Служба на том свете

– А что бывает с сотрудниками, которые их нарушили?

– Да ничего хорошего. Они становятся беспринципными – так их называют у нас. Наказания для беспринципных – это иногда полная дисквалификация с уменьшением или обнулением жизненного баланса, а иногда – введение периода забвения сроком до трёхсот лет и более.

– Забвения? А это как?

– Это запрет на перемещение, на общение в данном – потустороннем, скажем так, мире – и запрет на переход к живущим на указанный срок, – пояснил Тнемил. – А также, если, например, сотрудник, нарушая принципы Службы, кому-то из живущих незаконно помогал, то материалы по этим живущим передаются в Управление взаимозачёта для выравнивания ситуации.

– Наверное, это несправедливо, – высказал своё мнение Эктор, – применять взаимозачёт по отношению к живущему! Ведь он же сам ничего не совершал! И ни о какой помощи не просил. Он здесь – как бы совсем ни при чём!

– «Ни при чём» – это правильно, – согласился Куратор. – Вот поэтому-то он и не наказывается, а просто выравнивается ситуация. Где-то он получил что-то по несправедливости – значит, в другом месте столько же у него и убудет, потому что во всём и всегда нужен баланс.

Глава 9

При помощи совпадений

Бог сохраняет анонимность.

Альберт Эйнштейн

Эктор состоял в Управлении корректировки событий уже почти целых пять месяцев. Основы несения службы более или менее стали ему понятны. Конечно же, при этом Эктор до сих пор постоянно обучался и увеличивал багаж своих знаний.

Близилась к завершению его шестимесячная стажировка, так что скоро он должен быть начать выполнять крупномасштабные задания уже самостоятельно.

График службы у Эктора пока что был несложным. В среднем он проводил на ней от шести до двенадцати часов каждый день. Выходных у Эктора – как, впрочем, и у всех остальных сотрудников Службы – не существовало в принципе, чему все они были только рады. Выходные требовались живущим – как праздники в череде серых рабочих будней. А для сотрудников Службы пребывание среди живущих как раз-таки и являлось подобием жизни – и великолепной отдушиной, которую ещё нужно было заслужить. В любом случае, перемещаться в земную жизнь было гораздо лучше, нежели чем сидеть в четырёх стенах офиса своего Управления, или же, как некоторые другие, находясь в забвении, существовать в аморфном виде, неизвестно сколько ожидая своего права на жизнь. Последний вариант, по мнению Эктора, вообще представлял собой некую форму заточения – или, уж как минимум, домашнего ареста.

Естественно, что у сотрудников Службы тоже выпадало свободное время в конце условного рабочего дня. Чаще всего они проводили его в комнате для общения сотрудников отдела – одного из многих в Управлении корректировки событий. Иногда коллеги могли собираться где-нибудь в кафе или даже попутешествовать, выбрав себе любой из городов мира. Проведение сотрудниками свободного времени среди живущих руководством не возбранялось – тем более что, по словам Куратора, у этого имелось масса плюсов.

Вот что сказал на этот счёт он сам:

– Во-первых, какая-никакая, а психологическая разрядка сотрудникам Службы тоже нужна. Во-вторых, чтобы лучше выполнять задания, они должны знать до мелочей, как проходит жизнь живущих, и быть в курсе всего происходящего. Наши сотрудники должны уметь жить! Ну а в-третьих, это уменьшает их соблазн пойти на какое-либо нарушение принципов Службы ради более быстрого получения права на жизнь, поскольку таким образом в том или ином виде эту самую жизнь они, сотрудники, так или иначе проживают.

Пространство для совместного времяпрепровождения сотрудников Управления заслуживало отдельного внимания.

Это было достаточно комфортное помещение, размеры которого при необходимости могли быть изменены в большую или меньшую сторону. Таким образом, в нём всегда было уютно и одновременно с этим свободно. В Восьмом отделе несли службу двадцать три корректировщика во главе с Куратором, так что весь его состав легко помещался в этом зале. Хотя такое, чтобы все сотрудники были на месте, случалось крайне редко – как правило, кто-то постоянно бывал на заданиях. По этой же причине даже на общих совещаниях не всегда присутствовал весь состав отдела.

