Сбежавшая душа и жнец на полставки

– А мне семьдесят восемь. – С грустью посетовала госпожа Ли. – А нельзя сделать так, чтобы я снова стала выглядеть на двадцать один год? Как в тот день, когда мы виделись в последний раз. – Вдруг спросила она.

– Это ваше последние желание?

Помедлив, поинтересовался жнец.

– Да. – Закивала женщина.

Поставив свою пиалу на стол, жнец протянул руку к сидящей на против него старушке и легонько коснулся её руки. По пальцам жнеца пробежали синие язычки пламени, перескочили на старушку и стали разгораться в настоящий костёр. Со стороны это походило на сжигание ведьм во времена Святой инквизиции. Только вот «ведьма», охваченная огнём, не сгорела.

Встряхнувшись, она потушила остатки пламени и явилась перед жнецом в новом, молодом обличии.

Кожа подтянулась, сделалась упругой, но по-прежнему мертвенно-бледной. Морщины на лице разгладились, сошли пигментные пятна, а седые волосы окрасившись в чёрный, легли на её хрупкое плечо, тугой косой.

– Не может быть! – прошелестела сухими губами девушка, касаясь тонкими пальцами плотной, гладкой кожи на своём лице.

– Вы пьёте чай со жнецом, так что всё может быть. – Заверил её мужчина, отхлёбывая из своей пиалы.

– Спасибо. – Воскликнула девушка, сдерживаясь, чтобы не наброситься на жнеца с объятиями.

– Это вам спасибо за то, что прожили эту жизнь достойно. А теперь, выпейте чай и идите на встречу к Бо Рыму. Он ждал этого момента слишком долго.

Поднеся дымящуюся пиалу к губам, девушка осушила её одним глотком, и встав из-за стола, торопливым шагом направилась к белоснежной двери.

Я лежала на больничной кровати и бесцельно глядела в окно. За годы карьеры в кино я привыкла к жизни в образе. И это касалось не только ролей, которые я получала, но и светской жизни, которую вела вне камер. По большому счёту настоящей я была только дома и в компании немногочисленных близких. Это ещё одна причина почему я так сильно злилась на Бон Хва.

Ведь он знал меня настоящую.

Знал и предал.

– Чёртов Бон Хва! – с негодованием в голосе выкрикнула я и с силой ударила ногой по кровати. Злость текла по моим жилам, вскипала и рвалась наружу, изводя меня зудом.

Будь этот гадёныш рядом, я бы сломала его индюшачью шею голыми руками и без зазрения совести.

– А я-то волновался, что ты впала в беспамятство от пережитого шока этой ночью. Но, как вижу, я ошибся. Раз тебе хватает сил ругать бывшего, значит ты в порядке. – Насмешливым тоном, протянул незнакомый мне голос, заставивший меня вскрикнуть от неожиданности.

– Приветик! – радостно поприветствовал меня юноша, когда наши взгляды встретились. Он сидел на соседней кровати, закинув ногу на ногу.

– П-приветик? – взревела я, брызжа слюной. – Да какого чёрта ты…

– Я бы, на твоём месте, не упоминал Госпожу О всуе. – Нравоучительным тоном перебил он.

– Ты! – рявкнула я. – Ошибка смерти!

– Ты меня помнишь? – удивился парень, проигнорировав ругательство.

– Конечно помню. – Выплюнула я, чувствуя, как внутри бурлит злость. – «Иронично» ? Вот так теперь сообщают о смерти?

– А ты догадливая! – глядя на меня, как на заморскую зверюшку, похвалил парень.

– Очень… – проскрежетала зубами я.

– Если ты думаешь, что я мог помочь тебе избежать смерти, то это не так. – Поспешил сообщить он в свою защиту. – Даже обмен душами не может отменить смерть. Ты же знаешь?!

– Знаю. Твой дружок в дурацкой шляпе мне уже всё объяснил.

– Он мне не друг, а Босс. А ещё Верховный жнец и правая рука Госпожи О – хозяйки нижнего мира.

– Да, да, он говорил что-то в этом духе. – Отмахнулась я.

Я сползла с кровати и в два разъярённых прыжка оказалась вплотную к мальцу. Я стояла так близко, что чувствовала аромат благовоний, исходивший от его кожи. Видела аристократически тонкие черты его лица, даже маленькую, едва заметную родинку, над верхней губой. Он же смотрел на меня с интересом и морщился, пробегая взглядом по пластырям на моём лице.

