Сбежавшая душа и жнец на полставки

– Совсем малец! – проскрипела я.

Во рту было сухо как в пустыни. Я привычно потянулась к тумбочке, в которой обычно хранила небольшие бутылочки с минеральной водой «LOTTE». Но вместо деревянной дверцы, мои пальцы поймали воздух, и я кубарем полетела на пол.

Простонав целую симфонию, я поднялась на ноги, старательно вглядываясь в темноту. Очертания комнаты были мне не знакомы, и я с ужасом вспомнила о всех тех случаях, в которых девушек напаивали и продавали в сексуальное рабство за границу. Возможно, тоже самое произошло и со мной.

Что если я сейчас на корабле?

Плыву к неизвестному хозяину, который будет делать со мной ужасные вещи, от которых я, вероятно, умру.

– Выпустите меня! – испугавшись собственных мыслей, во всю глотку заорала я. – Я никому ничего не скажу, честное слово.

– Вот и славно. – Одобрительным тоном произнёс приглушённый мужской голос.

– Кто здесь? – воскликнула я, перепугавшись до колик.

Голос незнакомца лишь сильнее уверил меня в предположениях, выстроенных в голове.

– А Вы как думаете? – ответил всё тот же голос. Его напускное спокойствие меня раздражало.

– Киднеппер… – Выложила догадку я.

Честность всегда была моей сильной стороной.

Однако, стоит признать, она же была и слабой.

– Вот ещё. – Фыркнул незнакомец, явно оскорблённый моим предположением.

– Тогда, убийца…

– На убийства идут безумцы, которые ничего не знают про ад. Если бы знали, никогда бы не стали убивать. Уж поверь.

– Тогда, кто Вы? И почему я Вас не вижу?

– Я – Верховный жнец! – горделиво произнёс голос. – И я пришёл, чтобы забрать тебя в загробный мир.

Едва заметный силуэт отделился от темноты и сделал широкий выпад в сторону кровати, рядом с которой стояла я.

– Загробный мир? – недоверчиво протянула я, чувствуя, как внутри меня закипает раздражение. – Вы что, издеваетесь? С ума сошли, что ли? Или за дуру меня держите? Тёмный жнец, загробный мир. Хороши шуточки! Ничего лучшего на ум не пришло?

Я так разозлилась, что совсем забыла про то, что вполне могу разговаривать с похитителем или убийцей. Ведь, тот факт, что он не признаёт себя таковым, никак не отрицает того, что он может им быть.

– Разве похоже, что я шучу? – всё тем же, надменным, противным тоном, поинтересовался голос.

– Откуда мне знать? – хмыкнула я, – Я Вас даже не вижу!

Словно по щелчку пальцев тьма вокруг говорящего рассеялась и передо мной предстал мужчина в странном чёрном одеянии.

На худощавой фигуре было надето чёрное пальто в пол, сквозь раскрытые полы которого, виднелся кусочек чёрной рубашки, двубортный жилет, чёрные брюки и начищенные до блеска сапоги, доходившие незнакомцу до середины голени. На голове у незнакомца красовалась широкополая шляпа с высокой конусообразной тульёй и закруглёнными вверх краями полей, из-под которых струились иссиня-чёрные пряди волос, не самых опрятных, надо заметить, которые змеились до самых плеч. И весь этот спектр чёрных оттенков здорово контрастировал с белоснежной кожей незнакомца. Так, словно он был мёртв или имел жуткий дефицит железа.

– Всё ещё думаешь, что я шучу? – поинтересовался мужчина, кривя губы в довольной ухмылке. Он знал, какое впечатление производит и ему это нравилось.

– Возможно, Вы просто снитесь мне. – Неуверенно предположила я. – Или у меня галлюцинация.

Губы мужчины дрогнули и опали, как увядшие лепестки пионов.

– Галлюцинация, значит?! – пробормотал он и в одно короткое мгновенье переместился из дальнего конца комнаты, прямо к моей кровати. Склонился, протянул руку к моему лицу и коснулся чёрной тканевой перчаткой левой щеки, свободной от пластырей.

– Ну как, я всё ещё кажусь тебе галлюцинацией? – поинтересовался он.

– Г-говорят, галлюцинации бывают очень реалистичными. Даже на ощупь. – Заикаясь, ответила я, прижимая ладонь к щеке, которую касалась перчатка.