В случае необходимости помещение для отдыха легко можно было разделить на отдельные комнаты – например, в том случае, если кто-то из сотрудников хотел побыть один или же спокойно посмотреть обзор последних событий из жизни своих близких.

Иногда, если некоторые из коллег объединялись в группу для вечерних посиделок за коктейлем, они, чтобы не мешать всем остальным, также могли организовать для себя отдельное пространство и выбрать любой интерьер или даже тот антураж, который пожелают, – хоть рыбалку с пирса на тихом озере в вечерние часы, хоть шашлыки на природе, хоть тихий зал в хорошем баре…

Короче говоря, возможностей для проведения свободного времени имелась масса. Таким образом, данное помещение отдела являлось универсальным средством для релаксации. И, как было сказано, для каждого отдельно взятого сотрудника оно могло быть в индивидуальном порядке изменено.

Порой случалось так, что Эктор втроём со своими товарищами коротал время на рыбалке на утренней зорьке у дымящегося костерка, при этом по воде стелился сказочный туман, а клёв шёл всё ещё достойный. А одновременно с этим через стенку от них девчонки из отдела гуляли по опустевшим вечерним улицам какого-нибудь города мира…

Один сотрудник из их Восьмого отдела – так тот вообще любил посидеть в комнате из своего детства и почитать детские книжки с полки над его кроватью. Более того. Он даже искусственно создавал звуки, похожие на те, что раздавались из кухни на их старой квартире – к примеру, шум голосов его родителей за приготовлением пищи, – а помещение сотрудника при этом наполнялось запахами его любимой еды – пирогов, которые готовила его мама. И большего наслаждения на свете он не знал…

Следуя примеру своего коллеги, Эктор также решил испробовать подобные варианты релаксирующих воспоминаний, и это получилось у него просто незабываемо.

Пока сотрудник или ожидающий не перешёл в живущие, он ещё помнил свою предыдущую жизнь, однако после перехода в новую вся его память стиралась – за исключением особых случаев её временного восстановления по указанию руководства Службы. Таким образом сотрудники могли воспроизводить картинки и ощущения только из своей последней жизни. Все они очень ценили эти мгновения и даже ходили друг к другу в гости в те их дома, где они жили ранее. Таким образом, каждый отдел в некотором смысле был подобен своеобразной семье.

Тнемил тоже, когда позволяли обстоятельства, проводил свободное время вместе с сотрудниками своего отдела. Служба у Куратора, в отличие от них, была практически круглосуточной. Конечно же, он тоже отдыхал, однако же как такового свободного времени у него выпадало на порядок меньше.

Тнемил часто рассказывал о случаях, произошедших с ним за долгие годы службы. Эти случаи были очень разными – и забавными, и трагическими. Эктор давно понял, что рассказывал всё это Куратор отнюдь не ради развлечения. В такой ненавязчивой форме он постоянно учил своих подчинённых тому, как нужно поступать, какие последствия могут быть у той или иной ситуации, а также многому другому. Сотрудники Восьмого отдела слушали, задавали вопросы и обсуждали возможные варианты развития событий. Со стороны это выглядело как обыкновенная беседа, но на самом деле при этом шёл настоящий процесс обучения – просто в такой мягкой форме.

Плюс к тому примерно раз в две недели с каждым из новичков отдела Тнемил беседовал наедине – в своей любимой комнате с видом на космос. По всей видимости, это также входило в его обязанности. Обычно всё это имело форму непринуждённого разговора о живущих и о службе. Куратор отвечал на вопросы и давал пояснения, а также делал индивидуальные наставления.

Персональные аудиенции Эктора проходили каждый второй и четвёртый четверг месяца с девяти утра. Он любил эти беседы с Куратором, любил смотреть на звёздное небо и на Землю – и одновременно с этим получать ответы на все свои вопросы.