На лице Со Ён.

И я растеряла всю храбрость.

Злость тоже сошла на нет.

– Что же мне делать? – робко спросила я, готовая расплакаться от пережитой несправедливости.

– Для начала успокойся. – Предложил юноша. – В гневе это лицо выглядит пугающе. – Он искривил губы в усмешке.

– Да без разницы! – рявкнула я, отстраняясь назад. – Я всю ночь не спала, думала, как вернуть себе тело. А утром пришла её мать, – я указала пальцем на себя, вернее на Со Ён. – Я не хочу больше здесь находиться. Я хочу своё тело. И ты, – я наставила указательный палец на парня, – Должен помочь мне всё исправить.

– Но, это не в моей власти. – Отозвался он в ответ. – Всё зависит от вас двоих. Помнишь? Вы обе должны найти мотивацию к жизни. Что-то ради чего вам захочется вернуться обратно в собственные тела.

– Помню. – Огрызнулась я и сложила руки на груди. – Но одна, в чужом теле я не справлюсь. В конце концов ты тоже виноват.

На мгновение на лице жнеца появилось изумление, но и оно быстро скрылось под надменно маской.

– И как же я провинился?

– Ты забрал мою душу.

– Во-первых, я не забирал твою душу, раз ты всё ещё человек, а не бестелесная субстанция, болтающаяся в воздухе. Во-вторых, я – жнец! И забирать души – моя работа. Ты вообще понимаешь, что имеешь дело со жнецом, верно? – угрожающим тоном выдал он.

– А ты понимаешь, что имеешь дело с разъярённой девушкой в теле старшеклассницы? – выпалила я в ответ. – Мне больно, – я коснулась пластырей на лице, – и страшно. И ты единственный, кто знает о том, что произошло.

– Босс тоже в курсе. – Напомнил парень.

– Но, я ему не доверяю.

– А мне, значит, доверяешь? – всё с той же ухмылочкой спросил он.

– Я бы хотела тебе доверять. – Призналась я, умолчав о том, что по сути больше мне довериться некому.

– И зря. – Ответил юноша. Он поднялся на ноги и вытянулся во весь рост. – Не слышала, что говорят о жнецах? Мы – хуже смерти! – с горечью произнёс он. – Не знаешь почему?

– Да плевать! – честно призналась я. – Если ты отведёшь меня к моему телу, то мне плевать, будь ты самим дьяволом.

Молочно-бежевый коридор освещали яркие флуоресцентные лампы, превращающие бирюзовые шапочки медработников в ярко-зелёные. Молоденькие медсестрички, подобно желторотым птенцам, сбивались в стайки и проносились по коридорам дружным клином, то и дело отвешивая почтительные поклоны проходящим мимо хирургам и реаниматологам. Мы с юнцом медленно брели по коридору, стараясь не привлекать к себе излишнего внимание.

Точнее сказать, я брела по коридору, стараясь не привлекать внимания. Потому что жнец на полставки был невидим для окружающих и вышагивал рядом со мной, едва касаясь больничной плитки, и горделиво задрав голову.

Как большущая цапля.

– Ты можешь поторопиться? – подгонял он, заставляя мою кровь кипеть от злости. Даже в чужом теле мой импульсивный характер брал верх.

– Я и так несусь на всех парах. – Сквозь зубы прорычала я, косясь на медсестёр, провожающих меня странными взглядами.

Вот и не привлекли внимание.

Никакого лишнего внимания.

Ни капельки.

– Думаешь, у меня нет дел, кроме как помогать тебе? – оскорбился жнец. Сделав два широких шага, он оказался прямо напротив меня и склонившись уставился на меня с таким возмущением, словно это по моей вине рухнул династия Чосон.

– Я думаю, что ты должен нести ответственность за то, что натворил

– неуверенно протянула я, провожая взглядом стайку медсестёр-желторотиков, бросающих на меня обеспокоенные взгляды.

– Будь осторожна. – Шепнул жнец, едва не касаясь моего носа (носа Со Ён) своим. – Они могут решить, что ты сумасшедшая.

Дьявол.

Всасывая носом воздух со звуком включённого пылесоса, я, таки, дошла до одной из бежевых дверей, что вели в отдельные палаты.

