Против воли богов

Боги спасли сына жреца от жестокой расправы, его не угнали в рабство, а отправили в храм Баала в Сидон. По древнему обычаю сын служителя культа должен продолжать дорогу отца: хранить, приумножать и передавать тайные знания. Тогда мальчику было десять лет, но он уже многому научился, и конечно впитал ненависть к ассирийцам. В святилище Баала ему дали новое имя Зефф – волк, за его пристальный взгляд и строптивый нрав лютого зверя. Именно тогда Зефф решил, что его путь будет преисполнен не только заклинаниями, но и острым мечом.

Накануне празднования воскресения Эшмуна – дня весеннего равноденствия, у храма Баала было столпотворение, паломники несли подношения, спешили умилостивить хозяина Сидона, кто за грехи, а кто за просьбы. Храмовые служители сновали вниз – вверх по лестнице успевая уносить принесённое добро, доверху наполняя кладовые.

Верховный жрец вышел лично взглянуть на страждущих, и некоторое время стоял на высокой террасе храма наблюдая за процессом. Затем он пожелал проверить подготовку алтаря к жертвоприношению. За церемонию отвечал Зефф. Он распределил освещение вокруг святилища и на террасе с алтарём, таким образом, чтобы в темноте ночи грациозный танец огня создавал атмосферу мистерии, а на стены храма отбрасывались величественные тени, наводя на верующих священный трепет.

– Ты славно придумал, Зефф, – сказал рабкуханим17, рассматривая высокие бронзовые подставки для чаш с огнём, – но не слишком ли много огня?

– Поверьте, ваша милость, миряне будут под впечатлением, – уверил Зефф, – ночное представление они не забудут.

– Представление?! Ты равняешь священный ритуал с представлением?

– Но горожане придут за зрелищем.

– За зрелищем? Ещё недавно люди шли за очищением, покаянием! А теперь они совсем не боятся гнева Баала, а гнев непременно возникнет! Скоро ярость хозяина обрушится на этот жадный, порочный город! – сотрясал воздух верховный жрец. – Жеребца подготовили?

– Да, владыка, прекрасный жеребец белой масти, достойный богов.

– Достойный богов, – передёрнул рабкуханим, – когда я был таким как ты, я приносил в жертву Баалу людей! И тогда не нужны были «представления», весь народ испытывал страх!

К рабкуханиму подошёл другой жрец и сообщил: – Ваша милость, приехал царь.

Рабкуханим и Зефф вернулись в святилище. Царь Сидона являлся служителем культа, и ему разрешалось переступать высокий порог храма, а свита оставалась за порогом. Не молодой монарх отдал почести перед высокой конической глыбой бетилем18 стоящим в центре святилища, и поприветствовал верховного жреца.

– Владыка, прими подношение храму от царской семьи! – пафосно молвил царь.

– Приветствую тебя благочестивый правитель Сидона и Сарепты великий Абдимилькат! – не менее пафосно пропел верховный жрец.

Послушники возложили к бетилю царские дары: роскошную золотую утварь и богато украшенные сосуды, драгоценные украшения с агатами и изумрудами, ожерелья из коралла и янтаря.

Рабкуханим многозначительно кивнул в сторону подношений.

– В былые времена, – сказал он, – в подношение Баалу приводили рабов и их кровью на алтаре смывали грехи города!

– Да, я помню то время, – согласился Абдимилькат, – и даже я, будучи ребёнком, боялся оказаться на алтаре, и усердно молился богам! А теперь молюсь о том, чтобы властный скипетр в моих руках не сломался, а царский трон не перевернулся.

– Баал слышит твои мольбы праведный Абдимилькат, правитель Сидона, – надменно произнёс верховный жрец, – богоугодны твоя власть, скипетр и трон.

Царь благоговейно склонил голову перед величественным бетилем, а затем обратился к рабкуханиму:

– Мне нужно переговорить с тем, кто занимается подготовкой церемонии жертвоприношения.

– Слуга бога Зефф отвечает за предстоящий обряд, – пояснил верховный жрец.

Зефф стоял у бетиля, пристально уставившись в тёмную сущность серо-зелёного базальта, будто пытаясь рассмотреть на полированной поверхности сакральные знаки. Абдимилькат подошёл к нему и тихо сказал:

– Во время ритуала я не желаю пить кровь жертвенного животного, как это предусматривает церемония.

– Не беспокойтесь, владыка, в чаше будет вино, – также тихо ответил Зефф, – но люди будут думать, что вы пьёте, свежую кровь.

