Россия vs Запад: проводы любви

Посмотрим теперь на окружение бывшего СССР, примыкавшее к Русскому миру через православие, славянские корни или социалистические «идеалы». Практически все они, как и Украина, замарались в теории и практике фашизма или в сотрудничестве с ним. Генерал Антонеску и его Железная гвардия в православной Румынии стали союзниками Гитлера во Второй мировой войне, убивали коммунистов, евреев и русских. Впрочем, Румыния всегда враждовала с Россией из-за Бессарабии, а сегодня, как и Болгария, одной из первых приютила базу НАТО и вошла в ряд откровенных недругов РФ. «Независимая» славянская, но католическая Хорватия под руководством Анте Павелича, главаря террористической фашисткой, националистической организации и военного преступника, тоже была в 1941–1945 гг. союзником гитлеровской Германии и тоже отличилась зверскими расправами с евреями, сербами и цыганами.

Фашистские и коллаборационистские движения существовали и в других славянских государствах Восточной Европы (сотрудничала с рейхом Глинковская партия в Словакии, партия Гайды и «Флаг» в Чехии и даже в Сербии – «Збор» под руководством Лётича). А во всех трёх странах Балтии тем же самым занимались боровшиеся с советской властью, русскими и евреями отряды местных эсэсовцев, а после войны – банды так называемых «лесных братьев», причисленных ныне, как и бандеровцы на Украине, к «лику» национальных героев. Причём при молчаливом согласии и, возможно, с одобрения их западных покровителей, при молчании мирового еврейского сообщества. Ведомые Вашингтоном все эти малые страны избрали объектом своей ненависти и вражды Россию, которая с 1992 года ничего плохого им не сделала и не собирается.

В общем, получается печальная картина. И не маслом, а грифелем. Выходит, местных фашистов в православном мире не было только в России (власовцы не в счёт – это просто предатели) и в Грузии (?). Но и эта православная страна Кавказа, вроде бы пригретая вековой искренней дружбой и защитой России, повелась на призрачные посулы Западного мира и решила сменить дружбу и сотрудничество на вражду. Ну и что выиграли от этой смены соседи и бывшие «побратимы» России, отдалившись от Русского мира? Поднялись до уровня Швейцарии или Бельгии? Или высокомерный и корыстный Запад отвалил им миллиарды на развитие? С разной периодичностью автор этих строк за последние годы объехал практически все упомянутые страны и удостоверился в их жалком, а порой и нищенском существовании, особенно Болгарии и Румынии, по сравнению с временами социализма и дружбы с СССР. Приличнее других выглядят, пожалуй, только те же Хорватия и Словения, которые и в рамках Югославии не бедствовали, а сегодня похожи на недоразвитый совок с общим упадком индустрии, сельского хозяйства и национальной культуры, но обилием жвачки и кока-колы в магазинах, а также казино и ночных клубов как символов прогресса и принадлежности к Западу.

Отметим, что все они в географическом, политическом и социальном смысле когда-то были передовым Западом по отношению к Русскому миру. А нынче превратились в озлобленные, униженные и жалкие задворки Запада, типа «зелёных домиков» на загородных дачах. Слабаки и побирушки вызывают у богатого и расчётливого Запада только презрение и брезгливость. А вот жители России уже никогда снова не будут восторгаться продукцией авиапрома, галушками и салом Украины, кинофильмами и парфюмерией Польши, помидорами и сладким перцем Болгарии, радиотехникой, взморьем и шпротами Прибалтики. Их вкус горчит или вообще пропал у россиян надолго. Измена и отречение не прощаются. Любовь ушла и её не вернёшь.

Не будем обольщаться: Русский мир сегодня – это сама только Россия и есть с её трудной, но великой историей, традициями добра и великодушия, с её философией, наукой, могучим языком, непревзойдёнными шедеврами литературы, искусства, музыки и красотами природы. С неизбывной волей её многонационального народа к свободе и независимости. Огромная, сильная, миролюбивая и суверенная держава, поступательное движение которой по спирали истории Запад всегда хотел и хочет застопорить, но не может. Да, и ещё: Русский мир – это спокойный Крым и воюющий Донбасс.

