Доминик Магнус

– Кристаллами? – переспросил Иван. Его брови слегка приподнялись.

– Да, с кристаллами.

Повисла пауза. Иван о чём-то задумался, время от времени разворачивая ружьё. Похоже, моя информация навела его на какие-то новые открытия, доселе даже не поддававшиеся воображению.

Я решил прервать затишье:

– Ружья и винтовки, на самом деле, мне совсем не нравятся. Расскажи, пожалуйста, о другом.

Иван будто вздрогнул. Он поднял голову, сложил винтовку обратно, несколько мгновений смотрел куда-то перед собой, а затем повернулся ко мне.

– Дробовики, – произнёс он.

Дальше он повёл меня к соседнему шкафу, где лежали, как мне показалось, абсолютно такие же длинноствольные ружья. Однако, мой оружейный гид быстро развенчал мои заблуждения подробным рассказом об устройстве и предназначении этих самых дробовиков. Это – оружие ближней и средней дистанции, отличающееся не только дальностью выстрела, но и множеством других факторов, таких как калибр заряда, способ перезарядки и даже диаметр ствола.

Винтовочный патрон целиком и полностью состоял из металлических частей и напоминал новогоднюю ёлку, доверху замотанную тканью. Заострённый наконечник патрона как раз был тем самым поражающим элементом, который стрелок-маг мог насыщать энергией. Патрон дробовика же был цилиндрическим, без каких-либо закруглений, и, по словам Ивана, имел внутри себя множество мелких шариков – дроби, которая хаотично разлеталась при выстреле, нанося значительные повреждения противнику, если тот находится достаточно близко и не спрятался в укрытии. И там и там был порох, действие которого маг каким-то образом мог усилить.

На мой вопрос о принципах воздействия магии на предметы и части патрона Иван заявил, что подобное выяснять нет смысла. По крайней мере, у него – точно.

Дробовики меня так же не заинтересовали, и даже некий «заморский Ремингтон» не убедил меня в полезности такого типа оружия для волшебника. Иван пожал плечами и согласился: на коротких дистанциях не очень удобно одновременно стрелять и пытаться применить какое-то заклинание. Слишком много действий.

Дальше он повёл меня к стеллажам, где в шахматном порядке были расставлены различные виды пистолетов. Здесь мой гид оживился и начал своё повествование о пистолетах с их разновидностей. В его коллекции были и старинные пистолеты, украшенные мелкой и очень детальной узорной резьбой. По словам Ивана, стрельба из такого оружия была очень долгим процессом, если брать его в сравнение с тем, что имеется сейчас. Он достал два других пистолета: один из них был похож на ровную букву «г», почти целиком состоявшую из металла, другой выделялся крупным цилиндром, расположенным чуть выше рукояти.

Быстрыми и чёткими движениями Иван вытащил из рукояти первого пистолета небольшой прямоугольник, чем-то напоминавший пережаренное свиное рёбрышко, и оттянул верхнюю часть пистолета, который послушно щёлкнул в ответ на действия Ивана. Такие пистолеты были компактны и легки в использовании. В магазине (том самом прямоугольнике, похожем на пережаренное рёбрышко) могло храниться от девяти до двенадцати патронов. В дополнение к этому мой гид заикнулся о каких-то экспериментальных дополнений к такому пистолету, как некий «глушитель» и «увеличенный магазин».

Второй пистолет Иван назвал револьвером. Слово для меня было новым, но он пояснил, что называется он так из-за необычного зарядного механизма (того самого цилиндра). Всего у револьвера шесть зарядов. На мой вопрос, можно ли сделать девятизарядный револьвер, Иван сначала задумался, а затем решительно отверг эту идею, объяснив всё тем, что для увеличения числа снарядов нужно либо уменьшить калибр, либо увеличить сам цилиндр, что повлечёт за собой другие проблемы, связанные с весом и ударной силой револьвера. Никаких других дополнений к револьверам не было. По словам моего гида они и так были идеальны: достойная убойная сила, дальность до ста метров. Подержав револьвер в руках, я понял, что вряд ли управлюсь: он казался мне очень тяжёлым. Иван, видимо, поняв это с первой секунды, понимающе кивнул и повернулся к стеллажу.