Царь довольно улыбнулся и направился к рабкуханиму.

«А в былые времена, великие цари Сидона, не поморщившись, выпивали чашу жертвенной крови, во славу Баал Эшмуна» – про себя заметил Зефф, проводив правителя циничным взглядом.

– Все ли члены адирам19 поднесли дары храму? – поинтересовался рабкуханим у подошедшего жреца, заведующего имуществом храма.

– Не все, – ответил храмовник, – но ещё только полдень.

– Не успеют до заката, нашлю проклятье, – верховный жрец многозначительно посмотрел на царя.

– Если я не ошибаюсь, Зефф возглавляет воинов храма, – решил сменить тему царь.

– О, этого слугу бога, небеса наградили многими талантами, – гордо протянул верховный жрец, – я уже стар, скоро Баал призовёт меня, своих сыновей у меня нет. Но всевышний пятнадцать лет назад послал мне Зеффа и скоро он будет готов сменить меня на посту рабкуханима, я так решил.

– Думаю, адирам поддержит это решение, – кивнул царь, этот молодой жрец лоялен и вполне устраивает его.

– Теперь мужи адирама не те, – покачал головой рабкуханим, – сколько ещё Сидон будет жить по указке Ниневии20?

– Воевать с Ассуром нам не выгодно, – отсёк царь.

Абдимилькат поспешил укрыться в царских покоях при храме, от претензий верховного жреца, и отдохнуть перед вечерним ритуалом. Прислужники поторопились проводить царя.

Верховный жрец подошёл к бетилю, у которого стоял Зефф, в этот момент они остались в святилище одни.

– Как блестит, – провёл рабкуханим рукой по холодному камню, – давно уже не впитывал дом бога возлияния человеческой кровью – настоящего благочестия! Я чувствую гнев богов, они недовольны нами, их преданными слугами, а мы теряем власть над людьми.

– Но вы не в силах изменить указ Синаххериба в отмене человеческих жертвоприношений.

– Ты же понимаешь, что это кощунство, ассирийцы сами приносят жертвы своим благодетелям, но намеренно лишают нас возможности умилостивить наших богов. Их жестокость чудовищна: они сдирают кожу с сотен живых людей, вырывают им языки и выжигают глаза.

– Жестокая казнь врага, это не жертвоприношение, – возразил Зефф.

– Глумишься? – побагровел старик. – Если ты хоть в чём-то будешь не согласен со мной, то никогда не станешь верховным жрецом храма Баала!

– Я согласен с вами, рабкуханим, – склонил голову Зефф, – мы будем сильны, если станем соблюдать древние законы, данные нам свыше.

– Сегодня ночью боги говорили со мной, – рабкуханим закатил глаза, – мне показали невесту Баала, я видел её – светловолосая дева с глазами цвета неба. Когда будешь обходить паломников с дарами, ты узнаешь её. Охраняй её, что бы никто к ней не прикоснулся, она должна остаться невинной. Когда шесть небесных святил выстроятся в ряд на небосводе мы совершим священный ритуал.

Молодой жрец с недоумением смотрел на старика.

– И ещё, Зефф, – произнёс Нааман, пристально глядя ему в глаза, – помни, мне нужен достойный приемник, который не ставит ничего выше религии!

Зефф был озадачен, верховный жрец, несомненно, мудр и прозорлив, он всегда без оглядки доверял решениям рабкуханима и исполнял его приказы, но сейчас тот явно перегибает. Неужели у старика и впрямь состоялся разговор с богами? Зефф давно знал, что вера в чудеса – это самовнушение. Нет, конечно, он верит в богов, дарующих блага и власть, но уже давно небожители не хотят слышать своего слугу. Раньше, он хорошо читал предзнаменования, чувствовал направляющую руку Баала, но в последнее время не видит никаких знаков. А тут значит, у старика случилось провидение, интересно, сколько вина он выпил перед встречей с Баалом. Сам придумал, ещё и поверил, а Зеффу теперь искать эту деву, в этом городе грехов, где люди целый год ждали праздника воскрешения Эшмуна, дабы насладиться радостями плоти. А до парада небесных святил ещё пять полных лун!

– Ваша милость, – обратился к Зеффу послушник, – взгляните на подношения, люди ждут вашего благословления.

Зефф медленно и важно стал спускаться по ступеням храмовой лестницы к страждущим. Не дойдя до крайней ступени, он остановился и пошёл вдоль лестницы с отрешённым видом, как ему и подобает, одаривая людей благословляющим жестом.

