Эридон. Игры судьбы

От Видящего толку не было. Мало того, что никакой информации по смертям адептов не дал, так ещё и загадками разговаривал, которые явно не имеют отношения к нашему делу. От последней мысли по телу пробежала дрожь. Всё же глупо было идти к Видящему с этой девчонкой. Я тогда думал только о том, что её просто там убьют, но совсем забыл о его особенности «говорю всё, что вижу». И если бы она оказалась рядом, пришлось бы принимать меры: нам ни к чему лишние осведомлённые, особенно, когда это вздорные девчонки.

Но и ей он явно сказал больше, чем она нам поведала. Почему же молчит? Я понимаю, что мы не друзья, но ведь сейчас важна любая информация, а Астрид могла просто не понять подсказки, ведь она человек и вряд ли раньше сталкивалась с подобными Видящему.

Я провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть с него напряжение и усталость, которые всё больше походили на раздражение. От мыслей запульсировали виски. Я сжал их пальцами, надеясь, что физическая боль перебьёт внутреннюю.

Что бы там ни было – я это узнаю. Хочет она этого или нет.

В голове крутились обрывки диалога с Видящим, слова Астрид, её выверенный тон, будто всё знает, но не считает нужным делиться.

Сквозь зубы прошипел пару отборных ругательств, когда послышался скрип двери. Я обернулся. Из трактира вышел Никлас: прическа растрепана, рубашка небрежно заправлена, лицо довольное, но уставшее.

– Неужели Тиана тебя отпустила? – не удержался я от поддразнивания.

– Ей стало нехорошо, – ответил он с неожиданной серьёзностью и опустил глаза, словно прокручивая что-то в голове. – Я проводил её наверх. Отдохнёт – пройдёт. Кстати, я и нам комнаты снял. Думаю, сегодня лучше здесь остаться. Возвращаться в академию ночью, так себе идея, особенно с учётом количества медовухи в нашей крови.

– Они же на первом курсе, – насторожился я. – Если вдруг их хватятся…

– Салтон прикроет, мы же по делу здесь. И напомню, что по общему, – у Никласа всегда наготове сотни аргументов для отстаивания желаемого. – Твоя совесть может немного расслабиться, поверь.

– Если они согласны, то это не наши проблемы, – я махнул рукой. – Пусть сами решают.

– Именно, друг мой, – Никлас довольно потер ладони, будто только что выиграл спор. – Тем более, Тиане может стать легче. Я дал ей зелье от головной боли. Ну и…

Он нагнулся, схватил горсть свежего снега, сжал в ладонях и, немного помедлив, метнул его в темноту между двух зданий. Снег распался в воздухе на пыль.

– Не боишься, что демону это не понравится? – мне не хотелось лишних осложнений.

– Мне кажется, что у демона больше планов на рыженькое золотце, а не на кудряшку, – Ник ухмыльнулся, глядя в сторону окна таверны.

Я фыркнул, но внутри поселилось неприятное чувство.

– Она ему скорее хвост оторвет, чем к себе подпустит, – дёрнул плечом, стараясь прогнать это ощущение. – Это очевидно.

– Думаешь? – Никлас наклонил голову, глядя на меня с недоверчивым любопытством.

– Ник, неужели ты не видишь? У неё к нему никаких романтических чувств. Вообще, – я говорил убедительно, но даже мне самому не хватало уверенности в этом.

– Может, и так, – задумчиво протянул он, засунув руки в карманы. – Но они уже столько месяцев рядом, почти неразлучны. Что-то между ними есть, вот только непонятно – что?

Я посмотрел в тёмное небо над крышами. На секунду захотелось закричать:

Да какое это имеет значение?!

– По твоей логике и нас можно сюда приписывать. Мы тоже вместе, постоянно, – я взглянул на друга. – После нашей находки мы просто вынуждены быть вместе.

В ответ Ник откровенно ухмыльнулся.

– Да, но ты не смотришь на меня так, как смотришь на…

– Не договаривай бред, который посетил твою нетрезвую голову, – перебил я друга, чувствуя, как внутри разгорелось нечто жаркое, обжигающее, и тут же затихло под давлением самоконтроля.

– Друг мой, да она тебе нравится! – ошарашенно и воодушевленно продолжил Ник, проигнорировав мой ответ.

Его глаза загорелись.

