Клетка. Жена монстра

Ева Трезор

Клетка. Жена монстра

Глава 1. Мирон. Авария.

Прошлое. Четыре года назад.

Идиоты. Просто идиоты. Мало того, что я вылетел с трассы из-за этих отморозков, так еще и Анжелика висит вниз головой в этом перевернутом корыте, которое раньше называлось моей машиной. Она без сознания, и это, пожалуй, самый дерьмовый сюрприз за последнее время. Она пристегнута, спасибо хоть на этом. Кровь, черт бы ее побрал, у нее на виске. Нужно ее отсюда вытащить. Аккуратно. Нельзя дергать.

Я пытаюсь вылезти из машины, но ремень заело. Ругаюсь про себя.

Освободившись, соображаю, что делать дальше.

Первым делом – обесточить машину. Кто знает, что там коротнуло после удара. Нахожу аккумулятор, перерезаю провода ножом.

Анжелика. Проверяю пульс. Дышит. Надо ее вытащить. Осторожно.

Перерезаю ремень безопасности. Она безвольно повисает. Подхватываю ее на руки, стараясь не причинить вреда. Выношу из машины, укладываю на траву, как можно дальше.

– Анжелика! Слышишь меня? – слегка хлопаю ее по щекам. Никакой реакции.

Снова проверяю дыхание. Норм. Кровь нужно остановить. Снимаю рубашку и прижимаю к ране на виске.

– Держись, детка, – шепчу я, гладя ее по волосам.

Но, как назло, идиллия спасения нарушается двумя придурками, возникшими из ниоткуда. Они уверенно направляются сюда, ухмыляясь так, словно уже меня поимели.

Становится интересно…

Это те самые, кто меня и подрезал. Заказ выполнен, теперь за гонораром? Смелее, парни…

– Ну что, красавчик, докатался? – рычит один, уверенно потрясая битой и мерзко лыбится.

У второго в руках нож – хочет казаться опасным. Все банально и предсказуемо. Скучно.

– Знаете, парни, я не очень люблю, когда портят мой транспорт, – говорю я, стараясь придать голосу безразличие. Как будто меня волнует какая-то железяка, когда тут жизнь на кону. – Тем более, когда в нем такая красивая пассажирка. Это невежливо.

– Твои проблемы, богатей. Ты и твоя сучка должны сдохнуть, – отвечает второй. – Молись.

– Молиться? Да я даже не помню, как это делается… – они ржут и с интересом на меня поглядывают. – Даю вам один шанс ответить, кто вас отправил? Никос?

– Тебе это уже в любом случае не поможет, – рычит тот, что с битой.

Адреналин хлещет, заглушая боль от ушибов. Они не торопятся, оценивают мое состояние. Один правильный вывод они все же делают – сам я точно не сдохну.

– Раз вы настаиваете, давайте посмотрим, что из этого выйдет…

Они явно убеждены, что мне конец, поэтому ведут себя расслабленно, разглядывая кровь на моей роже.

Первым бросается на меня тот, что с битой. Движения медленные, предсказуемые. Скука смертная. Уклоняюсь, перехватываю биту, выкручиваю ему руку. Хруст костей – приятная музыка для моих ушей. Он воет от боли и падает на землю.

Второй налетает с ножом. Быстрее, но все равно недостаточно. Отбиваю удар, перехватываю его руку, выбиваю нож. Бью ногой в живот. Он складывается пополам.

– Ну что, ребята, хватит? – спрашиваю я, глядя на них сверху вниз. – Или хотите продолжения банкета? Признаюсь, я немного не в форме, башка раскалывается, и я бы лучше принял таблетку, чем вас разъебывал.

Они лежат, корчась от боли. Отлично. Значит, понимают. По крайней мере, сейчас.

– Свалите нахер. Ах да, передайте Никосу, что я готов поговорить, – добавляю я, и они ковыляют прочь, поддерживая друг друга.

