в бою, в учёбе, она не была готова к таким светским приёмам, пусть подобное мероприятие в особняке самого маршала было редким и примечательным событием.

Оказавшись на балконе, она увидела несколько также скучавших офицеров, среди которых были и её ровесники и люди постарше. С этой площадки, огороженной каменными перилами на небольших резных колоннах, открывался вид на город, в котором медленно загорались огни, а далеко на западе солнце, пусть она и не видела полностью горизонт, все меньше было заметно, а небо начинало менять свою рыже-розовую окраску на синюю, постепенно темнея.

Пока небесное светило медленно исчезало, девушка вспомнила с чего начала, ведь целых четыре года назад, когда ей только исполнилось 16 лет, она решила пойти в армию…

Трудно сказать, что ей руководило в тот момент – Наоми всегда была просто спокойной, сдержанной и прилежной девушкой, в то время как все её друзья, с которыми она проводила время с раннего детства, были очень интересными и уникальными людьми, однако себя хуже них девушка не считала, а так как все хотели связать свою жизнь со службой в армии, она решила попробовать также – варианты быть домохозяйкой или заниматься огородом и домашней скотиной за городом, в глуши ей тогда очень не нравились.

Таким образом, ранним майским утром, когда солнце уже сияло над Пеллау, она шла из дома в условный центр города. На самом деле это была просто большая площадь, где сходились трамвайные пути, росла секвойя, чей возраст перевалил за сотню лет, а также там расположились ратуша, военная часть и церковь.

Наоми пропустила большой деревянный вагон, который тянули две лошади, и направилась в сторону небольшого дома с ротондой и флагом их страны над ним.

Она схитрила – так как ей совсем недавно исполнилось 16 лет она могла пойти служить в армии, но ещё не могла учиться на офицера, либо (если её продвижение по карьерной лестнице будет стремительным) получить звание младшего лейтенанта и выше за службу. Ей пришла в голову идея стать солдатом, ведь при разговоре со своими друзьями, которые почти все были из семей с богатой военной историей, она понимала, что способностей к тактике, стратегии и командованию у неё фактически нет…

Так она думала.

Через два часа она вышла оттуда в форме, а вечером ей было приказано прибыть сюда, так как армейский дилижанс отправляется в сторону части далеко на северо-востоке.

Она должна была собрать вещи и попрощаться с родителями, которые пока ничего не знали.

И вот она идёт вдоль невысоких заборов, напоминавших пики или невысокие каменные или кирпичные стены, и живых изгородей, за которыми стояли красивые дома, самые разные, даже совсем скромные и небольшие, и думала, как же ей сказать про своё решение, ведь её мать и отец – капитан пехоты – крайне скептически относились к идее службы в армии.

Пеллау был городом, напоминавшим полукруг, и почти все улицы здесь описывали дугу, а сквозь них шли мощёные дороги для повозок и карет, а также лежали рельсы. Дом Наоми был недалеко от окраин, близко к лесопарку с прудом.

Напротив возвышался белоснежный особняк в три этажа с рыжей крышей и большими окнами; там жил полковник кавалерии, друг её отца, а также дальний родственник её подруги и её брата, наследников семьи Эрнандес.

Жилище семьи Найт представляло собой небольшой дом в два этажа с высокой синей крышей. Под ней было покрашенное в кремовый цвет здание из дерева, со спрятанной под нею террасой, а к ней слева примыкал эркер с тремя окнами. Высоко над ним – конёк, под которым расположилось окно. Окно в кабинет её отца – капитана Гая Найт, который сидел там сейчас с чашкой кофе и либо что-то изучал, либо писал какой-то рапорт.

Она открыла калитку из витых металлических элементов в рамке, прошла по засыпанной щебнем дорожке, поднялась по лестнице и постучалась. Дверь открыла её мать, сразу тяжело вздохнувшая.

Она была ниже Наоми на полголовы, обладала такими же волосами, но серыми глазами, иногда казавшимися более лучистыми, чем у её дочери. На ней было домашнее платье с длинными рукавами синего цвета. Агнес впустила дочь, ничего не сказала, только показав пальцем наверх.

Слева перед окном, выходившим на веранду, была лестница, ведущая на второй этаж, а справа было зеркало, куда кинула взгляд девушка, оценив, как ей шла серая форма. За зеркалом уже была арка, ведущая в гостиную, а дальше – дверь в комнату её родителей, в конце коридора – кухня.