– Ты из тех, кто стоит на своём до конца, верно?! – догадался мужчина. – Интересно, что ты скажете на это?

Он стянул с руки перчатку. По его бледным рукам пробежали синие языки пламени. Он взмахнул рукой и, передо мной выросло зеркало. Массивное.

В пол.

Такое древнее, что захотелось стряхнуть с него пыль, которой, к моему удивлению, не было.

– Зеркало? – выдохнула я, убеждаясь в том, что галлюцинирую.

– Загляни в него! – потребовал мужчина.

Мои ноги словно приросли к полу. Так что мне пришлось совершить титаническое усилие для того, чтобы двинуться с места. Первый шаг отозвался странными мурашками. Они поднялись от стоп и пробежав по ногам, остановились в районе поясницы.

Второй шаг.

Тоже самое.

Треклятые мурашки не оставляли меня в покое до тех пор, пока я не доковыляла до зеркала. И всё это время меня не покидало странное ощущение – будто тело мне не по размеру.

Как любимые джинсы, севшие после стирки.

Я заглянула в зеркало и замерла на месте. Девушка, чьё отражение я там увидела – не была мной.

Мои роскошные длинные волосы, не желающие укладываться в причёску – пропали. На их месте появилось каре с густой чёлкой, закрывающей брови. Пухлые губы превратились в две жёсткие линии. Правую сторону лица украшала пластыри разных размеров и форм – от подбородка до чёрной брови. А левую – по-детски пухлая щека.

– Э-э-это не я! – замотала головой я, протестуя против увиденного. Живот неприятно скрутило, а к горлу подступила горькая жижа.

– Конечно же это не ты. – Фыркнул мужчина, подчеркнув тем самым мою глупость. – Это тело, которое ты заняла. Как паразит. – Без тени смущения добавил он.

– П-паразит? – стараясь совладать со своим голосом, пропищала я.

– Не обижайся. – Поспешно ретировался незнакомец. – Но более точного сравнения не найти.

Пока я обдумывала его слова, он обошёл меня со спины и встал, чуть поодаль сложив руки на груди так, что чёрные перчатки потонули в слоях не менее чёрной одежды.

– Это не по-настоящему. – Умиротворённо выдохнула я и в попытке доказать свою правоту, что есть силы ущипнула себя за бедро. – Ау! – взвыла от волны боли, охватившей ущипленный участок. – Больно-то, как.

– Твоя твердолобость, надо признаться, вызывает восхищение. – Бесцветным тоном, выдал мужчина.

– Хорошо. – Согласилась я. – Если Вы не галлюцинация и не сон, не похититель и не убийца, тогда кто?

– Резонный вопрос! – оживился незнакомец. – Рад, что ты всё же спросила. – Саркастично улыбнулся он. – Я – Верховный жнец, приближённый Госпожи О – хозяйки нижнего мира. Но все зовут меня просто Босс. – Представился он.

– Жнец? – удивилась я. – Тот самый жнец, что в легендах провожает души умерших в загробный мир?

– Именно так.

– Так значит, я умерла? – ещё больше опешила я, потому как не чувствовала себя мёртвой. И раны на лице саднили как у живой.

– Не совсем так. – Замешкался жнец.

– Что это значит?

– Это значит, что ты должна была умереть, но не умерла, потому что попала в тело другого человека. – Он обвёл взглядом моё отражение в зеркале и добавил: – Судя по всему, школьницы.

– А как же она…

– А она угадила в твоё тело. – С еле уловимым раздражением, перебил меня жнец. – Лежит в этой же больнице, в палате для ВИП клиентов.

– Так Вы видели моё тело?

– Видел. – Нехотя признался жнец.

Я замерла, не отрывая взгляда от его миндального цвета глаз, смотревших на меня из отражения в зеркале.

– Оно сильно пострадало?

– Сильно.

И он не лгал. На его бледном и холодном, на первый взгляд, лице, пробежала печаль. Он соболезновал мне?!

– Значит я ум…

– Если останешься в этом теле умрёшь наверняка! – опередил меня жнец. – Или ты думала, что трюк с обменом душ пройдёт незамеченным?

– И что же мне делать? – всхлипнула я и по-детски вытерла нос рукавом больничной пижамы.

– Вернуться в своё тело. Что же ещё?

– А это возможно? – недоверчиво проговорила я, поворачиваясь к жнецу лицом.