Иногда вопросы начинал задавать сам Тнемил, анализируя работу Эктора за последние дни. Куратор же и задавал тему для беседы, разъясняя те или иные премудрости жизни, хотя вернее было бы сказать – премудрости службы.

– А всем живущим получается помочь? – спросил однажды Эктор.

– Да нет конечно! – ответил Тнемил. – Не получается в силу тех или иных причин. Также имеет место и несогласованность действий Кураторов различных Управлений. Или же, бывает, интересы групп поддержки разных живущих противоречат друг другу. Короче говоря, сбои происходят… А случается, что сами живущие вытворяют что-нибудь оригинальное – такое, на что мы не успеваем отреагировать. Плюс к тому живущие сами постоянно вносят отрицательный баланс в свою жизнь. Если сильной группы поддержки у конкретного живущего нет, а помогать ему никто не хочет, то в перспективе от такого человека будут исходить только негативные поступки и соответственно отрицательная энергия. А впоследствии подобные личности зависают в ожидающих на десятки или даже на сотни лет. А иногда – вообще… – безнадёжно махнув рукой, продолжил он, – ты хочешь оказать помощь какому-либо живущему, делаешь для этого всё, а тем временем он сам, начитавшись книг по психологии о достижении любых целей и пройдя массу бестолковых мотивационных семинаров или же в силу своего характера, теряет разумную оценку событий, преодолевает созданные нами специально для его же блага сложности и в связи этим – прёт навстречу крупным и даже очень крупным неприятностям.

На одной из личных встреч Куратор рассказал Эктору один подобный случай:

– Как-то раз – это было давным-давно – Дежурный диспетчер сообщил, что один мужчина предположительно завтра должен будет погибнуть в дорожно-транспортном происшествии на междугородней трассе при переезде в другой город. Группа его поддержки попросила ему помочь. Диспетчер направил это задание в наш отдел. И оно досталось мне, тогда – всего лишь рядовому сотруднику. Я сделал всё как надо. Вначале прокрутил этому живущему «вещий» сон – о том, что завтра его ожидают пустые хлопоты и ехать ему совсем никуда не нужно. Сон получился очень наглядным – даже с возможными последствиями ДТП. Утром я организовал ему проблемы с автомобилем, в итоге двигатель у него не завёлся. Я убедился в том, что проблема действительно создана: этот живущий перепробовал всё и вроде бы уже решил не ехать, тем более что и поездка-то не была особенно важной. И вроде бы всё шло нормально, о чём я и доложил своему Куратору. Тот всё проверил и дал мне новое задание. Так вот, я приступил уже к совсем другой работе, как вдруг мой Куратор мне сигналит – мол, форс-мажор! Оказалось, что у моего недавнего подопечного внезапно нашёлся какой-то друг, который сумел в условиях гаража решить проблемы с автомобилем, и мой клиент – дурак дураком – весело выехал из города. Я быстро озадачился возникшим вопросом. Пришлось подключить и соседний отдел – исходя из локации данных событий. Совместно мы организовали порчу колеса – подошли и незаметно прокололи его на заправке…

Таким образом этому человеку мы вновь и вновь пытались внушить ту простую мысль, что ехать никуда не нужно, посылая ему то дурной сон, то невозможность завести машину, то прокол… Всё оказалось бесполезно. Он заменил колесо и вместе с семьёй выехал на трассу. Такой упёртый – он прям отчаянно стремился покинуть земную жизнь!

Что было делать?! До места предполагаемого ДТП оставалось уже километров тридцать. Чем ближе к непосредственным событиям, тем чётче был виден возможный результат. Дежурный диспетчер дал сигнал нашему Куратору о том, что если ничего не изменить, то случится авария с участием трёх автомобилей, итог которой – два трупа и трое госпитализированных. Куратор стал усиленно на меня давить. Параллельно с этим группы поддержки и родственники семьи из числа ожидающих просили хоть что-нибудь сделать для этого балбеса и для всех других участников возможного ДТП. Короче говоря, все накинулись на меня – дескать, решай как хочешь!

