Доминик Магнус

Эрик Кроу

Доминик Магнус

Самый настоящий помидор

Я всегда мечтал сходить в цирк. Я любил красочность циркового купола и хаос, творящийся под ним. Меня привлекали эти милые люди, клоуны и звери. Они путешествовали по миру, принося людям радость и счастье. Это было для них смыслом жизни, что не мешало им постоянно улыбаться и великолепно исполнять свои номера. Каждый из них способен заставить нас бояться, удивляться и даже паниковать от их трюков и фокусов. Я мечтал стать фокусником. Взять платок, превратить его в розу и подарить милой даме из первого ряда. Распиливать ассистентку, приводя людей в шок. Может, вам это покажется странным, но что я могу с этим сделать?

Извините, забыл представиться. Меня зовут Миша, мне тринадцать лет. Я родился в обычной семье, хоть и мало чего о ней помню. Когда мне было четыре мы всей семьёй попали в аварию. Выжил только я, и с тех пор я живу у тёти с дядей. После той аварии я потерял память, но, усилиями моей тётушки, я смог вернуть хотя бы часть своей прошлой жизни. Если верить её рассказам, то с самого детства я начал проявлять интерес к фокусам и магии. Моим родителям это не нравилось. Они считали, что все циркачи – бедняки, и с большим трудом сводят концы с концами. Тётя с дядей тоже были не в восторге от моих увлечений. Они предпочли жить жизнью честных людей, что они и мне прививали. При этом, они прекрасно понимали, что, как говорит дядя, «даёт блеск моим глазам». «Мне интересно это, – говорил я. – Я стану великим фокусником, если действительно сильно захочу этого». А я всю свою жизнь хотел хотя бы приблизиться к одному из таких гениев. И, однажды, мне представился такой случай.

Мои тётя и дядя – Александр и Дарья Индиген, приложили все усилия, чтобы я вырос разумным и образованным человеком. Они могли запрещать, но не часто к этому прибегали. Несмотря на формальности, мы жили душа в душу, и даже в самых острых конфликтах находили компромисс. Я долгое время жил, ощущая себя посторонним и чужим человеком, но мои опекуны сделали всё, чтобы это ложное ощущение покинуло меня.

Дядя, Александр Индиген, работал на местной фабрике, а своё свободное время проводил либо за газетой, либо на ежемесячной охоте, из которой он привозил мясо на ближайший месяц. Он – очень добрый и спокойный мужчина, не лишённый чувства юмора. Дядя не имел вредных привычек и раздражающих черт характера, чем гордилась вся семья.

Тётя, Дарья Индиген, была учителем в школе, из-за чего особенно умело общалась с детьми, в том числе и со мной. Она – понимающая и справедливая женщина, с очень развитым чутьём и интуицией. Тётя очень хорошо меня понимала, и мне иногда казалось, что она читала мои мысли.

У тёти и дяди не было детей. Это выглядело немного странно в сравнении с многодетными соседями, постоянно мучившимся на коллективных прогулках. На мой вопрос, почему у них нет своих детей, дядя отшучивался, говоря, что аист с их ребёнком заблудился или передумал, а тётя говорила, что дети не хотят заселяться в её живот.

Раз в год мы отправлялись в какое-нибудь большое путешествие за границу. Во время одного из таких путешествий тётя подарила мне небольшую подвеску в форме книги, внутри которой были фотографии моих родителей. По какой-то непонятной мне причине, тётушка мало о них рассказывала, даже когда я спрашивал.

В наш город приехал очень большой цирк. Каждый второй говорил о великих силачах, танцорах, жонглёрах или клоунах, которые приехали вместе с цирком. Однако меня интересовал только один человек. Его зовут Доминик Магнус.

У людей не было какого-то конкретного представления о нём. Одни называли его жуликом, другие колдуном или чернокнижником. Третьи вообще боялись даже слышать его имя. Люди часто, говоря о нём, рассказывают историю о какой-то «железной розе». Однажды, на одном из выступлений, он подарил девушке розу, которую он «наколдовал» из кусков железа, а после концерта, в тот же день, на её голову упала цветочная клумба с чьего-то окна. Конечно, простой люд сразу подхватил слух о проклятии, тёмной магии и ереси. По слухам, волшебника чуть не уволили после такого случая, однако потом всё успокоилось.

Мне глубоко плевать на то, что думают о нём люди. Я считаю его гением. Истинным гением, которого люди пытаются всячески загнобить и убрать.