– Позвольте преподнести, Вам, благочестивый Зефф, этот меч, – сказал знакомый купец, не раз просивший благословения Баала, – этот клинок выкован из особого сплава он разрезает плоть словно масло. Я выторговал его на рынке в Алеппо у купца из Нимруда специально для священного воина храма.21

Торговец протянул короткий меч в богато украшенных кожаных ножнах, больше похожий на большой кинжал. Зефф вынул клинок, зеркально отполированная поверхность лезвия блеснула на солнце голубоватым оскалом. Рукоять из слоновой кости венчала золотая львиная голова, инкрустированная опалами, а эфес крепко обхватили лапы зверя. Жрец вернул кинжал в ножны, где два золотых льва сплелись в смертельных объятиях.

– Достойное подношение, – снисходительно молвил жрец, – ты знаешь, как угодить Баалу, я уверен удача в торговых делах и дальше будет с тобой!

Довольный подноситель откланялся. Зефф убрал кинжал за пояс и пошёл дальше.

Разношёрстный люд с глупыми и счастливыми лицами кланялся ему ниц, благодарно восклицая. У храмовой лестницы стояли простые горожане и зажиточные торговцы, земледельцы с окраин и знатные вельможи, и все они склоняли головы перед жрецом Баала. Зефф упивался властью, вот оно истинное удовольствие, несравнимое с теми жалкими мирскими развлечениями доступными простым смертным. И тут он увидел её! Удивление его было так велико, что он чуть не вышел из образа жреца. Несколько секунд Зефф отчаянно боролся с собой, не находя слов от изумления! Как верховный жрец смог так точно описать девушку, что он сразу узнал её? Ситуацию спас кланявшийся и дрожащий от благочестия старик, он пытался оправдать своих невежд хозяев. Но Зефф не слушал его, сейчас он слушал Баала и отчётливо видел его знамение в её широко распахнутых голубых глазах, обрамлённых густыми ресницами! Совладав с собой, он достойно отыграл свою роль и удалился. Вскоре семья девушки покинула святой двор. Зефф отправил двоих воинов храма проследить за девушкой и охранять её, но так чтобы никто не заметил.

А на закате Зефф устроил знатное представление. Он опробовал новый клинок на шее жертвенной лошади, тот действительно был хорош, отлитый из высокопрочного сплава бронзы. Неужели ассирийский меч – это знак посланный ему свыше? Заменив кровь в чаше на вино, Зефф осознавал, что изменил священнодействию, но взамен получил расположение правителя. И, поднося ритон с вином Абдимилькату, он испытал чувство превосходства, ведь сейчас он управляет не только всей собравшейся у храма толпой, но и самим царём Сидона. Кто же истинный владыка? Поистине Зефф достоен стать верховным жрецом.

Когда всё закончилось, рабкуханим спросил:

– Ты нашёл девушку?

– Да, владыка, она истинно невеста Баала! – пламенно ответил молодой жрец.

Но тут к Зеффу подбежал воин, приставленный к Энире, они отошли в сторону, и воин сообщил о том, что девушка находится среди паломников. Зефф побагровел от ярости. Боги послали ему не простое испытание! Как он сможет уберечь эту глупую девчонку от посягательств, если она шляется по Сидону в такую ночь! Мужчина сменил одеяния жреца на одежду простолюдина и вооружился боевым мечом. Он распорядился привести своего серого жеребца аргамака22 по кличке Ияр. Также приказал двоим конным воинам следовать за ним.

Ранее представленный к Энире человек шёл за ней, но, когда на девушку напали, он не стал вмешиваться, а ждал у ограды дома, куда её потащили пьяные. Вскоре подоспели всадники, они спешились и ворвались в сад. Зефф успел вовремя – тупым ударом меча он вырубил напавшего на Эниру, разбив ему висок, другого обездвижил его человек. Зефф еле сдержался, чтобы не перерезать негодяям глотки, но просто так убить горожанина являлось преступлением. Брезгливо откинув грязное тело пьяного глупца, он осмотрел девушку. Она лежала без чувств, её дыхание было ровным, светлые волосы рассыпались волнами, на лице и тунике темнела кровь, но Зефф догадался, что это кровь нападавшего. Он осторожно поднял девушку на руки и вынес из тёмного сада, бережно неся это хрупкое сокровище, ощущая сквозь тонкую тунику тепло её тела. Лишь на мгновение он отдал её в другие руки, чтобы вскочить на коня, затем пристроил девушку впереди себя, придерживая за талию. «Как она прекрасна, – подумал Зефф, – из-за таких мужчины теряют головы».