– Наша язвочка смогла проделать брешь в непробиваемой скале, ну надо же! – он начал ходить из стороны в сторону, делая остановки при озвучивании каждого нового дурацкого вопроса. – Когда это случилось? В первый же день? Или после пустыря? Или после встречи в «Золотом драконе»? Или после серии ваших стычек в какой-то момент ты осознал, что всё не просто так? А может…

– Хватит, Ник! – из моего горла вырвался злой рык.

– Горгульин хвост, да я прав! – Никлас замер на месте, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

Холод ночи был ничто по сравнению с тем, что происходило во мне.

– Ник…– я посмотрел на друга предупреждающе.

Бесполезно, его «понесло».

– Я слишком много лет тебя знаю, Рианс. Да ты никогда и ни на кого так не реагировал, – он взмахнул руками, накрывая нас пологом тишины. – Никогда, Рианс. Я и раньше подозревал, что что-то происходит между вами двумя, но сейчас полностью уверен. Она тебе как минимум нравится, а может, и больше.

Из моего горла снова помимо воли вырвался рык. Ник развёл руками и согласно кивнул, продолжая:

– И твоя реакция это только подтверждает. Твой зверь, как минимум, со мной согласен. Поэтому не ври хотя бы себе.

– Всё, что ты говоришь, – полный бред, – процедил я сквозь зубы. – Ты просто перепил и теперь…

– Давай проверим? – перебил он.

– Не понял.

– Проверим. Ты отрицаешь – хорошо. Убеди меня в этом. Я просто… упомяну, что Астрид – красивая девушка, – он прищурился, и его глаза сверкнули. – Сильная. Умная. Я бы на её месте…

– Ник, – прорычал я. – Ещё слово – и я забуду, что мы друзья.

– Ха! И после этого ты будешь говорить, что тебе всё равно? – подметил он, довольный, как дитя.

– У нас есть дела поважнее, чем обсуждать эту чушь, – я шагнул в сторону, чтобы увеличить дистанцию между нами.

– Рианс, после…– он осёкся, – ты превратился в камень. В тебе исчезла радость жизни. А теперь я снова вижу тебя, а не твою тень, тебя живого, цельного. Не дурак ли ты, если дашь этому снова исчезнуть?

Я глубоко вздохнул, прикрывая глаза рукой.

– Ник, даже если бы это было правдой, она человек, – напомнил другу.

– Знаешь, Рианс, если она сможет вернуть блеск жизни твоим глазам, это не важно. А со всем остальным мы разберёмся.

– На сегодня хватит бреда, иди спать, – постарался спровадить друга, чувствуя, как внутри поднимается злость.

– Погоди, – он примиряюще положил руку мне на плечо.

Я чуть дёрнулся, но не сбросил.

– Ты так и не сказал, что Видящий рассказал тебе.

Снова вспомнив сегодняшний разговор, ради которого я притащил всех в город Предсказателей, я грустно улыбнулся.

Хотелось бы мне, чтобы визит к Видящему был более результативным.

– Демоновы загадки, Ник. И вряд ли они имеют отношение к нашему делу.

– Что за загадки?

– «Во тьме не видишь ты пути, дорогу к истине ищи. Смешаются друзья-враги, на свет не выйдешь без любви. Вражда царей вернётся вновь, прольётся невиновных кровь. Коль сможешь сердцу верить ты, спасёшь миры от пустоты», – процитировал я то, что услышал в кромешной тьме, прежде чем отключиться и прийти в себя уже во дворе дома.

– Вражда царей? Каких? – Никлас нахмурился.

– Хотел бы знать. Но на ум приходят только одни. И если это так…

– Нас ждет хаос, – завершил он мою мысль.

– Именно, – подтвердил я, глядя в ночное небо.

Мы оба замолчали.

Всё начинало напоминать шахматную партию, где каждая фигура живая. Король и королева уже заняли свои позиции. И кто-то в этой игре будет жертвой.

– Проверю, как там Тиана, – прервал молчание Ник и направился обратно в таверну.

Я остался стоять на месте, не хотелось возвращаться. Снег хрустел под сапогами, ветер стягивал воздух до звона. Казалось, даже ночь ждала, когда я, наконец, разберусь со своими мыслями.

Загадка, в которой только одно можно понять. И ужаснуться, если мы правильно поняли послание. Снова тень войны, кровь, и некая истина, связанная с сердцем.

Но мысли были не только о загадке. Слова Ника о моём отношении к Астрид тоже не хотели выходить из головы, как бы упорно я от них не отмахивался. А виной тому – мой внутренний зверь, которому понравились умозаключения друга. И если бы только зверь.

«Она тебе нравится».