Девушка поднялась наверх, где был тоже коридор, но меньше. На втором этаже была её комната, кабинет отца и гостевая спальня. Ещё одна спальня была внизу, частично под лестницей.

Постучав три раза быстро и один раз через промежуток времени в дверь из дуба, она вошла.

В воздухе летали мелкие частицы пыли, вдоль стен стояли шкафы с книгами, трофеями по типу найденных на берегу древних ракушек, пара труб и наградной кинжал, врученный ещё много лет назад, а также много книг. На полу также стоял высокий глобус, зафиксированный каркасом из красного дерева, а перед окном был массивный стол, за которым сидел Гай.

Капитан пехоты, на зелёном высоком вороте его были две звёзды и дубовая ветвь серебристого цвета, поднял глаза с раскрытой книги и очень удивился. Его глаза, стоит упомянуть, были такими же васильковыми, как у дочери. Он почесал голову в районе затылка, провёл рукой по непослушным, взъерошенным каштановым волосам и сказал:

–Ты понимаешь, что пути назад не будет?

Голос его звучал строго, но в то же время сонно и томно. Рука указала на стул, расположенный перед его столом.

Наоми опустилась туда, после чего, немного подумав сказала:

–Я хочу научиться чему-то новому, тем более армия – это престижно.

–Если ты будешь хотя бы старшим офицером… Солдат – это не романтичная сказка, как нам часто говорят со страниц газет, книг или во время разных акций…

В стране служба в армии и вправду считалась престижной, так как независимо от пола, рода и того, чем ты владел, можно было стать кем-то большим, либо же погибнуть на полях сражений…

–Неужели ты не считаешь, что твое положение хорошее? Мы с мамой все время сыты, одеты и живём в таком прекрасном месте…

Почесав подбородок, поросший щетиной, как и его щёки, он парировал:

–А то, что я почти каждые полгода отправляюсь в санаторий? То, что я стал офицером, не имея возможности учиться в академии, только в тридцать лет?

Он на некоторое время отвернулся.

–Но чему-то я тебя научил – ты правильно выбрала артиллерию, за ней будущее.

Тут он сделал паузу, а она взглянула на свои красные погоны.

–А может это связано с ним…

–Нет! Всё, чего я добьюсь там… – ответила она, сверкая своими васильковыми глазами: так это будет моим достижением!

–Ну что же… Ты уже достаточно взрослая девушка и можешь сделать выбор самостоятельно. Пусть служба в армии – это сложный путь, раз ты его выбрала, то служи достойно, чтобы мы могли гордиться тобой.

Ответил он и продолжил заниматься своими делами. Наоми встала и пошла к себе, где в небольшой комнате стояла кровать, шкаф для одежды, полки для книг и небольшой стол с табуреткой. Окно её комнаты выходило на задний двор, где внизу, вплотную к кухне примыкала терраса с креслом-качалкой, а также открывался вид на большое пространство, лишь в дальнем уголке росли несколько деревьев, там также был натянут гамак, который давно ещё повесил Гай.

Девушка собрала совсем немного необходимого ей, упаковала всё в вещмешок, и уже вечером на дилижансе, выкрашенном в серо-зеленый цвет и бортовым номером красного цвета, она летела куда-то в далекие земли.

Разве что, уже спустившись на первый этаж и готовясь покинуть родной дом, она обняла стоявшую там мать, которая, слегка вытянувшись, поцеловала её в лоб, а также её крепко обнял отец.

Там она на ходу многому научилась, прекрасна знала уже спустя год как работает оружейный расчёт, познакомилась с замечательными людьми, прошла своё боевое крещение, а после второго боя, оставившего след в её душе, девушку направили с рекомендацией в академию, куда сдавали экзамены её друзья…

-Не особо ты радостно выгладишь… Учти, что уже завтра мы выдвигаемся на север! – бодро прозвучал голос её друга.

Рядом стоял, также опираясь о перила, Син фон Криглер. Это был её ровесник, ниже девушки на полголовы, худощавый обладатель растрёпанных длинных волос, чёрных как смоль. Лицо его, точнее его детали, были самыми заурядными, от носа до формы губ. Его янтарные глаза, яркие и лучистые смотрели на неё, а Наоми, повернувшись в сторону моря, просто ответила:

–Два года я была простым солдатом, ещё два – курсантом, тут мне не так комфортно, как в наших казармах или у костра во время марша…

–Говоришь совсем как старый солдат…

Посмеявшись, он слабо толкнул её.