Через несколько секунд он довольно забурчал и повернулся ко мне с пистолетом крайне причудливой формы: обделанная деревом рукоять переходила в прямоугольную металлическую конструкцию с двумя небольшими металлическими шайбами по бокам. Эта конструкция резко обрывалась где-то на уровне металлического рычажка, который Иван назвал спусковым крючком, и переходила к металлическому стволу, сантиметров на 10 выступающему из общей конструкции.

Мы обменялись пистолетами. Пока я разглядывал что-то, похожее на детскую игрушку из будущего, Иван складывал револьвер обратно. Через несколько секунд он обернулся ко мне, и, увидев мою вовлечённость, произнёс:

– Парабеллум.

– Что? – мне показалось, будто он произнёс какое-то заклинание.

– Парабеллум, – повторил Иван торжественным тоном. – Парабеллум восьмого года. Так называется этот пистолет. С латыни это означает «готовься к войне». Тебе это как раз подходит.

Он улыбнулся. И улыбка, и его слова мне показались жуткими. По телу прошёл лёгкий импульс дрожи.

Иван продолжил.

– Слабая отдача, вес меньше килограмма. Несколько небольших изменений и улучшений, и по убойной силе он не будет уступать револьверу.

Выглядел он странно. Возможно, сказывалось то, что я никогда в своей жизни не притрагивался к оружию. Причём, я не имел и не имею каких-то особых взглядов по этому поводу. Просто, так уж случилось, что моя жизнь всё это время шла тропой, далёкой от оружия.

Пистолет был действительно лёгким. Какое-то время Иван молча стоял и наблюдал за тем, как я анализирую оружие. Затем он заговорил:

– Ну хорошо. Давай его сюда, а завтра я вручу тебе твой пистолет со всеми нужными модификациями.

Я не стал задавать лишних вопросов и послушно передал пистолет Ивану. Тот положил его на стол, закрыл стеллаж и шкафы на ключ, и, повернувшись ко мне, сказал:

– Завтра будем учиться стрелять. А пока что иди отдыхай. Магнус тебя встретит.

– Спасибо, – неловко произнёс я. – Увидимся завтра.

Закрепив всё это дело крепким рукопожатием, я вышел из кабинета. Я, несомненно, был под впечатлением от всего увиденного. К тому же, большая часть информации, услышанной сегодня, была для меня новой. Так что, Иван прав – я, действительно, заслужил отдых.

Я вышел обратно в зал, где проходило общее собрание. В нём не было ни души, но на сцене всё ещё стояла доска, исписанная и изрисованная учёным. Я решил детально изучить рисунки и символы и взошёл на сцену. Среди кучи неизвестных символов мне встретился перекрещённый треугольник. Почему-то этот знак казался мне знакомым, но я не мог вспомнить, откуда.

Магнус вышел ко мне через двадцать минут. Он воздержался от рассказа о том, что они с мадам Бернадетт обсуждали, но, в свою очередь, потребовал детальный рассказ о том, что я делал всё это время.

Я решил не разводить из этой ситуации драму и поделился своим сегодняшним экскурсом.

– Парабеллум? Серьёзно? – Доминик Магнус почему-то нахмурился.

– Ну да, а что не так?

– Он сказал тебе, что это означает?

– Да, сказал.

Доминик раздражённо вздохнул:

– Вот взрослый человек, суровый и грозный вид, а так драматизирует иногда, что ужас!

Я не знал, что на это ответить. Через пару секунд в моей голове созрел вопрос:

– Доминик, а какое у тебя оружие?

– Мой острый ум и непревзойдённая харизма, – в его голосе читалась поддельная напыщенность. Он посмотрел на меня, и, не увидев никакой реакции, продолжил. – Револьвер у меня.

Весь остаток дня Доминик водил меня по убежищу, показывая, где и как живут мои теперешние коллеги по делу. Затем, он повёл меня в слабоосвещённый коридор. По бокам нас ждали двери. Магнус объяснил, что дверь слева – моя комната. Туда завезли пока что только предметы первой необходимости, но, как только я освоюсь и разберусь с происходящим, можно будет внести свою лепту. «Даже нужно будет», говорил он.