– Возможно. – Заверил он. – Но всё не так просто, как может показаться на первый взгляд. – Предупредил он, словно решая, смогу ли я справиться с трудностями о которых, пока не знаю.

– Я хочу знать. – Заявила я.

– Хорошо. – Сдался жнец. – Чтобы вернуть себе тело, тебе надо очень сильно этого захотеть.

– Это я могу!

– Но одного желания недостаточно. У тебя должна быть настоящая причина для возвращения. Мотивация к жизни.

Я задумалась.

Последние несколько лет моя жизнь держалась на трёх мотивационных слонах: работа, еда и Бон Хва.

Последнего можно было смело вычеркнуть из этого списка. Как и работу. Во время съёмок в Италии я вдруг поняла, что устала. Мне нужен был перерыв. Отдых. И много здорового сна.

Оставалась еда. Но любовь к вкусностям, едва ли можно было назвать «мотивацией к жизни».

– Я что-нибудь придумаю. – Пообещала я, не теряя присутствия духа.

– Важно, чтобы вы обе нашли эту мотивацию. – Прибавил жнец.

– Что? – разочарованно выдохнула я.

– И ты, и душа в твоём теле – вы обе должны найти мотивацию к жизни.

– Но, разве это возможно? – разволновалась я.

– Всё возможно, если захотеть. – Тихо отозвался жнец и растворился в ночной темноте.

« – Сегодня утром стало известно, что молодая и перспективная актриса Чха Ын Су, сыгравшая главную роль в дораме «Четыре отца Лим Джу Гён», а так же, дочь одной из главных героинь в фильме «Корейские домохозяйки» попала в аварию и на данный момент находится в больнице национального университета в Сеуле.

Агентство «Best entertainment» к которому принадлежит актриса, не спешит делиться подробностями случившегося ДТП. А директор агентства Мун Га Иль и вовсе отказался комментировать эту ситуацию. Ясно лишь одно – актриса была пьяна. Об этом нашему корреспонденту с уверенностью заявил бармен одного из клуба, в котором побывала Чха Ын Су этой ночью.

Бармен: – Она сидела за барной стойкой и просила подливать ей коньяк. Она любит дорогой, Французский. Выпила порций шесть. Не меньше. Потом вызвала трезвого водителя. Заплатила и ушла.

Корреспондент: – Сколько времени она пробыла в баре?

Бармен: – Около часа. Может больше. Мне трудно сказать.

Корреспондент: – Как она себя вела? Было ли что-то странное в её поведении?

Бармен: – Она вела себя, как обычно. Пила и болтала. Пила и болтала.

Корреспондент: – О чём она говорила с Вами?

Бармен: – О своём парне. Она застукала его с другой в собственной квартире.

Корреспондент: – Вы говорите о её женихе Кан Бон Хва? Младшем сыне директора фармацевтической компании?

Бармен: – Я не знаю кто её жених. Она не вдавалась в подробности. Да и имён не называла.

Корреспондент: – Значит ли это, что звезде романтической дорамы «Четыре отца Лим Джу Гён», разбившей сердца миллионам телезрителей, тоже разбили сердце? Стало ли это причиной, повлёкшей за собой кровавое ДТП случившееся этой ночью? И, что самое важное – что будет с актрисой дальше?

С вами был специальный корреспондент Пак И Дам.

Главные новости страны. Канал KBS1.»

– Пак И Дам! Имечко-то какое. – Презрительно фыркнул я, сидя на чёрном кожаном диване перед телевизором в небольшой уютной комнате, которую соткал с помощью магии. – Если Чха Ын Су умрёт, эта новость взорвёт новостные сводки. – Размышлял я в слух. – А телеканалы, сколотят не малые деньги. Ещё и приврут с три короба. Мерзко.

Я поморщился, пуская по длинным пальцам, свободных от перчатки, синие язычки пламени, которые быстро превратились в настоящий огонь.

– С удовольствием забрал бы их грязные душонки! – сквозь зубы процедил я, уверенный, что нахожусь в комнате один. – Таким самое место в аду.

– Опять смотришь новости? – вмешался в мой монолог знакомый низкий голос.

И я привычно закатил глаза.

Нигде от него спасу нет.

Ей-богу!

– Ты же знаешь, как они на тебя действуют. – Напомнил Босс. – Так что заканчивай.

Широкая ладонь в тонкой тканевой перчатке легла на моё плечо и легонько сжала его.

– Ненавижу лжецов, пользующихся ситуациями.

Как-то по-детски пояснил я.

– Это же люди. – Усмехнулся в ответ жнец, пристраиваясь на диван рядом со мной. – Не стоит ждать от них благородных поступков. – Отмахнулся он.

– Вы в должности жнеца без малого сто лет, и разве за это время Вам не встречались благородные души?

– По-настоящему благородные души, которые я встречал это – дети. И благородные они лишь потому, что умерли раньше, чем повзрослели.

– Дети? – удивился я. – Мне ещё ни разу не доводилось забирать души детей.

Я повернулся к жнецу в пол-оборота нетерпеливо ожидая ответа.

– А жнецам такую работу и не доверяют. – Просто ответил он. – Этим занимаются переправщики из верхнего мира.

– Ангелы? – не поверил я. – Разве они не забирают души на выходе из Чайной.

– Только если те достойны верхнего мира. – Согласился Босс. – Но, поскольку дети сами по себе безгрешны, то за их душами посылают лично.

– Тогда, как же Вам удалось встретить душу ребёнка?

– Когда-нибудь, я расскажу тебе эту историю. – Ушёл от ответа он. – Но сперва получи доступ хотя бы седьмого уровня.

– Седьмого? – выпалил я, и закашлялся, подавившись своим напитком. – Да мне и две вечности не хватит, чтобы получить доступ седьмого уровня.

– Да, ты не особо расторопный жнец. – Согласился Босс. – Три года службы и всё ещё на первом уровне. – Задумчиво протянул он. – Ещё одна такая ошибка и будешь вариться в котле с остальными грешниками.

Я дёрнулся, ощутив неприятные мурашки на коже.

– Как она? – чуть помедлив, спросил я. Зная, что мы оба понимаем о ком речь.

– Оскорбилась, когда я сравнил её с паразитом.

Мне показалось или я слышал смешок?

Хотя, зная Босса, это скорее всего была слуховая галлюцинация.

– А Вы ей сказали о том, что она умрёт, если останется в чужом теле?

– Разумеется, – кивнул он.

– А о том, что она умрёт, если вернётся в своё?

Он промолчал.

– Не сказали? – возмутился я.

– Знаю, ты противник несправедливости, но скажи я ей об этом, она бы не стала тратить время и силы на возращение в своё тело. А если она не вернётся и умрёт…– он гневно сглотнул. – Госпожа О обо всём узнает, и мы оба угадим в чан с кипящей смолой. Для особо провинившихся.

– Звучит жутко. – Признался я.

– Выглядит не лучше. – Добавил он.

Мы переглянулись.

– Как она, доктор? – послышался приглушённый женский голос. Я лежала под одеялом, укрывшись с головой и пыталась уснуть, когда, из-за закрытой двери до меня долетели еле уловимые обрывки диалога.

– Обошлось без сотрясения. – Отозвался мужчина. – Ушибы, да ссадины. Ничего серьёзного. – Успокоил он. – Обычно, люди получают переломы, но Вашей дочери крупно повезло.

– Хвала небесам! – с облегчением выдохнула женщина.

– Но меня насторожили шрамы на её руках. Вам что-нибудь о них известно?

В его голосе прорезались металлические нотки.

– Шрамы? – искренне удивилась женщина. – Какие ещё раны?

– Дело в том, – замялся мужчина, осторожно подбирая слова. – Внутренняя часть её рук, от запястья до локтей, покрыта порезами. Я надеялся, Вы сможете это пояснить.

– Порезы? – дрожащим голосом произнесла женщина. – Я-я ничего о них не знаю. – Заверила она. – Поверьте, я удивлена не меньше Вашего.

– Я Вам верю. – Спокойно произнёс доктор. – Но…кхм…дети её возраста могут наделать много глупостей. Так что Вам, как родителю, стоит приглядывать за ней получше.

– Понимаю. – Выдохнула женщина. – Спасибо, что помогли моей дочери. – Поблагодарила она и на мгновение заколебавшись, добавила:

– Возьмите. Это Вам.

– Ну, что Вы. Не надо было…– маслянистым голосом, протянул мужчина, явно принимая приготовленный незнакомкой презент.

– Спасибо, что позаботились о моей Со Ён. – Снова поблагодарила женщина. – Спасибо!