–Теперь ты станешь полноценным командиром орудийного расчёта – целое орудие и семь человек – все в твоём распоряжении!

–Если ты не забыл, так оно уже и было…

Теперь он вздохнул.

–Да, эту историю, пусть я не был свидетелем, я не забуду никогда…

Шёл противный дождь, вокруг всё пропахло сыростью, а Наоми стояла около небольшого орудия на деревянном лафете. На ней была повседневная форма солдата, однако на красном вороте уже дубовая ветвь и полоска серебристого цвета – она успела почти за два года стать младшим сержантом, на что повлиял и срок службы, и её успехи во время проведения учений, где её расчёт был самым результативным, а её действия как одного из обслуживающих орудие оказались расценены как самые быстрые и чёткие.

Рядом с ней также стоял младший лейтенант Хубер, ставший её командиром совсем недавно – этот блондин с короткой стрижкой и небольшой аккуратной бородкой смотрел голубыми глазами куда-то вдаль, вглядываясь в, как могло показаться, бесконечные сосны – там, в низине, по болоту посреди поваленных стволов и мха лежал путь, как они предполагали, противника.

На каждом был накинут плотный плащ серого цвета, однако более тёмный, нежели кителя. Его широкий ворот обнажал знаки отличия каждого солдата и офицера, а всего четыре пуговицы позволяли быстро распахнуть его и достать клинок, либо подзорную трубу.

Соседняя страна уже давно периодически вторгалась на их территорию, но в этот раз они почти приблизились к железной дороге, лежащей вдоль Великого Хребта почти на всём протяжении империи.

Она связала город Нойхаузен почти что на самом юге и Ландесхут. Кроме того, в их стране была ещё одна дорога для паровозов – она шла из столицы в сторону восточного побережья, заканчиваясь в городе Кёнингскирх, в устье большой реки. Пересекались пути в Лабиау, важном транспортном центре торговли и логистики армии.

Три орудия стояли на возвышении, частично прикрытые кустами и сложенными еловыми лапами, а позади них, также в низине, шла грунтовая дорога, где на небольшом отдалении стояла кавалерия. Также около болота с их стороны стоял взвод пехотинцев.

–Нас так мало…

Наоми задумчиво сказала это младшему лейтенанту, который что-то написал в своих бумагах, а затем убрал их в кожаную сумку, висевшую у него с левой стороны на ремне.

–По данным разведки там маленький отряд, стянуть сюда большие силы мы бы не успели, а сейчас, из-за нашей засады есть шансы их застать врасплох.

Хубер хорошо разбирался в тактике, это нравилось его заместителю. Наоми в отряде была следующей по званию за ним – младший лейтенант это было низшее звание, необходимое для командования орудием, пусть это и была шестифунтовая пушка.

Её короткий ствол, с которого почти слезла серебрянка за годы службы, смотрел в сторону болота; от него начинал подниматься слабый туман, а где-то далеко-далеко раздался слабый гром…

Они все ждали.

Капли дождя иногда стучали, будто дождь усиливался, стволы сосен поскрипывали наверху.

Но в какой-то момент послышались шаги, все разом стихли и в районе болота стали вырисовываться силуэты…

По зеленому мху аккуратно шагали солдаты Титании, их северного соседа. Мужчины и женщины, одетые в синие кителя и плащи с накинутыми на голову капюшонами, по которым стекали капли, образуя маленькие ручейки. На спинах у них были небольшие ранцы и винтовки под наклоном (чтобы избежать попадания воды на пороховую полку), а позади двух колонн из тринадцати человек одинокая лошадь катила обоз. Они ненадолго встали, судя по всему, начали обсуждать.

Как только они двинулись снова, Хубер достал саблю, переглянулся с соседями, ещё двумя командирами и поднял свой клинок. Одним резким движением они опустили их и раздался очень громкий хлопок, созданный одновременно тремя орудиями.

Наоми поджигала фитиль, приоткрыв рот (привычка, выработанная ещё на тренировках по совету старожилов-артиллеристов), а затем она ничего уже не видела.