Задача стояла сложная, а времени оставалось в обрез. Я даже подумал, что вот именно так и приходит сотрудник Службы к дисквалификации – когда он ничего не может сделать, а всё равно виноват… В итоге я кинул клич среди своих коллег из Управления: «У кого-нибудь хоть кто-то из своих есть на этой трассе в нужном мне месте?!!» В ответ тишина. К тому же все прекрасно понимали, что остановить таких упёртых, которые так сильно торопятся попасть на тот свет, – это больший риск и для самих живущих, пытающихся их остановить.

Я уже не знал, что делать, как вдруг по внутренней связи на меня вышел один из сотрудников и предложил весьма оригинальный выход – незадолго до точки ДТП перед автомобилем моего недотёпы выгнать кабанчиков…

– И Вам их было не жалко? – после некоторой паузы спросил Эктор.

– Да при чём здесь – жалко или не жалко?! – отозвался Куратор. – Это было желание группы поддержки кабанов!

Несколько мгновений помолчав и посмотрев на открытый космос, Куратор задумчиво произнёс:

– Животные – это ведь, как-никак, тоже бывшие живущие. Просто у них не хватило положительного баланса для перехода в жизнь людьми, и они не захотели ждать его пополнения до нужного объёма. А может быть, у них вовсе и не было, откуда его ждать. А такое благое дело, как спасение жизни живущего, для этих кабанчиков – это не только резкое пополнение их жизненного баланса, но ещё и возможность в будущем перейти в живущие в человеческом теле! Скажу даже больше. Группа поддержки оленя и лося, которых мы знали, условно говоря, как Петю и Васю, также просили привлечь этих замечательных животных к остановке моего балбеса – естественно, за пополнение жизненного баланса, за счёт которого в дальнейшем эти группы поддержки смогли бы помочь именно этим Пете и Васе. Но только вот олень оказался слишком далеко от места ДТП, а о лосе было сказано, что ему ещё очень рано думать о резком пополнении баланса, поскольку он пока что не до конца прочувствовал своё наказание. Вот так-то!

Тнемил несколько мгновений помолчал, а после этого продолжил:

– Ну, в общем, всё прошло нормально. Километров за пять до точки смертельной аварии перед машиной на дорогу выбежали кабаны. Мой водитель от неожиданности повернул руль вправо и скатился в кювет. Произошло ДТП, но совсем небольшое. Результат – погибших ноль, один пострадавший – это мой недотёпа. И это – ещё очень хорошо! «Спасибо» сказали и родственники водителя, и родственники его семьи, и родственники живущих, ехавших в автомобилях рядом, и даже – группа поддержки кабанчиков, поскольку их положительный баланс был резко пополнен за участие в этом благом деле…

После этого на протяжении всей своей оставшейся жизни этот живущий, мой подопечный недотёпа, постоянно всем рассказывал, что ведь это именно провидение подсказывало ему, что ехать не нужно, – и что не случилось бы тогда той аварии с кабанами. Но, во-первых, он был дурак, а потому и не увидел сигналов свыше сразу, а во-вторых, он просто не знал, что в итоге через это маленькое ДТП его самого и его семью уберегли от смерти. Ну и, помимо прочего, после этого происшествия ещё и группа поддержки лося очень переживала за то, что его до сих пор не пускали в жизнь живущим. Они постоянно просили меня, если что – о нём не забыть, и говорили, что он уже почти искупил все свои грехи и при этом всегда готов положительно себя проявить.

– Ну и что же, Вы помогли? – поинтересовался Эктор

– Кому именно?

– Лосю с условным именем Вася, – улыбнулся Эктор.

– Да, и лосю я тоже потом помог, – совершенно серьёзным голосом ответил Куратор. – Он у меня заблудившихся грибников из леса вывел.

– Это как же так лось мог вывести… грибников из леса? Они что, шли за ним, что ли? – с недоверием спросил Эктор.

– Да ну нет, не так всё было. Лось по моей просьбе гнал этих заблудившихся людей к многолюдной дороге. – Куратор улыбнулся. – И ему за это тоже упало в копилку жизненного баланса. Прям так ощутимо упало.

