Мой хранитель земных душ

Наверное, еще никогда не собиралась на работу такой бодрой. Словно все горы под силу – и даже пререкания строгой Глории. Кажется, под сильным давлением Эми я бы даже пошла с ней на пробежку вокруг ненавистного мною утреннего парка, в котором такие же ненормальные и спортивные люди. Хотя нет – бег это уже слишком.

Сделав на скорую руку макияж и собрав сумку, я выпиваю кружку минералки и оставляю записку Эми, что ушла на работу – да, мы могли бы общаться эсэмэсками в социальных сетях, но почему-то привычней именно записками, словно это доказывает то, что я начеркала содержимое своим кривым почерком на бумаге, а не кто-то другой. Это, наверное, странно, но плевать. Как будто кому-то есть до этого дела.

Я выхожу на улицу и ловлю тот ранний утренний запах, который будоражит своей невинностью. Словно не деревья и распускающиеся цветы делают первый вдох утром, а именно я – вдыхаю самый чистый и божественный воздух. Уже семь, поэтому лучи солнца пробиваются сквозь почти голые деревья. Оно словно раскрывает рот от удивления, когда лучи падают на мою бледную кожу – они не верят тому, что девушка, всегда выходящая с хмурым лицом из дома и идущая стремительной походкой куда-то вглубь улицы, чтобы поймать такси, теперь раскатисто прогуливается вдоль своего дома с умиротворенной улыбкой на лице. Кажется, это совсем не я заправляю золотистый локон за ухо и поправляю серьги на ушах. Интересно, Алекс бы удивился, увидев меня такой?

Прогуливаясь вдоль сонной аллеи, захожу в кофейню за углом. Я была здесь недели три назад – слишком давно для меня. А я так люблю расслабиться за столиком у панорамного окна, выглядывая там еще не до конца проснувшихся людей – бегущих, тяжело дышащих или прогуливающихся со своей любимой собакой, которая возбужденно машет хвостом, когда ее взгляд падает на хозяина. Люблю просто сидеть в своих мыслях, чувствуя горячий кофе или какао на языке, а в ушах стоит еле ощутимый звон колокольчиков над дверью и гул кофемашины – ни людей, ни их детей, ни даже официантов. Словно я одна сижу в своем куполе.

Недолго размышляя, я заказываю классический американо и на десерт шоколадный брауни. Так банально, но так замечательно.

Пока жду свой заказ, наблюдаю, что творится за окном. Всего лишь немного за семь часов утра, а Сиэтл уже проснулся, сонно ковыляя по солнечным улицам. Хотя этот город спит редко. Либо же я просто слишком люблю сон. Оглядываюсь на голубое небо – такое бескрайнее и большое, словно прямо сейчас упадет на землю, оставив сгустки белых пушистых облаков.

Но все такое разное. Как и люди. У всех свои дела, свои проблемы и радости. Наверняка кто-то спешит на работу, а кто-то разговаривает с любимым человеком, дорожа этим драгоценным временем, которого не так много. А может, кто-то, как и я, просто сидит, размышляя о мире. Кажется, это самое умиротворяющее занятие – и только я знаю, как устроен мир, ведь это мой мир. И наверное, я утону в нем – влюбленно и беспробудно.

Мои мысли прерывает официант, который приносит заказ. Я киваю и благодарю его, одержимо вдохнув запах американо. Вот ради этого я живу!

Делаю первый глоток, одновременно положив кусок брауни в рот – и почти закрываю глаза от наслаждения.

Еще минуту я аккуратно пью кофе и вкушаю шоколадный десерт, смотря в окно, словно в телевизор, как вдруг напротив меня кто-то садится.

Кофе застревает в глотке, отчего я начинаю кашлять, впитывая стремительный взгляд зеленых глаз.

Алекс сидит как ни в чем не бывало и смотрит на меня, даже немного ухмыляясь, словно его забавляет тот факт, что я чуть не умерла от самого любимого в жизни. И что он, черт возьми, здесь делает?