Густой дым скрыл противника, а в его клубах начали раздаваться редкие залпы с их стороны – по её прикидкам человек десять они могли ранить выстрелами картечью.

Тут же расчёт пришёл в движение, начиная тушить остатки заряда, прочищая ствол и заряжая орудие. Дым за это время рассеялся, и они увидели врага, точнее большую часть, лежащую на мху, и также часть стоящих на колене, целившихся в них.

Наоми видела это, видела их тёмные глаза, руки в синих рукавах с широкими обшлагами, на которых были чёрные узоры, отметки о звании, но за секунду до того, как пальцы врага коснулись спускового крючка, раздался треск винтовок и дым заполонил поле зрения – пехота внизу вышла из засады, чтобы добить их врага.

Хубер молча ухмыльнулся и дал приказ на второй залп, так как его расчёт раньше был готов к выстрелу. Наоми почти подожгла новый фитиль, но тут позади послышалось ржание коней… Она оглянулась и была поражена увиденным – рука её замерла.

Непростительная заминка для солдата, но это был только второй её бой. Девушка не была готова к такому повороту ужасающих событий…

Там, на дороге, было не менее десяти всадников и одно маленькое орудие (тоже фунтов шесть, но у их врага была другая система счислений, и вес ядра мог отличаться на небольшое значение), и оно, несмотря на круживших вокруг копейщиков верхом, которые старались отогнать вражескую кавалерию, выстрелило…

Снаряд был явно цельный, он просвистел где-то рядом и влетел в холм где-то со стороны болота, издав гулкий звук.

Наоми повернулась и увидела то, что от головы её командира ничего не осталось, кроме кровавой каши с кусочками костей, и его тело лежало на земле; рука всё ещё сжимала саблю.

Значит теперь командует Наоми… Но она не могла ничего сказать – счёт шёл на секунды, а она… Боялась.

Всё это время ею командовал кто-то из офицеров или прапорщиков, а тут её командир убит в бою, и теперь вся ответственность – за жизнь солдат, за их работу, за орудие, да за каждый заряд и снаряд – лежала на ней…

Это был очень сильный страх; ощущение полной безысходности и пустоты, ведь все команды, все мысли будто исчезли из её головы, а руки начали дрожать, глаза оказались стеклянными, голову словно наполнили свинцом.

Но она решила взять себя в руки – она не могла отступить, потому что дала присягу, потому что решила, что справится с жизнью в армии, потому что она не могла опозорить своих родителей, в частности отца – одного из умнейших офицеров, как говорил сам маршал Эрнандес.

Это была та роль, к которой она не была готова, но должна была справиться со страхом, преодолеть любые сомнения, а после этих мыслей их стало ещё больше – количество сомнений возрастало, но девушка сразу решила действовать, не обращая внимания на этот вихрь мыслей, сменивший сковывающий страх.

–Расчёт! Развернуть орудие, приготовиться к выстрелу! – прокричала она громким командным голосом, а её подчинённые сразу сделали это.

Девушка сама кинулась поворачивать небольшую, но тяжёлую пушку, чьи колёса оставляли глубокие следы в пропитанной дождём почве, срывая многолетний мох и сминая небольшие кустики черники.

Как только ствол начал смотреть на дорогу, она сама навела орудие на ту пушку, вокруг которой уже не было их кавалерии, но зато метались вражеские артиллеристы и дала команду на выстрел.

Орудие извергло огненный шар и затем тучу дыма, а Наоми принялась вглядываться вдаль, пытаясь понять, какой ущерб она нанесла.

Результат был выше её ожиданий – не только орудийный расчёт врага был повержен, но и несколько кавалеристов врага лежали на земле. Она бросила взгляд назад, где от вражеского отряда ничего не осталось, затем приказала снова перезарядить и открыть огонь.

Ещё несколько выстрелов и сражение было окончено – почти все убиты, примерно четверть раненых взята в плен.

Наоми, смотря прямо в начинающее светлеть небо, закрыла свои глаза и глубоко вдохнула пропитанный влагой и порохом запах хвои. Дождь стихал, как сомнения в её голове – она победила. Она сама.