Нет. Нет. Нет.

Я повторял это, как заклинание. Но каждый раз, когда это «нет» проносилось в голове, внутри звучало «да». Как бы я ни противился, приходилось признать: что-то действительно есть. Взять хотя бы те вспышки силы и мгновенное состояние ступора, стоило нашим взглядам встретиться.

Тогда в столовой я понял, что это происходит не только со мной. Я видел это в её глазах: оторопь, страх, и что-то запретное, горячее. Хотел поговорить с Астрид, но, видимо, боги решили иначе. И всё понеслось вихрем: молнии, трупы, расследование, долг, проклятая ответственность… Разговор так и не случился.

Но мысли остались. И остались ощущения.

Она живёт в моей голове.

Вопреки желаниям она заполняет мою голову своими нелепыми действиями и глупыми словами.

И как она всегда умудряется раздражать меня?

Общение с ней – это постоянная битва. Я словно попадаю в ловушку, где она мастерски играет свою роль неприятного раздражающего фактора. Её выходки становятся вызовом для моего спокойствия. Она как огонь, которого нельзя коснуться, но невозможно оторваться. Астрид говорит и делает вещи, которые вызывают во мне неподдельные сильные эмоции. Кажется, она делает это намеренно, потому что каждый раз вслед за злостью в её глазах я вижу наслаждение этой игрой.

А я готов рвать и метать, когда она переходит границы допустимого. Представляю, как рука сжимает её горло, а дальше… Дальше картина полностью противоположна убийству.

Хватит!

С этим потом разберусь, сейчас есть дела важнее. Резкий выдох и глубокий вдох помогли вернуть мысли в спокойное течение.

Я встряхнулся, сбрасывая снег с плаща и двинулся к трактиру. Но не успел подойти к двери, как та снова открылась. На этот раз из неё вышла Астрид. Слегка покачнулась, ступила в сугроб, вяло смахнула снежинки с волос и прижалась к стене. Я понял: она чувствует себя неважно. Даже в темноте можно увидеть, как поникли её плечи, как подрагивают руки, а веки опущены.

Успела она меня заметить или нет?

– Синеглазый, ты чего застыл изваянием? – голос тихий, хрипловатый и уставший. Словно маска сарказма держится на последних остатка упрямства.

– Не хотел нарушать твоё уединение, – сказал я, подходя чуть ближе.

Руки спрятал в карманы, чтобы не выдать себя лишними жестами. Я не знал, чего хотел. Обнять? Развернуть и отругать? Набить морду демону? Просто остаться?

– Аааа, – раздался в ответ протяжный звук, после которого ничего не последовало.

Понимая, что стоять дальше молча глупо, а в трактир возвращаться уже не хочется, я решил, что будет лучше прогуляться перед сном. А ей в таком состоянии лучше лечь спать.

– Никлас оплатил комнаты на втором этаже. Выбери любую свободную. Лучше тебе лечь спать, – я сказал это сухо, почти официально, как будто не чувствовал абсолютно ничего.

Но чувствовал слишком многое…

Поэтому развернулся, чтобы уйти.

– Во-первых, не надо командовать, – голос позади ожил, уже резче, привычнее. – Во-вторых, я уже заняла дальнюю комнату и для всех сплю. В-третьих… иди куда шёл, Рианс.

Я проигнорировал её словесный выпад и просто ушёл.

Астрид Веленская

Изображать пьяную оказалось куда сложнее, чем я рассчитывала. Мало того, что приходилось не просто шататься, а делать это убедительно, с нужной долей неряшливости, так ещё и икать пришлось.

Но все было не зря – поверили. Взгляды были соответствующие: «Бедная пташка, напилась вусмерть», – и, как по команде, все разбрелись по комнатам, дружно решив, что мне пора спать. Я же, дождавшись тишины, начала действовать: оставила в постели иллюзию себя спящей, на комнату повесила столько охранных заклинаний, что даже самый любопытный демон обломал бы рога, добавила в соседние комнаты сонные чары, и только тогда спустилась вниз.

Чуть не захлопала в ладоши, когда увидела за дальним столом ту самую подозрительную компанию. Мои инстинкты, свернувшиеся в клубок после Видящего, тут же ощетинились: драка будет. Я этого хотела. Жаждала.

После всего, что показал мне Видящий, после того, как во мне снова вскрылась старая боль, я просто не могла сидеть спокойно. Сначала я пыталась всё залить медовухой, но не брало. Внутри пульсировала ярость, требующая выхода. Хотелось боли, шума, движения. Хотелось сбросить с себя эти ощущения, вернуть себе контроль, выбить воспоминания из головы. Мечом, магией, кулаками – не важно.