Наконец, этот день настал. Толпы людей ломились под красно-желтый цирковой купол. Их уже встречали силачи, поднимавшие огромные гири и пара красивых ассистенток, подмигивавших входящим людям. С большим трудом, я прошёл под купол и нашёл место поближе к арене. Я не смотрел на людей, сидевших рядом со мной. Они были мне неинтересны. Я с нетерпением ждал появление великого Доминика Магнуса.

Люди кричали и свистели от восхищения. Жонглёры, акробаты, силачи, клоуны – все были на высоте. Два танцора: мужчина и женщина – произвели на зрителей особое впечатление. В их движениях было столько страсти, столько пыла и энергии, что даже самый недалёкий простак это почувствовал, так как свист усилился. Они, как и все остальные циркачи, были мастерами своего дела.

И вот, свет погас и зал стих. На сцену вышел великий Доминик, освещаемый светом прожектора. На нём был цилиндр, длинное тёмно-фиолетовое пальто с чёрным воротником и белые кожаные перчатки. Он встал посреди арены, немного опустил голову и поднял руки к вершине купола. Зал зааплодировал ему. Кто-то засвистел, завыл и в сторону выступающего полетело несколько жестяных банок. Зал резко затих, настолько, что было слышно, как жестянки падали и катались по арене цирка. Доминик поднял голову, легко и медленно снял перчатки, уронил их на землю и несколько раз хлопнул в ладоши. Там, где были жестяные банки, появились голуби, которые в тот же миг взмыли вверх. Я был восхищён. Фокусник продолжил. Он снял цилиндр и вытащил оттуда нож. Доминик поднял его вверх, как-бы показывая его зрителям. Затем он кинул его вниз. Нож вошёл лезвием в пол арены. Затем Доминик Магнус ногой вдавил его до самого конца. Он сделал шаг назад, чтобы зрители рассмотрели маленькое отверстие, оставленное кончиком рукояти ножа. После этого он снял цилиндр и прикрыл им это отверстие. Царила гробовая тишина. Он пару раз обошёл свой цилиндр, как-бы всматриваясь в глаза каждого зрителя. Затем его взгляд дошёл до меня. Показалось, будто он ехидно улыбнулся, увидев мой поглощённый взгляд и широко раскрытый рот, развернулся и вернулся к своему цилиндру. Он снова поднял руки вверх, как будто ожидая аплодисментов, потом быстрым движением руки поднял цилиндр. Казалось, что зрители ахнули одновременно. На месте цилиндра был куст, на котором росли помидоры. Самые настоящие красные помидоры. Доминик протёр цилиндр, надел его и направился к зрителям. Он протянул руку в сторону первого ряда и вернулся к кусту со среднего роста мужчиной. Фокусник встал за зрителем, жестом руки предложив ему попробовать один из помидоров. Тот дрожащей рукой сорвал один помидор, попробовал его и закричал на весь зал: «Он настоящий! Это самый настоящий помидор!» Он жадно вцепился в помидор зубами, и завизжал от восторга: «Он вкусный! Настоящий вкусный помидор!» Зал громко аплодировал: в нашем городе далеко не каждому получалось вырастить помидоры. Особенно в такое время года. Особенно посреди циркового манежа.

Зрители ликовали, и я вместе с ними. Свет прожекторов включился настолько мгновенно, что меня ослепило. Пока я пытался сфокусироваться на арене, Доминик Магнус исчез. Остальные номера уже не смогли вернуть во мне желание думать о чём-то другом, кроме выступления волшебника. У меня появилась иная цель.

Когда люди начали расходиться, я начал искать гримёрку Доминика Магнуса. С большим трудом я незаметно прошёл сначала за кулисы, а потом и в гримёрку самого фокусника. В ней было очень темно. Свет излучали только лампочки, встроенные в раму зеркала, у которого сидел сам фокусник. Он был очень мрачен, это было видно по его отражению в зеркале. Мне казалось, что Доминик меня не видел. Он достал из-под стола какую-то бутылку и налил себе стакан какой-то жидкости, по цвету похожей на яблочный сок.

– Ну, привет, мой юный зритель, – спокойным голосом произнёс Доминик, даже не поворачиваясь в мою сторону. Он поднял стакан и через зеркало посмотрел на меня. – Твоё здоровье.

Доминик Магнус махом осушил стакан, громко выдохнул, после чего повернулся в мою сторону и спросил:

– Что? Будешь молча смотреть на то, как спивается провинциальный волшебник? Я в свободное от работы время волшебством не занимаюсь.