Жаль, что нельзя их убить, я бы очень хотел…

Приедет полиция и будут вопросы.

Они садятся в свою тачку и сваливают. Теперь Анжелика. Снова эта давящая тревога. Ненавижу это паскудное ощущение!

Бегу к дороге. Телефон где-то в машине, но сейчас важна каждая секунда. Останавливаю проезжающую машину. За рулем молодая женщина. Она в шоке.

– Срочно нужна скорая! – кричу я.

– Господи, что случилось? – она выходит из машины, разглядывает мое тело огромными глазами. Женщины…

– Скорую вызови! Быстро! – рявкаю со злости.

Ждать. Самое мучительное. Возвращаюсь к Анжелике. Сажусь рядом, беру ее руку в свою.

Смотрю на ее бледное лицо, на эту нежную, упрямую девушку. И впервые за долгое время чувствую что-то похожее на страх. Страх потерять ее.

Я, конечно, могу строить из себя бессмертного плохого парня, но без нее… Без нее все это не имеет никакого смысла.

– Анжи, – шепчу я, ожидая хоть какую–то реакцию. Мимо. – Анжелика.

Проходит совсем немного времени, как сирены скорой помощи звучат вдалеке. Они едут. Они помогут. Она – мой чертов якорь в этом безумном мире. И я не намерен ее так просто терять.

Белые стены, едкий запах хлорки, тишина, давящая на мои больные мозги. Я сижу на этом проклятом диване уже, кажется, целую вечность. «Реанимация» – табличка над дверью, за которую увезли мою девочку, и я понятия не имею, что с ней там происходит. Чувствую себя паршиво, как никогда раньше. И это, черт возьми, меня бесит.

В голове крутятся обрывки воспоминаний: эта долбанная авария, эти идиоты, ее бледное лицо… Я стараюсь отогнать их, но они возвращаются снова и снова. Хочется разнести здесь все к чертям.

Никос, мать его… не поверил мне, перестраховаться решил? Ну-ну, это так тебе с рук не сойдет.

Наконец, появляется врач. Уставший, с потухшим взглядом. Знаю я этих ребят. У них каждый день – как маленькая война.

– Вы родственник? – спрашивает он.

– Я ее муж, – отвечаю я, стараясь не выдать внезапно возникшую дрожь в голосе. – Что с ней? Только не тяни, говори, как есть.

– Состояние стабильное, – говорит он, и меня, как будто, окатывает ледяной водой. – Сотрясение мозга средней степени тяжести, пара синяков. Кости целы. Жизни ничего не угрожает.

Выдыхаю. Кажется, что с плеч свалился огромный камень.

– Ей нужен покой. Пока что она спит. Приходите завтра, – говорит врач и собирается уходить, но я резко придерживаю его за плечо.

– Погоди. Завтра вечером ее заберу, – сую ему пачку денег в халат и настойчиво смотрю в глаза. – Никого к ней не пускать.

– Настоятельно не рекомендую забирать пациента, но… – он хлопает по карману, – если вы настаиваете, подпишите документы, что берете на себя ответственность. Завтра возьмете их со стойки регистратуры.

Завтра. Черт, придется ждать. Ладно, это лучше, чем ничего. Главное, она жива. И с ней все будет в порядке.

Теперь надо кое-что решить. Я найду этих сукиных детей, и они пожалеют, что вообще родились на свет.

Подхожу к стойке регистратуры. Там сидит какая-то девчонка лет двадцати с кислой миной. Наверняка, жизнь не удалась.

– Мне нужен телефон, – говорю я, стараясь улыбаться. Хоть убей, сейчас это дается с трудом.

– Я не имею права давать стационарный телефон посетителям, – отвечает она, не отрывая глаз от своего журнала, в котором продолжает усердно выводить буквы.

Я в ахуе смотрю на нее, не ожидая подобного ответа.

– А ты имеешь право дышать вообще? Я спросил: где телефон. Еще раз повторю, и ты, блядь, не только телефон дашь, но и станцуешь мне стриптиз за спасибо!