Следующий день начался с визита неизвестного мне карлика. Человек маленького роста выглядел очень серьёзно: его одежда напоминала мне вчерашний наряд Ивана, только у того не было белого фартука, покрытого разноцветными пятнами. У карлика были очень большие голубые глаза, полные равнодушия и спокойствия. Он вошёл в мою комнату с небольшим подносом в руках. На подносе, судя по всему, лежал мой завтрак.

– Доброе утро, – его голос напоминал гоготание уток. – Вы, похоже, протеже Доминика Магнуса?

– Доброе утро, – ответил я, поднявшись с кровати. – Я его ассистент, помощник.

Глаза карлика слегка округлились, а губы искривились в одобрительном удивлении, будто перед ним пронёсся шикарный гоночный автомобиль.

– Ваш завтрак, сэр, – гость слегка приподнял поднос, перед тем как поставить его на небольшую тумбочку у кровати. – Кушайте спокойно, я потом приду и всё унесу. Хорошего вам дня!

– Спасибо! И вам хорошего дня! – произнёс я, стараясь говорить быстрее, пока мой гость быстрыми мелкими шажками не покинул моей комнаты.

Я приступил к завтраку через несколько минут. На посеребрённом подносе были ровно разложены тарелочки и столовые приборы, неестественно сверкающие от света в комнате. На завтрак у меня были чай, каша, название которой я забыл ещё в детском саду, несколько кусочков сыра и хлеб с маслом. Несмотря на то, что я повременил с приёмом пищи, от чая и каши всё ещё исходил пар, как будто их только что приготовили.

Было немного неловко есть в тишине и одиночестве. Каждый приём пищи дома был совместным, кроме тех случаев, когда дядя уезжал на долгую охоту. Тётя всегда молилась за столом, дядя же молча ждал, не то закрыв глаза, не то смотря куда-то в пол. Сегодняшний завтрак по непонятной мне причине казался мне каким-то неправильным, хотя еда была очень вкусной, а чай – горячим и бодрящим. Возможно, это просто привычка.

Покончив с завтраком и приведя себя в порядок, я вышел в коридор. Там было светло и тихо. Дверь комнаты Магнуса была закрыта, а изнутри не доносилось никаких шумов. Вероятно, мой наставник уже работает над чем-то важным. Может, руководит подготовкой к важному делу.

А я вспомнил, что меня ждало своё важное дело.

Через какое-то время я оказался в бетонном коридоре, где вчера Иван знакомил меня со своей оружейной коллекцией. Признаться, я ещё не привык к тому, как всё устроено в убежище, куда меня привёл Доминик, и немного заблудился, пока искал этот самый коридор.

Дверь из лакированного тёмного дерева была закрыта. Впереди всё ещё слышались хлопки и выстрелы, как будто отсюда никто никуда не уходил. Я решил несколько минут подождать у двери, думая, что Иван вот-вот подойдёт. Но он не подходил.

Что-то дёрнуло меня проверить дверь, хотя я точно помнил, что Иван открывал её ключом, и, наверняка, всегда держит её запертой. Я повернул дверную ручку, и дверь издала характерный щелчок.

Дверь, как оказалось, была открыта, а Иван уже ждал меня внутри. Вернее, он не ждал меня, а усиленно ковырялся в каких-то металлических устройствах на его столе. Одежда на нём была та же, что навело меня на мысль, что он всю ночь сидел здесь. В дополнение к этому сейчас на нём были надеты очки с множеством круглых разноразмерных линз, каждая из которых напоминала школьную лупу. Несколько линз было отведено в сторону, другие же настроены ровно под его правый глаз. На руках Ивана сидели необычные перчатки из кожи и редких металлических пластин. Где-то между большим и указательным пальцами была размещена небольшая чёрная полусфера, из которой в разные стороны торчали различного вида инструменты, предназначенные для работы с мелкими деталями. Сам Иван, погружённый в возню с непонятными мне железками, не заметил моего появления.

– Доброе утро, Иван, – медленно протянул я, добавив нотки вопросительной интонации, не зная, в курсе ли он, что уже утро, или нет.

– Доброе утро, Миша, – Иван незаметно дёрнулся, будто его многочасовую концентрацию на миг сбили. – Проходи, я почти закончил.