– Что, черт тебя подери, ты тут забыл? – возмущенно спрашиваю я, контролируя тон. Главное не кричать, иначе сойду за сумасшедшую.

Алекс пожимает плечами, словно самому себе, и смотрит на мою кружку:

– Американо? Похоже, ты сегодня в хорошем настроении.

– Да, до того, как напротив сел мужчина, утверждающий, что он какой-то там хранитель, – едко замечаю я, вытирая рот салфеткой.

Алекса словно совсем не задевают мои слова, он лишь согласно кивает.

– Прости, долг зовет. Честно, я бы сам пришел чуть позже – чтобы ты смогла оклематься после вчерашнего.

Какой заботливый, с сарказмом думаю я. Пока не знаю, как к нему относиться – не решила: все-таки верю ему или нет. Так что пока решаю надеть маску неприятной особы, которая ненавидит весь мир. Хотя, кажется, Алекса не обмануть…

Внимательно посмотрев в земные глаза мужчины, замечаю, что они почти черные – наконец-то хотя бы сейчас зрачки расширены. Это создает ощущение, что тело живое – а не наноробот нового поколения.

– Что значит «долг зовет»? Не говори, что работаешь официантом, – смеюсь я, но тут же замолкаю, когда Алекс смиряет меня затыкающим взглядом.

– Ладно, раскрытие тайны продолжается… Вижу, ты постоянно смотришь мне в глаза. Красивые, так ведь? – Он хочет, чтобы я ему сделала комплимент? Но Алекс не дожидается моего согласия и продолжает: – Не зря говорят, что глаза – зеркало души. Это чистая правда. Например, у хранителей исключительно всегда глаза зеленые. И только они могут что-то сказать о нас – о любви, страхе, возбуждении… – В один миг в его глазах будто расцветает бархатистый цветок посреди ослепительно зеленого луга. – А еще в каждой жизни твои глаза одного цвета. С каждой реинкарнацией меняется все – волосы, раса, губы, тело, но глаза всегда одинаковые. Твои голубые – всегда. Даже у Рози, которая, кстати, была альбиносом, имела такие же голубые глаза. Это цвет твоей души. Цвет глаз твоей души, – заключает тот.

Я думаю. Допустим.

– А что за Рози? – спрашиваю я. – Какая-то моя реинкарнация?

Я настолько пытаются вникнуть в его рассказ, что уже безоговорочно верю Алексу, даже не замечая этого.

– Да. Юбилейная – сотая. Помню эту веселую малышку Рози. – Алекс переводит взгляд вниз и мечтательно улыбается, словно эти воспоминания очень дороги ему. – Как-то раз я даже играл с ней, но, естественно, она об этом никогда не помнила.

– И как она… Или же я… Как Рози умерла? – Почему-то именно этот вопрос комом застревает у меня в горле.

– Ее убила родная мать. Девочка-альбинос… В те времена, да еще и в Салеме – это был скандал. Ее мать не выдержала напора и просто утопила в реке. Всем сказала, что девочка убежала сама. Это было ужасно. Но таков был твой опыт – твоя судьба… Сколько бы ни старался, но я не имел права ее спасти. – Алекс хмурит брови, словно от резкой боли. Кажется, ему и вправду была дорога эта Рози. Или была дорога я?..

– И к чему ты это говоришь? – спрашиваю я, привыкнув к присутствию зеленоглазого брюнета и сделав глоток уже немного остывшего американо.

– К тому, что ты наверняка заметила мои расширенные зрачки, правда? – Я молчу, попивая кофе. – Так вот, спешу тебя напугать. Зрачки расширяются у хранителя, когда душе, которая под его защитой, угрожает опасность. – Алекс многозначительно кивает.