А надо ли больше? Тут лучше Тютчева не скажешь:

Напрасный труд – нет, их не вразумишь.Чем либеральней, тем они пошлее,Цивилизация – для них фетиш,Но недоступна им её идея.Как перед ней ни гнитесь, господа,Вам не снискать признанья от Европы:В её глазах вы будете всегдаНе слуги просвещенья, а холопы.

Май 1867

Глава II

Лицом к Европе

(2015–2017 гг.)

Невыносимая лёгкость битья

Смотреть из комфортного швейцарского окошка на российские реалии временами бывает грустно. Неослабевающий культ наживы и богатства. Цинизм политиков и толстосумов. Беспардонная коррупция. Высокая преступность. Бесконечные текущие проблемы развития, производства и быта. Всё это вместе и раньше давало удобный предлог европейским противникам руководства России делать из него «мальчика для битья». А русофобия и антипутинизм Запада, с невиданной силой вспыхнувшие после воссоединения Крыма с Россией, просто выходят за рамки приличий.

Тем более, что вид из того же окна на реалии Европейского союза, быть членом которого незаможная Швейцария не имеет чести, ещё больше удручает. И слава богу. Сегодня этой маленькой, но развитой, богатой, передовой и либеральной стране приходится выдерживать мощное давление извне. Против её традиционной национальной финансовой системы, зиждившейся на тайне вкладов, ополчились гиганты западного мира во главе с США. Всем им, видите ли, эта самая тайна, прошедшая испытание временем, поперёк горла, их раздражает устойчивое благополучие гельветов на фоне глобального финансового кризиса. При этом США, породившие сей кризис, буквально выкручивают руки честным швейцарцам, заставляя их менять свою сложившуюся веками эффективную банковскую систему. Вместо того, чтобы заниматься отловом на своей территории своих граждан, уклоняющихся от уплаты налогов, «великая» и алчная Америка давит на это добропорядочное и суверенное государство Запада (как и на Австрию, Люксембург и др.) только потому, что решила поставить все мировые денежные потоки, включая офшорные зоны и налоговые оазисы, под свой, разумеется, «кристально чистый и непредвзятый» контроль. В результате сотни (если не тысячи) граждан США, обосновавшихся в Швейцарии и в Европе, предпочитают сдавать свои паспорта со звёздно-полосатым флажком.

Не отстаёт и Брюссель – эта супербюрократическая, наднациональная международная махина, не сумевшая пока урегулировать ни один серьёзный кризис внутри самого Евросоюза и реально подсобить развитию наиболее слабых из своих 28 членов. Она тоже всё время жёстко навязывает Швейцарии свои правила и условия, которые та, как лояльный и успешный член семьи европейских народов вот уже более 700 лет, старается по мере возможности применять у себя, пытаясь сохранить неповторимые и веками оправдавшие себя особенности национального устройства (федерализм, прямая демократия, гибкие рыночные законы, талант к инновации, отсутствие коррупции и т. п.). И только поэтому её экономика ещё не рухнула, но вот присоединение к зоне Шенгена уже аукнулось резким ежегодным ростом преступности, нехваткой и дороговизной жилья, медицинских услуг, а также загрязнением некогда чистых и спокойных швейцарских просторов бытовым мусором, что становится сегодня национальной проблемой. Но альпийская республика – это лишь единичная иллюстрация побочных эффектов глобализации, навязываемой миру из-за океана.

Примечательно, что нашумевший в своё время роман чеха Милана Кундеры «Невыносимая лёгкость бытия» впервые был опубликован во Франции, а жизнь его героев частично связана со Швейцарией. Но это не политический роман, хотя его действие происходит на фоне ввода советских войск в Чехословакию в августе 1968 года. Герои книги мучаются в поисках истины и смысла жизни. Социалистической системы давно нет, и Россия сегодня живёт по законам капитализма, а Европейский союз поиском истины себя не утруждает, т. к. давно плетётся в фарватере политики США, кряхтит под бременем навалившихся проблем, но тоже норовит высокомерно учить морали Россию. Причём руководители ЕС делают это явно нехотя, стыдливо опуская глаза, только ради демонстрации послушания «старшей сестре» – Америке.