Её излишняя учтивость встала у меня в горле комом. Будь здесь моя мама, она бы не стала пресмыкаться перед обычным докторишкой, чей долг лечить и спасать жизни. Я громко фыркнула, представив мамино лицо в этот момент, и перевернулась на другой бок.

Я проснулась около часа назад и всё это время пролежала, обдумывая произошедшее за ночь. В памяти поочерёдно всплывали то чудак в широкополой шляпе, сообщивший мне о том, что он жнец. То деревянное дерево, по виду из династии Корё, то мальчишка-чопок, насмехающейся над брелоком в виде жнеца.

Я тяжело вздохнула.

Что же он тогда сказал?!

Неприлично? Нет. Непривычно? Не то. Иронично? Да, верно!

Он сказал: «Иронично»

– Так он…– на меня обрушилась волна понимания. – Жнец.

Вот почему он это сказал.

Он счёл то факт, что мой любимый персонаж жнец и мою скорую смерть – насмешкой?!

– Вот же ублю…

– Ты не спишь? – мягкий женский голос прервал мой гневный монолог. И я приложила титанические усилие чтобы подавить эмоциональный взрыв, клокотавший в солнечном сплетении.

– Знаю, что не спишь. – Не дождавшись моего ответа, проговорила женщина. – Я так волновалась… – всхлипнула она.

И я закатила глаза, готовясь к слезливой тираде. Но эта женщина взяла себя в руки.

– Я тут принесла тебе твоей любимой еды. Всего понемножку.

До меня донёсся приятный острый запах куриных лапок и в желудке неприятно заурчало.

– Только съешь это побыстрее. – Заговорщицки посоветовала она. – Не хочу, чтобы лечащий доктор читал тебе нотации.

– Я была уверена, что ты осталась ночевать у Хэ Джин… – немного погодя, призналась она. – Ты никогда прежде не лгала мне, Со Ён. Поэтому я поверила тебе. Я даже подумать не могла что ты…

Она всхлипнула и заговорила тише.

– Я даже подумать не могла, что ты попадёшь в аварию. Ночью. В совершенно другом районе…

Я нервно пошевелилась.

– Наверное я действительно плохая мать, раз не знаю, чем занимался мой ребёнок в такой час, в таком месте. – Она выдержала задумчивую паузу. – Мне жаль, что ты не смогла поделиться со мной своими проживаниями.

И я сразу же вспомнила её диалог с врачом.

Должно быть она имела в виду шрамы.

Я легонько провела пальцами по внутренней части руки. Тонкие лини. Мои пальцы, то и дело, наталкивались на них. И я поняла, что доктор был прав. Эта девчонка резала себя.

Но, почему?

Глава 3. Господин детектив.

Сгорбленная тяжёлой работой и временем старушка с седыми завитками на голове неспешно плыла по узкой асфальтированной улочке пристально вглядываясь в вывески магазинов и лавочек, расположившихся вдоль дороги. Её полупрозрачные босые ноги ступали неспешно, нависая над брусчаткой, но не касаясь её, как туман.

Бесцветная, тонкая сорочка, в которую была одета женщина, не колыхалась на ветру. Её не донимал холод и люди, спешащие на работу. Они проносились мимо, задевали старушку локтями или роняли что-нибудь у самых её ног, но не замечали.

И старушку, кажется, это тоже ничуть не волновало.

– Чайная «Мир Иной» – скрипучим голосом прочитала старушка. – Кажется, мне сюда.

Она направилась к приземистому деревянному строению, расположившемуся в самом конце улицы и сильно контрастирующему на фоне современных новостроек. Потянув за ручку деревянной двери, вошла в аккуратный дворик, поднялась по каменной лестнице и оказалась на небольшом крыльце дома, походивший на традиционные дома ханок, которые перестали строить ещё в конце девятнадцатого века.

Она осторожно провела рукой по рисовой бумаге, которой была покрыта входная дверь и окна, и её губы дрогнули в полуулыбке.

– Могу я войти? – тихо спросила женщина.

– Входите. – Тут же отозвался голос из-за двери, давая понять, что её уже ждут.

Старушка открыла дверь и без колебаний шагнула внутрь.

В центре просторной комнаты стоял низкий деревянный стол, за которым важно восседал молодой мужчина, одетый в традиционный ханбок чёрного цвета и головной убор цилиндрической формы с широкими краями и завязками под подбородком, называемый кат.

