Иная: Перст судьбы

Папа со всем справится.

За этой мыслью пришла другая – о замужестве. Ада отбросила от себя всю гордость за отца. Спустившись, она вальяжно встала в пороге рядом с родными. Маленькая Агата тепло улыбнулась старшей сестре и откинула светлую кудрявую прядку. Ада улыбнулась ей в ответ и поймала на себе взгляд Генри.

– Ты очень красивая, дочка.

– Спасибо, – тихо поблагодарила она.

Бодрой походкой вниз спустилась Ева и сразу оглядела сестру с ног до головы. Вложив в интонацию побольше презрения, она сказала:

– Будто на бал собралась.

Девушка хотела ответить ей чем-нибудь колким, но сдержав себя, произнесла:

– Рада, что ты оценила.

На её лице появилась лёгкая белозубая улыбка. Ева приоткрыла рот, собираясь сказать что-то ещё, но ничего не пришло в голову, и она молча вышла из дома. Отец последовал за ней, а затем и Ада, довольная реакцией сестры. Сказав, что хочет немного пройтись, девушка, не дожидаясь ответа, направилась по тропе за дом. Идя вдоль высокой кирпичной стены, она остановилась под окном своей комнаты. Добило осознание:

Больше не будет как прежде. Никогда.

Судорожно прижавшись лбом к стене, Ада закрыла глаза, чувствуя опустошение. Слова матери въелись под кожу и перестать дословно прокручивать их в данную минуту было невозможно. Девочкам с детства внушали плюсы выгодного замужества. Браки по договорённости – обычная практика, а по любви – большая редкость. Многие с детства знали, с кем в будущем придётся связать свою жизнь. Но Ада не знала. И бабушка, какой бы циничной она не была, всегда говорила, что создавать семью нужно исключительно по любви. Именно этого хотела девушка. Но пока не было такого человека, к которому она испытывала бы что-то большее, чем мимолётную симпатию. Да и изредка кокетничая на приёмах с молодыми джентльменами, трудно почувствовать нечто большее.

Сегодня Джулия в очередной раз показала свой эгоизм. Она вышла замуж по большой любви. Изначально, родители отца были против их союза. Влюблённые сумели отстоять своё право на чувства. Удивительно, что матери не хотелось того же самого для своей дочери.

Дважды глубоко вздохнув, Ада отстранилась от холодной стены. Не оборачиваясь, она пошла в обратную сторону. Заминка, занявшая больше времени, требовала ускорить шаг. Почти все были в сборе. У ворот не оказалось только отца. Остальные молча ждали, пока не занимая места в экипаже.

– А где папа?

– Пока тебя не было, он решил сходить за книгой.

– Мне… тоже надо было.

– Нет, – категорично ответила Джулия. – Ты выбирать будешь дольше, чем твой отец сделает это несколько раз.

Грустно посмотрев на дверь, девушка пожала плечами. Книги перевезут позже, их было слишком много. Сколько это займёт времени пока неясно.

– Я могу сходить, – вызвалась пожилая Элизабет. – Возьму первую книгу с полки и вернусь.

Джулия ответила не сразу, но в итоге одобрительно кивнула. Нянечка помчалась в дом. Судя по тому, что вышла она вместе с Генри, действительно взяла первое, что попалось под руку. Вручив воспитаннице массивную книгу в коричневом переплёте, Элизабет заняла очередь на место в карете. Уже отъехав от дома, Ада прочла название.

– «Смерть Артура».

Ирония. Еду на родину главного персонажа британской мифологии и вдобавок буду читать о нем книгу.

На самом деле, Элизабет прихватила для Ады в дорогу первый том из разделённого издания «Смерти Артура». В него входили начальные главы великой истории, разбитой на двадцать одну книгу. Такие тома было легче брать с собой в поездку или читать за пределами библиотеки.

Открыв первую страницу, Ада почувствовала, как всё больше отдаляется от прошлой жизни.

