Против воли богов

– Склонись перед царём, скорее, – прошептал он, – не смей поднимать глаза на великого владыку!

Колесница с грохотом промчалась мимо, старик не дал разглядеть царя. Следом промчались ещё колесницы, поднимая густую пелену. Когда пыль рассеялась, раболепствующая толпа продолжила движение, растянувшись от самого подножия до вершины холма. Путь в гору оказался долгим, те, кто уже посетил храм и воздал дары, возвращались, затрудняя движение. Но царская процессия не возвращалась.

– А почему царь не едет обратно? – спросила Лиора и сама ответила, – Наверное остался делить добычу.

– Госпожа, ваша дочь навлечёт беду на всю семью! – возмутился седовласый Джахи. – Царь остался, он должен присутствовать на священном ритуале.

– Видимо он с ними заодно, – шепнула Лиора.

– Правители всегда заодно со жрецами, – тихо сказала Аурания.

– Раньше, люди жили в страхе перед богами, а дети не смели перечить родителям, – ворчал старик, – многое позабылось, скоро гнев богов падёт на нас!

– Энира, а ты что думаешь? – дернула за руку девочка.

Энире было не до разговоров о жрецах, она всё время глазами искала в толпе Алаира, но напрасно, его тут не было, да и разве мог он быть в числе поклоняющихся Баалу?

Наконец, они достигли ворот ограды храма. Послышались ритуальные завывания и словно в ритм сердец страждущих застучали ритуальные барабаны. Повозки остались за оградой, тяжёлую ношу теперь несли рабы. При входе в храмовый двор, очищая входящих, в больших каменных курильнях дымились благовония. Во дворе цвело священное миртовое дерево, насыщая воздух чудесным ароматом умиротворения. В глубине двора на огромных каменных плитах, был возвышался дом бога из мрамора и гранита, внушающий трепет и раболепие, его вход украшали две высокие колонны с резными основаниями и капителями, большая поверхность колон была позолочена. К окружённой колоннадой целле храма, вели широкие лестницы, по которым не разрешалось ступать простым смертным. На нависшем над рекой уступе скалы, на мраморном постаменте возвышался алтарь всесожжения. «В лучах заходящего солнца этот алтарь будет смотреться особенно кроваво» – представила Энира.

Люди подносили дары и оставляли на нижней ступени лестницы, воздев руки к небу, одни шептали молитвы, другие падали ниц. Простые служители культа принимали подношения и уносили внутрь храма. Госпожа Итамар велела Джахи и рабам сделать тоже, при этом сама подходить не желала, но Лиора схватив за руки, потащила её и Эниру, в самую толпу страждущих. Джахи, растолкав всех, освободил им пространство у подножия лестницы.

С высоты храма за паломниками наблюдали высокопоставленные служители культа. Они важно прохаживались по мраморному стилобату14, в длинных белых одеждах и странных конусообразных головных уборах, свысока созерцая суетливую толпу у подножия лестницы. Вдруг один из них стал чинно спускаться к людям. Не доходя пару ступеней, он остановился, и поднял правую руку ладонью от себя в благословляющем жесте. Все вокруг низко склонились перед жрецом, Аурания же лишь слегка присела, подав пример Лиоре и Энире. Джахи вновь потянул Эниру склониться ниже, но она вырвала свою руку и отошла от старика. Жрец прищурился, до этого абсолютно равнодушный его взгляд стал пронизывающим. Он спустился ниже и поравнялся с ними. Энира попыталась его разглядеть: благодаря гладко выбритому лицу он смотрелся моложе остальных мужчин, но видимо занимал высокий сан, его усыпанные золотом одеяния, драгоценности на плечах и руках искрились на солнце, создавая сияние. Конусообразный колпак и горделиво поднятый подбородок делали служителя храма особенно высоким. Жрец держался надменно, взглянув свысока, он поднял руку в повелительном жесте, Энира почему-то также подняла руку в ответ. Ледяной взгляд жреца пронзил её, девушка опустила глаза и спряталась за Ауранию.

– Я вижу, вы впервые пришли почтить Баал Эшмуна владыку Сидона, – холодно произнёс он.

– Ваша милость, позвольте сказать, – со священным трепетом пролепетал Джахи, – семья господина Итамара недавно прибыла в Сидон, его благочестивая жена и дочь, принесли щедрое подношение храму.

– Я вижу, – свысока молвил жрец, – а где же сам господин Итамар?

– Он в море по пути в Сидон, ваша милость, – ответила Аурания.