– Добро пожаловать на ваше последнее чаепитие, госпожа Ли. – Поприветствовал мужчина, склонив голову в лёгком поклоне. – Вы так долго искали это место. Должно быть устали. Присаживайтесь. – Вежливо пригласил он, указывая рукой на циновку напротив.

– Кто Вы? – растерянно спросила старушка, располагаясь на полу.

– Я – Верховный жнец. И сегодня я здесь, чтобы разделить с вами вашу последнюю чашку чая.

– Так значит я… я, и правда…

– Да, вы умерли, госпожа Ли. – Мягко сказал жнец.

– Но, я этого не помню. – Губы и руки у старушки затряслись от волнения.

– Всё потому, что смерть пришла за вами во сне. Поэтому, вы и не помните. – Успокоил её мужчина. Он протянул руку через стол и коротко сжал узловатые старушечьи пальцы.

– Но, как? От чего?

– Тромб. – Просто ответил жнец.

– Значит, смерть была быстрой. – С облегчением в голосе произнесла старушка.

– Верно. – Согласился жнец, разливая по маленьким пиалам чай из фарфорового чайничка белого цвета.

– Корень женьшеня? – втянув носом приятный аромат, поинтересовалась старушка.

– И имбирь.

– Моё любимое сочетание.

В ответ мужчина молча кивнул.

– Это и есть моя последняя пиала чая? – Не отрывая глаз от светло-жёлтого напитка в пиале, спросила старушка. – После того, как я её допью, куда вы меня отведёте?

– Вам не о чем волноваться, – поспешил успокоить её жнец. – Вы были хорошим человеком. Так что в ад вы не попадёте. Ваш провожатый ждёт вас вон за вон той дверью. – Он указал за спин. Там действительно была дверь белоснежного цвета.

– Это хорошо. – Обрадовалась женщина. На её морщинистых губах проступила улыбка. – Значит, я смогу встретить там своего Ман Ыля.

Она наклонилась вперёд, словно хотела поделиться тайной:

– Мой муж ушёл в тот же год, когда начался азиатский финансовый кризис. – Произнесла она полушёпотом. – Мы не виделись почти тридцать лет.

– Мне жаль это сообщать, – начал жнец. – Но вы не встретите своего мужа.

– Неужели он уже переродился? – ахнула старушка.

– Боюсь, ему это не грозит. – Сухо заметил жнец. – Он в аду. Под пристальным надзором хозяйки нижнего мира Госпожи О.

– В аду? Но Ман Ыль всегда был так добр. Чем же он заслужил такую участь?

– Вы помните молодого человека, который ухаживал за вами до того, как ваши родители сосватали вас семье вашего мужа? – тихо спросил её жнец.

– Кажется, его звали Чхве Бо Рам. – Неуверенно произнесла старушка.

– Чхве Бо Рым. – Поправил её жнец. – Ваш муж убил Чхве Бо Рыма. Задушил, а после разрезал его тело на мелкие кусочки и скормил бродячим собакам. Поэтому он сослан в нижний мир, где будет отбывает своё наказание вечно.

– Ман Ыль? – воскликнула женщина, не веря услышанному. – Разве он мог так поступить? Это какая-то ошибка! Ман Ыль с которым мы были женаты больше двадцати лет, не мог такое совершить.

– Никакой ошибки нет. Люди могут ошибаться, но не жнецы. – Мрачно заметил мужчина.

В ответ старушка прикрыла ладонями рот, сдерживая всхлипы.

– Если вам интересно, – выдержав паузу, сказал жнец. – Чхве Бо Рым не переродился. Он решил дождаться вас.

– Меня? – удивлённо всхлипнула пожилая женщина.

Жнец молча кивнул.

– Сегодня он – ваш провожатый в мир иной. Он ждёт вас за той дверью. – Жнец снова указал на дверь за спиной. – На противоположной стороне Чайной.

Старушка уставилась на белоснежную дверь, и с лёгким неверием в голосе спросила:

– Бо Рым? Он здесь?

– Да, Бо Рым здесь. – Кивнул головой жнец. – Ждёт, когда вы допьёте свою последнюю чашку чая.

– Когда я видела Бо Рыма в последний раз, ему было двадцать три года. – Задумавшись, поделилась старушка.

– Ему по-прежнему двадцать три года. – Отозвался мужчина.