Глава 2

Как же много людей. Мужчины и женщины, молодые и старые. Они вытирают платками скупые слёзы, расправляя чёрные одежды. Взрослая дама в знак поддержки сжимает мою всё ещё маленькую ладонь. Я познакомилась с ней этим утром, и уже не помню имени. Бросая на меня печальные взгляды, она ни на секунду не замолкает. А я никак не могу разобрать её слов. Даже сейчас я вижу пустые, бесцветные глаза в которых больше нет жизни. Нет, и никогда больше не будет. Сердце в груди болезненно ёкает. Я вспоминаю, как обнимаю худую, всё ещё тёплую руку, отказываясь верить, что за ней пришла смерть. Вспоминаю свой надрывный, полный горечи лепет:

— Прошу, не оставляй меня. Ты мне очень нужна. Я тебя очень люблю. Пожалуйста, очнись.

Следом слышу крик матери, чьи-то тяжёлые шаги, и понимаю, что больше не чувствую ничего.

Всё происходит так быстро, что я не успеваю осознать всего, что происходит. Время перенесло меня из дома – в храм, из храма – на кладбище. Касаюсь своей холодной, но сухой щеки. Неужели я любила её меньше, чем другие? Почему же слёзы не бегут у меня таким же ручьём, как у тех женщин, стоящих возле лысого дерева. Разве не так убиваются от горя люди, потерявшие родного человека?

Снег, редкий гость в этих краях, падает на рыхлую, холодную землю, укрывая белой пеленой свежую могилу. Толпа ещё молчит с минуту, и начинает неспешно расходиться. Следы от ботинок медленно скрываются под тонким слоем снега. А я неотрывно смотрю на каменную плиту, думая, что это всё сон. Ну конечно, сон! Разве такое может быть на самом деле? Щипаю себя за руку и чувствую боль, но вид совсем не меняется. Щёки по-прежнему полыхают от холода. Я повторяю попытку проснуться, забираюсь пальцами под рукав и сильнее сдавливаю кожу. Ничего не происходит. Осознание, словно книга, сваливается на меня с высокой полки и бьёт по голове. Головокружительно и болезненно. Дышать становится тяжелее, а из глаз потоком начинают бежать слёзы. Больно! Как же мне больно… Но не этой ли боли я так ждала? Для чего? Не для того ли, чтобы почувствовать себя живой? Кажется, что вместе с бабушкой умерла и часть меня.

Чувствую, как на плечах смыкаются сильные руки отца, спасая от падения. Я не слышу его слов. Не знаю, хочу ли слышать. Сейчас мне одиноко и страшно. Так будет всегда?

Воспоминания из дневника Ады.

Поездка проходила утомительно. Первый день в дороге выдался куда лучше второго. Боевой настрой сменился монотонной скукой. Хотелось скорее добраться до места. В полдень первого дня семья заехала к старым знакомым, оставшись там на ночь. Так и планировалось, но вновь возвращаться в карету следующим днём уже никто не желал. Семье в этот раз оказалось поразительно тяжело уживаться друг с другом в тесном пространстве. Маленькая Агата совсем не капризничала, в отличие от Евы, которая взвыла уже через два часа езды второго дня. Видите ли ей жарко, а от сложившейся обстановки у неё пульсирует и болит голова. Надоедали её нескончаемые вопросы: «А ещё долго?» – «Через сколько, хотя бы примерно, мы приедем?»

Джулия на протяжении всей поездки развлекала дочерей, как могла. Рассказывая про короля Артура, мифический остров Авалон и фей, она приводила маленькую Агату в восторг. Ева скептически слушала мать, показательно не интересуясь данной темой. Порой Ада думала, что Ева вообще страдает отсутствием фантазии. Рисунки девочки наталкивали на обратный вывод. Скорее, она просто хотела выглядеть взрослой в глазах старших. Ада же на зубок знала все эти легенды, сказки и придания. Бабушка рассказывала о них вплоть до самой смерти. От этого она слушала Джулию лишь в пол-уха. Не хотелось впадать в печальную ностальгию.

Когда у Джулии, по прошествии многих дней, кончились все темы для разговора, Ева тут же заголосила снова. И в этот раз с новой силой. Терпение Генри лопнуло, и он крикнул кучеру, чтобы тот остановил карету. Они остановились посреди пустой и пыльной дороги. На улице Ада вдохнула полной грудью. Солнце пекло, но дул прохладный ветерок, неся за собой запах пыли с примесью аромата полевых трав. Поле покрывало море цветов. Джулия решила полюбоваться ими издалека, в то время как Генри со старшей и младшей дочерями решили окунуться во что-то прекрасное.