– Я уже все сказала! – твердит она, шокированная моим выпадом. – Уходите немедленно! Я не имею права никому отдавать наш телефон!

– Да брось! – рычу я, теряя терпение.

– Не смейте повышать на меня голос! Я сейчас вызову охрану! – визжит она, краснея, как рак.

– Вызывай кого хочешь, мне плевать! – я резко хватаю кнопочный телефон со стола.

– Отдайте телефон! Я вызываю охрану! – она пытается вырвать телефон из моих рук, но я с силой дергаю и ухожу подальше, набирая номер Сени.

Он берет трубку после второго гудка.

– Сеня, это я, – стараюсь говорить тише. – Слушай, тут такое дело… В общем, Анжелика в больнице. Попали аварию, нас хотел убрать Никос, этот гандон. Нужно, чтобы ты связался с его парнями. Нам есть, о чем поговорить.

– Ебать! Я все сделаю. Это точно он? Никос не дурак, он дал слово! – слышу я в ответ прихреневшего Сеню.

– Сеня, какое нахер слово?! Ты знаешь, кто он такой! Просто передай, что я хочу встретиться. И, Сеня, к больнице отправь нашего человека, пусть следит за Анжеликой, – говорю я.

– Сейчас все будет!

Отправляю Сене адрес больницы и удаляю его номер из исходящих.

Бросаю телефон на стойку. Девка смотрит на меня, как на исчадие ада. Обожаю этот взгляд.

– Вот твой чертов телефон. А теперь, если ты не хочешь проблем, просто заткнись и забудь, что видела меня, – говорю я, направляясь к выходу, из больницы.

Рядом с ней стоит дедок, явно охранник, судя по одежде. Но никаких действий он не предпринимает, еще этого мне не хватало – со стариком связываться.

– Молодой человек, вы себя бестактно ведете! – кричит он мне в спину.

Конечно, знал бы он, что мне это доставляет особое удовольствие…

Молча выхожу из здания, от запаха хлорки и медикаментов уже чешется нос.

На улице меня встречает прохладный ночной воздух. Достаю сигарету и закуриваю. Никотин немного успокаивает. Но злость никуда не уходит. Я не намерен это так оставить. Они заплатят. Сполна… Господи, надеюсь, они не знают, что такое настоящий ад. Потому что я им его устрою.

Делаю затяжку и выпускаю дым в ночное небо. Анжелика в безопасности. Пока что. А я постараюсь со всем разобраться. Сейчас я хочу только одного: чтобы те, кто посмел это сделать, сгнили в аду. Медленно и мучительно.

Глава 2. Анжелика. Пробуждение.

Прошлое. Четыре года назад.

Голова раскалывается на части. Будто кто-то забил в череп гвозди и теперь ворочает их там. Мерзкий привкус крови во рту. Где я?

Белые стены, запах лекарств. Больница. Пытаюсь пошевелиться, но тело отзывается ноющей болью. Что произошло?

Обрывки воспоминаний всплывают в сознании, словно пузырьки воздуха из глубины: машина, дорога, удар… Авария. Точно! Кто-то намеренно в нас врезался на большой машине…

Я пытаюсь сесть, но мир вокруг качается, словно лодка в шторм. Тошнота подкатывает к горлу. Держусь за край кровати, чтобы не упасть.

Еще какое-то время я просто сижу на месте, вцепившись пальцами в изножье кровати. Сейчас все пройдет, я резко вскочила, поэтому мне хреново.

Где Мирон? Он был рядом. Он…

Паника начинает захлестывать меня с головой. Я больше ничего не помню.

С трудом поднимаюсь с кровати. Ноги ватные, голова кружится. Каждый шаг отдает болью в висках.

Добираюсь до окна. За ним – ночной город, усыпанный мерцающими огнями. Как далеко я от дома? Где я вообще?!

Тянусь к ручке, чтобы открыть окно, вдохнуть свежего воздуха, но тут в палату входит врач.

– Вам нельзя вставать, милочка, – говорит она, подходя ко мне. – Вы еще очень слабы.

Она придерживает меня под локоть и возвращает обратно к кровати.

– Что со мной произошло? – спрашиваю я, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

– У вас сотрясение мозга. Синяки и ссадины. Но ничего серьезного. Будете жить, никуда не денетесь, – отвечает она с сарказмом. – Вам нужно провести здесь хотя бы неделю под наблюдением, чтобы мы были уверены, что у вас все в порядке.

Неделю? Блин…

– Нет, я в порядке. Я хочу уйти, – твердо говорю я.

– Это невозможно. Вам нужен покой и медицинский уход, – возражает врач. – Останьтесь хотя бы на несколько дней. Завтра мы посмотрим, как вы себя чувствуете.

– Хорошо, наверное, вы правы. Я останусь на пару дней, – отвечаю я, прикладывая ладонь к горячему лбу, как вдруг в палату врывается Мирон.

– Простите, я немного опоздал, – говорит он, одаривая меня своей фирменной усмешкой. – Привет, Анжи. Как ты себя чувствуешь?

– Мирон? – удивляюсь, потому что не ожидала его увидеть, но, кажется, я рада, что он не пострадал после аварии. По крайней мере, выглядит явно лучше, чем я.

Он поворачивается к врачу и смотрит на нее с той самой убийственной ухмылкой, от которой у меня всегда мурашки по коже.

– Надеюсь, вы ей объяснили, что с ней все в порядке? – спрашивает он, второпях забирая со столика таблетки и запихивая их в карманы куртки.

Врач явно смущена таким внезапным вторжением.

– Я объяснила, что пациентке нужно остаться под наблюдением. Сотрясение мозга – не шуточки вам.

– Это мы и дома можем вылечить. Анжелика, мы уходим, – говорит Мирон, даже не спрашивая моего мнения.

– Мирон, подожди! Мне нужно остаться, я не хочу осложнений! – возражаю я.

Голова все еще кружится, и я чувствую себя разбитой, машинально дотрагиваюсь до висков, стараясь унять головную боль.

– Анжелика, не спорь со мной. Я сказал, мы уходим, – отрезает он. – Нам тут нечего делать.

И, не обращая внимания на мои протесты и возмущения врача, он подхватывает меня на руки, словно пушинку, и выносит из палаты.

– Вы с ума сошли! Вы не имеете права забирать пациента! – кричит нам вслед женщина, но Мирон только ускоряет шаг.

Он выносит меня из больницы и направляется к шикарной машине, припаркованной у входа. Не помню, чтобы видела ее раньше.

– Что это? – спрашиваю я, рассматривая элегантные линии нового темно-синего «Lamborghini».

– Это замена твоему любимому «Bentley», – равнодушно отвечает Мирон, открывая дверцу. – Не волнуйся, она ничуть не хуже. Даже лучше. Поехали, тебя ждет горячая ванна и мягкая постель.

Он усаживает меня в машину, пристегивает ремень безопасности и заводит двигатель. Звук мотора, как музыка.

– Мирон, ты с ума сошел! Я же плохо себя чувствую! Мне нужно остаться в больнице, – предпринимаю последнюю попытку протестовать, но он игнорирует меня.

– Я позабочусь о тебе лучше, чем они, – отвечает он, глядя мне в глаза. И в этот момент я почему-то верю ему.

Он выезжает с территории больницы и направляется в сторону дома. Я откидываюсь на спинку сиденья, закрываю глаза и позволяю себе расслабиться. Рядом с этим психом, моим мужем, я все же чувствую себя в безопасности. Даже после всего, что произошло.

Всю дорогу мы молчим. Я дремлю, ощущая, как пульсирующая боль в висках немного отступает.

Наконец, мы приезжаем к нашему дому. Он снова берет меня на руки и несет в спальню.

– Анжелика, как ты? – выходит в коридор Андрей Игоревич, отец Мирона.

– Кажется, что вселенная решила расплющить мой мозг, – едва успеваю ответить я, как Мирон уносит меня на второй этаж, игнорируя отца. Похоже, опять разругались…

– Отдыхай, – шепчет Мирон, опуская меня на кровать.

– Кто это сделал? – нерешительно смотрю ему в глаза.

– Кто-то нехороший, – нехотя отвечает он, замерев возле двери.

Прекрасно знаю, что он не скажет мне ровным счетом ничего. Но, подозреваю, что это Никос. От этой мысли я снова нервничаю и слезы подкатывают к глазам.

– Мирон, пожалуйста. Скажи…

– Отдыхай, Анжелика, здесь тебя никто не тронет, – отвечает, как обычно, своим стальным голосом.

Мирон выходит, так и не дав мне хоть какой-нибудь внятный ответ.

Я проваливаюсь в сон и, кажется, это мне действительно было необходимо.

Утром я предпринимаю неоднократные попытки подняться с кровати, но голова все еще кружится.

– А как ты думала?! – возмущенно говорит Лена по видеосвязи, – сотрясение мозга у всех по-разному проходит, там же и степени разные. Что тебе в больнице сказали?

– Никаких особенных подробностей, Мирон почти сразу увез меня, едва я успела прийти в себя, – поправляю подушку и усаживаюсь поудобнее на кровати.

– Если бы не он, ты бы не оказалась в такой ситуации. Небось летел, как придурок, на своей скоростной машине! – влезает Катя и жует пирожное. Она всегда что-то жует, когда нервничает.

– Нет, было совсем не так. Мы ехали не на скорости.

– А что же тогда приключилось?! – не понимает Ленка и приближается ближе к камере.

– Есть два варианта: либо ты Мирона покрываешь, либо врешь и не хочешь говорить о чем-то еще. Вот печенкой чувствую, Лика! – округляет глаза Катя.

Я замираю, будто пытаюсь вспомнить.

– Авария… в нас кто-то врезался, летел по встречке. Выруливать было некуда…

– Капец… – тенят Ленка и откидывается на спинку кресла.

– Катя, ты сказала, что знаешь, где Гоша! Где он? – внезапно вспомнила я ее сообщение перед аварией.

– Не переводи тему! – злится Катя. – Расскажи подробности, Анжелика.

– Скажи мне! – начинаю злится я, снова ощущая неприятную пульсацию в висках.

– Ой, да скажи ей, – лениво произносит Ленка.

– Хорошо. Только потому что тебе нервничать нельзя. Он приезжал навестить мать, и я увидела его в инвалидной коляске возле ее дома. Она только вышла из клиники для этих, ну… алкашей. Ей плохо стало и скорая увезла.

– Он в городе?! Где он? – подскакиваю я на кровати, ощущая, как подкатывает тошнота.

– В городе, получается, но он сделал вид, что не знает меня. А я с ним в хороших дружеских отношениях, Лика, – она строит невинные глазки и старается вообще не смотреть на меня.

– Ты запомнила, куда он направился? В какую сторону?! – кричу я.

– Вот только не надо на меня кричать! Он просто уехал куда-то вниз по дороге. Успокойся! – обороняется Катя.

– Я бы на твоем месте, Анжелика, пыталась сессию закрыть. Ты пропустила два экзамена. Ректорша, конечно, даст тебе возможность сдать, ты же на особых условиях после всего, но ты херово готова, – говорит Ленка.

– Это меня меньше всего волнует, – как-то на автомате отвечаю я. – Мне надо навестить его мать.

– Это еще зачем? Ты думаешь, она скажет, где он?! Глупости, – машет головой Ленка, – она невменяемая, небось, белочку схватила.

– Мне надо узнать. Я так хочу!

– Лика, Мирон убьет тебя. Пожалуйста, не надо снова начинать. Если Гоша с тобой не связался, то все. Он больше и не будет стараться, ему это не нужно! – Катя возмущенно сверкает глазами.

Она, безусловно, права, но я не могу не попытаться встретиться с ним. Меня гложет ненасытное чувство вины, недосказанности… Все словно написано по испещренному грязными чернилами черновику, который никогда не должен был стать сценарием моей жизни. И я хочу выяснить правду.

Мысли в голове мечутся и одна невероятнее другой.

Неужели Гоша уже выписался из клиники? Он действительно решил забыть про меня?! Нет, все не так просто, я уверена.

– Лика, забей, прошу тебя. Гоша написал тебе чертову прощальную записку. Он не хочет больше быть с тобой после всего, что произошло! – продолжает отговаривать меня Лена.

– Я должна с ним встретиться, я так не могу. Даже, если он не хочет видеть меня, мне надо высказаться. Это нужно мне!

– Вот дура, – Ленка звучно шлепает ладонью себе в лоб. – Не могу поверить. Ты спятила? Мирон реально тебя убьет! Он теперь твой муж, как никак! И не будем забывать, какой он хладнокровный и жестокий мудак.

Ленка вне себя от злости.

– Откуда ты знаешь, что он мой муж? – спрашиваю я.

– Все знают. Чего в этом такого? Это не столь важно, откуда я или кто-то еще знает, что вы официально вместе. Важно то, что это меняет в корне дело. Нельзя, Лика, бегать за бывшим, когда ты замужем за… Мироном.

– Психом. Называй его, как и есть на самом деле, – выдыхаю я. – Это брак по расчету. Всего лишь, чтобы в бизнес моего покойного отца и Андрея Игоревича не смог никто посторонний влезть.

– Типа тех, кто тебя похитил? – грустно смотрит Ленка.

– Типа таких.

Наступает пауза, они хотят поднять эту тему, но боятся, что я буду против. А я против!

– Никто и подумать не мог, что Дима окажется таким… ну, преступником, – прощупывает почву Ленка.

– Да, Лен, – не выдерживаю я, – похоже, мне не суждено влюбиться в нормального парня. Одни бандиты и маньяки вокруг!

Она замолкает, Катя усердно жует и делает вид, что ей не интересно.

– И Мирон согласен на твои условия? – опять пристает Ленка.

– Ему некуда деваться! Ему отлично известно, кем я его считаю. Он разрушил мою жизнь и ничего с этим ни поделать.

– Я все же думаю, что тебе стоит пересмотреть ваши отношения.

– Даже не начинай, Лена! – я мгновенно пресекаю ее попытки вставать на сторону этого проклятого демона.

– Я тебя поняла, – поднимает брови она. – Не буду ничего говорить.

– Созвонимся позже, мне пора идти, – сердито обрываю я.

– Оки, пока. Только глупости не делай.

– Пока, Лика, поправляйся, – грустно улыбается Катя.

Я скидываю звонок, вскакиваю с кровати и… моментально об этом жалею – голова взрывается фейерверком боли, в глазах темнеет, и я, хватаясь за воздух, падаю обратно на подушки. Проклятье, и кто меня дернул? Совсем забыла про это чертово сотрясение, но адреналин в крови побуждает к действию.

Потолок кружится, комната плывет перед глазами, как в тумане. Дыхание сбивается, в горле пересыхает. Кажется, сейчас вырвет. Зажмуриваюсь, стараясь унять тошноту, но становится только хуже.

Стискиваю зубы, чтобы не застонать. Нельзя двигаться, нужно просто переждать. Может, это пройдет. Может, я просто полежу немного и все будет в порядке.

Но лежать тоже тяжело. Каждый вздох, каждый удар сердца отзывается эхом в голове. Кажется, что она вот–вот лопнет.

Медленно, осторожно открываю глаза. Потолок больше не кружится, но все еще двоится. В ушах звенит.

Сглатываю. Сухость во рту никуда не делась. Хочется пить. Очень хочется пить. Подхожу к графину и наливаю воды в стакан. Уже гораздо легче. Отправляюсь в кровать.

Ставлю таймер – десять минут.

Снова пытаюсь сесть. На этот раз медленнее, аккуратнее. Получается лучше, но голова все равно гудит, взгляд плохо фокусируется на объекте.

Спускаю ноги с кровати и сижу, опустив голову. Жду, когда пройдет головокружение.

Через несколько минут становится немного легче. Решаюсь встать.

Опираюсь на кровать, делаю шаг… и снова мир вокруг меня начинает кружиться. Спотыкаюсь, теряю равновесие и громко падаю на пол.

В этот раз удар приходится на плечо. Боль пронзает все тело. Застонав, лежу на полу, не в силах пошевелиться.

Да что ж такое-то? Неужели я не могу даже встать?!

Я смогу. Черта с два я буду тут лежать!

Собираю все свои силы и медленно, с трудом поднимаюсь на ноги. Опираясь на стену, ковыляю к двери.

Нужно выбраться отсюда. Гоша здесь, он уже не в больнице, едва не плачу от счастья. Эта мысль действует на меня отрезвляюще и придает силы. Сердце бьется в груди, как сумасшедшее.

Выхожу в коридор и оглядываюсь по сторонам. Тишина.

Делаю еще один шаг. И еще один. Голова все еще кружится, но я продолжаю идти.

И вижу, как со стороны лестницы медленно появляется его фигура…

Глава 3. Анжелика. Странные партнеры.

Настоящее.

Я живу в информационном вакууме, стараюсь не слушать и не читать новости. После ужасных событий, произошедших в моей жизни, мне удалось вступить в наследство и занять свое место в бизнес империи моего покойного отца и его друга, Андрея Игоревича Романова.

Я купила небольшой домик на окраине Москвы. Когда покупала, совсем не задумывалась, что придется тратить на его содержание столько времени и средств. У меня уже есть садовник, хотя сад небольшой. Также, мне лень делать уборку – периодически я пользуюсь клинниг –услугами. Да кому я вру? Я – лентяйка.

Я переодеваюсь в спортивную форму и спускаюсь к гаражу за велосипедом. Погода выдалась чудесной, поэтому я хочу провести время наедине с собой. Внезапно мои планы прерывает Андрей Игоревич, настойчиво названивая по телефону.

– Анжелика, надо подъехать в офис, – немедленно сообщает он, едва я успеваю принять вызов.

– Андрей Игоревич, это срочно? Я сейчас занята, – начинаю съезжать с темы я, но подозреваю, что у меня нет выбора.

– Анжелика Романова, – строго произносит он. – Я разве просто так звоню, чтобы пригласить тебя на чашку кофе? У нас важная встреча с новыми партнерами, если сделка состоится, тебе придется подписать документы. Или ты забыла свою роль в нашей компании?

– Я буду в течение часа.

– Очень жду, – надменно отвечает он и завершает вызов.

– Черт! – ругаюсь я, загоняя велосипед обратно в гараж.

Надеваю офисный костюм: юбку, жакет, блузку и сажусь в отцовский «БМВ». Мне кажется, обивка все еще хранит легкий аромат его парфюма. Эти нотки вызывают во мне особенную ностальгию. Надо бы взять бабушку и навестить его могилу.

Через тридцать минут я подъезжаю к высокому офисному зданию, которое принадлежит нашей компании. Неохотно поднимаюсь на четвертый этаж, где находится большой зал для проведения конференций.

– Анжелика Викторовна, ваша корреспонденция, – поднимается с места Валерия, секретарь Андрея Игоревича.

– Спасибо, – я со скучающим видом беру бумажки и открываю дверь переговорной – только представители нашей компании во главе с Андреем Игоревичем. – Добрый день.

Они вежливо приветствуют меня, и я сажусь рядом с ним, продолжая скучать.

Спустя час ничего не происходит. Наши партнеры опаздывают.