Такие палаты стоили сумасшедших денег и, как правило, пользовались спросом у обеспеченных и знаменитых людей. Хотя, порой случались исключения и палаты доставались в бесплатное пользование совершенно обычным пациентам. Но это случалось лишь тогда, когда больница была переполнена.

По центру бежевой двери была врезана стеклянная вставка в виде узкой полоски. Заметив её, я рванула к двери и слегка привстала на носочки, чтобы заглянуть внутрь комнаты.

Этот маленький рост.

Худое тело.

Короткие волосы.

Как же бесит!

Внутри комната была освещена исходящим из окон светом. Через раскрытые шторы тёплые лучи осеннего солнца беспрепятственно проникали внутрь. В центре стояла высокая кровать на колёсиках. Её изголовье было чуть приподнято, а по бокам выдвинуты решётки вынуждающие пациента лежать смирно, вытянувшись по струнке.

Хотя, судя по телу, лежавшему в кровати, усмирять его не требовалось. Потому, как выглядел пациент не сложно было догадаться, что он без сознания. Голова, лицо и шея больного были перемотаны бинтами, нетронутыми оставались лишь кончик носа и губы, которые скрывались под маской с тянущейся от неё к монитору длинной трубкой. Из-под рукавов больничной рубашки так же виднелись бинты, змеившееся от плеч к самим пальцам. Они обхватывали своими ворсистыми телами, каждую фалангу больного, скрывая под собой даже ногтевые пластины. От чего человек больше походил на тысячелетнюю мумию, чем на живое существо. Если бы только не размеренный звук монитора, указывающий на то, что пациент больше жив, чем мёртв.

– Что-нибудь видно? – полюбопытствовал жнец, стоящий рядом.

Я промолчала.

Тогда он нетерпеливо обошёл меня со спины и заглянул в стеклянную вставку. Для этого ему пришлось согнуться в двое и расставить ноги, как цапле.

Голиаф во всей своей красе.

Не хватало только болота для антуража.

– Ты мне мешаешь! – процедила я, чувствуя, как его подбородок касается моей макушки.

– Ничего, потерпишь. – Беззлобно бросил юноша. Я даже раскрыла рот, удивлённая такой наглостью. Но собрав остатки гордости, лишь недовольно фыркнула и снова приникла к стеклу. Решила, что поучу жнеца хорошим манерам позже.

– Это я? – спустя бесконечность, спросила я. Всё ещё не веря, что мумия в палате может быть мной.

– Твоё тело.

– Выглядит плохо. – От волнения у меня скрутило живот, а к горлу подступил кислый ком.

– Ещё бы, после такой аварии… – игнорируя моё состояние, согласился жнец.

– А всё ты виноват! – ощетинилась я.

– В аварии нет моей вины. Такова твоя судьба. – Ровным голосом отразил мои нападки жнец.

Я была в мгновении от того, чтобы наброситься на это хрупкое создание с новыми упрёками, когда он, вдруг, произнёс:

– Мне жаль.

В его голосе сквозила печаль.

Сарказм и издёвка отсутствовали.

Он говорил искренне.

– Не черта тебе не жаль! – тихо отозвалась я. – Если бы тебе и правда было жаль, ты бы что-нибудь сделал.

– А я и сделал что-нибудь. – Твёрдым голосом ответил он.

– Правда? И что же? – я повернулась к нему лицом. Мы были слишком близко друг к другу. Я бы отстранилась, но за моей спиной была дверь. А вот жнец, даже и не думал о дистанции.

– Пришёл за тобой лично, – понизив голос, напомнил он. – и даже был с тобой в момент аварии.

– О, как благородно с твоей стороны! – фыркнула я.

– Хочешь сказать, это не считается? – он навис надо мной, не отводя взгляда от моих глаз.

– Да, именно это я и хочу сказать! – ответила я. – Посмотри на моё тело. Видишь в каком оно состоянии?

– Ну, знаешь…– запустив пятерню в волосы и отстранившись, возмущённо протянул он. – Тебе не угодишь.

Повисла тишина.

Воздух был таким напряжённым, что его, казалось, можно потрогать.

– И долго моему телу так лежать? – чуть поостыв, спросила я.

– Я не врач! – рассерженно начал он, но быстро сменил тактику и ответил уже более спокойно: – Всё зависит от тебя.

– И от той девчонке в моём теле. Я помню. – Не упустила возможности съязвить я.

Он промолчал.