Когда я поняла, что за мной наблюдают, все стало на свои места и началось представление. Я пила медовуху кружка за кружкой, предварительно шепча заглушающее заклинание, чтобы лишить напиток воздействия на организм. И старательно изображала все более сильное опьянение, которое должны были заметить все в таверне. Пусть поверят, что я лёгкая цель. Главное – выманить их.

Выйдя на улицу, я собиралась ждать их одна. В моем плане никто не должен был мне мешать. Но, конечно же, кто-то должен был испортить вечер. Синеглазый. Стоит у дверей, как новобранец на построении. Ну как же не вовремя!

– Синеглазый, ты чего застыл изваянием? – выдала я всё тем же пьяноватым голосом, не сбиваясь с роли, хоть и подмывало сказать что-то поострее.

Еще и спать меня отправляет. Сам иди куда-нибудь, всю малину мне портишь. Не хватало ещё, чтобы эти шестёрки испугались лишнего свидетеля. Хоть бы ушёл… И, спасибо Хаосу, он ушёл.

Вот и отлично! Иди, погуляй, пока я поиграю с новыми знакомыми.

И снова ожидание… Мороз кусал щёки, ветер раскачивал магические фонари над улицей. Пошатываясь, как подобает «хорошо накачанной девице», я стояла, будто не в силах найти путь обратно. Никого. Тишина.

Спустя пару минут я отлепилась от стены и направилась к дереву напротив трактира, прямо в свет ближайшего магического фонаря. Чтобы видно было лучше. Чтобы соблазн стал сильнее.

Еще через пару минут стояния на морозе я начала терять надежду на логику этих идиотов. И тут услышала звук открывающейся двери.

Раз, два, три, четыре, пять… Начинаем мы играть.

– Милая девушка, что же вы стоите на морозе в полном одиночестве? – заговорил первый с мерзким скрипом в голосе, будто говорил ржавый засов. – Может, составите нам компанию? – раздалось уже ближе.

Почти идеально. Я не сразу подняла голову. Выдержала паузу, будто пыталась сосредоточиться. А потом медленно-медленно перевела взгляд на приближающиеся силуэты, как пьяная, изо всех сил удерживающая равновесие.

– Пжалуй, я откажусь от вашего пред… пред… предложения, меня ждут-с мои спутники, – слабо улыбнувшись, протянула я, заплетающимся языком.

– Боюсь, ваши спутники уже мирно спят в своих комнатах и напрочь забыли о такой очаровательной подруге. Мы не можем оставить вас в одиночестве, – вступила в игру жертва номер два.

У него был не такой скрипучий голос, как у первого, но тоже очень мерзкий, напоминающий кваканье лягушки.

Я медленно подняла голову и «пьяными» глазами посмотрела на мужчин. Вышли все шестеро, отлично. Лица по-прежнему были скрыты за капюшонами балахонов, но я сразу определила, кто из них со мной разговаривал.

– Ой, вас так многооо… – продолжала я кривляться, прищурившись. – Больше десяти… или двадцать?

Послышался мерзкий смешок. Я уловила шёпот, которого обычный человек в таком состоянии точно бы не расслышал:

– Может, мы сначала с ней развлечёмся? Нам ведь даже стараться не придётся.

Один из них сплюнул себе под ноги и зарычал смехом. Другой сделал шаг вперёд, чуть не запнулся о корень, но удержался. Пьяный? Нет, просто самоуверенный идиот. Замечательно.

Развлечетесь, ещё как развлечетесь, ублюдки

Внутри меня что-то хрустнуло. Нет, это не страх. Это кости той внутренней сдержанности, которую я пыталась сохранить последние часы. Теперь её больше нет.

– Красотка, пойдём, мы тебя угостим, – снова заскрипел первый.

Его силуэт двинулся ко мне чуть наискось. Делаю шаг вперед, отстраняясь от дерева и оценивая расстановку будущих трупов. Один слева, один справа, ещё трое – позади, один держится немного в стороне. Наблюдает. Или командует?

Пошатнулась и сделала шаг вбок, словно отступая. На самом деле – выставляя их в нужный мне полукруг.

– Мальчики, с меня хватит медовухи, – пробормотала я, словно мне не хватало дыхания.