Он говорил, не поднимая головы. Я медленно зашёл, закрыл за собой дверь и занял стул напротив. Началось моё молчаливое наблюдение.

Через, примерно, минут пять, рассматривая детали, разложенные на столе, я понял, что Иван занимается сборкой оружия. С разновидностями оружия я познакомился только вчера, так что процесс сборки для меня был чем-то схожим с разгадыванием головоломки. Детали причудливых форм, на мой взгляд, не имевшие какого-то конкретного смысла и логики формы, с лёгким щелчком идеально соединялись в фрагменты уже знакомого мне пистолета. Я, кажется, запомнил, какой пистолет Иван приписал ко мне, и тот, что он собирал сейчас, был на него не похож.

– Так вот, – Иван наконец закончил собирать пистолет, облегчённо вздохнул и начал снимать перчатки. – На чём мы вчера остановились, Миша?

– Парабеллум, – сказал я первое, что пришло мне в голову. – Ты говорил, что мы будем учиться стрелять.

Иван улыбнулся, стянул с лица очки с многочисленными линзами и обнажил небольшие мешки под глазами. Похоже, он, действительно, не спал.

– Да, да, точно, – он разложил всё, что было на его столе по полочкам, и достал оттуда пистолет, похожий на тот, который он приписал ко мне. Пистолет немного отличался от того, что я осматривал вчера. Рассмотрев и покрутив его в руках, он положил его на стол и пододвинул ко мне. – Твоё, принимай.

Я взял пистолет и начал его рассматривать. Необычайно удобная рукоятка по бокам была обделана кожей. Казалось, будто пистолет сливался с моей ладонью в единое целое. Указательный палец машинально задел спусковой крючок, издавший характерный щелчок. Прошло мгновение, и я понял, что пистолет должен был выстрелить, и я чуть было не повредил роскошную мебель в арсенале Ивана. Тот улыбнулся, дав понять, что он был готов к этому:

– Пистолет не заряжен, можешь щёлкать и крутить как хочешь. Осваивайся.

И я начал осваиваться. Периодически Иван давал мне комментарии по применению и принципам работы тех или иных механизмов, и, примерно минут через пятнадцать, я был готов к практике.

Мы вышли из кабинета, и Иван закрыл за нами дверь на несколько оборотов ключа. Далее мы оказались в помещении, откуда доносились хлопки.

Помещение оказалось тиром, немного отличавшимся от тех, что я видел на карнавалах. Те же пустые бетонные стены, часть комнаты отгорожена семью небольшими столиками с высокими до потолка деревянными стенками по бокам, за которыми стояли и практиковались в стрельбе люди. У одного столика девушка в кожаной куртке поверх платья небесно-голубого цвета стреляла из винтовки, у другого – высокий клоун с пышным красным париком, стандартным клоунским гримом и комично большим синим комбинезоном поверх жёлтой футболки в идеально прямой стойке стрелял из револьвера, который издалека показался мне значительно больше того, что лежал в коллекции Ивана.

Мы заняли один из столиков. Иван достал из кармана небольшую коробку и положил её на столик. Я достал пистолет и тоже положил его на столик.

– Я покажу тебе две вещи, – начал Иван, раскрывая коробку и доставая оттуда патроны. – Тебе предстоит научиться стрелять боевыми патронами и магическими.

Я заметил, что в стену напротив, от которой нас разделяло примерно двадцать пять метров пустого пространства, летели маленькие цветные лучи, которые, при столкновении, оставляли за собой крошечное подобие салюта тех же цветов. Со стороны девушки летели лучи бирюзового цвета, а со стороны клоуна – ярко красные.

Поняв, что я отвлёкся, Иван несколько раз щёлкнул пальцами, переводя моё внимание на столик.

– Жмёшь вот сюда, достаёшь магазин и заряжаешь его вот этими патронами, – Иван говорил всё это, указывая пальцем на нужный мне элемент.

Убедившись, что я делаю всё правильно, Иван перешёл к объяснению правил стрельбы. Начал с позы, что оказалось очень важным для меня пунктом: я даже представить не мог, что для того, чтобы стрелять точно, нужно стоять каким-то особым образом. Обозначив каждую мелочь и нюанс, Иван продолжил:

– Сейчас ты будешь стрелять боевыми. Выровняйся, прими стойку и контролируй то, как движется твоя рука. Важно следить за отдачей. Начнём с одного выстрела.

Я встал в стойку, поднял пистолет и начал целиться. Инстинктивно левый глаз закрывался, хоть мой учитель и сказал, что никакого преимущества это не даст. Я сконцентрировался, последовал всем советам и нажал на спусковой крючок.

В этот раз выстрел прозвучал, и он был чуть громче, чем я ожидал. Отдача, однако, была не такой сильной. В сторону отлетела металлическая оболочка, в которой, по словам Ивана, хранится порох, с помощью которого пуля ускоряется и вылетает из дула. Я замер.

Иван одобрительно кивнул:

– Отлично, молодец! Теперь два выстрела подряд. С небольшим перерывом.

Я послушался и повторил предыдущий алгоритм. Только теперь, вместо одного выстрела, я нажал на спусковой крючок дважды.

Руку отдёрнуло чуть сильнее, чем в первый раз, но недостаточно, чтобы пистолет вылетел из руки.

– Хорошо, – сказал Иван. – Молодец. Теперь самое интересное. Закрой глаза.

Я снова послушался и закрыл глаза.

– Прими стойку и сконцентрируйся, – размеренно произнёс Иван. – Насколько мне известно, ты более-менее знаком с волшебством и заклинаниями, так что, попробуй делать то, что ты обычно делал для выполнения заклинания, только направь свои силы и мысли на пулю.

Я кивнул, хотя не совсем понимал, о чём он, и как это провернуть. В голове мелькнула мысль об огненном шаре, который мне удалось применить ещё до встречи с Магнусом, и я решил применить подобную технику. Сконцентрировавшись, я попытался представить, как пуля нагревается и становится маленькой версией огненного шара.

Набираю воздух, целюсь, стреляю.

Выстрел оказался сильнее всех предыдущих, и, на удивление, громче. Спустя мгновение я понял, что у меня были закрыты оба глаза. Открыв их, я увидел удивлённые лица Ивана и клоуна, который выглядывал из-за стенки. Далеко передо мной дымился небольшой чёрный след на стене. Кажется, я перестарался.

– Необычно, – Иван сопроводил эту фразу кивком. – Молодец. Но нужно будет поработать над твоей силой. Не напрягайся, не вкладывай всего себя. Всё то же самое, но сбавь обороты. И не закрывай глаза!

Моя новая попытка увенчалась успехом. Из дула вылетел плотный оранжевый лучик, быстро перелетевший через всё помещение прямо в стену напротив. Клоун, всё это время стоявший за стенкой, гордо улыбнулся и одобрительно кивнул.

– Отлично, – Иван восторженно вскинул ладони и улыбнулся. – Работаем.

Он хлопнул меня по плечу и направился на выход. Я стал провожать его взглядом, не понимая, даст ли он какое-то новое указание или нет. Указаний не последовало. Коробку с патронами он, судя по всему, доверил мне.

Развернувшись к столику, я увидел, что примерно в пятнадцати метрах от меня висела мишень. Возможно, её повесил клоун, но это было не важно.

Я начал тренироваться.

Не знаю, сколько прошло времени перед тем, как я понял, что коробка с патронами бездонная. Гильзы – металлические оболочки, как оказалось, тоже, со временем, растворяются в воздухе. Я перешёл к экспериментам с выстрелами, чередуя боевые и обычные, ослабляя или усиливая заряд магии волшебного выстрела. Всегда получалось по-разному, и мне это нравилось.

Понадобится гораздо больше одного дня, чтобы стать метким. Пока что для меня было достижением попадание хотя бы в районе пяти. И у меня это более-менее получалось.

Шесть. Три. Снова три. Пять. Два. Промах. Промах. Семь. Абсолютно невероятная девятка (я сначала не понял, что попал ровно в центр). Три. Шесть. Что-то, похожее на семь с половиной. И опять промах.

За всем этим делом я не заметил, как день подошёл к концу. Я вернулся в свою комнату, как выяснилось, поздним вечером, где меня уже ждал поднос с ужином. На нём сверкали всё те же столовые приборы, и горячим паром манило овощное рагу и несколько кусков жареной курицы.

Спал я отменно.

Следующие пару дней я целиком и полностью посвятил стрельбе. Приноровился я достаточно быстро, и Иван, периодически поглядывавший на процесс моего обучения, довольно кивал и крайне немногословно поддерживал.

В один из таких моментов Иван пришёл не один. Рядом с ним был учёный, выступавший на общем собрании после мадам Бернадетт. Они о чём-то тихо говорили, и тот постоянно рассматривал меня через причудливый монокль на блестящей бронзовой цепочке. Замечая, что я смотрю на их в ответ, оба улыбались, кивали и вытягивали большие пальцы в одобрительном жесте.

Люди за другими столиками почти всегда менялись. Помимо клоунов и гражданских там периодически мелькали и другие персонажи, чьи образы мне не запомнились. Зато были слышны выстрелы. Хаотичные хлопки, как мне показалось, перерастали во что-то, похожее на барабанную композицию, пришедшую в эту длинную бетонную коробку из какой-то экзотической страны. Создавалось впечатление, будто каждый стрелок – это музыкант, управляющий своим оружием – инструментом в своём уникальном ритме, выделявшем его из остальных, фоновых звуков. Как-то даже странно в обычном процессе стрельбы выцеживать что-то, отражающее стрелка как индивида: с какой скоростью он стреляет, делает ли перерывы, долго ли целится, комментирует ли всё это восклицаниями. Почему-то это бросилось мне в глаза.

Иван встретил меня после одной из таких тренировок и заметил, что я отхожу со столика с задумчивым видом.

– Чё хмурый такой? – он стоял, улыбаясь и скрестив руки.

– А? Я? – я не ожидал вопроса. – Просто задумался.

Иван кивнул, и его улыбка стала шире.

– Каждый стрелок по-своему подходит к стрельбе. У каждого свой ритм, подход и стиль. Это, в каком-то смысле, завораживает. Меня точно. Ты, хоть робок и неуверен в своих движениях, действуешь верно и результативно. За эти дни твои результаты улучшились. Есть куда расти, само собой, но, для начала, самое то.

Я был поражён внимательностью своего учителя к деталям. Ещё больше меня растрогала его оценка моих результатов.

– Спасибо, – я с трудом преодолел потерю дара речи.

– За правду не благодарят, Миша, – Иван кивнул. – Профессор Сахаровски хотел с тобой пообщаться. Я думаю, тебе понравится.

Я кивнул в ответ. Иван рассказал мне, где находится кабинет профессора, и я, забрав свой пистолет и коробку с патронами, направился к нему. Не успев покинуть бетонный коридор, я услышал, как меня окликнули. Иван позвал меня, попросив немного подождать. Он спешно открыл дверь своего кабинета и скрылся. Через полминуты он выскочил с какими-то ремнями. Иван пояснил, что это – кобура, которая предназначена для хранения оружия «под рукой». «Это обязательно тебе пригодится, поэтому всегда носи оружие в кобуре, а кобуру саму старайся держать скрытой», подытожил Иван, указав на пистолет, всё это время висевший в небольшом кожаном кармашке под его левым боком.

Поблагодарив своего учителя, я направился к профессору.

Меня ждал очередной коридор, украшенный в своеобразном стиле. По левую сторону на одинаковом расстоянии друг от друга были размещены окна, освещавшие изумрудно зелёный ковёр и стены, частично обитые декорированными лакированными деревянными плитами. В окнах не было видно ничего, кроме плотного белого света. Выше уровня пояса деревянные плиты заканчивались и начинались обои того же цвета, что и ковёр, ровными стрелками стремившиеся куда-то в потолок. В конце коридора меня уже ждала приоткрытая дверь, из-за которой лился тёплый свет.

Я вошёл в кабинет.

Должен признать, представлялся он мне гораздо меньше. Это не просто кабинет, это целая лаборатория, заставленная различными, абсолютно неизвестными мне устройствами, склянками и шкафами, доверху забитыми книгами, пробирками и чем-то, напоминавшем музейные экспонаты. Какие-то устройства равномерно шумели, раскручивая склянки с жидкостями, где-то вдали лаборатории что-то гудело.