– Я..вы..вы – гений, мистер Магнус, – дрожащим голосом вымолвил я. – Я восхищаюсь вами и вашим мастерством.

– Боже, Боже, просто, Доминик, прошу, – фокусник засмеялся. – Что ты, мой юный друг, забыл в моей гримёрке?

– Я хочу стать фокусником, – тихо начал я. – Я хочу научиться фокусам, которые приводят людей к обмороку. Я хочу превращать платки в розы, а жестяные банки в голубей. Я хочу…

Доминик перебил меня:

– Ого! Попридержи коней, сынок. Ты говорил об этом родителям? Они знают о том, что ты хочешь?

– У меня нет родителей, господин… – я прокашлялся. – Доминик. У меня осталась только тётя, которая считает это всего лишь развлечением, а меня всё ещё считает глупым ребёнком.

– Как тебя зовут, друг мой? – спросил Магнус.

– Миша.

– А ты знаешь, Миша, что всё это – опасная и извилистая дорожка? Знаешь ли ты, как всё это неблагодарно?

– Мистер Доминик, я слышал ту историю о железной розе. Я знаю, что всё это неправда! Мистер Доминик, я, правда, хочу этого!

Фокусник отвернулся к зеркалу:

– Железная роза – это цветочки, дружок. Поживи в моей шкуре хотя бы лет пять, и не таких историй наберёшься.

Я замолчал, не зная, что ответить. Он поймал мой озадаченный взгляд в отражении зеркала и продолжил:

– Я расскажу тебе историю о том, как я однажды следовал тому, что действительно хотел делать, и к чему меня всё это привело, – он налил ещё жидкости в стакан. – Однажды, друг мой, я влюбился по уши. Влюбился настолько, что потерял смысл во всём, что не было связано с ней. Она любила петь и танцевать, и так же, как и ты, хотела быть в цирке. Я готов был пойти за ней на край света, сделать всё, что угодно ради того, чтобы быть с ней, и чтобы она была счастлива. Она знала это и очень ценила меня. Я был счастлив с ней, она была счастлива тоже.

Он выпил и облокотился на спинку стула.

– А что произошло дальше, Доминик? – спросил я.

– В один прекрасный день, она пришла ко мне и с великой радостью рассказала мне, что, наконец, она сможет устроиться танцовщицей в цирке. Её улыбка в тот момент всё ещё отражается в моей памяти, освещая мой путь каждый день. Я сказал ей, что пойду за ней до самого конца. «Я сделаю всё, что угодно: буду танцевать с тобой, писать музыку, под которую ты будешь танцевать, но буду с тобой!», – сказал я ей тогда. Она сказала, что там уже есть танцор, однако, по её словам, мне нечего было беспокоиться. Тем более, танцор из меня никакой, – Доминик Магнус вздохнул. – Я устроился в тот же цирк фокусником. Это давалось мне лучше, чем танцы. И, казалось бы, всё было хорошо, все были счастливы. Но…

Магнус затих и вздохнул.

– Но, что, мистер Доминик? – тихо сказал я.

– Сам погляди.

Он взял со стола старую газету, которая, на удивление, выглядела нетронутой и уложенной, и кинул её в мою сторону. Газета была свежей, на первой полосе – фотография Доминика Магнуса и нескольких других персонажей, работавших в цирке. Там же – ещё одна фотография и заголовок: «Фред и Вера – больше, чем просто дует». На фотографии под заголовком я узнал тех самых танцоров, которые так понравились зрителям на сегодняшнем представлении. Я всё понял.

– Вы любите ту самую Веру? – я посмотрел на отражение Доминика в зеркале.

– Да, Миша, уже как десять лет… или пятнадцать – фокусник взглянул на часы и вздохнул. В его голосе чувствовалось смирение. – Нельзя её осуждать, я не мог быть рядом с ней всегда, потому что она танцевала, а я всего лишь пугал людей. Она слишком хороша для того, чтобы быть простой ассистенткой, я слишком плох для того, чтобы быть танцором. Так сошлось, мой юный друг.

– Но…но что теперь делать, мистер Магнус?

– С этим я уже ничего не смогу сделать. Остаётся только продолжать эту работу провинциального волшебника, – он повернулся на стуле в мою сторону и посмотрел на меня. – А ты, Миша, слушай меня. Мне не нужно волшебство, чтобы видеть то, что тебя любят и оберегают. Задумайся, мой юный друг, кем ты можешь быть спустя двадцать лет: великим последователем Гудини или спивающимся провинциальным волшебником? Ты должен найти ту тонкую грань между тем, что тебе нравится и тем, что может сделать тебя великим человеком.