Нагнулась, будто закружилась голова, быстро проверив кинжалы. Если до их предложения у них ещё были шансы на «просто покалечу», то теперь – только в бездну.

– А никто и не говорит про медовуху, красотка. У нас есть кое-что гораздо интересней, – и мерзкая ухмылка в голосе.

Он дотронулся рукой до своих штанов, словно подчеркивая, что «угощение» очевидно.

Внутри всё обожгло холодом. Настолько ледяным, что дыхание вышло паром. Даже огонь внутри меня на миг поддался этой холодной волне, но лишь для того, чтобы тут же вспыхнуть ярче.

Тебе я отрежу это угощение первым, подонок.

Губы мои скривились в неуверенной пьяной улыбке.

Они наёмники, это точно. И если вышли за мной, то несложно догадаться, кто был их целью. А значит, главаря нужно оставить в живых, чтобы выбить имя заказчика. Осталось только его найти…

– Я не вижу ваших лиц, мальчики, – мурлыкнула я, намекая на снятие капюшонов. – Не стесняйтесь, дайте полюбоваться…

Они обернулись к тому, кто все это время молча стоял чуть позади. Он кивнул. Один за другим пятеро стянули капюшоны. Три мага, человек и огр. Шестой капюшон так и остался на месте, но это и не нужно. Главное, что я определила, из кого выбивать имя, а на их испещренные шрамами лица я смотреть не планировала.

– Нравимся, малышка? – заговорил огр, обладатель квакающего голоса.

Он улыбнулся своими гнилыми зубами, которые уже были не в полном объеме, и сделал шаг навстречу.

– Пойдём, развлечёмся. Обещаю, запомнишь надолго.

– Нам-то точно понравится, – вторил другой, и за их спинами раздался хриплый смех.

Меня передёрнуло. Я напрягла пальцы. Магия уже текла под кожей, готовая в любой миг сорваться, как разъярённый зверь с цепи. Роль «жертвы» была сыграна. Представление закончено. Сейчас начнётся настоящая пьеса с кровавым финалом.

– Извините, ребята, но единственное, куда вы сегодня сходите, – я резко выпрямилась, стряхивая с себя весь флер пьяной беспомощности, – это к дядюшке Хаосу. В бездну.

Правая рука метнулась к кинжалу. Клинок взвился, рассёк воздух, впился в глаз скрипучего. Хруст, всплеск крови, крик – всё слилось в симфонию начала.

Один.

Не теряя времени, призвала огонь. Шар вспыхнул в ладони, сверкая янтарными искрами, и я метнула его в сторону огра. Огромный огненный снаряд резанул воздух… и врезался в стену тьмы, разметав по сторонам раскалённые искры. Воздух задрожал от столкновения магий.

Тут же – сбоку, откуда-то из теней – ударила силовая волна. Я почувствовала, как энергия сминает воздух. Перекат вбок, через левое плечо. Вскинулась, оттолкнулась ногой от стены, отлетела назад, перевернулась в воздухе, снова приземлилась, сразу уходя в полуприсед, чтобы быть готовой к следующей атаке.

Краем глаза заметила движение – один из магов рвался вперёд. Выдохнула, и воздух перед ним взорвался раскалённым вихрем. Он закричал и отлетел в сторону, подгибая ноги. Его балахон загорелся, и он захлопал по себе руками, сбивая пламя.

Два.

Позади – топот. Огр нёсся на меня с тяжестью каменного валуна. Я отпрыгнула, прокатилась по земле, выхватила второй кинжал и полоснула по ноге пробегающего мимо урода. Кровь хлынула, он заревел, как раненый бык, но не упал – силён, сволочь. Приземлилась, вскинулась, развернулась – и вовремя! Ощутила, как магический снаряд пролетает над самым ухом и разбивается о камень.

– Поймайте её, мать вашу! – заорал кто-то из них.

Я засмеялась. Горячо, зло. Пламя взвилось вокруг меня, танцуя на коже, по венам, под пальцами. Шар за шаром – один ушёл в сторону, другой – в грудь очередному «герою». Его отбросило в воздух, и он рухнул, ломая скамейку у стены таверны.

Подняла руки, собирая сразу два огненных копья, но тут же почувствовала, как сгущается магия рядом. Рывок – кто-то попытался ударить в спину. Я перекрутилась, уходя вниз, нанесла удар снизу вверх, прямой в челюсть подскочившему магу. Он попятился, но сзади уже шёл огр.

Слишком близко. Слишком много.