– Мне надо с ней поговорить. – Я решительно потянула за металлическую ручку, дверь с лёгкостью отъехала в сторону, впуская меня в своё нутро. Воздух внутри пах лекарствами с тонкими, едва уловимыми нотками мяты и цитруса.

Видимо, тот, кото следил здесь за чистотой, использовала те же моющие средства, что и для обычных палат. Потому что в моей палате пахло так же. Выходит, сколько бы денег ты не отдал за ВИП-палату, её всё равно будут мыть теми же средствами, что и обычную.

Укрощение строптивых богачей по простолюдински.

Мило.

Эта мысль меня слегка повеселила.

– Тебе нельзя там находиться. – Предостерёг жнец.

– Я на минуту, а ты постой на шухере. – Отдала я приказ.

– Постоять на… что?

– Просто дай знать, если увидишь кого-то в белом халате, идущего в нашу сторону. – Объяснила я и двинулась к кровате с мумией.

– Ага. И разгребать последствия тоже мне. – Донёсся до меня ворчливый шёпот.

Уверена, он хотел, чтобы я это услышала.

Пикающий звук монитора, ударялся о голые больничные стены, разнося оглушительное эхо по всей комнате. От этого неприятно тревожного звука делалось не по себе: участилось сердцебиение, появилась дрожь в коленях, выступила испарина на лбу, а во рту стало сухо как в пустыне. Я смотрела на человека-мумию и всё ещё не верила, что смотрю на собственное тело, пусть и временно занятое другой душой.

– Здравствуйте! – с уважением поздоровалась я, не зная, как должна себя вести в такой ситуации. – Вы меня слышите? – поинтересовалась я. – Если да, подайте какой-нибудь знак.

Мумия на кровати не издала ни малейшего звука.

– Я знаю, что вас зовут Со Ён. – Продолжила я. – Не уверена, в курсе ли вы или нет, но вы заняли моё тело. Это случилось не нарочно, – поспешила пояснить я, а сама мысленно добавила «надеюсь». – Так что я не в обиде. Просто отдайте мне моё тело.

Я замолчала, ожидая реакции.

Но её не последовало.

И я продолжила:

– Если вам интересно как это сделать, то спешу вас обрадовать. Сделать это не сложно. Всё что нужно – хорошенько захотеть. – Радостно сообщила я, растянув губы в самую широкую улыбку, на которую была способна. – Вы, небось, тоже скучаете по-своему телу. Оно у вас такое молодое. Вся жизнь впереди. Захотите его и снова вернётесь к прежней жизни. – Заискивающим тоном рыночного торговца, проворковала я. – Ну, так как? Хотите вернуть себе прежнюю жизнь?

Я надеялась, что она соблазнится.

Вспомнит всё хорошее и очнётся.

Но, вместо этого, получила душераздирающий «ПИК».

А искривлённые линии на экране слились в одну сплошную.

– Эй! Ты что творишь?! – рявкнула я, наплевав на вежливость.

– Отвечает на твой вопрос. – Ровным тоном сообщил жнец, внезапно показавшийся в проёме приоткрытой двери.

– Ты должен следить за коридором…

– И подать знак если замечу кого-нибудь в белом халате, двигающегося в эту сторону. – Закончил за меня парень. Он поднял над головой руки и принялся размахивать ими в стороны говоря: – Подаю знак! Сюда идёт белохалатник. Вероятнее всего врач-реаниматолог.

– Вот же! – взвизгнула я и двинулась к выходу.

– Не сюда. – Схватил меня за плечо парень. – Воспользуемся чёрным выходом. – Предложил он и потянул меня к дальней стене.

– Но, тут нет двери! – зашипел я, оглядывая стену. Я чувствовала себя хомяком, которого запихнули в банку и закрыли крышку.

– Сейчас будет. – Успокоил меня жнец на полставки и, стянув с правой руки перчатку, провёл пальцами по стене. Из-под его ладони вырвались бледно-синие огоньки пламени, оставляющие на стене тонкий след. Парень действовал быстро. И, буквально, через несколько секунд, линия приобрела форму двери. – Готово! – хрипло заключил он и поспешно нажал на высунувшуюся из стены ручку. Дверь открылась, и мы оба выскочили из палаты за секунду до того, как в неё вошёл врач.

– Как… ты… это…сделал? – согнувшись пополам, пролепетала я, отчаянно наполняя лёгкие воздухом. – Я думала, нас поймают.