Глава 10

Стажировка Эктора по-прежнему продолжалась. Каждый новый день был похож на предыдущий – и при этом очень сильно от него отличался.

Эктор уже начал получать от Куратора несложные задания и организовывал те или иные обстоятельства для живущих. Чаще всего это было предотвращение всевозможных несчастий или случайной гибели. Бывали случаи, когда он по просьбе Тнемила оказывал помощь в решении мелких вопросов – хорошо сдать экзамен, познакомить людей с друг другом и прочее. Иными словами, работы хватало, и она была интересной.

Нередко нужно было проявлять оригинальность в подходе к делу. Новый вид деятельности напоминал Эктору службу оперативником в подразделении правоохранительных органов, где вначале также сообщались установочные данные, а дальше человек уже работал сам, определяя способы решения вопросов. Конечно же, у Эктора не всё получалось, и тогда Куратор проводил работу над ошибками и учил его тому, как, где и что именно он должен был сделать и что конкретно предусмотреть.

Однажды во время общения с Тнемилом тет-а-тет Эктор спросил его напрямую:

– А Руководитель Комитета над всеми Управлениями это кто – Бог? И что, вся наша Служба имеет отношение к Богу?

Куратор пристально посмотрел Эктору в глаза и медленно – так, как он любил, – произнёс:

– Ты ещё до сих пор мыслишь категориями, принятыми у живущих. Но я скажу тебе вот что. Есть Бог и есть Руководитель Комитета. Совпадают ли они в одном лице, я лично не знаю. Я не видел ни одного из них, но ОН или ОНИ, – если, конечно, это разные лица, – точно существуют. Это я вижу по всему тому благому и светлому, что происходит вокруг. Так что верить в ИХ существование нужно, ведь Руководитель Комитета – это в определённом смысле ещё и твой собственный руководитель. Ты можешь себе представить ситуацию, когда вполне адекватный человек не верит в существование генерального директора той организации, в которой он работает? Я, например, не могу.

Тнемил задумался.

– Однажды, – после некоторой паузы продолжил он, – я задал вопрос, по смыслу похожий на твой, Начальнику Континентального Управления корректировки событий, который, по моему мнению, уж как минимум должен был знать участников Комитета – и, наверное, даже его Руководителя. Дословно он ответил следующее: «Как ты понимаешь, тебе, Куратору, я не могу сообщать информацию о Комитете и его Руководителе, а также отвечать на другие подобные вопросы. Я знаю тебя – ты знаешь меня. По основным направлениям у нас с тобой похожие взгляды на то, что такое хорошо, а что – плохо. То, что я предполагал до того, как стал Начальником Континентального Управления, в части твоих вопросов в основном всё так и есть. И самое главное. Ты здесь служишь не для кого-то там наверху и не для меня лично. Ты здесь – потому, что это нужно для цивилизации и для всех живущих, одним из которых был и будешь ты сам! Это нужно твоим близким, которые всё ещё ведут земную жизнь. И это нужно для твоего собственного будущего. Мы сейчас поддерживаем мир живущих в определённом балансе, чтобы, когда придёт наша очередь жить, нам было бы куда прийти без страха и сожаления». Вот так! – закончил Куратор.

Из приведённого выше Эктор особо ничего толком и не понял. С одной стороны, Тнемил вроде как и ответил на его вопрос, а с другой – словно бы уклонился от ответа.

Иногда при выполнении очередного задания Эктор видел других сотрудников УКС и других Управлений. Куратор ему объяснил, что есть определённые знаки, с помощью которых сотрудники информируют друг друга, или – семафорят, как было принято говорить среди них. Семафорить – это значило показать знаками, что ты – тоже сотрудник. Или – что ты находишься при исполнении задания и вмешиваться в происходящие события не нужно. Ведь порой бывало так, что те или иные действия одних сотрудников могли мешать планам их коллег и Кураторов, и они, сотрудники, могли броситься на защиту своих живущих, не зная глобального замысла, спущенного свыше. А ещё бывали случаи, когда сотрудники Службы, наоборот, семафорили друг другу, тем самым прося о содействии при выполнении задания.