Рванулась навстречу ещё одному. Он не ожидал. Я прыгнула на него, упёрлась ногами в грудь и использовала его как трамплин, чтобы взмыть вверх, перекувыркнуться и – в воздухе – швырнуть вниз взрывной шар. Вспышка. Взрыв. Крик.

Три.

– Сука! – разъярённый крик совсем рядом.

Не успела увернуться от заклинания, меня сковала «паучья тьма»12. Обсидиановые лианы оплели всё тело. Руки и ноги стянуло, как канатами, только эти лианы шевелились: живые, скользкие, плотные.

Я дернулась, но силки затянулись сильнее, вдавливаясь в кожу. Защитные амулеты нагрелись, но не помогли: лианы вытягивали из них магию. Кто-то подошёл, и удар кулаком с силой врезался в мою щёку. Голова откинулась назад, изо рта хлынула кровь. Зубы клацнули, но я не издала ни звука.

– Ну что, высочество? – шипящий голос над самым ухом. – Больше не попрыгаешь?

И всё внутри меня застыло.

Они знают! Знают, кто я.

Волна ужаса накатила откуда-то из самых глубин, сжимая грудную клетку ледяным панцирем. В глазах на секунду потемнело. Конечно, этого я не предусмотрела, когда все затевала. И теперь лихорадочно перебирала варианты, как выбираться из каши, которую сама и заварила.

Капюшон главаря соскользнул. Свет луны высветил черты и пришло время второго потрясения. Тёмный эльф! Тёмный, мать его, эльф был главарём наемников! Мир окончательно сошёл с ума.

– Думаю, прежде чем передать тебя, я всё-таки развлекусь. Когда ещё представится возможность? – губы растянулись в мерзкой ухмылке, и рука потянулась к моему лицу.

И вдруг его тело отлетело прочь, словно тряпичную куклу швырнуло бурей. Он врезался в дерево с глухим хрустом.

– Не советую, – пронеслось ледяное предупреждение.

Рианс Либери

Ярость.

Хищная, ледяная ярость, застилающая сознание густой пеленой, сквозь которую можно различить только красные размытые пятна, в которых скоро перестанет пульсировать жизнь. Эта ярость не позволяла думать, но заставляла ощущать запах их мерзких желаний, отчего кровь начала гудеть в венах.

Я не знал, почему мой зверь почуял их, когда я был почти на другом конце города. Но, когда он завыл в груди, поднимаясь до горла, мне оставалось только подчиниться. Меня вёл не разум, а звериный инстинкт – древний, безжалостный. И всё, чего он хотел, – убивать. Разорвать каждого на куски и превратить останки в пепел, который даже ветер не развеет.

Уж я об этом позабочусь!

Не помню, как добрался: время сократилось до одного рывка, одного удара сердца. Всё вокруг потеряло цвет и форму, только хруст снега под сапогами, напряжение в мышцах и ярость, сдерживаемая хрупкой оболочкой человеческой кожи. Прохожие шарахались, убегали. А я мчался туда, где ей угрожала опасность.

Когда я влетел на улицу, где оставил Астрид, картина поражала.

Один из них уже лежал, из глазницы торчал её кинжал. Тот самый, которым она едва ли не каждый день угрожала мне. Напарники пытались привести его в чувство, видимо, совсем позабыв о хозяйке кинжала. Второй валялся чуть дальше – грудная клетка чернела обугленной массой, будто пламя вышло изнутри. Даже не нужно гадать, кто постарался.

Но стоило повернуть голову в сторону деревьев, как глаза снова застелила пелена ярости. Она лежала, прижатая к земле, опутанная «паучьей тьмой». Обсидиановые лианы шевелились, будто радовались тому, что поймали добычу. Её одежда была порвана, волосы в беспорядке, на щеке алела ссадина. И в её взгляде – обычно колючем, презрительном, самоуверенном – застыл страх.

Идиотка! Самоуверенная идиотка, которая полезла одна против наемников!

И тут я услышал:

– Думаю, прежде чем передать тебя, я всё-таки развлекусь. Когда ещё представится возможность?

Магия вырвалась наружу, не дожидаясь приказа. Силовая волна ударила в ублюдка так, что он пролетел добрую дюжину шагов и врезался в ствол дерева. Вторым импульсом я снёс тех, кто успел дёрнуться следом. Их тела разлетелись соломенными куклами.

– Не советую, – объявил им с холодной яростью.

Подошёл к туго спелёнутой чёрными лианами Астрид, разорвал паутину тьмы, помог встать. Предупреждая её возражения, приказал: