Мой хранитель земных душ

Но каждая надежда рушилась, когда она не находила ничего примечательного. Мир не такой серый, твердила она, в нем есть краски, нужно просто научиться рисовать. Но как, если она не может подобрать нужную кисточку?..

Это стало последней каплей. Девушка опустошена до невозможного. Кажется, она губка, которая выжала из себя абсолютно все. По щекам Венеры слезы текут в два раза быстрей, она корчит гримасу в боли. Ее муки невыносимы. Она может кричать от безысходности, непонимания, боли и чего-то еще, что заставляет ее выть как волк. Девушка просто теряется среди стольких людей, мест, тайн – и теперь не знает, как снова обрести себя. Лишь отчаянные слезы помогают ей быть в этом мире и не терять с ним связь.

На это больно смотреть. Так больно, что текли слезы. Алекс видел это. Он наблюдал сквозь прячущую темноту, в которой Венера так и не разглядела силуэт мужчины с черной шляпой. Хранитель сам не мог сдержать слезы, которые он обычно не позволяет себе. Но смотря на бедную Венеру в таком состоянии… Его сердце обливается кровью.

В один момент у него появляется порыв прийти к ней, успокоить, сказать, что все хорошо. Но, конечно, Алекс не может сделать этого. Ведь только он знает эту девушку с невероятно красивыми голубыми глазами сотни лет, а она его… Нет. Это убивает Алекса – как так, Венера никогда не знала его! Никогда не знала его заботы, любви, которую он дарил каждой ее реинкарнации. Он хотел кричать о том, что всегда защитит ее, пока та не выполнит свою миссию. Он был готов на все. Но такова доля хранителей – просто наблюдать за страданиями их земной души, пока они сами не найдут свой путь. А они должны это сделать – рано или поздно.

Алекс так и стоял, наблюдая за плачущей Венерой, которая не сходила с подоконника. Наблюдал и думал, когда же прекратятся ее мучения. После, не в силах на это смотреть, ушел к себе домой, думая о том, как же было все проще, если бы судьба подарила ему шанс быть с Венерой. Быть всегда рядом, при этом чтобы девушка знала об этом. Но ему нельзя. Ни при каких условиях нельзя.

Поэтому он так и продолжал приходить каждый вечер без надобности, чтобы просто посмотреть на Венеру. И иногда она даже не плакала, а просто вглядывалась в темноту, по-прежнему выискивая что-то, словно знала, что за кустами притаился ее хранитель.

8 глава

Впервые я решаюсь довериться чувствам и сердцу – так может, это, наконец, правильно?

Несколько дней спустя

Сегодня пятница. Вечер. Это значит, что загораются буйные огни Сиэтла в ожидании безудержного веселья. Луна на почти черном небе спускается ниже, чтобы вновь позабавиться, смотря на пьяных людей, делающих сущие глупости, о которых наутро будут жалеть. Вокруг шум и гам, все собираются после тяжелой недели отдохнуть как следует, словно пахали на полях целыми днями. Обстановка вокруг, как в фильме «Великий Гэтсби», когда народ собирается на еженедельную самую крутую вечеринку в городе, чтобы оторваться от души, даже не задумываясь о самом главном – о мистере Гэтсби. Так же и люди Сиэтла – не думают о том, что вокруг, просто расслабляются, позволив себе того, чего не делали раньше.

И я с Эми сегодня не исключение. Прямо сейчас мы оттягиваемся по полной, выпивая уже черт знает какой по счету бокал и иногда выходя на танцпол, чтобы оторваться под популярные песни. Цветы софитов слепят глаза, отчего я закрываю их, просто отдаваясь ритму, который заряжает бешеной энергией. И я так отчаянно выжимаю себя под песню Måneskin «I wanna be your slave»4, что последний шот просится наружу. Так что теперь я танцевать больше не буду, в отличие от Эми, которая пляшет с каким-то парнем – когда пьяная, она становится такой любвеобильной! И не скажешь, что на самом деле это скромная девица, которая по выходным делает генеральную уборку и отшивает каждого второго парня из-за какой-то мелочи. Сейчас, среди тысячи красных огней и громкой музыки, она такая притягательная, что все лезут к ней, как к магниту, но она даже в таком состоянии умудряется держать дистанцию. Вот это женщина!

Я же заказываю коктейль в ожидании Эми, которая, кажется, и не собирается возвращаться. Скучно сижу, подпевая песням, хотя внутри у меня такой огонь, что кажется, будто зажигаю вместе с подругой. Но не хочу, чтобы меня стошнило, поэтому сижу и допиваю коктейль – пусть здесь слегка и нарушена логика. Перед глазами уже все плывет, чувствую, как сильно расслабляюсь – мне хочется летать, зажигательно двигаться на барной стойке! Со стороны может показаться, будто я как тюлень среди джунглей, но если бы все знали, что мне весело как никогда.

– Черт, так круто! – возбужденно кричит подруга, прикончив свой коктейль. Как она сказала – последний. – Давно мы так не отрывались!

Да, и вправду. За последний год в клуб мы ходили раза три – не больше, хотя в наши годы мы должны отрываться по полной. По крайней мере, я думала так в лет четырнадцать.

– Давно я так не пила! – отвечаю я, чувствуя, как шум неразличимо копошится в ушах, а милое лицо подруги немного размывается. Надеюсь, доеду до дома. – Я такая пьяная! – еще громче кричу я, и мы с подругой заливаемся безудержным хохотом.

Не хотела бы сейчас видеть нас с трезвой стороны. И надеюсь, утренняя я не вспомнит половину из сегодняшнего вечера. Например, того парня, с которым обжималась во время какой-то песни. Эми еле вырвала меня, потому что я приняла его за какого-то актера. Но сейчас смотрю и понимаю, что это максимум курьер из службы доставки.

– Мать твою, видишь, сколько времени? – говорит на ухо Эми и ослепляет меня экраном телефона, чтобы я посмотрела время. Но экран – лишь размытое пятно, как и лицо подруги.

Она пялится на телефон так, будто пытается загипнотизировать его, после чего восклицает:

– Уже почти утро, Венера! Пойдем домой, с меня хватит!

Эми сразу же начинает рыться в сумке, проверяя, ничего ли не потеряла. А я поджимаю губы, потому что не хочу покидать хоть и не самое приличное, но очень веселое место. Мне нравится просто сидеть, пить коктейли и подпевать песням. Ловить энергетику людей, которые берут от жизни все, наслаждаются этим моментом, отрываясь как в последний раз. Я тоже вначале ночи была такой же, но быстро сдалась.

– Венера, мы же до дома не дойдем! – ругает меня подруга, пытаясь куда-то утащить за локоть.

Я вроде понимаю, что должна идти домой, но в то же время и не хочу. Мне нравится сидеть здесь и просто наблюдать за красивым барменом, который так грациозно разливает напитки.

Не знаю, кто из нас пьяней, но физически сильней точно Эми, которая буквально заставляет меня выйти на улицу – сквозь толпу, шум и большое желание продолжить вечеринку. Но я подчиняюсь «мамочке», иначе огребу по полной – не от Эми, а от себя утром. Так что сквозь протесты выхожу на улицу.

Ночной прохладный воздух Сиэтла врезается в нос – такое ощущение, будто я вмиг трезвею, но в голове все та же каша. Медленно иду вперед, пока Эми пытается вызвать такси – получается у нее это плохо, но я не смею ее критиковать, потому что сама бы даже не смогла нажать на нужные кнопки. Впереди веселящиеся огни, ночное небо и наблюдающая Луна. Люблю смотреть на небо ночью – будто темнота скрывает в себе что-то таинственное, необыкновенное и очень-очень важное. Еще в детстве я обрела привычку вглядываться в темные улицы города, будто хотела найти волшебника. Но как ни странно, никогда и никого не находила.

– Венера, через три минуты такси приедет, – где-то позади раздается голос Эми. – Не уходи никуда, – велит она.

А я иду, словно назло. Мне нравится перебирать ногами, слушать стук каблуков по асфальту. Нравится чувствовать особенный в этом состоянии прохладный ветер и закрывать глаза. Нравится слушать еле различимое дыхание водоема, который здесь находится.

– Эм, – мычу я, плюхнувшись на скамейку, – оставь меня, я приеду сама.

– Что? – возмущается та. Кажется, она становится ближе. – Я не оставлю тебя в таком состоянии одну. С ума сошла?

– Ну, Эми, я хочу просто посидеть в одиночестве, послушать звуки природы.

– И не проси.

Моя «мамочка» отказывается оставлять меня одну – вопреки моим запросам. Но я даже не злюсь, ведь она не сможет насильно пихнуть меня в машину, так что просто расслабляюсь на скамейке, пытаясь не закрывать глаза, чтобы не уснуть, уверенная в том, что не уеду с Эми в машине.

И когда такси приезжает, подруга тоже это понимает:

– Что? Ты серьезно? А если с тобой что-нибудь случится? Как я тебя оставлю?

– Боже, я ведь не маленькая. Если так переживаешь, напишу тебе, когда поймаю такси. Я посижу минут двадцать, протрезвею как раз, – уверенно говорю я, хотя бьюсь об заклад, что мой язык заплетается.

Эми стоит в превосходствующей позе, но потом расслабляется, когда видит мое серьезное лицо, которое я так старательно пытаюсь выдавить.

– Ладно, – сдается она. – Но обещай, что напишешь. Я спать ложиться не буду, пока ты не приедешь.

– Хорошо.

После подруга уходит, и я остаюсь наедине со своими мыслями, не слыша ничего вокруг, кроме звуков прекрасного Сиэтла.

Люблю такие моменты, когда меня никто не отвлекает и я могу просто насладиться моментом и собой. Одиночество – не всегда грустно. Иногда оно необходимо, чтобы вновь найти себя. А без этого никогда не обретешь кого-то другого. Так что я с удовольствием провожу это время, думая обо всем на свете.

О Роберте, с которым я наконец-то порвала. О вкусном мороженом, которое есть в холодильнике. О бутике, куда я пойду в понедельник. Об Эми, которая сейчас засыпает в такси. О Луне, так нагло слепящей мои пьяные глаза. О кофе, который я так люблю. А еще об Алексе, которого я не видела несколько дней.

Алекс… Это имя отрезвляет меня, и я резко открываю глаза, словно меня что-то кольнуло. Всю эту неделю я размышляла о нем, о том, что тот говорит мне. Это огромная пища для размышлений, которую надо постараться разжевать. Поэтому дала себе время, чтобы подумать – могу ли я ему доверять? Могу ли идти с ним вместе? Хоть я и пытаюсь верить ему, но такие решения даются нелегко. Почти каждый раз перед сном думаю о хранителе моей души. Вспоминаю его слова и укладываю их по полочкам, чтобы наши миры стали похожи. И либо время пришло, либо мое состояние решило, что я приняла всю правду нашего мира и готова к следующей встрече с Алексом. Кажется, мне и вправду хочется вновь заглянуть в его красивые глаза, дотронуться до холодной руки и послушать какие-нибудь чудесные рассказы, которые он так сладко повествует своим необычным басом.

Я брожу через небольшой мостик, стараясь не смотреть вниз, иначе эта пучина точно заберет в свои мокрые владения, чего моя пьяная голова совсем не хочет.

И тут мне приходит гениальная, как я думаю, идея. Меня вдохновляет эта черная из-за темноты вода, которая так и манит к себе, словно прекрасная русалка машет рукой, зазывая. Я прохожу мостик спешными шагами, думая, что иду по прямой траектории, хотя, учитывая мое состояние, скорее всего, ошибаюсь.

Положив сумку на асфальт, сажусь на коленки и наклоняюсь вниз, пытаясь рассмотреть гладь этого водоема. Надеюсь, вода чистая, иначе мне придется сжечь эту дорогую одежду, которую и мочить нельзя – но разве пьяную Венеру кто-нибудь остановит?

Дальше я сажусь на бортик, слегка коснувшись носочком ноги воды. Тело вздрагивает от прохлады – слишком холодно даже руку окунуть.

Но мои резоны просты – чтобы увидеть Алекса, нужно просто подвергнуть себя опасности. Он как хранитель почувствует это и обязательно придет! Эта мысль кажется мне гениальной, хотя вода до сих пор холодная – настолько, что, даже представив, как я туда погружусь, сводит челюсти. Но сейчас я слишком сильно хочу всего на свете – в том числе и увидеть Алекса. Мое притяжение к нему можно объяснить тем, что я вижу его каждую свою жизнь – наверняка на подсознательном уровне это сохранилось. И думаю об этом постоянно. Ведь так, получается, он самый родной мне человек (человек ли?) во всем мире.

Еще минут десять я размышляю над этим, просто свесив ноги. Но мне хорошо – я отдыхаю, слушаю беспечный водоем, тихую жизнь темноты и иногда мимо проходящих людей. Слава богу, на меня никто не обращает внимания.

Видимо, немного протрезвев, я решаю не падать в воду – наверное, это все-таки не лучшая идея. Лучше приду домой сухой и живой, в противном же случае Эми точно убьет меня! Но для начала нужно вызвать такси, что я и собираюсь сделать. А еще написать подруге, что меня пока что не убили.

– Сегодня ты сплошная проблема, – вдруг раздается голос позади, отчего я вздрагиваю.

Мне кажется, что просто послышалось, ведь на пьяный разум может прийти что угодно. К тому же такой красивый голос… Но что-то заставляет резко повернуться.

И тут у меня отвисает челюсть. Конечно, это Алекс возвышается надо мной, стреляя зелеными глазами и мило усмехаясь, словно застукал ребенка за маленькой шалостью.

– Прохлаждаешься? – спрашивает он, сев на корточки передо мной, пока я до сих пор туплю в него, пытаясь понять – сон это или нет.

– Чего?.. И что ты здесь делаешь?

Алекс запускает пятерню в свои темные волосы, словно думает, говорить правду или нет. Вот идиот, разве после всего того, что он мне рассказал, между нами могут быть секреты?

– Ну, ты ведь хотела меня видеть, – говорит он.

Что? Он слышит мои мысли?

– И как ты об этом узнал?

– Я всегда понимаю, когда тебе нужен, – улыбается он. Наверное, его улыбка обычная, но мой пьяный разум делает ее самой милой и красивой на свете. – А еще иногда я просто хожу к тебе убедиться, что все хорошо.

Я наконец встаю на ноги, почувствовав, как они задрожали.

– Ой, так и скажи, что просто сам захотел меня увидеть, – громко говорю я, закинув на плечо сумку и проверив, на месте ли мой кулон.

Алекс встает вслед за мной и идет хвостиком. А я куда иду?.. Даже не знаю, просто вперед, надеясь, что ближе к дому.

– Хотя, знаешь, я готова была прыгнуть в воду, чтобы ты пришел, – признаюсь я с гордостью.

– О как, – открывает тот рот. – И почему же ты до сих пор сухая?

– Я подумала, что ты не стоишь той жертвы. На мне дорогая одежда, в конце концов, – развожу я руками.

Алекс кратко смеется, приблизившись ко мне, чтобы не врезаться в фонарь, прерывающий темноту, сквозь которую мы идем.

– На самом деле лучше даже не думай. Мне и без тебя работы хватает! К тому же ты пьяная, Венера… И чем ты только думаешь?

Хотела бы я ответить на этот вопрос, но сама не знаю ответа. Иногда мной движет сердце, иногда мозг, а иногда пустота где-то внутри, в душе. Но Вселенная ведь появилась из ничего, из пустоты. Может, и моя душа станет такой же богатой и красивой?

– Проводи меня до дома, а? Ты наверняка знаешь, куда идти… – устало говорю я, держась за руку Алекса. Она такая теплая и мягкая, что я готова на ней спать.

Хранителя же это вроде не смущает. Он лишь тепло смотрит на меня и снова усмехается, развернувшись.

Ага, значит, я шла точно в противоположном направлении к дому. Как всегда.

Алекс берет меня под руку и ведет, словно маленького ребенка, который потерял маму. И я готова быть маленькой девочкой, если этот сильный и таинственный мужчина доведет меня до дома.

– У тебя хорошая память? – спрашиваю я, удивившись, что Алекс знает все обходы, при этом ни разу не заглянув в карты.

– Конечно, – смеется он, словно это был глупый вопрос. Ах да… Очень глупый. – Между нами говоря, я помню все твои жизни, помню все. Душа помнит все. Можно сказать, у нее есть некая флешка на миллионы гигабайтов. Это тело имеет способность забывать. Но так как моя душа необычная, тело имеет некоторые побочные эффекты.

Надеюсь, я вспомню этот вечер завтра, запомню этот важный разговор, иначе будет обидно. Хотя я почему-то уверена, что помню все моменты с Алексом – и вспомню даже в таком состоянии.

– Расскажи обо мне. О тебе. О нас! Ты ведь всегда со мной. Это даже пугает.

Чувствую, как Алекс сильней прижимает меня к себе. Так приятно чувствовать его, словно это человек, которого я очень долго ждала.

– Я всегда с тобой, Венера. Знай это.

– Даже в те времена? – спрашиваю я, делая акцент на «те». Он непременно понимает, о чем я говорю.

И хватает даже взгляда. Сожалеющего и поддерживающего.

– Особенно тогда. Мне самому было больно смотреть на тебя… – говорит он с непередаваемой грустью. Жаль, что тогда я его не знала и не могла услышать слова поддержки. Уверена, тогда они бы помогли мне как никогда.

Я хочу вслух сказать, как мне его не хватало. Словно он моя потерявшаяся часть души. Это странно, но уже сейчас я чувствую нашу близость, нашу связь, которая связывает столько лет. Хочу сказать, как он мне дорог. Ведь я и вправду ощущаю, что знаю его очень давно. Сердцем чую, что Алекс не врет и чувствует то же самое, ведь он мой хранитель… Но решаю не озвучивать это, посчитав не совсем уместным в этой ситуации. Лучше протрезветь, может, и перестану так думать.

– Расскажи о себе как о человеке, – прошу я. – Например, твой любимый цвет?

– Серый.

– Любимый фильм?

– Обожаю мстителей.

– Любимое блюдо?

– Хм… Наверное, картошка со свининой в горшочке. Просто, но не менее вкусно.

– А цели на жизнь?

– Следить за тобой и защищать, – пожимает плечами тот.

На миг я даже забываю, кто он, но вот опять…

– Да нет же, я хочу узнать тебя как человека! Откройся мне как Алекс, а не как хранитель земных душ, – почти ругаюсь я.

– Но я не человек, а хранитель!

Я готова обидеться на него, но прекратить держать его за руку, облокачиваясь о плечо, не могу – хоть ты тресни! Словно приклеилась к этому уютному месту.

– Так странно… Мне даже ничего не нужно говорить о себе, ведь ты и так все знаешь… Тогда расскажи про свой мир душ.

Алекс усмехается.

– Это и твой мир тоже, Венера. Просто ты не помнишь его. Узнаешь, когда в очередной раз умрешь, – говорит он, посмотрев на меня, отчего я буквально таю. Неужели я и вправду забывала этого человека миллионы раз?

– Тогда расскажи о хранителях. Мне правда интересно.

– Все, что я мог, рассказал, Венера.

– Нет! – протестую я. – А как же про твои догадки, почему ты не можешь стирать мне память?

– Венера, такие сложные темы не обсуждаются в таком состоянии.

Я соглашаюсь и замолкаю. И вправду – это слишком серьезная тема, чтобы наутро половину забыть. Тогда припасем это на потом.

Далее мы идем по темным переулкам в тишине, слушая лишь ночной Сиэтл, который по пятницам отказывается ложиться раньше шести утра следующего дня. Чувствую прохладный ветер на лице, который способен отрезвлять, если в тебе лишь пару коктейлей, но во мне все пять – ну, или сколько там? Темнота тоже может дать пару пощечин, спрятав в мрачных закоулках что-то страшное. Она уж точно ничего не боится. Темнота хранит в себе много тайн, и даже свет не в силах раскрыть их. Но мне не страшно, если в кустах кто-то есть, потому что со мной Алекс, которому я начинаю доверять, словно знаю того всю сознательную жизнь. Хотя да, знаю, но не совсем сознательную. Ну, и что с того? Впервые я решаюсь довериться чувствам и сердцу – так может, это, наконец, правильно?

По крайней мере, именно Алекс сейчас тащится за мной вдоль незнакомых улиц знакомого города, держа за руку, чтобы я не упала. Именно он поддерживает меня в прямом и переносном смысле, жалея меня и мое состояние. Но я ни о чем не жалею – расслабиться в пятницу это долг чести.

– Может, все-таки на такси? – вдруг спрашивает Алекс, когда мы останавливаемся у парка, который я узнаю.

– Ты чего? Совсем чуть-чуть ведь осталось! – восклицаю я, ткнув пальцем куда-то вперед, тщетно надеясь, что в той стороне мой дом.

Алекс вздыхает, сильнее прижимает меня и ведет дальше, пока я пытаюсь рассмотреть таблицу на доме, чтобы понять, какая эта улица. Но приятный воздух заставляет расслабиться, отчего я не могу даже сфокусировать взгляд.

– Слушай, – начинаю я, почувствовав прилив сил для разговора, – а ты, вообще, пьешь?

Алекс усмехается. Снова.

– Я живу как человек. Могу пить и есть. Но мне это неинтересно, я пробовал все на свете сотни раз.

Я чуть поднимаю голову, чтобы взглянуть в глаза земному хранителю. Даже пьяная вижу, как они красиво сверкают и играют красками природы.

– И как тебе?.. Ну, жить как человек?

Мужчина задумывается, словно он несколько веков размышляет над этим. И вправду, если бы меня спросили о таком, вряд ли бы я смогла дать быстрый ответ. Жизнь человека непроста – очень непроста, чтобы рассказать про нее так просто. Но все же я в ожидании смотрю на Алекса, на его родинку и темные волосы.

– Сложный вопрос даже для хранителя… Человеческая жизнь очень интересна. Это как игра, в которой ты можешь делать все, что пожелаешь. Человеческая жизнь непредсказуема, чем манит себя еще больше. На Земле есть все – боль, счастье, удовольствие, страх. И все из этого, ты не представляешь насколько, интересно! Тут все чувствуешь, – как-то по-особому улыбается Алекс. Словно самой счастливой улыбкой на свете. – И люди тоже интересные. Все разные – абсолютно разные. Кто-то любит, ненавидит или забывает. У всех есть чувства – и они тоже разные, Венера. Это нереально – жить на Земле. Вы, земные души, не цените это, потому что для вас это обыденно. И я понимаю вас… И порой люди странные. Например, как день может быть длинным, если он всегда одинаковый? – смеется Алекс, а я подхватываю его, вспоминая, как говорила это почти каждый день в подростковом возрасте. Может, именно поэтому он запомнил эту фразу? – Люблю эту планету. Жаль, я не помню свои земные жизни.

– Что, ты не помнишь? – удивляюсь я. Хотя мне до сих пор не совсем понятно, как становятся хранителями и кто они в прошлом.

– Ну до хранителя земных душ я тоже был кем-то. Но мы должны забыть это как прошлую жизнь.

– Почему?

– Чтобы она не мешала нам сейчас. Я принял решение стать хранителем, поэтому воспоминания о земной жизни мне ни к чему. И я с этим полностью согласен, – четко говорит Алекс, словно ставит точку.

Я хочу задать вопросы, но голова сейчас взорвется, поэтому воздерживаюсь от этого потока. К тому же уверена, что впереди у нас много времени. Слишком много.

Спустя некоторое время мы уже подходим к дому. Наверное, идем как улитки, но мой разум воспринимает это как со скоростью света – особенно без руки Алекса, которая затекла, поэтому я решила пожалеть его и пойти самой. Ноги еле перебирают, но чувствую удовольствие от ночной прогулки с интересными собеседниками – сияющей луной и таким же светлым Алексом.

– Ну что ж, – протягивает хранитель, встав напротив входа. Я не могу рассмотреть его четкие черты лица – лишь улыбку. – Бьюсь об заклад, ты потеряла бумажку с номером.

Я судорожно начинаю вспоминать, где же оставила ее. Кажется, о ней не вспоминала всю неделю, поэтому даже не представляю, где она может быть. Но Алекс, похоже, об этом знает, видя мои растерянные глаза.

– Ладно, я сам тебе позвоню.

– Ты знаешь мой номер? – удивляюсь я. Алекс же, кажется, удивляется оттого, что я удивляюсь. И вправду, подобным ситуациям удивление уже давно неуместно.

Я киваю, не убирая улыбки с лица. Почему каждая пятница не может проходить таким образом?

– Слушай, а если бы не штука с памятью, я бы никогда тебя не знала? – спрашиваю я, когда Алекс уже собирается уходить.

Этот вопрос его явно озадачивает. Но он важный, потому что мысль о том, что я никогда не узнала бы этого замечательного мужчину, просто убивает. Хоть он и появился в ней совсем недавно, я уже не представляю, каково это – не мучить себя тайнами хранителя земных душ, мужчины с невероятно красивыми глазами.

Он кусает губу, смотря вверх – на Луну, словно ищет помощь, как я.

– Нет, – четко говорит Алекс. – Определенно, нет… Я вообще не должен был тебе рассказывать и не собирался, но пришлось, – пожимает он плечами.

– Да?.. – грустно спрашиваю я. – А ты? Ты сам рад, что это произошло? Или жалеешь?..

Да, Алекс, мои вопросы легче не становятся.

– Эй, мы уже у твоего дома, – говорит хранитель, явно не собираясь отвечать на мои вопросы. Но я настойчива как никогда, поэтому смотрю каменным лицом на него, пытаясь лишь взглядом заставить говорить. И кажется, Алекс не может отказать мне. – Ладно… Конечно, рад. Каждый хранитель просто мечтает поговорить с душой, помочь ей. А мне выпал такой шанс – подружиться с душой, да так, чтобы она помнила меня всю жизнь. Конечно, я рад, Венера.

– Поэтому хранитель Эми ходит к ней на маникюр? Чтобы поговорить?

– Да, этот жук что хочешь придумаешь.

Я улыбаюсь. Алекс с такой теплотой говорил свою короткую речь, с какой не желают матери спокойной ночи своим детям. Фонарные столбы освещают счастливое лицо, на которое я хочу смотреть всю ночь, словно это идеал красоты. Я тоже чувствую тепло к Алексу, ведь он мой хранитель. Уверена, что души тоже привязаны к своим хранителям, даже не помня их. Душа ведь все знает и помнит. Это я точно знаю.