Два младших лейтенанта, соседи, так сказать, отряда Хубера, доложили о действиях Наоми, а той пришлось писать рапорт. В итоге в её часть, расположенную неподалёку от крупного города порта на севере материка (в полусотне миль от места сражения) прибыли офицеры, вручившие при всём расположении серебристый кинжал – наградное орудие, вручаемое за отличие на поле боя. К тому же ей передали письмо в офицерскую академию, куда сейчас шли вступительные экзамены, а с этим письмом она, как солдат, могла поступить без испытаний. И таким образом уже вечером она ехала на поезде на юг, чтобы воссоединиться с Сином и ещё одним своим другом, поступавшим туда же…

-Да, иногда я вижу этот бой во сне.

–Странно, что боевое крещение на тебя не произвело такое впечатление.

–Посмотрю на тебя, когда переживешь свой первый бой! – парировала она, слегка ударив его по плечу в ответ.

Они какое-то время молча смотрели вдаль, но внезапно чьи-то большие руки в белых перчатках упали на их плечи, а позади раздался громкий голос:

–Поздравляю вас с выпуском! Рад вас снова видеть!

Они обернулись и с неподдельной радостью поприветствовали Бесталла Эрнандеса – своего друга детства.

Очень высокий, на голову выше Наоми, крупный и сильный капитан кавалерии, который был старше на два года своих друзей; это был единственный сын маршала, которому всегда пророчили большое и светлое будущее.

Высокий ворот, на котором расположились две крупные звезды и дубовая ветвь серебряного цвета, был пурпурным, как и эполеты, а на груди справа был небольшой значок в форме ромба золотистого цвета – это был знак принадлежности к Фракции Эрнандес.

В армии почти все рода войск были распределены между Великими Домами или Фракциями – это были семьи и приближенные к ним люди, которые полностью, зачастую, руководили либо пехотой, либо кавалерией, либо ещё каким-то родом войск. Золотой значок означал принадлежность по праву крови, а серебристый – принятие в ряды на основании выбора предводителя.

Кавалерия была издавна делом Эрнандесов – каждый из их поколения становился великим всадником, способным воином и почти всегда они были лучшими офицерами – в них с самого рождения воспитывались те черты, которые считались частью сущности воина.

Усердные тренировки, изучение не только правописания, математики и этикета, но и основы военного дела с детства – такая судьба ждала каждого рождённого в этой семье.

Были у них две яркие черты, которые сразу позволяли узнать Эрнандеса – огненно-рыжие волосы и серебряные глаза, эти черты проявлялись у каждого ребёнка в течение многих поколений.

Бесталл как раз обладал аккуратно уложенными назад волосами рыжего цвета с небольшим пробором с левой стороны, а его серебряные глаза постоянно будто заглядывали в душу, видя всю сущность каждого человека. В то же время зачастую, пусть он и был собран, серьёзен, но он умел обворожительно улыбаться.

В том числе и глазами.

Проведя рукой в белой перчатке по своим шикарным бакенбардам, он поинтересовался как прошла учёба у его друзей.

–Честно, я ожидал чего-то более сложного… – ответил Син, зевая.

–Тебе не угодить – а кто в первый же семестр вступил в конфликт с майором Саймоном… – парировала Наоми.

–Он вёл у вас строевую? – усмехнувшись спросил Бесталл.

–Да, Син редко ходил и это стало поводом для возникновения вопросов к нему.

Худощавый младший лейтенант развёл руки – он мог делать это часто, это была скорее его привычка почти в любом разговоре.

–Я не считал, что был смысл себя так нагружать, тем более, узнав про мои оценки, он сразу перестал меня третировать.

Учился Син великолепно – едва ли в то время, что они учились в академии, был хоть один человек умнее, хитрее… И ленивее.

После ещё пары реплик, заключения их старшего товарища об их полной готовности – особенно в Наоми он был уверен, так как та два года прослужила простым солдатом – сама девушка обернулась и начала глазами искать кого-то.

–А где…

–Думаю, скоро появится – она хотела увидеть Гизеллу, а та хотела больше узнать про академию.

Тут они увидели, что в районе балкона над стеклянными дверьми, ведущими в холл огромного особняка с террасы, на которой они стояли, что-то промелькнуло рыжего цвета. Тут же подняли свои взгляды офицеры вокруг, а Бесталл опустил свои серебряные глаза в пол и едва слышно выругался.

Там была его младшая сестра, лучшая подруга Наоми, младший лейтенант кавалерии Астория Эрнандес.