Зефф вспомнил вечернюю церемонию, он видел ликующую толпу у подножия храма, восторженно принимающую жертвоприношение лошади, и он уверен, что жертвоприношение человека они воспримут с ещё большим восторгом. Молодой жрец давно понял, что людьми одержимыми религиозными страстями легко управлять, дай им то, что они желают, и диктуй свою волю от имени Баала, что и делают правители. И именно к этому он стремится! Истинный жрец способен совершить любой ритуал, прогнав от себя малодушие, иначе какой он слуга Баала? Зефф желает возвыситься над миром смертных, стать рабкуханимом, тем, перед кем склоняют голову даже цари! А эта девушка всего лишь одна из многих, и раз боги выбрали её, значит, он должен подчиниться. Всё лучшее богам!

Самообладание вернулось к Зеффу уже по дороге из Сидона, когда, миновав крепостную стену, он почувствовал, что девчонка очнулась, и приготовился к визгу и попыткам вырваться, но девушка, наоборот ещё сильнее прижалась к нему и не пыталась бежать. Это ещё один знак! Она совсем не боится его, боги диктуют ей свою волю, она действительно предназначена Баалу.

Храмовник, следивший за Энирой, доложил Зеффу, что девушка с виллы Итамар. Это поместье он проезжал много раз, так что труда не составит найти дорогу. Жрец отпустил своих людей и припустил лошадь.

У высокой ограды Зефф спешился, он прекрасно знал это место и тайный проход тоже. Он опустил девушку на землю, она даже не пыталась убежать, всецело доверяя незнакомцу. Ей пришлось многое сегодня пережить, из-за своего глупого любопытства. Сердце Зеффа дрогнуло, Энира смотрела на него своими чудными слегка припухшими от слёз глазами, он попытался вытереть кровь с её лба, его рука сама скользнула по её щеке, затем шее и притянула её подбородок к его губам. Волна желания прокатилась по венам Зеффа, воспламеняя тело, ещё немного и он потеряет контроль над собой! Нет! Нет! Он с трудом прошептал ей свою просьбу и, задыхаясь от волнения, бросился прочь, проклиная себя и вымаливая прощение у своих богов.

Глава 5

В день празднования торжества «Воскрешения Эшмуна» Алаир отправился в порт на поиски своего корабля. В порту Сидона было необычно тихо и малолюдно, встречались в основном только чужеземные купцы, да наёмники. Портовая рыночная площадь, расположенная на небольшом острове, обычно многолюдная, сегодня опустела, а лавочки местных торговцев и вовсе были закрыты. Горожане всецело посвятили себя торжествам, проходившим у храма Эшмуна на холме в другой части города.

Конфискованные корабли стояли у песчаного мола с северной стороны бухты. Чтобы выйти из гавани, судну нужно было пройти в узкий проход между мощными скалами, защищающими бухту от юго-западных ветров, и насыпным молом, огораживающим акваторию с севера. Проход был перекрыт цепью и хорошо охранялся. Но Алаир знал, что между островом и берегом, где тянется песчаная отмель, имелся канал – еще один вход в порт, однако очень мелкий и узкий, но стоит попытаться его найти. На рейде стояла только одна военная бирема23, что давало шанс в случае неудачи уйти от погони.

Корабль с говорящим названием «Лотан»24 был вытащен на мель и стоял, завалившись на левый борт. Массивный, окованный медью подводный таран тускло поблёскивал. Резная голова дракона, украшавшая нос корабля, сейчас казалась поникшей. Алаир несколько раз прошёл по пирсу мимо своего корабля, дракон виновато смотрел на него одним глазом, как будто просил прощение, что не отвёл тогда несчастье.

Это была пиратская бирема отличавшаяся опущенными прямо к воде площадками для гребцов. Сейчас корабль имел жалкое зрелище. На бортах боевой балюстрады, болтались остатки щитов, вёсел не было вовсе. Парус и рея были сняты, странно, что уцелела передняя мачта с дополнительным косым парусом.

Накануне вечером Алаир прошёлся по портовым трактирам и набрал команду из пятнадцати лихих парней, которым нечего было терять. А сегодня ночью капитан намеревался вернуть свой корабль! На занятое у друга отца серебро, он закупил вёсла и канаты, и заплатил аванс матросам.