Не так давно Европа и весь мир были ошарашены и оскорблены сообщениями беглого американского правдоискателя Сноудена о глобальном тайном прослушивании спецслужбами США официальных учреждений и частных компаний своих верноподданных союзников по НАТО и ЕС, не говоря уже о таких «враждебных» странах, как Россия или Китай. И что же мы видим: направив администрации США для видимости формально «строгие» запросы о разъяснении этих неправомерных действий, ключевые страны Евросоюза – Франция, Италия, Испания и Португалия – как дрессированные собачки взяли стойку на своего «хозяина» и дружно запретили пролёт борта президента Моралеса над своей территорией, ошибочно полагая (опять же по подсказке США), что на нём может следовать неугодный Вашингтону беглец. Тем самым были не только нарушены все мыслимые международные нормы и правила территориальной неприкосновенности государственных воздушных судов, но и прямо поставлена под угрозу безопасность и жизнь президента суверенного государства Латинской Америки. Но крышуемые дядей Сэмом европейские страны, разумеется, не понесут никакого наказания за свой недружественный, если не преступный акт. Хотелось бы посмотреть, как отреагировали бы эти же страны, если бы такое решение в отношении их лидеров приняли бы Иран или Россия? А ведь это был плевок и в сторону Москвы, откуда вылетел президент Боливии.

С точки зрения простой логики – поведение руководства ЕС или особенно ревностно любящей поучать Россию Парламентской ассамблеи Совета Европы понять можно: это международные чиновники, привыкшие получать вместе с высоким жалованьем и привилегиями чёткие директивы из Белого дома. Утратив свою национальную принадлежность, они свято и слепо верят в свою безнаказанность и потому действуют в отношении России безоглядно, неразумно и подчас нелепо. Понимая при этом, что сокрушить Россию нельзя, но можно ей нагадить, навредить. Что охотно и делается, как, например, в случае с потрошением банков на Кипре, где подлый удар, под благовидным предлогом, был нанесён в основном по вкладам российских компаний и частных лиц, хотя досталось и другим европейцам.

За последние пару лет западная политика плевков в сторону России на фоне инспирированного Штатами кризиса на Украине достигла недопустимого уровня и обозначила глубокий водораздел между двумя оконечностями Европы. Не удивительно, что послушным её проводником стала Германия – самая оккупированная (по уровню присутствия и числу американских военных) страна Западной Европы. Но вот заискивание перед США «гордой и великой» (в прошлом) Франции под руководством социалистов удивляет и разочаровывает. Поэтому речь дальше пойдёт не обо всём Евросоюзе, а лишь об одном её достопочтенном члене – Франции. Для человека, давно проживающего в непосредственной близости от родины галлов и посвятившего её культурной политике три хвалебные книги, эта некогда действительно великая страна сегодня являет собой зеркало прискорбного процесса погружения всего западного сообщества в трясину американского глобального лидерства.

Да, когда-то Франция, её идеи и её культура привлекали и вдохновляли весь мир, но это славное время безвозвратно кануло в лету. Будучи сама в прошлом духовным маяком цивилизации, сегодня она бесповоротно проиграла сражение с Америкой в сфере так называемого «мягкого могущества», т. е. способности влиять на окружающий мир не силовыми методами: «соблазнять», привлекать и вербовать сторонников своими идеалами, разумной политикой, обликом, моральными ценностями и образом жизни. Но особенно поразительно и огорчительно отмечать, что Франция, которую кое-кто ещё именует «стратегическим партнёром» России, чуть ли не опережает своего заокеанского душеприказчика по силе и жёсткости нападок на политику Москвы. Что называется – «бежит впереди паровоза». И даже российскому другу Франции невозможно привыкнуть к потокам антироссийской пропаганды и русофобии, неутомимо исторгаемым французскими СМИ от имени так называемой «свободы слова». Сиречь свободы лжи и клеветы.