– Не нас, а тебя! – натягивая перчатку, отозвался жнец. – А что на счёт умения. Я всё-таки жнец.

– Давай ещё что-нибудь такое устроим! – предложила я, схватив его за руку. Отдышавшись, я почувствовала внезапный прилив сил.

– Тебе жить надоело? – поспешно стряхнув мою руку, зашипел он. – Если нет, то лучше не хватай жнецов за руки.

– Но ты, ведь, первый взял меня за руку…– напомнила я.

– Тогда мои руки были в перчатках. – Объяснил он, поправляя перчатку.

– Да, какая разница.

– Какая разница? – хмыкнул парень – А как, ты думаешь, мы извлекаем души из мёртвых? – спросил он и не дожидаясь моего ответа, приглушённо добавил: – С помощью рук. Если коснёшься руки жнеца – тут же умрёшь.

– Поэтому вы носите перчатки? – догадалась я.

– На сегодня достаточно. – Переменившись в лице, ответил жнец.

Бросил взгляд на затянутую в чёрную ткань руку и повернувшись на каблуках, широкими шагами направился в противоположную от меня сторону.

А затем, превратившись в туман, растворился в воздухе.

Когда я распахнула двери своей палаты, то обнаружила в ней незваного гостя, непринуждённо сидящего на стуле у пустой кровати. Он сидел, закинув ногу на ногу и уперев взгляд в стопку белых листов, которые держал в руках, а позади него нервно расхаживал доктор Чхве, напряжённо меряя шагами комнату.

– А, Со Ён! Проходи. Не бойся. – Ласково позвал меня доктор Чхве, растянув тонкие серые губы в улыбку.

– Д-доктор? – испуганно проблеяла я, переводя взгляд с доктора на незнакомца, сидевшего на стуле, и обратно.

Непрошенный гость выглядел довольно внушительно: сбитый, широкоплечий, с короткой стрижкой и не самым симпатичным лицом. На вид ему было не больше сорока.

– Со Ён, – обратился ко мне мужчина, словно почувствовав мой страх. – Меня зовут Пак Чу Сон, я – детектив и хотел бы поговорить с тобой об аварии.

Я прошла через комнату и робко села на край своей кровати, уловив тонкий аромат сигарет и прогорклого кофе, исходивший от детектива.

– Я вас слушаю. – Тихо проговорила я.

Мужчина бросил вопросительный взгляд на доктора и тот, кивнул, словно мой опекун, одобряя дальнейшие действия сидящего перед ним детектива.

– И так, твоё имя Пак Со Ён, 18 лет, ученица третьего курса старшей школы. Живёшь вместе с матерью и старшим братом в районе Инсадонг… – он замялся, зарылся в бумажки перелистывая и заминая страницы. Чёрные брови мохнатыми гусеницами сползли к переносице, грозя слиться в единое существо. – Прошу прощение, – кашлянул детектив, – брат с вами не живёт. Он покончил жизнь самоубийством пять лет назад, верно? – он оторвал взгляд от бумаг и перевёл на меня.

– Я не помню. – Просто сказала я, радуясь, что это ложь всего на половину. – После аварии я мало что помню. Даже маму не узнала. – Я с наигранной грустью понурила голову.

А вот это уже чистая ложь.

– Такое бывает. – Поспешно вмешался доктор Чхве. – В девяносто девяти процентах, память возвращается через какое-то время.

– Какое? – раздражённо буркнул детектив, поняв, что толку от меня мало.

– Пара недель, может быть месяцев. – Туманно протянул доктор. – Максимум год.

– Максимум год? – ужаснулся детектив. – Вот уж свезло так свезло. Одна на волоске от смерти, а другая ни черта не помнит! – приглушённо выругался он.

– Думаете, та девушка умрёт? – испугалась я.

– Пока рано делать какие-либо выводы. – Вновь вмешался доктор Чхве.

– Ладно, девочка, – тяжело вздохнул детектив, поднимаясь со стула. – Позвони мне, если что-нибудь вспомнишь. – Он протянул мне свою визитную карточку.

– Хорошо. – Пообещала я, хватаясь холодными пальцами за край картонки.

– Или, если захочешь заявить на кого-нибудь. – Решительно добавил он, пробежав взглядом по тонким шрамам на моих запястьях.

Глава 4. Лжец.