Ближе к ночи, отчаянные парни собрались у мола и ждали капитана. По периметру гавани стражники зажгли факелы, но их свет был направлен на поверхность воды, а злоумышленников на берегу скрывала темнота. Когда порт совсем опустел, и ночная пелена опустилась на город, Алаир приказал команде действовать. План был прост: нейтрализовать охрану, поставить судно на воду и провести через канал в открытое море.

Алаир заранее разведал количество стражей, стерегущих его бирему, и их вооружение. Стражей – наёмников оказалось всего шестеро, купец которому достался корабль, легкомысленно пренебрёг охраной судна. Выбрав момент, Алаир и его люди выскочили из темноты к растерявшимся стражникам и молниеносно обезвредили их. Затем, зацепив борт абордажными крюками с канатами, потащили корабль в воду. До охранников порта на той стороне бухты звуки грабежа не доносились. Шум прибоя заглушал грохот ползущего по песку судна, а команда действовала в полной тишине. Наконец, Лотан с тяжёлым всплеском, скрипя и качаясь, стал на воду. Корма судна, гордым хвостом скорпиона взвилась над поверхностью воды. Матросы притащили и установили новые поворотные вёсла, Алаир встал у рулевого весла управляя судном, а команда потянула бирему вдоль отмели к каналу. Днём ранее он тщательно исследовал дно бухты. И сейчас осторожно провёл корабль точно по руслу канала и незамеченным вышел из гавани. Матросы взобрались на палубу и легли на вёсла, нужно было как можно быстрее выходить из бухты. Корабль крадучись обогнул укреплённый мыс, и взяв курс на юг, вышел в открытое море.

Ночь была светлой, огромный золотой диск луны небесным маяком освещал тёмную морскую гладь, переливаясь по бегущим волнам. Равноденствие совпало с полнолунием, что придавало этой ночи особенную магию. Но для капитана главным было то, что света луны достаточно, чтобы идти ночью по морю, и он держал судно подальше от скалистого берега. Алаир покидал Сидон с тяжелым сердцем, он вернул свой корабль, но Лотан был в плачевном состоянии. Его прежняя верная команда погибла. Сейчас он проклинал тот злополучный час, когда отдал приказ напасть на торговое судно под незнакомым флагом.

Алаир не всегда занимался пиратством, с юности вместе с отцом, он водил торговые суда с товарами по Великому морю заката25. Пять лет назад пока Алаир и отец были в море, в Тире свирепствовала страшная болезнь. Смерть забрала двоих младших братьев и мать, никакие боги не смогли их уберечь от мора. Трагедия стала для Алаира шоком, и большой дом в Тире навсегда для него опустел. А спустя некоторое время отец женился вновь.

Алаир не хотел больше оставаться в доме и всё чаще стремился выходить в море. Отец теперь доверял торговлю сыну, а сам оставался в Тире. Три года назад Алаир возвращался с богатым товаром с острова Крит. Но вдруг налетел северо-западный шквалистый ветер, вздыбив волны он поднял свирепый шторм. Чтобы удержать судно на плаву пришлось выкинуть весь товар за борт и даже запасы продовольствия, зато судно и команда были спасены. Алаир не представлял, как с пустыми руками вернётся в Тир, и направился на Родос. Там он встретил старого знакомого отца, удачливого мореплавателя Мелиагра, тот посоветовал заняться пиратством, чтобы восполнить потерянный товар.

Команда молодых, удалых матросов с восторгом восприняла заманчивое предложение заняться новым промыслом, сулящим лёгкую наживу. Алаир продал неуклюжий торговое судно отца и приобрёл красавца Лотана «морского змея» – быстроходную двухпалубную бирему. Господин Мелеагр познакомил Алаира с уроженцем Фив опытным морским разбойником Намахом. И завертелось: в укромных бухтах многочисленных островов Эгейского моря разбойники поджидали пузатые торговые суда, до верху наполненные богатыми товарами, идущие из Северного моря Ашкенас26 на Пелопоннес и Крит, Кипр и Сирию, Ханаан и Египет. Лотан легко догонял медленные торговые суда, пираты быстро грабили купцов, но всегда оставляли в живых тех, кто не сопротивлялся. Экипаж Лотана состоял из двадцати, а когда из тридцати матросов, они же были гребцами, они же были воинами. В результате то успешных, то неудачных нападений, состав команды часто менялся, но Намах неизменно оставался правой рукой Алаира. Великан фивиец обладал буйным нравом, все вопросы он выяснял с помощью кулаков, часто дрался с членами экипажа и даже спорил с капитаном, но отлично владел оружием, и был незаменим в бою, первым шёл на абордаж и непременно побеждал неприятеля.