– Сегодня Баал услышит ваши молитвы, – снисходительно уронил жрец, одарив их колючим и мрачным взглядом, подкрашенных сурьмой серых глаз и пошёл к другим людям.

– Мама, скорее уйдём отсюда, – прошептала Лиора.

От ледяного голоса и тяжёлого взгляда этого бледного, сияющего высокомерием жреца Аурании стало не по себе, и она велела Джахи скорее покинуть храм. Обратная дорога показалась намного короче, под горку повозка ехала быстрее. Путешественники были мрачны и молчаливы, никому не хотелось делиться впечатлениями. Джахи же довольно ухмылялся, храм его богов произвёл впечатление на этих варваров!

– Позвольте задать вопрос, госпожа Аурания, – щурясь, спросил старик, – разве богам в вашей стране, не отдают почестей?

– У нас тоже есть храмы и священные рощи, где совершают обряды, пусть не с таким размахом и благоговением. Но нам достаточно обратиться к создателю и либо он услышит, либо нет. И уж, конечно, жрецы в моей стране не мнят себя богами.

Энира старалась запомнить дорогу к храму, это было не сложно. Когда повозка спустилась к подножию холма, Энира обернулась и отметила, что площадка с алтарём прекрасно видна со всех сторон. Терраса венчала вершину скалы, наверное, когда-то жертву сбрасывали прямо в реку. Какое-то время дорога шла вдоль реки, её воды были мутными с бурлящей на каменистых порогах пеной. Несмотря на это, многие люди входили в реку выли и рыдали, кричали навзрыд молитвы, рвали на себе волосы, били себя кнутами.

– Эти люди сошли с ума? – спросила Лиора у Джахи.

– Нет, так они оплакивают Эшмуна.

– Джахи, подгони лошадей, скорее вернёмся на виллу, – приказала госпожа Аурания, – девочкам не стоит видеть это безумие!

– Позвольте госпожа, мне вернуться вечером в храм, я должен поклониться священному ритуалу, – попросил Джахи.

– Ты вольный человек Джахи, если для тебя это благочестие, отправляйся к храму, но сначала отвези нас домой.

– А разве ворота города вечером не закрывают? – поинтересовалась Энира.

– Сегодня ворота города будут открыты всю ночь, люди со всей окрестности идут на праздник, – ответил старик.

Когда они выехали за ворота города, солнце уже спускалось к морю. Алые краски заката скользили по крепостным стенам, серые тени вечера заползали в город.

Вот повозки подъехали к воротам усадьбы, Аурания облегчённо вздохнула, как здесь было тихо и спокойно! Если не считать деревушку рыбаков, откуда снова доносились песни.

– На сегодня хватит событий, ужинаем и ложимся спать! – сказала госпожа.

Слуги накрыли лёгкий ужин. Впечатления дня Аурания предпочла запить вином, что было на руку Энире, нектар сморит хозяйку, и она крепко уснёт. После ужина Джахи засобирался в город. Когда девушка уложила спать, уставшую от приключений Лиору, она осмелилась заглянуть в покои Аурании.

– Госпожа, я уложила Лиору, будут ещё поручения?

– Нет, иди спать Энира, – зевая, ответила женщина, – сегодня был тяжёлый день. И ничего не подозревая, раскинулась на ложе, а спустя мгновение тихо засопела.

Энире представилась возможность осуществить задуманное. Девушка поспешила приодеться – она должна быть красивой! Энира примерила свою новую тунику из выбеленного льна, окрашенную в голубой цвет, которую сама вышивала цветочным орнаментом и подпоясалась тонким плетёным поясом. Сначала девушка надела все свои украшения, но подумав, сняла, оставила только серебряные серьги в виде лозы и свой давний амулет – каплеобразную янтарную бусину, подвешенную на тонком кожаном ремешке. Потом долго пыталась уложить волосы, но решила просто распустить их, как те деревенские девушки.

Джахи уехал, раздав поручения слугам и рабам. Энира дождалась, когда все покинут хозяйское крыло дома и наступит тишина во дворе. Хазима заглянула в комнату к девушкам, Энира скорее укрылась покрывалом и притворилась спящей. Тётушка Хазима подлила масла в светильник и ушла. Под громкое сердцебиение, что те барабаны у храма, девушка тихо покинула дом, тенью скользнула мимо привратника, и выбежала в сад. Затем по тропинке, ведущей к морю, она вышла к сложенной из камня высокой ограде. Около ограды росло сливовое дерево, его ветви низко склонялись усыпанные ароматными цветами, закрывая пролом в стене. Энира отломила веточку и украсила волосы благоухающими цветами. Пройдя через пролом, она оказалась за оградой виллы.

Это был её первый побег, раньше она такого не делала. Её совсем не беспокоило, что она рискует. На этот поступок она решилась потому, что сегодня был последний шанс увидеть Алаира. И ей всё равно, что там будет завтра: либо она будет с ним, либо завтра без него, ей не нужно!

По дороге, освещённой лунным светом Энира помчалась к Сидону. Мимо соседних усадеб с высокими оградами и тёмными садами. Там вдали мелькали манящие огни города, и она бежала к ним навстречу. Дорога не была безлюдной, многие жители округи шли на праздник. Сначала её обогнала повозка, затем всадники, спешившие в город. Очень скоро она достигла стен Сидона. У самых ворот толпилась компания молодых мужчин и женщин, изрядно испивших вина и поющих песни. Пристроившись к ним, Энира прошла мимо стражников. Стражи пропустили пьяную компанию, и смешливо улыбаясь, пожелали хорошо повеселиться.

Пройдя крепостные стены, Энира отделилась от компании и поспешила к храму. Дорогу она хорошо запомнила. Ночной Сидон был также многолюден как днём, и так же пьян и весел. Множество огней факелов и масляных ламп на стенах зданий освещали улицы, во дворах домов горели очаги, из-за каждой ограды в черноту небосвода поднимались белые столбы дыма. Энира прошла мимо капелеи15, где жизнерадостные посетители сидели на циновках, угощались и оживлённо болтали, а когда раб выносил большой кратер16 с вином, громко ликовали. Пахло жареным на углях мясом и ароматом свежеиспечённых лепёшек. Флейтисты играли задорные мелодии, женщины в ярких одеждах беспечно кружились в танце.

Девушка всматривалась в прохожих мужчин, посетителей капилеи, но среди них не было того, кого она искала. «Где же я найду его?» – вдруг опомнилась Энира.

Уж точно не у храма, Алаир не верит в богов, зачем ему идти на жертвоприношение? Но вся знать Сидона должна быть там, значит, и он будет, таков закон, даже царь подчиняется правилам культа. Наверное, сейчас самое время помолиться богам, но каким? Тем, что она поклонялась раньше или местным хозяевам Сидона?

Мимо проходили люди, хмельные и возбуждённые предстоящим ритуалом, они направлялись туда же, куда и Энира, к храму Эшмуна. Прохожие приветствовали её, как госпожу, это было приятно. Никто не определит в ней рабыню. По её наряду, украшениям и гордой осанке, можно подумать, что она высокородная особа решившая повеселиться в эту ночь. Сегодня можно всё! Атмосфера праздника опьяняла: приподнятое настроение людей, беззаботно идущих рядом, музыка, танцы, песни, смех, всем этим дышала свобода! Энира пристроилась к шумной компании нарядных девушек и пошла с ними. Она обратила внимание, что волосы некоторых девушек были коротко острижены и прикрыты цветастыми платками. Зачем они это сделали?

Несколько раз ей показалось, что кто-то тихо ступает рядом, но обернувшись, она никого подозрительного не заметила. А потом всеобщее ликование передалось и Энире, и она, погрузившись в эйфорию безудержного веселья, вовсе потеряла бдительность.

Казалось, весь город собрался у подножия холма, на котором возвышался храм Эшмуна. Большей частью это была молодёжь, либо люди зрелого возраста. Пожилые горожане тоже пришли поглазеть на священнодействие, но их было немного. Детей, конечно, оставили дома, как и говорил Алаир. Энира огляделась, люди устраивались на склоне холма, так что бы хорошо видеть происходящее на вершине скалы. Девушка ходила мимо задравших вверх головы в предвкушении кровавого ритуала горожан, всматриваясь в людей, старалась узнать своего тирийца, но Алаира нигде не было видно. Найти его в такой толпе, ночью, оказалось бессмысленным, теперь она это поняла. Что же, теперь ей придётся увидеть жертвоприношение.

Храмовый комплекс освещали огни сотни факелов, их свет создавал причудливые тени, танцующие на светлых стенах строений. На прекрасно освещённой террасе, где возвышался алтарь, готовилось священнодействие во имя Эшмуна, владыки Сидона. Дымились курильницы с благовониями, по сторонам террасы в огромных чашах горели костры. На фоне тёмного неба, заполненного сизым дымом, вырисовывалась фееричная картина: фигуры жрецов казались огромными, фантастическими, уходящими в небо, это усиливало впечатление от происходящего.

Вот барабаны застучали ритмичнее, народ заволновался. Заиграли на флейте храмовые музыканты. Жрецы подвели к алтарю всесожжения священную жертву, великолепного белого жеребца, он совсем не брыкался, лишь слегка мотал головой. Верховный жрец поднял вверх правую руку ладонью к людям, все затихли, в благоговейной тишине под магические звуки флейты, верховный жрец произнёс молитвы на древнем языке. Всё происходящее на террасе отражалось на светлой стене святилища, как в гигантском театре теней, и люди смотрели затаив дыхание.

Вдруг, другой жрец с размаху ударил жеребца по голове тяжёлым обухом, животное покачнулось и опустилось на передние ноги, жрец поднял вверх огромный ритуальный клинок и быстрым движением перерезал жеребцу горло, кровь хлынула алой рекой из шеи коня, и животное замертво упало. Толпа восторженно взревела! Баал принял жертву! А сердце Эниры чуть не выскочило от ужаса! Она невольно закричала и закрыла глаза руками, ей стало дурно, шатаясь, девушка побежала прочь от этой беснующейся толпы. Слёзы текли ручьями, она бежала, не разбирая дороги, её мутило от страшного зрелища, стоявшего перед глазами.

Пробежав так далеко, насколько хватило сил, Энира остановилась отдышаться. Но зловещая терраса ещё хорошо просматривалась и отсюда. Священнодействие продолжалось, она увидела, что жеребца уже положили на алтарь. Тот самый жрец-убийца приставил к шее животного ритуальный кубок – ритон, набрал крови и передал верховному жрецу, а тот торжественно поднёс ритон человеку в пышных одеждах и высоком головном уборе, должно быть, царю. Царь подошёл к краю террасы и кровью животного совершил возлияние в воды реки. Народ ликовал, ещё бы, ведь теперь светлые силы жизни одержат победу над темными! Завтра Эшмун возродится, а боги помилуют смертных, и начнётся обновление природы. Совершив возлияние, царь выпил оставшееся содержимое ритона, не останавливаясь.

Эниру затошнило, ком подобрался к горлу, она, задыхаясь, прислонилась спиной к дереву и сползла вниз, обхватила колени и попыталась остановить дрожь. Реальность происходящего, вдруг накрыла отрезвляющей волной. Зачем она пришла сюда, смотреть, как поклоняются чужим богам. Наверное, потому все и пьяны, что такое зрелище непросто выдержать. Неужели эти люди так жаждут кровавых зрелищ? А раньше они приносили в жертву людей и даже своих детей! И они ещё называют варварами других!

Тем временем люди начали расходиться, обряд заканчивался, ритуальное животное разделали и жгли внутренности на алтаре. Жрецы ждали, ведь им ещё надо прочесть по сгоревшим останкам божественные предзнаменования. А народ, опьянённый кровью, осчастливленный жрецами и благословенный богами продолжал ликовать. Праздник перетекал с подножия холма на улицы города. Повсюду слышалась музыка и песни, громкий хохот и отборная брань, женский визг и мужские возгласы.

Мимо дерева, под которым сидела Энира, проходили, откровенно ведущие себя парочки, направляясь к реке. Позабыв приличия, мужчины и женщины спешили утолить страсть, уединившись у реки в зарослях кустарника. Безумная ночь продолжалась.

«Что я тут делаю?» – опомнилась Энира, сожалея, что так глупо поступила. Она с таким воодушевлением бежала сюда, а теперь зарёванная и жалкая прячется за деревом. Вскоре улицы опустели, огни факелов гасли, надо было выбираться из города. Девушка покинула своё убежище и пошла по тёмной улице. Послышался звук приближающихся шагов, она насторожилась, шаги ушли в сторону и затихли. Девушка ускорила шаг.

Вскоре она вышла на оживлённое место, где располагался капилей. Во дворе заведения ещё продолжали праздновать. Хорошо набравшийся флейтист одиноко танцевал под свою нескладную мелодию, еле держась на ногах. В углу таверны наслаждалась ласками пьяная парочка.

Вдруг, в свете факела мелькнул мужчина в знакомом пурпурном плаще. «Алаир!». Он шёл в обнимку с хихикающей девицей, направляясь в соседний двор. Энира рванула за ними в тёмный переулок.

– Алаир! – она подбежала и схватила его за гиматий.

Мужчина обернулся, это был высокородный господин, но совсем не Алаир.

– Ты хочешь присоединиться к нам? – игриво спросил он. Энира оторопела.

– Слушай, подруга, поищи себе другого спутника! – зашипела девица.

Энира отступила в темноту и побежала прочь, но куда она уже не понимала. Добежав до тупика, она остановилась. Большой забор перекрыл дорогу, нужно было возвращаться обратно, чтобы найти верный путь. Но тут из ворот двора напротив, вышли двое мужчин, они явно были навеселе, один из них указал на Эниру и они преградили ей путь.

– Постой, милашка, куда ты спешишь? – раздался пьяный голос, обдав противным запахом крепкого пива. – Раздели с нами эту последнюю ночь!

Они схватили девушку и потащили в тёмный двор.

– Пустите! Как вы смеете! Я дочь важного господина! – закричала Энира.

– Сегодня все дочери важных господ хотят только одного! – засмеялись пьяные. – Иначе ты бы не шлялась сейчас по городу.

Один из них зажал девушке рот рукой, и выкрутил руку, другой крепко обхватил её ноги. Энира, вырывалась изо всех сил, как могла, царапалась левой рукой, хваталась за ветки деревьев, но силы были не равны. Они затащили её во двор, где росли густые кустарники. Энира собралась с силами, попыталась вырваться, но получила сильный удар в плечо, сваливший её на землю.

– Посмотри приятель, какая девчонка пылкая нам попалась, кричи, сколько хочешь, сегодня никто тебя не услышит, – зло засмеялся насильник и стянул с себя хитон.

– Лучше не сопротивляйся, – прошипел второй, – разве ты не боишься прогневать богов? Сам владыка благословил эту ночь сладострастия! Да к тому же ты не остригла свои волосы, значит, хочешь отдать себя.

Что с ней сейчас будет? Зачем она пришла сюда? Неужели для того, чтобы вот так всё закончилось?

– Пусть будут прокляты ваши боги! – кричала Энира, заливаясь слезами. – Мерзавцы, не смейте прикасаться ко мне!

Насильников ничуть не смущали её слёзы, только распаляли. Тот, что уже был без хитона, бросился на неё, удерживая ей руки, стараясь прижать её своим телом к земле. Он тяжело сопел и омерзительно вонял перебродившим пойлом. Девушка пиналась и упиралась ногами об его живот, не давая прижаться к себе. Но внезапно насильник обмяк и повалился на неё, придавив, всей массой. Что-то тёплое заструилось по щеке Эниры. И тут же вскрикнув, второй негодяй, замертво упал рядом. Больше не в силах дышать девушка стала терять сознание. Сизым туманом заволокло глаза, тысячи голосов зашептали в ушах, волнение покинуло её, стало тихо и спокойно.

Но вдруг Энира себя почувствовала, ощутила боль, тряску и поняла, что её куда-то несут. Сердце взорвалось отчаянием, неужели опять? Но несущий её человек не пьян, он идёт уверенно, целенаправленно, бережно несёт её на своих руках. Девушка не стала открывать глаза, притворилась, будто всё ещё находится без сознания. Человек остановился, прислушался к ней, перехватил поудобнее и понёс дальше. Значит, он убил тех двоих, тем самым спас её. Зачем? Может быть это Алаир?

Она приоткрыла глаза, было слишком темно, а лицо несущего её незнакомца скрывал накинутый на голову палантин. Была видна лишь нижняя часть лица, это был не Алаир. Впереди шёл кто-то ещё, освещая дорогу факелом. «Он не один», – сообразила Энира. Слева захрипела лошадь и послышалась возня. «Есть ещё и третий». Мужчина, отдал девушку в другие руки, а сам вскочил на коня. Затем девушку аккуратно водрузили к нему, Энира не смела «очнуться». Всадник прислонил её к своему плечу, поддерживая правой рукой, а левой взял поводья.

– Скачи следом, – приказал её спаситель, и его повелевающий тон показался знакомым.

Серый жеребец пошёл рысью. Иногда Энира приоткрывала глаза и видела, что они едут по направлению к окраине города, а когда подъехали к воротам, облегченно вздохнула. Он везёт её на виллу! Это хороший человек. Тут Энира ощутила солёный привкус на губах и вспомнила про кровь негодяя, недавно струящуюся по её щеке. Она с отвращением передёрнула плечами и вытерла с губы кровь погибшего глупца. Тут-то она себя и выдала. Но мужчина ничего не сказал, только посадил её поудобнее.

Какое счастье, что эти люди проходили рядом и спасли её! А теперь везут на виллу, но откуда они знают дорогу? Да какая разница, главное, что она в безопасности и скоро будет дома. Энира благодарно положила голову на плечо всадника. Левой рукой он держал поводья, а правой аккуратно придерживал девушку за талию. Она почувствовала, как спокойно стучит его сердце и как он удивительно приятно пахнет миртом. Энире стало очень уютно, она ощутила себя в надёжных руках.

Спутники мужчины остались в городе. Миновав ворота, незнакомец натянул поводья и издал короткий щелкающий звук, конь поскакала галопом по пустынной дороге, и вскоре город остался далеко позади. Энира попыталась рассмотреть своего спасителя: из-под нависшего над глазами палантина был виден его прямой нос, губы были сомкнуты и чуть напряжены, волевой подбородок был брит, что было довольно странно, обычно мужчины его возраста предпочитали носить бородки. Он молод, отважен и хорош собой, жаль ей не видно его глаз. Энира почувствовала неловкость. А как же Алаир? Из-за кого она так опрометчиво бросилась в безумие кровавой ночи! Он даже не вспомнит о ней. Стало больно и обидно за себя, глупую, если бы ни этот случайный прохожий, что бы случилось с ней? Энира попыталась отогнать от себя страшные воспоминания, сильнее прижавшись к спасителю, а он даже не дрогнул.

Приблизившись к усадьбе Итамар, всадник повёл лошадь вдоль ограды. У пролома в стене он спешился и снял Эниру с коня. Немного придержал девушку за плечи удостоверившись, что она крепко стоит на ногах. «Откуда он знает про тайный вход?» – удивилась девушка.

Таинственный мужчина стоял к ней лицом, но луна светила прямо за ним, и он казался тенью, его лица вовсе не было видно. Незнакомец провёл ладонью по её лбу, затем по щеке, вытирая чужую запёкшуюся кровь. Энира не смела, пошевелиться, от него исходила какая-то неведомая сила, которой невозможно было сопротивляться. Он взял её рукой за подбородок, наклонился так близко, что она ощутила его тёплое дыхание, его губы оказались совсем рядом. Он глубоко дышал, как будто старался почувствовать её запах, а потом тихо сказал повелительным тоном:

– Больше не делай глупостей, – сказал незнакомец и отпустил её.

Мужчина вскочил на лошадь и умчался в безымянность лунной ночи. А ошеломлённая девушка стояла и смотрела ему вслед. Светало, тёмные силуэты Ливанских гор вырисовывались на фоне предрассветного неба. Наконец, Энира вышла из оцепенения. Весь ужас случившегося ночью, вспомнился ей, и она скорее побежала в дом.

Глава 4

«Вначале всего был Хаос, не имевший пределов. Но явился Дух и начал гореть любовью и сотворил вселенную. Из смешения Духа и Хаоса родился Мот – водное смешение. Из него произошло семя всякого творения, и стал он отец всех созерцателей неба. Явились солнце, луна и великие звезды. Тогда заблистал и воздух, от воспламенения земли и моря произошли ветры, облака и излияния вод неба. И явился Баал – бог неба, обладающий силой света, вседержательства и могущества. Владыка, пред которым всякая жизнь есть ничтожество» – звучали священные письмена неземными голосами в голове верного служителя богов.

Жреца звали Зефф, это было его истинное имя, дарованное Баалом. Он получил его в тот день, когда потерял отца. Его отец Махар был служителем культа в Арваде, небольшом островном городке, принявшем участие в антисирийском мятеже. Махар носил высокий титул держателя ритуальных книг, зачитывал гимны при проведении церемоний, был хранителем древних тайн и толкователем снов, владел магическими секретами и часто сопровождал священнодействия удивительными мистериями, знал аккадское, египетское и ханаанское письмо, чему научил и сына. Но все эти умения не помогли ему избежать гнева Синаххериба – владыки Ассура.

Неизбежно армия взбунтовавшихся союзных правителей была разгромлена ассирийским войском. Восстание жестоко подавили, много мятежного населения переселили за берега Ефрата. Почти все ярые сторонники мятежа: знать и верховное жречество были либо казнены, либо угнаны в плен. А Махар предпочёл плену смерть. Правитель Арвада Абдэл на коленях просил ассирийского владыку о прощении, унизившись и подчинившись, мятежный царь сохранил себе жизнь.