Внутри все сжимается, словно прямо сейчас сюда упадет метеорит, который сотрет меня и других людей с лица Земли – все мечты, боль, чувства и даже самые глупые идеи в голове, которые, как правило, быстро пропадают.

– И что это значит? – с дрожью в голосе спрашиваю я, осматривая кафе, словно выискивая атомную бомбу.

Алекс облизывает губы и улыбается, словно только мне страшно.

– Сзади тебя сидит серийный убийца. Не оборачивайся, – резко и монотонно говорит Алекс. – На его счету уже три девушки, одну из которых еще даже не нашли… Он убивает красивых и молодых. А ты, как на зло, подходишь. Так что это опасно, – завершает тот свою речь, многозначительно кивнув на кружку, дрожащую от моих рук. – Вкусный?

Я медленно киваю, пытаясь проглотить образовавшийся внутри ком. Кажется, сердце сейчас упадет в пятки, пока я всматриваюсь в широкие зрачки Алекса, окруженные зелеными лестными границами. Цепляюсь взглядом за них как за спасательный круг, словно так мне станет легче.

– Такое случается часто. Можешь не бояться.

– Что ты сделаешь, если со мной что-то случится? Как будешь защищать? – таким же дрожащим голосом спрашиваю я.

Он переводит взгляд в окно, словно вспоминая что-то. Наверное, у него их достаточно, раз он помнит каждое мое перерождение. Даже не верится…

– Тебе еще не время умирать, поэтому – буду защищать тебя всеми силами как человек, – как-то по-человечески и «по-простому» пожимает плечами Алекс, словно это единственный выбор. – У меня нет суперсилы или же способности останавливать время… Но у меня есть чувство долга и понимание, что ты нуждаешься в защите хранителя. Ну, и еще кое-что. – Что-то подсказывает мне, что этот мужчина не так прост. Возможно, в его шкафу намного больше скелетов, чем можно себе представить?

Я верю ему. Или хочу верить?.. По крайней мере эти зеленые глаза успокаивают, и я чувствую с ними связь – будто они более ценные, чем мне казалось.

– А если не сможешь? Бывает всякое!

– Смогу, Венера, – ухмыляется тот, и все остальные пререкания мигом пропадают, как свежая выпечка с утра на прилавке.

В один момент мужчина в черной шапке «преступника» выходит из кафе. Я будто чувствую, что это тот самый – ощущаю за ним шлейф насильника и убийцы, в носу остается неприятный запах, который перебиваю остатком американо.

Зрачки Алекса тут же сужаются, а на лице появляется удовлетворенная улыбка.

– Ну, я свое дело сделал, – говорит тот и только собирается уходить, как я кладу свою руку на его.

Ледяную ладонь. Словно глыба льда тает мод моей рукой.

– Подожди, – говорю я.

Не могу его отпустить. Мои вопросы требуют ответов. К тому же сейчас голова более ясная, чем вчера.

Тот улыбается так загадочно, словно знал, что ему не придется уходить из кафе в неизвестном направлении.

– Я не нашла в интернете ни единой хотя бы легенды о тебе. Ничего, – досадно вздыхаю я. – Расскажи ты. Расскажи все. Потому что сейчас я тебе верю.

Над Алексом словно парит облако света, ведь он так светится, будто солнце. Его улыбка такая искренняя, словно это человек. Но он, мать твою, совсем не человек! Тот снимает легкое пальто, будто груз мешает ему говорить, и облокачивается о спинку стула, всматриваясь в мое лицо, словно ища изъяны в нем.

– Эх, Венера, Венера, не думал я, что спустя несколько лет с того момента, когда тебе еле хватало денег на еду, буду сидеть здесь с тобой и рассказывать о том, кто я и почему я. – Алекс легко смеется. – Хорошо, я отвечу на каждый твой вопрос. Но знай, что на некоторые ответов я и сам не знаю. Ну, до твоей смены еще час, поэтому у нас есть время – и Глория тебя не убьет. – Конечно, он знает, во сколько открывается бутик, думаю я. – Так что давай начнем… Ну что ж, чтобы знать продолжение, нужно заглянуть в самое начало… – начинает он, а я слегка наклоняю голову, внимательно слушая этого знакомого незнакомца.

6 глава

Не хочу встречаться с прошлой мной – с девушкой, которая ненавидела весь мир, думая, что он к ней неблагосклонен, хотя на самом же деле он любил ее всей душой, поэтому и тяготил испытаниями, чтобы все земные проблемы казались полной чепухой.

Никогда бы не подумала, что в двадцать шесть лет буду сидеть в кофейне почти в центре Сиэтла и слушать красивого зеленоглазого мужчину, который будет утверждать, что он не человек, а хранитель, мать его, земных душ, защищающий и знающий меня даже лучше, чем я сама. Ему известны все тайны обо мне. Или не все?..

– Погоди, ответь на вопрос, – перебиваю я, – почему тогда я не поцеловала его?

На первый взгляд это может показаться бредом. Кто? Когда? Почему? Но так и должно быть. На этот вопрос знаю ответ только я – ну, или же человек, который следит за мной несколько веков.

Алекс ухмыляется, словно я спрашиваю два плюс два, и разваливается на стуле.

– На выпускном ты не поцеловала Калеба, потому что до этого тебе снился сон – где Калеб целуется с твоей подругой. Помню, как ты сидела и ругала себя за столь неуместные мысли. Ведь тебе было противно. Поэтому и не поцеловала.

Я киваю, словно так и должно быть. Он и вправду знает все мои тайны – может, даже те, о которых неизвестно мне? Это должно пугать, но меня только приятно будоражит. Я готова принять эти изменения. Готова принять в моей жизни хоть что-то стоящее и интересное, чтобы больше никогда не возвращаться в те времена. Не хочу встречаться с прошлой мной – с девушкой, которая ненавидела весь мир, думая, что он к ней неблагосклонен, хотя на самом же деле он любил ее всей душой, поэтому и тяготил испытаниями, чтобы все земные проблемы казались полной чепухой. И понимаю я это только сейчас. И слава Богу! Ведь лучше поздно, чем никогда.

Алекс прочищает горло – так по-человечески, к чему я до сих пор не могу привыкнуть. Кажется, он все должен делать по-другому.

– Хранитель земных душ… – блаженно смакует Алекс эти три слова, будто они приносят ему райское наслаждение. – Как ты уже поняла, мы охраняем людские души. Направляем их. Помогаем, когда это необходимо. Я выбрал твою душу – и теперь обязан быть рядом с тобой. Это мой долг. И это честь для меня – быть с тобой, рассказывая здесь то, о чем хотят поведать все хранители.

– Почему ты выбрал именно мою душу?

– Просто увидел эти голубые глаза и подумал – почему бы и нет?.. Ладно, – признается Алекс, – это была обычная лотерея, которую я выиграл.

– Откуда вы появились? Как давно?

Алекс улыбается, словно ему нравится поток моих вопросов.

– Мы были всегда… Как бы это объяснить? – задумывается зеленоглазый, высматривая что-то в окне – может, вдохновение? – Вы земные души, которые перерождаются только здесь – на Земле. У вас есть свои миссии, свои желания, своя жизнь. Но каждая душа нуждается в наставлении – даже в таком тайном… Наши души, то есть моя, имеют уже немного иной вид. Когда душа решает стать хранителем, выбирает другую душу – земную. И мы сопровождаем ее вечно – ну, пока она тоже не решит стать хранителем.

– Стоп, любой может стать хранителем? – недоверчиво спрашиваю я.

– В принципе, да. Те, кто реально готов… Это сложно, потому что ваш земной мозг слишком ограничен в мышлении. Людям этого не понять. Но мы – души будущего. Сопровождаем земные души на их пути, чтобы те развивались, повышали вибрации и жили счастливо. Чтобы потом тоже стать чем-то большим, – уже более вожделенно рассказывает Алекс. Кажется, он погружается в атмосферу своего мира. – Поэтому мы и становимся хранителями земных душ. Живем как обычные люди, имея некоторое превосходство. Проживаем ту же боль, что и вы – так мы лучше понимаем человеческий разум, поведение и особенности. И таким образом лучше справляемся со своим долгом. Казалось бы, наша помощь никак не поощряется, это должно быть обидно, но на самом-то деле мы тоже получаем выгоду. Мир на Земле – это игра, в которую мы с удовольствием играем. Ведь наши души уже достигли предела, поэтому мы помогает это сделать земным душам. Хотя, Венера, запомни, что все бесконечно – предела не бывает. Мы как в Матрице – каждый создает свою жизнь, проживая ее в разных реальностях, телах, образах. В этой реальности, тире жизни, ты Венера Эстер, которая сейчас разговаривает со своим чокнутым хранителем. – Это точно, думаю я, улыбаясь. – Кто знает, может, в следующей жизни ты будешь королевой Англии – это другая игра, другой уровень.

Я пытаюсь переварить информацию. И вправду – для человеческого мозга это супер-сложно, но я пытаюсь подстраиваться под такт Алекса. Все-таки устройство нашего мира для моего мозга слишком сложное. Все эти реальности, жизни, реинкарнации – кажется, я никогда не смогу понять этого.

– Ты говорил, что половина человечества – это хранители. Как же их вычислить? – спрашиваю я вопрос попроще. Если в моем окружении есть хранители, то… Даже не знаю, какой степенью ужаса это назвать.

– Глаза, – отрезает мужчина. – Всегда смотри в них – зеленые, яркие, искренние и будто вставные! Как у меня, просто запомни.

– То есть все, у кого зеленые глаза – хранители?

– Можно сказать и так. Но не путай с зелено-желтыми или зелеными в крапинку. У хранителей ярко-зеленые и точка.

– Хорошо, а память хранители могут стирать всем?

– Нет. Только своим подопечным. Их власть может действовать только на них.

– А что по поводу миссии? Ты сказал про миссию человека.

Алекс опрокидывается на спинку стула, словно это длинный и тяжелый разговор. Но, кажется, ему нравится все то, что он делает. Запретный плод сладок. Наверное, он наслаждается тем, что совершает абсолютно беззаконные поступки, сидя здесь со мной и рассказывая про хранителей.

– Как бы странно это ни звучало, но у каждой души есть миссия. Она проходит ее каждую жизнь, умирает, проходит снова – и так по кругу. Пока не станет хранителем.

Я чувствую внутри долю разочарования.

– Что? Одинаковую миссию все жизни? И в чем тогда совершенствование, если урок один и тот же?

Алекс поджимает губы. Ах да, человеческий ограниченный разум не способен постичь настоящего устройства мира.

– Но ведь каждая жизнь совершенно другая. Другие люди, время, страна, тело, мышление – это либо упрощает прохождение миссии, либо же усложняет. У каждого миссия уникальна и по-своему прекрасна. И с каждой жизнью душа должна проходить ее быстрей, красочней – это знак того, что она развивается.

– Видимо, я не преуспеваю в этом, раз у меня позади столько жизней, – закатываю я глаза.

Алекс заразительно смеется. Его тембр голоса напоминает мне падающий лист – такой плавный, грациозный, а в конце сокрушительный.

– Думаешь, все так просто? Очень наивно считать, что миссия – это как какой-то там пустяковый уровень в игре.

– Ну, не уровень. А хотя бы часть, – пожимаю плечами я.

Алекса снова смеется, объясняя:

– Нет, Венера, это долгий и тернистый путь, с кочками и лужами грязи, но и падающими на дорогу лучами солнца и милыми щенятами в корзинке, – улыбается тот. – Это игра, но она более реалистичная.

– Ты начитался книг, – отрезаю я. – К тому же я не люблю собак.

– Потому что несколько жизней назад одна собачонка отгрызла тебе палец, но это было лет двести назад в прямом смысле слова, Венера, забудь ты уже! – почти ругает меня Алекс, взмахнув рукой.

Я выпучиваю на него глаза, словно маленький напуганный ребенок, которого впервые ругает мама. Даже не знаю, как реагировать на это.

– Хорошо, – уже спокойней начинаю я. – Какова же моя миссия?

– Еще чего. Ты должна сама пройти этот путь.

– Но для чего-то ты ведь рассказываешь мне все это!

Алекс вздыхает. Да, мой человеческий ограниченный разум и взрослое мышление довольно уперты и противны. Это я знаю!

– Потому что у меня нет выбора, – как-то опустошенно и сокрушительно разочарованно говорит тот. – Я не знаю, что делать с твоим телом, потому что оно больше не поддается моим чарам. Я в тупике.

– Есть предположения, что произошло? Ведь раньше ты мог стирать память, – отмечаю я. Меня напрягает, что с «моим телом что-то не так».

Алекс пожимает плечами, словно сам не уверен. Но, кажется, у него есть предположения.

– У меня нет предположений, Венера, – противоречит он моим мыслям.

– Это как? – удивляюсь я.

– Я в тупике, – повторяет тот. – Ничего подобного раньше не происходило, поэтому мне выгодно, чтобы ты все знала – с тобой у меня больше шансов узнать, что случилось. А что-то явно случилось, – вздыхает хранитель.

Необъяснимо, но внутри начинает гореть, словно адреналин хочет вырваться наружу. Я начинаю бояться, хотя мне сейчас ничего не угрожает – зрачки Алекса не расширены. Но это не успокаивает.

– Не бойся, – словно почувствовав мой угнетающий страх, говорит Алекс мягким голосом – сейчас он похож на облако, мягкое и пушистое, так и хочется дотронуться до его темных волос, словно они вата. – Это мои проблемы, тебе лишь придется включить свой человеческий разум и детектива где-то внутри.

– То есть ты хочешь сказать, что нас ждет расследование?

В моем голосе появляется даже некий азарт.

– Ничего я не хочу сказать. Просто знай, что если что-то заподозришь – сразу говори мне… Хотя об этом я вообще не должен был тебе рассказывать, – хмурит брови тот. – Сначала перевари информацию, которую я сейчас вылил на тебя. И самое главное: никому ни слова.

– Ага, чтобы меня посадили в психушку? – усмехаюсь я. – Нет уж, спасибо, я лучше сама подумаю над хранителями.

Алекс кивает, и замечу, что довольно одобрительно, будто он не верил в то, что я сама приму решение оставить эту тайну между нами. Очень скользкую и сокрушительную тайну, которая не укладывается в моем человеческом ограниченном разуме. Да, теперь я понимаю Алекса.

– Главное, Венера, не включай свое взрослое мышление, не ищи опасностей или выходов из ситуации – это все на мне. Но будь начеку… Надеюсь, ты не потеряла мой номер?

Я вспоминаю про смятую бумажку в сумке. Даже не знаю, потерялась она или нет. Хотя Алекс все равно никуда не денется.

– Конечно, не потеряла, – вру я.

После еще какое-то время мы болтаем, словно давние знакомые. Он и вправду хорошо меня знает, находя правильный подход к моей натуре. Я растворяюсь в его иногда меняющемся тембре, наблюдая за глазами, которые никогда не встречала – хотя вру, ведь видела их сотни раз. И мне так жаль, что я не помню Алекса. Наверное, он был со мной, когда я жила в крошечной комнате с клопами и плакала навзрыд оттого, что мир так несправедлив.

В голове сразу всплывает мрачная картина. Я в заложниках какого-то захолустья. Где-то неподалеку от Портленда, после ночной смены, которую терпеть не могла, как и всю свою жизнь. В тот день я пыталась зажечь свечку спичками, которые лежали в мокром от слез коробке. Естественно, ничего не получилось, а у соседей-наркоманов я ничего просить не хотела. За окном был мрак, ведь даже солнце не хотело освещать мое красное и опухшее лицо, потому что тогда бы я проклинала эти лучи. Ведь лишь сейчас люблю их – да, иногда злюсь, но Солнце мой друг, которому я благодарна просто за то, что оно есть. Даже страшно вспоминать тот вечер – и это был не единственный ужасный вечер, день, утро… Из горла вырвался крик, оглушительный и сокрушительный. Казалось, он может вынести все окна. А дальше слезы. Я свернулась в комочек и плакала. Мне было так больно от кинжалов в сердце от жизни, от мира. Ведь я была уверена, что в этом виноват только он. Внутри горел огонь, сжигающий мою любовь, мою жизнь, мое сердце… Я плакала так сильно, словно это были последние секунды моей жизни. Плакала, пока не встало Солнце, на которое я смотрела сквозь слезы.

Интересно, что тогда делал Алекс? Вытирал мои слезы? Просто смотрел? Или же плакал вместе со мной, ожидая будущей и счастливой меня? Так может, моя миссия и есть в том, чтобы просто быть счастливой, думаю я. Хотя могла ли я так быстро понять это?

– Не думал, что ты мне поверишь так быстро, – удивленно говорит Алекс, посмотрев на наручные часы.

Я пожимаю плечами. Да я не была уверена, что вообще поверю в эту чушь! Но, кажется, я давно в яме бытия, из которой упорно пытаюсь выползти. Да, теперь я люблю свою жизнь, работу, друзей, Солнце – обожаю все на свете, кроме бега. Но даже стабильное счастье может надоедать. В конце концов, нужно выключать взрослое мышление, чтобы поверить в сказку. В чудо, которого вроде не бывает… Но в жизни происходят чудеса. И мне хочется верить, что это тот самый случай. Пора бы и мне расширять границы мышления.

– Ты слишком убедительный. Начал с козырей, а я хожу только дамками. И козырную я пока тратить на тебя не хочу, – улыбаюсь я, Алекс отвечает тем же.

– Кажется, Глория тебя наругает, если ты прямо сейчас не поедешь в бутик, – растягивает Алекс, словно у меня много времени, посматривая на наручные часы.

Мать твою! Этот черт заболтал меня!

Алекс смеется, будто это смешно! Если меня уволят, то он пойдет на дно вместе со мной, знает же, вот чего смеется, ругаюсь я, но не спешу пререкаться с ним.

– Да ладно тебе, такси уже ждет за углом, – ухмыляется тот, наблюдая за моим красным от гнева лицом.

Вот ведь жук!

– Ты просто подлец, – оставляя бумажные купюры на столе, сквозь зубы говорю я. – Но хранитель вроде ничего, – напоследок добавляю, быстро сменив злость на великодушие. Кажется, ему нравится моя улыбка.

После я буквально выбегаю из кафе, через витрину заметив, как Алекс провожает меня взглядом, улыбаясь. После к нему подходит официантка, и он ей что-то говорит. Но дальше я не наблюдаю за его кокетством с милой девушкой, потому что сажусь в такси, которое действительно ждало меня. После еду в бутик, перегруженная информацией Алекса. Но мне нравится. Нравится знать то, чего не знает ни один человек в мире. Нравится то, что теперь моя жизнь меняется, обретая настоящие чудеса.

***

Я не изменяю привычкам, поэтому буквально торпедой врываюсь в бутик, который вот-вот откроется. Кажется, двери магазина одобрительно впускают меня, значит, Алекс вовремя спохватился, вызвав мне такси. Увидев Франческу, вылизывающую витрины, понимаю, что не опоздала.