Оковы солнца

Ирина Нови

Оковы солнца

Глава 1. Камень Солнца.

Все говорят, мы очень удачливы. Наша деревня, моя семья, я. Мы живем спокойно и благополучно под охраной могущественного и доброго мага. Нас не тревожат войны или голод. Каждый день для нас восходит солнце. За окном моего дома начинается благодатный лес. Шум крон его деревьев каждую ночь убаюкивает меня, унося в приятные сны. Слева от леса журчит речушка – неширокая, но быстрая и бурная. Вода из нее питает плодородные поля, где пасутся животные, спасающие нас от голода. Все в этом мире взаимосвязано. Все работает как часы. И благодарить за это мы должны правителя – нашего мага Арагона.

Именно он защищает нас от любых напастей и обеспечивает достойную жизнь. Любимец народа, великий правитель. Он получил власть совсем недавно: его отец скончался пять лет назад, передав дар единственному сыну. Арагону тогда едва исполнилось восемнадцать. Почти мальчишка, он принял огромную ответственность и с тех пор ни разу не подвел. До него деревня жила в худших условиях, но с приходом к власти нового мага солнце стало светить ярче.

Завтра же деревня и вовсе вступит в новую пору – наш правитель женится. Пришло его время. Многие девушки были бы счастливы стать женой мага и удостоиться великой чести продолжить знатный род (и не только из-за привилегий – Арагон красив, силен, храбр и умен), но его женой предрешено стать мне.

Дело не в великой любви с первого взгляда, вовсе не она стала причиной нашего союза. В семьях магов все намного прозаичнее: жена тщательно отбирается Хранительницей рода, которая находит здоровую девушку, наиболее совместимую с магом. Ту, что сможет родить ему сильных детей, которые выдержат магию. Такой девушкой, несмотря на внешнюю миниатюрность, оказалась я. Кто бы мог подумать, ведь когда я родилась, родители даже боялись, что не выживу, настолько хрупкой я была. Они делали все, чтобы улучшить мое здоровье: оставляли лучшую еду, заставляли выполнять много физических упражнений, и старания окупились. Теперь я лучшая бегунья в деревне и уже семь лет ничем не болею.

Конечно, есть и другие претендентки. Маг может жениться не только на мне, разница лишь в том, что в таком случае ребенок будет слабее, и, следовательно, магия износит его тело раньше. Отец Арагона умер, когда ему не было и пятидесяти. Он был не самым сильным ребенком в семье, но остальных братьев убили враги, и выбора у магии не осталось. Сила важна.

Однако судьба благоволит к нам: мы действительно полюбили друг друга. Наш союз будет основан не только на прагматичном выборе. Наши сердца бьются быстрее в присутствии друг друга, и я чувствую себя самой удачливой девушкой в мире.

Правитель давно мне нравился, с тех самых пор, как был долговязым худым мальчишкой, дерущимся с помощником на деревянных мечах. Таким я увидела его впервые. Запыхавшимся, растрепанным, скачущим, словно олененок, вокруг противника. В тот день родители послали на рынок, и у меня появилась возможность подобраться поближе к Башне. Я всегда была очень любопытна и не смогла устоять перед соблазном посмотреть на двор правителей. Забора там не было, поэтому я просто притаилась рядом с кустом и наблюдала за будущим магом.

Он увидел меня намного позже. В тот день к нам в дом пришла Хранительница рода и сообщила, что я самая подходящая в жены магу девушка. Родители были на седьмом небе от счастья, а у меня перед глазами предстало изображение того самого сражающегося на деревянных мечах мальчишки. Не знаю, почему вспомнила именно тот момент, ведь я видела мага еще много раз после этого. Наблюдала, как он растет, превращаясь в красивого юношу, а затем и в сильного мужчину. Я любила смотреть на него, мы с подружками даже бегали к реке, когда маг купался там с товарищами, и подглядывали, бесстыдно хохоча. Тогда я и подумать не могла, что когда-нибудь этот человек станет мне мужем.

Едва я узнала о нашей совместимости, меня забрали в Башню, чтобы показать Арагону. Помню, как трепетало сердце, будто птица в клетке. А вдруг я ему не понравлюсь? Вдруг он выберет другую? Я знала, что такое вряд ли случится, ведь правители почти всегда отдавали предпочтение наиболее сильной претендентке. Любовь была для них непозволительной роскошью, небывалым везением. Но все же отказать они могли. Вдруг Арагон уже влюблен и станет настаивать на другом союзе? Пока меня вели к нему, ладони потели, а ноги то и дело подкашивались.