Ева, подражая матери, осталась стоять с ней возле кареты. Джулия являлась для неё примером во всём. Даже их внешность имела поразительную схожесть. Рыжие волосы, серо-зелёные глаза. Разве что лицо Евы покрывали немногочисленные веснушки, которые она жутко не любила. Ада в свою очередь больше походила на отца, переняв от матери нежные черты лица и слегка пухлые губы. Агата умудрилась взять от всех понемногу. Но голубые глаза и блондинистые волосы унаследовала от бабушки Кейт, которая являлась матерью отца.

Стоя у края цветочного моря, Ада вдыхала умиротворяющий аромат и думала о том, как же пахнет свобода. Почему-то именно сейчас это казалось ей важным. Агата отвлекла её от мыслей, предложив собрать букет. Генри идея пришлась не по душе. В дороге с ним было бы неудобно. Агата, как всегда, не стала перечить, но желание находиться там дольше, уже пропало. Вскоре, они вернулись к карете и продолжили свой путь.

Дальнейшая дорога выдалась лучше. Ева и Агата уснули на плече матери. Генри и Ада продолжили чтение. К удивлению, время в тишине пролетело незаметно. Обеденное солнце пекло сильнее утреннего, а до города оставалось ехать чуть больше часа. Приоткрыв закрытое шторкой окно, девушка увидела маленькие простые дома и людей. Некоторые с интересом и любопытством разглядывали едущие одну за другой кареты.

Ада смачно зевнула, прикрыв рот ладонью. Едва ли ночами удавалось хорошо поспать. Она не хотела пропустить въезд в город, поэтому последовать примеру сестёр не могла. Девушка прокрутила у себя в голове весь сон и с сожалением поняла, что по-прежнему может вспомнить всё до мельчайших деталей. Её поражало то, с какой лёгкостью она прыгнула в воду. В обычной жизни даже самые маленькие водоёмы вселяли страх. От них она держалась подальше. Но удивляло не только это… Мужчина, странное свадебное платье, приятные чувства от его нежных прикосновений… Ада поёрзала, желая опустить лицо в прохладные страницы книги, в тексте которой она потерялась уже некоторое время назад. Щёки покрыл еле заметный румянец, словно о её сне знала вся семья. Пожилая Элизабет, севшая между отцом и дочерью, с любопытством посмотрела на воспитанницу.

– И что такого в этой книге, что у тебя так горят глаза?

Ада быстро поймала пару предложений и уверенно ответила:

– Как король Пелинор… печалился, глядя на голову девушки с прекрасными золотыми волосами?

Ей хотелось рассмеяться над прочитанным, но вместо этого она осталась серьёзной, старательно игнорируя вопросительный взгляд, вызванный её тоном.

– Господь милосердный, – промолвила няня, качая головой.

Никто не обратил внимание на их короткий диалог. К счастью, новых вопросов не последовало. Ада вновь вернулась к воспоминаниям, и в голове мелькнула мысль, заставившая румянец смениться бледностью.

Бабушка верила в вещие сны. А вдруг и этот сон был таковым? Не просто так я запомнила его.

Девушка, конечно, никогда не толковала сны. В голову лезли разные мысли, и назвать их утешительными просто не получалось.

Разве может чёрное свадебное платье означать что-то хорошее? И человека я не видела. Неужели, всё будет настолько плохо…

Уткнувшись в текст без намёка на улыбку, она продолжила чтение, желая, чтобы сюжет затмил все мысли. С этим желанием она просидела всю дорогу до города. Генри хлопнул в ладоши, стояло карете подъехать к въезду в Труро. Сонные Ева и Агата потёрли заспанные глаза. Сонливость быстро исчезла, уступая место интересу. Неспешно за окном стали мелькать дома и оживлённые суетой людей улицы. Все сравнивали обстановку с привычной картиной Лондона. Взгляд Джулии то и дело менялся, становясь нарочито скептическим без видимых причин. Что-то тяготило её разум, но Ада не знала, что именно. Она могла лишь предполагать.

Карета петляла по извилистым улочкам города. Взору открывались и роскошные особняки в георгианском стиле и страшные, покосившиеся от времени дома. Стоило выехать на одиночную дорогу, как все практически одновременно выдохнули.

Ева в привычной манере спросила:

– А ещё долго?

– Нет-нет, меньше получаса.

Ада обратила внимание на посевные поля, тянувшиеся с обеих сторон от дороги. Не столь живописные, но вызывающие интерес. Дальнейшая дорога разделялась.

– Тот поворот ведёт к деревне. Нам же нужно ехать прямо.

– Мы будем жить так далеко от города? – удивилась Ева.

– Почему же далеко?

Ада сохраняла молчание, разглядывая раскинувшиеся на многие мили поля, обнесённые крупными деревьями. Природа завораживала своей красотой, периодической суровостью пейзажей и, в противовес всему, манящей теплотой, которая заманивала нуждающихся людей окунуться в свои объятия. Девушка представляла, как в жаркий летний день лежит в тени большого дерева, читая излюбленные произведения. Возможно, не всё так уж плохо в этой новой жизни.

По прошествии отпущенного отцом времени взору открылся величественный особняк. Пожилая Элизабет скептически свела брови, в то время как старшая воспитанница завороженно оглядывала тёмные, практически чёрные стены дома. Даже издалека было видно, что дымоходные трубы были из чёрного камня. Ада в предвкушении затаила дыхание, ожидая, что карета свернёт на дорогу к тёмному особняку, но в негодовании обернулась к отцу, когда они свернули в другую сторону.

– У нас будут соседи? – спросила она.

Генри обернулся на её голос и успел заметить открывшийся ей вид, прежде чем его закрыли деревья.

– Да, но я пока мало что о них знаю.

Ева, сидевшая напротив, подалась вперёд. Выглянув в окно, возмущённо засопела.

– Это нечестно. Отсюда почти ничего не видно.

– Не вредничай, у тебя будет много времени насмотреться, – ответила ей старшая сестра.

– Генри, когда же мы познакомимся с соседями?

Отец неопределённо покачал головой.

– Вильям говорит, что не стоит их ждать раньше осени. И это в лучшем случае.

Карета тем временем въехала на территорию их нового дома. Все вздохнули с облегчением. Утомительная поездка подошла к концу. Генри покинул экипаж первым, галантно помогая сойти всем остальным. Ада вылезла последней и огляделась. Джулия уже была там однажды, а вот пожилая Элизабет, Ева и Агата выглядели очень впечатлёнными. Стены двухэтажного особняка покрывал белый камень. Часть правой стороны фасада оплетал дикий виноград. Невысокое крыльцо было достаточно вместительным для уютных вечерних чаепитий. Двор усеивал мелкий гравий. За территорией росли хвойные и листовые деревья. Сам парадный двор оказался вместительным и пустым, за исключением аккуратно подстриженного кустарника, росшего вдоль забора.

Входная дверь распахнулась, и из дома вышел достаточно высокий мужчина лет сорока. Приветственно разведя руки, он оглядел прибывших своими глубоко посаженными, синими глазами.

– Ну наконец-то вы приехали! Добро пожаловать!

Генри двинулся ему на встречу. Пожав друг другу руки, мужчины дружески обнялись. И без представления Ада уже знала, кем является этот человек. Из дома вышел ещё один молодой мужчина. Прежде чем заметить его, девушка умудрилась поглазеть на лысый затылок Вильяма Оливера, в котором можно было разглядеть своё отражение.

– Доброго времени суток, – сказал он мелодичным, очень приятным голосом. – Добро пожаловать в Корнуолл.

– Позвольте мне вас представить, – вызвался Генри. – Господа Оливеры, вы уже знакомы с моей супругой Джулией.

Генри представил им нянечку и дочерей. Старшую дочь представил последней. Стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, Ада быстро поклонилась. В отличие от других, её поклон походил на рваный кивок, но никто не посмел ей ничего сказать. В конце концов, в дороге они провели много времени.

– Как вы уже поняли, это сэр Вильям Оливер, о котором я вам рассказывал, и его сын Итан Оливер.

– Очень рады познакомиться со всеми вами, – ответил сэр Вильям.

Ада незаметно вытерла вспотевшие ладони о платье и нашла в себе мужество прямо посмотреть на Итана. Молодой человек посмотрел в ответ. Не оценивающе, скорее с любопытством. Девушка не нашла в нём ничего, что могло бы вызвать у неё неприязнь или даже отвращение. Напротив, он оказался мужчиной очень приятной наружности. Тёмно-русые кудри доходили ему до мочек ушей. Синий жилет подчёркивал цвет глаз, доставшийся ему от отца. Правильные, даже миловидные черты лица, светлая кожа. Отдельных слов достойна его открытая, искренняя как у ребёнка улыбка. Итан одним своим видом внушал доверие, и Ада терялась в потоке своих мыслей. Их знакомство длилось меньше пяти минут, а он уже казался ей до одури хорошим человеком.

Впервые в жизни такое. И мама говорила об этом… Дурёха, это ведь может быть хорошо прижившаяся маска. Вся эта открытость и доброта.

– Что ж, раз покончили с формальностями, можем пройти и в дом, – подытожила Джулия, беря мужа под локоть.

Ада медленно шагала позади всей процессии. Копившийся с прошлой недели гнев медленно ворошил и без того беспокойные мысли. Возле входной двери молодой человек остановился, предоставляя ей возможность войти в дом сразу за родными. Она проигнорировала его галантность, высокомерно вздёрнув подбородок.

Началась неспешная экскурсия по дому. Родители распределили для всех комнаты ещё до прибытия. Себе и пожилой Элизабет выделили спальни на первом этаже, но в разных частях дома. Сёстры удивились, что маленькой Агате уже выделили отдельную спальню, ведь ещё год ей предстоит делить комнату с Евой. Девочке досталась самая светлая спальня, с видом на поле и стоянку кареты. Старшим сёстрам предстояло делить почти соседние спальни. Они находились по одной стороне, но их разделяло широкое пространство, в центре которого стоял небольшой круглый стол с вазой, в которую уже поставили цветы. Там же был и выход на небольшой балкон, находившийся прямо над крыльцом. Обе спальни выходили на парадный двор.

Обойдя весь дом, они наконец остановились в столовой для короткого чаепития. Разговор не интересовал Аду, поэтому она погрузилась в свои мысли, оторвавшись лишь в тот момент, когда все начали вставать со своих мест. Сквозь красивейшие витражи виднелся закат солнца.

– Так неловко. Остались бы на ужин. Вы нас так долго ждали…

Кухарки, которых нанял Генри с помощью сэра Вильяма, уже занимались ужином.

– Не беспокойтесь, мы не сидели голодом. С удовольствием бы остались, но боюсь, что супруга начнёт беспокоиться.

– Что ж, тогда в любой день ждём вас на ужин в полном составе, – ответила ему Джулия.

Проводив мужчин, они вновь вернулись в столовую. Джулия отвела старшую дочь в сторону, с интересом спрашивая:

– Как тебе Итан?

Ада на секунду замялась с ответом.

– Он красивый мужчина, а ещё… джентльмен?

Проигнорировав вопросительный тон дочери, женщина довольно кивнула.

– Ты им понравилась.

– За какие заслуги? Я с самого знакомства ни слова не проронила.

– Ты думаешь, я бы стала спрашивать?

Зарывшись пальцами в волосы, девушка прикрыла глаза, желая хоть немного забыться.

– Я прогуляюсь в саду за домом. Толком не видела его.

– Возьми с собой Элизабет и Еву.

Ада не стала перечить и поступила, как сказала мать. Уйдя в другой конец дома, они вышли на задний двор. Осмотревшись, девушка замерла прямо в пороге. Нянечка и Ева посмотрели на неё с сочувствием и принялись растирать ей похолодевшие вмиг ладони.

– Пруд, – тихо выдохнула она, опуская глаза в пол.

– Ну что ты так, – промолвила Ева. – Он не так близко, как мог быть. Ты спокойно можешь его обходить. Даже не смотреть на него.

Если и существовала в её жизни тема, в которой она не стремилась как-то поддеть старшую сестру, то это определённо касалось воды – а скорее, тёмных водных источников, которых Ада боялась с самого детства.

– Да… Может я и в самом деле перегибаю.

Они вместе прошли дальше и ступили на обширную дорожку, обложенную досками. Сад за домом оказался примерно вдвое больше парадного двора. По центру стояла крытая большая беседка в цвет дома. Судя по запаху, её совсем недавно покрыли лаком. Вдоль забора росли различные цветы и кустарники, нуждающиеся в уходе. У пожилой нянечки зачесались руки. Если кто-то и будет этим заниматься, то именно она. Возле каждой клумбы стояло по одной скамейке. Ножки и каркас спинки красиво изгибались в форме листиков и очертаний цветов. Ближе к дому стоял обложенный камнем колодец.

Ева мечтательно вздохнула. Наверняка, ей уже хотелось порисовать.

– Вот бы вид из спальни выходил на этот двор.

– И вправду как-то странно, – сказала пожилая нянечка. – Прозрачные фрески выше человеческого роста. Что на первом, что на втором этаже. Кто вообще до этого додумался?

Ада пожала плечами, подходя к маленькому деревянному заборчику, огораживающему двор от яблоневого сада. Весна в Корнуолл пришла достаточно поздно и деревья зацвели лишь к концу мая. Лёгкие порывы ветра несли за собой белые и розовые плодовые лепестки.

– Давайте и в яблоневом саду прогуляемся. Тут тропа есть.

– Пора домой.

– Я тоже против.

– Да что такого? Это не займёт много времени. Интересно же, что дальше.

– Лично мне неинтересно, – возразила Ева.

– Да и страшно одним идти. Лучше завтра все вместе выйдем и погуляем.

Ада не испытывала страха, и пошла бы сейчас даже одна, только вот вряд ли кто-то её отпустит. Они вернулись в дом. Слуги всё ещё продолжали раскладывать вещи хозяев. До ужина оставалось ещё немного, и в качестве аперитива, им подали красное вино. Пожилая Элизабет не пила алкоголь. К ужину слуги всегда приносили два винных бокала для родителей, но в этот раз, с подноса на стол выставили целых три. Ада вопросительно выгнула бровь и мать добродушно рассмеялась.

—Ты уже достаточно взрослая, чтобы позволить себе немного вина перед ужином, – пояснил отец, выглядя при этом не очень довольно.

Идея точно мамина, хоть папа и не очень доволен. И что, мне сейчас сделать вид, будто никогда не пробовала алкоголь?

Дождавшись, пока родители пригубят первыми, Ада сделала глоток и едва заметно поморщилась. Искренне – вкус сухого вина не впечатлил. От бокала опьянеть не удалось, зато проснулся затаившийся голод. Еда казалась слишком вкусной. Впервые за две недели она съела все предложенные порции. К концу ужина отметила, что в данный момент её самая большая проблема – это переполненный желудок. Смыв с себя остаток дня, Ада осталась в своей новой спальне одна. Она была меньше, чем в Лондоне, но больше, чем её спальня в доме бабушки. Лёжа в полной темноте, Ада размышляла о том, желает ли обустроить всё под свой вкус, пока мысли не поглотил долгожданный сон.

Глава 3

Проснувшись от сильной боли в спине, Ада скривилась, пытаясь пошевелиться. Матрас, ранее казавшийся пуховой периной, теперь ощущался как сплошной твёрдый камень. До полуночи оставалось больше получаса. Девушка положила карманные часы обратно на тумбочку, оглядывая непривычный интерьер. Уйдёт не меньше недели, чтобы привыкнуть к новой спальне. Пространство мягко осветил серебряный лунный свет. Настолько яркий, что можно было чётко рассмотреть предметы, лежавшие на письменном столе.

Резко встав, Ада покрутила плечами. Суставы блаженно хрустнули. Разминая затёкшие конечности, она выглянула в окно. Ночью двор был особенным, более привлекательным, чем днём. Появилось не очень уместное желание выйти прогуляться. Ночные прогулки занимали особое место в её сердце. Ночами в Лондоне она часто изучала окрестности большого двора. Разумеется, в родном дворе девушка знала каждый камешек. Новое место было изучено очень поверхностно, что сильнее подталкивало на ночную вылазку. Полчаса, проведённые в саду особо ничего не дали. Хотелось побыть одной, слушая пение сверчка. Желание разгорелось, став ещё сильнее. Не в силах бороться со взбунтовавшими тараканами, она направилась к новому шкафу. Кое-как найдя домашнее платье и нацепив его прямо поверх сорочки, Ада надела бардовую накидку, в которой провела весь день. В коридоре пришлось следовать непривычному маршруту. Благо, полы совсем не издавали скрипа. Это значительно упрощало жизнь.

В прихожей она задалась вопросом, от которого зависела дальнейшая судьба тайной вылазки…

Где чёртов ключ? Всегда же запасной под ковром оставляют. Может, нянечка пока не успела положить?