За дверью послышался шум и чьи-то крики. Доминик вздохнул:

– Мой юный друг, к сожалению, тебе придётся уйти. Сейчас здесь начнётся такое, что даже моё волшебство не остановит. Я, на самом деле, рад, что кому-то нравится то, что я делаю. Кто знает, может мы ещё увидимся, – он улыбнулся и протянул мне свой цилиндр. – Возьми его себе, на память.

Только сейчас я смог внимательно разглядеть лицо своего собеседника. Глаза его были пусты и печальны, будто часть его души была безвозвратно утеряна. Это не скрывали расслабленные от сомнительной жидкости веки. Наигранную улыбку Доминика подчёркивали чётко выровненные усы и острая козлиная бородка. Волосы его, чёрные и блестящие, как новые кожаные ботинки, напоминали что-то среднее между морской волной и терновым кустом. От цилиндра, протянутого мне, пахло чем-то очень приятным.

– Спасибо вам, мистер Магнус. Спасибо вам за всё.

Я надел цилиндр и ушёл оттуда так же незаметно, как и появился. В тот момент я был самым счастливым человеком на Земле. Несмотря на то, что на улице уже было темно, я шёл спокойно и даже радостно. И тут, я почувствовал, что в цилиндре что-то есть. Я был поражен, ведь цилиндр был пустым всё это время. Я снял его и посмотрел внутрь. От удивления и радости я чуть не уронил его на землю. В цилиндре был помидор. Настоящий. Самый настоящий помидор.

***

Спустя несколько дней, после моего диалога с великим фокусником, в цирке произошла трагедия. Без вести пропали танцоры Фред и Вера. Их очень долго искали, и дело дошло до полиции и даже местной администрации. Однако, к сожалению, ни Фреда, ни Веру найти не удалось. Целиком и полностью погрузившись в поиски танцоров, никто и не заметил, что из своей гримёрки исчез Доминик Магнус. Только через некоторое время, когда его пропажу обнаружили, пошли слухи, что он превратил их в пыль или вообще отправил в ад. Люди с менее богатой фантазией считали, что он попросту убил их, а сам скрылся. Впрочем, вокруг Доминика всегда крутились различные слухи, однако одно я знаю точно: никто не знал правды.

Вера в магию.

С момента моей последней встречи с моим кумиром прошло около шести лет. С того времени я постоянно хожу в том самом цилиндре. Само собой, за несколько лет он изрядно потрепался, однако, я смог красиво его подшить, добавив красивых заплаток. Никому из окружающих это не нравилось, но, со временем, люди привыкли к моему образу. Они уже давно привыкли к моей тяге к фокусам, трюкам и магии. Я даже нашёл несколько книг, посвящённых практической магии, и принялся за их изучение. Знания нужно откуда-то брать, пока Доминика Магнуса нет. Почему пока? Потому что я верю, что он вернётся, чувствую это.

И, вот, я наконец получил подтверждение своих догадок.

Я сидел на скамье в парке и думал о наиболее правильной технике исполнения фокуса с огненным шаром. Этот трюк не сильно сложный, однако смотрится очень эффектно. Проблема заключалась в том, что во время его исполнения есть опасность поджечь себя, а я ещё пожил недостаточно долго для намеренного самосожжения. Я опёрся на спинку скамьи и тут увидел где-то в глубине парка костёр. В парке не было людей и огонь, возникший из ниоткуда, меня немного смутил. Я подбежал к источнику огня и начал тушить его ногами. К счастью, огонь не сильно распространился, и мне удалось справиться быстро с ним. Однако, вдруг, на месте костра что-то начало шипеть. У моих ног горел фитиль! Фитиль?! В парке?! Что-то тут явно не так.

Фитиль очень быстро сгорал и огонёк от него быстро устремился вдаль. Я побежал вслед за ним. Лес незаметно стал сгущаться и начал появляться лёгкий туман. Вскоре я выбежал на какой-то холм, целиком покрытый туманом. Огонёк от фитиля шёл вверх к чему-то чёрному и квадратному. Я понял, что фитиль нужно немедленно погасить и полез на холм. Уже на вершине холма я подумал, что имею дело с самой настоящей бомбой. «Какого чёрта, – подумал я. – Откуда на холме появилась квадратная чёрная бомба?!» Но, времени у меня оставалось мало, а фитиль уже почти догорел. Я попытался его выдернуть, но у меня ничего не получилось. Пламя обожгло мне руки. Слишком поздно что-то делать. Это конец. Я закрыл глаза, передо мной прокрутилась вся моя жизнь короткая и нереализованная жизнь. Послышался звук ножниц, и шипение фитиля прекратилось. За моей спиной послышался знакомый голос:

– Здравствуй, Миша. Ты какой-то слишком медлительный.