Удача долго была на стороне пиратов, пока капитан не решил вернуться в Тир. И вот Лотан взял курс на юг и уже несколько дней шёл вдоль земель Ханаана. В тот роковой день море было спокойно, корабль шёл на веслах в один ряд, половина команды отдыхала. На горизонте появилось торговое судно, тяжелогружёное оно медленно ползло им навстречу. Алаир достаточно награбил за эти годы, свою долю он переводил в серебро и теперь вёз отцу целое состояние – десять талантов 27 драгоценного металла. Намах и другие не были обделены в доле, но никто из них не имел целью накопление, они жили одним днём и конечно чужеземное судно, медленно идущее вдоль берега, показалось им очень привлекательным.

– Ал, надо брать, – жадно блеснул глазами Намах, то же читалось в глазах команды.

– Не уверен, – засомневался капитан, – корабль идёт в Сидон, цари Ханаана поддерживают ассирийцев, которые объявили пиратство вне закона, лучше нам не выдавать себя. До Тира остался день пути, я не хочу рисковать!

– Манёвренность нашего корабля выше, мы идём налегке, нас никто не сможет догнать, решай пока не упустили! – настаивал Намах.

Матросы, видя лёгкую добычу, оживились, гребцы подняли вёсла, ожидая приказа. До Сидона было далеко, алчное настроение команды передалось капитану. Корабли поравнялись, на борту торгового судна началась суматоха, купцы и прислуга попрятались в трюме, а немногочисленная охрана в пластинчатых панцирях и высоких конических шлемах выстроилась на широкой палубе, заставленной тюками и корзинами.

– Будет проще, чем обычно! – азарт распалил Алаира, и он скомандовал. – В атаку!

Но всё пошло не так, как он ожидал. Возможность для разрушающего тарана была упущена. До захвата пришлось идти на вёслах и вплотную приблизиться к неповреждённому судну. Пираты, перекинув крюки с канатами, надёжно сцепили борта. Алаир первым перепрыгнул на палубу противника. Матросы ринулись за ним, обнажая короткие мечи, завязалась смертельная схватка.

Но охрана торгового судна оказала ожесточённое сопротивление, стало понятно, что пираты имеют дело с профессиональными наёмниками. Алаир вычислил вражеского офицера, и сразу напал на него, чтобы обезглавить отряд. Он наносил сильные и быстрые удары противнику, но получал жесткий отпор. В какой-то момент наёмник нанёс рубящий удар, Алаир успел увернуться, но всё же ощутил резкую боль в плече, ранение было слабым, и он продолжил бой. Чужеземные воины оказались отлично подготовленными к бою, их пластинчатые железные панцири выдерживали удары лёгких бронзовых мечей пиратов. Наёмники были вооружены массивными изогнутыми клинками, легко разрубающими плохо защищённое тело матросов! Воин – наёмник тяжёлым мечом легко рассекал предплечье нападавшему врагу, а сам оставался неуязвимым. Алаир видел, как его искалеченные люди, истекая кровью, умирали, а ещё живые, спасаясь, прыгали в воду. Из трюма корабля появились ещё воины неприятеля, теперь уже они превосходили числом команду пиратов. Алаиру всё же удалось нанести смертельный удар вражескому офицеру, но видя численное превосходство неприятеля, он скомандовал отступать и покинул чужой корабль. Пришедшее подкрепление противника оказалось лучниками, их быстрые стрелы догоняли отступавших и добивали раненых в море.

В этой схватке Намаху рассели скулу, и он с окровавленным лицом пытался перерубить канат, державший корабли на привязи, но стрела неприятеля вонзилась ему в спину, и пират свалился в воду. Теперь уже воины противника перешли в наступление и перемещались на борт Лотана. Гребцы пиратской биремы от безысходности спешно прыгали в море, но стрелы лучников настигали их, не давая шанса уплыть. Силы были не равны, Алаир с горечью осознал, что проиграл этот бой. Последний раз, взглянув на свой корабль, он прыгнул в море. Вражеская стрела догнала его и глубоко вонзилась в бедро, стиснув зубы, он вырвал стрелу из своей плоти и поплыл к берегу. Вскоре раненая рука перестала двигаться, и дальше он греб одной. Завидя у мыса лодки рыбаков, Алаир поплыл в их сторону, но силы покидали его и он просто отдался на милость прибоя, волны подхватили его и принесли к берегу.