Вопиющей и грязной как по форме, так и по своей сути является, например, кампания, которую европейские и ретивые французские журналисты ожесточённо ведут против позиции России в сирийском вопросе. Вопреки существующим свидетельствам, репортажам, докладам экспертов и сообщениям очевидцев, даже французские официальные лица, с подачи и под давлением американцев, упрямо твердят о применении сирийской армией «химического оружия против повстанцев», клеймят действия законной армии этой страны против подрывных сил. Причём сам термин «повстанцы» к вооружённым бандитам в Сирии, опирающимся на военную помощь США, их наиболее верных союзников на Западе и некоторых известных своим мракобесием богатых исламских государств, применяется во Франции по той же порочно-иезуитской схеме, как это делали французские политики, журналисты и весь Запад в отношении чеченских боевиков в незабвенные 1990-е. Как если бы французское руководство не знало, что поднявшийся во весь рост монстр ИГИЛ был взращён Соединёнными Штатами.

Если, скажем, сегодняшняя Германия, этот локомотив ЕС, вполне беззлобно критикует Россию по тем или иным спорным вопросам, вызывающим разногласия между двумя странами-партнёрами, а сегодняшняя Великобритания, давно не имеющая заметного (тем более позитивного) влияния на Европу и пригревшая у себя всю бежавшую с родины вместе с деньгами нечисть российского нуворишества, как была, так и остаётся просто безликим рупором США, то просто нестерпимо и противно выслушивать нравоучения Франции, многократно предававшей союз и дружбу с Россией на протяжении веков и находящейся сегодня в глубоком и очевидном экономическом, социальном, культурном и моральном кризисе.

Разве не французский император предпринял вероломный поход на Россию? Не Франция ли примкнула к антирусской коалиции Англии и Турции в жестокой Крымской войне 1853–1856 гг.? Разве не Франция и её союзники по Антанте предали и бросили на произвол судьбы Белое движение и российских генералов-патриотов, боясь возрождения могучей и великой России? Разве не Франция одной из первых среди западных стран признала в 1924 году большевистский режим и долгое время заигрывала с ним. И наконец не деголлевскую ли Францию после разгрома гитлеровской Германии руководство СССР пригласило в клуб держав-победителей вопреки настроениям англосаксонских союзников по антигитлеровской коалиции?

Долгое время, особенно после эпохи Просвещения и Великой буржуазной революции, свойственный французам картезианский образ мышления, т. е. здравомыслие, вызывал симпатию и находил приверженцев не только среди её сторонников. Отличается ли здравомыслием внутренняя политика нынешней Франции, где неудержимо прогрессирует спад в экономике, растут настроения социального протеста, особенно на окраинах крупных городов, вскрываются неблаговидные коррупционные дела, ширится исламизация значительной части населения, отнюдь не приверженной принципам демократии, равенства и братства, составляющим фундамент Французской республики. Но что особенно тревожно в связи с разговором о «здравомыслии», так это отход от традиционных семейных ценностей в виде недавно принятого там закона об однополых браках, на которые веками прочно опиралось монолитное и здоровое французское общество. Примечательно также, что пример небрежного отношения к семейным ценностям даёт сам президент-социалист, который не только не соизволил связать себя узами брака с матерью своих детей, но и возвёл в ранг «первой дамы» свою подругу жизни, резко отрицательно воспринимаемую общественным мнением страны. А потом предал и её, заведя интрижку с малоизвестной, но молодой актрисой.

Можно ли сегодня говорить о здравомыслии французской внешней политики? Плетясь в хвосте развитых стран по темпам экономического роста и в области внедрения инноваций, пребывая на одном из первых мест в Европе по низким показателям занятости и покупательной способности, Франция, при предыдущем президенте, стала главным застрельщиком свержения законного президента Ливии, ввергнув эту страну в состояние хаоса, а перейдя с прошлого года под управление социалистов – обгоняет даже Америку в абсурдных требованиях свержения законного руководства Сирии, светского государства и своего исторического союзника на Ближнем Востоке. Та же Франция оказалась неспособной сыграть какую-либо стабилизирующую роль в другом своём бывшем протекторате – Тунисе, где после известных событий 2011 года продолжает царить сумятица. А после отстранения, по требованию масс, от власти исламистов в Египте французские СМИ, с оглядкой на своих мусульман, вполне сочувственно высказывались в адрес братьев-мусульман, радикальной группировки религиозных фанатиков, не только повернувших вспять развитие нормальной страны всего за год управления, но и в своё время организовавших убийство президента Садата. В этом контексте уже совсем не странным выглядит получение Францией 140 млн долл. от Катара «на развитие проблемных пригородов», толкуемое некоторыми критиками как «плата за исламизацию страны». Этот странный курс на заигрывание с влиятельными мусульманскими странами руководители Франции продолжался и после жестокой расправы джихадистов с редакцией «Чарли Эбдо», и безнаказанного расстрела совсем недавно (13 ноября 2015 года) людей в театре «Батаклан» и на близлежащих улицах (130 погибших, 350 раненых). Но при этом французские руководители и СМИ всё равно позволяли себе высокомерно критиковать политику России по всем направлениям.

Посмотрим подробнее – насколько «здравомыслие» французов проявляется в отношении России. Всегда и особенно в последнее время наша страна неоднократно становилась во Франции предметом разнообразных исследований и опросов. Некоторые любят там говорить о «загадочной русской душе» и об уникальности России, как бы стоящей одной ногой в Европе, а другой в Азии. Другие воспринимают ее как наследницу той отсталой страны, которую в XIX веке описал русофоб Астольф-Луи де Кюстин. Третьи считают Россию государством, которое со времён Петра Великого постепенно модернизируется и поворачивается в сторону Запада, мучительно преодолевая наследие советской эпохи. Ну а кто-то видит в ней просто «несчастную державу» (Жорж Соколофф), которая вот уже несколько веков пытается обрести «нормальность». Интернет докладывает, что сегодня образ огромной России остаётся в восприятии французов сложным и многогранным, но, если судить по последним опросам общественного мнения и многочисленным публикациям, в целом этот образ отрицательный.

Действительно, несмотря на давние русофильские традиции и притягательную силу, которую сохраняет для французов русская культура, несмотря на рассуждения некоторых представителей правящей элиты о «великой союзнице Франции – России», имидж Москвы за последние годы сильно померк, а отношение к ней во Франции серьёзно ухудшилось, как и в других странах – членах Евросоюза. Антироссийская пропаганда всё-таки эффективна. Больше половины отвечавших в ходе опроса, проведённого в декабре 2004 г. в 23-х государствах исследовательской компанией GlobeScan (во Франции 57 %), сочли роль России в сегодняшнем мире «скорее отрицательной», лишь меньше трети – «скорее положительной». В 2008 г. восемь из десяти французов, опрошенных исследовательским центром Pew, объявили, что они слабо верят или вообще не верят в способность президента РФ заниматься делами мирового масштаба. А в мае 2012 г. (по данным Всемирной службы «Би-Би-Си») только четверть французских респондентов оценили роль России как «в целом положительную», а шесть из десяти – как «в целом отрицательную». Т. е. нынешняя Франция принадлежит к тем развитым странам, где русофобская тенденция сегодня наиболее ярко выражена, хотя нарастает она и в других европейских странах, а в бывших советских прибалтийских республиках носит параноидальный характер.

Правы те, кто говорит, что известной части французской элиты присущи русофильские взгляды и/или прагматический подход к России. Так, например, президент Жак Ширак (1995–2007), который не побоялся отмежеваться от американских планов вторжения в Ирак в 2003 году, испытывал к русской культуре и к стране «привязанность и восхищение», которые были связаны для него с изучением русского языка. В его глазах Россия оставалась «великой страной», унаследовавшей великую историю и сложившейся под воздействием многовековой культуры, входила в число «великих мировых держав» и представляла собой один из «главных полюсов мировой политики», а следовательно, была призвана играть «заметную роль, соответствующую её статусу» и «способствовать балансу сил в мире». Выступая в МГИМО 26 сентября 1997 года, президент Ширак заявил: «Отношения между Россией и Францией по-своему уникальны. Они основаны на взаимном признании и притяжении народов, неуклонно стремящихся к идеалу, красоте, правде». Подобное восприятие России отразилось в стремлении президента Ширака активизировать двусторонние партнёрские отношения, способствовать вхождению России в евроатлантическое пространство и укреплению – совместно с Россией и благодаря ей – Европы в многополярном мире. Другой французский государственный деятель, Юбер Ведрин, бывший министром иностранных дел в период совместного пребывания у власти голлиста Ширака и социалистов (1997–2002), также отмечал, что «Россия остаётся великой державой, имеющей вес в мире».

Позицию президента Николя Саркози (2007–2012) можно назвать, скорее, прагматической, нежели пророссийской, хотя Москве по-прежнему отводилось важное место в мировой политике. Россия в его глазах оставалась «одним из крупнейших игроков на мировой арене, сильной страной, которая имеет международные обязательства», «крупнейшим партнёром Европы, которого нельзя игнорировать». В 2008 президент Саркози поддержал позицию Москвы по поводу вступления Украины и Грузии в НАТО, а во время председательства Франции в ЕС, когда разразился российско-грузинский конфликт, он предложил своё посредничество, которое способствовало прекращению огня. Всё это не мешало Саркози оставаться убеждённым сторонником США и атлантистом, начавшим некоторый отход от традиционной политики голлизма.

Были надежды, что позиция социалиста Франсуа Олланда, избранного президентом в мае 2012 г., тоже будет прежде всего прагматической. Во всяком случае в ходе состоявшегося обмена визитами на высшем уровне его публичные заявления на этот счёт почти не отличались от соответствующих выступлений его предшественников. Так, прибыв в Москву в феврале 2013 года, французский президент заявил, что «Россия должна занять подобающее ей место в среде европейских государств». Правда, при этом он уточнил, что это может произойти только при соблюдении «принципов уважения к правам личности, к общественным свободам, к независимости средств массовой информации и к правовому государству – принципов, под которыми Россия подписалась».

В общем, эксперты двух стран с энтузиазмом соревнуются в количестве победных реляций о состоянии и перспективах развития отношений между Россией и Францией на официальном и институциональном уровнях. Чем же тогда объяснить устойчивость отрицательного образа России во французских СМИ и в общественном сознании французов? Способны ли настроения политических элит смягчить его? По мнению некоторых французских аналитиков, одним из главных факторов, объясняющих ухудшение российского имиджа во Франции, следует считать сильнейшее разочарование, вызванное тем, что принято именовать «провалом демократических преобразований» в России. СССР горбачёвского периода и «новая» Россия породили у французов, как и у большинства западных стран, огромные надежды на проведение радикальных внутренних и внешних реформ в западном духе. Борис Ельцин символизировал окончательный разрыв с тоталитарным прошлым и – по праву или нет – воспринимался как «гарант процесса демократизации» страны. Партнёрские отношения, установленные с Москвой, в глазах Запада как бы вписывались в схему движения России к демократии и рыночной экономике. Они очевидным образом основывались на «общих демократических ценностях» и на представлении, что Франция и ЕС смогут помочь России успешно двигаться по пути «либеральных» преобразований, на который она якобы вступила. Но уже вскоре после ухода Ельцина, т. е. с постепенным возвращением российской политике подлинной независимости от Запада, в устах французских политиков и журналистов зазвучали нарастающие нотки сожаления о том, что «большие надежды, появившиеся после окончания холодной войны», сменились «некоторым разочарованием» и даже «иногда обеспокоенностью».

Эти ощущения со временем только усиливались. Всё, что, по мнению Запада, не вписывалось в процесс построения правового государства, а именно – политика в Чечне, авторитарные тенденции, ситуация с прессой, убийство Анны Политковской и гибель других журналистов, арест главы ЮКОСа Михаила Ходорковского, воспринятый многими как дело с явной политической подоплекой, – стало объектом заострённого и критического внимания западных и особенно французских СМИ и наблюдателей. С тех пор общий тон аналитических статей стал в лучшем случае скептичным, чаще – неодобрительным, а в последнее время – всё более хулительным. К разочарованию добавилась обеспокоенность политикой России в области энергетики, её позицией по отношению к Украине и Грузии, история с «Пусси Райот», «дело» Магницкого – всё это вызвало опасения, которые привели к устоявшемуся восприятию российского имиджа французами и остальными европейцами как отрицательного. Этот подход окончательно затвердел во всех странах Запада после кардинальной речи В. Путина на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности (10 февраля 2007 года), предельно ясно объяснившего, что суверенная Россия не приемлет гегемонию одной сверхдержавы на планете.