Это был он. Мой кумир, великий волшебник, Доминик Магнус. На нём не было шляпы, а тёмно-фиолетовое пальто было расстёгнуто, обнажая жилетку в чёрно-красный квадрат и слегка помятую белую рубашку. Одет он был парадно, а лицо его источало благосклонность и добродушие.

– Я знал, что вы вернётесь, – улыбнулся я. – Рад вас видеть. Но…бомба?

– Бомба? Я тебя умоляю, – Доминик засмеялся. – Кому вдруг вздумается закладывать бомбу в глубине парка? Это так, мелочи, иллюзии.

Доминик отвернулся, щёлкнул пальцами и чёрный ящик буквально растворился в воздухе. Затем он вытащил из-за пазухи что-то, похожее на бутылку и отпил содержимое.

– Я пришёл не просто так, – произнёс он, повернувшись ко мне. – Я знаю, что ты всё-таки продолжил следовать этому пути, – он улыбнулся. – Знаешь, я тут подумал, в моём новом мире мне понадобится ассистент, а ты как раз подходишь. Только тебе предстоит многому научиться.

– В новом мире? Ассистент? Я?! – я совершенно оторопел.

– Да, именно ты, – спокойно ответил он.

– Но почему я, мистер Магнус?

Доминик пренебрежительно поморщился.

– Мистер Магнус я только для таможенников и налоговой. До-ми-ник. Не мистер Магнус, – он на секунду сжал переносицу и зажмурился. – Ещё для полицейских.

Ну, да, с полицейскими, судя по всему, Доминику пришлось общаться чаще, чем с налоговой.

– Но шесть лет, Доминик? – я задумался. – Где же вы были всё это время?

– Ох, Миша… То, что произошло шесть лет назад не получится просто так описать. Слухи переросли в подозрения, подозрения – в преследование, преследование – в самую настоящую охоту. Мне до сих пор не до конца понятно, что произошло тогда под куполом цирка. Везде погас свет, началась паника. Циркачи бегали из стороны в сторону. Казалось, будто людей в темноте было в разы больше, чем должно быть. Я пробился к щитку, но с ним всё было в порядке. Это была магия, Миша, – он посмотрел на меня я заметил в лице Магнуса замешательство, искреннее непонимание ситуации, что было для меня крайне неожиданным открытием. – Там кто-то колдовал, и это был не я.

Доминик Магнус опустил голову, глубоко вздохнул и продолжил:

– Свет снова загорелся, и я увидел наших гостей. Несколько силуэтов в чёрных мантиях, в которые будто врастали чёрные перья, медленно передвигались по манежу, лишая сознания одного за другим. Их было слишком много. Затем, я услышал за своей спиной жуткий кряхтящий смех. Я обернулся и… мне кажется, я увидел саму смерть. Та же чёрная мантия, какой-то непонятный мне амулет. Старик, словно скелет, обтянутый кожей, смотрел на меня своими чёрными, как бездна, глазами с кроваво-красными зрачками. Он просто стоял, кряхтел, ехидно смеясь и смотрел мне в глаза.

– Вы ведь победили их всех, Доминик? – спросил я. Ведь Доминик Магнус не может проиграть.

– Миша, я сбежал, – обречённо вскрикнул он. – Даже если бы я пытался, я бы не одолел их всех. Поэтому мне и нужна помощь. Я скитался, пытаясь оторваться и от них, и от законников, с первого дня пытавшихся упрятать меня за решётку покрепче. Последние, уже, наверное, забыли о моём существовании, но те глаза всё ещё приходят ко мне в кошмарных снах. У меня плохое предчувствие, Миша. Кто-то использует магию во зло, а это может привести к совершенно катастрофическим последствиям. Поэтому мне нужна твоя помощь.

– Но… – меня смутила его речь. – Почему именно я? Неужели я подхожу для таких серьёзных вещей?

– Я знаю, что у тебя есть магические способности. Я не увидел этого при нашей первой встрече, но вижу сейчас. К счастью, за всё это время ты не натворил нехороших дел, и, всего лишь, получил репутацию местного дурачка. Это, без доли иронии, замечательная позиция для человека, изучающего волшебство. Но ты можешь больше. Можно перечитать все существующие книги, экспериментировать, практиковаться самостоятельно, но без наставника нельзя стать лучше любителя. Даже гений нуждается в поддержке.

Я потерял дар речи.

– Да, я хочу вам помочь, – заикаясь пробормотал я.

– Спасибо, Миша. Однако, если ты действительно этого хочешь, – Магнус тяжело вздохнул. – Тебе придётся отказаться от своей жизни: от своей семьи, друзей, любви. Ты должен забыть о своём прежнем образе жизни, потому, идя по новой дороге, тебе придётся жить по-другому.

– Отказаться…от семьи?.. – мой голос задрожал. – А что, если я скажу им, что вернусь? Я ведь смогу вернуться, господин Магнус?

– Всему своё время, Миша, нельзя всё знать заранее. Следуй своему пути, я даю тебе время, – Доминик угрюмо посмотрел на часы на своей руке, а потом на меня. – Я даю тебе три дня. Обдумай всё хорошенько. Выбери свой путь.

Сказав это, мой кумир хлопнул в ладоши и исчез во внезапно возникшем из ниоткуда облаке пыльцы. Я остался один посреди мрачного холма. Остался наедине с собой и своими мыслями. Я решил прилечь и подумать. Сквозь облака где-то проглядывало солнце. Выбрать свой путь. Никогда не думал, что это будет так сложно.

Отказаться от всех? Новая жизнь?

Лучи солнца начали слепить меня. Я почувствовал, как моя голова начала раскалываться. Раскалываться от обилия вопросов, на которых, увы, пока, нет ответов.

И почему он так быстро исчез? Неужели он не мог поговорить со мной подольше? Это ведь действительно важно.

Я больше всего не люблю внезапные перемены. Они вынуждают принимать очень важное решение в очень короткий срок, иногда требуя отказываться от логики и здравого смысла. И беспокоит, скорее, не то, что можно совершить ошибку и пойти по неправильному пути, а то, что очень сложно понять, какой путь – правильный.

***

Я вернулся домой к вечеру, когда солнце уже почти зашло за горизонт. Мы жили в собственном двухэтажном доме, каких в этом районе стояло штук с двадцать. Ничего необычного и примечательного: на дымоходе сидели птицы, окна окрасились в тёплый желтовато-оранжевый цвет, а значит, те, кого я считал своей семьёй, уже были дома.

Тётя Даша была дома и занималась своими обычными рутинными делами. Дядя Саша вернулся со своей ежемесячной охоты и читал газету, развалившись в кресле. Иногда я задумываюсь, как эти взрослые прожили несколько десятков лет, каждый день и вечер занимаясь абсолютно одним и тем же. Однако, я воздержался от того, чтобы спросить напрямую.

Моя комната не была слишком большой или слишком маленькой: мне хватало места для жизни. Кровать, шкаф, стол с кучей полок – со всем этим я не чувствовал недостатка или сжатости. Стены покрыты обоями серого цвета. Также, на стенах висели картины, которые дядя привёз с одного из своих культурных походов. Может, меня и считали странным, но среди всех, живущих в этом доме я был самым чистоплотным. Поэтому эти шедевры доверили мне. Признаться, мне нравились картины, так как в них я видел истории и места, которых либо уже нет, либо и вовсе никогда не было. Яркие краски, разной глубины и насыщенности мазки, даже текстура картины меня искренне завораживали и наталкивали на самые необычные мысли.

Иногда я лежу на своей кровати и просто часами смотрю на них. В них есть что-то притягательное, что-то, что не даёт просто так отвести глаз. Искажённая реальность, украшенная абсолютно неуместными декорациями, словно сон, шокирует и сбивает с ног. Смелая комбинация красоты, изящества и абсолютного безумия вызывает у людей и восхищение и недоумение одновременно. Возможно, они видят в этих картинах другие миры, или мир снов, куда все мы уходим на регулярной основе. Я же подозреваю, что взору Дали было открыто чуть больше, чем нам, простым смертным.

Я лежал на кровати и пытался как-то осмыслить всё то, что произошло за сегодняшний день. Слова Магнуса о предназначении, выборе пути. Я ещё никогда не сталкивался с ситуациями, когда, сделанное мной, решение становится судьбоносным и решающим в жизни. Не скажу, что мне страшно. Руки вроде не дрожат, я всё ещё сохраняю рассудок. А это значит, что всё хорошо. Всё будет хорошо. И только лучше.