Но то, чего я так боялась, не произошло. Стоило ему только посмотреть на меня, как его взгляд смягчился. Карие глаза стали теплыми, и в них, словно в камине, заиграли искорки.

– Как вас зовут? – спросил Арагон, встав из-за длинного стола и подойдя ко мне.

– Дариана, – робко ответила я и тут же опустила глаза.

– Дариана, – повторил он.

В последующие дни Арагон постоянно наведывался в дом моей семьи. Каждый раз приносил букет полевых цветов, слушал рассказы мамы и играл с моими братом и сестрой. А я сидела за столом, наблюдала за ним и влюблялась все больше.

Вот и сейчас я сижу на лугу в окружении благоухающих трав и смотрю, как Арагон упражняется на лошади. Он делает это очень умело: скакун беспрекословно подчиняется, а сам маг ловко проделывает сложнейшие упражнения. Арагон встает во время галопа, переворачивается, преодолевает высоченные препятствия. Эта феерия продолжается около часа, а затем всадник спешивается и подходит ко мне. Он падает на траву рядом и устремляет взгляд в небо. Его рука касается моего бедра. Он всегда так делает – просто дотрагивается, даже если ничего не говорит. Ему важно чувствовать меня, и я каждый раз таю под теплыми руками. Раскинутые по белой материи, на подоле платья лежат полевые цветы, из которых я плету венок. Взяв один из них и повернувшись к Арагону, я начинаю неспешно водить по его коже. Касаюсь груди, которую открывает широкий вырез белой рубахи, острого подбородка, пухлых губ, длинного носа. Арагон морщится, сводя густые брови, но все же улыбается. Я так люблю его улыбку…

– Ты моя шалунишка, – нараспев произносит он, после чего хватает за руку и, повалив на траву, накрывает своим телом. Я оказываюсь под Арагоном без возможности выбраться, запертая между ним и землей. Меня бросает в жар, и я смущенно отвожу взгляд. Внутри бесстыдно разливается желание. Он такой теплый, сильный и соблазнительный, что я не знаю, как дождаться завтрашней ночи, когда мы наконец сможем принадлежать друг другу.

Я касаюсь его вьющихся светло-русых волос и заправляю в них маленький малиновый цветок.

– Вот так, – довольно улыбаюсь я, – теперь перед тобой не сможет устоять ни одна девушка.

– Но что делать, если мне нужна только ты?

– Тогда тебе везет, потому что завтра мы поженимся.

– Я вообще очень везучий молодой человек. – Арагон расплывается в улыбке и проводит рукой по моему плечу, приспуская рукав. Его теплая ладонь задерживается на коже, а взгляд скользит чуть ниже. – Не могу ждать.

Я невольно приникаю ближе и протяжно выдыхаю – я тоже не могу.

– Завтра, – обещаю я.

– Завтра.

҉

Всю дорогу домой я бормочу веселую свадебную песенку, под которую обожала танцевать в детстве. Тогда я кружилась, наблюдая за тем, как развевается платье, и без смущения пела, не заботясь о том, что часто не попадала в ноты. С возрастом мои способности к исполнению стали лучше, но, по иронии, теперь я делаю это исключительно тихо.

Я иду по тропинке, теребя в руках цветок, когда вдруг замечаю окованных. Они работают в поле, не обращая внимания ни на что вокруг, но мне все равно становится не по себе. Одной из способностей магов является так называемое «приковывание» – полное подчинение другого человека, при котором его лишают воли и любых желаний, кроме потребности угодить хозяину. Чудовищная способность, как многие считают, но именно она хранит мир в королевстве. Ни один лидер деревни не рискнет нападать на соседа, если тот может с легкостью подчинить всех его людей. Он даже может подчинить его самого, но это карается смертью. Магам запрещено оковывать других магов. В нашем королевстве немного законов и почти нет централизованной власти, но это одно из правил, которому все неукоснительно следуют. Обычно маги подчиняют только врагов и почти никогда не делают этого с собственными подданными. Исключение составляют преступники. Вместо смертной казни их приговаривают к приковыванию и полностью лишают воли. Все понимают, что лучше нарушителям закона служить во благо деревни, но каждый раз при встрече с ними меня все равно бросает в холод. Есть что-то жуткое в людях, неподвластных себе, ставших куклами в руках мага.

Петь глупую песенку становится не так весело, и я молча продолжаю путь. Мой дом уже виднеется за холмом, но вместо того чтобы ускорить шаг, я почему-то замедляюсь. Тропинка, пересекающая луг, все ближе подводит к лесу, и странное чувство, что за мной кто-то наблюдает, настойчиво врывается в сознание. Я знаю, кто может быть в лесах. Знаю, почему родители всегда говорили не ходить туда одной. Это место – между лесом и полями – пожалуй, самое опасное в деревне. Именно сюда по ночам приходят воры в надежде поживиться нашим урожаем, поэтому вечером здесь всегда усиливают охрану из окованных. Простым крестьянам запрещено приближаться к лесу ночью, и, вспомнив об этом, я спешу домой.

Во дворе, среди цветов, играет с жуками брат. Рядом с ним мама. Она поливает овощи, пока младшая сестренка, сидя прямо на земле, собирает в небольшую корзину ягоды. Отца дома нет: он член команды стражей – охранников-дозорных. Ни одному крестьянину не разрешено вступать в прямой бой с вторженцами: делать это может только маг, так как почти все воры сами являются магами. Это судьба тех, кто по какой-либо причине остался без деревни. Магов без подданных, обладающих слабой силой и вынужденных побираться по деревням. Кто-то приходит просить, но большинство просто воруют: другого выхода у них нет, потому что в деревне не может быть двух магов.

Я подхожу к семье и игриво нападаю сзади на брата. Он визжит, и его заливистый смех разносится по всему двору.

– Ана, Ана, ты была с магом? – подбегает ко мне сестренка. Она начинает прыгать вокруг меня и хватать за одежду, словно ей не семь, а три, как нашему брату. – Что вы делали? Расскажи!

Она так любит Арагона, что, будь Малина немного постарше, я бы даже заревновала. Она постоянно заставляет пересказывать наши встречи в мельчайших подробностях, описывать, во что Арагон был одет, как себя вел. А я и рада. Опустив неуместные детали, я с удовольствием говорю о своем любимом и наших планах, которые Малина слушает, как волшебные сказки. Наверное, она считает меня принцессой, выходящей замуж за принца, и это действительно не так далеко от правды.

Мы устраиваемся в саду, и я начинаю рассказ, который интересует всех: мама старается не подавать виду, но я все равно замечаю, как она слегка поворачивает голову и прислушивается, продолжая свое занятие; Эбу усаживается рядом со мной и, широко раскрыв глаза, внимает каждому слову. Не знаю, что именно так привлекает брата в рассказе, но он сосредотачивает все внимание на глупенькой влюбленной сестре, которая снова не унимается о своем женихе.

Отец верит, что у меня дар рассказчицы. Говорит, что когда я начинаю какую-нибудь историю, будь то даже «занимательный» рассказ о походе на рынок, никто не может оторваться. Что у меня есть некая аура, опьяняющая людей. Возможно, дело в том, что в роду мамы были маги и какой-то отголосок волшебства все еще царит в моей крови. Я не знаю. Женщины не могут быть магами. Даже если у умирающего правителя будет пять дочерей и ни одного сына, магия все равно перейдет к его дальнему родственнику-мужчине, окажись он даже самым никудышным и беспомощным. Она погубит его за несколько недель и найдет себе новый сосуд. Сила важна.

Когда я заканчиваю рассказ, уже смеркается. Деревня постепенно окрашивается в красно-оранжевый свет фонарей, и с улицы начинает раздаваться музыка.

– Пойди переоденься, – велит мне мама, – жаль будет не насладиться последним днем в роли незамужней девушки.

Братик начинает капризничать, когда я поднимаюсь с травы, поэтому приходится подхватить его на руки и изо всех сил поцеловать так, словно намереваюсь съесть.

– Медведица пришла за медом! – говорю я и, словно действительно голодное животное, нашедшее лакомство, приникаю к сладкому братцу. Эбу начинает хохотать и успокаивается, только когда мама заносит его в дом, я же смотрю им вслед и думаю о том, как сильно люблю этого малыша.

Я переодеваюсь в красное льняное платье, повязываю пояс с бубенцами и направляюсь в центр деревни – туда, где оживает ночь. Сдержать улыбку невозможно: все вокруг сверкает и пульсирует жизнью. Люди смеются, поют и танцуют. Звенит посуда, пахнет едой. Невероятная смесь ночи – мой любимый аромат. Звуки, запахи, картины, предстающие перед глазами!.. Именно упиваясь всем этим, я чувствую, насколько удачлива наша деревня. Насколько прекрасна жизнь.

Остановившись у группы музыкантов, играющих заводную мелодию, я принимаюсь танцевать вместе с другими людьми: кружусь, наблюдая за тем, как колоколом развевается платье, и позволяю людям и домам слиться в сплошные полосы.

А потом вдруг оказываюсь в капкане рук. Словно резкий удар, меня останавливает простое прикосновение, и я утыкаюсь в широкую мускулистую грудь Арагона. Он смотрит сияющими глазами, и широкая улыбка загорается на моем лице. Мы часто встречаемся здесь вечерами. Почти вся деревня собирается в центре, чтобы отдохнуть после трудового дня, и Арагон всегда ведет себя как простой житель. В нем нет надменности начальника или гордости правителя; его ценят за то, что он один из нас: простой парень, любящий потанцевать, когда сядет солнце.

Жених подхватывает меня и начинает кружить, и я хохочу, обнимая за шею и вдыхая его пленительный запах, смешанный с ароматами ночи. Люди вокруг смотрят на нас и улыбаются. Они поддерживают наш союз, уважают Арагона и верят в счастливое будущее. Разве может лидер мечтать о большем?!

Я плохо понимаю, в чем именно будет заключаться моя роль жены мага, кроме обязанности рожать детей. Не знаю, буду ли должна принимать какие-нибудь решения или поддерживать народ, но понимаю, что меня не ждет ничего трудного. Деревня преуспевает. Она прекрасна, словно весенний цветок, благоухающий на просторном зеленом поле.

– Пойдем со мной. – Арагон берет меня за руку и уводит прочь. Мы оказываемся на темной пустынной улице и продолжаем путь к центру деревни. Сердце стучит все быстрее и быстрее. Я начинаю подозревать, куда он меня ведет, но пока не смею надеяться. Когда-нибудь я все равно окажусь там. Не сегодня, так потом. Но с каждым шагом предположение все больше перерастает в уверенность.

Я хочу спросить, куда мы направляемся, но руки холодеют, а язык буквально немеет. Я не могу вымолвить ни слова. Высокая серая стена Башни предстает перед нами, и я останавливаюсь как вкопанная. Заметив мага, сонные стражи распрямляются, а я делаю робкий шаг назад.

– Идем же, – тянет вперед Арагон, и я повинуюсь.

Мы заходим внутрь и поднимаемся по винтовой лестнице. Ее высота огромна, но я любуюсь каждой ступенькой. Кажется, оставь он меня здесь, я все равно буду довольна. Никто из простых жителей никогда не ступает сюда. Это обитель мага и его советников. Это сердце деревни и самой жизни.

Площадка на вершине небольшая. Крыша укрывает от дождя, но ветер свободно проникает с боков. Мы так высоко, что отсюда видно всю деревню: бескрайний лес, поля, речушку и мой дом, кажущийся крошечным. Но я любуюсь этим лишь мгновение. Вовсе не вид является главным сокровищем башни.

– Смотри, как он засыпает, – произносит Арагон. – Правда красиво?

Да. Завораживающе. Волшебно. Непостижимо. Я не могу оторвать глаз от источника – большого Камня Солнца, тлеющего желтым светом, словно уголек в костре. Внутри него вся мощь этого мира. Внутри него теплится жизнь.

Я не могу сдержать себя и, ведомая некой силой, делаю шаг вперед. Кажется, он зовет меня своими ласковым светом и теплом. Я подхожу все ближе, но Арагон резко удерживает.

– Нельзя! – произносит маг, и я вздрагиваю. – Тебе нельзя.

Знаю. Кажется, я знаю это, но устоять невероятно трудно. Будто я мотылек, летящий к своей погибели. Безвольный, глупый, жаждущий лишь одного, несмотря на то что оно несет ему смерть. Страшно. У магии чудовищная сила. Безжалостная в своей мощи, способная погубить любого.

– Тогда зачем ты привел меня сюда? – вопрос вырывается раньше, чем я осознаю его дерзость. Я никогда не позволяла себе такого с магом. Даже подумать не могла, а сейчас повела себя, словно избалованная девчонка. Мама бы ударила по губам за такую вольность.

Арагон также удивлен моей реакцией, и я спешу исправиться:

– То есть… разве я достойна такой чести?

– Завтра ты станешь моей женой и разделишь богатство. Но это… нечто большее. Именно ради него все, что мы делаем. Ради него ты меняешь свою судьбу. Подумал, ты имеешь право его увидеть.

– Его важность и сила слишком велики для простой жительницы, – виновато опускаю глаза я. Слегка заискиваю, но не вру. Его мощь пугает. Смотреть на Камень Солнца – словно стоять перед обрывом, когда тебя одновременно переполняют восхищение великолепием природы и страх за свою жизнь.

– Ты не простая жительница, Дариана. Его сила не только моя, она принадлежит нашему будущему ребенку.

По спине пробегают мурашки. Он прав. Однажды мой сын станет магом нашей деревни. От этого Камня будет зависеть его сила, на нем будет завязана его жизнь.

– Этот Камень – наше будущее. Мы обязаны защищать его любой ценой.

– Знаю, – киваю я.

Я снова отворачиваюсь к краю и позволяю ветру развеять мысли. Мои длинные темные волосы взметаются вверх, и я удерживаю их, глядя вдаль. Река блестит в свете фонариков, освещающих ночную мглу. Ту самую, которая поглотила леса и поля. Ту самую, в которой обитают нищие бандиты и изгои. Кажется, это совсем другой мир, которого я не видела даже крохи. И эта таинственная мощь пугает.

Но внизу кипит жизнь. Внизу поет деревня. Внизу, словно бьющееся сердце этого места, работают и развлекаются люди.

– Вернемся? – прошу я, и Арагон соглашается.

Мы спускаемся вниз и снова доходим до центра. Арагон выбирает один из стоящих на улице столиков, мы усаживаемся за него и заказываем еду. Сидим там, наслаждаясь музыкой и маленьким пиршеством, и недавнее приключение на Башне начинает казаться лишь сном.

– Поедим и по домам, – с улыбкой командует Арагон, – а то завтра никто из нас не проснется.

– Мне кажется, я и не усну, – улыбаюсь я, опуская взгляд и робко касаясь лежащей рядом руки жениха. Он усмехается. Возможно, магу мое волнение кажется преувеличенным, даже смешным, но я никак не могу его подавить. Всего через несколько часов я стану Арагону женой.

Свадьбы всегда проводят на рассвете. С первыми лучами солнца, освещающими не только новый день, но и благословляющими новый союз. Завтра с самого утра, когда еще не успеет обсохнуть роса, у реки соберется вся деревня. Наши руки свяжут, и, как только их коснутся первые лучи, мы станем мужем и женой. Нас обвенчает само солнце.

После ужина Арагон, как всегда, провожает меня до дома. Мы идем босиком по тропинке, ведущей к нему, и просто молчим. Арагон не очень разговорчив, и я привыкла к тихой радости безмолвного общения. Но, несмотря на это, мне кажется, я все равно знаю, о чем он думает. Маг не говорит, но я читаю все по глазам. Его мимика и жесты кричат громче любых слов.

– Спокойной ночи, моя прелестная невеста, – шепчет он, когда мы оказываемся у калитки сада, и от одного только бархата его голоса по всему телу разливается тепло. Арагон целует меня в щеку, и я невольно тянусь навстречу.

– Пусть тебе приснюсь я, – шаловливо улыбаюсь я в ответ, и он усмехается. Рука выскальзывает из его руки, и я неспешно направляюсь к двери, не отрывая взгляда от Арагона. Я бесстрашно шагаю назад, так как знаю наизусть каждую кочку в саду и не позволяю себе пропустить ни единого движения любимого. Он тоже медленно отдаляется, и вскоре мы все же теряем друг друга из виду – я захожу за дверь, а он скрывается за углом дома.

– Как погуляли, милая? – интересуется мама шепотом. Она уже в ночной сорочке, но все равно встречает меня, как и прежде, когда я была маленькой девочкой, убегающей из дома исследовать мир. Я лишь таинственно улыбаюсь. – Твое платье ждет на кровати. Завтра разбужу за полтора часа до рассвета. А теперь шагай!

Я повинуюсь команде и быстро забегаю в свою комнату. Там темно, и лишь слабый свет фонаря во дворе проникает через раскрытое окно, но даже его достаточно, чтобы белое свадебное платье приковывало внимание. Я робко касаюсь его – дотрагиваюсь лишь слегка, словно боясь спугнуть видение, и опускаюсь на пол рядом. Наверняка, не смогу сегодня уснуть, потому не тороплюсь и переодеваться – лучше полюбуюсь платьем и помечтаю о том, что уже завтра воплотится в реальность.

Через час платье висит на шкафу рядом, а я, вымывшись и переодевшись в длинную белую ночную сорочку, лежу в кровати и смотрю на кроны деревьев, едва видимые в ночи. В доме тихо, но за окном множество звуков: деревья шуршат листвой, насекомые переговариваются громким стрекотом, где-то вдали ухает сова. Мир живой, яркий, громкий. Волшебный. Я сама не замечаю, как глаза закрываются, а разум обволакивает пелена, погружая тело в сладкий сон.

Я просыпаюсь от странной тяжести. Руки болят. Пытаюсь пошевелиться, но ничего не выходит, словно кто-то держит за предплечья. Глаза раскрываются, звучит громкий вздох, и я натыкаюсь на грозовую бурю – взгляд незнакомых серых глаз. Они вовлекают в пучину, что таится в них, и чем дольше я смотрю, тем глубже погружаюсь. В тихом доме, среди уюта ночи, под покрывалом теплого ветерка я оказываюсь в ледяной буре и застываю. Мое небо затягивают непроглядные облака, а по телу бьет молния. Свет исчезает, и меня будто окатывает волной. Я пытаюсь выбраться, пытаюсь мысленно сопротивляться, но не могу: буря накрывает с головой. Поглощает целиком, без остатка. И в тот самый момент, когда все уже потеряно, я осознаю. Понимаю, что это за странное чувство беспомощности, сковывающее меня. Сковывающее – правильное слово. Правильное, правильное слово… Из глаза вырывается слеза – последний протест, который возможен, и я подчиняюсь.

Глава 2. Цепь

– Пойдем со мной, – звучит низкий голос, и я поднимаюсь с кровати. Все словно в тумане, и только незнакомец выделяется, как звезда в ночном небе.

Он высок и угрюм. В грязной поношенной одежде, со спутанными волосами незнакомец мало чем отличается от изгоев, которых мне доводилось видеть. Его лицо покрыто густой щетиной, так что я не могу ни хорошенько рассмотреть его черты, ни понять возраст. И только глаза – грозовые, отражающие тяжелый жизненный опыт – позволяют хоть немного увидеть его сущность.

Незнакомец накрывает меня клетчатым пледом и вылезает в окно, велев следовать за ним.

Спускаясь, я оказываюсь в его руках. В них чувствуется сила, говорящая о том, что он проводит дни не только за собирательством грибов и ягод. Он держит крепко и настолько близко к себе, что непривычный мужской запах настойчиво вторгается в легкие. Прежде из мужчин я обнимала только отца и Арагона, но похититель не спрашивает разрешения приблизиться – просто хватает, помогая спуститься, а затем отпускает.

– Идем, – велит он, – не шуми.

Мы крадемся через сад, а затем и через поле. Вдали, всматриваясь в лес, стоят окованные. Они здесь для охраны деревни, и, если я закричу, мне помогут. Но я не кричу – почему-то у меня не возникает ни малейшего желания. Я хочу уйти отсюда, следуя за похитителем.

Это пугает.

Но теперь я такая же, как они – послушно стоящие на страже невольники, главное желание которых угодить приковавшему их магу. Теперь я тоже связана. Ужас ненадолго окутывает, но я не могу позволить себе подчиниться ему: моя задача – следовать за незнакомцем. Отныне моя жизнь больше мне не принадлежит.

Как это работает? Что останется от моей личности? И на что еще я добровольно пойду из-за оков?

Внезапно похититель падает на землю и утягивает меня за собой – кажется, нас кто-то заметил. В высокой траве слышатся шорохи, и сердце уходит в пятки. Мы замираем, и магу даже не нужно приказывать мне вести себя тихо, я и так боюсь шелохнуться. Постепенно звук становится все громче – один из окованных совсем рядом, нас вот-вот заметят. И вдруг спутник резко поднимается и достает из кармана плаща нечто похожее на короткий посох, на конце которого красуется едва светящийся желтый камень. Он выставляет его вперед, произносит негромкое «Стой!», и окованный замирает.

Тот не шевелится, даже когда мы начинаем продвигаться к лесу. Прежде я не знала, что маги способны на нечто подобное. Приказы без приковывания. И я никогда не видела такого маленького Камня Солнца. Какой силой он может обладать?