Горящий в камине огонь – являлся единственным источником света в комнате, где темнота была настолько густой что её, казалось, можно пощупать. Ну, или положить несколько книг.

Яркие огненные блики выхватывали из темноты детали интерьера, в том числе и диван, на котором я расположился.

На этот раз диван был не кожаным, а тканевым. Тёмно-коричневого цвета в тонкую полоску и с узкими, закрученными подлокотниками, какие предпочитали в английских домах в конце девятнадцатого века. По левую руку от меня стояло пурпурно-красное кресло эпохи Наполеона III, а с потолка свисала старинная русская люстра-паникадиоло.

Менять обстановку – моя привычка, когда я зол.

Кто-то начищает полы, кто-то ест, а я тку с помощью магии мебель.

И пусть моя магия не идёт в разрез с той, которой обладает Верховный жнец, её бы хватило чтобы забрать прогнившую душу человека, чей размытый образ засел в моей голове с то самой ночи, когда девушка, лежащая на асфальте сказала мне: «Беги».

В тот момент я не предал должного внимания этой фразе.

Она просто меня удивила.

Но потом она стала всплывать в моей голове так часто, что я был готов наложить на себя чары или, на худой конец, отрубить себе голову и соткать новую. Не то, чтобы это было возможно, но я совершенно точно был на это готов.

А потом в моей памяти стали всплывать картинки. Размытые и рваные. Одна за одной они проносились в моей голове, приводя меня в ещё большее недоумение.

Я не сразу понял, что это воспоминания.

Дело в том, что у жнецов не бывает воспоминаний. Мы лишены привилегии помнить прошлые жизни. У нас есть лишь то, что осталось после смерти.

Я не видел лица парня, являющегося ко мне в воспоминаниях, только его, начищенные до блеска ботинки. И песню. Дурацкую детскую считалочку, которую он гнусаво напевал себе под нос:

«Раз, два, три, четыре, пять

Кошка вышла погулять.

Прячьтесь в норки мышки-крошки,

Когти острые у кошки.»

От его голоса, что крутился в моей голове, внутри всё замирало. А по рукам и ногам ползли неприятные мурашки. Будь я человеком, то мог бы назвать это состояние – страхом. Но я им не был. Так что определил это как «восспоминание о страхе».

Громкий стук и последовавшая за ним приглушённая брань, вырвали меня из раздумий.

– Ещё не наигрался? – устало процедил знакомый голос.

– Думаешь, сила жнецам дана для того, чтобы каждый день менять обстановку в нашем Обители?

– Прошу прощение, Босс. – Без тени сожаления, вымолвил я.

– Так и знал, что с тобой будет не просто. – Потирая ушибленную голень, изрёк он.

– Вы его нашли? – игнорируя причитания жнеца, поинтересовался я после чего сделал глоток из стакана, который держал в руке.

– Нет. – Сухо ответил тот и устало повалился на пурпурное кресло. – Но, когда я выйду на его след, то уже не упущу! – поспешил добавить он.

– Я в этом не сомневаюсь. – Искренне сообщил я и снова глотнул из стакана.

– Что ты там пьёшь? – потянув носом, поинтересовался жнец.

– Виски. – Бросил я.

– А градусов сколько?

– Девяноста два.

– У-у-у, – плесни-ка и мне.

Я послушно протянул руку к стоящей на полу бутылке и взяв её за горлышко передал сидящему рядом жнецу. Тот поспешно стянул с руки перчатку и тёмно-синее пламя, вырвавшееся из кончиков его пальцев, в мгновение ока соткало хрустальный стакан с утолщёнными краями. Верховный жнец с довольной улыбкой наклонил бутылку, наполняя свой стакан янтарной жидкостью.

– На вкус как вода из ада. – Кривясь, прохрипел он.

– Я воду из ада не пил, но поверю Вам на слово. – Хмыкнул я, продолжая бесцельно смотреть на огонь, полыхающий в камине.

– Что-то произошло? – Вдруг спросил жнец.

И я поспешил его успокоить:

– Со сбежавшей душой всё в порядке. Она немного напугана, но искренне хочет вернуться в своё тело.

– Это хорошо. – Одобрительно кивнул Верховный жнец и отхлебнул из своего стакана.

– Правда, та душа, что заняла её тело, по-прежнему не пришла в себя. И я, пока, не знаю, как заставить её очнуться. – Поделился я, стараясь скрыть беспокойные нотки в голосе.